Кровь Триединства. Ярость против Лун (Новелла) - 4 Глава

Насытится ими душа моя,

обнажу меч мой, истребит их рука моя.

Исход 15:9

I

Сверкнула молния. Гром заглушил крики.

Меч выскользнул из руки и упал в лужу, полицейский попятился назад. Он пронзительно закричал. Рука была раздроблена и неестественно вывернута. Он попятился назад, пытаясь сбежать, но тень, медленно приблизившись к нему, ударила своим смертоносным оружием ему по подбородку.

Огромный полицейский с тихим вскриком рухнул на мостовую, взметнулись брызги. Ливень, хлеставший с самого вечера, усилился. Жуткая тень, сверкнув зловещими зелёными глазами, метнулась во тьму к новой жертве. Полицейский потянулся за пистолетом. Успеет ли он выстрелить, а длинный шест в руках загадочной фигуры уже разрезал дождливую ночь.

— Ну и ну! К-какой быстрый! — выдавил он.

Прогремел гром. Казалось, небеса разверзлись, и белая вспышка осветила тёмные улицы. В танце тени и света зловещее оружие сверкнуло, отражая всполох молнии. Громыхающее эхо затихло в ночи, а пистолет полицейского покатился по каменной мостовой.

— А-ах!

Потеряв единственное оружие, полицейский плюхнулся на землю, стуча зубами. Он с ужасом смотрел, как железный шест завис над его головой. Одним ударом он раскроит ему череп. Ужас перед нависшей смертью был настолько силён, что тело его всё онемело. Над головой пронёсся ветер. Он опасливо открыл слезящиеся глаза и понял, что ещё жив. Железный шест завис в воздухе.

Вспыхнула молния, и зловещая тень сверкнула зелёными глазами.

— Проваливай. И не ходи за мной больше. В следующей раз пощады не жди, — раздался тихий голос, будто из могилы.

— А-ай! — воскликнул полицейский.

Ливень хлестал так громко, что его крик едва был слышен. Подскочив, он кое-как заковылял по улице. Глядя ему вслед, мужчина вздохнул. Он тряхнул намокшими светлыми волосами и посмотрел на полицейских. Дюжина офицеров лежали с переломанными руками и ногами. Когда бедняги очнутся, только кричать смогут.

Глядя на эту трагичную картину, в его зелёных глазах мелькнуло сострадания, однако он тут же принял равнодушный вид и двинулся по переулку, вертя в руках шест. Вдруг он остановился и, прищурившись, посмотрел на стену — на ней висело объявление. Под портретом была надпись: «Гюг де Ватто. Разыскивается в связи с нападением на дом главного комиссара Антверпена. Вознаграждение за поимку живым или мёртвым». Он тихо прорычал, приглядевшись поближе к надписи. На его небритом лице мелькнула насмешливая улыбка.

— Террорист? Ну да, почему бы и нет.

Он разорвал объявление и, безжалостно втоптав его в мокрую мостовую, двинулся дальше под дождём. Он шёл неуверенно, как человек, которому было некуда идти и тот бесцельно блуждал по улицам.

— Что ты здесь делаешь, отец Ватто? — раздался бесстрастный голос.

Перед ним возникла невысокая фигура в безупречной сутане и преградила путь. На измученного мужчину глядели стеклянные глаза.

— Я спрашиваю, что ты здесь делаешь, отец Ватто? — повторил мужчина. — Твоя задача никак не связана с приездом в Брюссель. Я требую объяснений, почему ты покинул предписанное тебе место.

— Не твоё дело, Стрелок, — резко ответил Гюг, вскинув измождённое лицо.

Он сновал по улицам уже неделю, плохо ел, мало спал, а лицо было таким бледным, что он стал походить на призрака. И всё же даже в шуме дождя его голос звучал ясно.

— Я расследую амстердамское дело. Зацепки привели меня сюда. Пожалуйста, не вмешивайся, отец Трес, хорошо?

— Отрицаю. Тебя освободили от расследования дела об амстердамской церкви. Тебе приказано вернуться немедленно. Прошу тебя сейчас же отправиться в Рим.

— В Рим? — сухо засмеялся Гюг. Взглянув на священника, равнодушно смотревшего на него, он ещё раз посмеялся, вот только глаза его были совсем не веселы. Оборвав смех, он гневно сверкнул глазами. Он вскинулся и отрезал: — Мне некуда возвращаться. Я не поеду в Рим. Из АХ я ухожу. Так и передай герцогине Миланской, Стрелок.

— В Брюсселе сейчас военное положение, — заметил преподобный Трес Икс так равнодушно, будто результаты химического опыта зачитывал. — Местные вампиры, включая некого Тьерри д’Эльзаса ведут за тобой наблюдение. Они подключили всю полицию. Вероятность того, что ты убьёшь д’Эльзаса составляет восемь сотых процента. Твои действия не только бесполезны, но и опасны для жизни.

— Знаю… Я не идиот, заметил, — ответил Гюг, насмешливо скривившись.

Он обернулся к поверженным полицейским. Им было приказано поймать Гюга любым способом, он же сражался, стараясь не убить их, и все его силы ушли на этот бой. Он страшно устал. Он уже неделю был в Брюсселе, ел и спал мало, его телесные и душевные силы были на исходе. Долго ему не продержаться. Он полностью промок под дождём, жить почти не хотелось, мысли путались. Взгляд у него был до того безжизненный, что мужчина начал походить на мертвеца.

«У меня нет ни семьи, ни дома, ни невесты».

Он всё потерял. Ему некуда идти, незачем жить. Жизнь потеряла всякий смысл. Он не рассчитывал протянуть долго, но больше его пугало жить дальше, после отмщения. Его страшила мысль об одиночестве и неприкаянном существовании.

— Оставь меня в покое, отец Икс, — тяжело вздохнул Гюг, отворачиваясь от молчавшего сослуживца. — Я больше никак не связан ни с герцогиней Миланской, ни с Ватиканом. Я уже…

— Твоё возвращение в Рим — приказ кардинала Сфорца, — перебил его Трес бесстрастно. Послышался знакомый металлический щелчок. Он взвёл курок. — Мы не можем оставить всё как есть, положение герцогини Миланской под угрозой. Если будешь сопротивляться, я пристрелю тебя.

