Кровь Триединства. Ярость против Лун (Новелла) - 1 Глава

И на суде да окажется он виновным,

сама молитва его да обернется против него.

Псалтирь 109:7

I

— Сюда, ваше высокопреосвященство.

Катерина вышла из аэропорта и услышала гудок автомобиля. Она вскинула взгляд. Мужчина в твидовом костюме-тройке у седана махал ей рукой.

— Спасибо, что приехали, доктор Вордсворт, вы ведь простудились.

Красивая женщина оправила пальто и подошла к мужчине.

Ночью в Риме выпало много снега. Катерина шла осторожно по обледенелой мостовой, чтобы не поскользнуться. Она повыше надвинула солнцезащитные очки в надежде закрыть лицо. В Рим она прилетела тайно, поэтому и кардинальское облачение не надела, но на неё всё равно оборачивались — ведь она была очень красивой женщиной. Она подняла ворот пальто, чтобы скрыться от глаз посторонних, и обернулась к своим спутникам.

— Похоже, снова пойдёт снег. Давайте поторопимся. Сначала поедем на площадь Святого Петра, а потом уже в галерею Спада.

— Хорошо, хорошо, Катерина, только сумки у тебя уж больно тяжёлые, — стуча зубами, тоскливо пробормотал молодой мужчина в круглых очках и белом пальто. Он подхватил чемоданы и неуклюже заковылял по обледенелой мостовой. — Зачем тебе столько сумок? Ты там труп что ли, спрятала… А-а-а-ай!

Авель поскользнулся и закричал, распластавшись по мостовой. Он покатился вниз и с глухим стуком ударился прямо о фонарный столб, и шапка снега тут же плюхнулась ему на голову.

— Осторожнее, отец Найтроуд, — раздался сухой голос.

Невысокий молодой мужчина с дорожными сумками за плечами посмотрел на сугроб. Он ловко вытащил чемоданы из-под снега и положил их в багажник седана, не обращая внимания на спутника.

Профессор даже не пытался помочь и только засунул трубку в рот.

— Что-то у вас и правда багажа много. Хотите остаться в Риме, ваше высокопреосвященство?

— Боже упаси. Там просто сменная одежда да пара необходимых вещей, — ответила женщина с искренним удивлением. — Правда, я всё же могу задержаться. Как там дела в Консистории?

— Кардинал Медичи трудится в поте лица, но похоже безуспешно.

Катерина пронзительно посмотрела на него.

— Большинство кардиналов, кроме нескольких совсем уж молодых, на вашей стороне, — чётко ответил Профессор, вытянувшись перед начальницей. — Вряд ли вас обвинят в ереси.

— Значит, всё решится в ближайшие дни. Спасибо этому малодушному старичью. Даже забавно, — горько усмехнулась Катерина.

Во время бунта в Брно разразился скандал: похитили папу римского, а её агент Вацлав Гавел предал их. Конечно же, её непримиримый соперник Франческо ди Медичи не упустил этого из виду и задумал обвинить младшую сестру в ереси. К счастью, его замысел не увенчался успехом. В Консистории, высшем кардинальском совете, большинство поддерживали прекрасную Катерину, а только Консистория могла позволить Инквизиции вмешаться. Франческо не раз настаивал вернуть Ватикану былую мощь, и его поддерживали сторонники резких перемен, но пожилые кардиналы, боясь потерять власть, относились к нему с осторожностью. Конечно, они надеялись, что Катерина будет сдерживать Франческо, и поэтому так легко не отвернутся от неё.

— Всё равно им нельзя доверять. Для этого старичья я просто кукла. Стоит им усомниться во мне, они тут же избавятся от меня.

— Exactly. Но надежда на победу у нас есть. Вас посадят под домашний арест на месяц и год не будут выплачивать оклад. Где-то так.

Катерина — кардинал, государственный секретарь, герцогиня и старшая сестра понтифика. Что может бросить тень на её власть и достоинство?

И всё же…

«У меня запятнаны руки».

Она взглянула на белоснежные перчатки.

«Собственными руками я возложила младшего брата на алтарь власти. Собственными руками я посылала подчинённых на верную смерть. За меня они проливали кровь. Даже все воды мира не смоют грязи с моих рук…»

— Что с тобой, Катерина?

Обеспокоенный голос вырвал её из задумчивости. Она подняла глаза. Авель выбрался из-под сугроба и тревожно на неё глядел. Смотрели на неё и Профессор, ожидающий у седана, и Трес, закрывший багажник.

— Ты вдруг притихла. А, ты, наверное, проголодалась! — воскликнул Авель.

— Да нет. — Катерина невольно улыбнулась ему. — Всё хорошо, просто задумалась.

Что сказать? Она покачала головой и перестала блуждать по нескончаемому лабиринту мыслей. Она улыбнулась обеспокоенным подчинённым и села в седан на заднее сидение.

— Поехали. Нечего время терять. Скоро снова пойдёт снег, а я терпеть не могу холод.

И тут только они завели автомобиль, раздался весёлый, но слегка обеспокоенный окрик:

— Катерина-а-а!

Все тут же выхватили оружие — Профессор за рулём, Авель и Трес, сидевшие по сторонам от кардинала. Перед ними под пронзительный визг резко затормозил автомобиль.

— Слава богу! Живая!

