Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 0.1 Глава

Ибо вот, придет день, пылающий как печь.

Малахия 4:1

Говорили, что госпожа кардинал, которую ожидали с минуту на минуту, была женщиной редкой красоты.

Казалось, на улицах проходило какое-то торжество: толкались праздные гуляки, пытаясь хоть одним глазком взглянуть на высшее духовенство Ватикана, тут же на них коршунами налетали торговцы сувениров, а до самой нунциатуры Святого Престола плотными рядами выстроились гвардейцы.

Август в Карфагене, особенно самый разгар дня, ощущался как адская жаровня. Однако самым неприятным были песчаные бури. Каждый день Сахару затягивали пыльные тучи, и даже прекрасные улицы славного Карфагена отдавали желтизной. Бедуины называли это летом королевы.

Он открыл бутылку местного вина — холодное, аж зубы свело.

— Боже мой, — сварливо проскрипел Пьетро Борромини, — и всем так интересно, а?

Родом из Рима, где служителей Ватикана было как грязи, он не понимал этих людей, которые вышли в такое пекло, чтобы поглядеть на какого-то там кардинала. В его натуре было прохлаждаться в гостинице с кондиционером, лениво развалить своё крупное тело в безлюдном баре, что он собственно и сделал. Глядя в окно на толпу, жарящуюся на солнцепёке, он почувствовал себя как никогда хорошо.

— Простите, могу я присесть рядом?

Борромини склонил голову, изогнув толстую шею, чтобы разглядеть небольшую фигурку. Слышался слабый аромат духов. Из-под рыжих прядей на него глядели сияющие подобно лазуриту голубые глаза.

— Конечно, прошу. Бармен, бокал синьорине! — велел он.

«Ей лет шестнадцать, может, семнадцать».

Борромини облизал губы, оценивая девушку, пока та садилась за стол. Она была в его вкусе. Судя по её маленькой груди, она только-только вступила в юношескую пору.

— Прошу, угощайтесь вином, — предложил Борромини.

— Б-благодарю вас, — ответила она.

Говорила по-карфагенски девушка безупречно, но судя по её белоснежной коже, родилась она на где-то севере, вероятно, в Альбионе. Платье на ней было броское с глубоким вырезом, несомненно, работала она проституткой. Однако, глядя на её неуклюжее поведение и стеснительное кокетство, начала она явно не так давно. Борромини посчитал девушку восхитительной, а её манеры безупречными, когда та застенчиво пригубила вина.

— Как раз по вкусу, — брякнул он.

— Хм? — отозвалась девушка, удивлённо сморгнув.

Борромини пожал плечами, наливая ей ещё вина.

— Я спрашиваю: вино пришлось по вкусу? Самое дорогое из местных вин, «Слёзы королевы», — объяснил он.

— Д-да, очень вкусное… прекрасное, — ответила девушка.

Она улыбнулась так невинно, что Борромини тут же потерял голову.

«Настоящая жемчужина».

— Может, поднимемся потом ко мне в номер? — спросил он, намеренно вынимая бумажник с толстой пачкой банкнот, чтобы привлечь её внимание. Если она проститутка, как он предполагал, она точно клюнет на наживку, однако всё же не стоит вести себя слишком прямолинейно. — У меня в номере есть римское белое вино. Не хочешь бокальчик, чтобы сравнить?

— Римское? Вы из Рима, синьор? — настойчиво вопросила она, широко распахнув глаза.

Борромини вежливо улыбнулся девушке.

— Да, я здесь по работе. Я ведь программист, — сказал он.

— Ох? Так вы можете управлять древними компьютерами? — поинтересовалась девушка, глядя на него с лучезарной почтительностью.

Он выпятил грудь и кивнул.

— Вы на государственной службе?

— Нет, я работаю на частное лицо. Столько сил приходится вкладывать. Вечно ползаю по этим тёмным канализациям… — вздохнул Борромини.

— Вы что же, на водопроводчика работаете?

— На волшебника, — засмеялся он.

Девушка с сомнением заморгала своими большими глазами.

Он подмигнул и лихо продолжил:

— Волшебник попросил меня вызвать песчаную бурю. Сегодня утром я закончил работу и вот наслаждаюсь долгожданным отдыхом.

— Волшебник попросил вас устроить песчаную бурю в канализации? — переспросила девушка, выделяя каждое слово небольшой паузой. — Это какая-то метафора?

— Слишком долго объяснять, — нетерпеливо засмеялся Борромини, кладя свою левую руку с золотой цепью на её нежную ручку.

Она немного напряглась, но не выказала удивления или отвращения, и он скользнул их сцепленными руками к её бедру.

— Пойдём ко мне в номер, я всё объясню тебе там. Мне очень интересно узнать тебя поближе, — проговорил с придыханием Борромини ей на ушко.

