Кровь Триединства. Ярость против Лун (Новелла) - 4 Глава

И он стал и поражал Филистимлян до того,

что рука его утомилась и прилипла к мечу.

Вторая книга Царств 23:10

I

— Ваше сиятельство, вы тоже думаете, что среди нас крот? — мрачно спросил молодой мужчина, надвинув очки.

Посреди тускло освещённой комнаты мерцало полупрозрачное изображение Ги де Гранвиля, графа Брюгге.

— Я подозревал, что среди нас двойной агент, но до конца не был уверен. — Ги потёр подбородок.

— К сожалению, это так — среди нас предатель, — сказал Тьерри д’Эльзас, граф Брюссельский, вонзая вилку в огромного дымящегося омара.

С потолка свисал старомодный канделябр, окна были задёрнуты плотными занавесками, и только свечи тускло освещали помещение. Тарелка на столе была переполнена. В Брюсселе проживали люди разных культур и народностей, но кухня была в основном франкская, и граф на удивление прожорливо заглатывал изысканное блюдо.

— Я ещё тогда понял, когда он улизнул из западни, — сказал старик. — И это не просто везение. Этот ватиканский палач Ватто знал о ней. Кто-то рассказал ему обо всём.

— А мы так и не поймали его, — произнёс молодой мужчина, опуская глаза, и помолчал немного. — Ваше сиятельство, может, вам уехать на время? Ватто, похоже, очень упрямый. Вдруг он снова нападёт на вас.

— Э, нет, это вряд ли. Он и пальцем меня не тронет, пока я здесь. Он скорее придёт за тобой, граф Брюгге, когда поймёт, что меня не достать. Ты сам сказал, Ватто упрямый. Совсем не удивлюсь, если он заявится к тебе.

Д’Эльзас умолк и начал ловко очищать омара, будто позабыл о своём собеседнике. Он запихнул кусок омара в рот и громко зачавкал.

— Граф Брюгге, а приезжай-ка ты в Брюссель, а? Сейчас Ватто ищет полиция. Пусть его терране и ловят, а мы подождём здесь. Мы с тобой уже год не виделись. Порадуй старика, приезжай ко мне.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — почтительно ответил молодой мужчина, но его лицо оставалось мрачным. — Но мы ведь не знаем, сколько полиция будет ловить Ватто. Я вас не стесню?

— Ну, брось. Составишь мне компанию. Мы и так потеряли Карела и Мемлинга. Если враг ещё и до тебя доберётся, я себе этого не прощу. Граф… Ги, я ведь старик…

От огромного омара остался лишь панцирь. Д’Эльзас посмотрел на Ги, как отец на любимого сына.

— Пора дать дорогу молодым, — спокойно сказал он. — Я не решался это сказать, когда Карел и Мемлинг были живы, но ты всегда был лучшим. Ги, ты хочешь стать моим приемником? Ты знаешь, у меня нет детей. Я был бы рад такому одарённому наследнику.

— Ваше сиятельство, я даже не знаю, что сказать…

Ги буквально потерял дар речи. Он скорее растерялся, нежели обрадовался.

— Спасибо. Радостно слышать, что вы так думаете обо мне, — выдавил он, качая головой, — но у меня же нет никакого опыта и…

— Скромность — это порок, юноша, — засмеялся старый вампир. — Я уже всё решил. Я не просто так приглашаю тебя в Брюссель. Я хочу перед всеми объявить тебя своим приемником. Приедешь, Ги?

— Если вы настаиваете…

Карел или Мемлинг наверняка проявили бы больше радости, а Ги даже бровью не повёл.

— Я приеду через пару дней. Вы сейчас в Брюсселе, так? Куда мне приехать? В ваш особняк?

— Нет, там опасно, пока мы не найдём крота, — довольно улыбнулся старик и вытер салфеткой губы. Он нажал на кнопку в столе. — А здесь меня не достать, если, конечно, крылья не отрастить.

Занавески с лёгким шорохом раздвинулись. За окном виднелись звёздное небо, луны и посеребрённые светом облака. Воздушный корабль «Оммеганг» плыл на высоте восемьсот метров над землёй.

Старик улыбнулся, глядя на растерянного Ги.

— Я тебе всё расскажу. Скажи, когда приедешь, и мой человек встретит тебя на вокзале.

— Хорошо. Я закончу свои дела и приеду.

Ги поклонился, и его изображение исчезло.

Из тёмного угла вышел средних лет мужчина.

— Вы это серьёзно? — удивлённо спросил мужчина в синем обмундировании полиции Альянса. — Вы хотите сделать графа Брюгге вашим приемником?

— Да ты что, Брандт! Этого выскочку-то!

Д’Эльзас прищурился. Его будто подменили. На лице его было написано презрение. Ухмыляясь, как старый крокодил, он подошёл к главному комиссару Альянса Луи Брандту.

— С помощью него мы выманим Ватто. Когда он узнает, что Ги в Брюсселе, явится за его головой как миленький.

— Так граф Брюгге будет приманкой? А это не опасно? Этот Ватто грозный противник. Вдруг мы его не поймаем, граф ведь пострадает.

— Да ничего страшного, — пробормотал д’Эльзас, жутко ухмыляясь.

Он взял бокал вина и посмотрел на Брандта — тот глядел на него, как преданная собачка.

— Комиссар, где твои мозги? Карел и Мемлинг погибли. Кто теперь угрожает моей власти? Кто мой истинный противник?

— Что? Но…

Брандт наконец понял, что к чему. Он застыл. Его лицо исказилось от ужаса и потрясения.

Д’Эльзас даже внимания не обратил. Он медленно вдохнул аромат вина и засмеялся.

— Скоро Ватто узнает о приезде Ги. Я уж позабочусь об этом. Ги или Ватто. Неважно, кто выживет. Всё равно не надолго. Я обоих сожру их, поджарю или сварю…

II

Средних лет господин с довольной улыбкой посмотрел на девочку, дрожащую на кровати.

— Симпатичная.

Связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, девочка плакала от ужаса. Господин лишь радостно поглядел на её страдания и повернулся к бесстрастному мужчине.

— Она точно беглянка? Д’Эльзас местных не разрешает трогать. Она ведь не из Брюсселя?

— Нет, не волнуйтесь. Она вчера приехала из Амстердама.

Молодой мужчина обманом завлекал девушек из окрестных городов и деревень и привозил их в Брюссель, но даже ему стало не по себе при мысли о судьбе этой девчушки. Он спрятал отвращение за маской безразличия и сказал:

— Ей десять. Рано ещё продавать в бордель, вот я и подумал о вас, господин Рейно. Как она вам?

— Пухловата, но возраст пойдёт. Беру.

Господин облизнул губы и голодным взглядом посмотрел на шею девочки. Бедняжка отчаянно пыталась выпутаться. Он улыбнулся, сверкнув по-волчьи острыми клыками.

— В последние дни дела у нас совсем плохи. Д’Эльзас даже запретил выходить в одиночку в город. Питаюсь одними пилюлями… Пять тысяч динар устроят?

Молодой мужчина кивнул и взял кошель с монетами.

В этот час в гостинице были в основном или проститутки, или безденежные парочки, так что вряд ли Рейно здесь увидит кто-то из своих. Но если всё-таки его тут приметят, будет плохо. Лучше поскорее поужинать.

— Я позову тебя, как закончу. Разберёшься потом с ней. И никому ни слова. Если д’Эльзас узнает об этом, он меня живьём съест.

— Понимаю.

Молодой мужчина поклонился и быстро исчез за дверью, не в силах вынести молящего взгляда девочки. Рейно запер дверь на щеколду и подошёл к кровати.