Молодой мужчина был самим воплощением ветрености. Длинные осветлённые волосы и весёлые глаза никак не вязались с церковным облачением. Антонио Борджиа, епископ Валенсийский, метнулся, чтобы обнять Катерину, но тут же застыл, завидев дуло пистолета — в него целился молодой мужчина с бесстрастным лицом.

— Опусти пистолет, отец Трес, — велела Катерина. — Что случилось, епископ? К чему такая спешка? В каком смысле «живая»? — Она обернулась к молодому мужчине.

— Да в прямом!

Трес опустил пистолет, а Антонио пулей метнулся к Катерине и совершенно неучтиво схватил её за руки.

— Катерина, бежим вместе! — совсем уж нагло заявил он.

— Ч… Что?!

Епископа наверняка занесли в анналы истории — только он смог так ошеломить Катерину. Молодой вертопрах вперился в неё взглядом и с жаром воскликнул:

— Ну же! Скорее бежим! Да с тобой я хоть в Тёмные земли, хоть в Империю пойду!

— Погоди-ка, — оборвала его Катерина. Она отшатнулась и выдернула руки из его хватки. — Что ты несёшь? Зачем бежать, епископ? Никуда я не…

Но она не успела договорить. Невдалеке на улице раздался какой-то грохот, послышались голоса.

— Вот же чёрт! Опоздал! — простонал Антонио.

В переулке показались огромные чёрные тени, напоминающие носорогов. Это были шестиколёсные бронетранспортёры. Казалось, они сейчас всё тут разгромят в пух и прах, но они неожиданно остановились метрах в десяти от ошеломлённой Катерины, перегородив всю дорогу.

— Карабинеры? — помрачнела она.

На автомобилях виднелся «Божий молот», эмблема специальной полиции Инквизиции.

— А они-то здесь откуда?

Резко распахнулся люк, и из бронетранспортёра выскочили полицейские с автоматами. Они слаженно и молниеносно окружили Катерину. Они явно не хотели мешкать ни секунды.

Агенты тут же схватились за оружие, но…

— Ну-ну, уберите оружие, — в напряжённой тишине раздался на удивление спокойный голос. — Нельзя же так с кардиналом. Постыдились бы. Прошу прощения, ваше высокопреосвященство. Извините их за эту грубость.

Мужчина выпрыгнул из люка последним и поприветствовал кардинала так, словно они были на званом вечере. Он снял берет с взлохмаченных волос и почтительно поклонился.

— Брат Матфей из Бюро инквизиции. Кардинал Медичи приказал приехать за вами. К вашим услугам.

У него было на удивление благодушное и спокойное лицо, хотя он славился своей жестокостью. Ему бы подошла скорее сутана, нежели обмундирование.

Катерина немного успокоилась и поприветствовала его.

— Ах, вот оно что. Благодарю вас, брат Матфей, но право не стоило. Вы же знаете, в каком я положении. Мне не нужно сопровождение, — сказала она.

Матфей сощурился так, что глаза превратились в щёлки. Он выхватил из кобуры пистолет, да так молниеносно, что даже Трес не заметил.

— Простите, ваше высокопреосвященство, мы здесь не для этого, — ответил инквизитор, целясь женщине в лоб. — Вы задержаны по подозрению в сговоре с Новым Ватиканом. Можете сопротивляться, но предупреждаю, нам приказано задержать вас любым способом.

***

— Ваше высокопреосвященство, а стоит ли? — как обычно, невозмутимо спросила сестра Паула.

Брат Матфей недавно доложил, что герцогиню Миланскую задержали и увезли в Латеранский дворец.

— А если арест кардинала Сфорцы всё только усложнит? Она же наверняка выкрутится.

— У меня есть результат теста ДНК — кровь на документе её. Никаких сомнений, — равнодушно ответил мужчина и посмотрел на Папский дворец за окном. — Теперь-то Консистория уже не помешает, и мы начнём инквизицию.

— Консистория меня не волнует, но вы же посылаете на костёр кардинала Сфорцу. Что потом будет?

На долю секунды на её лице мелькнула тень растерянности, но она спокойно сказала:

— Тут уже не о халатности идёт речь. Сговор с Новым Ватиканом тяжкое преступление, конечно, и заслуживает казни, но кардинал всё-таки старшая сестра его святейшества. Представляете, что начнётся, если её казнят.

— Но делать что-то надо.

Весь день шёл снег. Безлюдный Папский дворец припорошило. Дул холодный, злой ветер. Взгляд у Франческо был ледяной и мрачный.

— Я и не мечтал найти… список членов Нового Ватикана.

Он вздохнул и брезгливо откинул бумаги, в которых были написаны имена священнослужителей, а рядом стояли красные отпечатки пальцев. Восемьдесят часов назад ему принесли документы, найденные в замке Шпильберк в Брно, где располагался штаб Нового Ватикана, и с тех пор он не знал покоя.

Паула верно заметила: одно дело халатность, а другое — государственная измена. Катерину можно отстранить от власти или даже хуже. Вот только победа над соперницей совсем его не радовала.

«Дело принимает опасный поворот. Я столько мечтал о её провале. Я-то сторонник жёстких мер, а Катерина вечно мне перечила. И наконец она оплошала во время бунта в Брно. Мечта сбылась. Только смертная казнь совершенно другое дело. Катерина всё-таки кардинал и сестра понтифика по отцу. Сожгут её как еретичку, и такое начнётся. Если не сделать всё с умом, то и мне не сносить головы».