— Ах… хм… Синьор, перед этим… — прошептала дрожащим голосом девушка, — тот человек позади вас тоже хочет узнать побольше о вашей работе. — Она указала на высокого худого мужчину у входа в бар.

— Доктор Пьетро Борромини, бывший служащий Бюро сертификации священных реликвий Ватикана? — спросил незнакомец, чей тихий голос эхом разносился по безлюдному бару.

Молодой мужчина в сутане ступил вперёд. У него были блестящие серебристые волосы. Он насмешливо улыбнулся и надвинул повыше круглые очки.

— Рад встрече. Авель Найтроуд из АХ, секретной службы Государственного секретариата. Вы же знаете, зачем я здесь?

— АХ? — вскрикнул Борромини.

Крик его был жалким, но зато для своей комплекции двигался он быстро. Он поспешно схватил девушку и спрятался за ней. Он тут же вынул спрятанный в сумке пистолет и приставил его к виску проститутки.

— Ни с места, преподобный! — потребовал он.

Работники бара тут же попрятались под столами.

— Дёрнешься, и я пристрелю девчонку! — проревел Борромини.

Однако священник был спокоен.

— Батюшки светы, бывший ум Ватикана вдруг так постыдно поглупел, — пробормотал Авель, вынимая свой старомодный револьвер. — Хорошо что я подстраховался. Эстер, будь добра…

— Хорошо, — спокойно отозвалась девушка и тут же метнулась на пол.

— Что? — Борромини поражённо распахнул глаза.

Мощным ударом она подсекла ему ноги, и он рухнул на пол.

— Ни с места! — воскликнула Эстер.

Вскинув голову, она зажала в руках ружьё, которое спрятала под подол. Это был обрез, годный лишь для стрельбы с малого расстояния, но зато пули можно было использовать любые, даже резиновые или с газом.

Умело прицелившись, рыжеволосая девушка предупредила его:

— Эстер Бланшетт, на службе Государственного секретариата Ватикана. Доктор Борромини, вы арестованы во имя Отца, Сына и Святого Духа по обвинению в нарушении Должностного регламента Ватикана. В прошлом месяце, когда вы уволились из Бюро сертификации священных реликвий, вы без разрешения сделали копию программного обеспечения и продали её. Положите руки за голову и медленно вставайте!

— Хе-хе, проще пареной репы. — Сребровласый священник хмыкнул и важно поправил очки, хотя толком ничего не сделал, разве что задал пару вопросов. — Под моим началом со всем легко справиться.

— Отец, бахвалиться будете позже. Наденьте на него скорее кандалы, — раздражённо проворчала Эстер, ладонью стирая с губ красную помаду. — Ну же, я больше не могу ходить в этом распутном наряде.

— Да-да, подожди минуту. Так-с, кандалы… куда я… ась?

Священник рыскал по карманам. Он вытащил наполовину съеденную шоколадку, дырявый воздушный шарик, тапочек и ещё какую-ту ерунду. И тут он застыл. Он с опаской развернул смятый листок бумаги и с ужасом закричал.

— Квитанция за прошлую командировку! О нет! Я забыл подкрепить её к расходам за предыдущий месяц! Если я сразу же пойду в бухгалтерию, думаешь, они примут её? — вопросил Авель.

— Откуда мне знать, отец! Почему вы вечно всё в последнюю минуту делаете? О-отец! — воскликнула Эстер.

Она опоздала лишь на какую-то секунду — здоровяк подскочил с пола и набросился сзади на нерадивого священника.

— Ни с места, крошка! — велел Борромини.

Прогремел выстрел, и окно рассыпалось вдребезги. Размахивая револьвером, который он выхватил у Авеля, Борромини закричал:

— Стой там, иначе я сломаю ему шею!

— Боже милостивый, а побыстрее никак нельзя? — болезненно простонал задыхающийся Авель, чьё лицо приобрело угрожающе-синий оттенок.

— Сопротивляться бесполезно, Борромини! — цокнула языком Эстер, всё ещё держа в руке обрез. — Отпусти священника.

— Закрой рот! И следи за языком! — взревел тот, выстрелив в потолок.

Эстер прикрыла голову от осколков канделябра, посыпавшихся на пол, а Борромини в ту же секунду выпрыгнул на улицу через разбитое окно. И, конечно, священника он потянул с собой. Проталкиваясь сквозь шумную толпу, он пытался сбежать.

— С-стоять! — Эстер кинулась за ним, но пробираться сквозь эту толкотню ей было намного сложнее, нежели двум мужчинам. Она уже почти отчаялась.

И тут из ниоткуда раздался бесстрастный голос Треса:

— Что ты делаешь, отец Найтроуд?

Наверное, так бы звучал железный брус, умей он говорить.

Борромини застыл на месте, вероятно, подавленный этим ледяным голосом. Священник-андроид в аккуратно застёгнутой сутане равнодушно повторил вопрос, не обращая внимания ни на револьвер в руке Борромини, ни на своего сослуживца, взятого в заложники.