Звук ливня как-то неуловимо изменился — дождь забарабанил по пистолету, нацеленному прямо на него. За спиной сухой, безжизненный голос возвещал о его смерти. Гюг скривил губы. В сомнении он слегка сжал свой железный шест.

— Пристрелишь, да? Убьёшь меня, Стрелок?

— Последний раз спрашиваю, — сказал Трес.

За стеной дождя Гюг расслышал, как тот снимает пистолет с предохранителя. Казалось, бесстрастный голос предостерегал его.

Трес следовал своим указаниям.

— Ты вернёшься со мной в Рим или останешься в Брюсселе? Учти, ты нарушишь приказ. Отвечай.

— Я не смогу вернуться в Рим… никогда, — холодно пробормотал Гюг и обернулся с жуткой улыбкой. — Передай герцогине Миланской, что Танцор Мечей убьёт их всех… и больше он не вернётся.

Звон меча и выстрелы раздались одновременно. Гюг отпрыгнул, под его ногами разлетелись брызги. Пули заплясали по мостовой вместе с водой, преследуя фехтовальщика. Тротуар разлетался на куски, и каменные осколки полетели в него. Но Гюг не нападал. Увернувшись от пуль в каких-то миллиметрах, он ударил шестом по ближайшему фонарю. Трес отскочил от падающего светильника, а Гюг перекувыркнулся и метнулся к переулку.

— Тебе не сбежать, Танцор Мечей! — прокричал Стрелок, меняя пустой магазин.

Гюг мчался изо всех сил по тёмному переулку.

«Я не умру сейчас!»

Десять лет назад под раскаты грома он дал клятву. Не будет ему покоя, пока он не найдёт убийцу своей семьи, пока не разыщет похитителя сестры. Мысли уплыли далеко, или он был сильно измучен — на мгновение он отвлёкся. Лишь добежав до поворота извилистого переулка, он вдруг понял, что глядел только вперёд, и это обошлось ему дорого.

— Цель на расстоянии выстрела. Огонь, — раздался бесстрастный голос с другой стороны.

Не отпрыгни Гюг, его бы изрешетило. В пробитой дыре под град пуль возник невысокий мужчина в безупречной сутане.

— Вижу цель, — сказал Трес.

Перепачканный в штукатурке, он вскинул пистолет. Красный лазер выхватил левую руку Гюга.

— Огонь!

Иерихон М13 Судный день, крупнейший пистолет с мире, выплюнул тринадцатимиллиметровую пулю в Гюга — тот тут же вскинул меч.

Пули отлетели в сторону, а Трес упал навзничь. Он весил почти двести килограммов, но молниеносные и точные выстрели откинули его как пушинку. Сутана превратилась в форменное решето и повисла лохмотьями.

— Сюда, отец Ватто!

Гюг расслышал рёв двигателя, и яркая вспышка света практически ослепила его. Из переулка в снопе брызг показался мотоцикл и тут же затормозил рядом со священником, едва осознающим, что происходит.

— Ну что же ты? Живее садись!

Молодой мужчина кивнул за пассажирское сидение. Его лицо закрывали тёмные очки и чёрный плащ.

— Я твой союзник… хотя бы пока!

Гюг молча запрыгнул на мотоцикл. Незнакомцу он совершенно не доверял, просто увидел, как красный луч из-под обломков разрезал стену дождя. Сквозь темноту лазер выхватил Гюга и его спасителя.

— Поехали! — закричал он, метнув клинок в невысокого священника.

Мотоцикл помчался с такой скоростью, будто сейчас взлетел бы. Клинок попал прямо в пулю, и та лишь скользнула по выхлопной трубе.

— Держись, отец Ватто! — прокричал молодой мужчина, ухватившись за руль, но его голос потонул в шуме проливного дождя.

II

Бруокселла, древнее название Брюсселя, означало «селение на болоте». Город располагался посреди сети рек и с древности был важным торговым пунктом. За ним тянулась слава экономического центра: здесь торговали шерстью и драгоценными металлами, когда-то располагались штаб-квартиры международных организаций, правда, в силу своего расположения и сражений здесь было немало. Пожар войны разгорался так часто, что земля буквально пропиталась кровью. Сейчас Брюссель наслаждался мимолётным затишьем и мнимым спокойствием. Это был свободный город, главный в Альянсе четырёх городов.

— Сперва позволь представиться. Жорж Роденбах, мужчина, как видишь. Тридцать лет, не женат, живу в Брюсселе. Прокурор четвёртого округа. Расследую дела, связанные с организованной преступностью и мафией, — торопливо представился молодой мужчина, словно выступал в суде.

Газовая лампа тускло освещала комнату в деревенском домишке на северных окраинах Брюсселя. Определённо, не судебный зал и не темница. Домом не пользовались, в хлеву не было животных, а сад из-за дождя превратился в болото.

— Так сказать, явочный дом. Прокуратура использует его для защиты свидетелей. Здесь тебе ничто не угрожает, отец Ватто.

— Почему ты спас меня? — спросил Гюг, не обращая внимания на протянутую руку.

Вода, стекающая с его одежды, уже накапала целые лужицы на полу, но ему было всё равно — он ходил по комнате, проверяя ковёр и занавески.

— Вы же террориста ищите? Почему тогда прокурор, представитель власти, привёз меня сюда?

— Да, тебя велено задержать, но я не считаю тебя террористом. Ты, конечно, убил глав вампирской организации Четвёрки графов, Карела ван дер Верфа и Ганса Мемлинга, но не называть же тебя из-за того террористом, да? — спросил Жорж.

Гюг ничего не сказал, лишь сверкнул глазами. Удовлетворившись таким ответом, Роденбах продолжил:

— Я разыскивал тебя ещё с того случая в Амстердаме. Мы следили за тобой с самого твоего приезда в Брюссель. У прокуратуры повсюду глаза.

— Только вампиры живут как ни в чём не бывало, — насмешливо заметил Гюг, проведя взглядом по железному шесту в руке. — Если ты такой хороший прокурор, почему же Четвёрка графов продолжает заправлять здесь?

— К сожалению, тут мы бессильны, — горько ответил Жорж, словно ожидал подобного вопроса. — У Четвёрки огромное влияние в Альянсе и преступном мире, и в правительстве. Мы не раз пытались их уничтожить, но это лишь приносило больше смертей… пока не появился ты, отец Ватто. — Будто подойдя в самому главному, прокурор поправил очки и внимательно посмотрел на священника. — Всё изменилось с твоим появлением. Со смертью двух главарей мощь Четвёрки пошатнулась, и разобраться с тобой они так не смогли. К тому же многие в парламенте не одобрили введение военного положения, хотя правительство всегда поддерживало Четвёрку. У нас такое впервые, — сказал Жорж.

