Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 4 Глава

Адам жил сто тридцать лет и родил сына по подобию своему,

по образу своему, и нарек ему имя: Сиф.

Книга Бытие 5:3

I

Вооружённые граждане какого-то дворянина прошествовали мимо Источника обречённых к дверям внутреннего двора. Лица у них были бледные и напряженные.

Было семь часов. Солнце уже давно взошло. Обычно в это время Небесный дворец безмолвствовал, но сейчас повсюду слышался лязг сабель и доспехов. Все дворяне собрались во дворце. Чуткий наблюдатель заметил бы их волнение. Они тихо переговаривались. Впервые со дня основания Империю постигло величайшее горе.

Говорили они, конечно, о гибели императрицы. Её величество убил изменник, продавшийся Ватикану. Этой ночью мятежник взорвал мавзолей Молдавских вместе с правительницей.

Янычары схватили графа Мемфисского, главного заговорщика, и неизвестную терранку. Хоть какое-то утешение. Однако Астароше Аслан, вероятно, тоже замешанная в сговоре, и другой терранин пропали без следа, и найти их пока не удалось. Впрочем, волноваться об этом некогда.

В Анадолу было спокойно, народ ещё не знал о случившемся, иначе поднялась бы такая суматоха. Заседание Тайного совета начнётся через несколько часов, а пока дворяне обсуждали, как им быть дальше.

— Неважно выглядите, герцог, — заметил синеволосый молодой мужчина, взглянув на заместителя главы совета. — Вам нехорошо?

Он улыбался мягко, но что-то в нём отталкивало.

— Нет, ничего страшного, просто как-то непривычно, — ответил Сулейман. Он взглянул на бирюн и повернулся к молодому мужчине, стоявшему у письменного стола — Она была с нами вечно, а теперь её нет. Вот мне и неспокойно.

Он вроде бы и добился своей цели, но выглядел как-то беспомощно, словно ребёнок, потерявший мать.

— Я что-то расклеился. Тебе, наверное, не понять. Ты ещё так молод. Триста лет она была с нами, да нет, больше, конечно, с самого основания Империя. И вот теперь её нет. Как тут успокоиться, — печально заметил он.

— Придётся вам привыкнуть, — равнодушно сказал Раду и сухо добавил: — Позвольте напомнить, что Августа стала угрозой для Империи. Ладно бы она не хотела войны, так она ещё решила восстановить мир с иноземцами. Вот уж неразумная политика. Между мафусаилами и терранами могут быть отношения только господ и подданных. Или так, или смерть. Сосуществование невозможно. Вы же поэтому стали действовать?

— Да, — ответил Сулейман, опустив взгляд.

На мгновение на его красивом лице промелькнули решимость и сомнение, облегчение и сожаление. Он открыл глаза. Во взгляде сверкнул холодный красный огонёк.

— Поздно отступать. Её величество и герцогиня Молдавская мертвы, теперь только я могу повести народ. Ради блага мафусаилов я не остановлюсь. Раду? — Сулейман вскинул суровый взгляд.

— Да! — Молодой мужчина выпрямился.

— Где граф Мемфисский и девчонка?

— По приказу её величества, янычары заперли их в подземелье. Их ещё не допрашивали.

— Хм-м-м. — Сулейман подпёр подбородок.

По задумке их должны были уличить в цареубийстве и расправиться с ними на месте. Раду и убил бы их, а затем обвинил бы во всём Ватикан, но помешали Бейбарс и императрица.

— Плохо, что они живы, да ещё и во дворце находятся. Маркиза и тот терранин другое дело, — произнёс Сулейман.

С ними уже ничего не поделать. С его подачи Тайный совет обвинил Астароше Аслан в сговоре с графом Мемфисский. Она не вернулась в свой особняк, значит, где-то скрывалась. Ничего, скоро её найдут. Волновало его лишь одно: вдруг она объявится перед боярами и обвинит его. Впрочем, дворец под такой охраной, что вряд ли ей это удастся. Так что уже неважно, выжила она или нет.

— Граф и девчонка вот помеха. Тайный совет допросит их об убийстве императрицы, и всё может плохо кончиться. Конечно, доказательств у них нет, но дворяне ещё задумаются вдруг.

— А сомневаться в вас они не должны, так? — слегка усмехнулся Раду, но завидев суровый взгляд Сулеймана, тут же смахнул улыбку. Он почтительно сказал: — Но… мёртвые ведь молчат. Я разберусь с ними, не волнуйтесь.

— Лучше их пока не трогать. Дворец полностью опечатан. Если их убьют сейчас, Тайный совет начнёт подозревать своих.

— Так-то да, но только если их убьют, — сказал ифрит со зловещей усмешкой и многозначительно посмотрел на озадаченного Сулеймана. — А если они поубивают друг друга, тут уже без вопросов.

— Ты что-то задумал, барон?

— А как же. Доверьтесь мне. Я разберусь с ними, нас даже никто не заподозрит, — уверенно сказал Раду и развернулся. — Я займусь грязной работёнкой, а вы взойдите на престол, ваше величество.

***

— Уф!

Она потянула изо всех сил, но серебристые прутья не сдвинулись и на миллиметр. Сплав из алюминиевого аморфного соединения выдерживал до трёх тысяч паскалей. Тут даже мафусаил не сдвинул бы прутья — они же в тридцать раз крепче стали.

— А-а-а-а-ах! Без толку, — сказала наконец Эстер.

«Буду и дальше пытаться, рана откроется».

После восьмой попытки сдвинуть прутья, она махнула рукой и глубоко вздохнула.

Тускло освещённое помещение было в три раза больше её кельи. Воздух сухой и жаркий, на потолке ни окошка, ни вентиляции, зато чисто. Если бы не решётка, тут даже жить можно.

Эстер повернулась к молчаливому юноше — тот сидел, поджав колени. Она робко дотронулась до его спины.

— Как вы, ваше сиятельство? Не отчаивайтесь, пожалуйста. Ну, что ж делать. Мы старались, но спасти её величество мы бы всё равно не смогли.

— Я во всём виноват, — сказал Ион.

Вся ненависть улетучилась. Он сидел, понуро свесив голову, да так низко, что, казалось, его шея вот-вот переломится.

— И чего я тебя не послушал! Прости, Эстер. Я во всём виноват. Я такого дурака свалял, ещё и тебя схватили!

Взгляд у него был потерянный, его мучало раскаяние.

Эстер погладила его по плечу и горько улыбнулась. Вскинувшись, Ион увидел её решительный взгляд.

— Как-то мне было очень плохо, и друг сказал мне: «Прекрати винить себя во всём. Сосредоточься на деле». Правда глаза режет, но что делать. Лучше подумать, как быть дальше, чем сидеть и сожалеть о прошлом, — сказала она нежно, но решительно.

— Какая ты сильная, Эстер.

Он поражённо смотрел, как девушка снова пытается раздвинуть прутья. Впервые он слегка оживился.

— Почему ты так стараешься ради меня? Я же мафусаил. Твою семью убил долгоживущий. Неужели ты не презираешь меня?

— Но не вы же убили моих близких, — сказала Эстер.

Из чего сделана эта белая стена? Она ударила по ней кулаком и пожала плечами.

— Все терране разные, мафусаилы тоже. Хорошие и плохие встречаются и среди тех, и среди других. Глупо же судить людей только по их расе, да? Ну, я не шибко умная, так что куда мне понять.

— Нет, Эстер, ты умная и мудрая, — ответил Ион, впервые улыбнувшись. Он нежно посмотрел на её перепачканные кровью и грязью волосы и лицо и затараторил: — Я тут…

— Держитесь молодцом, — раздался весёлый, насмешливый голос.

За решёткой стоял молодой мужчина с синими волосами и с улыбкой смотрел на них. Его бронзовые глаза смеялись.

— Раду?!

Ион тут же изменился в лице. Он ухватился за прутья и зарычал, обнажая клыки.

— Сволочь, пошёл с глаз моих!

