Кровь Триединства. Ярость против Лун (Новелла) - 4 Глава

От меча падут они;

младенцы их будут разбиты,

и беременные их будут рассечены.

Осия 13:16

I

— Ватикан, наш гнусный враг, — произнёс Тьерри д’Эльзас, граф Брюссельский.

Его голос, наполненный вековой мощью, эхом разнёсся в ночи. Тень страха мелькнула на изрезанном морщинами лице старика. Мафусаил в чёрном костюме занимал главное место среди Четвёрки графов, преступного синдиката, управляющего Альянсом четырёх городов. Он, определённо, чего-то боялся.

— Несчастные Карел ван дер Верф и наши собратья в Амстердаме. И всё же я не верю, что один терранин смог убить больше десяти мафусаилов. Такого просто не может быть.

— Мне тоже жаль, но такова действительность, ваше сиятельство, — спокойно сказал Ги де Гранвиль, граф Брюгге. Одет он был в белое. Он поправил свои очки в тонкой металлической оправе, чтобы скрыть волнение на лице. — Судя по показаниям свидетелей, священник в одиночку истребил наших собратьев в Амстердаме… Возможно, он мстил за гибель священнослужителей в Ауде керк.

— Что ж, по мне так Карел заслужил это. Этот болван первый убил церковников, а нам теперь расхлёбывай! — резко вскрикнул Ганс Мемлинг, граф Антверпенский, сидящий между д’Эльзасом и Гранвилем. Этот молодой артистичный мафусаил не слишком ладил с Карелом при жизни. Он сморщил нос, явно не особо скорбя по погибшему. — Этот идиот даже после смерти приносит одни несчастья! Так кто его убил? Он уже вернулся в Рим?

— Неизвестно. Сейчас полиция Альянса идёт по его следу, но пока ничего не обнаружила.

— Полиция, а? А не тяжеловато для них? — фыркнул Мемлинг, играясь изящными пальцами с бутоном розы, прикреплённому к лацкану лилового смокинга. — Враг явно искусен, раз убил всех в Амстердаме. Неужели эти олухи из полиции его поймают?

— А вы не переборщили с «олухами», граф Антверпенский? — раздался недовольный голос.

Мужчина до этой секунды хранил молчание. Его лицо напряглось от гнева. На вид ему было слегка за тридцать, непослушные рыжие волосы, выступающий подбородок, черты лица жёсткие и совершенно некрасивые. И всё же он был высок, в отличной форме, держался величественно и уверенно.

— Хочу напомнить, что это всё началось, когда мафусаил убил священнослужителей. — Мужчина слегка повысил тон, пронзительно глядя на графа в лиловом смокинге. — И мы всё ещё расплачиваемся за это. Прошу не забывать об этом.

— И что нам теперь зациклиться на этом? Умерь свой пыл, Ян ван Майлен! — воскликнул Мемлинг своим высоким, гнусавым голосом. Он оборвал лепестки розы, и его длинные загнутые ногти неприятно заскрежетали. — Кто назначил главным комиссаром полиции тебя, третьесортного аристократишку? Хочу напомнить тебе, что лишь благодаря нашей милости ты занимаешь такую должность… пока ещё.

— И я плачу сполна за это!

Находясь среди трёх могущественных мафусаилов, Ян ван Майлен, главный комиссар полиции Альянса четырёх городов, даже не дрогнул. Он дерзко вздёрнул подбородок и пристально посмотрел в холодные сиреневые глаза Мемлинга.

— Вы хоть представляете сколько мне приходится делать, чтобы скрыть ваши преступления? Особенно ваши, граф Антверпенский. Подчищать за вами эти «художественные этюды» весьма сложно! Может, уже прекратите это безвкусие?

— Б-безвкусие? Эй, ван Майлен! Да как ты смеешь такое говорить, мерзкий предатель!

Мемлинг давно славился своими перепадами настроения. Не проходи этот разговор по видеосвязи, он бы уже давно разорвал на куски нахального терранина.

— Кто приполз к нам на коленях десять лет назад, умоляя вырвать у Ватто должность главного комиссара? — кричал Мемлинг, обнажая клыки. — Я не забыл кто тогда выложил всю информацию об их семье! А ты не только отнял должность у Ватто. Твоя супруга была…

— Достаточно, Мемлинг. Не время сейчас для ссор, — властно прервал его д’Эльзас и обернулся к Яну: — Комиссар, и ты успокойся. Я прекрасно понимаю твоё недовольство. Однако если шумиха вокруг произошедшего не утихнет, боюсь, Альянс не станет закрывать на это глаза. Проведи более тщательное расследование.

— Иначе вы лишитесь не только своей должности, господин Майлен. Мы в одной лодке. Вам поскорее нужно добиться хоть какого-то результата. Для вашего же блага, — веско заметил Ги.

Его голос разом всех успокоил.

— Я и сам это понимаю, — ворчливо согласился Ян. — Обещаю, что приложу все усилия. Буду без устали работать. А вы… прошу не делайте ничего поспешного. Нам не нужны очередные неприятности.

— Хорошо. Как узнаешь что-то о священнике, дай нам знать, пожалуйста. Мы хотим возмездия за наших собратьев. Если мы не разберёмся с этим, потеряем всякое доверие среди своих. Вы оба согласны?

— Да, никаких возражение, — отозвался Мемлинг.

— Как пожелаете, — пробормотал Ги.

Д’Эльзас мрачно склонил голову.

Мемлинг, чьи художественные этюды не вызвали восторга, недовольно отвернулся, но вслух ничего не сказал.

Сочувственно покивав, мафусаил в белом развернулся.

— Тогда, комиссар, ждём хороших новостей. Поймай его любым способом.

— Понял. Я свяжусь, если что-нибудь случится.

Как только трое вампиров исчезли, Ян сорвал забрало, закрывавшее верхнюю часть лица. Он бросил его на стол, где лежал видеофон, который ему предоставили графы.

— Изверги! Творят что хотят!

Он цокнул языком и пнул кресло. Выйдя на веранду, он втянул морской воздух и вздохнул. Перед ним предстал порт, постоянно прибывающие и отплывающие корабли, оживлённая торговая улица.

Антверпен, исторический город-порт, входил в Альянс четырёх городов. Несколько столетий назад крупные города на границе с Германским и Франкским королевствами объединились и создали свободный союз под управлением независимого парламента, в который входили богатые купцы, так называемые регенты, и аристократические рода. В Альянсе не было как таковой полиции или национальной обороны, вопросами безопасности занимались дворянские семьи наёмников. Майлены во главе с Яном как раз были такими наёмниками.