— Да ты не бойся, малышка. Я люблю маленьких девочек. Так люблю, что готов их съесть…

Она не понимала, что он хочет, но невольно задёргалась, как рыбка без воды. Господин положил бледную ладонь ей на плечико. Она пыталась кричать, и её белое горлышко подёргивалось. Он облизнул губы.

— Мои друзья смеются надо мной. Что бы они понимали! Чем моложе девчушка, тем она вкуснее.

Господин или скорее благородного вида изувер грубо схватил девочку за волосы. Все её попытки вырваться были тщетны. Белое горло оголилось.

— Ох, хороша. Красавица!

Он наслаждался хищной игрой со своей добычей, как вдруг раздался стук в дверь.

— Обслуживание в номерах! Я принёс напитки. Могу я войти, господин Рейно?

— Я ничего не заказывал! — гневно взревел вампир, прижимая одной рукой девочку к кровати. — Надо будет, позову! Уходите!

— Прости, вампир, но надо как раз мне, — насмешливо ответил голос повелителю ночи.

Голос был резкий и хлёсткий…

И тут же прочная дверь рухнула, рассечённая пополам.

— Томас Рейно из брюссельского клана Четвёрки? — ледяным тоном спросил молодой мужчина в чёрной, как ночь, сутане. Он улыбнулся. В руке у него был метровый клинок. — Я искал тебя, вампир. В последнее время ты очень осторожничаешь. Но какие только сведения не получишь за деньги…

— Ч-что?! Ты кто такой?!

Жажда так затуманила ему разум, что он даже не услышал какого-то терранина. Он посмотрел на нарушителя. У него были типичные для местного жителя светлые волосы и зелёные глаза, но одет он был в сутану. И что же священник делает в таком греховном месте?

«Постойте. Священник?»

Вампир смотрел на него во все глаза.

Сутана и оружие — необычное сочетание.

Почему там д’Эльзас запретил выходить в город…

— Ты же… тот ватиканский палач! — гневно заорал Рейно.

— Гюг, — спокойно сказал молодой мужчина и поднёс меч к лицу. — Гюг де Ватто, твоя смерть.

— Сдохни!

Рейно не стал дожидаться, когда священник нападёт. Он выпустил девочку, упавшую от ужаса в обморок, и отскочил от кровати. Он ускорился, выпустил когти и метнулся на молодого мужчину — а тот едва двигался…

— А?

Он обрушил удар, когти клацнули, но тут же закричал от боли. Он даже не понял, что произошло, его откинуло к стене. Он постарался сгруппироваться, и когтями впился в стену.

Мафусаил голыми руками мог разорвать тигра, а он так легко отшвырнул его. Священник далеко не простой человек, но самое удивительное, он отразил удар, когда Рейно ускорился, а ведь двигался этот Гюг слишком медленно.

— Много лишних движений, — вдруг раздался голос у него над ухом.

Он даже не успел обернуться, как священник пронзил его шею мечом.

— А ты ещё и открываешься. Ты видишь, что происходит, но не осознаёшь этого. Ты всё равно, что слепой.

Священник слегка улыбнулся, глядя на вампира, приколотого к стене, словно бабочка. Похоже, он не хотел его убивать. Рейно стоял на цыпочках. Если шевельнётся, ему конец. Одно неосторожное движение, и меч тут же рассечёт шею. Священник точно просчитал свой жестокий удар.

— Ответь-ка мне, вампир. Главный у вас граф Брюссельский Тьерри д’Эльзас, верно? Скажешь правду, отпущу тебя, — сказал священник, холодно сверкнув глазами. Гюг скользнул пальцами по рукояти меча и тихо произнёс: — Я его по всему городу ищу, а он как сквозь землю провалился. Где он, Рейно? В Брюсселе?

— Н-небо.

Клинок пронзил его горло, и он с огромным трудом говорил.

— Он в небе, — еле выдавил вампир.

— Что?

Священник растерянно посмотрел на него.

— Не дури мне голову, вампир, — сказал Гюг, нажимая на меч. — Сегодня мне не до смеха.

— Я н-не вру! Он на воздушном корабле! Честное слово!

— Вот как? А впрочем, чего удивляться.

Рейно смотрел с таким ужасом, что Гюг поверил ему. Он холодно взглянул на вампира и пробормотал:

— Вот почему я не смог найти его. Ну ладно, ему всё равно нужно заправляться. Когда и где он приземлится?

— Да откуда мне-то знать! Без понятия! Только лётчик знает, он ему лично приказывает! Заранее не предугадаешь!

— Да ну? Может, напряжёшь мозги, — прошептал священник и надавил на меч.

Сохранит Рейно голову или нет, всё зависело от его ответа.

— Ещё раз спрашиваю: когда он приземлится? — совсем уж тихо произнёс Гюг.

— Через… три дня, — протараторил Рейно.

Стоит священнику слегка сдвинуть меч, и он лишится головы. Конечно, он боялся, что клан отомстит ему за предательство, но помирать здесь ему тоже не улыбалось.

— Через три дня граф Брюгге приедет в Брюссель. Он точно спустится, чтобы забраться его.

— Граф Брюгге… Ги? Точно? — Гюг сверкнул глазами и забормотал в пустоту: — Ги де Гранвиль… Так ты едешь сюда.

— Больше я ничего не знаю!

К счастью для Рейно, меч был не из серебра, но малейшее движение всё равно будет стоить ему жизни.

— Ты же обещал! — в отчаяние закричал он. — Отпусти меня!

— Обещал? Ах, да…

Заслышав его вопли, Гюг встрепенулся. Он посмотрел на девочку, лежавшую без сознания, и повернулся к Рейно. Взгляд у него был холоднее льда.

— Прости, я солгал. Я убью тебя.

— Н-нет! Стой! — закричал Рейно.

Гюг скользнул по рукояти меча и медленно, будто желая помучить его, сгибал один палец за другим. И тут…

Фехтовальщик согнулся пополам, словно растерял все силы, и ошеломлённо застонал. Руки у него сильно тряслись.

— Не сейчас. Тихо! — прорычал Гюг, пытаясь унять дрожь.

Но руки задрожали ещё сильнее, не только кисти, но и локти, будто были живые. Бледный как полотно священник прислонился к стене, но дрожь не прекратилась, а стала ещё яростнее.

— Чёрт! Да хватит уже! Хватит!

Рейно тут же оживился, глядя на такую внезапную перемену. Гюг поднял взгляд. Вампир вынул из шеи меч, на какую-то минуту кровь хлынула фонтаном, но тут же рана затянулась, и осталось лишь розовое пятнышко. Вот так вампиры могли исцеляться.

— Сдохни, ватиканский пёс! — заорал Рейно, замахнувшись мечом, который ещё минуту назад был в его горле.

Он молниеносно обрушил клинок на священника. Таким ударом он мог бы рассечь его пополам.

— А? — удивлённо вскрикнул Рейно.

Меч застрял в стене. Но ведь священник не сдвинулся ни на йоту. Это клинок повело, вернее, его сбило пулей. Только Рейно сообразил, что к чему, как мужчина, стоявший в дверном проёме, дважды выстрелил ему в голову.

— Ты цел, Гюг?!

Серебряные пули пробили голову вампира. По полу растеклись мозги и кровь.

Молодой мужчина в костюме подбежал к священнику.

— Я решил проведать, как у тебя тут, а то тебя долго не было. Что случилось? Ты ранен?

— Нет, просто приступ. Ничего страшного, — сказал Гюг, уперев дрожащие руки в стену, и улыбнулся. — Их уже давно отладить надо, а некому, поэтому они барахлят немного… Спасибо, Роденбах. Ты снова спас меня. Я твой должник.

