Кровь Триединства. Ярость против Лун (Новелла) - 1 Глава

Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой.

Матфей 10:23

I

— Отче наш… — Авель Найтроуд, странствующий священник, забормотал молитву, выпрыгивая на мостовую.

Трамвай был так близко, что он разглядел ошарашенное лицо вагоновожатого.

— …сущий на небесах! И так далее!

Он сжался в клубок и перекатился, в ту же секунду раздались выстрелы, и пули изрешетили его сутану. Трамвай с пронзительным скрежетом заскользил между священником и мостовой.

На другой стороне улицы молодой мужчина с небрежно развевающимися на ветру светло-каштановыми волосами прокричал:

— Авель, сюда! Скорее!

Он оказался весьма находчив и ухитрился сбежать во время стрельбы. Авель резко вскочил на ноги, поражённый его прозорливостью.

Ночью на дорогах величавого Кёльна, древнего университетского города Германского королевства, практически не было ни автомобилей, ни экипажей. Под бледным лунным светом за трамваем тянулся след из красивых искр.

— Живее! Сюда!

— Постойте, ваша светлость! Не… не бросайте меня! — взмолился священник.

Когда трамвай наконец проехал, Авель кое-как доковылял до мостовой. Его спутник уже спускался по лестнице в подземный переход. Авель с застывшей улыбкой обернулся назад, где лежал тремя секундами ранее, — там уже стояли два здоровяка, оба в чёрных плащах и фетровых шляпах с совершенно одинаковыми лицами, будто близнецы. Оба прицелились из своих бергманов в лоб Авелю.

— А-а-ай! — завопил он.

Хорошо, у Авеля подкосились ноги, а то изрешетило бы его на мелкие кусочки. Пули просвистели в воздухе, где только что была его голова. Не в силах подняться, он кубарем скатился по лестнице. Он плюхнулся вниз и издал такой жуткий вопль, что всякий бы вздрогнул.

— Ты там живой, Авель? — вопросил молодой мужчина и с интересом поглядел на священника, распластавшегося на полу. Он ткнул носком ботинка подрагивающего священника. — Если умер, так и скажи. Без своего щита я сразу сдамся.

— О-ох, Господи, и чего мне так не везёт в эти дни. Вроде бы… живой. Вы не ранены, ваша светлость?

— Бог миловал. Правда…

На лице молодого мужчины не было ни царапинки, и выглядел он до безобразия свежо. Как так?

— Причёска совершенно испорчена, а для мужчины это самое важное. — Он сокрушённо покачал головой.

— Меня больше волнуют наши жизни! — сказал Авель. Заслышав торопливые шаги наверху, он резко подскочил. — Вот разберёмся с Новым Ватиканом и поговорим о волосах! Живо! Бежим!

Только Авель вынул свой старомодный револьвер, форменный музейный экспонат, как наверху возникли здоровяки в чёрном и открыли огонь.

II

— Мы пока не нашли бывшего архиепископа Альфонсо д’Эсте, — проговорила Катерина. В её нежном голосе, обычно звучавшем как идеально настроенный музыкальный инструмент, сейчас сквозили горькие нотки.

Высокий потолок зала Иблис был расписан фреской, на которой прекрасная королева, восходящая к небесам, спасала город в пустыне от нашествия вампиров. Её поразительной красоты лик, сияющий благородством и счастьем, чем-то напоминал лицо государственного секретаря Катерины Сфорца.

— Сразу после недавнего террористического удара Государственный секретариат провёл тщательное расследование в архиепархии Кёльна, но практически все документы по еретической организации «Новый Ватикан» были уничтожены, — продолжала Катерина, холодно изучая своими пронзительными стальными глазами присутствующее высшее духовенство. — Вероятно, кто-то в Ватикане передаёт им информацию.

— С-среди нас предатель, с-сестра? — Юноша в белом облачении робко посмотрел на красивую женщину. Его худое лицо было усыпано прыщами, серые глаза, единственное, что напоминало о родстве с государственным секретарём, нервно бегали. Триста девяносто девятый папа римский Александр XVIII испуганно поглядел на всех. — Н-но кто о-осмелится? М-мы не знаем, где сейчас д-дядя, а в-все документы по Новому Ватикану у-уничтожены.

— Не печальтесь, ваше святейшество, — произнесла Катерина, нежно и ободряюще улыбаясь единокровному брату, вступившему на Святой Престол в восемнадцать лет. — Я сказала практически все документы.

Крупный мужчина в алом облачении, сидящий между ней и понтификом, спросил глубоким баритоном:

— То есть что-то сохранилось, Катерина?

Кардинал Франческо ди Медичи, отвечающий за общественное спокойствие как глава Конгрегации доктрины веры, прищурил свои пронзительные стальные глаза и скрестил руки.

— Документы ценные? Они помогут продвинуться в расследовании?

— Возможно. К сожалению, их ещё нет у меня на руках, — ответила Катерина вежливо, но довольно холодно.

В последнее время отношения между братом и сестрой совсем испортились. Конечно, широкой общественности это было не известно, но во время недавнего террористического удара в Риме между агентами секретной службы Катерины и инквизиторами Франческо возникли разногласия. Кончилось всё скверно, и оба до сих припоминали это друг другу.

— Документы в Кёльне. Они помогут нам понять внутреннюю структуру Нового Ватикана, — сказала Катерина.

— Откуда ты знаешь? — настороженно спросил Франческо.

— Согласно отчёту, это список членов организации, — просто ответила она.

— Что?! — поражённо выдохнул Франческо, а остальные подхватили.

Да будь у них на руках такой список, с Новым Ватиканом живо бы разобрались.