— Теперь уже поздно. Нельзя её отпускать. Кому-то придётся замарать руки. Или мы сделаем это, или Ватикан не спасти!

Падающий снег отражался в его стальных глазах, полных непоколебимой веры.

Если Ватикан, оплот человечества, падёт, людям не миновать войны. Брат пойдёт на брата, сын на отца, а древний враг не дремлет — только и ждёт случая, чтобы сожрать человечество.

— Пока они живут на Земле, и мы должны. Придётся чем-то жертвовать, — пробормотал Франческо и отвернулся от окна.

Огонь в камине слегка обагрил его лицо.

Наверняка его запомнят как злодея, и всё же…

— Кому-то придётся замарать руки.

II

— Вопрос только один: как далеко зайдёт Инквизиция? — сказал Профессор, пыхтя трубкой.

Он расстелил перед собой карту Рима и прикрепил две красные кнопки — на галерею Спада, где они были, и Латеранский дворец, куда увели Катерину. Он мрачно скрестил руки.

— Герцогиня Миланская — кардинал и сестра его святейшества. Неужели они казнят её? — холодно спросил Профессор.

— Они уже сказали А, скажут и Б. Уверен, что казнят, — прошептал Авель, поправляя ворот сутаны. Он опасался, что его услышит Трес, который возился с чем-то в лаборатории.

— Хуже уже не будет. Надеяться не на что.

— Мне и самому не сладко. Меня теперь тоже подозревают. Я же дал им список, а в нём не было имени Катерины, — уныло завыл Антонио Борджиа, будто держал шар земной на плечах. Он сидел у камина и накручивал длинные пряди. — Они сказали, что я намеренно скрыл её имя. Да как у них язык повернулся? Это женщины жертвуют ради меня, а никак не я ради них.

— Значит, её имени не было в том кёльнском списке? — прервал его завывания Авель, а то Антонио до скончания века будет ныть.

— Клянусь честью! Да ты сам подумай, стал бы я тогда с ней общаться?

Вообще-то, похоже на правду.

Антонио откинул назад голову и решительно закивал.

— Инквизиция нашла какую-то подделку, это точно. А где подлинник-то взяли? Его же в природе не существует.

Снаружи шёл снег. Из окна кабинета на последнем этаже галереи Спада виднелись совершенно безлюдные улицы. Авель, глядевший на снегопад, резко обернулся.

— В смысле? Как это так?

— Говорю, как знаю. Новый Ватикан никогда не писал этот список. То есть подделки были, а подлинника нет. Инквизиция просто тоже подделала список, — объяснил Антонио, но только больше запутал.

— Как-то странно, епископ Борджиа, — равнодушно сказал Профессор, выпуская дым, но глаза у него сверкнули. — Как можно сделать подделку без подлинника?

— Это всё Херувим.

— Херувим?

Так называли ангелов мудрости и знания. Мужчины нахмурились, а Антонио поспешил объяснить:

— Близкий советник Альфонсо. У него потрясающая память. Говорят, он помнит всех до единого членов организации.

— А как же тогда ты…

— Я запомнил только имена священнослужителей. Примерно пятьсот. Херувим знает всех членов организации и даже последователей. Там тысяч тридцать имён. Говорят, у него в голове вообще много сведений. Он знает их счета, где они прячут оружие и тому подобное.

— Вот это да! А архиепископ д’Эсте не боится? Если этот Херувим предаст его, всё тайное сразу станет явным, — сказал Профессор.

— Он не предаст. — Антонио передёрнул плечами и негромко постучал по столешнице. — Он нормально разговаривать не умеет. Только запоминает данные, а когда спрашивают, отвечают.

— Да? Как компьютер. Стойте! Давайте тогда схватим его, и вся недолга! В списке Инквизиции же нет ни счетов, ни адресов, так? Херувим-то понадёжнее будет! Вот и доказательство для Бюро!

Авель так переволновался, что даже расплевался, пока говорил. Антонио лишь помрачнел и пожал плечами, отирая с лица его слюни.

— Если мы его найдём. Может, его и в живых-то нет. Он был в замке Шпильберк. Может, там и погиб. А даже и нет, если он сбежал с Альфонсо…

— Д’Эсте пропал. Его даже Ватикан не нашёл, а уж у него-то возможностей. Как же мы его найдём, а, отец Найтроуд? — Профессор глядел не менее мрачно, чем Антонио.

— Да ладно вам. И… Ась? Отец Трес, ты чего? — отвлёкся Авель.

В кабинете Профессора была лаборатория со всяческими приспособлениями, откуда показался невысокий священник, нагруженный разномастным оружием.

— Трес, ты куда в таком виде собрался? — охнул Авель и подскочил.

На плече у священника висела авиационная пушка, на спине — гранатомёт, а на поясе — взрывчатка.

— Штурмовать Латеранский дворец и спасать герцогиню Миланскую, — бесстрастно ответил механический солдат, будто банковский отчёт зачитал. — Любые помехи я уничтожу. У меня всё.

— Штурмовать?! Трес, ты что несёшь? — Авель застыл с открытым ртом. Наконец он встрепенулся и метнулся наперерез Тресу. — И чего ты добьёшься? Тебя же просто убьют!