Ватто, аристократический род Брюгге, издавна по традиции наследовал должность главного комиссара. Десять лет назад на них напали вампиры в их семейном особняке. За одну ночь весь род был уничтожен. Сразу после трагедии Ян, занимавший тогда должность помощника главного комиссара, помог восстановить спокойствие в Альянсе. Благодаря выдающейся службе он в итоге стал самым молодым главным комиссаром в истории.

Позже, однако, репутация Яна весьма пострадала. После разгрома рода Ватто он не сумел подавить распространение влияния Четвёрки графов, союза вампирских кланов, управляющих преступным миром. И уже сейчас многие в парламенте внесли предложение сместить Яна на другую должность.

А если ещё и Ватикан вмешается…

Ян болезненно сморщился и поглядел на внутренний двор. В его карих глаза отразились чудесная зелёная лужайка, широкий сад и две смеющиеся фигуры. Красивая молодая женщина с золотыми локонами и стройным станом сидела рядом с девчушкой, машущей цветочным венком. Ян рассеяно наблюдал за ними. Они были так похожи: аккуратные носики, мягкие улыбки, смех.

— Если Ватикан узнает о моих связях с вампирами, мне конец. Я потеряю всё. Рашель, Мари. Всё!

— Папа! — Высокий голосок прервал его мрачные думы. — Папа, смотри! Я сама сделала!

— В чём дело, дорогой? Ты почему такой угрюмый?

Ян вернулся мыслями к происходящему и посмотрел на двор. Его маленькая дочка гордо держала цветочный венок, а супруга смотрела на него.

— Ты неважно себя чувствуешь? — Она в волнении откинула волосы.

— Хм? Ах нет, всё хорошо, Рашель. Просто задумался. — Ян с трудом выдавил улыбку.

Рашель ван Майлен хмуро на него глядела.

— В следующем месяце у Мари день рождения. Я думала кого пригласить на празднество. Конечно, мэра и его супругу… членов парламента и директоров банка. Нужно подумать кого ещё, — произнесла Рашель.

— Празднество?

Девчушка засияла. Золотые локоны цвета солнечных лучей и аккуратный подбородок достались ей в наследство от Рашель. Несомненно, она вырастет такой же красавицей, как и её мать.

— Папа, а ты придёшь на мой день рождения?

— Конечно, — ответил Ян своей любимой дочке. Его нежная улыбка смотрелась несколько странно на уродливом лице. — Я позову много гостей, — заверил он её, — придётся долго приветствовать их. Мари, пусть мама купит тебе новое платье. Сходите с ней в город и выберете самое лучшее.

— Правда? Ура! — засмеялась девчушка, хлопая в ладошки.

Её смех звучал как звон колокольчика. Она затанцевала, запрыгала и что-то затараторила маме. Ян глядел на эту умиротворённую картину.

«Вот бы такая жизнь длилась вечно!»

— Раз уж мы решили купить тебе новое платье, тогда быстро по магазинам. Вы ещё успеете вернуться к вечеру. — Ян убрал руки с перил и хлопнул в ладоши. — Мне нужно поработать. А вечером все вместе поужинаем, да, Мари?

— Да, папочка! — живо закивала девочка и, надев венок на голову, убежала прочь.

Нежно улыбаясь, Ян направился в свой рабочий кабинет.

— Дорогой? — Его остановил обеспокоенный голос жены.

Обернувшись, он увидел, что Рашель озадаченно на него смотрит.

— Ты так занят? В последние дни ты такой уставший. Ты не перетруждаешь себя?

— Не волнуйся, Рашель.

Ветер растрепал его рыжие волосы. Он улыбнулся, и тёмные круги под глазами проступили ещё больше.

— Просто работы много, а сплю мало. Не беспокойся.

— Но…

Она была очень бледна.

— Всё хорошо. Я почти закончил с делами. Осталось подписать пару документов. Давай я пройдусь с вами по магазинам?

— Ах? Но ты же так изнурён…

— Улыбка Мари снимает всякую усталость. Значит, решено. Подожди немного, я скоро закончу и мы все вместе пойдём. Купим платье и ещё чего-нибудь, а потом погуляем по городу. Заодно и поужинаем где-нибудь. Давно мы не собирались вместе.

Рашель открыла и закрыла рот, словно хотела что-то сказать, но в итоге лишь молча кивнула.

— Тогда иди к Мари и соберись, — с облегчением выдохнул Ян. — Я скоро к вам подойду. Попроси подготовить экипаж. Сейчас в городе опасно.

— Хорошо, — согласилась Рашель.

Он уже направился к кабинету, как она сказала:

— Дорогой, только не перетруждайся, хорошо?

— Не буду.

Уже сидя за столом, он тихо пробормотал:

— Я всё сделаю, чтобы не потерять вас.

Он положил на руки подбородок, слушая, как в саду затихают сладкие голоса дочки и супруги.

Мари вот-вот исполнится пять лет, и к нему уже поступали предложения о будущем браке. Ян хотел устроить незабываемое торжество для Мари в её день рождения, ведь это станет ещё и её первым выходом в свет. Сам Ян был из заурядного аристократического рода, да и обручился поздно. Он хотел, чтобы его дочь пораньше вышла замуж за юношу знатного происхождения и построила счастливую семью. Ради её благополучия он отчаянно желал избежать шумихи.

— Ян ван Майлен? — раздался резкий как клинок голос.

Ян понял, что по глупости не закрыл окну на веранду. Прохладный бриз доносился с моря. За развевающимися занавесками стояла зловещая чёрная фигура. Казалось, сама ночь явилась к нему.

— Кто здесь?

Ян спокойно опустил руку на рукоять меча у бедра. Он был искусным фехтовальщиком, что, впрочем, вполне ожидаемо от дворянина-наёмника. Однако незнакомец проник в тщательно охраняемый особняк, а, значит, не так прост. В ожидании удачного момента, он медленно сдвинулся.

— Я не назначаю первую встречу без предварительной записи. Поговорите с моим секретарём.

— Это не первая наша встреча, — проскрежетал незваный гость.

В правой руке он держал железный прут. Ян не мог толком разглядеть его лица из-под капюшона. Скорее всего, не старше его самого, может даже, моложе. Из-под капюшона зловещим блеском мерцали ярко-зелёные глаза. Наверное, сам ад горел таким пламенем.

— А, может, я действительно вижу тебя впервые, Ян ван Майлен. Наконец я…

— Гм!

За долю секунды Ян отбросил кресло и рассёк мечом фигуру.

