Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 3 Глава

Я — человек, испытавший горе от жезла гнева Его.

Он повел меня и ввел во тьму, а не во свет.

Плач Иеремии 3:1

I

Солнце ещё не село, но людей на улице уже не было. Даже сук, где обычно народ толпился до поздней ночи, опустел — люди поскорее разбегались с сумками по домам. На барах и игорных домах висели таблички «закрыто», хотя в этот час они обычно работали. По улицам медины вместо веселящегося люда шествовали солдаты в чёрном полевом обмундировании с пистолетами-пулемётами наперевес.

Восемь пятьдесят вечера. Оставалось десять минут до начала комендантского часа, который ввели три дня назад. На улицах Карфагена стремительно пустело.

— Чёрт возьми! Да тут военное положение какое-то!

Или того хуже. При военном положении по улицам хотя бы армия Карфагена маршировала, а эти ребята даже не местные.

Он взглянул на бронзовую статую прекрасной воительницы в доспехе перед Великим собором. У пьедестала памятника Святой Элиссе толпились солдаты в чёрном, на воротничках поблескивали эмблемы Божьего молота — карабинеры, антитеррористические войска Ватикана, снискавшие дурную славу.

— Вот засада, в нунциатуру не попасть. Что же делать? — пробормотал он.

Переодевшись под местного, он опустил взгляд и прошёл мимо полицейских, снявших с предохранителя своё оружие и готовых выстрелить в любую секунду. Высокий бедуин цокнул языком и покачал головой, замотанной в тюрбан. В одной руке он нёс бумажный пакет, а в другой держал верёвку и тянул за собой верблюда. Он надеялся сойти за туземца, который только вышел из пустыни к суку и не слышал про комендантский час. Однако полицейские смотрели так внимательно, что вполне могли заметить его глаза, которые в отличие от местных жителей были не тёмные, а льдисто-голубые, да и шёл он неуклюже, будто раненый. К счастью, карабинеров больше привлекла толпа людей на другой стороне улицы. Народ так злобно смотрел на полицейских, что те даже не заметили опасного субъекта, прошмыгнувшего прямо у них под носом.

— Ну, не судьба. Сегодня с Катериной не получится связаться, — вздохнул Авель.

«Мне с этими ребятками не справиться, уж больно сильные они, да я и…»

Авель медленно прошёл мимо карабинеров. Плечо ныло из-за пулевого ранения, но рана уже стала затягиваться. Он поправится через неделю, если не будет перенапрягаться. Вообще с точки зрения обычного человека, выздоравливал он с немыслимо быстро.

***

— Так, постарайтесь не шевелить правым плечом, пока рана хорошо не затянется. Вряд ли кровь будет идти, но мышцы ещё могут порваться, — говорила мягко Эстер.

Ион лёг на кровать.

Ещё в свою партизанскую бытность она занималась подобными ранениями. Обработав рану, она умело наложила повязку.

— Повезло вам. Ещё немного и пуля бы задело сердце.

— Повезло? Раду тоже самое сказал, — печально отозвался Ион с кровати, которая стояла в углу комнаты, чтобы на неё не попадали солнечные лучи.

Юноша устало вздохнул. Он лежал на узкой грязной постели в дешёвой гостинице и был порядком раздосадован.

С его матовой белой кожей и красотой не оформившегося подростка он напоминал сказочную принцессу. Незнающий с трудом бы признал в нём юношу, не говоря уж вампира.

Ион сжал простыню и глубоко вздохнул.

— Лучше бы я умер — не увидел бы тогда предательство друга. Не узнал бы о его коварстве.

— Не говорите ерунды! Во-первых… — Эстер хотела как-то ободрить его, но в итоге лишь открыла и закрыла рот.

Она как никто другой понимала насколько ему сейчас больно — ведь и её саму предал близкий друг. Лишь несколько месяцев назад она испытала подобное, там в стылом подземном туннеле, и она возненавидела то чувство. Она понимала, что любые слова прозвучат фальшиво и тоже вздохнула.

— Мы с Раду молочные братья, — тоскливо продолжил Ион, не глядя на притихшую монахиню. — Мы были вместе с самого рождения. Он был моим единственным другом.

«Друг детства? Но ведь он младше… Ох, понятно».

Слушая Иона, Эстер вспомнила учебную лекцию о физиологии мафусаилов: они не обладали своими способностями от рождения. Новорождённые мафусаилы росли как обычные дети, по силе ни чем не отличались от человека, а серебро и солнце было им не страшно. Они превращались в вампиров после завершения процесса, так называемого «пробуждения». У всех это происходило по-разному, и возраст, на который они выглядели, зависел от времени пробуждения. Ион, вероятно, повзрослел раньше своего друга.

— Какой же я дурак! — воскликнул он.

— Ваше сиятельство! — Эстер поспешно взяла его за руки.

Сквозь сжатые кулаки закапала кровь, однако раненый юноша продолжал бить кулаками по кровати, не замечая Эстер.

— Я бы умер ради него! Да попроси он, я бы отдал жизнь за него!

— Ваше сиятельство… — Она посмотрела на хрупкие дрожащие плечи Иона и закусила губу, вспомнив, как и сама себя корила за предательство друга.

«Если бы я только знала что сказать. Какие слова уместны здесь?»

Эстер знала, что у каждого свой крест. Она была не настолько заносчива, чтобы понять чужое горе. И всё же ей так хотелось как-то унять его боль. Она вспомнила слова, которые ободрили её в тяжёлые минуты.

— Ваше сиятельство, — начала Эстер, сжимая его руки, — я ваш соратник!

— Что? — Ион резко вскинулся, нахмурившись, словно забыл о скорби. — Что ты сказала?

«А вдруг я оплошала?»

Вспыхнув, Эстер закусила губу.

— Н-ну я… — Она выпустила его руки и забормотала: — Пускай вас преследуют, окружают враги, я всё равно буду с вами. В смысле… я буду вам другом. Да.

— Я не понимаю о чём ты, — просто сказал Ион, покачав головой.

— Простите, — прошептала девушка.

— Но… спасибо.

— Хм-м? — Она подняла взгляд и впервые увидела его улыбку.

— Эстер, ты такая чудная… ну в смысле ты… необычная… для терранки. — Ион закрыл глаза и нежно положил тёплые ладони на её руки. — Благодарю тебя.

— Н-не стоит! — Она замотала головой, заливаясь краской.

Тут она заметила, что на дворе уже ночь. Они одни в комнате, она сидит рядом с полуголым красивым юношей, занавески задёрнуты. Щекотливая ситуация.

— Может, открыть шторы? — Эстер поднялась. Так она и руки его выпустит, и в комнате станет не так интимно. — Вы, кажется, говорили, что вам нравятся здешние ночные виды?

— Да, — резко кивнул он, неохотно расцепляя пальцы.

Комната располагалась на последнем этаже трёхэтажной гостиницы, достаточно высоком здании по меркам Карфагена. Отсюда открывался вид на город.

— Здешний вид напоминает мне родную землю… хотя, конечно, город не сравнится по красоте с Империей.

Из окна повеял ночной бриз, донося запах моря. Вампир посмотрел в окно. Он дотронулся до светлых волос, слабо отсвечивающих под тусклыми лампами. Глаза его сияли так красиво и вместе с тем печально и потеряно.

— Увижу ли я когда-нибудь дом? — пробормотал он.

— Конечно!

Эстер, убирающая бинты, поспешно взглянула на него, заслышав его мрачный голос. Она широко улыбнулась, чтобы ободрить его, а заодно и себя. У неё никогда не было братьев. Может быть, так она относилась бы к родному брату?

— Конечно, увидите. Непременно. Мы вместе с отцом Найтроудом защитим вас. Пока вы не встретитесь с кардиналом Сфорца и не вернётесь на родину, мы жизней своих не пожалеем ради вас!

Однако на душе у неё было не всё так радужно, как на лице. Три дня назад Бюро инквизиции взяло под контроль весь город, и им не выйти теперь. Им даже сложно будет покинуть гостиницу, не говоря уж о том, чтобы пойти в нунциатуру, а здесь опасно было оставаться надолго.

По сути они оба просто хотели, чтобы кто-то их подбодрил.

— Ты права, — согласился Ион, воодушевлённый её улыбкой. Конечно, он понимал всю опасность ситуации. И всё же он улыбнулся девушке в благодарность за её слова. — Конечно, всё будет хорошо. Я доставлю верховную волю её величества, вернусь на родину и полюбуюсь прекрасными видами. Так ведь, Эстер?

— Обязательно. Тем более, в этом состоит моя задача.

— Полагаюсь на тебя.

Они посмотрели друг на друга со смущёнными улыбками.

И тут раздался тихий стук.

— Хм, простите, это Найтроуд. Добрый вечер, — проговорил Авель за дверью.