Снаружи лил дождь. Крупные капли били по окну, освещённому огнём в печи. Голос прокурора заглушал шум ливня.

— И всё благодаря тебе, отец Ватто. Ещё шаг… всего лишь один, и мы прижмём их! Ну как? Принимаешь нашу помощь? Нам нельзя бороться в открытую, но мы поделимся информацией и поддержим тебя. Мы поможем тебе покончить с… Ах, отец! Куда же ты?!

— Я возвращаюсь в город, — сухо ответил Гюг, вставая и разворачиваясь. Он взялся за дверную ручку и бросил через плечо: — Найду там ночлег. Спасибо, что спас, но у меня нет желания сотрудничать с вами.

— П-подожди, пожалуйста! Д’Эльзас знает, что ты в Брюсселе. Он ждёт тебя. Ты же погибнешь! А Ватикан отвернулся от тебя… — сказал Жорж.

— Благодарю за предупреждение, господин Роденбах, но… — Так говорил человек, не нуждавшийся ни в чьей помощи. Скользнув рукой по железному шесту, в котором был скрыт его любимый меч, Гюг решительно добавил: — Я не собираюсь присоединяться к вам. Хотите уничтожить их, пожалуйста, но без меня. Это меня не касается.

— Ещё как касается!

Гюг уже хотел выйти в коридор, когда закричал Жорж, и его слова отдались гулким эхом.

— Ещё как касается! Твой отец Жан-Жак де Ватто был моим наставником!

Священник остановился и медленно обернулся.

Заметив, как он настороженно посмотрел на него, Роденбах проговорил, стискивая зубы:

— Десять лет назад, когда я только пришёл на службу, комиссар Ватто помог мне. Он был начальником полиции, а я — помощником прокурора. Он научил меня гордиться своей работой, быть истинным стражем закона. А они убили его. Без всякой жалости…

Конечно, Роденбах видел место трагического преступления, он же прокурор. Молодой мужчина широко распахнул глаза, будто перед ним возникла страшная картина, навсегда запечатлевшаяся в его памяти.

— Сволочи! — гневно закричал он. — У нас общий враг! Скажешь, что это не касается тебя, отец? Ну так как, Гюг де Ватто! — Молодой прокурор пристально уставился на священника.

Гюг молча выслушал его душераздирающее признание. В его глазах полыхнул огонёк. Он был похож на блуждающую по чистилищу душу.

— Здесь есть ванная? — спросил он, не отводя взгляда.

— А? — растерялся прокурор.

Гюг отпустил ручку и сказал:

— Я немного устал, хотел бы освежиться и поужинать. Не приготовишь чего-нибудь?

— В-выходит ты… всё же?! — Роденбах просиял и невольно протянул руку, но Гюг остановил его и покачал головой.

— Сперва ванна и ужин, а после поговорим.

III

— Всё готово, ваше сиятельство.

Средних лет мужчина долго разговаривал по телефону в каюте первого класса. Положив наконец трубку, он обернулся и коварно улыбнулся, словно хитрый лис.

— Не волнуйтесь, всё подготовлено к его приходу.

Пожилой грузный мужчина, развалившись на диване, сухо улыбнулся.

— Я не волнуюсь, комиссар, — ответил д’Эльзас.

Синяя завеса уже опустилась на аэропорт, видневшийся в иллюминатор. Взглянув на размытые дождём огни, ведущие к ангару, Тьерри д’Эльзас, граф Брюссельский, благосклонно улыбнулся терранину.

— Как его там? Ватто, да? Он, конечно, искусен. Убил Карела и Мемлинга, но всё же он терранин. Правда, добраться до него сложно. Брандт, успокойся. Сегодня у тебя первый большой день после твоего назначения на должность главного комиссара. Не перенервничай, а то ошибок понаделаешь.

— Я понимаю. Постараюсь, — ответил мужчина, польщённо улыбаясь.

Луи Брандт, мужчина средних лет, стал главным комиссаром полиции Альянса после ухода с должности Яна ван Майлена. Угодливо улыбаясь, он наклонился к д’Эльзасу с видом преданной собачонки, размахивающей хвостиком.

— Сегодня вечером в аэропорту не будет ни одного гражданского. Все пассажиры, работники и даже технический персонал на самом деле переодетые полицейские. Двести человек. Стоит этому преподобному Гюгу де Ватто объявиться в аэропорту, мы его тут же схватим.

— Полицейские знают его в лицо? Среди них наверняка есть те, кто поддерживал род Ватто. Что ты им сказал? — спросил д’Эльзас.

— Сказал, что он международный террорист, напавший на бывшего комиссара Яна ван Майлена, — неприятно ухмыльнулся Брандт, обнажая зубы. Он хорошо себя проявил, когда ещё служил помощником комиссара. — Десять лет назад он убил всю свою семью, сбежал и стал террористом. Недавно вернулся домой, сегодня он хочет напасть на корабль «Оммеганг» и убить всех пассажиров.

Д’Эльзас кивнул, поглаживая свои блестящие чёрные брови. Волосы и борода у него были абсолютно седые. Он поднёс стакан к губам и кивнул комиссару, смотревшему как преданная собачонка.

— Спасибо, Брандт. Жду хороших новостей. Пожалуй, пора идти.

Мужчина удивлённо посмотрел на д’Эльзаса. Старый вампир одним глотком допил вино и поднялся, оправляя манжеты.

— Куда вы, ваше сиятельство? Вы не хотите встретиться с Ватто на корабле?

— Вот ещё! С терранином что ли? Нет нужды, — ответил он. Надев камзол, который ему почтительно подала горничная, он великодушно улыбнулся. — Пускай с ним терране и разбираются. Лучше выпьем у меня, Брандт.

— Н-но… — помрачнел тот.

Секундой ранее он так бахвалился, но сейчас ему показалось неразумным вот так всё оставлять. Замешкавшись, он сказал:

— Он же убийца графа Амстердамского и графа Антверпенского. Вы не хотите прикончить его самолично?