Однако не раздалось ни звука рвущейся плоти, ни льющейся крови, лишь резкий металлический скрежет разрезал воздух. Незнакомец своим железным прутом разломал любимый меч Яна. Он потерял равновесие и поражённо смотрел широко-раскрытыми глазами на случившееся.

— Ты сломал мой меч!

Никто в Альянсе не мог сравниться в искусстве фехтования с Яном. Лишь один человек мог его превзойти, но он умер десять лет назад, поэтому Ян смело считал себя непобедимым. Он был уверен, что мог одолеть любого вампира, не говоря уж о человеке. И всё же этот незнакомец победил его на раз!

— Как обычно, ты слишком много двигаешься, Ян, — тихо засмеялся незваный гость в лицо поражённо застывшему комиссару.

Ян выхватил меч, но незнакомец уже оказался по левую сторону от него. Его противник ожидал подобной атаки, но Ян даже не понял этого. Его глаза широко распахнулись. Поражённый, он выглядел так, словно увидел воскресшего мертвеца.

— Гюг? — Ян узнал мужчину с длинными золотистыми волосами. — Гюг де Ватто! Как?!

Мощный поток ветра сбил с ног молодого дворянина, который, казалось, вот-вот умрёт от ужаса. Железный прут обрушился ему на грудь, и Яна откинуло назад. Он с криком упал, словно ему переломило позвоночник. Он скорчился от боли.

— Давно не виделись, Ян, — холодно прошептал Гюг, — или, лучше сказать, главный комиссар? Поздравляю с повышением.

Ян посмотрел на красивое бледное лицо, золотистые волосы, зелёные глаза, полные горечи. Несомненно, это был Гюг де Ватто, старший сын из рода Ватто, его друг детства и единственный человек, которого он никогда не мог превзойти.

«Он же погиб десять лет назад. Как?..»

— Где ты был все эти годы, Гюг? — с трудом выдавил Ян. — Почему не связался со мной? Я волновался.

— Волновался? — Гюг изогнул губы в улыбке, возвышаясь на ним. — Уж не о себе ли, Ян? Ты боялся, что я заберу обратно твою славу и должность после того, как ты продал мою семью вампирам!

— Ах! — придушенно вскрикнул Ян, когда тяжёлый удар обрушился ему на живот.

Гюг глядел на скорчившегося Яна глазами, полными ненависти и злобы.

— Больно? Уверен, что да. Однако это ничто в сравнении с участью моей семьи.

Молодой мужчина холодно смотрел на старого друга, которого рвало от страшной боли. Он слегка взмахнул рукой. Железный прут раскрылся с металлическом звоном. Мелькнула белая вспышка, и на изящном лице Гюга заплясали тени. Внутри оказался тонкий меч. Занеся клинок, он с яростью воскликнул:

— Это месть за мою семью! Умри же в муках, Ян ван Майлен!

— П-постой! Послушай, Гюг, Четвёрка графов использует меня!

— Довольно! — Он взмахнул мечом и… неожиданно застыл.

Вежливый стук в дверь и женский голос прервали его.

— Дорогой, я могу войти?

Дверь открылась. В проёме возникла хрупкая женщина.

— Как твоя работа? Мари надулась, спрашивает, что папа делает?

— Уходи! — прокричал Ян, совершенно забыв о смертоносном клинке в миллиметрах от его головы. — Не входи, Рашель!

Гюг тут же позабыл про Яна.

— Рашель?

Ярость на его лице сменилась потрясением.

— Ах? — Рашель смотрела не менее поражённо.

Завидев занесённый над головой супруга меч, она готова была закричать, но потрясённо застыла, разглядев лицо фехтовальщика.

— Как же так… Гюг?

— Я выслушаю тебя позже, Ян ван Майлен! — Гюг взмахнул мечом и спрятал его в ножны. — Сегодня в десять часов в месте нашей первой встречи. Приходи один. Если не появишься, все узнают о твоих связях с вампирами!

— Ах! Постой! — воскликнула Рашель.

С неё как будто спали чары, и она очнулась.

— Гюг! Подожди! Скажи!.. — кричала она вслед убегающей тени.

— Стой, Рашель! — Ян с трудом встал и преградил путь жене, готовой побежать за фехтовальщиком. Он удержал её. — Это опасно! Не беги за ним! Не надо!

— Почему Гюг?..

— Нет! Это не Гюг! — воскликнул Ян, крепко обнимая жену. — Нет, Рашель. Это террорист. Он хотел убить меня. Когда ты вдруг вошла…

— Террорист? Но его лицо…

— Да, я тоже сперва удивился, но Гюг погиб десять лет назад. Как бы мертвец смог восстать? Просто террорист похож на него.

Ян гладил Рашель по спине, но, похоже, не убедил её. Он потянулся к телефону на стене.

— Я усилю охрану особняка. Он может быть где-то рядом. Рашель, оставайся с Мари. Не спускай с неё глаз!

— Но… Хорошо. — Она всё ещё не могла успокоиться, однако покорно кивнула, заслышав про дочь. Она нервно сжимала и разжимала кулаки. — Я останусь с Мари. Береги себя, дорогой.

— Я люблю тебя, Рашель.

Она поспешно вышла из кабинета, и он дрожащими пальцами набрал номер. Казалось, время для соединения длилось вечно.

«Гюг… Не могу поверить, что ты жив!»

А Рашель так смотрела на него…

«О чём она думала?»

Это было не потрясение и даже не тоска по старому другу. На её лице отразились яркие и страстные чувства. И Гюг глядел на неё также.

«Ведь они когда-то любили друг друга…»

— Ja? — раздался в трубке высокий, гнусавый голос

— Это Майлен. — Он с трудом перевёл дыхание. — Вам удобно говорить? У меня важная информация по убийству графа Амстердамского.

Он машинально сглотнул. Вкус во рту горчил как яд.

II

В соборе, где завтра должны были начаться реставрационные работы, ночью было безлюдно. В великолепном зале стояла до боли знакомая тишина. Изящный арочный свод, краски на старых фресках и даже свечи на позолоченном алтаре выглядели точно также.

Собор Богоматери.

Бесшумно поправив свой драгоценный меч за спиной, Гюг взглянул на алтарь.

Сквозь витражи лился лунный свет, и триптих за алтарём сиял белым цветом. Свет падал прямо в центр изображения, где стенающая толпа опускала распятого Христа. Полотно завораживало, но фехтовальщик в сутане смотрел на картину ниже.