— Ах, отец, ты что-то поздно. — Ион вздохнул с облегчением.

Священник вошёл в комнату, слегка покашляв. Не заметив, как напряглось лицо Эстер, он поблагодарил их за ожидание и, сняв тюрбан, сел.

— Спасибо, что вышел осмотреться, — сказал Ион. — Ты припозднился, я уже заволновался. Что-нибудь случилось?

— Ну, везде полным-полно полицейских, так просто по улицам не походишь. Ох, Эстер, какие новости?

— Никаких, — ответила она, не глядя на него.

Ион удивлённо взглянул на неё. Она говорила так холодно, не то что несколько минут назад.

— В чём дело, Эстер?

— Хм? Ох, нет, ничего. — Она выдавила улыбку, но лицо всё ещё было напряжено.

Авель грустно бросил на неё быстрый взгляд, но ничего не сказал. Он кашлянул и беззаботно обратился к Иону:

— Как ваша рана, граф? Двигаться можете?

— Уже лучше. Почти всё серебро вышло. Думаю, за неделю заживёт. А потом я сам смогу проникнуть в нунциатуру, — кивнул юноша, утвердившись в своём решении. Говорил он бодро, вероятно, благодаря недавним словам Эстер.

Однако священник помрачнел.

— Неделю? Правда? Так долго?

— Долго? — повторил Ион. — А что не так, отец?

— По правде говоря… Простите. — Авель приложил к губам платок и закашлял. Кашель у него продолжался уже несколько дней.

— Как ты, отец? Выглядишь неважно, — забеспокоился юноша.

— Всё хорошо… Простудился, наверное. — Священник покачал головой и смял платок. Он был бледен, но говорил бодро. — Простите. Так вот, инквизиторы действуют наглее, чем я думал. Думаю, у нас всего два-три дня в запасе.

— Так мало?

Бледный Авель кивнул.

Эстер нахмурилась.

За последние три дня Инквизиция творила что хотела в Карфагене. Под предлогом нападения вампира на Апостольскую нунциатуру они начали вести себя здесь как хозяева, вероятно, намереваясь показать правящей знати власть Церкви, будто в государстве и не было никакого правительства. Всякого, кто хоть немного сопротивлялся, будь то гражданский, никак не связанный с произошедшим, или представитель местных властей, — всех арестовывали без какой-либо жалости.

— Тогда встретиться с кардиналом Сфорца…

— Будет очень сложно. — Авель подёрнул плечами и отёр рот платком. — Нунциатура опечатана со всех сторон. Её якобы охраняют, так что Катерина… хм, кардинал Сфорца наверняка под негласным арестом. Возможно, стоит отказаться от встречи.

Ион приуныл.

— Я понимаю ваши чувства. — Авель покачал головой. — Но вы должны осознавать как это опасно. Даже по городу ходить трудно.

— Я боярин, — решительно ответил юноша, — а для дворянина указ её величества не обсуждается. Я скорее уму, чем нарушу приказ.

— Я понимаю, но при таком раскладе не вы один окажетесь в опасности. Если во время вашей встречи нагрянет Инквизиция, кардиналу Сфорца будет хуже всего. Прошу вас, откажитесь от этой затеи, хотя бы на время.

Неожиданно Эстер поднялась. Ей было невмоготу смотреть на павшего духом Иона.

— Как насчёт чая? Разговор похоже затянется, лучше уж обсудить всё за чаем. Отец, не поможете мне?

— Нет, я… — Авель покачал было головой, но застыл, увидев пронзительный взгляд Эстер. Он неохотно поднялся и пошёл на кухню, оставляя Иона наедине со своими мыслями.

— В чём дело, Эстер? — спросил он.

— Вы сейчас всерьёз говорили? — прошептала она, мрачно глядя на него. Говорила она тихо, чтобы юноша не услышал её, но смотрела внимательно. — Вы хотите, чтобы он уехал ни с чем, даже не поговорив с её высокопреосвященством?

— В общем-то, да. — Авель отвёл взгляд, заслышав гнев в её голосе. Он поправил очки и сказал: — Обстановка плачевная. И может только усугубиться. Без шансов, что нам повезёт. Ему нужно покинуть город…

— Но разве кардинал не приказала охранять его и привести к ней?

— Тогда ситуация была другая. Инквизиция не прибыла в город, а барон Луксорский ещё не предал. Кардинал не представляла, что графа ранят и он даже ходить не сможет. И радио не работает. — Авель приуныл, коснувшись передатчика, который сломался во время боя с инквизитором. — Мы бессильны. В любом случае, Катерина всё поймёт.

— Я говорю не о Катерине, — резко возразила Эстер, — а о графе Мемфисском. Мальчик, рискуя жизнью, прибыл в город, а вы хотите отправить его обратно ни с чем?

Инквизиция — грозный противник, особенно брат Пётр… Великий инквизитор, несомненно, был опасен, но у них есть туз в рукаве. Если бы священник воспользовался своими зловещими силами, инквизиторам несдобровать. Используй он свою мощь в подземной бухте, Ион, возможно, не был бы в такой опасности. Останови тогда Авель Раду или рань Петра, может, они и спрятались бы в спешке!

— Ничего не попишешь, Эстер, — сказал Авель, пожимая плечами. — Мы сделали всё, что могли. Нет смысла сожалеть о невозможном.

— «Всё», да?

Священник говорил так, словно происходящее их не касалось, и это жутко разозлило Эстер. Что-то внутри неё взорвалось.

— Вы и правда так думаете, отец? Можете вот так с гордостью сказать, что сделали всё?

Чувство разочарования, снедающее её ещё со времени произошедшего в Иштване, вырвалось наружу. Она схватила его за воротник и прокричала:

— Да вы же ничего не сделали! Вы вообще своей силой не пользовались!

— Эстер, я не пытаюсь отнекиваться.

— Лжец! Почему не используете силу, которую показали в Иштване? — Она встряхнула его. Будь она немного поспокойнее, заметила бы, что краска отхлынула от его лица. Однако гнев, копившийся месяцами, сейчас выплёскивался наружу. — Да будь вы серьёзнее, всё бы получилось! И мальчику бы ничего не угрожало!

Авель молчал, более не вдаваясь в объяснения и лишь мрачно терпел. От этого Эстер ещё больше взбеленилась. Буравя его глазами, она хотела сказать такое, что задело бы его в самое сердце.

— Ах ты мерза…

— Хм, Эстер? — робко позвал Ион.

— Д-да, ваше сиятельство?

— Простите, что прерываю, но… — Он растерянно переводил взгляд с рассерженной девушки на усталого священника. Всё же он кашлянул и указал на окно. — Там на улице какие-то люди. И они как-то странно себя ведут.

Эстер и Авель переглянулись, тут же позабыв о препирательстве. Они выглянули в окно и воскликнули в один голос:

— Тайная полиция!

Перед входом в гостиницу столпились три дюжины мужчин в чёрном полевом обмундировании, а хозяин указывал на их окно.

— Ваше сиятельство, одевайтесь! — резко велела Эстер.

Она протянула юноше одежду и начала ловко складывать в сумку лекарства, провизию и оружие. Она бросила мимолётный виноватый взгляд на Авеля, который вышел в коридор осмотреться. Она уже успокоилась, и сожаление закралось в душу. Не стоило ей говорить всякие гадости Авелю. Она тут же одёрнула себя за малодушие.

«Нет, я права. Он сам виноват».

Они собрались заранее и уже через минуту были готовы бежать… но и этого мгновения хватило полицейским. По половицам раздались тяжёлые шаги — они уже были внизу.

Эстер вышла в коридор, потянув за собой Иона. Авель шёл впереди. Он открыл пустой номер дубликатом ключа, который сделал заранее. На случай такой ситуации они продумали план побега до мелочей. Им придётся перехитрить полицейских и найти безопасное место до восхода солнца. Рискованно идти к запасному выходу. Судя по шумному прибытию, полиция не скрывалась и выставила там своих людей. Зато под окном виднелся переход, соединяющийся с крышей соседнего здания. В переулке мелькали полицейские. На крыше их вряд ли заметят.

— Живо! — велел Авель.

— Иду, — отозвалась Эстер.

Они ясно слышали тяжёлые шаги полицейских сапог по лестнице.

Авель открыл окно. Проскользнув наружу, Эстер встретилась взглядом с ним. Ей хотелось извиниться.

— Быстрее, Эстер! Они почти здесь, — сказал он.

— Знаю! — Поспешно выскользнув из окна, она уже ничего не смогла сказать.

II

Мафусаил отсутствующим взглядом смотрел, как питательный кровяной препарат тает и пузырится в жидкости. К белому порошку в медном пузырьке он не прикоснулся.

— Слишком много опия, — пробормотал он.