— Я уже и так много сделал. Проблема решена. Да и неспокойно мне здесь, как подумаю, что внизу… — ответил старик и, лукаво сверкнув глазами, приподнял ковёр тростью.

Брандт настороженно посмотрел на деревянные ящики под ковром.

— Что это, ваше сиятельство?

— Это-то? Бомбы, — спокойно ответил д’Эльзас.

Комиссар отшатнулся, скривившись.

— Б-бомбы?

Д’Эльзас коварно засмеялся и добавил:

— Я тебе доверяю, но люблю подстраховаться. Если этот Ватто сумеет прорваться через полицейских, я взорву бомбы. Пусть только попробует ступить сюда, костей не соберёт. Один воздушный корабль и пятьдесят терран. Невысокая цена за то, чтобы избавиться от нашей беды, не считаешь?

Старейший член Четвёрки графов считался миротворцем, но говорят, раньше д’Эльзас действовал так жестоко, что его даже собственный клан боялся. Брандт потерял дар речи от такого бессердечия. Этот изувер готов погубить пятьдесят жизней, чтобы заманить одного человека?

Комиссар стоял, затаив дыхание, а старик застелил ковёр и медленно двинулся к выходу. Приосанившись, вампир засмеялся.

— Идём, Брандт. У меня дома отличное красное вино. Почему бы нам не выпить его сегодня?

IV

— Стоять!

Не успел ещё полицейский предупредить, как автомобиль затормозил у контрольно-пропускного пункта. Водитель опустил стекло и сказал подбежавшему офицеру:

— Здравствуйте. Роденбах из прокуратуры четвёртого района.

Полицейский посветил на удостоверение прокурора. Жорж придерживал тонкую папку, чтобы защититься от хлеставшего ливня.

— Везу нелегального иммигранта, чтобы выслать его на родину. Всё уже подготовлено, так? — спросил Жорж.

— Да, мне уже доложили. Мы получили отчёт о произошедшем, — ответил полицейский в дождевике.

Он кивнул, проверяя документы. Убедившись, что всё в порядке, он взглянул на человека, сидевшего на заднем сидении. Толком его не разглядеть. Он был закутан в плащ, а чёрные волосы закрывали лицо.

— Всё в порядке. Проезжайте, господин прокурор, — кивнул офицер.

— Благодарю, — вежливо ответил Жорж.

Кивнув в ответ полицейскому, он нажал на газ и медленно тронулся под дождём. Он проезжал мимо работников аэропорта, полицейских, но никто не остановил его.

— «Берегитесь подозрительных лиц. В случае необходимости задержите», а вот уже задержанные никого не волнуют, — усмехнулся Роденбах, когда огни пропускного пункта исчезли из зеркала заднего вида. Заметив, что узник всё ещё сидел в опущенной головой, он сказал: — Всё хорошо, Гюг. Переоденься из робы в полицейское обмундирование.

— Если документы в порядке, они всё проглотят, — хмыкнул Гюг, стягивая робу и парик. — Полиция в Альянсе уже не та.

Сняв с себя всю маскировку, он начал переодеваться в обмундирование. Бросив на него взгляд, Роденбах, пожал плечами и грустно заметил:

— С тех пор, как род Ватто уничтожили, в полиции одни идиоты да лентяи. Забудь. О, вот и корабль.

Из-за ливня ничего нельзя было разглядеть. Указав на огромный чёрный силуэт за тёмной завесой дождя, прокурор покрепче сжал рулевое колесо и помрачнел.

— «Оммеганг» — пассажирское судно частной компании, но это лишь прикрытие. На самом деле это корабль д’Эльзаса. Ты готов, Гюг?

— Да, — ответил тот.

Взяв свой шест, он аккуратно открыл дверь. Дождь хлестал по лицу. Сквозь завесу ливня он разглядел силуэт огромного корабля. Роденбах протянул ему руку и обеспокоенно произнёс:

— Береги себя… Д’Эльзас прекрасный фехтовальщик. Если станет совсем худо, беги.

— Спасибо за помощь, господин Роденбах, — спокойно ответил Гюг и поправил меч, но руку не пожал. — И прощай. Мы больше не увидимся.

Он выпрыгнул из автомобиля на мокрый асфальт и побежал к огромному чёрному силуэту. Его зелёные глаза горели так, словно сама смерть пришла на землю, чтобы начать свою жатву.

— Стоять! Ты кто? — раздался крик.

Когда полицейский, переодетый обычным пассажиром, наконец заметил его, он уже был у воздушного корабля.

— Ты из какого подразделения? Назови своё имя и место службы. Т-ты? — сдавленно охнул полицейский, переодетый в техника.

Так и не успев вынуть пистолет, он рухнул на землю, а Гюг уже ударил шестом другого ряженого с чемоданами и тут же нацелился в челюсть третьего. Хрустнули кости, раздался тихий стон, и мужчина упал, истекая кровью. У Гюга же, расправившегося с тремя полицейскими, даже дыхание не сбилось. Зелёные глаза сверкнули ещё ярче.

«Найду ли я там, что ищу?»

Хотя он расправился с двумя графами, он ничего так и не узнал о вампире, убившего его семью. Знает ли д’Эльзас, старейший из местных вампиров? А если так, сумеет ли он разговорить его и уйти отсюда живым?

Надежды на успех было мало, но Гюг не отступал. Впрочем, ему уже было всё равно. Пусть он не отомстит — сейчас даже бессмысленная гибель была слаще грядущего. Фехтовальщик посмотрел на корабль, в окнах с тёплым светом сновали туда-сюда пассажиры и экипаж. Его глаза вспыхнули зловещим огоньком.

Глядя на корабль, он уже хотел ступить на трап, как молниеносно отскочил. Словно пушинка он перекувыркнулся назад и отпрыгнул на несколько метров. А там, где он стоял ранее, зияли дыры от пуль. Опираясь на свой шест, он снова подпрыгнул, и пули засвистели следом.

— Вот ты упрямый, Стрелок! — воскликнул Гюг хриплым от изнеможения и непогоды голосом.

В руках у него сверкнуло бело-голубое лезвие. Он обнажил меч и, подняв к глазам клинок, страшно закричал:

— Не вмешивайся!

— Предупреждаю Гюг де Ватто, Танцор Мечей, — сказал Трес под проливным дождём и меняя магазин, — тебе приказано вернуться в Рим немедленно. Пройдём со мной или я силой потащу тебя.