На ней была изображена беременная Иисусом Дева Мария, с любовью поглаживающая округлый живот. Двадцать лет назад, когда они впервые посетили собор, картина сбила с толку и его и Яна. И хотя Марию благословил сам Господь, и она носила его ребёнка, она как ни в чём не бывало вышла замуж за Иосифа. А после рождения Христа, она родила от мужа ещё детей. О чём она вообще думала?

Девчушка, которую как верные рыцари всегда сопровождали двое мальчишек, беззаботно сказала:

— Любовь женщины непроста. Женщина никогда не любит одного.

Мальчишки переглянулись, словно говоря: «Да кто вообще поймёт этих женщин?»

Слабый шум вырвал Гюга из его горьких воспоминаний.

— Пришёл?

К зелёным глазам вернулось пронзительное сияние. До него донеслись звуки шагов у входа в собор — человек было несколько. Он вынул меч и внимательно прислушался.

«Трое?»

Несколько неожиданно.

«Предатель».

Гюг не настолько наивен, чтобы ожидать одного лишь Яна, но трое человек его не остановят, и они оба об этом знали. Может, это ловушка, рассчитанная на его беспечность? В конце концов, Ян занимал должность главного комиссара. Он мог мобилизовать все войска Альянса, от городской и военной полиции до антитеррористических спецотрядов. У него было много людей для нападения.

Гюг осторожно скрылся в темноте и посмотрел на вошедших. Один был невысокий и худой, двое других крепкие. Он может убить их в мгновение ока — те даже вскрикнуть не успеют.

— Вы видели его?

Когда Гюг услышал ясный голос, его сердце на секунду замерло. Нет, даже не сердце, само время замерло.

«Любовь женщины непроста. Женщина никогда не любит одного».

Лунный свет озарил лицо Рашель ван Майлен, супруги главного комиссара. Она обернулась к своим сопровождающим.

— Священник здесь?

— Да, он точно в соборе. Я видел своими собственными глазами, как он входил, — хрипло ответил мужчина со шрамом на щеке.

Это был один из местных головорезов. Он и его рыжеволосый соучастник хитро оглядывали собор.

«Рашель, зачем ты здесь?»

И тут он понял. Эти двое доносчики. Если супруга комиссара была здесь…

Невольно закусив губу, Гюг взглянул на свою бывшую невесту. Бледная кожа и золотистые волосы говорили о её принадлежности к регентам. Ясные зелёные глаза, опушённые длинными ресницами. Десять лет нисколько не изменили её… Лишь кольцо на левом безымянном пальце означало, что ему уже никогда не дотянуться до неё. Да, его бывшая невеста теперь являлась супругой другого. Она была замужем за мужчиной, которого он ненавидел всей душой и собирался убить.

Гюг пригнулся в темноте. Он не намеревался говорить с ней. Скоро ему придётся убить её мужа, чтобы отомстить за семью, которую тот разрушил. Как он может смотреть ей в лицо?

— Спасибо вам за помощь. Пожалуйста, возьмите эти деньги и покушайте, — произнесла Рашель, вложив им монеты в руки.

Гюг осторожно отступил в темноте, чтобы она не увидела его в свете своего фонаря. Он медленно шёл между колоннами к коридору.

— Ч-что вы делаете? Уберите руки! — раздался взволнованный голос Рашель.

— Мадам, не хочу показаться грубым, но вам не кажется, что вы несколько поскупились? — Мужчина со шрамом схватил её за руку. Он близко наклонился к ней и зловеще прошептал: — Мы так торопились услужить супруге комиссара. Может, всё-таки будете пощедрее?

— Если дело в этом…

Рашель потянулась за деньгами. Она не могла скрыть страх, но, по крайней мере, держалась с аристократическим достоинством. Головорез выхватил у неё сумочку и мерзко захихикал.

— Замужняя дама, а шатаетесь по ночи в поисках какого-то священника. Что скажет ваш муж?

— Вы угрожаете мне? — повысила голос Рашель, но потом прошептала: — Что?..

— Что с вами будет?

Похабно ухмыляясь, оба головореза приблизились к ней.

— Отпустите меня! — Передёрнувшись от их зловонного дыхания, она попыталась вырваться.

Усмехаясь её попыткам противиться, мужчина со шрамом сказал:

— Йохан, крепко держи её за руки. Не упусти её.

Однако его сообщник не отзывался. Он опустил глаза и едва держался на ногах.

— А? Что такое, Йохан?

Здоровяк рухнул.

— Проваливай, если тебе дорога жизнь, — тихо предупредил его Гюг с прутом наготове.

— Ч-что? С-священник! — проревел он, растерянно глядя на появившегося из ниоткуда мужчину. Он тут же вытащил пистолет. — Где ты прятался?

— Я предупреждал тебя.

По собору эхом разнёсся ясный звон металла.

Когда головорез попытался прицелиться в Гюга, то заметил какую-то странность. У пистолета не было дула.

— А?

Он открыл рот, сжимая сломанное оружие. Красивый слегка изогнутый клинок смотрел ему прямо в нос. На кончике меча висело дуло пистолета.

— Ты это ищешь?

— Ай!

Головорез отбросил пистолет и, не оглядываясь, пулей вылетел из собора.

— Как бессердечно вот так бросить своего соратника, — презрительно усмехнулся Гюг, поглядев на здоровяка и пистолет. Он отбросил оружие — вдруг пистолет взорвётся ненароком.

— Гюг? — Его мысли прервал дрожащий голос Рашель. — Гюг, это ты?

— Вы ошиблись.

С трудом развернувшись, он стёр с лица всякие эмоции.

— Я странствующий священник. Прошу простить меня.

— Гюг!

Он хотел убежать, но не смог скинуть мягкие, тонкие руки, нежно обнявшие его. Она тихо плакала, и её горячие слёзы промочили его сутану.

— Почему? Почему ты оставил меня одну?

Гюг не мог вымолвить и слова. Столько всего хотел он ей сказать. Но не здесь. Он лишь выдавил:

— Ты ладишь с Яном? Он добр к тебе?

— Да, — кивнула она погодя, уткнувшись лицом ему в спину. — Он очень добр. У нас дочка Мари. Ей исполняется пять в следующем месяце.

— Ясно, — пробормотал Гюг, со слезами глядя на Богородицу на алтаре. — Ты счастлива?

— Да.

На этот раз Рашель кивнула незамедлительно. Он услышал позади себя какое-то шуршание. Наверное, она вытирала слёзы. Он обернулся к ней.

— Зачем ты приехал в Антверпен, Гюг? — прошептала она.

Он не мог понять о чём она думает, её красивое лицо было бесстрастно.