Сгорбившись в кресле, он протянул руку к пузырьку. Уже три дня он не принимал душ. Грязная галабея была в пятнах крови, а тёмные волосы до того спутались, что их не брала расчёска. Но он не беспокоился. Солнечные лучи не проникали сюда с незапамятных времён. Здесь на него некому было смотреть.

Было тихо, только слабо гудели топливные батареи, благодаря которым в гробнице королевы постоянно работало электричество, да компьютер, который, вероятно, прослужит до скончания времён.

— Плохой всё-таки у тебя вкус. Ну и ну, добавлять сахар в живую воду.

Он опрокинул медный пузырёк в стакан. Чистейший опий быстро растворился в жидкости, небольшим осадком осев на донышке. Он осушил стакан до последней капли одним глотком и закашлялся, проглатывая живую воду. На глазах выступили слёзы.

— Твоя правда, — признал он, усмехаясь. Он засмеялся будто бы над кем-то. — Определённо, слишком много опия. Ты был прав, друг мой.

Такое огромное количество наркотика для терранина оказалось бы смертельным, но для него это лишь малая доза. Он снова налил минеральную воду в стакан и добавил кровяную таблетку. Он уже хотел насыпать опия, как услышал насмешливый голос.

— Батюшки, прекрасно выглядишь… Глянь-ка на время. Не рановато ли пить?

— Кто здесь?

Он был на глубине двухсот метров под Карфагеном. Здесь никого не должно быть. Помещение располагалось ниже любого атомного убежища. Кто смог приблизиться к нему, а он с его чутьём мафусаила даже не заметил?

— Не ктокай мне, Фламерг. Какого дьявола ты тут делаешь?

— Ах, это ты, Кукловод, — выдохнул Раду.

Без всякого ужаса или облегчения он смотрел, как вперёд выступила фигура. Тьма явила взору красивого юношу с каштановыми волосами и карими глазами. Его красота была изящна и опасна. Одет он был в простую ветровку, которая тем не менее на нём смотрелась не хуже королевского наряда.

Раду тоже отличался красотой, но с ним ему не сравниться. Если ангелы и существовали, то Господь непременно одаривал их таким ликом. При каждой встречей с ним Раду всегда вспоминал цитату из Библии терран: «И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света».

— Зачем ты здесь, Кукловод?

— Пришёл узнать как ты, Фламберг. Точнее, проверить тебя и Иблис. — Кукловод пожал плечами и озадаченно посмотрел на него.

Даже нахмурившись, он оставался так прекрасен, что Раду лишь вздохнул.

— Имперский посланник и кардинал Ватикана уже давно в Карфагене. Мы сделали всё возможное, чтобы их убили; даже предоставили тебе местонахождение древних руин на случай провала. Однако ничего не произошло. Я заволновался и решил проверить тебя… И что я вижу. Ты сидишь тут, напиваешься и распускаешь нюни. Что мне доложить по возвращении? — Юноша презрительно щёлкнул пальцами перед вампиром, но тот продолжал недовольно молчать.

На потолке зажглась белая лампочка. Её тусклый свет явно не мог охватить полностью густую темноту, но его хватило осветить огромный алтарь.

Они находились в помещении, наподобие древней пирамиды. Суеверные карфагеняне запечатали гробницу королевы много столетий назад. Однако они оба знали, что на самом деле здесь находился компьютер, наследие утраченных технологий. Святая Элисса сконструировала его с определённой целью… И даже сейчас столетия спустя после её смерти он продолжал работать, чтобы закончить своё дело.

— Хорошо, ты не смог убить этих заговорщиков, но почему ты не запустил Иблис? Мог бы уже давно со всем покончить — и с кардиналом Сфорца и с графом Мемфисским, — сказал Кукловод.

— Используй я Иблис, их смерти бы списали на несчастный случай, — мрачно ответил Раду, выпивая живую воду с опием. — Посланника и кардинала должны убить терранин и мафусаил соответственно… иначе Орден не добьётся начала войны между Империей и Ватиканом.

— Верно, но нам ни в коем случае нельзя допустить встречи посланника с кардиналом, и поэтому мы заранее обговорили убрать их обоих с помощью Иблиса в случае неудачной попытки убийства. Почему ты не последовал запасному плану?

— У меня ещё всё получится, — усмехнулся Раду.

Кукловод поражённо простонал. Лицо его было бело как фарфор.

— Ещё не всё потеряно. Инквизиция ищет Ио… имперского посланника, скрывающегося в городе. Как только они его найдут, я убью его в суматохе, а затем и кардинала.

— Вот так просто?

— На что ты намекаешь, Кукловод? — Мафусаил пронзительно посмотрел на юношу. — Если есть что сказать, говори прямо.

— Я сомневаюсь, сможешь ты убить посланника или нет, — сказал тот. Он был хмур, но в его глазах плескался какой-то радостный огонёк. — Когда императрица послала своего человека к Сфорца, это ведь ты связался с Орденом, чтобы предотвратить встречу, так, Фламберг?

— Да. Мы не можем сесть за стол переговоров с терранами. Я должен был как-то помешать посланнику, — говорил Раду, распаляясь.

Он сейчас, наверное, мог бы спалить дотла парочку терран в мгновения ока. Однако прекрасный юноша даже не шелохнулся под яростным напором, и Раду стиснул зубы.

— Я не просто хотел помешать их встрече, но развязать конфликт между сторонами. Ни я, ни Орден не беспокоились… пока императрица не выбрала посланником Иона… графа Мемфисского… моего друга.

Кукловод покачал головой, глядя на него с сочувствием.

— Судьба порой жестока. Тебе пришлось «поднять меч» на друга, который доверял тебе больше всех, и ты…

— Мои чувства здесь не при чём! — Раду прервал его наигранное сочувствие. Он сверкнул медными глазами, предостерегая Кукловода. — Прекрати сомневаться во мне! — выплюнул он. — Будущее мафусаилов зависит от этого плана. Я и сам знаю! Я тебе не рохля какой-нибудь, никакие чувства мне не помешают!

— Ой-ой-ой, — усмехнулся Кукловод. — Кончай оправдываться своей дешёвой праведностью, Фламберг. Ты не смог убить своего друга, не смог отнять жизнь графа Мемфисского. И даже руками Ватикана и то не убил его… да и Иблис не запустил! Вот так трусишка!

— Тут ты перегнул палку, Кукловод, — яростно прорычал молодой дворянин, чьё лицо побелело как полотно. В ладонях вспыхнуло бело-голубое пламя. — Насмехаешься надо мной, ты, какой-то терранин?

— А ты не послушаешь моего совета, какой-то вампир? — ядовито поддел его юноша.

Огненный шар размером с кулак разлетелся на мелкие кусочки и полетел в Кукловода, но тот лишь печально вздохнул и пожал плечами.

— Нет у тебя чувства юмора.

Неожиданно потемнело. Юношу окружили тени, защищая его. Тьма превратилась в людей в чёрных до пола плащах. Лица их скрывали каски и противогазы.

Как он не увидел их, ведь у него невероятно острое зрение? Он поражённо застыл, когда они открыли огонь из пулемётов.

— Ч-что это такое? — пробормотал Раду, изумлённо глядя, как они сбивают его пламя одно за другим.

— Впечатляет, да? Автоегеря, автоматические охотники. Скажем так, они новейшие куклы-убийцы, — веселился Кукловод.

— Механизированные солдаты терран? — вопросил вампир, часто моргая.

— Почти, но не совсем — засмеялся юноша, снимая каску и противогаз с ближайшего к нему солдата.

Раду побледнел и застонал.

За противогазом скрывалось совершенно обычное лицо, но глаза у были зашиты, а рот заткнут кляпом. Какие-то механические части вшиты в бритую голову. Но не из-за этого Раду побледнел.

— Да, они вампиры. Ой, прости, мафусаилы. Были когда-то, — смеялся Кукловод, кладя пальцы на клык, торчащий из кляпа. — Мы заменили центральную долю полушария на искусственный интеллект. Медицинские препараты и промывка мозгов не действуют на вас, а вот лоботомия… Разум и воля подавлены, но зато они не чувствуют боли и усталости. Они самые сильные и верные боевые машины.

— Ах ты, сволочь! — Глаза ифрита вспыхнули красным отсветом, когда он увидел своих несчастных собратьев. — Ты поплатишься, Кукловод!

— Да ну? Что ж, я знаю, ты гордый дворянин, не стоит ожидать от тебя понимания. — Юноша неожиданно вытянул руку и лукаво зашептал на ухо обездвиженному мафусаилу: — В Ордене у меня ранг 8-3, а у тебя 6-5, Фламберг. Принимая сей факт во внимание, так ли стоит разговаривать со старшим по званию?

Раду по идее одним пальцем мог порвать на части этого терранина, но бездвижный мафусаил лишь с ужасом стонал, обливаясь потом. Мучительная боль бежала по его нервам жгучим потоком. Он не мог пошевелить и пальцем.