— Катерина, чего же ты молчала? — прорычал Франческо, ударяя по столу мясистыми кулаками. — Нужно поскорее добыть документы! Ты хоть понимаешь, что их могут украсть в Кёльне?

— Я уже послала спасательную команду туда. Сейчас одиннадцать вечера. Они прибудут в Кёльн завтра в пять часов утра и после встречи с доверенным лицом сразу вернутся в Рим, — объяснила Катерина.

— Доверенное лицо? — переспросил Джузеппе Моретти, глава Бюро сертификации священных реликвий. Слух у него был дай бог каждому. — Кардинал Сфорца, то есть у кого-то в Кёльне на руках этот список?

— Да. Он попросил у нас защиты, так как Новый Ватикан преследовал его, — ответила Катерина.

— Кто это? — склонив голову, как мудрая сова, спросил старик, кандидат наук и известный специалист по утраченным технологиям. — И откуда у него список?

— Студент Кёльнской духовной семинарии, родом из Испании. Его зовут Антонио Борджиа, — ответила Катерина, — сын его светлости Карлоса Борджиа, герцога Валенсийского и премьер-министра Испанского королевства. Альфонсо д’Эсте связался с ним в надежде наладить отношения с Испанией. Скорее всего, тогда же и передал список.

— Ч-что?!

Катерина говорила спокойно, чтобы присутствующие не переволновались, но тщетно — глаза у собравшихся буквально полезли на лоб. И неудивительно, ведь Испания по мощи ничем не уступала Германике и Альбиону, а герцог Валенсийский был самым достопочтенным дворянином в королевстве. Если сына такого человека убьёт бывший служащий Ватикана…

— Говоришь, спасательная команда будет там завтра, Катерина? А если Новый Ватикан нападёт сегодня?! — взревел Франческо, будто враг уже был у ворот. — Сейчас же запроси по дипломатическому каналу помощь у Германики! Пусть направят войска Кёльна для защиты Антонио Борджиа! — велел он.

— Постой, брат. Лучше не обращаться к ним за помощью. Лишь благодаря этому списку Борджиа ещё жив. Если к германцам попадёт в руки документ, ситуация только усугубится, — сказала Катерина.

— Гм-м. — Франческо не нашёлся что ответить младшей сестре.

Катерине и самой претила сложившаяся ситуация. Судя по недавнему происшествию в Риме, у Нового Ватикана были весьма длинный руки. Вполне возможно, что молодой дворянин и не переживёт эту ночь. Однако сидеть сложа руки и уповать на Бога было не в её характере. Она распрямила ноги под облачением и положила подбородок на руку.

— На всякий случай я послала в Кёльн одного из своих людей заранее. Он защитит Борджиа до завтрашнего утра.

— Одного? А он справится? — спросил Франческо.

— О, не волнуйся, — сказала Катерина с лёгкой улыбкой и сверкнула глазами. — Я послала самого лучшего агента в Ватикане. Он может справиться со всякой ситуацией, подстроиться под любые условия, силён духом, не сломается ни перед чем. Уверена, он справится с заданием… и глазом не моргнув.

III

— Господи! Столько ж бед свалилось на мою голову. Жизнь моя как пламя свечи на ветру — глядишь, вот-вот потухнет, — простонал Авель.

Собор был крупнейшим строением в Кёльне. Две чёрные башни, высотой в добрых сто пятьдесят семь метров, строились, как говорили, целых шестьсот лет. Сейчас они отбрасывали тени на тёмную гладь реки. Глядя на луны, сияющие между башнями, Авель стенал о своей горькой доле, слезами выводя круги на буфетной стойке.

— Хватит с меня! Спаси меня, Господи! — взмолился он.

— Авель, ну ты и размазня.

В зале ожидания Кёльнского речного вокзала, откуда пароходы отправлялись по Рейну, находился дешёвый безлюдный кафетерий. Молодой мужчина с длинными волосами потягивал за буфетной стойкой Кёльш, местное пиво. Пока его спутник стенал, он занимался своей причёской — то ли он был крайне смел, то ли крайне глуп.

— Я попросил послать именно тебя: ведь ты «лучший агент в Ватикане». Только я ожидал кого-то более стильного, щегольского. Думал, ты на раз разделаешься с бандюгами, взмахнёшь волосами и так залихватски скажешь «задание выполнено». А ты… — Антонио Борджиа, сын герцога Валенсийского, опустошил третий стакан пива и посмотрел на своего спутника. — …сущая размазня.

— Ну извините, что не оправдал надежд, — вяло ответил Авель, оправляя тесную ему рубашку.

Его летняя сутана превратилась в решето, а он ещё и свалился в сточную канаву, спасаясь от погони. Обливаясь горючими слезами, Авель всё же выбросил её, и Антонио одолжил ему одежду. Телохранитель носит одежду своего подопечного. Тоже мне лучший агент.

В своё оправдание Авель сказал бы, что именно он предложил встретиться в людной части города, потому что заботился о жизни Антонио. Кто бы мог подумать, что ребята из Нового Ватикана такие отчаянные и нападут на них на глазах у всего честного народа. Не успели они и десяти шагов ступить после встречи, как в них начали стрелять прямо из пулемётов посреди людной улицы. Они так горели желанием заполучить обратно список, что плевали на всё остальное.

— Кстати, ваша светлость, насчёт списка… — начал Авель и вздохнул, собравшись с силами. Ковыряясь в тарелке с картошкой, квашеной капустой и сосисками, он продолжил: — Где он? Может, заберём его сейчас?

— Прости, пока не могу сказать, — ответил Антонио.

Тут будто бы из ниоткуда возникла длинноногая красавица и вплыла в зал ожидания, соблазнительно покачивая бёдрами. Антонио изящно пожал плечами, бессовестно пожирая глазами её большую покачивающуюся грудь.