— Силой, ха? — усмехнулся демон с мечом.

Казалось, даже воздух вокруг него горел скорбью. Глядя на Стрелка, Гюг не спеша поднял меч.

— Забавно. Ну попробуй!

Громыхнул раскат грома будто бы ему в ответ. Ночное небо сотряслось и сверкнуло белой вспышкой. Танцор Мечей метнулся так стремительно, будто молния. Он бежал так быстро, что человек не мог его разглядеть… но его противник и не был человеком.

— Задержка в девяносто девять сотых секунды, — сказал Трес.

В раскаты грома ворвался грохот выстрелов. Подствольный фонарик настигал Гюга с быстротой меча. Бесчисленные пули, рассекая завесу дождя, беспощадно врезались в Гюга. Вернее, в его тень.

— Не зря тебя Стрелком зовут. Спасибо дождю, а то мне несдобровать.

Когда Трес наконец расслышал его голос, фехтовальщик уже метнул меч к его горлу. Танцор Мечей воспользовался удачным моментом, когда шум дождя и статические помехи от молнии перекрыли слуховые сенсоры Стрелка.

— Сейчас мой меч быстрее твоего пистолета, — спокойно и победоносно произнёс Гюг. — Я выиграл, Стрелок. Уходи.

Трес нисколько не изменился в лице, хотя к его горлу был приставлено лезвие.

— Отрицаю, Танцор Мечей, — пробормотал он тихо, не обращая внимания на капли дождя, хлеставшие по щекам и мечу. — Это ты попал в ловушку. Начать операцию «Захват».

Тут Гюга подбросило в воздух. Ему показалось, что огромный кулак врезался ему в живот и откинул назад. Он грохнулся на землю, и огромные брызги расплескались вокруг.

— А-а-ах! — едва простонал фехтовальщик, корчась от боли.

Гюг не мог дышать, из горла вырывались лишь хрипы.

— Противник Танцор Мечей повержен, — сказал Трес, глядя, как от Гюга исходит белый пар.

На левом запястье у Стрелка виднелась металлическая проволока. Он спрятал электрошоковый пистолет с разрядом в тридцать тысяч вольт и безразлично посмотрел на Гюга. Убедившись, что тот не умер от болевого шока, Трес медленно, но верно приблизился к нему.

Однако он не успел дойти, как его откинуло в сторону. Ему прострелило грудь слева из крупнокалиберного оружия, вторая пуля пробила живот. Трес рухнул на землю и, согнувшись, упал в сточную канаву.

— Ты убил его?

— Наверное. Кто это такие? Они люди вообще?

Свет разрезал темноту. Сквозь шум ливня слышались голоса. Полицейские прибежали к месту, где только что развернулась смертельная битва.

— Кто это? Террористы? — спросил командир военной полиции с винтовкой за плечом.

Полицейские служили в подразделении по подавлению бунтов и поимке особо-опасных преступников. Настороженно глядя на дрожащего светловолосого мужчину, офицер посмотрел на фотографию в документах.

— Гюг де Ватто. Это он. Старший сын Ватто. Почему он?..

— Не знаю. И лучше помалкивай, — оборвал командир своего подчинённого. Он взглянул на воздушный корабль и надел кандалы на фехтовальщика. — А что с тем? Мёртв? — прокричал он подчинённым, подбежавшим к сточной канаве.

— Гм, ну… Простите, вы не подойдёте, инспектор? — угрюмо спросил офицер, глядя в канаву и вскинул оружие.

— В чём дело? Что-то не так? — мрачно отозвался командир и холодно посмотрел.

— Да, — ответили полицейские.

Они указали на канаву. Там валялись чёрные оторванные лоскуты одежды и всё ещё дымящиеся магазины.

— Что за ерунда? — вопросил инспектор.

Он смотрел не менее поражённо, чем его подчинённые. Он склонился поближе. Мужчины нигде не было.

V

Помещение для допроса находилось под землёй, в одну из стен было вделано толстое пуленепробиваемое стекло. С одной стороны оно было затемнено, и узник не видел лица своего собеседника.

— А ты говорил, больше не встретимся, — раздался в динамике голос, в котором звучали насмешка и облегчение. — Рад снова видеть тебя.

— У нас есть время на пустую болтовню, господин Роденбах?

Общественный прокурор, который якобы пришёл расследовать дело, попросил охранников выйти. На Гюге была серая тюремная роба и кандалы. Не особо-то они бдительны к «опасному международному террористу», впрочем, всё благодаря Роденбаху.

— Это же не официальный допрос, так? Может, тебе уйти до прихода властей? Не бойся, я про тебя ничего не скажу. Нас с тобой ничего не связывает. Мы друг друга совершенно не знаем, — заверил его Гюг.

— Я не об этом волнуюсь. Но ты прав — времени нет. Здесь опасно, — предупредил Жорж. Он опустил руку на кнопки и набрал какой-то сложный код. Пуленепробиваемое стекло со скрипом начало подниматься. — Пошли.

— Ты что удумал, прокурор? — спросил Гюг, широко распахнув глаза. — Я же террорист. Думаешь, если я пойду с тобой, меня выпустят?

— У меня нет хорошего предлога. Скорее всего, работу я потеряю. Может, даже в преступники запишут, ведь я сочувствую террористу, — сказал Жорж, застыдившись собственной самонадеянности. Он поднял с пола длинный запакованный предмет и бумажный пакет с полицейским обмундированием. — Переодевайся и пойдём. Спрячемся в надёжном месте и поговорим тогда.

От его чересчур жизнерадостного тона Гюг досадливо поморщился.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь, Роденбах? Ты же не только работу потеряешь. Ты опорочишь своё доброе имя, лишишься положения в обществе. А может, и погибнешь.

— Возможно. Но это я и сам прекрасно знаю, — буднично ответил Жорж, словно говорил о погоде. Он протянул руку в перчатке всё ещё сидящему Гюгу и робко улыбнулся. — Я как ты, одиночка. Меня некому оплакивать. — В его дрогнувшем голосе зазвучали твёрдые нотки. Прямо глядя в зелёные глаза, он сказал: — Здесь тебя точно убьют приспешники д’Эльзаса. Не в моём духе сидеть сложа руки и трястись за свою шкуру. Из-за меня ты оказался здесь. Я в ответе за случившееся. Или я не прав, Гюг?