— Убьют? Смерть для робота ничего не значит. Меня могут только повредить, — тут же ответил он, но в его стеклянных глазах мелькнуло раздражение. — Я собственность герцогини Миланской. Если она умрёт, в моём существовании не будет смысла. Так что уйди с дороги, отец Найтроуд.

Трес, вероятно, хотел лишь слегка оттолкнуть Авеля, но сила у него была дай бог каждому, и священник отлетел прямо в коридор.

— А-а-ай! — раздался незнакомый голос.

— Ой! Простите!

Авель вскинулся и понял, что упал прямо на мягкую грудь какой-то красотки. Он тут же подскочил как ужаленный.

— Простите! Вы не ушиблись? — спросил он, краснея.

— Нет. А вы, отец? — отозвалась женщина грудным голосом.

Она была довольно молодой и весьма красивой, хотя её белоснежная кожа отдавала какой-то холодностью. Волосы она заплела в элегантную причёску, а соблазнительные изгибы подчеркнула роскошной шубкой с золотистым мехом. Уж не дворянка ли?

— Простите. Мы тут репетируем постановку к Рождеству.

Авель помог даме подняться, отчаянно пытаясь придумать, почему Трес весь обвешан оружием.

— Познавательная пьеса такая. «Рождество, тринадцатое». Там олень надевает хоккейную маску и бегает с оружием за непослушными детишками. Он у нас олень. — Авель кивнул на сослуживца, похожего на оружейный завод.

Он стряхнул пыль с её шубки. А вдруг она потребует оплатить химчистку?

Женщина обворожительно ему улыбнулась, видимо, поняв его волнения.

— Как хорошо, что я вас встретила! Не скажете, как пройти в кабинет кардинала Сфорцы?

— Ась? Простите, а вы кто? — удивился Авель.

Может, она супруга какого-нибудь посла? Нужно быть с ней повежливее.

— Ох, что же я. Я Криста, графиня Ангальтская. У меня небольшая земля на востоке Богемии.

Впервые слышу, подумал Авель.

— У меня просьба к кардиналу. Не подскажите, как пройти к её кабинету?

— Простите, но кардинала не будет в ближайшие дни, — ответил ей Профессор. Он выскользнул из кабинета и подошёл к растерявшемуся Авелю. — Кардинал не принимает без предварительной записи, — вежливо, но довольно сухо сказал Профессор. — Мадам, а какое у вас собственно дело?

— Я хотела просить её высокопреосвященство…

На лице женщины отразилась глубока печаль. Она стиснула платок, схватила Авеля за сутану и уткнулась ему в грудь.

— Пожалуйста… спасите моего мужа!

III

— Простите меня, отец.

— Ну что вы. Вам уже лучше? — нежно улыбнулся ей Авель.

Он поставил чашку чая перед дамой. Кажется, она немного успокоилась.

— А что с вашим мужем?

— Мой супруг, граф Ангальтский, владеет небольшой землёй недалеко от Брно, — сказала женщина, поднося чашку к губам. — В битве за Богемию он сражался на стороне Нового Ватикана. Я надеялась, что её высокопреосвященство спасёт его.

— Сеньора, всех дворян, которые сдались, помиловали, — сказал Антонио.

Он сидел рядом с Кристой и нежно поглаживал её по руке, в которой она зажала платок.

— Не волнуйтесь, с ним всё хорошо. Не печальтесь так, — прошептал он ей уж слишком сладким голосом. — Весь мир скорбит, когда такая красавица плачет.

— Н-но…

Антонио явно хотел очаровать её, но по сути не соврал. Однако Криста лишь покрепче сжала платок. Лицо у неё по-прежнему было мрачное.

— Мой муж не сдался. Он бежал с последователями Нового Ватикана.

— Тогда плохо дело, — нахмурился Антонио и умолк.

После падения Брно не только Альфонсо исчез: около трёхсот священнослужителей и последователей сбежали вместе с ним. Видимо, супруг графини был в их числе и, к великому огорчению Кристы, свято верил в своё дело.

Профессор всё это время молча слушал женщину. Он прищурился и поднялся с кресла.

— Я понимаю, мадам, — вежливо сказал он, но по его лицу было видно, что хотел поскорее спровадить её, — но, к сожалению, её высокопреосвященство помочь вам не сможет. Она временно отстранена от службы. Семейные дела.

— Да вы что? — побледнела Криста.

Катерина славилась своими умеренными взглядами, и графиня проделала этот долгий путь в надежде на её помощь.

— Я… я ведь в провинции живу, — выдавила она и обессилено уронила руки. — Я не знала.

— Мне очень жаль, но пока мы ничем не можем вам помочь. Мы дадим вам знать, если что-то изменится, — сказал Профессор довольно холодно, но напрасно обнадёживать её было бы слишком жестоко. Да и не до мелкопоместного дворянина сейчас.

Криста тихо заплакала и промокнула глаза.

— Графиня. — Авель положил ей на плечо руку, чтобы хоть как-то ободрить. — Мы обязательно поможем вашему супругу, если сумеем. Не отчаивайтесь, прошу.

— Ах, бедный мой Рудольф, — всхлипнула Криста.

Её последняя надежда растаяла как дым, и Авель совсем её не утешил.

— Никто не спасёт тебя, — ещё горше заплакала она. — Бедный мой, где-то там в этой стуже. Как мне помочь тебе?