— Вот разделаешься с Четвёркой, и спишем твой долг, — весело ответил Жорж, прокурор Альянса четырёх городов. — Это Рейно? — Он указал дымящимся пистолетом на труп. — Он сказал, где д’Эльзас?

— В небе. Нам его не достать.

Дрожь понемногу утихала.

Гюг болезненно сморщился и стиснул зубы.

— Но надежда ещё есть. Граф Брюгге приезжает в Брюссель.

— Да ну? Это точно, Гюг? — поразился Жорж и пробормотал: — Ги де Гранвиль ещё молодой, но очень осторожный. И вдруг едет сюда. Что-то не верится.

— Кто знает, но проверить стоит. Если убьём его, их организация сильно пошатнётся. Д’Эльзас тогда точно спустится, — ответил Гюг. Дрожь наконец прекратилась.

Роденбах глубоко задумался, а Гюг присел рядом с девочкой и ловко развязал её.

— Он наверняка знает, кто убил мою семью и похитил сестру. Он мне всё расскажет, а потом… я убью его.

— Не кипятись, Гюг, — обеспокоенно сказал Жорж.

Гюг нежно укрыл девочку одеялом.

— Д’Эльзас очень сильный. Тут нужно не спешить, а то такого хлебнём. Давай сперва всё продумаем.

— То есть ты не хочешь разобраться с графом Брюгге? — мрачно спросил Гюг и холодно посмотрел на него. — Я тебя с собой не тащу. Пойду один.

— Да нет, что ты. Просто давай не бросаться в омут с головой, — поспешно сказал Жорж, удивлённый его гневом. Глядя на разозлённого Гюга, он примирительно добавил: — Конечно, я не против. Схватим графа Брюгге. Не злись.

— Извини.

Гюг тут же успокоился, в глазах больше не было гнева. Он смущённо опустил взгляд.

— Прости, что втянул тебя в это.

— Да ладно тебе, Гюг, мы же друзья, — сказал Жорж, удивлённый уже его извинением. — Мы всё равно пошли бы за ним когда-нибудь. Как тебе лучше, так и сделаем. Твой враг мой враг. Я за тобой хоть в ад пойду, — весело, но вполне серьёзно говорил он.

Гюг потерял дар речи. С той самой ужасной минуты десять лет назад никто не называл его другом. В Ватикане у него были сослуживцы, но ни с кем из них он не дружил, просто работали вместе. А сейчас, наверное, всё совсем испортилось, ведь он нарушил приказ. Жорж так отличался от его суровых сослуживцев. Когда он потерял семью и друга детства, он стал жить лишь местью. И вдруг Роденбах протянул ему руку помощи…

— Спасибо, Роденбах.

— Да ладно тебе, Гюг. Не смотри ты так, — слегка покраснел прокурор и крепко пожал ему руку. — Я всегда буду на твоей стороне, друг.

III

Когда Луи Брандт приехал на главный вокзал Брюсселя, на часах было шесть. Синяя завеса начала опускаться на город, зажглись газовые фонари. Люди возвращались с работы.

— Чёрт бы его побрал! Я же главный комиссар, а не мальчик на побегушках! — проворчал Брандт и обеспокоенно посмотрел на спутника.

Они оба были одеты в обычную одежду.

Брандт окинул взглядом вокзал.

— Граф или не граф, мог бы и кого-нибудь другого послать. Ну, д’Эльзас! Да он издевается!

— Бросьте, комиссар, просто его сиятельство доверяет вам.

На главном вокзале Брюсселя была особая платформа для высокопоставленных лиц. Вход охраняли от толпы, журналистов и возможных террористов.

— Его сиятельство так хочет показать, что он уважает графа Брюгге. Да и вы ближе с ним познакомитесь, — успокаивал комиссар Марле разъярённого начальника.

— Наверное, да. Только он сможет занять место господина д’Эльзаса, если с тем что-нибудь случится. Познакомиться и правда не помешает, — ухмыльнулся Брандт, как крыса, нашедшая отбросы.

Взбодрившись, он начал подниматься по безлюдной лестнице. Поезд специального назначения уже прибыл. На платформе не было ни души, кроме двух полицейских.

— Добро пожаловать в Брюссель, ваше сиятельство.

Оба мужчины так глубоко поклонились, что почти задели макушками до земли.

— Благодарю вас. Не стоило так утруждаться, — вежливо ответил молодой мужчина, выходя из поезда.

На нём был простого покроя костюм и очки в серебристой оправе. Волосы он зачесал на пробор. По виду вполне расторопный, но не особо приметный мужчина. Его можно было принять за обычного служащего, только личный поезд и суровые сопровождающие говорили об обратном.

Ги де Гранвиль взглянул на полицейских.

— Вы, вероятно, Брандт?

— Да, а это комиссар Марле.

— Очень рад встрече, ваше сиятельство. Позвольте я возьму ваш чемоданчик?

Марле подошёл ко второму главному графу в Четвёрке и заискивающе ему улыбнулся. Он протянул руку, но граф его остановил.

— Нет, спасибо, не нужно. Лучше отправимся поскорее к графу.

— Как угодно. Пройдёмте к лимузину. Мы отвезём вас в аэропорт.

Обрадованные, что всё наконец скоро закончится, полицейские пошли по коридору к выходу.

— Вы так скоро приехали, — сказал Брандт заискивающим голосом. — Мы ждали вас не раньше заката.

— Не хотел затягивать. Невежливо вынуждать графа ждать, — ответил Ги, махнув белой рукой. — Вот и приехал поскорее. Что-то не так?

— Ну что вы! Всё хорошо. Просто сейчас многие возвращаются с работы, на улицах полно народу. Впрочем, если вам не важно…

— Я как раз и хотел приехать в час пик. Ватиканский палач всё ещё скрывается где-то в Брюсселе. Вдруг он попытается напасть на меня, а так толпа людей помешает.

Граф Брюгге был самым молодым в Четвёрке. Он славился своей скромностью и спокойствием, однако говорил он, как истинный глава преступного мира.

— Очень мудро, ваше сиятельство, — уж слишком рьяно поддакнул Марле. — Да вы тактик! Я бы ни за что не догадался до этого. Вы настоящий оплот Четвёрки, не то что я. Я бы и через тысячу лет вам в подмётки не сгодился…

— Странно…

Аристократ не обратил никакого внимания на его похвалы. Он внимательно осматривал округу.

— Где все терране?

— А? Что, простите?

Увлёкшись беседой с графом, они ничего не заметили. Они оглянулись и остолбенели. На вокзале, где ещё пару минут назад толкался народ, сейчас не было ни души. Ну, почти ни души. Невдалеке стояли лишь полицейский, да какой-то мужчина, с виду бродяга. Бездомный толкал перед собой тележку, набитую газетами. Если бы не табличка над входом, они бы решили, что пришли не туда.

— Как странно… Марле, мы же сами видели… — Брандт покрутил головой.

— Сейчас узнаем. Эй, парень! — позвал комиссар.

Молодой полицейский о чём-то спорил с бродягой. Он недовольно обернулся, но тут же узнал главного комиссара и его помощника. Он испуганно подбежал к ним, а бродяга в изношенном монашеском облачении остался стоять позади.

— Господин Брандт! Господин Марле! Откуда вы здесь?

— Да так, — кашлянул Брандт и закрыл собой Ги. — А что вообще происходит? — спросил он и указал на вход. — Куда все подевались?

— А вы разве не слышали? — удивился полицейский. — Международный террорист Гюг де Ватто сообщил властям Альянса, что нападёт на главный вокзал. Мы вывели всех пассажиров и работников. Вам тоже лучше уйти поскорее, здесь опасно.

— Ватто?! — поразился Марле. Не обращая внимания на напряжённые лица графа и главного комиссара, он схватил полицейского за ворот и заорал, брызжа слюной: — Ты что несёшь?! Почему нас никто не предупредил?!