Мужчина поражённо уставился на протянутую руку. Он тоже один. Сколько людей желало ему смерти, и никто не станет оплакивать его. Он и подумать не мог, что кто-то протянет ему руку.

— Ну идём, — поторопил Жорж, вероятно, не замечая замешательства Гюга. Он махнул рукой и весело добавил: — Времени нет. Да и ты не любитель разговоров.

— Да, не любитель, — безучастно отозвался Гюг. Толком не понимаю своих чувств, он вынул меч из бумажной обёртки. Пощупав твёрдое железо, он пожал руку Жоржу.

— Ну ты и твердолобый.

— Да, мне говорили, — слегка смущённо ответил Гюг, а прокурор лукаво подмигнул ему.

Он вдруг подумал. Пусть жизнь бессмысленна, но будь у него такой друг, возможно, и путь бы он выбрал другой. Может, его не предал бы друг детства, а невеста не отреклась от него. Возможно, он не сразился бы с товарищем, вместе с которым прошёл огонь и воду.

— Идём, напарник, — сказал Жорж.

— Пошли, — кивнул Гюг.

***

— Что случилось, отец?

На улице продолжал хлестать ливень, к счастью, уже затихавший. Полицейский настороженно покосился на мужчину, появившемуся у главного входа в этот поздний час. В углу вестибюля, попивая кофе, болтали другие офицеры. Они тоже взглянули на вошедшего и спросили:

— Что вас привело?

— Я преподобный Майер из церкви Нотр-Дам дю Саблон. Я убирался в часовне перед утренним богослужением и нашёл вот это в исповедальне, — ответил невысокий священник странным бесстрастным голосом. Даже не смахнув воды с головы, он поставил перед полицейским большую дорожную сумку. — Я тут же решил отнести сумку в полицию, когда увидел что там. Проверьте.

— А что там? — спросил он, с любопытством заглядывая внутрь.

Мог бы и днём уже занести, подумал он и неуверенно открыл сумку.

— Ч-что это?

Глаза у него широко распахнулись. Длинные и тонкие валики были сцеплены ремнём. На одном конце причудливо переплетённые медные провода присоединялись к небольшим карманным часам.

— Б-бомба?

Тут минутная и часовая стрелки пересеклись, раздался тихий щелчок, и яркая вспышка, будто само солнце, с грохотом сверкнула. Волной задело и полицейских, и всех людей в вестибюле. Взрыв от светошумовой гранаты, в которой содержались алюминиевая пудра и хлорная кислота, не был смертельным, а вот оглушить мог. Несколько полицейских выстояли, но им всё равно не повезло. За взрывом последовал слезоточивый газ, и они закашлялись.

— Отлично. Начать поиск цели.

Посреди этого облака газа лишь один стоял на ногах. На нём не было противогаза. Вынимая из сутаны два пистолета, Стрелок зашагал дальше по вестибюлю, не глядя на полицейских.

VI

— Сейчас куда? — спросил Гюг, нажимая на кнопку вызова лифта. Он посмотрел на Жоржа. — Вернёмся в дом?

— Хорошая мысль. Иди туда, а мне нужно ещё пару дел утрясти. Приду как только всё сделаю, — решительно сказал Жорж.

Звякнув, лифт остановился на их этаже, и двери открылись. Показались пятеро полицейских. Гюг опустил голову, а Роденбах молча прикрыл его. Полицейские вышли из лифта. Когда они уже хотели войти внутрь, их окликнули.

— Подождите, — раздался низкий хриплый голос. Невероятно высокий сержант обернулся. — Хотел спросить.

— Да, господин сержант? — тихо отозвался Гюг.

Скрытый тенью, он осторожно потянулся к мечу, готовый вынуть его в любую секунду. Если они разглядят его, всему конец. Тогда придётся пробираться с силой и, вероятно, с кровью. Впрочем, его опасения оказались напрасными.

— В какой камере сидит террорист Гюг де Ватто? — резко спросил он.

— В третьей. Прямо и направо.

— Да? Спасибо! — сказал сержант, отдавая честь.

Гюг ответил тем же. Полицейские двинулись по коридору. Он с облегчение опустил плечи и уже подошёл было к лифту.

— Гюг, нет! — закричал Роденбах.

Фехтовальщик молниеносно вынул из ножен меч и, глядя на отражение в очках Жоржа, метнул клинок назад. По мрачному коридору пронёсся пронзительный лязг.

— А ты хорош.

Сержант, а вернее, переодетый им мужчина, с силой рубанул саблей. Он облизнул губы. Полицейские окружили мужчин.

— Только ты смог отбить удар Лучано Риджо.

— Лучано Риджо… Жёлтые Перчатки! — завопил Жорж, отшатнувшись.

Профессиональный убийца, получивший своё прозвище из-за желтовато-коричневого цвета рук. Кожа у него окрасилась из-за анаболика. Известный бывший солдат Ватикана, а ныне наёмный убийца. Его услуги стоили непомерно дорого, и никто не уходил живым от его сабли. Что он здесь делал?

— Д’Эльзас нанял тебя? — Гюг побледнел, едва увернувшись от смертоносного клинка. — Работаешь на вампира, Жёлтые Перчатки?

— Мне всё равно кто платит. Пусть хоть сам сатана, тогда я и Бога убью, — ответил Лучано и широко ухмыльнулся, обнажив белые зубы, причудливо выделяющиеся на сероватом лице. Бионически-усовершенствованный солдат взмахнул саблей по светлым волосам Гюга. Обычному человеку не совладать с его мощью. Крепкими как сталь руками Лучано замахнулся со всей силой.

— Ох, Гюг! — воскликнул Жорж

— Стой там! — закричал он.

Роденбах хотел метнуться вперёд, но мнимые полицейские оттолкнули его. Лучано и Гюг схлестнулись в поединке на мечах. Казалось, высокого худого Гюга сейчас рассечёт пополам.

— Бога убьёшь, говоришь. Что ж, готовься повстречать его! — Гюг нисколько не изменился в лице, но засмеялся ещё страшнее своего дьявольского противника. — А если сражаешься с самой смертью? Сможешь убить её?

Раздался пронзительный лязг.

— Ну и ну! — ошеломлённо взревел Лучано.