— Это особый район наблюдения, отец Найтроуд. Что ты тут делаешь?

— Меня тут… душат… П-привет, Трес. Вот так совпадение! — просипел Авель едва слышно. — Ха-ха, как видишь я… Хм, Трес, а что ты здесь делаешь?

— Я на службе, — ответил невысокий священник, агент секретной службы АХ Стрелок, также известный как преподобный Трес Икс. Он равнодушно посмотрел на умирающего сослуживца. — Через триста сорок секунд здесь проедет автомобиль герцогини Миланской. Я отвечаю за безопасность.

— Ну, молодец… А-ах, — закашлялся Авель.

— Да заткнитесь вы! Я вообще-то тоже тут! — раздражённо заорал Борромини. Он отнял револьвер от виска Авеля и прицелился в Треса. — Эй, ты! Проваливай, а то пристрелю тебя!

— Осторожно! Отец Трес, уходите! — воскликнула Эстер.

Однако невысокий священник даже не сдвинулся. Он просто сказал:

— Подтверждаю. Опасность в данной ситуации минимальна. Противник один. Начать бой.

Громыхнул выстрел, а вслед за ним раздался хриплый вскрик.

— А-ай!

Болезненный удар, сравнимый по силе с натиском разъярённого быка, выбил револьвер из рук Борромини. Оружие ещё не успело упасть на мостовую, как Трес метнулся вперёд с огромным дымящимся пистолетом наготове.

— А-ах! Н-не подходи! — прокричал Борромини, замахнувшись кулаком, но нападавший уже исчез из поля зрения.

— Ты опоздал на одну секунду, девяносто восемь сотых, — сказал Трес.

В мгновение ока Стрелок рубанул сзади по шее Борромини и с хирургической точностью парализовал ему нервную систему. Огромный мужчина рухнул на мостовую. Распластавшись лягушкой, он застонал, но никто не обратил внимания.

— Ого.

Не прошло даже и двух секунд. Эстер ошеломлённо смотрела на происходящее. Когда она наконец пришла в себя, всё уже закончилось.

— Хм, отец Трес?

Священник спокойно убрал пистолет в кобуру и обернулся, заслышав своё имя. Его глаза холодно сияли. Он нисколько не изменился с их первой встречи, тогда полгода назад в её родном городе.

— Давно не виделись, — произнесла она. — Помните меня? Я…

— Сестра Эстер Бланшетт. Я помню. — Трес холодно кивнул. — Если личные данные верны, приступила к службе в Государственном секретариате Святого Престола двадцатого февраля этого года, сто шестьдесят дней назад. Двести пять часов назад завершила пятимесячную специальную подготовку. Распределена в сыскной отдел. Сейчас направлена в Карфаген для помощи отцу Найтроуду, ответственному за поимку бывшего служащего Бюро сертификации священных реликвий. Если мои данные неверны, пожалуйста, поправь меня.

— Нет, всё так и есть… Правда, этот бывший служащий лежит сейчас как раз на мостовой, — добавила Эстер.

— Ситуация ясна. — Трес кивнул как ни в чём не бывало и ухватил Борромини за ворот. С неожиданной для такого невысокого мужчины силой он бросил огромного программиста у ног девушки. — Советую отвезти его в нунциатуру, пока он не пришёл в сознание.

— Б-большое спасибо! — сказала Эстер.

Трес тут же развернулся на каблуках и размеренно двинулся вперёд, растворяясь в толпе.

Эстер с благодарностью глядела ему вслед.

— Что здесь происходит?

Тут она перепугалась. Их окружили полицейские, охраняющие район. Заметив какую-ту шумиху, они подбежали с мечами наготове. Они подозрительно смотрели на Эстер, которая одёргивала свой непристойный наряд. Она нервно поправила съехавшую с плеча лямочку.

— Хм, я ни в чём не виновата. — Она вытащила из-под подола удостоверение личности и поспешно объяснила: — Я Эстер Бланшетт, служу в Государственном секретариате Ватикана. Я преследовала преступника в гостинице… Ах, это официальное разрешение правительства Карфагена.

Несколько полицейских тщательно проверили документы и наконец кивнули. Возможно, они видели, как с ней разговаривал Трес и поняли, что она невиновна. Во всяком случае, они смягчились.

Она вздохнула с облегчением, когда они перевели подозрительные взгляды на мостовую.

— Хм, сестра… этот с вами? — вопросили они.

— Если я пойду и долиною смертной тени. Господи, хочу спокойной жизни, — стенал Авель.

Он лежал, распластавшись на мостовой, глаза его закатились и видны были лишь белки. К нему подкрались мальчишки и стали тыкать ему в лицо палками ради забавы, но он никак не откликался и лишь мычал бессвязно.

— Вы знаете его? — спросили полицейские.

— А, ну…

Тут Эстер решительно замотала головой.

— Нет, не имею ни малейшего понятия кто это!