— Это связано с моим мужем? — спросила она дрожащим голосом. — Это ведь ты был сегодня в особняке, да? Ян как-то связан со случившемся с твоей семьёй?

— Нет.

Казалось, что каждое биение сердца длилось вечность. Гюг покачал головой. Он равнодушно заговорил, указывая на свою сутану.

— Как видишь я теперь служу в Ватикане. Ты ведь слышала об убийстве в Старой церкви в Амстердаме пару месяцев назад? Меня послали расследовать случившееся. Я пришёл к Яну за информацией. Это не имеет никакого отношения к произошедшему десять лет назад.

— Но сегодня…

Они не выглядели как старые друзья, обрадованные встречей после долгой разлуки. Он слегка пожал плечами, но Рашель всё ещё сомневалась.

— Я не предоставил нужные бумаги, и он отказался дать мне информацию. Мы поспорили. Он всегда был упрямцем. Нисколько не изменился.

— Понятно, — глубоко вздохнула она, опуская плечи.

Напряжение и бледность спали, и к её прекрасному лицу вернулась краска. Она опустила глаза, чувствуя облегчение.

— Гюг, уезжай из города сейчас же, — неожиданно потребовала она.

— Что?

— Покинь город, — повторила она ещё твёрже. — Я достану тебе всю информацию. Уезжай и никогда больше не возвращайся.

— В чём дело, Рашель?

— Прошу, Гюг, обещай мне! — хрипло воскликнула она, хватая за сутану своего бывшего жениха. — Не приезжай больше в город!

— Не могу.

«Почему она так беспокойна?»

Он удивлённо покачал головой.

— У меня работа. Я не могу всё бросить.

— Несмотря ни на что?

— Несмотря ни на что. В чём дело, Рашель?

Сердце у него громко стучало. Отбросив острое желание крепко обнять свою бывшую любимую, пока она не успокоится, он спросил:

— Почему тебя так тревожит моё присутствие? Ты что-то знаешь?

— Я… — Она умоляюще на него взглянула. Слегка дрожа, Рашель произнесла: — Когда ты рядом, я…

Она говорила тихо, едва слышно, но он всё прекрасно понял по её голосу.

— Нет, Рашель.

Гюг хотел отвести взгляд, но она не позволила. Она мягко, но с удивительной силой взяла его лицо. Вздохнув, она нежно поцеловала его в плотно сжатые губы.

Их прервали показные аплодисменты.

— Вот так так.

В соборе стоял стройный мужчина.

— О, милосердная ночь, благословенная бледной луной, полна ты тьмы, что так напоминает смерть. Как коротка прекрасная ночь.

— Кто вы? — Рашель испуганно вцепилась в Гюга.

Но тот сразу понял, кто перед ним стоял. Он горько пожалел о свой беспечности: позволил вампиру приблизиться так близко!

— Я Ганс Мемлинг. Меня называют странствующим поэтом.

На самом деле он один сам себя так называл, к тому же он никогда даже не странствовал. Однако молодой мужчина любил, когда его жертвы считали это правдой. Изо рта показались острые клыки. Он поднёс к губам розу, в цвет своего смокинга.

— Один из Четвёрки, граф Антверпенский. Ах, мы теперь Тройка, так как преподобный Гюг де Ватто убил одного из нас.

Зловещие тени, сверкая острыми клыками, заполонили собор.

— Конечно, грубо с моей стороны прерывать ваше свидание, но мне нужно кое-что спросить у преподобного. Прошу, за мной. И вы, прекрасная леди.

— Какое совпадение. Я тоже хотел тебя кое о чём спросить, Ганс Мемлинг, — вызывающе засмеялся Гюг, внимательно глядя в сиреневые глаза вампиру. — Нет необходимости куда-то идти. Можешь декламировать свои стишки прямо здесь, паршивый поэтишка.

— Паршивый поэтишка? — Вампир клацнул когтями, словно металлом. — Следи за языком, чёртов терранин!

— Может, стоило назвать тебя липовым поэтишкой? — Гюг демонстративно пожал плечами, бросив косой взгляд на Мемлинга. — Я слышал о странном вампире из Антверпена, декламирующим паршивые стихи. Однако всё ещё хуже, чем я думал.

— Чтоб тебя!

Мемлинг исчез. Он прыгнул с немыслимой быстротой. С кошачьим изяществом он собирался вонзить клыки в шею священника.

— Попался.

Гюг нажал на небольшой взрыватель, который сжимал в руке. Повалил белый дым, и резкий запах ударил в нос вампиру.

— Ах, а-а-а!

Острое обоняние сыграло злую шутку с вампирами. Граф и его приспешники невольно закрыли лица от стремительно разрастающегося белого дыма. Биться они пока не могли.

— Беги, Рашель!

Бомбы, которые Гюг приготовил для Яна и его полицейских, взорвались. Гюг ухватил свою бывшую невесту за руку. Он побежал вперёд, потянув её за собой.

— Тебе не сбежать, священник!

Перед ним промелькнула лиловая тень. Выпустив тридцатисантиметровые когти, Мемлинг откинул назад волосы и прорычал:

— Ну и кто здесь «паршивый поэтишка»?

— Ты, — проворчал Гюг, завертев перед собой железный прут.

Отражая удары когтями, он вдруг вспомнил слова сестры Агнессы, с которой он повстречался два месяца назад в Амстердаме. «Похож на аристократа. Шатен с сиреневыми глазами».

Этот самозваный поэт по описанию напоминает преступника, убившего служителей в амстердамской церкви. К тому же незадолго до своей смерти о нём упоминал и Карел ван дер Верф.

— Этот вампир напал на Ауде керк. Рашель, ты стой здесь. Никуда не уходи.

— Г-Гюг? — Она обеспокоенно посмотрела на него.

— Рашель, человека, которого ты когда-то знала, больше нет, — холодно сказал Гюг, посмотрев на своё жуткое отражение в её глазах. — Он погиб десять лет назад. Он умер в позоре, когда на его глазах вырезали всю его семью и сожгли дом. Тот, кто сейчас перед тобой… — Он искусно взмахнул мечом у бедра. — …всего лишь ангел смерти.

Раздался пронзительный крик. Одного из вампиров, подобравшегося к ним, рассекло надвое. Его обезображенный труп рухнул на пол. Хлынула кровь, меч в его правой руке замерцал зловещим алым сиянием.

— Как ты это делаешь? — Мемлинг вытаращил глаза, даже не удосужившись стереть кровь соратника со своего лица.

Священник снова завертел мечом. Воздух прорезал разноцветный луч, и ещё один вампир, прыгнувший на Гюга с правой стороны, пал в муках, пронзённый в самое сердце.