— Ну не груби, Ион, — улыбнулся Раду и закатил глаза. — Я пришёл проведать тебя, а ты вот как встречаешь старого друга. Прости, не хотел мешать тебе веселиться с девчонкой.

Ион так разозлился, что пропустил мимо ушей его насмешку. Он так крепко сжал прутья, что пальцы побелели.

— Раду, ты… ты же убил её величество!

— Ну, что делать. Я всего лишь выполнял приказы… Сулеймана, герцога Тигрского. Он руководитель ястребов, а я-то птица подневольная.

— Герцог Тигрский? — Ион остолбенел.

Сам заместитель главы Тайного совета, второй величайший дворянин после его бабушки.

— Так это он за тобой стоит?!

— Вообще за всеми вампирами-ястребами. О, товарищ. Герцог использовал тебя, — усмехнулся Раду и, пожав плечами, охотно продолжил: — После моего провала в Карфагене, герцог Тигрский решил обыграть твоё возвращение и узурпировать трон. Он задумал убить Августу и обвинить в этом тебя. Разобрался с главой Тайного совета — уж больно она популярная была, могла стать соперницей, да и нужно было помешать тебе встретиться с императрицей. Ион, ты всё время танцевал под нашу дудку, — жестоко заявил он.

Юноша подавленно побледнел. Он почти рухнул на пол, но Эстер успела поддержать его. Едва держась на ногах, он посмотрел на старого друга красными от ненависти глазами.

— Раду, почему? Зачем ты так низко пал? Ты же был таким гордым дворянином. Что же ты наделал?!

— Раду? Ах, я же ещё не представился вашему сиятельству. Я не Раду. Этот слюнтяй мне не ровня.

— Что? — растерянно спросил Ион.

Мафусаил говорил так загадочно, будто был не от мира сего.

— Что ты несёшь, Раду? Что за…

— Ваше сиятельство, он не лжёт. Никакой он не барон Луксорский, — медленно, но уверенно сказала Эстер, молчавшая до этого времени. — Дворянин никогда бы не назвал своих сородичей «вампирами». Кто ты? Ты…

— Смышлёная, как всегда, — произнёс мнимый Раду.

Он пронзительно посмотрел на девушку.

Нехорошее предчувствие охватило её.

— Ты же знаешь, Эстер… я ненавижу смышлёных девочек.

Слова обухом ударили её по голове.

— Дитрих?!

Однажды в стылом тоннеле он уже сказал подобное. Как она мечтала всё позабыть!

— Ты ещё помнишь меня! Как я рад, — сказал мафусаил и весело поглядел, точно как Дитрих. — Ты совсем мне не писала. Как жизнь, Чиллаг?

Тут Эстер растеряла всё своё хладнокровие. Она отшатнулась назад. Её лицо исказилось от ужаса и потрясения. Ион, ещё не понимая что происходит, посмотрел на девушку — та словно увидела перед собой дьявола.

— Ты чего, Эстер? Что это значит? О чём Раду…

— Ну, ты и тугодум. Сказали же тебе, я не Раду, — отрезал притворщик и метнул на Иона острый взгляд. — Дитрих фон Лоэнгрин, рыцарь Ордена розенкрейцеров, ранг 8-3, псевдоним «Кукловод». Я просто позаимствовал тело твоего друга, вернее, его труп. Раду Барвон давно мёртв. Его тело просто кукла в моих руках. — Он подмигнул, будто шутил, и подёрнул плечами.

Его движения были такие плавные, и не сказать, что мертвец. Однако говорил он и вёл себя совершенно не как Раду.

— Кукла? — растерянно переспросил Ион.

Значит, его странное поведение на острове Возлюбленных детей.

— Да чтоб ты сдох!

Пронзительный металлический лязг заглушил громкий крик. Ион яростно кинулся на решётку и просунул руки сквозь прутья.

— Тебе конец! Слышишь!

— Ох-ох, ну и норов у тебя, ваше сиятельство. Эстер, да вы с ним прямо два сапога пара.

Ион тряс решётку и кричал, но его острые когти едва ли задели одежду молодого мужчины, а тот лишь спокойно улыбался.

— Столько сил тратишь впустую… Как с тобой весело играть.

— Я убью тебя! Клянусь, убью! — кричал Ион, не слыша его насмешек. Он заскрежетал когтями. — Прикончу тебя! Что ты сотворил с моим другом! Какой ужас!

— Ужас, да? — ухмыльнулся Кукловод, глядя на бушевавшего Иона. Он беспечно скрестил руки. — Это ещё ничего. Лучше смотри, что я сделаю с тобой.

Дитрих засмеялся и вскинул руки. Что-то сверкнуло в рукаве. Эстер тут же отпихнула Иона, но опоздала. Блеснула яркая вспышка, воздух вдруг сжался. Тонкие стрелы пронзили живот Иона. Ему показалось, что тысячи игл прошли через всё его тело. Иона скрутило, он рухнул на спину. Иглы разорвали его кровяные сосуды в клочья. Кровь захлестала по полу причудливыми узорами.

— Ваше сиятельство! — охнула Эстер.

Ион страшно закричал и задрожал. Девушка метнулась к нему. Его лицо побелело как полотно, из горла вырывалось надсадное дыхание.

— Держитесь, граф!

— Да не волнуйся, Эстер. Он же вампир. От этого не умрёт, — сказал Дитрих и дьявольски улыбнулся.

Рана Иона для терранина оказалась бы смертельной, но мафусаил, а вернее, его кудлак-бациллы, выдержат подобное. Удар пришёлся на внутренние органы, в основном на желудок, сильного кровотечение никак не избежать, но через пару-тройку часов у него даже шрама не останется. Однако Ион обеспокоенно посмотрел на рану. Он с ужасом глядел, как кровь льётся без остановки.

— Кровь… Кровь… О нет!

Если носитель ранен, бациллы тут же начинают активно действовать и вместо тромбоцитов запекать поражённый участок, чтобы внутрь не попали бактерии. Дитрих верно сказал, он не умрёт от этого. Через пару часов поправится. И всё же лицо Иона исказил ужас. Сколько крови он теряет. Бациллы разбушевались, гнев накопился, а значит…

— Эстер, у-убей меня! — закричал побледневший Ион. — Что же ты стоишь? Сказал же: убей меня! Скорее!

— Да вы что, граф! — охнула девушка.

Может, от потрясения у него помутился разум?

— Прошу успокойтесь. Я сейчас перевяжу рану.

— Нет времени. Прошу убей меня! Я буду не в себе. Ах!

— Что с вами, граф?

Эстер обняла дрожащего юношу. Его слегка трясло, выступил пот.

А Дитрих весело наблюдал за ними.

— А-ах, ты впервые видишь подобное, Эстер. Это знаменитая «жажда», малокровие вампиров, — насмешливо сказал молодой мужчина. Как дьявол, заключивший сделку, он усмехнулся. — Кудлак-бациллы питаются гемоглобином в крови. Смотри, он уже сам не свой.

Ион затуманенным взором посмотрел на Эстер и обнажил острые клыки.

— Нет… беги, Эстер. Бациллы… Ах!

— Ваше сиятельство!

Ион изогнулся. Эстер пыталась удержать его. Из-за кровопотери у него случился шок. Главное не дать ему прикусить собственный язык. Она поднесла платок к его губам, но тут он перехватил её руку, да так крепко. Боль была такая, будто ей кости ломали, но она не кричала, хотя сила воли тут вовсе ни при чём.

Ион молча поднял голову. Красные глаза смотрели на девушку.

— Ваше сиятельство?

Юноша выглядел таким спокойным, словно боль, которая мучила его секунду назад, была лишь притворством. Не обращая внимания на её слова, Ион медленно поднялся.

— Ваше сиятельство, руку… отпустите мою руку!

Было что-то странное в нём. Тревожные звоночки зазвучали у неё в голове. Она попыталась отойти назад, но сильный мафусаил не позволил ей. Ион молча подтянул её к себе. Он открыл рот, слюна закапала с клыков.