— Скажу тебе, и кто меня потом охранять будет, — произнёс Антонио.

— Не волнуйтесь, я защищу вас от любого. Это моя работа. Хотя кто его знает, что там может случиться после, — пробормотал себе под нос последнюю фразу Авель.

До прибытия подкрепления оставалось четыре часа, и вряд ли Авель выдержит следующий удар. Местный сторонники Нового Ватикана оказались куда сильнее, чем он предполагал. Рассчитывать на Церковь не приходилось, а оставаться в Кёльне опасно и бессмысленно.

— Покинем город, ваша светлость, — решил Авель, изучив расписание пароходов. — Когда утром прибудет спасательная команда, отправим их за списком, а пока скроемся.

Они могли отплыть отсюда на пароходе до Дюссельдорфа, а там пересесть на ночной поезд до Рима.

— Прости, не могу. — Антонио покачал головой.

— Почему?

— Меня укачивает. Не переношу ни пароходы, ни поезда. Слабый вестибулярный аппарат.

Авель молча воззрился на него.

«Сейчас у меня, небось, улыбка такая же, как у Катерины, когда она в ярости, — как у серийного убийцы, ищущего новую жертву».

С остервенением вонзив вилку в сосиску, он всё с той же улыбкой спросил:

— И?

— Давай лучше на аэроплане или воздушном корабле? Помню, правда, мы как-то путешествовали всей семьёй и забронировали купе первого класса. Забавно, но тогда меня не укачало.

Антонио предавался приятным воспоминаниям, а Авель обхватил голову и застонал.

— О Господи! Ну всё! Я могу продать хоть все свои органы, но мне всё равно не хватит денег на такую роскошь! Мы сядем на этот пароход, даже если вас вывернет наизнанку! — рявкнул Авель.

— Но… — начал было Антонио.

— Никаких «но»! Я пошёл за билетами. Ждите здесь, хорошо? Сидите на месте, что бы ни случилось!

Припечатав молодого дворянина злобным взглядом, Авель встал. Держась за дёргающуюся щёку, он подошёл к билетной кассе.

— Здравствуйте. Два билета до Дюссельдорфа, пожалуйста, — обратился он к скучающему билетёру и посмотрел на настенные часы. Час ночи, ещё четыре часа до рассвета. — О, и квитанцию, будьте добры. Выпишите на имя Государственного секретариата Ватикана.

— Ватикан? Вы? — переспросил пожилой мужчина.

— Да. Вообще-то я священник, просто в силу некоторых обстоятельств я так одет, — поспешно объяснял Авель, потому что билетёр настороженно смотрел на его весьма короткий пиджак. Сейчас бы так пригодилась сутана. — Я служу в Государственном секретариате. Где же моё удостоверение, — бормотал он.

— Прошу прощения.

Неожиданно какой-то суровый мужчина прервал Авеля, когда тот уже хотел вынуть удостоверение.

— Вы священник?

Авель обернулся на голос.

— Да.

Это был серьёзного вида мужчина в расцвете сил. Руки он держал в карманах, костюм простого пошива, но выправка выдавала в нём человека военного.

Авель учтиво склонил голову, медленно скользя рукой к кобуре подмышкой.

— Хм, а кто вы?

— Прошу прощения. Гюнтер Ленц, инспектор полиции Кёльна, — представился мужчина, вынимая из кармана удостоверение. С типичной для германца холодностью он предъявил полицейский значок, зловеще сияющий в свете газовых ламп. — Я расследуй перестрелку на трамвайных путях на Хоффштрассе. Перейду сразу к делу: отец, вы же были там, да? Свидетели видели высокого священника с серебристыми волосами, скрывшегося с места происшествия.

Ленц вперился своими ястребиными глазами в волосы Авеля. Он что, подозревал его? А даже и нет, если их заберут в управление как свидетелей, им не успеть на пароход.

— А вы, случаем, не ошиблись? — вопросил Авель.

«Господи, прости мне эту ложь», — подумал он, кончиком пальца едва заметно начертав крест на сердце.

— Да здесь повсюду высокие сребровласые священники в очках.

— Я сморю, вы много знаете, да, отец? — отозвался инспектор. — Мы как раз ищем священника в очках.

— О-ой.

Ленц угрожающе посмотрел на Авеля, который только что сам себе вырыл яму и прыгнул туда. Мало того, что переоделся, так ещё и собирался скрыться из города. Доверия он, конечно, не внушал.

— Я бы очень хотел с вами побеседовать. Не пройдёте со мной в полицейское управление? — спросил инспектор.

— Н-нет. Я вообще-то спешу… Ах да! Ваша светлость! Антонио! Прошу скажите инспектору, что я тут совершенно ни при чём, — молил его священник.

— Я не могу, Авель. — Антонио, качая головой, подошёл к ним. — Я студент духовной семинарии… Я не могу лгать, да и…

Молодой дворянин пожал плечами, оценивая инспектора, а тот в свою очередь смотрел на священника всё более и более холодно.

— Ну хорошо. Полиция защитит меня. Я скажу ему про список.

— Список? Какой список? — с нажимом спросил Ленц.

Авель поспешно встал между ними. Инспектор с неожиданным интересом поглядел на них.

— В-ваша светлость, прошу! — воскликнул он.

Если германские власти прознают о списке Нового Ватикана, беды не миновать. Государство у них достаточно воинственное. Они вполне могут отобрать документ или начать шантажировать Рим. Правда, больше всего его пугала ярость Катерины.

— Прошу, молчите о списке. Если германцы узнают о нём… — начал Авель.

— Мне всё равно. Мне что Германика, что Ватикан, лишь бы хорошо охраняли.