— Так быстро? Или… медленно?

Мемлинг поражённо смотрел, как он пронзил сердце ещё одному его подчинённому. Скорость реакции мафусаила в десять раз быстрее, чем у терранина, отчего движения священника казались медлительными и по идее вызвали бы страшную скуку у любого долгоживущего. Так как же он убивает его собратьев с такой лёгкостью?

— Слышал об «оптимизации движений», изверг? — слабо улыбнулся фехтовальщик, отрубая голову третьему вампиру. — Когда я делаю какое-либо движение, допустим, поднимаю и опускаю руку, я трачу время и энергию. Отточенный лёгкий взмах слева направо, напряжение мышц, внимательный взгляд, исправление ошибок. В итоге на всё это уходит до тридцати процентов движения.

Мелькнула вспышка в четвёртый раз. Мемлинг, словно очутившийся в кошмаре, слышал крики собратьев наряду со звуками рвущейся плоти.

— Конечно, человеческая нервная система уступает вампирской. Однако ваши рефлексы быстрее лишь на тридцать процентов. Если я контролирую свои движения, превосходство у вампира не более двух-трёх процентов. Если я могу предсказать намерения противника, я способен оптимизировать свои движения, в том числе и мечом, на все сто процентов.

Пятый вампир хотел укусить Гюга в шею. Его крик почти сразу же стих, когда священник раскроил ему череп.

— Вас невероятно легко победить, когда вы тратите столько энергии впустую.

— Чёрт! — Мемлинга перекосило.

Он развернулся, бросив в беде своих собратьев, и хотел было ускориться, но ему не хватило стремительности.

И когда Гюг уже собирался превратить голову вампира в фарш, раздался выстрел, и его плечо пронзила острая боль.

— Ах!

Рука с мечом дрогнула, и Гюг лишь срезал несколько прядей Мемлинга. Чувствуя жуткую боль, он едва смог повернуть голову. Он увидел Рашель, бледную, готовую расплакаться. В руках она держала небольшой двуствольный дерринджер, из дула которого тянулся белый дым.

Она, вероятно, пыталась прикрыть его, но любителю не под силу подстрелить вампира.

— Рашель, не стреляй! — закричал Гюг, хватаясь за кровоточащее плечо. — Ты не попадёшь в него! Спрячься.

— Стоит тебе отвлечься, и вот у меня уже преимущество! — взревел Мемлинг.

Он занёс свои когти, и Гюг по наитию попытался уклониться, но тут раздался второй выстрел. Он споткнулся, хватаясь за простреленный бок. Мемлинг метнулся к нему с другой стороны. Он пытался отразить удар, но в таком положении ему не сравниться по силе с вампиром, который не уступал по мощи медведю. Его отбросило. Он ударился спиной об стену и тихо застонал, кровь полилась изо рта. Гюг рухнул на пол, его длинный меч лежал вдалеке.

— Вот так-то, отец! — засмеялся Мемлинг.

Он стоял над Гюгом, готовый разорвать тому горло когтями.

— Гюг! — закричала Рашель.

Она не могла ему помочь — вампир схватил её за руки.

Поэт неприятно усмехнулся, вскидывая когтём подбородок Гюга.

— Сколько же от тебя неприятностей. Хотя надо отдать тебе должное, ты уничтожил весь амстердамский клан и убил этого идиота Карела. Вот только понять не могу: зачем ты приехал в Антверпен? Почему ты не вернулся в Рим после того, как закончил дело об убийстве в церкви?

— Закончил дело? — Гюг посмотрел на вампира затуманенным от боли взором.

Руки у Мемлинга были изящные, по-девичьи нежные, белые, без каких-либо отметин.

«На коже ничего нет!»

Он снова вспомнил слова Агнессы: «Татуировка в виде цветка на тыльной стороне ладони».

Зелёные глаза Гюга широко распахнулись.

«Это не он!»

— Всем ни с места! — прогрохотал голос.

С громким треском распахнулись двери в собор. Десятки вооружённых людей в обмундировании и с прожекторами наводнили церковь.

— Полиция! Отряд быстрого реагирования!

Мемлинг так сильно вытаращил глаза, что, казалось, они сейчас вылезут из орбит.

— Что за чушь! Почему вы здесь? Майлен предал нас?!

Вампиры обнажили клыки и закричали, но их перекрыли высокие звуки выстрелов пулемётов.

III

— Папа?

Девчушка открыла дверь. Подняв взгляд от телефона, Ян удивлённо охнул.

— Что такое, Мари? Ты почему не спишь?

— У моей комнаты какие-то незнакомые люди.

Нервно сжимая любимого плюшевого мишку, девочка подбежала к отцу.

— Мне страшно.

— Не волнуйся, Мари. — Неуклюже улыбаясь, Ян наклонился к дочери и нежно ткнул узловатым пальцем по её мягкой щёчке. — Это хорошие люди. Они защищают тебя и маму от плохих людей, которые хотят проникнуть в дом.

— Плохие люди? — Она повернула к нему своё невинное личико, крепко сжимая мишку. — Папа, они идут к нам?

— Нет, как бы… — Ян поспешно замотал головой, поняв, что только ещё больше испугал дочь. — Плохие люди не придут. Всё хорошо. Хм, эти люди здесь просто на всякий случай?

— Какой случай?

— Как бы сказать. — Ян озадаченно поскрёб голову. — Они здесь ради мамы. Она была напугана, поэтому я попросил этих людей охранять дом.

— Но мама же ушла.

— Ушла? — нахмурился он.

«Рашель же должна была остаться с дочерью».

— То есть, Мари?

— Мама сказала, что у неё дела в городе. Я ждала в комнате, но мне стало одиноко, и я пришла к тебе.

— Мари, погоди. Эй, кто-нибудь! — позвал он охрану, поглаживая волосы дочери.

«Что Рашель делает в городе в такое время?»

Он солгал ей на счёт Гюга, сказав, что тот был опасным террористом. Неужели он не убедил её?

Он вспомнил её лицо, когда она увидела своего бывшего возлюбленного…

— Эй, сюда! Там вообще есть кто-нибудь!

— Вызывали, господин комиссар?

— Что ты там телишься? Что ты делал? Когда я зову, ты должен тот час же явиться! — Ян готов был разразиться гневной тирадой, чувствуя напряжение и тошноту. Однако когда он увидел вошедшего, то застыл на месте. С лица схлынула краска.

— Ах, прошу прощения. Я был занят. Пришлось немного повозиться — всё-таки двадцать охранников надо было убить.

— Ты!