— Простите, господин комиссар, но это не моя обязанность, — выдавил тот в свою защиту. — Всё случилось неожиданно, а этот Ватто опасный преступник, Совет переволновался и…

— Тьфу. — Марле поджал губы.

По приказу д’Эльзаса они с Брандтом обвинили Ватто в терроризме и расписали того в самых жутких красках, чтобы в Совете поверили, ведь там многие поддерживали Ватто. А теперь это сообщение…

— Э-это ловушка! На вокзале всё спокойно! Верните сейчас же людей.

Брандт не знал, что делать. Чувствуя на себе холодный взгляд графа Брюгге, он яростно замахал руками и закричал:

— Быстро оцепите вокзал! Возможно, здесь Ватто! Живо все по своим местам!

— А?

Полицейский растерялся. Они сами себе противоречили. То на вокзале всё хорошо, то нет. Нужно успокоить начальство, а то не разберёшься с ними.

— Господин полицейский, я могу идти? — раздался вдруг хриплый голос.

И когда этот бродяга успел к ним подойти? Это же с ним спорил полицейский. Наверняка он торопился к старьёвщику, чтобы продать газеты.

— Если вы не против, я пойду, — раздался хриплый голос из-под капюшона.

Разозлённый тем, что его прервали, полицейский круто развернулся.

— Ты ещё здесь?! Проваливай уже! — воскликнул он. — Да, увидишь кого-нибудь подозрительного, скажи полицейским. Мы ищем опасного террориста, Гюга де Ватто.

Ги молча глядел на терран, как вдруг сказал:

— Постой-ка… — Он внимательно посмотрел на тележку. — Что там у тебя? И сними капюшон.

— Ваше сиятельство? — удивился Марле и тут же мягко спросил: — Что не так с этим бродягой?

— Похоже, тут только у меня глаза, комиссар, — сухо сказал Ги, не обращая внимания на улыбающегося Марле. — Газета одна и та же, а вот даты разные. Сомневаюсь, что ты их в мусорном баке нашёл.

Вообще-то он был прав, но никто даже не кивнул. Вернее, не успел. Бродяга молниеносно взмахнул рукой.

— Что?!

Полицейские невольно пригнулись. Раздался глухой звук — сталь пронзила тело.

— Ваше сиятельство?!

Кровь хлынула на пол. Трое мужчин застыли. Клинок пронзил Ги прямо в сердце.

— Ч-чёрт!

Ги потянулся к мнимому бродяге и царапнул когтями по капюшону.

— Ва-Ватто?!

Это были его последние слова. Кровь фонтаном хлестала из раны. Мафусаилы прекрасно исцелялись, но и они погибали от такого. Безжизненный труп рухнул на пол в лужу собственной крови.

— Г-граф!

— Ваше сиятельство?!

— С дороги, терране!

Один из мужчин в чёрном костюме оттеснил Брандта и Марле. Фехтовальщик спокойно улыбался.

— Ватиканский пёс! Тебе не жить!

— Прямо с языка сорвал, изверг, — сказал фехтовальщик и отбросил отрубленную кисть Ги.

Его рука была совершенно белая.

Гюг как-то странно встал и закрыл лицо руками.

— Это вам не жить. Я убью вас всех.

— За языком следи!

Дети ночи закричали, обнажая клыки и выпуская когти. Они готовы были разорвать выскочку на части. Любой бы уже просто умер от страха, а фехтовальщик даже бровью не повёл.

— Ты ещё не знаешь, с кем связался, — прошептал Гюг с холодной улыбкой. — Давай, Роденбах!

И тут на них обрушилось облако белого дыма. Молодой полицейский, бездвижно стоявший, вдруг кинул зажжённую спичку на газеты и резко толкнул тележку к вампирам.

— Чёрт! Газ!

Вампиры закричали и прикрыли лица. В воздухе разлился нервно-паралитический газ. Для них удар был страшный, ведь обоняние и зрение у них были очень острые. Они закричали от боли.

— Да, ну и вампиры нынче пошли. Слюнтяи, — вздохнул Гюг, улыбаясь под противогазом.

И вот вышло так, что ни Ги, ни его подчинённые ничего не смогли сделать Гюгу. Конечно, они тщательно подготовились к нападению, но всё оказалось даже проще.

— Гюг, ну что ты стоишь?! Бежим! — закричал Роденбах.

Фехтовальщик, казалось, был зачарован отчаянием врага.

Прокурор, одетый в полицейское обмундирование, вытащил пистолет и воскликнул:

— Газ выветрится через двадцать секунд! Бежим скорее!

— Двадцать, да? — пробормотал Гюг, зловеще сверкнув глазами.

Вообще, они хотели сбежать после газовой атаки, но сейчас, глядя на вампиров, жалко было упускать возможность разделаться с ними.

— Роденбах, меняем план. Я убью их всех, — мрачно сказал он.

— Гюг! — растерялся Жорж.

Но тот не стал его слушать и ринулся на корчащихся от боли вампиров.

— Гюг, не надо! Брось ты их! Бежим!

— Я всех их перебью, и потом можно никуда не бежать, — пробормотал фехтовальщик, незаметно метнувшись на врага.

Когда вампир наконец увидел его, Гюг уже стоял прямо перед ним со вскинутым мечом.

— Сперва ты… Умри, изверг! — закричал он, смеясь.

Меч холодно сверкнул и описал красивую дугу. Вампир тут же вскинул руки. Повезло ему, иначе рассекло бы ему голову до самой шеи. Отсечённая рука отлетела в сторону под сноп кровавых брызг, а Гюг уже крутанул меч и обрушил его в обратную сторону. Вампир страшно закричал от боли. Гюг отсёк ему по локоть и левую руку.

— Ну, и держи напоследок, — засмеялся священник.

Безрукий вампир с ужасом посмотрел в зелёные глаза, горящие адским пламенем. Гюг занёс меч и… тут что-то случилось.

— Ах!

Кровопийца уже глядел в лицо смерти, как фехтовальщик вдруг скривился от боли и застонал. Нет, его никто не ударил. Другие вампиры только начали приходить в себя. И всё же что-то сбило его.

— Чёрт. Только не сейчас.

— Гюг! Сзади! — крикнул Роденбах и опоздал на какую-то долю секунды.

Священник круто развернулся. Перед глазами мелькнула вспышка. Вампирша молниеносно замахнулась когтями в лицо Гюга. Человек не мог заметить её удар.

Ещё какую-то долю секунды, и она разорвала бы ему лицо на части, но фехтовальщик непроизвольно вскинул руку. В воздух взметнулись куски искусственных мышц, сделанных из макромолекул. Пальцы тут же онемели, и меч упал на землю.

— Умри, терранин!

Какая злая ирония судьбы! Вампирша вернула ему его же собственные слова. Её лицо перекосилось от ненависти. Она метнулась на Гюга с другой стороны. Он хотел отразить удар ножнами, которые держал в другой руке, но потерял равновесие. Он кинулся вперёд, будто прыгнул в воду, а вампирша взмахнула обеими руками.

— Ну, и держи напоследок!

Всё, конец. Он уже почти ощутил её когти.

И тут тень метнулась между ним и вампиршей. Послышался глухой звук.

— Р-Роденбах?!

Вампирша рассекла спину мужчины до самых лёгких, кровь хлынула фонтаном. Фехтовальщик охнул.

— Гю-Гюг… беги… — взмолился Роденбах слабым голосом. Из последних сил молодой прокурор повернулся к священнику и, кашляя кровью, выдавил: — Ну же, Гюг, беги…

Он выстрелил в вампиршу, и та отлетела назад. Когти тут же выскользнули из его спины, потянув за собой кровавый след.