— П-простите, — выдохнул он с трудом. — Простите мою грубость.

— Ах, ну что за формальности. Все люди… ой, прости… вампиры совершают ошибки. Дух терпимости и прощения — есть основа общества, — ухмыльнулся Кукловод и слегка прищёлкнул пальцами.

Раду упал, как марионетка, которой перерезали ниточки. Он скорчился в судорогах, но кое-как встал на четвереньки.

Кукловод смотрел на мафусаила, словно тот был его любимым псом.

— Я переборщил. Ты не думай, я понимаю, почему ты не хочешь убивать своего друга, но… в Ордене многие сомневаются в тебе. Может, стоит показать им свою верность здесь и сейчас?

Не зная Кукловода, можно было подумать, что он пытался подбодрить своего друга, однако в его глазах плясал садистский огонёк.

— Я дам тебе последнюю возможность разобраться с графом Мемфисским. Приложи все силы. Если ты и на этот раз не убьёшь своего маленького друга, я запущу Иблис и сотру Карфаген с лица земли. Как тебе?

— Хорошо.

А что ещё он мог ответить?

Раду мрачно посмотрел на собственную кровь на полу.

— Я понял.

— Отлично. — Юноша запустил руку в куртку, довольно кивнув. Он вынул карманные часы и, осторожно открыв их, прошептал нараспев: — Отправляйся. Ах, секунду. Это тебе. — Кукловод улыбнулся. — Что это, по-твоему?

Раду взглянул на сверкающий золотой диск, который ему протянул юноша. Он помрачнел, прочитав выгравированную надпись на имперском языке.

Кукловод снова засмеялся.

— Небольшой подарок на прощание в знак нашей дружбы. Как бы выразиться? Вдруг я погибну от твоей руки, как и тот мальчик.

Раду сглотнул.

«И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света» было выгравировано на часах.

Юноша отступил с ангельской улыбкой.

— Знаю, ты чувствуешь себя обманутым, но всё же возьми часы и иди. Они тебе обязательно пригодятся. Постарайся. Я болею за тебя, барон.

Его прекрасный силуэт растворился, словно растаял во тьме. Зловещие автоегеря тоже исчезли.

Молча мафусаил рухнул без сил на пол. Невидимые цепи спали, но его сковывало что-то другое. Он взглянул на золотой диск в руке и рассмеялся. Губы, доселе плотно сжатые, слегка задрожали. Раду усмехнулся. Он осознал, что заключил сделку с сатаной. Он засмеялся, как смеётся человек, променявший нечто ценное на жалкие медяки.

Он поднялся, в глазах стояла мука, губы изогнулись в кривой усмешке. Смех, рвущийся наружу, напоминал вой раненого зверя.

— Стоит ли сомневаться теперь, когда пути назад нет? — спросил Раду. — Ведь я гнусный предатель.

Это был голос того, кто впервые научился смеяться над собой.

III

— Прошу прощения за столь поздний визит. — Рыцарь Разрушения чинно поклонился женщине, которая накинула тонкий халат на ночную рубашку.

Он был без шлема, его лицо оказалось удивительно молодым, благородным и красивым. На первый взгляд его можно было принять за отпрыска из знатной семьи или сына высокопоставленного чина. Сложно поверить, что этот серьёзный молодой мужчина считался в Карфагене врагом народа, которого горожане ненавидели всей душой.

— Мне так жаль прерывать ваш сон.

— Достаточно ваших витиеватых извинений. Что случилось, брат Пётр? — Катерина Сфорца приподняла подбородок и положила руки на скрещенные ноги. Она не пригласила незваного гостя присесть, тем самым выказывая своё недовольство. — Уже одиннадцать часов ночи. Поздновато для визита, разве что только для вампира нормально. Может быть, вы пришли извиниться за то, что держите кардинала в нунциатуре вот уже три дня?

— Ну что вы, держу? Извиниться? Простите, но у меня и в мыслях не было, — ответил Пётр вежливо, как и всегда, но непреклонно. — Мы разместили людей в здании исключительно ради безопасности. Обыкновенная предосторожность. Если ваше высокопреосвященство выйдет на улицу, у вампира появится возможность для нападения. Конечно, вас это несколько затрудняет, но с «удержанием» вы погорячились.

— Я обстоятельно поговорю об этом с кардиналом Медичи по возвращении в Рим. О вас тоже пойдёт речь. — Катерина говорила так, словно метала лёд в него. Она поставила ноги вместе. Холодно посмотрев на него, она вежливо поинтересовалась: — Если вы пришли не с извинениями, тогда зачем?

— По правде говоря, я хотел доложить вам, что мы нашли вашего вампира… то есть изверга, напавшего на вас.

На секунду её тонкие руки, покоившиеся на коленях, побелели.

— Ясно. Благодарю за вашу тяжёлую службу. Вы убили террориста или арестовали его?

— Ну, мы его пока не поймали. К сожалению, когда мы совершили налёт на гостиницу, где вампир скрывался, тот сбежал. — Великий инквизитор с преувеличенной серьёзностью покачал головой, но искоса наблюдал за красивым лицом кардинала.

Катерина приложила все усилия, чтобы подавить вздох облегчения.

— Какая поразительная досада. Великий инквизитор позволил вампиру сбежать. Неожиданно. В Бюро служат одни бездари?

— Ваше замечание несколько задело меня… и всё же я должен объясниться. Изуверу кто-то помогает. Он застал врасплох карабинеров, пытавшихся поймать вампира.

— Помощник? — Кардинал удивлённо взглянула на посетителя. Из неё бы вышла великолепная актриса театра. Она непринуждённо спросила: — Ещё один вампир?

— Нет. Сбежать извергу помогли люди… девушка лет семнадцати и молодой мужчина чуть старше двадцати. — Пётр говорил невозмутимо, словно не замечал поведения Катерины. Он лишь докладывал факты с каким-то даже неприличным спокойствием.

Она вздохнула.

— Более того… сведения точно не подтверждены, но в отчёте сказано, что люди были одеты как священник и монахиня. У вас есть идеи, кто бы это мог быть, ваше высокопреосвященство? — Пётр пронзительно посмотрел на Катерину.

— А вы считаете, что должны быть? — Она покачала головой, бесстрашно и без всякой тени оскорбления. — Откуда мне знать подобных отвратительных людей, помогающим вампирам? Почему вы спрашиваете такие абсурдные вещи? Разговор с вами весьма неприятен.

— Я приношу свои глубочайшие извинения, если оскорбил вас. Я военный, не привык к хорошим манерам. — Пётр почтительно поклонился красавице.

Катерина вскинула брови. В его броне не было и бреши. Да, он военный, а с такими людьми Катерина плохо ладила.

— Что ж, ладно. — Она удержалась от того, чтобы не цокнуть языком. — Вы, конечно, вежливы, но вряд ли достаточно знакомы с правилами речевого этикета, чтобы понять насколько оскорбительны ваши слова. Так что с этим вампиром? Он где-то скрывается?

— Нет, мои подчинённые преследуют его сейчас. Я присоединюсь к ним, так что уладим это дело уже сегодня. Мы доставили вашему высокопреосвященству столько неудобств. Я хотел сказать вам, что с завтрашнего дня вы можете спать спокойно.

— Ох, какие приятные новости. Прошу вас поймайте этого нелюдя. — Вздохнув, она пробормотала себе под нос: — И мне плевать, если ты не вернёшься.

Кардинал озарила его очаровательной улыбкой, осенила крестным знамением и поднялась.

— Я помолюсь за ваш успех, брат Пётр. Dominus vobiscum, — сказала Катерина.

— Рад служить! — Великий инквизитор глубоко поклонился.

Как только он вышел из комнаты, снаружи раздался громкий хлопок.

— Ох, они выкатили ещё больше автомобилей. Любят же они всё грандиозное, — усмехнулась Катерина.

Шестиколёсный военный автомобиль отъехал, сверкая задними фарами, его двигатель гудел как гром.

Катерина холодно смотрела им вслед. Вдруг её радиопередатчик затрещал.

— Леди Катерина, что делать? — вопросила Кейт. — Если Инквизиция поймает имперского посланника…

— Успокойся, сестра Кейт. Его ещё не поймали. — Тихо, но жёстко Катерина оборвала подчинённую, которая взволнованно вопрошала на том конце радио. — Хорошо, что Авель и та монахиня всё ещё с ним. Сможешь найти их с неба? Нужно спасти их до того, как Инквизиция схватит их.

— Отрицаю, — ледяной голос обухом ударил.

Катерина обернулась к молодому священнику, стоявшему в углу комнаты — тот вошёл совершенно бесшумно.

— Что ты сказал, отец Трес? — спросила она.