Его откинуло назад. Удивление мужчины было вполне понятно: худой священник весил раза в два меньше, а отбросил его как пушинку. Он ещё не успел оправиться от удара, как перед его плывущим взглядом замелькали белые вспышки.

— К счастью, у меня необычные руки.

Вскинутый клинок отбрасывал зловещие тени на лицо Гюга.

— Ты выбрал не того противника, Жёлтые Перчатки, — тихо, будто сама смерть, прошептал он. — Умри!

— С-стой, священник! — раздался незнакомый голос.

Лучано испуганно таращил глаза.

Один из ряженых полицейских целился в Роденбаха.

— Смотри сюда. Сложи оружие и сдавайся, а то продырявлю твоему приятелю башку!

— Гюг, нет! — бесстрашно воскликнул Жорж, ощущая холодное дуло, приставленное к затылку. Он закричал громко, чтобы заглушить полицейского. — Не думай про меня! Беги! Ах!

— Заткнись! — рявкнул лжеполицейский, ударяя его пистолетом. — Как поступишь? Могу ухо ему отстрелить, чтобы ты решился.

— Хватит, — сказал Гюг.

В ответ на эти дешёвые угрозы, он отвёл клинок от Лучано. Ловко крутанув мечом, он вонзил его в пол.

— Теперь отпусти его.

— Ты что делаешь, Гюг? — воскликнул поражённо Жорж, глядя на фехтовальщика, сложившего свой драгоценный меч. — Сказал же забудь про меня! Что ты наделал?

Гюг ничего не ответил вконец расстроенному Жоржу и лишь горько усмехнулся. Перед ним возникла огромная фигура.

— Сволочь, угрожаешь мне! — заорал гневно Лучано.

Он схватил свою саблю и обрушил её на лицо Гюга.

Таким ударом он бы мог раскроить ему череп, но фехтовальщик лишь пошатнулся. Он опёрся о стену, но Лучано пнул его в живот. Гюг согнулся пополам от боли. Он открыл рот, чтобы вдохнуть поглубже. Сломанные зубы и кровь упали на пол.

— Господин Лучано, понимаю вас, но нам нужно бежать…

— Сам знаю! — рявкнул тот, пытаясь успокоиться.

Казалось, он всё ещё хотел отомстить Гюгу за недавние унижение, впрочем, он понимал, что времени нет. Ухватив покрепче саблю, он занёс её над головой священника.

— Прощай!

— Гюг! — закричал Жорж.

Сабля победоносно сверкнула и обрушилась на фехтовальщика.

И тут сверху посыпался град пуль, изрешетив убийцу и раскрошив голову лжеполицейского, державшего пистолет Роденбаха. Чудо, что самого Жоржа не задело, смерть смотрела ему прямо в лицо. На подобное был способен лишь один человек.

— Стрелок! — слабо пробормотал Гюг.

Невысокий мужчина метнулся перед ним, спрыгнув через изрешеченный потолок.

— Всем стоять, — резко велел он, вскидывая пистолеты. — Бросайте оружие и сдавайтесь.

Они застыли на месте от такого холодного голоса.

— Чёрт возьми!

Словно очнувшись, лжеполицейские прицелились в Треса.

— Ты ещё кто такой? Плевать! Тебе конец…

— Задержка в тридцать восемь сотых секунды.

Из пистолетов будто живой вырвался огонь. Полицейские даже не успели выстрелить. Головы им снесло, и трупы рухнули.

Жуткое кровавое зрелище предстало их глазам.

— Идём, Роденбах! — закричал тут же Гюг.

Он уже продумал как сбежать. Он вынул застрявший в полу меч, схватил за плечо поражённого прокурора и втолкнул его в лифт.

— Иди! — прокричал Гюг, закрывая двери лифта. — Я за тобой!

— Хорошо! Я подожду наверху, — покорно согласился Жорж, понимая, что только помешает.

Лифт поехал. Гюг обернулся и посмотрел на окровавленный коридор, посреди которого одиноко стояла человекоподобная машина со сверкающими стеклянными глазами.

— Бывший агент Гюг де Ватто, — сказал Трес, целясь из обоих дымящихся пистолетов, — брось оружие и сдавайся. Иначе я пристрелю тебя.

VII

Раскаты грома эхом вторили выстрелам.

Пули срезали несколько светлых волос и пробили дыры размером с кулак в стене, у которой только что стоял Гюг. Не успело ещё стихнуть эхо, а фехтовальщик уже отпрыгнул в сторону. С такого расстояния, пистолеты, конечно, были куда надёжнее меча. Гюг пихнул плечом стальную дверь и метнулся внутрь.

— Стой, Ватто! — бесстрастно велел Трес.

Гюг в ответ смолчал. Сломав ручку, чтобы дверь не открылась, он побежал к пожарной лестнице. Стрелок за считанные секунды выломает дверь, но Гюг надеялся сбежать за это время. Однако, к своему удивлению, никакого грохота он не услышал позади себя. Неужели сдался? Мысли вихрем проносились в голове. Он взлетел вверх по лестнице и уткнулся в запертую железную дверь. Он рубанул мечом и вышиб её, запрыгнув внутрь. С мечом наготове он обернулся к противнику, но Треса сзади не было.

— Сдался?

Гюг медленно отступал назад, не сводя взгляда с дверного проёма. В конце коридора виднелась дверь запасного выхода. За ней, вероятно, находилась караульня.

Он не спеша двигался спиной назад, и тут стену пробили пули. Гюгу несомненно отстрелило бы ноги, не отпрыгни он в ту же секунду. Пули пролетели мимо и утонули в стене.

— Через стену, да? — цокнул языком Гюг.

Он перекувыркнулся в воздухе и сгруппировался, вонзив клинок в тонкую стену. Почувствовав движение, он ещё раз воткнул меч. Сквозь стену полетел град из пуль.

— Ах! — простонал Гюг.

Пуля скользнула по правой щеке. Он увернулся от прямого попадания, свалившего бы даже слона, но всё равно ему показалось, что его ударил боксёр. В правом глазу помутнело, и он покрепче стиснул зубы, чтобы не потерять сознание. Он принял боевую стойку и ещё раз вонзил меч в стену.

— Гюг де Ватто, — раздался бесстрастный голос, — герцогиня Миланская беспокоится о тебе. Возвращайся немедленно в Рим. Если будешь сопротивляться, мне придётся застрелить тебя.