— Роденбах! — Гюг невольно протянул руки к мужчине.

— Не трогай меня! — закричал тот.

Как солнце пробивается сквозь туман, так и огни стали виднеться сквозь завесу. Дым начал рассеиваться, а вампиры приходить в себя. Роденбах обернулся, прицелившись в них. На его бледном лице мелькнула слабая улыбка.

— Я выиграю тебе немного времени. Беги, Гюг.

— Не дури, Роденбах!

Но спасут ли его искусственные руки, созданные Профессором? Правая рука свисала безжизненно и, казалось, вот-вот отвалится. Гюг сжал губы, чтобы хоть как-то вытерпеть боль.

— Это ты беги! Я остаюсь!

— Не хочу тебя огорчать, но мне, похоже, уже не сбежать… — Роденбах слабо улыбнулся.

Кровь без остановки текла из ран. Он прислонился к стене и прицелился в вампиров.

— Мне не уйти. Да и всё равно я уже не жилец. Прости, Гюг. Дальше ты сам.

— Но я…

— Гюг, послушай, — сказал молодой прокурор и покачал головой.

Он был немногим старше Гюга, но сейчас звучал, как мудрый наставник.

— Д’Эльзас ещё жив. Кто с ним покончит, если мы оба здесь погибнем? Прошу, Гюг. Я не хочу умирать напрасно.

Фехтовальщик внутренне содрогнулся. Он помолчал немного.

— Хорошо, — бесстрастно сказал он. — Хорошо. Я убью д’Эльзаса… Прости меня, Жорж.

— И ты прости меня. Иди, я разберусь с ними, — слегка улыбнулся он, кашляя кровью.

Дрожащей рукой он вскинул пистолет и посмотрел вслед Гюгу — тот стремительно уходил прочь.

— Прощай, друг.

Раздались выстрелы.

IV

Гранд-плас, площадь в центре Брюсселя, ещё с древних времён славилась своей красотой и роскошью. Повсюду здесь стояли старинные здания. Вот, например, Дом короля, где находилось правительство Альянса. Уже глядя него, чувствовался дух древнего города. Площадь ничем не уступала площадям Святого Петра в Риме или Святого Марка в Венеции.

В южной части стояло неприметное маленькое здание, Дом белой розы, где в древности была гильдия виноделов. Впрочем, внимательный наблюдатель мог бы заметить, что кто-то скрывается там. И, конечно, он почувствовал бы запах крови.

На верхнем этаже в кабинете сидел хозяин дома и с наслаждением потягивал вино. Две недели он не был в своём особняке.

— Хм, значит Ватто ранили, но он всё равно сбежал. Может, и не стоило мне пока возвращаться.

Перед столом вытянулись с дюжину мужчин и женщин в костюмах.

Д’Эльзас отложил сигару и потянулся к длинному мечу на столе.

— Мы потеряли Ги. Только я остался в Четвёрке, — пробормотал он, с любопытством изучая клинок.

— Я так виноват, ваше сиятельство.

Мрачный Брандт вышел вперёд и глубоко поклонился.

— Я же был вместе с ним. Этот палач убил его прямо у меня на глазах! Мне даже смертью не искупить вины!

— Полно тебе, Брандт, — великодушно сказал д’Эльзас и покачал головой. Он мельком взглянул на угрюмых родственников графа Брюгге и успокаивающе произнёс: — Смерть Ги страшное горе, но ты тут ни при чём. Виновник этот палач. Нужно найти его. Он должен заплатить за своё преступление.

— Ва-Ватто тяжело ранен. Полиция уже ищет его. Завтра его наверняка найдут, — заверил его мрачный Брандт.

— Очень надеюсь, — кивнул д’Эльзас и отвернулся к окну.

Солнце уже село, но на площади ещё толпились люди. Зажгли факелы. Плотники и каменщики строили временную сцену и башню для праздника Оммеганг, который много столетий назад устроили в честь приезда короля в Брюссель, сейчас же местные так отмечали приход лета. Д’Эльзас ещё с детства любил этот праздник.

— Я будто потерял сына, — пробормотал он и умолк, опечаленный.

На самом деле он очень хотел праздновать — ведь он избавился от своего сильнейшего соперника, а приходилось грустить.

— Но слезами горю не поможешь. Нужно найти убийцу. Он сполна получит.

— Позвольте нам разобраться с ним? — спросил хриплым голосом вампир, которому Гюг отсёк руки по локоть. Он угрюмо посмотрел на д’Эльзаса. — Мы сами хотим его прикончить, ваше сиятельство. Прошу, позвольте нам.

— Да, конечно. Как только полиция найдёт убийцу, я передам его вам. Делайте с ним всё, что хотите.

«А если священник убьёт пару-тройку ваших, ещё лучше», — подумал д’Эльзас, натянув печальное лицо. Он отложил меч и позвонил в колокольчик.

— Я пока присмотрю за делами в Брюгге, а вы займитесь убийцей. Я подготовил вам комнаты. Оставайтесь, пока не найдёте Ватто.

В кабинет вошёл слуга.

— Проводи наших братьев из Брюгге в их комнаты, — велел д»Эльзас и повернулся к площади. Он улыбнулся, глядя в отражение в окне — гости выходили из кабинета. — А последним трусом окажется выживший… то есть я.

На площади началась репетиция выступления. Д’Эльзас с довольной ухмылкой смотрел на людей, выряженных в дворян, принцев, принцесс и священнослужителей. Он никогда не воевал в открытую, всегда действовал скрытно, чтобы правительство Альянса сохраняло видимость своей власти. Никогда не нападал на церкви, чтобы Ватикан не вмешивался. И вот из-за какого-то несчастного терранина он засел на своём воздушном корабле. Многие в клане наверняка смеются над ним — тоже мне глава! Но самое важное, как всё получилось. Трое его соперников погибли, Ватикан умыл руки. Теперь Четвёрка и правительство Альянса полностью в его власти. Граф Брюссельский избавился от всех своих врагов.

— Почти всех. Остался один…

Люди, копошившиеся на площади как крысы, тут же напомнили ему об этом терранине.

Он повернулся к столу и внимательно посмотрел на меч.

Гюг де Ватто… Он ослушался приказа Рима и до сих пор идёт за ним. Но он потерял руку и оружие, что теперь он может сделать? Ну, нападёт он на него сейчас и что. Дом охраняют тридцать мафусаилов, больше сотни терран, да ещё повсюду камеры. Он даже не успеет переступить порог, как его прикончат.

— За мою победу!

Старик радостно осушил залпом бокал вина.

***

— А где тело графа Брюгге? — спросил молодой мафусаил из Брюссельского клана.

— В полицейском управлении, — печально ответил Брандт. — Я хотел забрать его и вывезти без огласки, но там такая неразбериха. Тело пока в морге.

— Ясно. Честно сказать, не ожидал, что всё так закончится.

— С этим Ватто шутки плохи, нужно быть начеку. Глядите в оба.

— Не волнуйтесь, господин комиссар, — гордо ответил молодой мафусаил и театрально махнул рукой на дверь. — В особняке полно всяких штучек. Граф потратил много денег на самые современные технологии. Из комнаты мы круглые сутки наблюдаем за домом, никто не пройдёт, даже мафусаил.

— Потрясающе… — ахнул тот самый безрукий долгоживущий из клана Брюгге. Он показал перевязанными обрубками на дверь и спросил: — Можно посмотреть? Что у вас там за технологии, которыми так гордится брюссельский клан.

— А! Да, пожалуйста…

Молодой мафусаил сначала растерялся, но тут же кивнул. В конце концов граф сам велел помочь гостям.