— Эх вы, а ещё в духовной семинарии учитесь! — прошипел Авель.

И тут вдруг погас свет, пока он пытался заткнуть Антонио.

— Ч-что случилось? — раздался голос.

— Лампы потухли! Странно… И только здесь. В других зданиях всё горит, — произнёс инспектор.

Растерянные голоса доносились из темноты.

— Успокойтесь, а то ещё поранитесь! — прокричал Ленц и тут же начал раздавать указания властным голосом. — Кто-нибудь проверьте газовый вентиль, там, возможно, утечка. И никакого огня. Есть вероятность взрыва.

— Ваша светлость, пора, — прошептал Авель в темноте. — Нужно бежать, пока нам везёт.

— Но, Авель, он попросил нас помочь в расследовании, — возразил Антонио.

— Нас могут запереть в полицейском управлении. Не дай бог там на нас нападут, нам же не сбежать оттуда. Господь благоволит нам, он подарил нам эту темноту. Грех не воспользоваться ситуацией! — воскликнул Авель.

К сожалению, вскоре они осознали, что это вовсе не Господь им благоволил, а дьявол устроил западню.

Пока Авель в этой суматохе пробирался к выходу, дверь неожиданно распахнулась, и огромная фигура возникла в проёме. В чёрном плаще, зажав что-то в руках, будто сама смерть явилась.

— Ой-ёй. А не наш ли это молодчик? — вопросил Авель.

Мужчина в фетровой шляпе, завидев своими маленькими глазками священника, вскинул пулемёт, будто ядовитая змея подняла голову. Авель тут же машинально отпрыгнул в сторону и толкнул Антонио на пол. Жуткие языки пламени затанцевали во тьме, гулким эхом отдаваясь в животе.

Небольшой зал ожидания заполонили отчаянные крики.

— У-ужас какой. Ваша светлость, сюда! — указал Авель.

Времени доставать револьвер не было, и он просто под россыпь осколков выпрыгнул в окно на покатый берег реки.

— Давайте, ваша светлость! Поскорее!

— С дороги, Авель! — прокричал Антонио, спрыгнув позади священника. — Выиграй нам время, а я побегу.

— Чего? И как мне прикажете задержать этих ребят?

— Не хнычь. Ты же мой щит!

— Что за бред… Я ваш что?.. — задохнулся Авель.

Пока они препирались, огромная фигура выскользнула из окна. Дуло пулемёта, из которого тянулся дым, смотрело прямо в Авеля.

— Вот чёрт! — вскрикнул священник.

Он вскинул свой старомодный револьвер, который наконец вытащил из кобуры, и прицелился в здоровяка — тот уже собирался выстрелить в спину убегающему по набережной Антонио.

Выстрелили они одновременно, раздался крик. Авель пробил жалюзи над головой здоровяка. Карниз сломался, жалюзи упали мужчине на голову, и тот выстрелил мимо цели.

— Так. А теперь что? — спросил Авель.

Антонио мчался к берегу реки, а он рванулся в тёмный переулок, тревожно поцокав языком. План сбежать по воде с треском провалился. Полиция наводнила вокзал. Придётся поймать экипаж и укрыться в какой-нибудь гостинице.

— Авель, смотри! Помощь с небес! — воскликнул Антонио, восхищённо присвистнув.

В переулок с главной улицы заворачивал экипаж. Кроме возницы никого не было.

— Благодарю тебя, Господи! Прошу остановите экипаж! — Авель поспешно спрятал револьвер и яростно замахал руками.

Карета была небольшая, но переулок такой узкий, что она полностью закрыла собой проезд.

— Стойте! Пожалуйста, позвольте нам сесть! — взмолился Авель.

— Сесть? Ох, ну конечно, — учтиво ответил возница на козлах, беспечно зажав сигару в уголке рта. — Полезайте… трупами.

Глядя на поражённых мужчин, возница вынул из-под пол плаща блестящий пулемёт.

IV

— Пушки спереди, пушки сзади. Господи, за что мне такие мученья?! — застонал Авель.

— Авель, ты же мой щит! Скорее разберись с ними! — закричал Антонио.

Пока они препирались, за ними возникла огромная фигура в чёрном плаще, мужчина с речного вокзала. Лицо у него было точно такое же, как у возницы, только что без сигары.

— Сколько же с тобой мороки, Антонио. Наконец-то попался, — сказал мужчина с речного вокзала, изогнув губы в радостной улыбке. Он заскользил дулом пулемёта, целясь в лицо молодому дворянину, пока тот пытался спрятаться за спиной Авеля. — Босс очень дорожил той штучкой, а ты её увёл. Он велел нам хорошенько помучить тебя перед смертью. Готовься.

— П-прошу не надо! — еле ворочая языком, выдавил Авель, глядя, как оба мужчины положили пальцы на спусковые крючки. Похоже, приспешники Нового Ватикана решили разделаться с Антонио прямо сейчас. — У нас ещё нет списка! Глупо убивать нас сейчас.

— Список? Что ты несёшь? — спросил мужчина в зловещем чёрном плаще. — Папа Зеппу приказал нам забить до смерти этого засранца.

— Какой ещё Папа Зеппу? Впервые слышу, — ответил Авель, оборачиваясь к Антонио.

Молодой дворянин хлопнул в ладоши, словно припомнил что-то. Авеля охватило дурное предчувствие.

— Хм, вы знаете кто это, ваша светлость?

— Ага, Папа Зеппу — это главарь известной банды, — беспечно ответил Антонио, воздев палец вверх. — Его называют королём преступного мира Кёльна.

— Главарь банды? — воскликнул Авель.

«О чём речь вообще? То есть эти ребята не из Нового Ватикана?»