— В-ваше сиятельство… нет…

— Брось, Эстер. Он тебя не узнаёт.

Ион голодным взглядом пожирал шею девушки. Молодой мужчина спокойно смотрел на них из-за решётки, словно наблюдал за каким-то научным опытом.

— Им сейчас управляют бациллы. Из-за резкой потери крови им завладела острая жажда. Досадно, но он не слышит тебя.

Кудлак-бациллы, крошечные паразиты, живущие в крови мафусаилов, давали различные способности своим носителям. Активировали клетки и контролировали процесс их гибели, работали вместо тромбоцитов и тому подобное. Во многом они определяли жизнь носителя, но взамен они поглощали кровяные тельца. Бациллы не могли дышать сами по себе, поэтому они уничтожали кровяные тельца, поглощали гемоглобин, в которых содержался кислород. Конечно, кровяных телец не бесконечное множество, а меньше их становилось при ранении или сильном кровотечении, когда бациллы активно действовали. Если кровяных телец было совсем недостаточно, наступало малокровие, и бациллы начинали действовать ещё агрессивнее. Носитель терял способность ясно мыслить и впадал в страшное буйство. И тогда возникала так называемая жажда.

— Д-Дитрих! Да что же… ты творишь… — выдохнула Эстер.

— Ну я же предупреждал его, — усмехнулся в ответ он. Улыбка у него была крайне жестокая. Он вынул из кармана клинок. — Вот тебе подарок, Эстер. — Он бросил красиво украшенный кинжал сквозь прутья. — Ты мне очень нравишься. Дарю тебе надежду на жизнь.

— Что?

Она поморгала, отступая от Иона.

— Да-да, — сказал Дитрих и нежно на неё посмотрел. — Это серебряный кинжал. Сможешь убить его.

— Ах!

Мафусаил уже готов был вонзиться клыками в неё, но девушку ужаснуло другое. То ли дьявольская усмешка Дитриха, то ли блеск кинжала.

— Вот ещё руки о вас марать. Сами себя поубиваете… Ты только не трусь, Эстер. У тебя всё получится.

— Э-Эстер…

Заслышав голос Дитриха, Ион отдёрнулся от шеи девушки. Он говорил с трудом, будто боролся с кем-то внутри себя.

— Убей меня, Эстер… Пока я ещё в себе… Скорее, убей!

— Держитесь, ваше сиятельство! С нами ещё… с нами же отец Найтроуд! — закричала Эстер, отворачиваясь от кинжала.

Нельзя сдаваться. Немного веры, и…

— Он обязательно нас спасёт. Держитесь, граф!

— Нет, Эстер, это вряд ли, — жестоко улыбнулся Дитрих, будто игрался с питомцем. — Дворец полностью опечатан. Сюда даже муха не залетит, а уж тем более человек.

— Чтоб ты понимал! — гордо воскликнула Эстер, борясь с Ионом. — Ничто не остановит отца Найтроуда. Он обязательно придёт!

— А как же, придёт, как миленький. И наверняка по подземным акведукам древней Византии.

Византийская империя давным-давно стояла на месте этого города. Водопровод был таким древним, что о нём даже мафусаилы не знали.

— Я его как гостя дорогого встречу… Он как раз идёт в западню.

От его дьявольского смеха кровь застыла у неё в жилах. Эстер с ужасом и отчаянием посмотрела на Дитриха, а тот спокойно развернулся.

— Остался бы, да пора. Столько дел ещё, а герцог Тигрский и бояре не должны ничего пока заметить. Времени смотреть на вас нет.

Казалось, что ему даже жаль прощаться. Ухмыляясь, как шкодливый кот, он махнул рукой на прощание.

— Удачи, Эстер. Люблю тебя.

— Гореть тебе в аду! — закричала девушка.

Её слова Дитрих так и не услышал — он уже хлопнул прочной железной дверью и исчез.

II

В искусственном свете от навесного фонарика, закреплённого на носу гондолы, вода сияла подобно чернильной синеве. Гребя вёслами, Астароше Аслан горько заметила:

— И чего я не дала тебе отворот-поворот, когда ты заявился ко мне.

Огромные колонны, почти десять метров в длину, подпиравшие сводчатый потолок, отбрасывали тени на маленькую лодчонку. Высокие арки сверкали синим отсветом, и вокруг всё казалось ещё мрачнее.

— От тебя же одни беды, — сказала Астароше. — И как у меня из головы это вылетело. Ох, и хлебну я с тобой.

— Ха-ха-ха, Аста, что ты там бормочешь? — беспечно посмеялся сребровласый молодой мужчина напротив.

В темноте вёсла громко рассекали воду.

— Ну, ты чего? Не кори себя. Ответственность это, конечно, хорошо, но ты только не перенапрягайся, а то язву заработаешь.

— Я что, про себя говорю! — рявкнула Астароше, осклабившись. Она схватила мужчину и встряхнула его. — Я про тебя!

— О-о-ох, да? — Авель растерянно посмотрел на Астароше и хлопнул в ладоши. Он заулыбался и сказал: — Ты бы яснее говорила. Ворчала всё время, я уж беспокоиться начал.

У меня сейчас мозги расплавятся, подумала Астароше.

Она с досадой отпустила его и стала ритмично грести. Чувствовалась нестерпимая вонь, и она скривилась. Воздух пропитался зловонием, будто что-то протухло.

— Тьфу! И что я, государственный инспектор, делаю в этой мерзкой помойке! Других что ли, мест не нашлось.

— Может, и нашлось, но там наверняка много охраны. По-другому мы бы не пробрались. Радуйся, что хоть так смогли.

— Ну, и ладно. Всё равно зла не хватает.

Отбросив желание столкнуть его в воду, она продолжила грести.

После убийства её величества дворец надёжно охраняли. Когда все дворяне собрались внутри, Великий купол запечатали. Туда даже муха не залетит, что уж говорить о человеке.

Астароше уже потеряла всякую надежду попасть во дворец, как священник предложил пробраться по древним подземным акведукам, о которых говорилось в иноземных документах. Она и знать не знала, что они там есть. Её мало волновали Византийская империя, Константин Великий и прочие странные словечки, которыми бросался Авель, но она так отчаялась, что зацепилась за эту соломинку. Выбора-то другого не было.

— Авель, а этот акведук точно ведёт к Небесному дворцу? — неуверенно спросила Астароше.

Они уже плыли целый час, и конца и краю не было видно этой тёмной воде.

— Совсем не смешно будет, если мы тут заблудимся.

— Хм-м-м, да не волнуйся, хотя кто его знает, — ответил Авель.

— За тобой как за каменной стеной, — насмешливо фыркнула она.

Холодно поглядев на священника, она вынула из кармана пузырёк с красной жидкостью. Если Авель прав, то скоро уже дворец. Бациллы, почуяв её напряжение, начали активно действовать, и в горле заскребло от жажды. Астароше уже хотела открыть пузырёк, как застыла. Её янтарные глаза впились в темноту. Волоски на шее встали дыбом. За ними кто-то наблюдал.

— В чём дело, Аста? Ты чего замолчала? В туалет хочешь?

— Закрой рот, болван.

Она бросила пузырёк в непутёвого священника и осторожно посмотрела по сторонам. Бутылочка ударила его по лицу. Авель изогнулся назад, нос кровоточил, но он всё же скользнул рукой к бедру. Он не видел ничего опасного, но чувствовал, что бой вот-вот начнётся.

— Мы на верном пути, отец, — произнесла Астароше.

— Говорил же. А как ты узнала?

— Ну…

Колонны отбрасывали огромные тени на воду. Маркиза Киевская медленно потянулась за копьём.

— Нас поджидают!

Казалось, темноту разорвало на части. Плазма в несколько тысяч градусов коснулась тёмной глади, и вода мгновенно испарилась. Лишь белый пар закружился. У Авеля глаза на лоб полезли. И вовсе не из-за мафусаилки. Сквозь пар показались огромные фигуры.