— Постойте… мадам! Что вы сказали? — Профессор подскочил как ужаленный и метнулся к женщине, позабыв о всякой учтивости. — Мадам, что вы там про стужу говорили? Вы знаете, где он?

— Ах? Ну да…

Криста, удивлённая его радостью, тут же перестала плакать. Она отёрла слёзы и вынула из сумочки конверт.

— Пару дней назад знакомый торговец из Кракова случайно нашёл это письмо и принёс его мне, — сказала графиня и громко зачитала: — «Моя дорогая Криста, вместе с истинным папой римским я славлю Господа. Ни о чём не волнуйся. Скучаю по тебе. Гляжу в далёкое таллинское небо и молюсь за твоё счастье…»

— Таллин! — воскликнул Профессор.

В письме говорилось о чём-то ещё, но его больше ничего не интересовало. Он, словно ищейка, обнюхал каждый уголок конверта и письма.

— Супруг торопился и написал лишь это перед отъездом… Вам это чем-то помогло?

— Ещё как, мадам. Таллин. Друзья, вот это зацепка! — Профессор обернулся к сослуживцам. — Мы же сможем найти Альфонсо д’Эсте! Он бежал в Эстонию!

Маленькая Эстония, полгода покрытая снегами, лежала между Тёмными землями и Балтийским морем. Страна была бедная, дороги плохие, и соседи чаще всего даже не смотрели в её сторону. В таком захолустье сам бог велел прятаться. А сейчас там всё погребено под снегом, попробуй их там найти.

— Если ваш муж был в Кракове… Хм, значит, они пересекли Великое герцогство Ягелло, увели след в Тёмные земли, а затем пошли на север. Перезимуют в Таллине, а потом двинутся дальше в Северные маркизатства. Вполне разумно.

Профессор как заведённый начал прикреплять кнопки на карту мира.

— Допустим, поймаем мы Альфонсо, а вдруг Херувим не с ним? — раздражённо спросил Антонио. — Может, он погиб? Или сбежал подальше от Нового Ватикана?

— Риск — благородное дело, — спокойно ответил Профессор, прикрепляя последнюю кнопку. — Можем либо штурмовать Латеранский дворец, чтобы спасти кардинала, а там и поднять бунт против Ватикана, либо найти Херувима, живого или мёртвого. Что лучше? А, отец Трес?

— Слишком много неизвестных, — бесстрастно покачал головой тот. — Не могу просчитать.

— Вот и я о том же. Придётся рискнуть. Авель, ты решай, — вдруг сказал Вордсворт.

— Ась? Я? — заморгал священник и показал на себя. Он замотал головой. — Почему я-то? Профессор, вы решайте.

— Мне в таких делах не везёт, а у отца Трес с чутьём туговато. Ты дольше всех знаешь герцогиню. Тебе решать. — На долю секунды по его лицу скользнула печаль, но мужчина тут же встрепенулся и посмотрел на сребровласого священника. — Вся надежда на тебя, Авель. Что думаешь?

***

— Вашу мать! Вот я такой красавец и силач, а ем в какой-то помойке! — ныл брат Филипп из Бюро инквизиции по прозвищу «Толстый Угорь».

Фургон со всяческими приборами для слежки стоял недалеко от галереи Спада. Инквизитор и четверо полицейских набились в него как сельди в бочке. Но Филипп, как старший по званию, примостился на двух сидениях и вытянул коротенькие ножки. Он уже хотел смачно вгрызться в пирожок, как застыл и ошеломлённо уставился на него.

— Что за ерунда!

Он гневно посмотрел на полицейского, которого послал сбегать за едой аж за четыре квартала.

— Это что за хрень такая?! — заорал он на молодого младшего сержанта. — Он же с тыквой!

— Н-ну да. Вы же просили пирожок.

— Кретин! Если прошу пирожок, значит, с угрём! Болван! Всё нужно говорить! Пошёл вон с глаз моих!

— П-простите, господин.

Младший сержант сдерживался изо всех сил, чтобы не брякнуть: «Да ты сам как угорь, урод!»

— Я сейчас куплю другой!

— Живее давай! Ещё один промах, и подвешу тебя. Вот чёрт! Вокруг одни кретины, — зло прошипел Филипп и целиком проглотил мерзкий тыквенный пирожок. — Какого дьявола Паула поручила мне эту скучищу? Завидует мне, зараза.

Они уже три часа наблюдали за Государственным секретариатом, и зад у него совсем стал плоским. Сколько ещё тут сидеть? Рано или поздно, конечно, этот сброд что-то да сделает.

— Да чтоб вам всем провалиться! Погодите у меня! Вот избавлюсь от этого болвана Петра, стану начальником Инквизиции, и тогда эта сучка…

— В-ваше благородие! — окликнул его полицейский, пока он предавался мечтам о мести. Полицейский напряжённо смотрел в бинокль — он явно что-то увидел. — Автомобиль выезжает. Чёрный седан… За рулём агент!

— Что-о-о?!

Филипп выхватил у него бинокль и вперился взглядом. Точно. Чёрный седан выезжал из главных ворот галереи. За рулём сидел средних лет мужчина с трубкой во рту. В автомобиле были ещё люди, один из них очень высокий.

— Вот чёрт! За ними! Живо!