— П-постойте, пожалуйста. Почему люди такой необычной профессии преследуют нас… то есть вас?

— Хм-м, кто его знает, — растерянно ответил Антонио и скрестил руки. — Я заходил пару раз в его игорный дом повидаться с Евой. И выиграл-то немного.

— Ева? Это кто такая? — вопросил Авель.

Вид у чёрных плащей становились всё более угрожающим. Авель бессвязно залопотал, притворившись, что не заметил этого. Мороз забежал по коже.

— Ева моя девушка… ну, и любовница Папы Зеппу. Она хотела уехать из Кёльна, и я попросил отца в письме помочь ей уехать из города, — объяснил Антонио.

Чёрные плащи одновременно подняли пулемёты, и Авель застыл как вкопанный.

— Так ладно бы это, но ты же уговорил сучку забрать с собой список посетителей борделя, да, Антонио? — спросил мужчина.

— Ну да. Я просто подумал, что тогда Папа Зеппу не тронет её. Правда, она всё равно не взяла список, так что не злитесь.

— Не в этом дело! — рявкнули гневно оба мужчины.

— Ты увёл любовницу босса, подмочил его репутацию. Плевать, дворянин ты там или нет, он не успокоится, пока ты не превратишься в решето. Так что готовься, — сказал один из них.

У него был такой жуткий голос, как из самой адской бездны, человек потрусливее упал бы в обморок. Антонио же с типичной для испанского дворянина невозмутимостью и бровью не повёл.

— Бросьте ваши насмешки, а то дорого поплатитесь. Ну же, отец Авель! — позвал Антонио. Скользнув рукой по волосам с изяществом истинного дворянина, он щёлкнул пальцами. — Твой черёд. Не сдерживайся. Разберись с этими наглецами! Я прикрою тебя. Буду болеть за тебя!

— Д-да как я?.. — вопросил Авель.

Мужчина с сигарой во рту вскинул подбородок и посмотрел на Авеля, испустившего пронзительный крик.

— Отец, с дороги. Говорят, священника убьёшь — в ад попадёшь. Не будете мешаться, мы вас отпустим.

— Да? Правда? Уф! — отозвался тот.

— Говорю же, нечего ёрничать, а то хуже будет, — предупредил спокойно Антонио, пихнув локтем Авеля в живот, когда тот, заслышав заманчивое предложение, просиял лицом. — Отец Авель мой брат по духу. Думаете, он бросит меня?

— Вы меня вроде щитом называли не так давно, нет? — вопросил священник.

Антонио решительно замотал головой, глядя на сетующего «брата по духу».

— Всё это пустое, друг мой. А, ладно… хотите убить меня, сперва его! Он уже готов к смерти!

Бандиты согласно закивали, а священник решительно замотал головой, протестуя.

— Ну ладно. Раз так, что ж делать, — сказал мужчина.

— Нет, я вообще молчал! Ах! Не тычьте в меня этими штуками! — завопил Авель.

Не обращая внимания на стенания священника, которым как щитом прикрывался молодой дворянин, оба мужчины приготовились выстрелить.

— Тебе конец! — закричали они.

Громыхнули выстрелы, заглушая гневный рёв бандитов, раздался вовсе не ритмичный пулемётный огонь. Бандиты попытались выстрелить, но бросили оружие и застонали, ухватившись за окровавленные плечи.

Откуда ни возьмись под тусклым светом фонарей возникли фигуры.

— Похоже, мы как раз вовремя, — раздался голос.

Мужчина, стоявший впереди десятка полицейских, держал в руке дымящийся пистолет. Сурово поглядывая, он спросил хриплым, угрюмым голосом:

— Вы целы? Не ранены?

— С-спасены? Жив? — Авель рухнул наземь, судорожно дёрнув плечами. Он узнал мужчину в костюме простого пошива, который командовал полицейскими, — инспектор Ленц.

— Я увидел, что этот человек преследовал вас и пошёл за ним. Едва успел, — сказал он.

— С-спасибо, что спасли, инспектор, — сказал Авель, поглядев на корчащихся в муках мужчин.

Что скажет Катерина, когда узнает, что он не списком занимался, а бандитскими разборками из-за любовницы мафиози и безмозглого молодчика?

— Так, отец Найтроуд, а кто эти ребята? — спросил инспектор.

— Ах, ну… это любовные разборки, — ответил Авель, готовый бухнуться в обморок от отпустившего напряжения.

— Они хотели меня убить, — прервал Антонио, схватив Авеля за шею. — У меня в стране столько бед творится. А эти связаны с… Ах, забыл представиться. Я Антонио Борджиа, сын герцога Валенсийского из Испанского королевства.

— Наследник рода Борджиа? Да, я слышал, что он учится за границей. Так это вы? — спросил инспектор.

Несомненно, семья Борджиа была весьма знаменита. Внешне Ленц остался невозмутим, но в его глазах мелькнуло удивление.

— Ясно. Если дела семейные, я не буду вмешиваться. Но здесь опасно. Давайте лучше пройдём в полицейское управление. Мы вам не навредим.

Ленц развернулся и уже хотел ухватиться за вожжи экипажа.

— Хм, инспектор, можно вас на минуточку? — попросил Авель, глядя на него с отчаянием.

— В чём дело, отец? — спросил тот.

— Мне ужасно жаль, но… пожалуйста, поднимите руки и встаньте на колени, — велел Авель, целясь из револьвера в лоб полицейскому.

V

— Что за шутки, отец? — спросил Ленц, мрачно нахмурившись и глядя на револьвер, направленный ему в лоб.

— Авель, прекрати, — потребовал Антонио. — Задание, конечно, секретное, но не убивать же полицейского. Не дури.