— Они?! — завопил Авель, увидев здоровяков в армейских плащах.

— Отец, берегись! Мы окружены! — закричала Астароше.

Тут же у гондолы, окутанной паром, возникли зловещие тени. Около двадцати. Они окружали лодку.

— Их слишком много! — воскликнул Авель.

Он вынул старомодный револьвер и цокнул языком.

Бой начался.

Здоровяки вскарабкались по стенам и колоннам и прыгнули на лодку — та закачалась, как палый лист на ветру. Авель и Астароше, стоя спиной к спине, вскинули оружие.

— Твою мать, вот они резвые! — воскликнула она, стреляя плазмой в ближайшего противника.

Даже для мафусаилов они слишком быстрые. Да и нападали одновременно, словно единое целое. Ей было сложно прицелиться.

Пули и луч пронзали темноту без всякого толку, а круг сужался.

— Отец, нужно выбираться! — закричала Астароше, едва отбив копьём боевой топор. — Нам не справиться, их слишком много! Уходим!

— Нет! — твёрдо отрезал Авель. Он посмотрел на воду и покачал головой. — Я не брошу их, Аста! Я прорвусь. Они пойдут за мной, а ты беги. Прости, что втянул.

— Болван! — зло бросила она.

Астароше ступила вперёд, светлые волосы всколыхнулись плетью. Копьё описало сверкающую дугу, и голова в противогазе взметнулась ввысь под сноп кровавых брызг.

— Я не бросаю друзей! И ни во что ты меня не втягивал! Я их отвлеку, а ты беги во дворец.

— Но… — Авель посмотрел удивлённо.

— Никаких «но»! Будем медлить, и пацану с Эстер несдобровать. Живее! — велела Астароше.

Она вряд ли справится в одиночку со всеми егерями, но без боя не умрёт.

«Заберу с собой побольше этих ребят, да время выиграю».

— А вот и маркиза Киевская, Астароше Аслан!

Она возбудила всю нервную систему и высоко прыгнула. Настроив на полную мощь копьё, она уже готова была смести всё, как ураган.

— Аста! — закричал Авель.

Она уже ускорилась, когда его оклик долетел до неё. Она с трудом разглядела несущуюся на неё тень. Боевой топор описал плавную дугу и летел прямо ей в шею. Голова, резко отсечённая, плюхнулась под сноп брызг в воду.

— Аста! — с ужасом завопил Авель.

Она лежала на руках у священника, и он со слезами смотрел на неё. Астароше удивлённо заморгала. Ещё жива? Как же так?

— Аста, смотри!

А вот и ответ. Священник указал на красную фигуру. Она ошеломлённо вгляделась.

— Г-господин Бейбарс? — выдохнула она.

Барон Хартумский, огромный мужчина в алом доспехе, опёрся о колонну и наблюдал за битвой. С меча стекала кровь.

Это он её спас? Или солдат в алом позади него?

— Янычары? Откуда они здесь?

— А вот и вы, госпожа государственный инспектор, — тихо сказал командир янычар. — Заседание уже началось. Поторопитесь в Великий купол.

— Н-но… почему? — вопросила она.

Вполне понятно, она удивилась, ведь граф Мемфисский сказал, что янычары были против них.

— Почему вы помогаете нам, барон?

Бейбарс молча оценивал противника. Астароше хотела снова спросить, но Авель потянул её за рукав.

— Пойдём, Аста. Они нам не враги. Так, Бейбарс? — поспешно спросил Авель, не выпуская её руки. — Где моя спутница? Девушка-терранка?

— В подземелье, — быстро ответил командир янычар. — Как спуститесь, идите к Вратам мёртвых. Вы сразу их найдёте.

— Благодарю вас, — кивнул Авель на его неожиданно вежливый ответ. — Идём скорее, Аста. Времени нет.

— Д-да.

Авель спрыгнул с гондолы и потянул за собой Астароше. Они нырнули вглубь. Солдаты в масках одновременно обернулись к противнику. Здоровяки в ужасе отступили. Бейбарс махнул на них мечом и велел:

— Убить их.

III

В этот день гражданам было запрещено входить в зал Великого купола. Когда все дворяне собрались, вход заперли, и зайти уже никто не мог.

Трон всё также стоял на вершине лестницы, бояре сидели полукругом, как и на всех собраниях Дивана, вот только зелёный престол пустовал.

Собрание открыла Фэйжун Линь, маркиза Дамасская. Черноволосая советница изящно встала, обведя всех присутствующих взглядом раскосых глаз.

— Господа, спасибо, что пришли в столь скорбные времена. Благодарю вас от имени всего совета.

— Простите, маркиза, но давайте без ваших витиеватых приветствий, — раздался гневный голос из девятого ряда. — Мы хотим узнать правду. Что произошло на острове Возлюбленных детей?

— Мы ещё расследуем, — ответил огромный мужчина, сидящий с кислым видом рядом с маркизой.

Это был Назим, граф Газа. Он ни за что бы не стерпел подобной грубости, но сегодня…

— Тайный совет соберёт комитет для расследования, выберет членов, они приступят к следствию и…

— Что за чепуха. — Голос был тихий, но прозвучал подобно раскату грома.

Линь и Назим ошеломлённо воззрились на мужчину, сидящего рядом с ними.

— Сулейман, что вы такое говорите? — поразилась Линь.

— Говорю, чепуха всё это, — просто ответил герцог Тигрский, заместитель главы Тайного совета. Он сидел, скрестив руки и закрыв глаза.

Да как у него язык повернулся? Они же так долго всё обсуждали вчера ночью.

Самый молодой советник, герцог Македонский Лэйард, ударил с силой по столу.

— То есть наше решение чепуха? А вы что предлагаете? Мы должны узнать, что произошло ночью и рассказать об этом дворянам.

— Сначала мы должны избрать нового правителя, герцог Македонский, — вежливо ответил Сулейман.

Его слова отдались тяжёлым эхом.

— Наша властительница, императрица Августа, умерла. Прошлой ночью её убили иноземные лазутчики. Да, убили. Придётся с этим смириться.

Присутствующие молчали.

— Сейчас нужно избрать нового правителя и следовать его воле. Или я не прав?

Новый правитель?

По залу пронёсся ропот.

Все верили, что императрица вечна. До прошлой ночи. Но иллюзия рассеялась как дым. Слова «новый правитель» легли тяжким грузом. Императрица мертва. Она считалась вечной и бессмертной, а теперь от неё лишь воспоминания. Нужно жить дальше и избрать нового властителя.

— Сулейман прав. Нам нужен новый правитель! — раздался голос.

Молодые дворяне на задних рядах сначала заговорили тихо, но в такой страшной суматохе даже немного людей могли легко взять вверх. Шёпот зазвучал громче, и вот уже весь зал подхватил мысль.

«Ещё немного».

Сулейман подгадывал нужную минуту. Даже среди его приближённых только Раду знал весь замысел. Никто и понятия не имел, что они с бароном натворили прошлой ночью. Даже ярые противники внешней политики императрицы могли испугаться — уж слишком они были зачарованы императрицей. Но теперь-то её нет.

— Итак, всем ясно, что нужно делать… — заговорил Сулейман почти скорбно.

Пора сделать последний ход. Главное не переусердствовать. Выбрать они должны большинством и по доброй воле. Герцогини Молдавской, его главной соперницы, нет в живых. Советники были, конечно, сильны, но в споре один на один ему нечего опасаться. Волноваться не о чем.

Сулейман медленно поднялся и вскинул руку.

— Господа, вы хотите, чтобы я стал императором?

Он уже готов был произнести историческую речь, как его прервал резкий голос.

— Одну минуту, герцог Тигрский!

Отважный и властный голос эхом разнёсся по залу. Двери резко распахнулись. Свет очертил в проёме изящную женщину.

— Господа, я государственный инспектор Астароше Аслан! — храбро закричала белокурая красавица, пронзительно глядя на присутствующих. — И я обвиняю герцога Тигрского в государственной измене!