— Сюда. Прошу. Только, пожалуйста, ничего не трогайте.

Молодой мафусаил открыл прочную железную дверь и пропустил гостей. Терране, сидевшие за экранами, тут же обернулись. Долгоживущий кивнул им, и они вернулись к своим делам.

— Ого, вот это система! Нелегко такую сделать. Граф и правда очень богатый! — восхищённо присвистнул гость.

— В этой комнате денег не меньше, чем в государственной казне, — ответил мафусаил. — Граф очень осторожный, вы и сами это поняли. Он не поскупится на оборудование.

— Да, конечно. Только даже самым совершенным оборудованием управляют люди. И всё зависит от них. С вашей братией оно попусту пропадает.

Гость вдруг резко переменился и молниеносно метнул клинок из повязки в шею мафусаила. Его горло раскрылось, как пасть чудовища. Раздался страшный свистящий хрип. Впрочем, он мог ещё исцелиться, но очередной взмах клинка, и его голова тут же упала. Такого мафусаилу уже не пережить.

Охранники обернулись на шум. Им толком не было видно, что произошло. Они поднялись… и тут же утонули в собственной крови.

— Вот копуши… Ещё бы доля секунды, и всё, — ядовито заметил Брандт.

Его автоматический пистолет дымился. Он был искусным стрелком, и целился либо в сердце, либо в голову. Он откинул трупы и сел за панель управления.

— Так-так… Бош, я вывел из строя систему наблюдения.

— Отлично, Брандт. Твой ход.

Бош, поигрывая оружием, велел мафусаилам:

— Зачистить все этажи. Но помните, д’Эльзаса не трогать. Я пойду за шефом…

— Я уже здесь, — раздался спокойный голос в дверном проёме.

Мужчина в сопровождении дюжины мужчин и женщин вошёл в комнату. Все они были одеты, как члены клана Брюгге. Мужчина был крепкий, светловолосый, тонкая маска закрывала его лицо.

Оглядев собравшихся, он сказал:

— Отлично, Брандт, Бош. Но вы запоздали на тридцать секунд. Быстро разберитесь со всеми.

Он говорил тихо, но что-то было в его голосе, и двадцать мафусаилов и один терранин тут же подчинились.

— Есть, господин!

Мужчина в маске молча на них смотрел и тут встрепенулся. Он сел за панель управления и потянулся к кнопкам. На руке у него была вытатуирована белая орхидея.

— Хм, ты уже здесь. Не ждал тебя так скоро, — улыбнулся он.

На чёрно-белом экране виднелся парадный вход. Факелы освещали переодетых в костюмы людей, но его сиреневые глаза смотрели лишь на одного — мужчину в сутане. Он шёл, опираясь на длинный, в его рост, железный шест.

Мужчина в маске внимательно смотрел на него.

— Всё готово для твоей мести. Поторопись, Танцор Мечей.

V

Лампы мигнули пару раз и погасли. И вряд ли они уже загорятся.

— Опять барахлит? — нахмурился д’Эльзас и поднял глаза от речи, которую готовил к похоронам Ги.

Он снял очки в изящной оправе и взглянул на канделябр. Обычно в домах пользовались газом, но для своего особняка он купил генератор и провёл электричество. Он немало потратился, чтобы его терране-подданные жили хорошо. Правда, в последнее время генератор барахлил, и свет иногда выключался.

— Придётся новый покупать.

Конечно, темнота вовсе не помеха зрению мафусаила, да и сквозь окно лился свет от газовых фонарей на площади. Он вернулся к бумагам. Нужно исправить ошибки. И тут он задумался. Почему так тихо?

Когда свет выключался, терране тут же устраивали сущий переполох. Почему же сейчас не слышно ни звука?

— Да что эти терране делают? Включите уже свет! — закричал д’Эльзас и громко позвонил в колокольчик.

Но никто не пришёл. Из-за этой тишина темнота давила ещё больше.

— Да есть тут кто-нибудь?! — рявкнул д’Эльзас и сердито цокнул языком.

Он поднялся с кресла и резко открыл дверь в смежную комнату, но ему ответили лишь темнота и молчание.

Обычно в комнате были двое мафусаилов и четверо терран, но сейчас там никого не было, только две полупустые чашки с кофе и колода карт. Значит, кто-то здесь всё же был.

— Куда эти черти делись? — обеспокоенно пробормотал д’Эльзас, глядя на дымящиеся чашки.

Да что бы терране, а уж тем более члены его собственного клана ушли, не сказав ему ни слова. Да нет. Вдруг что-то случилось?

Старый мафусаил сжал меч и открыл дверь в коридор. Везде было тихо и темно, будто в могиле. Только настенные часы тикали. Свет и не думал загораться. В воздухе висел запах железа… запах крови.

— Что за?!

Трёхсотлетний вампир охнул, едва не закричав. Он отшатнулся. Двое его подчинённых лежали мёртвые. Грудь у них была рассечена, и проглядывали рёбра. Его затошнило. В груди у них было пусто, сердце и внутренности вырваны. Даже мафусаил от такого погибнет.

— Как?! Что здесь творится?!

Чувствуя подкатывающую тошноту, он быстро огляделся. Где остальные? Как они могли не заметить такого? По всему особняку спрятаны камеры! А вдруг изувер ещё здесь…

— Тьерри д’Эльзас из Четвёрки?

Позади мафусаила раздался мрачный голос, словно говорила сама смерть.

Он обернулся. Мелькнула тень. Это был молодой мужчина в изорванной сутане с длинным шестом. Его правая рука безжизненно болталась.

Впервые он смотрел прямо в глаза д’Эльзасу, хотя не раз видел старого вампира на фотографиях.

— Ты?! Гюг де Ватто!

От священника исходила такая страшная ненависть, что, казалось темнота заледенела. Молча, словно демон, он метнулся по коридору. Он не заботился о том, с какой стороны напасть, просто бежал на старика с поднятым шестом, будто думал, что противник не станет сопротивляться. От этого нехитрого, но яростного порыва у опытного в боях д’Эльзаса волосы встали дыбом.

— Как ты попал сюда?! — охнул старик, впрочем, не ожидая ответа.

Он в отчаяние едва отражал удары.

Что случилось с системой наблюдения? Где его семья? Где слуги?

Но ответа не было. Фехтовальщик бил шестом, едва взмахивая рукой. Он искал возможность обрушить оружие со всей силой на голову вампира. Конечно, для мафусаила бил фехтовальщик слишком медленно, но зато очень метко и умело, и он не мог предугадать его удары. Он увернулся от первого удара, но шест всё же оцарапал его щёку.

— Ах ты, сволочь терранская! — взревел опозоренный мафусаил, чувствуя тёплую кровь на щеке. В нём проснулся дикий зверь. — Тебе конец, мерзкая обезьяна!

Он обрушил меч с левой стороны. Если бы Гюг вовремя не вскинул шест, голову бы ему раскроило на части. Звякнул металл. Священник встал покрепче, чтобы отразить страшный удар, и едва не упал. Д’Эльзас не упустил прекрасной возможности и тут же нацелился на противника уже справа. Не отрази Гюг его удар снова, его череп превратился бы в месиво. Казалось, что он лишь оттягивал минуту своей неминуемой смерти. Пронзительно звякнув, шест выпал из руки Гюга. Он потерял своё единственное оружие. Победа была у д’Эльзаса у руках.

— Сдохни же, Ватто!

— Omnes enim qui acceperint…

Меч превратился в стальную окровавленную вертушку. Посыпались проклятья. Фехтовальщик вдруг откуда-то выхватил короткий клинок и остановил лезвие. Д’Эльзас даже не понял, что он вытащил его из шеста, как Гюг ударил его.

— …gladium gladio peribunt. Аминь!