— Отрицаю, — повторил тот. Зеркальные солнцезащитные очки скрывали его глаза. — В связи со сложившейся ситуацией, вероятность спасательной операции ноль процентов. Лучше отказаться от идеи спасения, герцогиня Миланская.

— Отец Трес, что ты такое говоришь! — воскликнула сестра Кейт. — Сдаться? Бросить Авеля и остальных?

— Подтверждаю. Это западня Бюро инквизиции. Конечная цель кардинала Медичи сместить герцогиню с поста по подозрению в заговоре с Империей, — говорил Трес. Глядя на свою молчаливую госпожу, её верный пёс продолжил: — Инквизиторам наверняка уже известно, что сопровождающие имперского посланника служат в Государственном секретариате. Даже если их поймают, герцогиня всегда может сказать о своей причастности. Инквизиция только и ждёт, когда мы попытаемся их спасти, что объясняет, почему Пётр рассказал обо всём, — подытожил Трес.

— Ясно. Значит, он намеренно пришёл, — заключила Кейт.

Несомненно, Пётр хотел заставить Катерину забеспокоиться о своих подчинённых и тем самым оступиться.

— Сестра Кейт. — Кардинал призвала Кейт к вниманию.

— Да, леди Катерина? — Та отозвалась грустно, вероятно, опечаленная мыслью о том, что они бросят своих боевых товарищей. — Что такое?

— Чего ты ждёшь? Приказ прежний.

— Ах? — пропищала монахиня. — О чём вы?

— Я приказываю тебе спасти нашу троицу. Скорее.

— Герцогиня, я советую изменить решение, — предупредил снова её преданный подчинённый. — Спасательная операция слишком рискованная.

— Отец Трес, неважно насколько это опасно. — Голос Катерины был прекрасен, как у самой музы, но твёрд как сталь. — Я не позволю Инквизиции убить имперского посланника. Это может привести к последней битве между Империей и Ватиканом… нет, между вампирами и людьми. Да пусть меня будут пытать, я всё равно попытаюсь спасти его. Живее, сестра Кейт!

— Понял. Тогда прошу разрешения приступить к боевым действиям, герцогиня. Я тоже буду участвовать в операции по спасению, — заключил Стрелок.

— Ты? Но твои глаза, отец Трес… — Катерина поразилась его просьбе.

Оптические сенсоры Треса полностью повредились в битве с ифритом. Благодаря другим сенсорам он без труда исполнял свой долг, но для битвы он не был готов.

— Ты не можешь сейчас сражаться. Вероятно, даже помешаешь.

— Отрицаю. Я разработал тактический план на случай спасательной операции, — как обычно, бесстрастно сказал он, а из-за очков невозможно было прочесть его взгляд. Он дотронулся до радиопередатчика и сказал Кейт: — Запрашиваю твоей помощи, Железная Дева. Встреть меня до начала сражения. Мне нужно кое-что у тебя на корабле.

IV

— Эстер, можно спросить? — После некоторых раздумий Ион всё же решился задать ей щекотливый вопрос. Он сидел на пассажирском месте. Перекрикивая завывания ветра, он сказал: — Я хочу удостовериться в одной вещи!

— Полагаю, вопрос серьёзный, ваше сиятельство? — спросила Эстер, покрепче ухватив рулевое колесо военного автомобиля «Меркава» на вооружении Церкви.

За окном проносились улицы.

— Да! Возможно, очень важное! — ответил он.

— Только быстро! — прокричала в ответ монахиня, не глядя на него.

Эстер поворачивала то влево, то вправо, её ноги бешено танцевали по педалям газа и сцепления. Она выглядела так напряжённо, что Ион на секунду замешкался, но всё же набрался смелости.

— Куда мы едем?

— Спросите тех, кто едет за нами!

Позади них надрывно загудел клаксон. Шестиколёсный бронированный автомобиль, не меньше огромного грузовика, практически нависал над их «Меркавой».

— Внимание! Остановите автомобиль! — раздался хриплый голос из динамиков рядом с эмблемой Божьего молота. — Это тайная полиция Ватикана! Вы арестованы за угон военного транспортного средства, а также за нарушение комендантского часа! Езжайте к обочине и остановитесь!

— Вот хамы, ведут с себя с нами, как с преступниками какими-то… Угон и нарушение комендантского часа? Даже для Инквизиции это слишком банально. — Эстер цокнула языком и глянула в зеркало заднего вида.

Начали они хорошо: сбежали из гостиницы, украли «Меркаву», а вот после удача отвернулась от них. Сейчас они даже не могли бросить автомобиль и скрыться.

— Остановитесь! Или будет стрелять!

— Эстер, что они говорят? — прошептал Ион, будто хотел успокоить её.

Он был довольно сдержан в отличие от девушки, нервно сжимавшей рулевое колесо. Авель на заднем сидении молчал. Бледный, он понуро свесил голову. Кстати, инструктор по вождению на подготовке выглядел также. После окончания обучения белый как полотно инструктор сказал: «Сестра Эстер, позволь дать тебе один совет. Садись за руль только в самом крайнем случае. Только при острой необходимости, в остальном пусть лучше другие ведут».

«Что он имел ввиду?»

— Ах, Эстер… — прокашлялся Ион. — Может, стоит ответить им?

— О нет, всё нормально! Просто не обращайте на них внимания! — прокричала в ответ она, поспешно переключая передачу.

Они уже прилично уехали на север города, к морю. Здесь не было жилых домой, только склады. Горожане тут не ходили, а значит, солдаты могли спокойно открыть огонь.

— Эстер, пожалуйста, следи за правой стороной дороги, — раздался слабый голос с заднего сидения. Авель уткнулся бледным лицом в карту. — Скоро будут узкие проезды. Если заедем в один такой, та махина не сможет проехать за нами.

— Справа, отец? — переспросила девушка.

— Эстер, сзади! — закричал Ион, оглянувшись.

Пушка на танке начала двигаться. Цветочки кончились.

— Держитесь крепче! — велела она.

Завидев узкий проезд, Эстер тут же вывернула руль и резко нажала по тормозам. Крик Иона потонул в скрежете колодок. Передние колёса «Меркавы» застыли, и автомобиль развернулся аккурат вправо. Машина понеслась в сторону вопреки законам физики.

— На бога надейся, а сам не сплошай. Аминь! — закричала монахиня и крутанула руль снова.

Бог сегодня был милосерден. Пару секунд автомобиль ехал по узкому проезду на двух боковых колёсах, а затем выровнялся.

— Ну вот. Теперь им не проехать за нами!

Не обращая внимания на мерзкий запах палёной резины, Эстер улыбнулась в зеркало заднего вида. Огромный бронированный автомобиль никак не сможет заехать в этот узкий проезд. Они оторвались от преследователей… пока. Левая задняя дверь пропала, вероятно, её оторвало где-то по пути, впрочем, если это плата за побег, то они легко отделались. Лица пассажиров были белы как снег, но она претворилась, что не заметила этого.

Потом нужно будет оставить автомобиль и пойти уже пешком. Добраться бы до берега, а там, может, спрятаться в пещере или ещё где…

— Что такое, отец? Вы ужасно выглядите, — заволновалась Эстер.

— Нет, всё хорошо, хорошо, — дрожащим голосом ответил Авель. По его напряжённому лицу стекал холодный пот.

«Может, его укачало? Тьфу, ну и тряпка!» — вздохнула про себя монахиня.

— Держитесь, я остановлюсь, найду только подходящее место. Ну-ка, вот здесь…

Темноту разрезал пронзительный вой.

— Что?..

Сработал инстинкт выживания, и Эстер резко крутанула руль ещё до того, как увидела летящий в них какой-то объект.

Высокочастотный диск стремительно пролетел мимо, едва не задев «Меркаву», свернувшую вправо. Этот острый мелко дрожащий клинок мог пробить насквозь даже танковую броню. Попади он в их автомобиль, от «Меркавы» остались бы рожки да ножки.

— О нет! — воскликнула Эстер.

Однако за спасение от ангела смерти богиня удачи запросила высокую цену: шины с громким хлопком сдулись. Автомобиль перевернулся вверх дном и, искря в разные стороны, заскрежетал по мостовой, пока наконец не врезался в склад и не затих.

— Уф. — Эстер замотала головой, смаргивая звёздочки перед глазами.

Повезло, что вообще выжила. В другой раз бы она перекрестилась да воздала хвалу Господу, но сейчас в перевёрнутом автомобиле ей даже в голову это не пришло. Она протянула руку к мальчику на переднем сидении.

— Ваше сиятельство… ваше сиятельство, вы не ранены?

— О-ох… Уф. — С его прекрасных губ слетел слабый вздох. Похоже, рана снова открылась, с перевязки закапала кровь.

Авеля выбросило из автомобиля, и он лежал без сознания на мостовой. По виду вроде бы не ранен, но глаза закрыты.