***

— Ах!

Ион едва дышал, изо рта вырывался запах крови. С каждым вдохом его красивое лицо страшно искажалось, в глазах сверкал то голод, то разум. Ион Фортуна боролся изо всех сил.

— Убей меня, Эстер.

Он скорее даже умолял, а не просил. Он кусал губы острыми клыками, опускаясь к шее девушки. Его красные глаза метнулись к кинжалу.

— Я не хочу пить твою кровь. Эстер, прошу… пока я не растерзал тебя. Убей же меня!

— Ваше сиятельство…

Как ответить вампиру? Что ему сказать? Мальчик умолял убить его, лишь бы не пить её кровь. Ответа она не знала.

— Эстер… скорее…

Она замешкалась. Иона задрожал ещё сильнее. С каждой секундой он терял рассудок. Он взглянул на серебряный кинжал на полу. С губ сорвался горячий вздох. Разумный блеск уже исчезал из бронзовых глаз, яростная жажда брала верх. И юноша явно не насытится малой толикой крови, он высушит Эстер до последней капли. А остановить его можно лишь ударом кинжала в сердце. Тогда они спасут не только Эстер, но и его самого.

Девушка дотронулась до его волос и по-матерински нежно улыбнулась ему.

— Всё хорошо, ваше сиятельство.

Она нежно провела по его волосам. На её лице не было и тени страха. Она расстегнула ворот, обнажив шею. От напряжения по телу заструился пот. Не обращая внимания на кинжал, она прошептала вампиру:

— Пейте мою кровь, ваше сиятельство. Только прошу не плачьте. Вы ни в чём не виноваты.

— А-а-ах, — простонал он.

Слабый свет забрезжил в его глазах. Неужели Господь сжалился над несчастными? Или это дьявол играл с ними? Каким-то чудом мафусаил собрал остатки разума и не поддался жажде.

— Эстер… я…

По его щекам забежали кровавые слёзы. Как же ему было больно сохранять ясность ума. Он в отчаянии посмотрел на девушку. Его когти вонзились в её плечи, губы дрожали в сладком предвкушении — скоро они коснутся белого горла. Клыки пронзят нежную кожу…

И тут раздался тихий вскрик, хлынула кровь.

— Ваше сиятельство! — удивлённо закричала Эстер, открывая глаза.

Лицо Иона было перепачкано собственной кровью: он вонзил серебряный кинжал себе в бедро.

— Граф! Что же вы…

— Спасибо, Эстер.

Жуткая боль привела его в чувство, притупив жажду. Ион спокойно улыбался, держась за бедро. Он занёс окровавленный кинжал над сердцем.

— Жаль, что у меня нет души, так бы я всегда был с тобой. Как же я рад, что встретил тебя, — сказал Ион.

Он с такой силой сжал кинжал, что, казалось, пальцы сейчас сломаются. Ещё крепче обхватив рукоять, он занёс клинок прямо над сердцем.

— Прощай!

— Не-е-е-т! — закричала Эстер.

Он улыбнулся и вонзил кинжал по рукоять в грудь. Послышался лязг.

— А? — охнули оба.

Улыбка исчезла с лица Иона, а Эстер не успела вскрикнуть. Они удивлённо уставились друг на друга. Кинжал глубоко вонзился в грудь, но крови не было. Лезвие было отломано по самую рукоять.

— Фу-ты! Успел, — раздался весёлый голос.

За решётчатой дверью стоял высокий мужчина. В одной руке он сжимал дымящийся револьвер, а в другой — пузырёк с красной жидкостью. Серебристые пряди спадали на лицо. Он нежно улыбался, будто ангел, нашедший потерявшихся детей.

— Как вы тут? Простите, припозднился немного. Меня тут задержали по пути, — забормотал он.

— А-а-ах! — радостно воскликнула Эстер.

А кто ж ещё мог так стрелять?

— Отец Найтроуд!

IV

— Предательница, и не стыдно тебе! — закричал Вашмар, маркиз Наваринский.

Светловолосый мужчина, старейший советник после герцогини Молдавской и герцога Тигрского, по виду был ещё очень молодой. Его голос прозвучал так мощно, что присутствующие невольно пригнули головы.

— Маркиза Киевская! И ты ещё придворная подданная! Вступила в сговор с иноземными терранами и убила императрицу! Готовься к наказанию! — вопил Вашмар.

— Можете наказать меня за опоздание на важное собрание, а вот что до предательства, маркиз Наваринский…

— Объяснись, — вдруг прервала их Линь, жестом велев Вашмару замолчать. — Ты сказала, что герцог Тигрский предатель. Почему?

— Да всё просто. Я, государственный инспектор, обвиняю Сулеймана, герцога Тигрского, в измене родине, — заявила Астароше.

По залу будто бы пронёсся зимний вихрь. Дворяне смотрели, затаив дыханием. Больше всего поразились сторонники Сулеймана. Герцог так задумал или случилось непредвиденное?

— Маркиза Киевская, — сказал Сулейман, про себя костеря нерадивых гвардейцев, — а какие у тебя доказательства? Что ты можешь предъявить?

— У меня есть очевидцы, — спокойно ответила Астароше. — Я прошу привести сюда заключённых графа Мемфисского и терранку. Выслушайте их, сравните показания, и вы поймёте, что я не лгу, — жёстко сказала Астароше.

Её янтарные глаза холодно смотрели на заместителя главы Тайного совета, однако взгляд Сулеймана был ещё ледянее.

— Прости, маркиза, это вряд ли. — Самый влиятельный дворянин Империи печально покачал головой. — Они мертвы. Их трупы обнаружили в подземелье. Только что сам узнал.

Астароше побледнела.

— Сулейман, чтоб тебя, значит, убил их! Заткнул их вот так! — охрипшим голосом воскликнула она.

— Ну что ты, маркиза.

Сулейман говорил спокойно, но внутри у него бушевал страшный гнев, готовый вырваться наружу. Он бы придушил её собственными руками здесь и сейчас, да не мог. К сожалению, он ещё не император. Нельзя вызывать подозрение у дворян. Он по-отечески улыбнулся ей и невозмутимо сказал:

— Они поубивали друг друга, так мне сказали. Кто знает, почему. Хочешь осмотреть тела?

— Отличная мысль. Давайте так и сделаем, — раздался чей-то слабый, но уверенный голос.

Все поражённо обернулись. В дверях стояли двое.

— Рано нас хоронишь, Сулейман! — воскликнул Ион, которого поддерживала рыжеволосая девушка. — Я знаю твой замысел! Это ты убил бабушку и её величество! Если ты истинный дворянин, приготовься к наказанию! Крепись! — жёстко сказал Ион, обнажив клыки.

Его лицо было перепачкано в крови, но говорил он так воинственно, как храбрый львёнок. Присутствующие даже охнули.

Сулейман растерянно посмотрел на юношу и тихо вздохнул.

— Граф Мемфисский! Жив? Раду, ах ты безрукий…

Ситуация патовая. Не обращая внимания на кровь, капающую из прокушенной губы, он взревел:

— Граф Мемфисский, изменник родины! Чего же вы ждёте, господа? Схватите его!

Несколько молодых дворян встали. Они схватились за мечи и готовы были уже ускориться.

— Уходи, граф! — воскликнула Астароше, приготовившись биться.

Она вскинула копьё, готовая защитить юношу и девушку. Противников много, но на её лице не было и тени страха.

Другие дворяне тоже достали оружие и поднялись. Вот-вот разразится жаркая битва. Противники поглядели друг на друга. Воздух накалился от напряжения.

— Хватит, Сулейман.

Холодный искусственный голос эхом пронёсся по залу. Даже воздух заледенел.

— Больно видеть тебя таким… Не могу больше смотреть.

Какой знакомый голос. И как привычно его слышать здесь. Однако присутствующие ошеломлённо застыли. Наверху лестницы поднималась зелёная занавеска.