Старик пошатнулся и не смог отразить удар. Слева у сердца торчал клинок. Фехтовальщик рассёк ему грудь и швырнул его на пол. Закапала кровь.

— А-ай!

Терранин бы умер на месте. Д’Эльзас ещё держался благодаря крепкому здоровью мафусаила. Но даже ему было тяжело это вынести. Он выронил оружие и хотел закричать от боли, но не смог.

Священник наступил ему на грудь, будто одного удара было не достаточно. Кровь хлынула ещё сильнее. Старик задёргался от боли, уже ничего не видя перед собой, изо рта лилась кровь. Но в глазах у фехтовальщика не было и тени сочувствия. Он занёс клинок и сказал:

— Умри, д’Эльзас.

— Стой, Ватто! Послушай! — взмолился старик слабым голосом, с трудом выдавливая слова. Он посмотрел прямо в зелёные глаза и сказал: — Я не убивал никого в амстердамской церкви! Клянусь!

— Ну и что? — спокойно, но мрачно спросил фехтовальщик. — Думаешь, я поэтому хочу тебя убить?

— А разве нет? — удивился мафусаил, глядя в ледяные глаза противника.

Нужно выиграть время. Скоро прибегут его подчинённые. Просто надо отвлечь его.

— Это из-за гибели семьи Ватто десять лет назад? Я тут не при чём! Это всё граф Брюгге!

— Граф Брюгге?

В стеклянных глазах священника мелькнул живой огонёк.

— Ги де Гранвиль? — спросил он, не отнимая клинка.

— Да! Да! Это он всё придумал. Он сделал это! Он сам потом мне сказал.

— Значит, Ги, да…

Фехтовальщик посмотрел вдаль. Его взгляд вдруг ожил. Как-то даже не честно. Он убил его и не знал, что именно его искал все эти годы. Он нахмурился, а потом вдруг скривился в мрачной усмешке.

— Значит, я отомстил, даже сам того не зная. Какая ирония судьбы.

— Да. Я тут ни при чём…

Д’Эльзас чуть ли не лебезил перед фехтовальщиком, лишь бы успокоить его. Кровь перестала течь, но двигаться он пока не отважился. Только бы выиграть ещё немного времени.

— Ватто, по-моему, мы с тобой не поняли друг друга. Давай спокойно поговорим, а? Ги убил твою семью, а сегодня ты убил мою. Как на счёт ничьей? Раз Ги мёртв, какой смысл убивать меня?

— Скажи мне.

Неужели сработало? Что-то изменилось в холодном голосе фехтовальщика.

— Подумай только хорошо. От ответа зависит твоя жизнь. Десять лет назад вампиры похитили девочку из рода Ватто. Где она? Она жива? — спросил священник, слегка приподнимая клинок. Казалось, его воспоминания теперь облекались в слова. — Я не видел, кто её забрал. На нём была маска, но у него были каштановые волосы и сиреневые глаза и ещё татуировка на руке.

— Брюнет с сиреневыми глазами? И татуировкой? — ошеломлённо переспросил д’Эльзас, хотя и слегка переиграл, чтобы отвлечь священника. — Так это был Ги. Ги де Гранвиль. Ты сам его вчера убил. Ты что, не заметил?

— Что?

Теперь уже Гюг поразился.

— Не дури мне голову! — рявкнул он хмуро. — У графа Брюгге не было татуировки! Ты издеваешься надо мной, д’Эльзас! Хочешь одурачить!

— Да не вру я! Это был Ги! — оправдывался старик.

И тут фехтовальщик резко встрепенулся, словно вспомнил что-то.

— Постой. Что ты там сказал про убийство твоей семьи. Сегодня? Я же три дня назад прикончил Рейно.

— Глаза разуй! — теперь уже д’Эльзас кричал. Он почти поправился и указал наверх. — Ты же вырезал весь мой клан! Дураком прикидываешься?

— Я ничего не делал. Все были уже мертвы, когда я пришёл. Повсюду лежали трупы. Я подумал, что у вас внутренняя разборка…

Гюг задумчиво посмотрел на вампира и медленно убрал клинок.

— Вставай, д’Эльзас, — велел он, но глядел в оба, готовый ударить в любую секунду. — Не буду я пока тебя убивать. Всё это как-то странно… Похоже, мы оба пешки в какой-то игре.

— В смысле? Ты о чём?

— Пока сам не понял, но… — Фехтовальщик резко умолк.

Послышался какой-то шум. Он круто развернулся. Что-то острое и быстрое мазнуло по его щеке.

— Чёрт! Д’Эльзас!

Гюг даже не успел выругаться, а вампир упал на спину, истекая кровью. Блестящая стрела торчала из шеи. От раны тянулся дым, значит, наконечник покрыт нитратом серебра. Удар смертельный.

— Добрый вечер, граф Брюссельский… и господин Ватто, — раздался невозмутимый голос.

В коридоре мелькнули тени. Когда они появились? Невдалеке стояли около двадцати мужчин и женщин, все в простых костюмах. Впереди них был мужчина с арбалетом в руках. Он изящно поклонился Гюгу.

— Благодарю за приглашение, граф Брюссельский. Вы не встретили меня, и я позволил себе прийти к вам. Надеюсь, вы не в обиде.

— Ги?! Ты?! — взревел д’Эльзас, бывший уже на пороге смерти. Он с трудом, кашляя кровью, сказал: — Но… Ватто же убил тебя.

— А, да там просто мой двойник был, а иначе ты бы всё равно убил меня, так, д’Эльзас? — насмешливо заметил мужчина.

Он нисколько не изменился в лице. Впрочем, за маской всё равно не разберёшь. Только сиреневые глаза весело сверкали.

— Ты хотел, чтобы мы с Гюгом сразились, а выжившего ты бы прикончил сам, да? Вполне ожидаемо от тебя. Ну да я не жалуюсь. Без твоего замысла у меня бы ничего не получилось. Граф Амстердамский, граф Антверпенский. Все танцевали под мою дудку.

— Ги… сволочь… — едва выдавил д’Эльзас, потянув онемевшую руку к своему палачу, но кашель помешал ему.

Он изогнулся и упал, не шевелясь, будто его вдруг выключили. Тьерри д’Эльзасу, сильнейшему из Четвёрки графов, пришёл конец.

— Не понимаю, как он нами верховодил столько времени, — презрительно фыркнул мужчина в маске.

Он покачал головой, но арбалет не опустил. Его сиреневые глаза скользнули по старику, но тут же посмотрели на фехтовальщика.

— Что ж, Гюг. Спасибо тебе. Д’Эльзас так увлёкся погоней за тобой, что ничего не заметил. Молодец.

— Так ты Ги?! — воскликнул священник, сжимая клинок. — Ги де Гранвиль?!

— Он самый. Я Ги. Это я убил всю твою семью, — просто ответил мужчина, и в его голосе не было ни страха, ни гордости. — Десять лет назад я сжёг твой особняк, убил твою родню и отрубил тебе руки. Это всё я.

Фехтовальщик сдавленно вскрикнул и кинулся на него, словно дикий зверь. Верные подчинённые Ги хотели остановить его, но он махнул им рукой.

— Не надо, Бош. Я сражусь с ним.

Ги крутанул арбалет на пальце и закинул на плечо, словно копьё. Он метнул оружие прямо в мчавшегося на него Гюга. Арбалет летел, словно пуля, но фехтовальщик даже не пытался увернуться. Он взревел, как животное, и расколол надвое оружие своим клинком. Мужчина в маске выхватил рапиру.

— Ги-и-и-и-и-и-и!