Эстер выбила окно, покрытое паутинами трещинам, и попыталась выбраться наружу.

Раздался оглушительный грохот, и покорёженная дверь отлетела.

— И снова встретились, вампир! — прорычал Пётр.

Она подумала, какой же чудовищной силой нужно обладать, чтобы вот вырвать дверь, и тут её потянули за ворот. Монах в пепельно-сером облачение вытащил девушку, ухватив её за загривок, как котёнка.

— Хм-м? А ты не та девчушка?.. Ты же та монашка из отчёта.

Лица его не разглядеть за шлемом, но улыбался он далеко не дружелюбно.

— Великий инквизитор!

— О, так ты знаешь меня, девочка, — радостно ухмыльнулся брат Пётр.

Впрочем, не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять кто он — за ним стоял бронированный автомобиль и пятьдесят полицейских.

— Да, я брат Пётр, начальник Бюро инквизиции. Так что лучше отвечай правдиво. Кто ты? Почему человек помогает вампиру?

Полицейские окружили «Меркаву» и открыли пассажирскую дверь. В руках у них были серебряные цепи, видимо, чтобы сковать Иона.

«Конец». — Эстер пала духом.

— Будьте так любезны, брат Пётр, отпустите девушку, — раздался слабый голос Авеля.

Священник стоял пошатываясь, лицо белее полотна, но в руке он крепко сжимал свой любимый старомодный револьвер.

— Ха, отец Найтроуд, — пренебрежительно усмехнулся Пётр, не ощущая никакой угрозы. Ухмыляясь, он сказал: — А я думал после таких ран ты отлёживаешься в больнице.

— Ран? — настороженно переспросила Эстер. Глядя на бледное лицо Авеля, она наконец-то поняла и почему он кашлял последнее время, и почему так вяло сражался с Раду в бухте… — О нет!

— А ты не знала, девочка? — Пётр пожал плечами и посмотрел на поражённо дрожащую монахиню. — Да он по кускам себя собрал. Я ему тогда все рёбра переломал да органы повредил. А он молодец, на ногах даже держится.

Эстер изумлённо молчала. Её глаза широко распахнулись. Она выглядела так, словно её ударили исподтишка.

— Довольно, — сказал Авель. — Отпустите девушку, брат Пётр.

— Сколько в тебе запала на смертном одре. Хорошо. Мне о многом нужно спросить у тебя! — Пётр ухмыльнулся.

Он выпустил Эстер, и та с криком упала, а инквизитор, подобно порыву ветра, стремительно метнулся вперёд.

Пули полетели в серебристо-белый ветер, но все срикошетили. Презрительный смех раздался за четырьмя щитами, раскрывшихся словно причудливый цветок.

— Силёнок не хватает, а, агент?

Воздух разрезал странный металлический звук. Высокочастотный крутящийся диск летел прямо в голову Авеля, но тот мгновенно отскочил. Он ловко перехватил руку Петра в небольшом зазоре между щитами… но это всё, что он смог сделать, руки он был не в силах поднять. Авель страшно закашлялся, сгибаясь пополам, словно его сжали невидимые когти. Закапала красно-чёрная жидкость.

— Божья кара!

Щиты Петра взревели и ударили Авеля в живот, а затем и в лицо. Священник выгнулся назад.

— Отец! — вскрикнула Эстер.

Удар был такой сильный, что мог переломить шею Авелю, голова которого мотнулась несколько раз. Он упал и растянулся на мостовой, под ним медленно растекалась красная лужа.

— Отец Авель!

— Связать их, — велел Пётр, поглядев на побитого священника. — Нужно о многом их допросить. Введите вампиру нитрат серебра и аккуратнее с ним. Он не должен умереть, пока я не выведаю у него всё.

— Нет, он умрёт здесь, — раздался холодный, как ночной туман, голос.

И в эту же секунду шестиколёсный бронированный автомобиль весом больше десяти тонн взорвался и подлетел в воздух. Рухнув с грохотом на землю, он разлетелся на тысячи мелких осколков.

— Ч-что? — Глаза Петра под шлемом широко распахнулись. — Что произошло?

— Шеф! — позвал солдат и указал куда-то.

И тут он увидел. Огромная тень гудела как гора, от неё шёл чёрный дым. Кроша каменную мостовую, стальной гигант ворочал тяжёлыми гусеницами, двигатель неприятно ворчал.

— «Голиаф»? — сглотнув, прошептал Пётр. Откуда здесь этот новейший танк? Он же должен стоять на аэродроме.

— Вот толку от тебя, а? Не можешь даже нормально убить вампира, — презрительно засмеялась стройная фигура у танковой пушки.

Эстер сразу узнала его, да ещё этот запах табака.

— Барон Луксорский!

— Добрый вечер, сестра… прости за тот день, — засмеялся Раду и зажёг сигарету. — Хорошо же вы прятались. Устала, наверное, нянчиться с этим капризным мальчишкой?

— Да как у вас язык повернулся, барон!..

— Ифрит! — прервал её грубый голос, когда она пыталась защитить Иона.

Четыре руки задвигались, словно вторили гневу своего хозяина. В глазах отражались всполохи пламени. Ярость потоком разлилась по телу сильнейшего рыцаря Ватикана.

— Вот уже второй раз осмеливаешься вмешиваться! Я отомщу за гибель своих людей!

— Ох, уволь. Твой противник не я. — Раду холодно взглянул на Петра, а танк сменил направление. — Вот эта игрушка как раз по тебе. Наслаждайся.

Двигатель взвыл, пулемёты со скрипом повернулись к Петру и карабинерам.

— Ты взломал компьютер «Голиафа»? — пробормотал монах.

— Шеф, берегитесь! — воскликнул полицейский.

Два пулемёта взмыли вверх, словно змеи, на инквизитора и карабинеров посыпался град из урановых пуль, способных изрешетить даже танк. Щиты Петра уберегли его, но ни один из его солдат не смог выстоять против такого огня. Пули отрывали им головы, рассекали пополам тела, а те, в кого пули летели прямо, взрывались как воздушные шары.

— Нет! Отступить! Твою мать! — брызжа кровью и осыпая проклятьями, Пётр поднял свой жезл. Он потерял два щита, но был цел благодаря облачению святого рыцаря. — Сволочь, ты убил моих людей!

Словно разъярённый зверь, он замахал жезлом. Диск раскрутился, закреплённый проводом, он метнулся в танковую турель и раскрошил её.

— Ты поплатишься, вампир!

Рыцарь взмахнул рукой — диск разбил левую турель и сейчас мчался на Раду.

— Попался! — радостно воскликнул Пётр.

На секунду показалось, что красивого вампира уничтожило. Выжившие полицейские возликовали, а высокочастотный диск после прекрасно проделанной работы вернулся к своему владельцу.

— Ха, гнусный вампир! — победоносно взревел Пётр, вздымая жезл.

— Хм, неплохо, но… — Позади «Голиафа» раздался щелчок пальцев. — Не знаю местных обычаев, но у нас в Империи победителем считается последний выживший!

Пётр широко распахнул глаза при виде тонкой фигуры, возникшей в мягком свете газовых фонарей.

— Чёрт! Ускорился… Ах-х-х!

Раздался грохот, и Пётр отлетел назад, словно его ударил невидимый кулак.

Выстрелила пушка «Голиафа». Даже такой потрясающий доспех не смог бы защитить Петра от прямого попадания. Инквизитор ударился о здание склада и, соскользнув вниз, остался бездвижен.

Раду усмехнулся, с любовью поглядев на танк. Затем он отвёл взгляд в сторону, словно вспомнил что-то. Его внимание привлекла маленькая тонкая фигурка позади сплющенной «Меркавы».

— Ион…

Возможно, это было лишь отражение огня, но в бронзовых глазах Раду мелькнула тоска, однако уже через секунду в его ладони вспыхнуло бело-голубое пламя, и он готов был изящно метнуть в своего прежнего друга огненный шар.

— Прощай, товарищ.

Пламя осветило лицо Раду… но это было не его огонь. Просвистел выстрел, и пуля раскрошила летевший в Иона огненный шар на мелкие кусочки. Он уставился на тяжело дышащую монахиню — та дрожала, но всё ещё держала обрез.

— Терранка! Мерзкая тварь, не мешай мне!

Эстер снова спустила крючок, но её цель исчезла, подобно мимолётному видению. Она лихорадочно искала его взглядом.

— Гнусная терранка! — раздался позади неё рык.

С ужасающей силой Раду выбил из рук обрез и пихнул её на мостовую. Он схватил её за горло и поднял, посмотрев прямо ей в глаза. В левой ладони вспыхнуло пламя.

— Сдохни!