В звенящей тишине вдруг раздался слабый, дрожащий голосок:

— Ваше величество…

V

Сулейман остолбенел.

— Как же так… Августа? Как…

— Как я выжила? Ты не очень-то рад меня видеть, герцог Тигрский, — насмешливо заметила императрица, вероятно, улыбнувшись под плотной вуалью. — Ты едва не убил меня на острове Возлюбленных детей. Признаться, я даже немного испугалась. К несчастью для тебя, я выжила.

— Что вы такое говорите? — спросил бледный и дрожащий Сулейман, но он тут же собрался и спокойно, без всякого страха сказал: — Ваше величество, и вы верите этим глупостям? С чего мне взрывать вас?

— Взрывать, говоришь?

Женщина в вуали склонила голову, голос её слегка звенел.

— Я не про мавзолей Молдавских говорю. Меня там не было. Выходи.

По залу пронёсся ропот. Наверху лестнице появилась ещё одна девушка — другая императрица, в точно таком же зелёном одеянии, с вуалью на лице. С виду они были как близняшки.

— Мой двойник. Заменяет меня, когда я покидаю дворец. Сними вуаль и покажись.

Кивнув, одна из императриц аккуратно сняла шляпу и вуаль, а затем и чёрный парик. Длинные светлые волосы шёлковыми прядями упали на кукольное личико. Какая красавица! Но присутствующие закричали не поэтому.

— К-как? Герцогиня Молдавская?!

Дворяне потрясённо охнули. Они глядели во все глаза, будто перед ними предстал мертвец. Ион широко открыл рот, казалось, его челюсть сейчас упадёт на пол.

— Бабушка! — воскликнул он. — Как? Но как, бабушка?

На юном личике герцогини мелькнула лукавая улыбка.

— Привет, Ион. Ну, и похудел же ты.

Девушка, по виду не старше пятнадцати лет, была та самая Милка Фортуна, герцогиня Молдавская и глава Тайного совета, самая достопочтенная дворянка Империи. Она нежно улыбнулась внуку, которого не видела больше четырёх месяцев, и игриво поприветствовала его.

— Ты чего так скуксился? Не рад бабушке? — спросила Милка.

— А? Д-да ты что! — воскликнул Ион.

Краска наконец вернулась к его лицу, мысли прояснились. Встряхнув головой, он с трудом шагнул вперёд.

— Н-но как… ты выжила в пожаре, бабушка? Я же видел твоё тело.

Махнув рукой герцогине, императрица сказала:

— Я знала, что предатели начнут действовать, когда ты вернёшься, граф Мемфисский.

Бездвижная девушка в вуали казалась богиней.

— Я попросила герцогиню Молдавскую заменить меня во дворце, а в особняке была механическая кукла. Ну, а дальше ты и сам знаешь. Прости за все невзгоды, но мы никак не могли поймать предателей. Ещё раз извини. Что ж, герцог Тигрский…

Тон императрицы резко изменился. В её механическом голосе сложно было уловить чувства, но в нём будто ощущался электрический заряд.

— Вступить в подобный сговор. Вот уж не ожидала от тебя. Я ведь так надеялась на тебя.

— С вашего разрешения, ваше величество, — сказал Сулейман и примолк. Он уже оправился от потрясения при виде императрицы, восставшей из мёртвых, но голос всё равно немного подвёл его. — Почему вы верите обвинениям графа Мемфисского? Чтобы я хотел убить вас? Да ещё взорвать? Я понимаю, граф не причастен к случившемуся с герцогиней Молдавской, но моя-то вина в чём?

— А кто говорит про взрыв? — сказала Августа, поднимая вуаль. В её голосе прозвучала насмешка и вместе с тем глубокая печаль. — Но ведь это ты пытался убить меня на острове. Сулейман, узнаёшь меня?

Все присутствующие беззвучно охнули.

У неё были чёрные взъерошенные волосы, юное личико, сверкающие зелёные глаза и слегка острый подбородок. Она выглядела слишком молоденькой, чтобы зваться матерью мафусаилов, но в то же время её бледное лицо сияло царственностью.

Дворяне молча смотрели на императрицу, впервые увидев её лицо.

— С-Сиф? — ошеломлённо воскликнула Эстер.

— Ну и ну! Это же та девчонка… — Ион едва устоял на ногах.

Эстер и Ион поражённо смотрели на неё. Несомненно, это Сиф, таинственная девочка из Анадолу и с острова. Как она попала сюда?

Но не только они были поражены.

— Т-ты же та девчонка…

Голос Сулеймана дрожал так сильно, что с мужчины слетела всякая величественность.

— Когда ты стрелял в меня из кольца Соломона, признаться, я немного испугалась, — сказала Сиф, а вернее, Владика. — Но зато я поняла, что ты задумал. Хочешь сказать что-нибудь?

— Хочу, — ответил Сулейман. Он был бледный, но заговорил быстро. Опустив голову, он спросил тихо, будто внутренне сдерживался: — Вы сказали, что надеялись на меня.

— Верно, поэтому мне так грустно.

— Грустно? — спросил он без тени страха. Казалось, он счастлив наконец высказать свои чувства. — Грустно? Ха! Красиво лжёте, великая мать! Ничего вы не ждёте от нас… Вы же нам ни капли не доверяете!

Предал бы он тогда? Пошёл бы он против любимой матери?

Сулейман закричал и вскинул руку, и почти все тут же подскочили. Одни схватились за мечи, другие отшвырнули кресла или ускорились, и только Астароше метнулась с копьём. Из кольца Соломона вырвался сжатый воздух.

— Сулейман! — гневно взревела маркиза.

Красный луч схлестнулся с невидимой силой. Кипящая плазма ударила по ледяному сжатому воздуху и…

— Ах!

Сулейман закашлял кровью и упал, согнувшись, будто склонился перед троном. Плазма раскрошила ему сердце. Он слегка дрожал. Тут даже мафусаил не выживет, однако на лице изменника не было боли. Его глаза смотрели в пустоту, а на губах играла счастливая улыбка.

Сжатый воздух попал прямо в трон, и теперь на нём зияла воронка. Зелёное каменное сооружение промёрзло и рассыпалось в прах, а сам трон жутко искривился…

— Ваше величество!

— Не волнуйтесь, я цела, — ответила Августа.

На ней не было ни царапинки.

К всеобщему изумлению, она спрыгнула с лестницы и склонилась над окровавленным предателем — тот едва дышал.

— Почему ты не убил меня, Сулейман? — по-матерински нежно спросила она. — Зачем отвёл руку?

— Какой же ребёнок не любит свою мать? — горько улыбнулся он. С каждой каплей крови жизнь покидала его, и Сулейман заговорил поспешно, словно боялся не успеть: — Как же я ненавидел тебя. Триста лет я служил тебе, но совершенно не понимал тебя. Откуда ты, куда ты идёшь. Куда ты ведёшь нас. Ты же ничего не говорила. — Сулейман изогнулся. Его голос звучал не сильнее дуновения ветерка. Он уже был на грани смерти. — Ваше величество… скажите…

— Да? — отозвалась она нежно, словно пропела колыбельную.

Он слегка улыбнулся.

— Кто вы? И кто мы?

Он умолк. Глаза его закрылись, и он замолчал навечно.

Нежно убрав с его лица окровавленные пряди, Августа печально ответила:

— Хотела бы я знать ответ…

Она склонила голову, словно оплакивала смерть любимого сына, и нежно опустила Сулеймана на пол.

— Господа, благодарю вас за службу.

Сиф поднялась и лукаво улыбнулась, нисколько не заботясь о крови на своём одеянии. Её зелёные глаза окинули всех присутствующих и остановились на двух мафусаилах.

— Граф Мемфисский, маркиза Киевская, большое спасибо. Вы превзошли все мои ожидания. От лица Империи благодарю вас за труды и прекрасную службу. Вас ждёт достойная награда, не сомневайтесь.

Несмотря на похвалу, поражённый Ион скривился.

— Сиф… то есть, ваше величество… — робко произнесла Эстер.