Мелькнула белая вспышка. Зазвенела сталь, и лязг эхом разнёсся по коридору. Двое мужчин отпрыгнули друг от друга, словно однополярные магниты. Ги чуть расставил ноги, готовый отразить новый удар, а Гюг по-кошачьи отпрыгнул от стены. Они метнулись друг на друга…

— Ваше сиятельство! — закричал Бош, когда клинки схлестнулись.

Гюг разбил рапиру и расколол маску Ги пополам.

Фехтовальщик вскрикнул. В животе торчал осколок рапиры. С губ закапала черноватая кровь. Значит, пробило печень и селезёнку.

— Как?!

Но Гюг закричал вовсе не от боли. Его зелёные глаза померкли, вся ярость и жажда мести улетучились из взгляда. Он ошеломлённо смотрел на противника.

Ги весело засмеялся, глядя на поражённого священника.

— Что такое, Гюг? Ты чего так смотришь? Больно?

— Нет! Не может быть!

В его глаза, десять лет пылавших ненавистью, сейчас плескалось отчаяние. Гюг замотал головой, не желая принять увиденное.

— Нет! Нет! Не может этого быть!

— Чего не может быть, друг мой? — спросил Ги.

Его голос звучал так же искренне, как и всегда, — и когда они впервые встретились две недели назад, и когда он спас его от Треса, и когда помог ему, несмотря ни на что, и когда уговаривал бежать.

Сняв светлый парик, Роденбах посмотрел на Гюга.

— Так чего не может быть? Того, что я представился другим именем в надежде подобраться к тебе? Или, может, что я претворился прокурором? Ах, да! Ты, наверное, злишься, что я забрал твою сестрёнку десять лет назад?

Ги де Гранвиль почесал голову, словно ребёнок, которого наказали за шалость. Его сиреневые глаза сверкнули.

— Прости, Гюг, — весело улыбнулся он. — Я бы и рад вернуть тебе сестрёнку, но… это будет сложно. В ту ночь мы отпраздновали её кровью. Она была очень вкусной.

Фехтовальщик страшно закричал. В холодных сиреневых глазах он увидел своё отражение. Он проклял весь мир.

***

— Отец Икс, сюда!

Сидя на чемодане, Профессор покуривал трубку, когда Трес Икс зашёл на главный вокзал Брюсселя. Он помахал сослуживцу рукой.

— Вот так рана… Смотрю, ты хорошо повеселился в Риме, пока меня не было. Поймали д’Эсте?

— Отрицаю. Главный подозреваемый по делу «Беззвучный шум» всё ещё в бегах.

На вокзале было много полицейских, видимо, из-за недавнего террористического удара.

— Два часа назад отец Найтроуд поехал в Кёльн, — сказал Трес, поглядев по сторонам. — Он свяжется с доверенным лицом. Вероятно, скоро их попытаются схватить.

— Ну-ну. Вы только не подсуньте мне снова скучную работёнку. А то я нашёл похитителей в Испании, а потом только и делал, что бумажки перекладывал. Ну, где уже настоящие преступники? Мой ум только зря пропадает. — Профессор сердито вытряхнул пепел из трубки в карманную пепельницу, которую носил с собой.

Ещё вчера он работал в Испании над делом синдиката работорговцев. Он уже хотел вернуть в Рим, как ему поручили поехать в город Альянса. И похоже ему не особо пришлось по душе. Он вздохнул и поднялся, оправляя сутану.

— Ну, да ладно. Жизнь короткая штука, нечего вздыхать. Как он там, отец Трес? Мой непутёвый студент ещё жив?

— Я расскажу о Ватто, когда все будут в сборе, — ответил тот, глядя на только что прибывший поезд.

Он проверил, что скорый поезд шёл из Праги с остановкой в Ибер-Берлине, и зашагал к нему.

— На задание найти Гюга де Ватто и уничтожить Четвёрку графов отправлено трое агентов. Герцогиня Миланская велела работать сообща.

— Да? А кто трет…

Пронзительный свист парового двигателя заглушил вопрос Профессора. Двери вагона со скрипом открылись, и появился мужчина. Он безмятежно посмотрел на Профессора. Вордсворт вскинул бровь.

— Ну, конечно, кто ж ещё… Герцогиня, как всегда, прекрасно выбирает людей.

— Здравствуйте, Вильям, Трес. Хорошо выглядите. Последний раз мы, кажется, виделись год назад в Кракове, да?

Мужчина вышел из вагона. Он выглядел уставшим после долгой поездки. Это был худой священник с невозмутимым лицом. Он улыбнулся им и сказал:

— А вот и я, Вацлав Гавел, агент Верующий. Готов к заданию.

Послесловие от автора

Три месяца прошло с моей последней книги. Это Сунао Ёсида.

Это четвёртый роман из серии «Rage Against the Moons». Мы дошли до переломного момента. Вкупе уже опубликовано восемь книг из двух серий. Я никогда не учусь на своих ошибках. Новая книга, новое бедствие. Романы продолжаются только благодаря вашей поддержке. От всего сердца спасибо вам.

Есть такая вещь, как «обоснованная причина». Это вроде как «хорошо, что ты делаешь что-то хорошее». Ну, нормальные люди-то так и делают, а другие просто ищут себе оправдания. Я так нахожу отговорки, когда дело доходит до книг.

Писательский труд требует разных знаний. К примеру, когда мы сидим с моими университетскими товарищами и говорим о чём-нибудь интересном, я всегда делаю пометки (если ещё трезвый, конечно), а потом смотрю об этом в интернете и сохраняю на компьютере. А ещё у меня подшивка газет. Но, конечно, чаще всего я обращаюсь к книгам. Наверное, потому что моя работа связана с издательским делом. В Киото, где я сейчас живу, много замечательных книжных магазинов, и я вечно покупаю так много книг, что едва могу их унести. И зачем мне столько? Давайте посмотрим, что у меня там есть на полках…

«Путешествие по Уэльсу» Гиральда Камбрийского. В XII веке он сопровождал архиепископа Кентерберийского, чтобы набрать рыцарей для крестовых походов. Он тщательно описывает денежные расходы, знакомства с местными жителями в деревнях и постоялых дворах… Хорошее подспорье, если я когда-нибудь отправлюсь в средневековый Уэльс. Но я пока не собираюсь путешествовать во времени, так что толку от этой книги никакого.

«Вкус насекомых» Сатоси Синонаги. Саранча, богомолы, гусеницы. В книге описаны лучшие способы приготовления всяческих насекомых. Поможет выжить, если начнётся ядерная война.

«Невероятные познания. Как управлять аэробусом». Руководство о том, как управлять аэробусами, пассажирскими самолётами, танками и субмаринами. Если вдруг во время путешествия за рубежом случится государственный переворот, я смогу улизнуть и спасти свою голову.

Мне кажется, если бы я мог, я бы собрал ещё больше бесполезных книг. И всё же, о чём я только думал, когда покупал их? Они же никак не помогают мне писать романы…

«Да ладно. Ну, не пригодились сейчас, потом, может, сгодятся… В один прекрасный день я точно найду им применение».

И каждый раз я трачу кучу денег на книги, вроде как собираю сведения для романов. Вот так я себя и оправдываю. У меня дома восемь книжных полок и пятьдесят коробок с книгами, а я всё равно покупаю ещё больше. Мне стыдно. Однажды у меня не было места, и я просто расстелил футон на журналах. Печальное зрелище было.

Если я продолжу в том же духе, умру от того, что меня задавит переполненная книжная полка или книги бухнутся мне на голову, или умру от голода, потому что потрачу последние деньги на книги.

Недавно я перебирал книги на полу, и на меня свалилась поваренная книга. До сих пор больно. Вот я болван.

В следующем романе, «ROM V», приключения продолжатся в островном государстве.

Если меня, конечно, не задавит книжная полка…