— Я и не дурю. Он не настоящий инспектор. Эй вы там, ни с места! — сурово велел он, не отнимая пальца со спускового крючка. — Он никакой не полицейский, и эти ребята тоже. Думаю, они из Нового Ватикана. Да?

— О, да, — ответил мужчина под дулом револьвера.

С него словно спала маска, выражение лица полностью изменилось. Кривая ухмылка превратила сурового полицейского в жуткого фанатика.

— Вот это да! Не думал, что меня раскроют так быстро. Я отец Гюнтер Ленц из Нового Ватикана. Как ты догадался, отец Найтроуд?

— А откуда вы узнали мою фамилию? — спросил Авель.

Вероятно, принимая своё поражение, Ленц, как и было велено, поднял руки за голову.

— Недооценил я тебя. Всё-таки люди в АХ очень хороши, — сказал он.

— Ну, не стоит, — отозвался Авель.

Мнимый инспектор ухмыльнулся, глядя на священника, смущённо скребущего голову.

— Правда ты кое-что не учёл, — сказал Ленц.

— Ась? — растерянно произнёс Авель.

Глаза за очками широко распахнулись. На миг ему показалось, будто рука Ленца исчезла, и вдруг спусковой крючок заело.

— Револьвер «Миротворец» оружейной мастерской «Альбион Крафт Воркс». Пятьдесят первая модель, тридцать восьмой калибр. Отличное оружие, — проговорил Ленц, сила и скорость которого были намного больше, чем у обычного человека. Крепко сжимая барабан, он ухмыльнулся. — Только один существенный недостаток: невозможно выстрелить, если барабан зажат.

— Тьфу! — сплюнул Авель.

Он был готов зайтись в крике, чувствуя, что рука уже отваливается от напряжения. Секундой позже при росте в сто девяносто сантиметров его как пушинку подбросило в воздух и откинуло на каменную мостовую, а револьвер, словно по волшебству, оказался у Ленца.

— Ч-что за ерунда? — вопросил Авель.

Ленц был очень искусен и быстр, будто вампир или…

— Бионическое усиление?

— Так точно, — ответил Ленц, целясь из револьвера в голову Авелю и лукаво усмехаясь. Кожа на запястье, проглядывающая из перчатки, была сероватого цвета.

Бионическое усиление — одна из утраченных технологий древней эпохи, восстановленная Ватиканом. Говорят, мощь, полученная благодаря медикаментам и хирургическим операциям, была сравни вампирской.

— Раньше я служил в особом пехотном батальоне Ватикана, но иногда слишком усердствовал, едва не дошло до трибунала. Его святейшество Альфонсо спас меня от обвинений в массовых убийствах, — сказал Ленц.

Всё также целясь в лежащего на земле Авеля, он обернулся к Антонио — тот стоял в ожидании, скрестив руки на груди. Лжеполицейские направили оружие на молодого дворянина, и тот тут же поднял руки, сдаваясь.

— Долго же мы ждали, ваша светлость. Не соблаговолите сказать, где список? — спросил Ленц.

VI

Кёльн, древний университетский город, был на удивление красив и изящен для такого варварского военизированного государства, как Германика. Однако, как в любом другом городе, здесь были и увеселительные заведения. Не так уж много людей проводили вечера за чтением или слушая музыку.

«Шварцвальд» было как раз одним из тех заведений, призванным удовлетворять низменные потребности человека. Табличка указывала на пивоварню, но половина здешних женщин были представительницами иного рода профессии, для которых на втором этаже располагались меблированные спальни. В подвале находился крупнейший в городе игорный дом.

Едва ступив на порог, отец Ленц сморщил нос.

— Адское логово.

Лжеполицейские, идущие вслед за ним, переоделись в штатское. Их лица тоже выражали недовольство.

— Что за мерзкий притон! И в таком прекрасном древнем городе. Будьте вы прокляты! Новый Ватикан появился, чтобы сжечь дотла этот Содом! — гневно прорычал Ленц.

Антонио, которого эти набожные речи нисколько не тронули, лишь пожал плечами.

— Владелец мой хороший друг. Список охраняется в подземном сейфе. Здесь, наверное, самое надёжное место в Кёльне.

Антонио вёл Ленца, его приспешников и сребровласого священника, шедшего под дулами пистолетов. Они хотели убить Авеля, но Ленц остановил их.

— Если он из АХ, у него много ценных сведений о Риме. Ты потом расскажешь сколько Ватикану известно о нас, отец Найтроуд, — сказал Ленц.

Авель прикусил губу и смолчал. Обезоруженный, окружённый сильным противником, он не знал что делать в такой патовой ситуации, даром что считался лучшим агентом в Ватикане.

— Владелец сказал, что увидится с тобой.

Крепкий мужчина средних лет вышел из помещения. Из-под тяжёлых, как у борова, век он злобно вперился взглядом в Антонио.

— Босс очень обрадовался, когда услышал о твоём приходе, Антонио. Ох, как он встретит тебя. Идите по лестнице в конце. — Мужчина неприятно засмеялся и подмигнул Ленцу. — Спасибо, что привели его, а то он никак не принимал приглашения босса. Думаю, вам немало заплатят.

— Ага, я ожидаю хорошей награды, — ответил Ленц, не глядя в лицо мужчине.

Вероятно, он ощущал, что осквернил свою праведную душу, просто открыв рот. Не будь он таким узколобым, заметил бы, что Антонио старается не встречаться взглядом с мужчиной, а у Авеля как-то странно блестят глаза.

Кабинет владельца находился в самом дальнем конце подвала. За фальшивым зеркалом, бесшумно открывшимся, располагалось просторное просто обставленное помещение. Судя по размерам, это мог бы быть кабинет директора крупного предприятия, учитывая, что здесь находилось более двадцати человек.