— Просто Сиф, Эстер, — сказала девочка на римском и сморщила аккуратный носик. — Августой Владикой я зовусь при дворе, но ты же не моя подданная. Ты моя подруга, а друзья зовут меня Сиф.

Определённо, она та самая девчонка, вот и знакомая насмешливая улыбка.

Эстер постаралась собраться с мыслями.

— Сиф, ты и правда императрица Августа Владика?

— Ну, в общем, да. И она тоже. Только, пожалуйста, про чай никому ни слово. А то нехорошо получается, сама же нарушаю свои законы. — Сиф весело подмигнула ошеломлённой девушке, но тут же изменилась в лице. — Кстати, Эстер, с тобой же был ещё один посланник, да? Где он? Это ведь он вызволил вас из подземелья? Куда он пошёл?

— Вы про отца Найтроуда? Я и забыла даже.

Эстер хлопнула в ладоши и даже не подумала, откуда Сиф знала Авеля.

— Мы ему рассказали про барона Луксорского, и он убежал. Велел идти сюда вдвоём.

— Барон Луксорский… Раду? — спросила Сиф.

— По правде говоря, барон Луксорский вовсе и не барон Луксорский, — брякнула Эстер, понимая, как глупо это звучит. Может, Сиф и не поймёт, что к чему, но объясниться как-то нужно. — Это долгая история, вкратце его зовут Лоэнгрин. Он из организации, за которой охотится Ватикан. Он управлял телом Раду. В общем, барон не барон.

— Лоэнгрин. Из Ордена?

— Да. Вы знаете его, ваше величество? — спросила Эстер.

С лица Сиф исчезла всякая улыбка. Оправив одеяние, она метнулась вперёд.

— Ваше величество! Куда же вы? — обеспокоенно воскликнула Милка.

— Мне нужно уйти ненадолго! Милка, разберись тут со всем! — ответила Сиф напряжённо. — Маркиза Киевская, твоё копьё ещё работает? Тогда за мной. Эстер, ты тоже. Остальные остаются здесь.

— Ваше величество, я с вами! — взмолился Ион.

Сиф покачала головой, взглянув на его окровавленную ногу — юноша еле двигался.

— Нет, граф, ты же едва ходишь. Оставайся здесь.

— Куда мы, ваше величество? — спросила Астароше, удерживая Иона.

Что за срочность? Сейчас же главное успокоить перепуганных дворян. Что важнее этого?

— Искать Раду, вернее, этого Лоэнгрина, — ответила Сиф. — Идите за мной и будьте готовы к бою. Если он во дворце, я знаю, где он.

***

Трое погибших янычар и восемь мёртвых егерей лежало на полу.

Что ж, могло быть и хуже.

— Пограничный зал? Чудесное название.

В просторных покоях императрицы стояла тишина, словно и не было жуткой битвы минуты назад. Даже птицы молчали, перепуганные лязгом сабель.

Синеволосый молодой мужчина дотронулся до огромной двери и усмехнулся.

— Хороший антиквариат. А что за дверью? — вслух задумался Раду-Дитрих, глядя на цифры, высвеченные на жидко-кристаллическом экране браслета.

Цифры постоянно менялись. Он мягко скользнул пальцами по двери, ручки не было. На губах заиграла зловещая усмешка.

С лёгких щелчком, не громче писка комара, дверь бесшумно открылась. За ней кромешная темнота, ни одного лучика, но юноша не мешкал и отважно вошёл внутрь.

— Темень-то какая.

Тишина стояла оглушающая, а мгла такая плотная, что, казалось, её можно разрезать.

Дитрих покачал головой и вздохнул поглубже, будто пытался втянуть черноту.

— Да будет свет.

И тут же яркий свет залил огромное помещение. Многочисленные лампочки и панели управления уходили до самого потолка, тонкие сверкающие провода пересекали стены, освещая помещение. Тысячи экранов мерцали сложными изображениями, цифрами и буквами. Клавиатуры перед ними сияли как новые.

— А вот и я. Пришлось попотеть.

Дитрих подошёл к огромному креслу рядом с каким-то устройством и хрустнул костяшками.

Для чего это всё?

Цифры на экранах сменялись без остановки, а на клавиатурах не было никаких обозначений. Однако красивый мужчина спокойно сел в кресло и заскользил пальцами по клавиатуре, будто заиграл на пианино. Его лицо выражало детскую любознательность, словно ребёнку дали любимую игрушку.

Его тонкие пальцы мягко стучали по клавишам, словно играли ноктюрн. И тут он остановился.

— Функция автоматического восстановления. Вот она… — произнёс он с улыбкой, поглядев на цифры на экране. — Говорил же, он живой. С виду мёртвый, но нет, живой.

Дитрих вынул из кармана полупрозрачный кубик и вставил его в отверстие на панели управления. Следуя инструкциям на экране, он начал копировать данные. Процедура сложная, но огромное количество данных загрузилось в куб за считаные секунды. Он забрал кубик и довольно улыбнулся. Наконец-то он выполнил задание Ордена. Правда, пришлось работать с ястребами и прислуживать Сулейману: то устроить покушение на герцогиню Миланскую, то совершить государственный переворот в Империи. Весело, конечно, но главное для него было заполучить эти данные. Радостный он уже было поднялся с кресла, как застыл. В глазах мелькнул лукавый огонёк.

— Раз уж я здесь… почему бы не повеселиться?

Он радостно потёр руки в перчатках.

Сейчас Сулейман бился за трон. После гибели герцогини Молдавской и императрицы Империя погрузится в хаос. И тогда болваны из Ватикана, возомнившие себя защитниками человечества, точно вмешаются, а после…

Он заулыбался, представив себе эту картину, и тут же снова положил пальцы на клавиатуру. Не сводя глаз с экрана, он запечатал ещё быстрее прежнего. Вряд ли Сулейман и другие советники знали, как пользоваться компьютером, но лучше уничтожить данные от греха подальше, всё равно копия у него есть.

Внезапно он прекратил печатать. Он уже хотел запустить вирус, но резко выпрямился, будто пианист, искавший вдохновения, и посмотрел на клавиатуру.

— Пришёл-таки…

Дитрих обернулся. Его окружили автоегеря, но обращался он не к своим верным подчинённым.

За ними стоял молодой мужчина в одежде гражданина.

Под серебристыми волосами, сверкающими словно корона, сияли голубые глаза. Старомодный револьвер смотрел прямо в лоб Дитриху. Выбрался, значит, из западни.

— Вижу, вы живы и здоровы, отец. Я так понимаю, Эстер и мальчик тоже целы?

Дитрих не выказывал и тени страха. Он будто говорил со старым другом.

— Ну здравствуйте, преподобный Авель Найтроуд. То есть Кресник 02.

VI

— Отойди оттуда, Дитрих, — тихо, но твёрдо сказал Авель. — И не трогай ничего. Не для тебя сделано. В сторону.

— Да ну? — спокойно спросил Кукловод и посмеялся. — И чем же мы такие разные? Дорожите им?

— Отойди оттуда! — взревел священник.

От его обычной легкомысленности не осталось и следа.

— Не трогай его. От него только одни беды.

— Да ладно? Пользовались уже? — насмешливо спросил Дитрих и игриво пробежал пальцами по клавиатуре. — Я-то знаю, что вы ребята вытворяли, а точнее, именно вы, отец. Ба! Я, конечно, не виню вас во всём. Смотрю, защита ещё работает. Может, забудете обо всём и разойдёмся?

— Нет.

Щелчок взведённого курка эхом отдался в воздухе.

— Выкладывай из кармана куб. Там файлы перезагрузки.

— Да у вас глаз-алмаз, — цокнул языком Дитрих, будто ребёнок, которого застали за шалостью. Он совершенно невинно пожал плечами и сказал: — Вот вы говорите «не трогай», а я же ещё больше хочу. А знаете, как я ненавижу, когда мне указывают.