Сквозь дыру красный лазер выхватил щёку фехтовальщика. Все чувства Гюга были так обострены до предела, что он даже не глядя отыскал своего противника. Он мог спокойно пробить грудь Тресу. Время действовать, иначе он получит пулю в лоб в любую секунду. Но рука не поднималась. «Взявшие меч, мечом погибнут».

— Я уже сказал тебе, Стрелок. — засмеялся Гюг сквозь слёзы, — мне некуда идти. Хочешь остановить меня, убей.

Он покрепче сжал меч. За стеной щёлкнул взведённый курок. Гюг напрягся всем телом, готовый со всей силой обрушить удар.

— Гюг де Ватто! — раздался хриплый, кашляющий кровью, голос.

Гюг застыл. Развернувшись, он увидел огромную фигуру, мчавшуюся по коридору.

— Лучано?

В его зелёных глазах мелькнуло удивление.

«Живой…»

Окровавленное лицо убийцы жутко исказилось. Удивительно, как он ещё был жив, ведь ему разворотило живот. Больше, правда, Гюга взволновал цилиндрический объект за его плечами.

— Гранатомёт! Ого! — воскликнул Гюг.

В этом узком коридоре от такого выстрела не скроешься.

— Сдохни! — хохоча проревел Лучано, а фехтовальщик побледнел.

— Не двигай клинок, Танцор Мечей! — раздался низкий и резкий голос Треса за стеной.

Гюг не успел даже обернуться. Пули попали в меч. Клинок, отлитый из мономолекулярных кристаллов, отразил удар. Пули отскочили и попали точно в дуло гранатомёта.

— Ах? — успел лишь выдохнуть Лучано.

Его тут же разорвало на мелкие кусочки.

Взрывной волной Гюга откинуло как раз к запасному выходу. Пихнув плечом дверь, он вывалился на мокрую мощёную улицу.

— Уф! Ох!

В ушах до сих пор звенело. Он поднял окровавленное, перепачканное лицо. Сколько времени прошло? Было темно, стоял белый туман. Или это в глазах у него помутнело?

Он замотал головой, чтобы прояснить мысли.

— Гюг де Ватто, ты задержан, — послышался равнодушный голос.

Гюг поднял затуманенный взгляд на бывшего товарища.

— Ты не можешь больше сражаться. Возвращаемся в Рим.

Трес склонился над фехтовальщиком, лежащего на земле. Накрыв его своей порванной сутаной, Стрелок без труда перекинул его на плечо.

— Герцогиня Миланская поможет уладить дела по Ауде керк и Четвёрке графов, — сказал Трес, шагая. — Не стоит всё взваливать на себя.

Гюг сквозь пелену в глазах изучал лицо Стрелка. Механический солдат был бесстрастен — не был запрограммирован для чувств. И всё же он уловил в его голосе нотку сочувствия, или, может, у него просто слух повредился.

Фехтовальщик хотел заговорить с бывшим товарищем, как его оборвал оклик.

— Гюг!

И тут же пуля пробила ногу Тресу. Калибр был крупный, и Стрелок пошатнулся. Пока он пытался сохранить равновесие, ему прострелило вторую ногу. Это уже было выше его сил. Он выпустил Гюга и зашатался.

Молодой мужчина мчался к нему на мотоцикле.

— Ты как, Гюг? Залезай!

— Роденбах! — воскликнул мужчина.

Жорж держал ружьё. Он бросил оружие и протянул руку фехтовальщику.

— Чего ты медлишь? Залезай уже!

— Постой, Гюг де Ватто, — сказал Трес, с трудом пытаясь встать. Он протянул руку к замешкавшему Гюг. — Я должен привести тебя к герцогине Миланской.

— Прости.

Отступив от раненого механического солдата, он покачал головой. Он ухватился за руку Роденбаха и ещё раз повторил:

— Прости меня, отец Трес.

— Стой, Ватто! — закричал Трес.

Он попытался схватить Гюга за рукав, но мотоцикл уже умчался.

***

— Отчёт от отца Треса. Он не смог задержать Танцора Мечей, — робко зачитала сообщение начальнице монахиня-голограмма с родинкой под глазом. — Отец Икс запрашивает разрешение преследовать дальше… Что скажите, леди Катерина?

— Передай отцу Тресу временно прекратить задание и вернуться в Рим, — велела женщина, не поднимая взгляда от документов, которые она изучала. — Нам некогда разбираться с Танцором Мечей. В Барселоне произошла трагедия.

— В Барселоне? О нет! Что-то с Авелем или Ноэль? — спросила Кейт.

После Нетландии Авель отправился в Каталонию для встречи с их бывшим агентом Госпожой. Та должна была помочь ему. Раз уж за дело взялись эти двое, что ужасного могло произойти?

Однако лицо Катерины не выражало ничего хорошего, когда она отложила бумаги. Она поднесла кулачок к губам и сказала:

— Вчера Барселона была полностью разрушена. Сестра Ноэль скорее всего мертва.

— К-как? — вскрикнула Кейт и отшатнулась так, что её изображение замерцало.

«То есть «полностью разрушена»? Что случилось с Ноэль? Авелем?»

— Мне нужно доложить кардинальскому совету. Сестра Кейт, проверь точно, что случилось в Барселоне. Королева Цыган в Севилье, так? Немедленно пошли её туда. И нужно освободить Львиного Клыка из тюрьмы, — решительно велела Железная Леди и взяла плащ.

Времени до экстренного заседания оставалось совсем мало. Она подхватила трость и вышла из кабинета.

— Ах, леди Катерина! — прокричала ей вслед Кейт. — А что с Гюгом? Если мы отзываем Треса, может, кто-нибудь другой…

— Нет нужды. — Катерина покачала головой в ответ на её просьбу. Она поняла, что нужно объясниться. — Я отлучаю Гюга де Ватто от Церкви. Он… — Она говорила мягко, но в глазах сверкала холодная сталь. Железная Леди твёрдо сказала перепуганной монахине: — Он больше у нас не служит.

Комментарии

1. Жорж Роденбах (фр. Georges Rodenbach) — бельгийский франкоязычный писатель и поэт.

2. Луи Брандт (фр. Louis Brandt) — основатель часовой компании Omega.

3. Оммеганг (Ommegang) — фольклорный праздник в Брюсселе.

Ошибки, опечатки, неточности? Пожалуйста, дайте знать.