Он посмотрел в бинокль, как седан удаляется, и подпрыгнул.

— А-ха-ха-ха! Попались!

Филипп громко захохотал и примостился поудобнее, чтобы не упасть. Седан мчался на запад к Целийскому холму, где стоял Латеранский дворец. Во дворце иногда проживал папа, но сейчас там держали Катерину.

Значит, едут спасать свою начальницу. Быстро они, однако. Вот так неожиданность. Он-то думал, что придётся ждать, может даже, подтолкнуть их.

— Так-так, вот и пришёл мой звёздный час! — Филипп раздул ноздри, уже представив свою победу. Он даже позабыл о тыквенном пирожке. — Поднажмите. Сегодня всё решится! Сделаем работу хорошо, и меня точно повысят до начальника. А я уж вас не забуду. Ха-ха-ха. А?! — Он внезапно оборвал смех.

Фургон с громким визгом резко остановился.

— Твою мать! Больно-то как! На черта так тормозить?!

— Простите! Просто они…

Водитель показал на седан. Автомобиль съехал на обочину. До Латеранского дворца было ещё далеко, но мужчина спокойно вышел из седана. Он закурил трубку и не спеша пошёл к ним.

— Он нас заметил, что ли?! — Филипп тут же пригнулся.

Мужчина постучал в окно.

— Трудитесь в поте лица, господа инквизиторы. Не хотите чаю?

— Чего?

Ловушка? Но зачем?

«Да, нас раскрыли. Надо бы сбежать, пусть мои олухи отвлекут внимание».

Филипп открыл дверь.

— Ха-хе-хе. Ну, вы и кретины, — нахально усмехнулся он. — Вам не спасти свою начальницу. Вы окружены. Лучше сдавайтесь по-хорошему, — пытался одурачить его Филипп.

— Это вы о чём? — Профессор удивлённо пожал плечами и посмотрел на инквизитора, как на причудливого зверька. — Что-то я в толк не возьму. Я ехал выпить чаю, заодно и вам решил предложить. При чём тут спасение герцогини Миланской? Интересно как? Я же один…

— Ха! Ты мне тут дурака не строй из себя! Чай он предложил! Вы там всем скопом сидите!

— Простите? — удивился ещё больше аристократ. — Я что-то совсем запутался. Это вы про неё?

Задняя дверь седана открылась, и из автомобиля вышла невысокая девушка.

— Простите, доктор Вордсворт, можно мне снять парик?

Профессор обернулся к монахине в одежде священника и улыбнулся.

— Конечно, сестра Лоретта. И сдуйте, пожалуйста, кукол.

Филипп ошеломлённо посмотрел на девушку — та вытащила из автомобиля надувную куклу и начала выпускать из неё воздух, а Профессор довольно поглядывал.

— Что за…

— Противоугонная кукла. На днях тут пытались залезть в мой автомобиль…

Филипп не слушал его. Он смотрел на смущённую монахиню и дешёвую надувную куклу. Губы у него задрожали от ярости.

— Одурачил меня! Чтоб тебе пусто было!

«Обвёл меня вокруг пальца!» — Филипп побледнел.

Профессор потрепал его по плечу и прошептал, стараясь не рассмеяться:

— Я так и не понял, о чём вы там говорили. Ну да неважно. Чаю не хотите?

IV

— АХ начал действовать.

На экране возникло бесстрастное лицо Паулы. Она была похожа больше на библиотекаря, чем на жуткую заместительницу начальника Инквизиции.

— Они одурачили Филиппа. Кресник и Стрелок на «Железной Деве». Вероятно, хотят сбежать из Рима.

— Так, да? Не ожидал. — Молодой мужчина прищурился.

Он сидел на капитанском мостике военно-воздушного корабля «Яоил», летевшего над Римом на высоте почти в две тысячи метров. Он выглядел раздосадованным.

— Я-то думал, они захотят спасти свою начальницу. Фу-ты, сплошное разочарование.

— Согласна. Не думала, что они поедут на аэродром. Яков и Андрей поехали за ними, но они не успеют — «Железная Дева» уже взлетит. Сможешь сделать что-нибудь, брат Матфей?

— Постараюсь, но не обещаю. Отправляюсь за ними. Не нравится мне это.

Экран погас, и мрачный Матфей поднялся.

«Яоил» был одним из самых лучших кораблей в военно-воздушном флоте Ватикана, но лишь транспортным, и на нём перевозили десантные и штурмовые войска. Он никак не годился для боя.

— Сможем победить, капитан? — мрачно спросил Матфей.

— Сложно сказать, — ответил Арнольдо ди Камбио, обеспокоенно глядя на радиолокатор. — Судя по технических данным вражеского корабля, мы явно уступаем. Вряд ли мы победим.

— А что на счёт высоты? — Матфей указал на экран.

«Железная Дева» только что взлетела, а «Яоил» уже был в воздухе. Если нападут сейчас, то вполне могут выиграть воздушный бой. Но Камбио выглядел мрачным.

— Нападём сейчас, пострадает город. Придётся ждать, пока враг отлетит подальше, но тогда уже будет поздно.

На экране появилась голубая линия. Судя по ней, когда корабль отлетит от города, он уже будет выше «Яоила».

— Враг может взлететь на высоту почти в три тысячи метров, где-то на тысячу метров выше нас. В общем, когда они отлетят от Рима, они уже будут над нами.