Молодой мужчина, стоявший перед ним, с ног до головы был весь в алом. Смокинг изорван, всюду дыры от пуль, волосы жутко всклокочены. По лицу текла кровь. Он облизывал когти.

— Мемлинг! Почему ты здесь? Что с тобой случилось?

— И ты ещё спрашиваешь? Да как у тебя наглости хватает! — захохотал окровавленный вампир и дьявольски ухмыльнулся. — Предатель! Неплохо сработал, да?

На секунду Яну почудилось, что вампир растворился в воздухе. И тут его отшвырнуло в стену.

Мемлинг презрительно смотрел на комиссара, пытавшегося восстановить дыхание. Он схватил девочку, потерявшую сознание.

— М-Мари! Граф, что ты делаешь? Что всё это значит?

— Что я делаю? Это я должен спросить тебя! Ты уничтожил весь мой клан! — Мемлинг выпустил клыки. Подскочив к окну, израненный мафусаил прокричал: — Что там делала полиция, Майлен? Хотел убить меня вместе с тем священником!

— О ч-чём ты говоришь? Я не знаю ни про какую полицию!

Ян не лгал. Он лишь предательски выдал местонахождение Гюга, но он не отдавал никаких приказов своим подчинённым.

— Что ты такое говоришь?

— Всё ещё претворяешься? — Мемлинг посмотрел в бледное лицо Яну.

— Стой! — закричал комиссар, увидев в сиреневых глазах жажду крови. — Что ты сделаешь с Мари?

— А сам ещё не понял? Она десерт, — засмеялся вампир.

Он пнул Яна в живот, чтобы тот не смог подняться, и обнажил сзади шею девочки, явно намереваясь устроить представление. — Хорошие вены. И на вид вкусная, хоть и твоя дочурка.

— Стой! Делай со мной что хочешь! Не трогай ребёнка!

Ян хотел прыгнуть, но тело не слушалось. Он в отчаянии потянулся к дочке, вампир же облизывал зубы. Он медленно поднёс клыки к шее девочки.

Окно позади вампира разлетелось вдребезги.

Когда он уже был готов разорвать сонную артерию малышке, клыки клацнули по воздуху. В комнату влетел сильный ночной ветер. Девочка упала на пол… вместе с левой рукой Мемлинга.

— А-а-ах! — закричал он.

Руку ему отсекло по локоть.

Ян посмотрел на фигуру, спокойно стоявшую под потоком крови.

— Г-Гюг! Гюг, ты?!

— Ты следующий. Жди. — Фехтовальщик протянул девочку отцу.

И в эту же секунду нанёс мечом удар вампиру.

— Чтоб тебя! — завизжал Мемлинг.

Он выпустил длинные когти из здоровой руки и яростно проревел. Со сверхъестественной силой он отразил удар Гюга и отбросил его. Тот подлетел в воздух, словно ничего не весил, но вампир прыгнул за ним, замахнувшись когтями.

— Гори в аду!

— Omnes enim qui acceperint… Взявшие меч…

Гюг ударился об стену. Обычно от такого удара сломались бы все кости и повредились все органы, но он свернулся в клубок как кот и оттолкнулся ногами от стены. Он вобрал в себя всю силу удара благодаря невероятной гибкости и равновесию. Мужчина выхватил свой драгоценный меч и безжалостно посмотрел на несущегося на него вампира.

— Gladium gladio peribunt. …мечом погибнут. Аминь!

Они схлестнулись в схватке. Мемлинг оцарапал когтями щёку Гюга. Пять алых рваных линий пересекли красивое лицо мужчины.

А тем временем Гюг вонзил в вампира меч и рассёк его от правой руки до самого сердца. Он отшвырнул Мемлинга к стене, где тот и остался бездвижно лежать.

Ян судорожно вздохнул при виде этой яростной схватки. Он гладил дочку, всё также лежавшую без сознания на окровавленном полу.

«Всё кончено? Моя малышка в безопасности?»

— Заждался, Ян ван Майлен? — Гюг, до этого глядевший на убитого вампира, обернулся. — Твоя очередь.

— Ах…

Гюг был весь изранен и окровавлен, сутана изорвана. Он излучал жажду крови. Ян осознал, что за эти десять лет его старый друг превратился в демона. И ему ни за что не одолеть его, бейся он хоть со всей силой.

— Умри! — сказал Гюг, занося меч.

Ян не потянулся за своим клинком. Он не стал просить пощады.

— Я хотел быть достойным Рашель, — прошептал он.

— Что?

Меч застыл на половине пути, словно ему что-то помешало.

— Сам видишь как я уродлив, — продолжал Ян будто в трансе, — не особо талантлив, работяга, из заурядного дворянского рода. Ни моё положение ни власть не могли сравниться с твоими. А ты красив, из знатной семьи… У тебя было всё… даже Рашель.

— И поэтому ты предал меня? — повысив голос, спросил Гюг. — Ты предал меня и погубил всю мою семью из-за этого?

— Мне так жаль, Гюг. Прости меня.

Обнимая дочь, Ян не смел поднять взгляд. Стыд и раскаяние давили на него.

— Прости меня, — бормотал он дрожащим голосом. — Если я умру, Рашель и Мари…

— Заткнись!

Ян не видел, как побледнел Гюг, заслышав их имена. Не видел он и то, что меч слегка подрагивал.

— Как ты можешь говорить мне подобное, когда ты сотворил такое с моей семьёй, Ян? Я не прощу тебя! Никогда не прощу!

Гюг закричал, словно напоминая себе о давней клятве. Он занёс меч.

— Умри!

Ян невольно закрыл глаза. Жизнь, построенная на лжи и предательстве, вот-вот оборвётся. За последние десять лет он не знал и дня покоя. Часто просыпался посреди ночи с криками. И когда бы он не услышал имя своего бывшего друга, на него наваливалось чувство вины. И всё же он был счастлив: ведь у него была семья. Это всё, что он когда-либо хотел. Однако и этому сейчас придёт конец.

«Почему я всё ещё жив?»

С него лился пот. Он приоткрыл глаза. Отточенный меч был прямо над его рыжими волосами. Он взглянул на демона.

— Рашель. — Гюг смотрел на женщину, стоящую у двери позади Яна.

В руках она держала пистолет.

— Отойди от него, Гюг.

Её и без того бледное лицо сейчас напоминало белое полотно, узкие плечи подрагивали, пока она пыталась дышать ровно. Несмотря на усталость, Рашель ван Майлен, несомненно, целилась в Гюга.

— Прошу, отойди от него, Гюг. Иначе я выстрелю.