Огонь осветил добела её лицо, и Эстер невольно закрыла глаза. Но не успел он метнуть в неё огненный шар, как тот раскрошился на мелкие осколки и осыпался на мостовую.

Глаза его расширились. Бело-голубой свет разрушил его пламя.

«Молния? Бред какой-то. Молнии не бьют со стороны!»

Раду обернулся туда, откуда тянулся след молнии. Увидев источник света, он сглотнул.

Сребровласый священник бесформенной кучей лежал на земле. Его сутана была страшно изорвана, он не шевелился, лежал там как мертвец… но его тело едва светилось.

— Кровь?.. — прошептал Раду, глядя, как красная жидкость собирается по мостовой, словно амёба, и подобно реке стремится к священнику.

Кровь, но не просто кровь, а тёкшая из раненого плеча Иона, лежащего на земле, и она стремилась к преподобному.

— Что происходит? — сглотнул Раду, которого охватило несвойственное мафусаилу чувство страха.

— Наномашины Кресник 02, восемьдесят процентов ограниченных возможностей. Принято.

И тут же в ночное небо молнией взмыл огромный столп света.

V

Белый свет разрезал ночное небо. Огромные крылья цвета воронового крыла распахнулись из-за порванной сутаны.

— Ч-что ты такое? — судорожно вздохнул Раду.

Авель медленно поднялся, словно зловещая бабочка, вылупившаяся из кокона. Серебристые волосы короной венчали голову, сияя причудливым светом в пламенных всполохах. В правой руке он зажал двухлезвийную косу, темнее самой ночи. Но больше всего поражали его глаза цвета крови и огромные блестящие чёрные крылья за спиной.

— Ангел или дьявол? — не дыша, вопросил Раду.

Авель спокойно посмотрел на пламя и перевёл взгляд на мостовую, по которой амёбой ползла кровь и кружила вокруг ног. Он засмеялся.

И тут Раду ужаснулся. Чёрные крылья опустились на мостовую, кончиками погрузившись в кровь. Крылья напитывались кровью Иона, как бумага чернилами. Чернильным пятном кровь растеклась по крыльям Авеля до самого основания.

— П-пьёшь кровь мафусаила? Д-да что же ты такое? — выдохнул Раду, обуянный ужасом и яростью.

Он отпустил задыхающуюся терранку и, полностью раскрыв железы на ладонях, ускорился и вызвал самое мощное пламя. Он заметал множество огненных шаров с разных сторон в Авеля. Такого удара ускорившегося ифрита невозможно было избежать. Да любое чудовище превратится от подобного в уголёк.

Существо, в которое обратился Авель, вероятно, осознало, что ему не скрыться от пламени, и просто стояло там… Вот только его крылья с силой взметнулись к небесам. От одного взмаха вспыхнула молния, похожая на десятки змей, метнувшихся на беззащитных мышек. Огненные шары рассыпались за какую-то долю секунды.

Раду даже не успел оправиться от потрясения, а его противник уже исчез.

«Я же ускорился. Почему я не вижу его?»

Тонкие волоски на шее встали дыбом. Сработал инстинкт выживания. Он отпрыгнул в сторону. Несколько синих волосков заплясали в воздухе.

Чёрная тень возникла между лунами и пламенем. В зловещем молчании существо смотрело на Раду, хищно сверкая алыми глазами. Он не сказал вслух ни слова, но в голове у ифрита раздался голос: «Ты наша добыча». Коса взметнулась, чтобы отсечь ему голову. «Сейчас мы сожрём тебя»

Мафусаил, сильнейшее создание на планете, затрепетал от ужаса, услышав о неминуемой гибели.

Коса опустилась, словно взвыла сама ночь. В мгновение ока существо ловким и быстрым взмахом обрушило неподъёмное оружие на его голову.

— Отец! — закричала монахиня.

У Раду не было времени обернуться, не было времени у него и посмотреть на «Голиаф», который выстрелил из пушки. Он видел лишь, что верхняя часть тела Авеля исчезла, точнее, левый бок и плечо. Прямой удар из пушки оторвал часть тела.

Всё стихло. Авель алыми глазами осмотрел рану. Левая верхняя часть мясными ошмётками упала на мостовую.

«Даже этот изверг не выживет после такого удара», — подумал Раду.

Однако его надежды рассыпались в тот же миг — разлитая по земле кровь существа пошла пузырями. Нет, это не пузыри… это маленькие рты. Крошечные, не больше ногтя, с клыками размером с песчинку, они взлетели из кровавых луж и впились в разорванные ошмётки. Они жадно пожирали плоть, словно какой-то деликатес, а затем насытившиеся рты плюхнулись обратно в лужу крови, будто ничего и не произошло. Отвратительное зрелище.

За какие-то секунды с мостовой исчезла вся развороченная плоть, а кровь вернулась по крыльям к своему владельцу. Авель выглядел как новенький, только сутана с левой стороны была полностью оторвана.

— Что за бред, — пробормотал Раду. Его зубы стучали, но он даже не понял этого. — Что ты за тварь такая?

Чёрные крылья взметнулись ввысь. Бело-голубая молния пробежала по перьям. Когда она достигла косы, мир окрасился белым.

Электрический разряд пронзил насквозь «Голиаф», готовый к новому выстрелу.

Словно парализованный, Раду смотрел, как стального гиганта, весившего больше пятидесяти килограммов, разорвало словно лист бумаги.

«Мой черёд», — сглотнул он.

Освещённая взрывом бухта напоминала поле битвы — повсюду кровь, трупы, железо. Всё живое смолкло. Раду был уверен, что лишь он один глядел на этого изверга, повелевающего кошмарами.

«Он убьёт меня».

Раду смирился со своей участью, пока Авель спокойно смотрел на него своими алыми глазами.

— Чудовище… — Тихий голос Эстер прозвучал подобно раскату грома. Она сидела на мостовой, крепко сжимая Иона. Немигающим взглядом она смотрела на падшего чернокрылого ангела. — Что ты за изверг такой?

Её невинный вопрос что-то всколыхнул в этот мрачный кровавый миг.

— Ах, — произнёс Авель, впервые заговорив. Наконец что-то помимо голода промелькнуло в его алых глазах. Он медленно обернулся и взмолился: — Нет… нет… я…

Монахиня отползла, дрожа от страха, когда увидела, как Авель отступил от ифрита. Всё ещё обнимая Иона, она замотала головой, содрогаясь. — Стой! Не подходи! Прошу уходи!

— Ах… ох… — Авель протянул к ней руку в мольбе. Его крылья поникли, как увядшие лепестки чёрной розы. — Эстер, я… я… я…

Девушка сжалась, крича так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Авель тянул к ней свои заострённые когти. Что-то острое, крепче стали мягко дотронулось до её щеки и смахнуло слёзы. Эстер застыла. Она больше не могла вынести обуявший её ужас — силы покинули девушку, и она, обнимая юношу, рухнула без чувств. Они остались лежать на земле без сознания.

— Ах… Эстер… — Авель склонился над девушкой. Словно ища её прощения, он нежно встряхнул девушка за плечо. Он тянулся к ней, как перепуганный ребёнок тянется к своей матери. — Эстер… Эстер… я…

И тут содрогнулся воздух.

Неужели на падшего ангела обрушилась Божья кара?

Взревели пулемёты, и раздались выстрели.

Закрыв собой Эстер и Иона, Авель закричал от боли. Не расправь он крылья, их бы изрешетило. У пулемётов Гатлинга хватило бы мощи превратить танк в груду металлолома.

— Это же «Акразиил»! И «Руфаил»! — воскликнули чудом выжившие полицейские.

Посреди неба с двумя лунами над ними с гудящим шумом зависли две серые тени размером больше двухсот метров. «Акразиил» и «Руфаил», лучшие воздушные линкоры последнего поколения, управляемые компьютером, носили имя «ангела, судившего других ангелов».

Выжившие солдаты закричали, когда оба воздушных корабля плавно повернули дула. Ими управлял точно такой же компьютер, как и «Голиафом». Пулемёты открыли огонь. Это была сущая стена огня. Тридцатимиллиметровые стволы выпускали по пятьдесят пуль за секунду, безжалостно обстреливая землю. Воздух взревел, словно пришёл конец света, и горячий металл обрушился на землю. Бетонную пристань разорвало на куски, пришвартованные корабли взрывались один за другим, обломки утопали в тёмных волнах. Крики выживших полицейских затихли.

— А вас никто не звал, — сказал Авель, держа Эстер и Иона. Он прикусил губу и взглянул на небо.

«Руфаил» продолжал поливать землю огнём, а «Акразиил» направил пулемёты на Авеля. Даже сумей он выстоять против такого обстрела, девушку и юношу ему не спасти.

Неожиданно небо будто разрезал раскат грома. Взрывы полыхнули в ночи и осветили небо, воздух раскалился. Обрушилась буря из света и грохота, пулемёты внезапно стихли.