— Ну тогда всё просто. Открывайте огонь сейчас, — тут же сказал Матфей.

— Простите? — не поверил ушам Камбио. Может, Матфей его не понял. — Ваше благородие, мы же ещё над Римом.

— Знаю. Забудьте о пострадавших. Открывайте огонь, пока они не сбежали, и пока у нас преимущество, — спокойно сказал инквизитор.

На сумасшедшего он похож не был, только говорил сущее безумство. Весь экипаж смертельно побледнел. Он же просил развязать бой прямо над городом!

— Только сперва выстрелите по Риму, а потом уже по врагу, — сказал Матфей совсем что-то немыслимое.

— Как?! По городу?! Намеренно?

— Именно. Сами не понимаете? Выстрелим по врагу, погибнут люди, и нас обвинят, — терпеливо объяснил Матфей, как учитель нерадивому ученику, — а вот если первыми выстрелят они, другое дело. Придётся нам покончить с ними поскорее, чтобы спасти людей. Вот такая история.

— Но? — поперхнулся Камбио.

Экипаж поражённо молчал, глядя на изувера, а Матфей расстелил карту Рима и сказал:

— По историческим зданиям и церквям не стреляйте. Лучше по общественным зданиям. Вот этот жилой район у Тибра как раз подойдёт.

— Но ведь невинные люди…

— Погибнут, да. Всё равно в Риме и так полно народу. Вот и хорошая возможность сократить население представилась. Стреляйте, капитан, — улыбнулся Матфей.

Он был похож больше на учителя, чем на священнослужителя, только в его раскосых глазах блестел зловещий, даже безумный огонёк.

— Beati sunt qui moriuntur in Domine. Они вознесутся сразу на Небеса. Не беспокойтесь, — успокоил его Матфей.

Камбио хотел было возразить, но не отважился и лишь бессильно поник.

— Пушка номер три, приготовиться. Целься на семьдесят девять градусов.

— Господин капитан!

— Это приказ. Всю ответственность беру на себя! — надрывно воскликнул Камбио. — Артиллерист, что ты там копаешься? Живо за пушку!

— Господин капитан, постойте! Сообщение с вражеского корабля! — внезапно прервал его радист и покрепче прижал наушники, даже не обернувшись. — Враг пытается связаться с нами! «Это Авель Найтроуд с «Железной Девы». Мы не хотим боя. Прошу поговорить с командиром».

В динамиках тут же затрещали помехи, и на экране появилось рассыпающееся чёрно-белое изображение.

— Слушаю тебя, агент, — бесстрастно сказал Матфей, глядя на молодого мужчину в очках. — Давай побыстрее. Мы с тобой люди занятые. Пора бы уже нам начать бой.

— Я как раз по этому поводу, — важно ответил Авель, прокашлявшись. — У нас тут заложник. Если вам дорога его жизнь, прекратите нас преследовать.

— Что? — удивился Матфей. Стрелка на часах обогнула полкруга. Нужно уже стрелять. — Какой ещё заложник? Это ты про сестру Кейт? Извини, но теперь она с вами. Мы всё равно откроем огонь.

— Стой, брат Матфей! — раздался крик.

Нет, не монахиня его окликнула, которую только что обвинили в государственной измене. Священника оттолкнул праздного вида молодой мужчина.

— Я заложник! Не стреляйте! Я не хочу умирать!

— Епископ Борджиа? — нахмурился Матфей при виде взлохмаченных осветлённых волос и смазливого лица с тонким аристократическим носом. — Ваше преосвященство, как вы там оказались?

— Хе-хе-хе, мы похитили его, — оборвал причитания епископа Авель. Он напыщенно замахал револьвером и хвастливо сказал: — В общем, отпустите нас, а то… Ну, как его… А, да! А то ему конец! Мы ещё свяжемся. И не звоните в полицию, — зачитал он заранее написанные слова.

— Хватит валять дурака, — тихо прорычал Матфей. В его глазах полыхало пламя самой преисподней. — Инквизиция — это меч Божий. Твои угрозы нам не страшны. Капитан, цельтесь во врага.

— Но… там же епископ Борджиа!

Бледный Камбио ещё надеялся, что инквизитор одумается. Если они выстрелят по кораблю, потом такое начнётся. Но Матфей подошёл в селектору и невозмутимо заявил:

— Капитан, вы что не слышали епископа? Он же сам сказал: «За меня не волнуйтесь. Уничтожьте врага».

— Что? Нет, я такого не… — возмутился Антонио.

Он кричал что-то ещё, но Матфей поспешно оборвал связь. Посмотрев на серый экран, он спокойно сказал:

— Его преосвященство жертвует ради благого дела. Нельзя мешкать. Капитан, что же вы? Открывайте огонь.

— Е-есть, ваше благородие!

На мостике поднялась суматоха. Штурман и артиллерист перекрикивались, пытаясь прицелиться в корабль. На радиолокаторе судно стремительно поднималось вверх. Но тщетно, им уже не сбежать.

— Вижу цель! Готов открыть огонь!

— «Да исчезнут грешники с лица земли, и не будет более на ней нечестивых! Прославь и возблагодари Господа, душа моя! Аллилуйя!» — Матфей вскинул руку. — Огонь!

— Стой, брат, — оборвал его мягкий женский голос. — Прекратите огонь и отступайте.