— Там в церкви ты целилась вовсе не в Мемлинга, так? — Он равнодушно смотрел на свою бывшую возлюбленную. — Ты ведь не промахнулась. Ты стреляла в меня.

— Да. Я знала, что ты не оставишь Яна в покое. Это я вызвала полицию, солгав, что так приказал муж. Правда, я не ожидала вампиров, — говорила Рашель спокойно и тихо, хотя руки у неё дрожали. — Да, я хотела, чтобы ты отпустил Яна. Я не могла смотреть, как вы убиваете друг друга. Я хотела, чтобы ты уехал, но ты не сдавался!

Когда она молила его покинуть город, она уже знала, почему он приехал в Антверпен. И, конечно, не поверила в его неуклюжую ложь. Она лишь претворилась, надеясь уговорить его покинуть город без кровопролития.

Рашель покачала головой, всё также целясь в него.

— Гюг, я любила тебя. Я хотела стать твоей женой. Клянусь, это правда. Но теперь я люблю Яна и я не смогу без него.

Фехтовальщик молчал.

Рашель впервые заплакала, глядя в сияющие холодом зелёные глаза Гюга. Она положила тонкий пальчик на спусковой крючок.

— Гюг, я люблю его, а Ян любит меня. И я защищу его, даже от тебя!

— Хватит, Рашель! — взмолился Ян.

Но она уже выстрелила. Белый дым вырвался из дула пистолета. Полсекунды спустя оружие выпало из рук женщины.

— Гюг, прошу! — Рашель всё также смотрела на Гюга, который мечом выбил пистолет у неё из рук. Она сложила ладони вместе, словно молясь Богу. — Это я виновата. Он сделал это из-за меня! Пожалуйста, не убивай моего мужа. Прошу тебя, Гюг!

Он не отвечал. Молча он отстранился и направил меч прямо в лицо Рашель.

— Не надо, Гюг! — вскрикнул Ян.

Его жена закрыла глаза.

Гюг метнулся вперёд.

— Стойте! — закричал Ян, пытаясь остановить их обоих.

Безжалостный звук рвущейся плоти и хруста костей заглушил его крик.

Мужчина в алом смокинге стоял позади Рашель. Гюг раскроил ему голову, навсегда упокоив вампира.

— Мемлинг? Он был ещё жив! — выдохнул Ян.

Женщина упала без чувств.

— Рашель! — Ян обхватил супругу и посмотрел на жуткий труп вампира.

Ещё миллиметр и меч пронзил бы шею Рашель. Дрожа всем телом, Ян заметил, как фигура в чёрной сутане уходит.

— Гюг! — воскликнул Ян. — Гюг, ты простишь меня?

— Простишь? — Фехтовальщик обернулся. На его лице возникла безжизненная улыбка. Он вложил меч в ножны, и клинок словно вторил голосу своего господина. — Не говори ерунды. Я никогда не прощу тебя. Однако мне нужно кое с кем разобраться. Я убью тебя после.

— Гюг, ты же не про Четвёрку графов! — со слезами выдавил Ян. — Стой! Вампиры уже знают о тебе. Они ищут тебя!

— Ищут? Как чудесно, — ухмыльнулся Гюг. Глаза его были полны бесконечной ненависти и какой-то меланхоличной горячности. — У меня нет дома. Меня не ждёт больше никто… кроме этих извергов. И я приду к ним, как они того и хотят.

Он отвернулся от Яна.

— Гюг! — воззвал снова тот.

Голос фехтовальщика низким рокотом прокатился во тьме:

— Я иду. И я убью их всех!

***

Мари была занята переездом.

Её отец ушёл с должности главного комиссара, и им пришлось выехать из особняка. Мари грустно было уезжать из дома, но она смирилась с этим, ведь она очень любила родителей.

— Домик хоть старый и маленький, но здесь такая красивая мансарда, — говорила Мари своим куклам, сложенным в деревянном ящичке. Она направлялась через двор в комнату матери. — Вам тоже понравится. Гюг вот сказал, что ему понравилось.

Новую куклу ей купила мама и назвала её Гюгом. Это был очень красивый священник и любимая игрушка Мари. Когда они впервые ходили смотреть новый дом, она взяла Гюга с собой.

— Хотите поскорее переехать в наш новый дом? Гм? — Мари широко распахнула глаза, взглянув на ворота.

Во двор вошёл невысокий человек. Красивый молодой мужчина с короткими каштановыми волосами и в сутане как у её куклы.

— Преподобный.

Он шёл прямо к дому, хотя его никто не провожал. Мужчина неожиданно остановился, посмотрев на Мари.

— У меня вопрос. Это дом Яна ван Майлена? Предоставь ответ.

— Да, но… — Мари испугал его холодный голос.

Услышав от неё подтверждение, он двинулся ко входу в дом.

— Отец? — робко позвала его Мари.

Священник молча обернулся.

— Отец, вы друг Гюга? — Она подняла куклу.

Он также равнодушно посмотрел на неё и бесстрастно ответил:

— …Отрицаю.

Комментарии

1. Тьерри д’Эльзас (фр. Thierry d’Alsace) — Тьерри Эльзасский был графом Фландрии, средневекового государства. Ныне Фландрия историческая область на территории Франции, Бельгии и Нидерландов. Отсюда и французские имена.

2. Ги де Гранвиль (фр. Guy de Granville) — возможно, автор назвал его в честь французского новеллиста Ги де Мопассана. А вот фамилия — это название коммуны на северо-западе Франции.

3. Ганс Мемлинг (нем. Hans Memling) — фламандский живописец немецкого происхождения, живший во второй половине XV века.

4. Карел ван дер Верф (нидерл. Karel van der Werff, возможно) — его имя везде по-разному записывают. То ли Верф, то ли Вельф, но я склоняюсь к первому варианту. Вероятно, он получил своё имя в честь голландского художника Адриана ван дер Верфа (нидерл. Adriaen van der Werff).

5. Рашель ван Майлен (Rachel van Maylen) — если она родом из фламандцев, то её имя пишется как Рахел, но мне этот вариант вообще не нравится, слишком грубо, хотя и близко к библейской Рахиль, от которой и идут все варианты этого имени. Если она из валлонов или французов, её имя можно записать на французский манер, что звучит приятнее.

6. Дерринджер (англ. Derringer) — пистолет карманного размера. Название пистолета пошло от неверно записанной фамилии Генри Деринджера (англ. Henry Deringer), американского оружейного мастера.

Ошибки, опечатки, неточности? Пожалуйста, дайте знать.

И, как всегда, спасибо за прочтение!