Авель поднял голову и сощурился. Он увидел вращающийся поток раскалённого света. «Акразиил» упал в море, из воздушного корпуса вспыхнули тёмно-красные языки пламени. «Руфаил» взревел двигателями, словно хотел улететь подальше от взрыва. Его огромный демонический силуэт внушал благоговейный ужас.

Однако ещё выше нависало воздушное судно, размерами превосходившее оба линкора. Белоснежный корабль закрыл собой небо и луны.

— «Железная Дева II»! Кейт! — воскликнул Авель.

Из белого корабля вспыхнул лазер и пронзил корпус «Руфаила», поворачивающего свои пулемёты. Огромный пепельно-серый линкор постигла та же участь, что и другой корабль, и он рухнул в воду. Море вспучилось, прогремел последний взрыв.

VI

К тому времени, как раненых отнесли на «Железную Деву II» и корабль покинул бухту, уже начался новый день.

— Все полицейские мертвы. Бюро инквизиции лишилось практически всего войска в Карфагене, — с горечью говорила сестра Кейт, склонив голову. Голограмма монахини слабо мерцала на капитанском мостике. — Что с бароном Луксорским, Авель?

— Не знаю, — ответил он, качая головой.

Возможно, Раду сбежал, раненый.

Авель выглядел болезненным и бледным, хотя ран вроде бы не было.

— Возможно, попал под обстрел, но я не могу ручаться. Ион, ты видел?

— Нет, я был без сознания. Вот позор! — досадливо простонал юноша, сидящий рядом со священником.

Он поправлялся быстрее любого человека. Может быть, помогло переливание крови, а возможно, серебро полностью вышло из организма. Осушив стакан с препаратом для крови, он раздавил его в приступе ярости.

— Вы не нашли тело?

— Отрицаю. Я не обнаружил никого похожего на барона Луксорского. Вероятно, он сбежал, — ответил Трес из дальнего угла мостика.

Кабель, соединяющийся с системой управления оружием на «Железной Деве II», был вставлен в его шею. Выверенный удар корабля уничтожил лишь вражеские летательные аппараты, не задев города. Такой точности они были обязаны киборгу.

Сложив руки, Стрелок докладывал:

— Мы не смогли обнаружить воздушный корабль Инквизиции «Рагуил». Он также покинул аэродром вместе с другими кораблями, но его след затерялся.

— Что делать будем, сестра Кейт? — спросил Авель монахиню. Голос у него был необычайно тих.

До рассвета оставалось четыре часа. Если они что-то собираются делать, лучше поторопиться.

— Сейчас мы движемся к оазису Дуз к западу от Карфагена. Там находятся руины старой церкви и туда запланирован визит леди Катерины, — сказала Кейт.

— Значит, Ион может укрыться там и увидеться с ней. Отличный план.

— После встречи мы вернёмся на корабль и улетим. Если мы прибудем в безопасную зону, сможем зафрахтовать судно и отправить графа на родину.

Отряд карабинеров был полностью уничтожен, и Катерине больше никто не препятствовал. Лучше всего встретиться с кардиналом в полдень, а ночью покинуть государство.

— Устраивайтесь поудобнее, граф. Не хотите чая пока мы летим? — предложила Кейт. — Я придумала новый рецепт.

Перед Ионом открылась дверца, выскользнул столик с дымящейся чашкой ароматного чая.

— Роза, мальва и лимонное сорго. Секрет вкуса в мёде. Я не добавляю сахар… Ах, Авель, не желаешь? — спросила монахиня.

— Нет, спасибо, я… — Печально глядя на пустыню, священник покачал головой. Его лицо было бледнее обеих лун. Он хрипло спросил: — А, Кейт, как Эстер?

— Ах, да… — произнесла женщина, в замешательстве дотронувшись до лица. — Она всё ещё в постели, хотя, судя по всему, не ранена.

Авель снова уставился в окно. Вероятно, потому что они находились на юге, вторая луна казалась совсем близкой, прямо рукой подать. Он решительно кивнул, глядя на сияющий спутник.

— Она в лазарете?

— Да. Рядом с ней ещё один раненый… Ох, хочешь навестить её?

— Я тоже пойду, — решил Ион. Он допил чай и поднялся. — Не знаю, что случилось, но я волнуюсь. Хочу повидать её.

— Лучше о себе волнуйся, еретик! — проревел Пётр как раненый зверь.

Авель и Ион резко обернулись. Высокая фигура закрыла вход. В правой перевязанной руке он держал огромный жезл. Его губы опухли и кровоточили.

— Брат Пётр! — сказал Авель.

— У меня теперь хотя бы есть доказательства вашей вины, еретики! — Великий инквизитор с ненавистью прожигал их взглядом.

После прямого удара из танковой пушки удивительно, что он вообще дышал. Даже с учётом мощи доспеха и силы воли усовершенствованного солдата он бы ещё несколько месяцев провёл на больничной койке. Да что он за человек такой?

Все безмолвно воззрились на него, пока он со смехом вещал:

— Хе-хе-хе. Прав был лорд Франческо! Сфорца в сговоре с вампирами! И эта еретичка ещё служит Церкви! Теперь эта гнусная лиса поплатится! Я вас всех арестую!

— Трес, стой! — Если бы Авель не остановил своего напарника, не сносить Петру головы.

— Отпусти меня, отец Найтроуд, — потребовал Стрелок, пытаясь скинуть руку священника. Его М13 тускло мерцал в другой руке. Не спуская пальца с крючка, он холодно добавил: — Он видел графа Мемфисского. Мы не можем оставить его в живых. Я избавлюсь от него здесь и сейчас.

— Ха! Избавишься от меня? Очень интересно! Отец Трес, так? Ну что ж, попытайся!

Возможно, жезл вдохновился речью своего владельца и издал пронзительный визг. На лице Рыцаря Разрушения не было и тени страха. Он с лёгкостью крутанул своё оружие, которое было высотой в его рост.

— Ради священной войны я не сбегу и не спрячусь! Обычно я сражаюсь…

Неожиданно раздались выстрелы. Пули скользнули по лицу инквизитора и оставили шесть дыр в стене позади него. На секунду рыцарь открыл рот от изумления, наконец он осознал что произошло. Он застонал, дотронувшись до царапин на щеках.

— Трус! Нападаешь на благородного рыцаря, когда тот представляется…

— Корректировка прицела на две десятых. Вторая попытка, — сказал Трес.

Смахнув руку Авеля, Стрелок спустил крючок. Несколько волосинок Петра взметнулись в воздух.

— Э-эге! Ты снова выстрелил! И даже не выслушал до конца! Побойся бога! — воскликнул Пётр.

— Трес, прекрати, пожалуйста! Давай поговорим с ним сперва…

— Отрицаю. Будешь мешать, и тебя пристрелю, отец Найтроуд. Убери от меня руки.

Пока они втроём препирались, пули и жезл понаделали дыр в стене.

— А ну прекратите! Никаких драк на корабле! Хотите драться, делайте это снаружи! — закричала монахиня, но никто не слушал её.

Трес вскинул пистолет, но Авель поспешил закрыть собой инквизитора, а Пётр в свою очередь направил жезл на куклу-убийцу.

— Это Божья кара! — воскликнул он.

— Опоздал на четыре десятых секунды, — сказал Трес.

И тут капитанский мостик сильно встряхнуло.

— Ч-что это? — спросил Ион.

— Как будто землетрясение, — застонал Авель.

Трясло так сильно, что столик перевернулся. Пуленепробиваемые окна задрожали, лампочки на приборной панели замигали красным светом. Катившийся по полу Авель брякнул какую-то чушь про меры предосторожности во время землетрясения. На ногах стоял лишь андроид в солнцезащитных очках.

— В чём дело, сестра Кейт? — спросил он. — Из-за чего болтанка?

— Воздушные потоки! — ответила Кейт. Голограмма постоянно мерцала из-за технических неполадок. Она сощурила глаза и растерянно сказала: — Внезапная турбулентность. Откуда?

— Что это? — вопросил Пётр. Он громко воскликнул, крепко сжимая жезл.

Все обернулись и поражённо воззрились.

Посреди ночной мглы вздымалась пустыня.

Комментарии

1. Фламберг (нем. Flamberge, пламенная гора) — двуручный западно-европейский меч волнистой как пламя формы.

2. «И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света». Второе послания Коринфянам 11:14.

3. Dominus vobiscum (лат.) — «Господь с вами». Благословление, традиционно используемое духовенством Римско-католической церкви.

4. Меркава — в каббале ангельская колесница или трон славы Верховного. Также танк на вооружении израильской армии.

5. Дуз (араб.) — город на юге Туниса, известный как «врата в Сахару».

Ошибки, опечатки, неточности? Пожалуйста, дайте знать.