— Ну здравствуй, Антонио.

За огромным, размером с кровать, столом сидел крупный мужчина с таким суровым лицом, будто бы высеченным из камня. Взглянув на изящное лицо Антонио, он широко улыбнулся.

— Давненько не виделись. Очень рад нашей встрече.

— А уж как я, Папа Зеппу, — ответил Антонио, почёсывая голову, будто бы в смущении. — И правда давно не виделись… месяц где-то с тех пор, как Ева…

— Да. В ту ночь перед её уходом ты… — начал мужчина.

— Я извиняюсь, не могли бы вы оставить вашу дружескую беседу на потом? — прервал их Ленц. Он скрестил руки на груди, не выказывая и тени дружелюбия, и выпятил челюсть. — Сперва я получу своё. Не могу я тут спокойно стоять. Заберу список из сейфа и тут же помашу вам ручкой.

— Список? — переспросил Папа Зеппу, вскинув брови.

Ленц наклонился к грузному мужчине.

— Он принадлежит этому молодчику. Он здесь, так?

— Следи за языком, парень, — предупредил тот.

Словно в ответ на ярость босса, его подчинённые тут же опустили руки в карманы.

— Что там со списком? — спросил Папа Зеппу.

— Не валяйте дурака. Человеку вашего сорта он вообще ни к чему, — сказал Ленц, неодобрительно качая головой в отличие от Зеппу, который и бровью не повёл. — Он наш. Живо отдавайте его!

— Слушай, щенок. — Зеппу схватил Ленца за галстук толстыми пальцами. Король преступного мира обнажил пожелтевшие от никотина зубы и прорычал: — Не знаю, что этот мелкий засранец вбил тебе в башку, но список мой! И тебе я его не отдам. Понял? Пошёл вон… Ай!

Ленц крепко ухватил руку Зеппу, когда тот сжимал его галстук. Под его мощью, усиленной искусственными белками и анаболиками, кости Зеппу хрустнули с неприятным звуком.

— Не хочешь отдать список по-хорошему, — проговорил Ленц, ломая в крошево руку кричащего Зеппу и кровожадно ухмыляясь, — я заберу его силой!

Бандиты разом вытащили из карманов оружие, а приспешники Ленца мигом ответили тем же. Кабинет был большой, но когда началась кровавая перестрелка, места для тридцати человек оказалось маловато. Люди из Нового Ватикана были в меньшинстве, но не отступали. Они стреляли без остановки, хотя их соратников убивало одного за другим.

— Чёртовы свиньи! Гореть вам в аду! — заорал Ленц.

Досадливо прорычав, он поднял Зеппу над собой и бросил кричащего мужчину в бандитов. Разбив их стройный ряд, усовершенствованный солдат-священник перепрыгнул через стол и кинулся к сейфу. Он с нечеловеческой силой вырвал железную дверцу и увидел пухлую папку.

— Оно? — вопросил Ленц, понимая, что эта находка непременно осчастливит его святейшество Альфонсо. — Отлично. Список у меня! Отступаем! — закричал он своим людям.

Выживших осталось очень мало. Цена была высока, но награда будет ещё выше, ведь теперь у него список…

— Ч-что это? — Лицо его напряглось, когда он просмотрел документ. — «Вальтер Шумахер — Амалия, двадцать второе марта, две тысячи». Что за? Это же не список! — ужаснулся он.

Это, конечно, был список, но не тот, который ему нужен. Это был перечень клиентов этого дьявольского притона!

— Как же так? Список. Где, чёрт возьми, список?! Ах, ты сволочь!

Ленц наконец всё понял. Лихорадочно шаря глазами по кабинету, он заметил двоих мужчин, пытавшихся выскользнуть из помещения. Сребровласый священник избавился от кандалов и держал свой старомодный револьвер, случайно обронённый кем-то во всей этой суматохе.

— Ты! Твои проделки, Борджиа! — взревел Ленц, вытаскивая длинный меч из декоративных доспехов в углу кабинета. С громким рыком он оттолкнулся от пола своими мощными ногами, метнулся до потолка и, словно дикий зверь, прыгнул прямо перед двумя мужчинами, уже хотевшим бежать.

— Ты поплатишься, Борджиа! Тебе конец!

Однако перед фанатиком оказался вовсе не молодой дворянин, а сребровласый священник, которого Антонио, в очередной раз проявив чудеса трусости, подтолкнул вперёд.

— Очень тебя понимаю. Знаю, как сильно ты хочешь прибить его, — сочувственно произнёс Авель, — но нет. И кстати, отец Ленц, во имя Отца, Сына и Святого Духа, ты задержан с поличным за препятствование священному долгу, а также за участие в преступной группировке. Лучше сдавайся по добру.

— Ещё чего! — рявкнул Ленц.

С пронзительным скрежетом он вынул из ножен меч и рассёк им воздух. С его силищей он мог бы разом прибить их обоих, раскроил бы черепа и…

С металлическим лязгом посыпались бело-голубые искры. В ту секунду, когда Ленц занёс оружие, Авель выстрелил, и пуля остановила клинок, хоть меч и летел со сверхзвуковой скоростью. Каким-то чудом клинок отскочил. Больше всего пострадал пол, в котором он застрял.

— А-а-а-ах! — взвыл Ленц.

Воспользовавшись тем, что меч отскочил от пола, он взмахнул им по косой, и непослушные серебристые волосы священника затанцевали на ветру. Авель же, изогнувшись назад, взвёл курок.

— Неплохо, агент… но глупо! — сказал Ленц.

С самого начала его манёвр был обманным. Ленц вовсе не бил по косой, а просто притянул рукоять к себе. С силой выкрутившись, он обрушил меч прямо на лицо священника.