— Не понял. — Он вскинулся.

На экране появилась привлекательная женщина. Матфей слегка скривился.

— Они же сбегут, сестра Паула.

За иллюминатором разверзлись облака. Огромный белоснежный зверь рассекал небо. «Железная Дева» стремительно поднималась ввысь прямо перед их носом.

— Отпустим их, и злое семя будет и дальше расти в Ватикане и нашей вере. Нужно стрелять.

— Нет, — отрезала Паула. — Епископ Борджиа — сын премьер-министра Испании. Если мы убьём его, испортим отношения с королевством. Это приказ кардинала Медичи. Отступайте.

А в это время белый корабль стремительно удалялся. Матфея трясло. Враг почти был в его руках. Помолчав секунду, он едва слышно выдохнул:

— Есть, сестра.

— Отлично. Возвращайся в штаб. Будем дальше думать, что делать. Встречаемся через час.

Изображение Паулы тут же исчезло с экрана. Инквизитор молча смотрел в иллюминатор.

— Рано радуетесь…

«Железная Дева» превратилась в тонкую облачную нить в голубом небе. Матфей прорычал с ненавистью:

— Проклятые еретики!

***

— Вот ты где, Исаак.

Кукловод посмотрел на соратника — тот кормил своих питомцев. В мрачной комнате перед огромным аквариумом стоял стройный, молодой мужчина в чёрном траурном костюме.

— Герцогиню Миланскую держат под замком в Риме. Её подозревают в ереси и сговоре с врагом. Её отстранили от службы и в секретариате, и в кардинальском совете и заперли в Латеранском дворце.

— Понятно.

В аквариуме плавала огромная, метра два в длину, рыбина с крупной чешуёй, как корка у ананаса. Она жадно глотала разноцветных маленьких рыбёшек.

— Консистория закончила расследование, — улыбнулся Механический Маг. — Завтра Инквизиция начнёт дознание.

— Ну вот. Ты уже всё знаешь.

Чудовищная рыбина продолжала свой пир и похоже нисколько не насытилась. Кукловод бесстрастно смотрел на жуткое зрелище. Он цокнул языком, словно ребёнок, которого застали за шалостью, и усмехнулся.

— А может, ты сам всё подстроил? А, кстати, слышал? Он из Рима сбежал. Бросил начальницу и унёс ноги, — лукаво заметил Кукловод.

— Сбежал? — с лёгким сомнением спросил Маг и повернулся к соратнику. — Неужели правда, Кукловод?

— Истинная правда. Стрелок тоже на «Железной Деве». Улизнули от дозора Ватикана, а куда улетели, никто не знает. Смышлёные оказались ребята, а? А вот герцогине Миланской конец. Твой список безупречен. Эти ватиканские кретины ни за что не догадаются, что это подделка.

— Это да. Но я так надеялась пригласить его к нам…

В аквариуме стало тихо. Рыба-чудище сожрала всех рыбёшек и довольная плавала кругами. Маг же смотрел печально.

— Моргенштерн говорил: «Nicht sein kann, was nicht sein darf». «Не может быть того, что нельзя». Он сбежал и оставил герцогиню в беде. Бросил её в пасть врагу…

— Что-то идёт не так, как ты задумал. — Кукловод вынул из-за спины документы — маршруты «Железной Девы».

— Похоже, они отправились на север… Куда-то там они летят…

— На север? — прищурился Маг. Он посмотрел на карту и щёлкнул пальцами. — Ах, вот оно что.

— Ага, оно самое, — кивнул Кукловод.

Тут вода в аквариуме вспенилась и взволновалась. Что-то произошло. Рыба-чудище вдруг начала биться о стекло. Брюхо рыбы вспучилось до огромных размеров, и хлынула кровь. Из него выскочили маленькие рыбёшки, и вцепились острыми зубами в огромную рыбину.

— У всех есть свои слабости, даже у самых сильных, — пробормотал Маг.

Рыбина пыталась отбиться, но ундины, искусственные духи, беспощадно раздирали её на части, пока она не исчезла в море крови. Вода обагрилась, скрывая жуткое зрелище.

— А я и забыл. Ведь среди нас есть недовольные.

— Вспомнил, да? Ты бы поберёг себя, Исаак.

Кукловод посмотрел на аквариум. Кровавое облако испарилось. От огромной рыбины не осталось и следа, только крохотные рыбёшки весело плавали.

Он наклонился к Магу и прошептал:

— Никогда не знаешь, кто строит козни за твоей спиной. И они могут быть где угодно.

Комментарии

1. Exactly (англ.) — Точно.

2. Ангальт (нем. Anhalt) — историческая область Германии.

3. Сеньора (исп.) — госпожа. Обращение к замужней женщине.

4. Ягелло (Ягайло) — польский король, родоначальник династии Ягеллонов, правивших Литовским княжеством, Польшей, Венгрией, Хорватией и Чехией.

5. Beati sunt qui moriuntur in Domine (лат.) — Блаженны те, кто погибнет во имя Господа.

6. «Да исчезнут грешники с лица земли, и не будет более на ней нечестивых! Прославь и возблагодари Господа, душа моя! Аллилуйя!» Псалтирь 104:3 (под редакцией Кулаковых).

7. Христиан Моргенштерн — немецкий поэт, писатель и переводчик.