— Именем Господа сгинь, пособник моего врага. Пущу тебя на шашлык, агент!

— Este mihi, Domine, turris fortitudinis… Зря стараешься, отец Ленц, — сказал Авель, не избегая удара. Вместо этого он круто изогнулся и ударил ногой по грани меча.

Ленц потерял равновесие и под тяжестью клинка завалился вперёд. Он ощутил холодок, когда дуло револьвера упёрлось ему спину.

— Miserere Domine… Аминь, — произнёс Авель.

Хоть Ленц и был удивительно быстр, от такого удара ему не сбежать. Пять пуль насквозь пронзили ему плечо. Усовершенствованный солдат рухнул на пол, крича и истекая кровью.

— Чёрт бы тебя побрал! — закричали выжившие приспешники Ленца, целясь в Авеля, но было поздно.

— Ни с места! — раздался голос.

Неожиданно дверь в кабинет отлетела, и внутрь ворвались дюжина вооружённых священников.

***

— Так где же был список в итоге? — спросил Профессор, не обращая ни малейшего внимания на ворчание Авеля, стоявшего позади него.

Он подошли к кабинету начальницы.

— Где он его прятал?

— В этом вся и соль, — сказал Авель, скривившись так, будто проглотил лимон.

На щеке у него красовался небольшой пластырь — спасательная команда по ошибке приняла его за врага, когда ворвалась в игорный дом. Определённо, нужно было надеть сутану. И всё же он сумел-таки защитить Антонио, схватить Ленца и приспешников Нового Ватикана. Может, и не стоит жаловаться на какую-то царапину.

— Антонио, в смысле, его светлость давным-давно выучил список наизусть и сжёг его, а меня дурачил всё это время.

— Ловкий ход. Придётся-таки кардиналам считаться с ним, — сказал Профессор, выпятив длинный подбородок и восхищённо покачав головой. — Список мог бы попасть в чужие руки, а он взял и просто выучил его — спрятал надёжнее некуда. В Риме к нему отнесутся с особым почтением. Действительно, хитро придумано. Недаром же его называют гением Кёльнской семинарии.

— Ась? Его так называют? — вопросил Авель.

— А ты не знал? — удивился Профессор. Он вынул незажжённую трубку изо рта и вскинул брови. — Антонио Борджиа, сын герцога Валенсийского, защитил семь докторских к двадцати трём годам. Вполне хватит, чтобы взять его профессором политологии в моём университете.

— Это он-то? — спросил Авель.

А по виду и не скажешь. Он-то думал, что Антонио был обычным лоботрясом. И всё же лучше не иметь с ним никаких дел. По прибытии в Рим он больше не увидит его, впрочем, и желания особого не было.

— Кстати, Профессор, как ваше дело в Испании? Вы же там синдикат работорговцев искали?

— Тоска зелёная. Столько времени потратили, скукотища, в общем, — ответил тот, нахмурившись, словно вопрос не пришёлся ему по душе. — Они хотели одурачить нас и сбить со следа, но благодаря элементарной логике я решил дело за десять минут. Уже июль, да? Экзамены на носу. Это куда хуже. Я готовил билеты, проверял курсовые… Три ночи не спал.

Профессор, сжимая трубку во рту, подавил зевок. Он был не только агентом АХ, но и самым настоящим профессором в Римском университете, где преподавал филологию и естественные науки.

— Да ужас какой-то! Лучше уж с работорговцами иметь дело. Ладно людьми торгуют, они хотя бы не продают ответы на экзаменационные билеты и не пишут в курсовых по литературе как варить макароны, — проговорил Профессор. — Завидую тебе, отец Найтроуд, охранял самого Антонио Борджиа! Представляю, какой он умный собеседник!

Авель молча вперился взглядом в Профессора.

«Спокойно, я больше не увижусь с этим щеглом. Сейчас он наверняка валяет дурака где-нибудь. Плевать, лишь бы подальше отсюда».

Авель, растерянно поглядев, передёрнул плечами и постучал в дверь.

— Это Авель Найтроуд.

— Входи, пожалуйста, — раздался голос.

Он открыл дверь и вошёл. В конце кабинета ему лукаво улыбалась прекраснейшая кардинал в мире.

— Ах, выглядишь намного лучше, отец Найтроуд. В Кёльне пришлось нелегко, да? — спросила Катерина.

— Да уж, не то слово, — ответил Авель, изогнув губы и слегка почесав голову. — Правда, больше всего мороки было не с приспешниками Нового Ватикана, а с моим подопечным. Я так намучался с ним. Катерина, пожалуйста, предупреждай меня заранее, когда посылаешь охранять всяких прохвостов.

— Это ты про Антонио Борджиа? А вот его светлость утверждает, что из вас вышел отличный дуэт. Как он там сказал? «Братья по духу», кажется, — произнесла Катерина.

— Чего? — спросил Авель. Лицо у него было такое, будто он узнал о приближении конца света. — Что за бред? Вообще-то мы с ним…

— Боевые товарищи до самой смерти, да, Авель?

С дивана, который, как думал Авель, пустовал, донёсся беспечный голос.

Он посмотрел туда, да так и застыл, глаза готовы были вылезти из орбит.

— Вы уже знакомы с преподобным Найтроудом. Позвольте представить Профессора, — сказала Катерина. Весело поглядывая на ошеломлённого Авеля, она указала на гостя, сидящего на диване. — А это наш новый священник.

— Антонио Борджиа. Приятно познакомиться, — сказал молодой мужчина с сияющей улыбкой.

Он поднялся с дивана и протянул руку.

Ошибки, опечатки, неточности? Пожалуйста, дайте знать.

Спасибо за прочтение!