Авель прищурился. Автоегеря разом ринулись на него полукругом. Четыре боевых топора полетели с молниеносной быстротой. Бежать некуда.

— Наномашины Кресник 02, сорок процентов ограниченных возможностей. Принято!

Громыхнул мрачный голос, и топоры рассыпались в прах от чёрного вихря. Странного вида коса с двумя лезвиями по обоим концам остановила чудовищный удар егерей. Огромной мощью их откинуло назад. Брызнула кровь.

— «Nisi per eius sanguinem, qui alterius sanguinem fuderit», — процитировал Библию Авель и печально посмотрел красными глазами. — «Gratia Domini Iesu Vobiscum». Аминь!

Даже мафусаилу за ним не угнаться. Авель подпрыгнул и закрутил свирепую косу — четыре головы взметнулись в воздух, описав кровавые дуги. Голубоватый свет лизнул его чёрное одеяние. А Раду-Дитрих тем временем ускорился и метнул пламенный шар, рассыпавшийся на сотни огоньков. Коса, закрутившись как мельница, один за другим уничтожила пламенные кусочки.

— Зря только силы тратишь! — прокричал Авель.

Коса завертелась и превратилась в огненное колесо.

Он рванулся сквозь завесу дыма вслед за ифритом. Даже ускорившийся мафусаил не смог бы его догнать. Перемахнув одним прыжком десять метров, Авель оказался прямо перед Дитрихом.

— Сдавайся, а не то…

Коса метнулась прямо на молодого мужчину, но синеволосый мафусаил не остановился. Он бежал вперёд, будто не видел Авеля.

— Прости.

Авель обрушил косу на Дитриха и откинул его назад. Грудь ему разорвало, позвоночник сломало. Тело Раду переломилось пополам. С глухим шлепком он упал и покатился к стене.

— Culpa perennis erit. Pray tuo nomine…

Авель впервые за это время вздохнул. Он мрачно посмотрел на труп, но горевать времени не было. Печальный Авель подошёл к Раду, погибшему во второй раз, и склонился над ним. Он его толком и не знал, но Ион рассказывал о нём. Да, он предал друга, но заслужил ли он такой участи после смерти?

— Пусть земля тебе будет пухом, барон, — произнёс Авель и с почтением к погибшему начертал крестное знамение.

Он забрал из его кармана полупрозрачный кубик с файлами перезагрузки. Зачем они Ордену? Защита, которую она установила в далёком прошлом, ещё действовала. Пока она работает, данные бесполезны.

— Отец, не укради, — раздался насмешливый голос.

И тут же мафусаил выхватил у него куб.

— Как?

Авель во все глаза смотрел на него.

— Что за ерунда! Как ты ещё двигаешься?

— А-а-ах, спасибо большое, отец, — насмешливо сказал мертвец.

Дважды погибший мафусаил вдруг приподнялся в луже крови. В теле зияла дыра от удара косой. Оружие раскрошило ему сердце и позвоночник. Да ему ни за что не выжить после такого, пускай он хоть труп ходячий, но синеволосый молодой мужчина поднялся как ни в чём ни бывало. Затолкав обратно выпадающие внутренности, он будничным тоном сказал:

— Мой Раду Барвон особенный.

Он изогнул губы в широкой улыбке, а рана затянулась, будто её и не было вовсе.

— Крепче и сильнее даже автоегерей. Смотри, что он умеет.

Авель побледнел.

Лужа крови на полу вскипела. От тысячеградусного жара напалма Кресник закричал от боли. Он отскочил от огня, но тут случилось нечто неожиданное.

— Что? — выдохнул Авель.

Пламя, словно живое, метнулось к нему. Хорошо, что он отпрыгнул и тут же вскинул косу, а то превратился бы в уголёк.

— Да что ж такое? — застонал Авель.

Огонь буквально поднялся. Дюжина пламенных гигантов окружали усмехающегося Дитриха.

— Обычно ифрит выделяет напалм только через железы в ладонях, а мой Раду Барвон всем телом может, а ещё он нитями управляет огнём.

Пламенные марионетки окружили Авеля, загнанного к стене.

— Жаль только нити долго огня не выдерживают. Ну да ладно, испепелить тебя хватит.

Авель обрушил косу на пламенные фигуры. На секунду они рассыпались, но тут же снова обрели форму и ринулись к священнику. Коса взметнулась, но остановить их было невозможно. Кресник исчез в огне…

— Отец! — раздался громкий оклик.

Красная вспышка и пули сбили голубое пламя. Копьё Га-Болг молнией описало дугу и уничтожило пламя, почти поглотившее Авеля, а пули засвистели у ног ифрита, стоявшего позади огненной бури.

— Отец, вы целы? Отойди от него, Дитрих! — велела девушка.

— Эстер, берегись! Он не так прост! — предостерегла Астароше.

Рыжеволосая монахиня, не отводя обреза от мафусаила, перезарядила оружие.

— Вот и ладненько! Теперь ты будешь сражаться в полную силу.

Ифрит улыбнулся, как ребёнок перед новой игрушкой. Новое пламя вспыхнуло на ладонях. Огонь вокруг него вытянулся и затанцевал, будто змеи или копья.

— С кого начнём? Может, с маркизы Киевской? Посмотрим, как ты запоёшь, дорогой рыцарь, когда от твоих прекрасных дам лишь горстки пепла останутся.

— С-стой! — закричал Авель.

Как дракон, готовый проглотить невинную деву, свирепые змеи метнулись к маркизе.

— Аста! — воскликнул Авель.

Пламя ринулось на женщину со всех сторон. Да, она мафусаилка, но даже ей не увернуться от такого молниеносного огня. Она подпрыгнула.

— Да что это такое?

Астароше сбила копьём несколько огненных змеев, но справиться со всеми не могла. Один змей скользнул мимо и ударил её сзади. Она согнулась от боли, и зайдясь в беззвучном крике, упала на пол. В воздухе повис запах обожжённой плоти.

— Маркиза! — закричала Эстер и кинулась к женщине.

Она хотела затушить огонь. Астароше трясло, а огненные змеи уже приготовились к новой жертве.

— Эстер, берегись! — воскликнул Авель.

Пламенные змеи вскинули головы, готовые напасть на девушку, — та же пыталась потушить огонь на спине Астароше. Эстер обернулась и увидела, как дьявольские твари окружили её. Она беззвучно закричала, понимая, что ей не сбежать.

Авель посмотрел печально, но решительно.

— Ладно, — сказал он, глядя на пламенные чудища. Будто взывая к ним, он произнёс: — Наномашины Кресник 02, восемьдесят процентов…

Авель не успел договорить и застонал от боли. Ноги подкосились, и он рухнул на пол, словно кукла с перерезанными ниточками. Он схватился за сердце и ошеломлённо распахнул глаза, снова ставшие льдисто-голубыми.

— Проклятье! Кресник…

Авель посмотрел на себя. Краснота спала с глаз, коса растаяла как лёд, а серебристые волосы упали на плечи. Он больше не был Кресником, лишь Авелем Найтроудом.

— Ну и вид у вас, отец, — засмеялся Дитрих, глядя на искажённое от боли лицо Авеля.

Продолжая мучить священника, огненные змеи остановились, но от Эстер не отступили. Лицо молодого дьявола освещало пламя. Он насмешливо посмотрел на поверженного священника.

— Вампир, пьющий кровь вампиров. Сила вашей расы кроется в крови вампиров. Кудлак-бациллы питаются кровяными тельцами людей, а кресник питается бациллами. Но вы же не хотите пить кровь вампиров. Мерзко вам, да? Долго вы так не протянете.

— Что? — спросил Авель. Его голос был очень слаб. Он закрылся рукой от голубого пламени. — Как ты узнал?

— Как? Не уважаете вы меня. Я вообще много чего знаю… Скажем, что вы «враг всего мира».

Дитрих снова засмеялся, облизнув губы. В ладони у него вспыхнуло новое пламя. Он посмотрел на ошеломлённого священника.

— Я-то думал, кресник нечто грандиозное, что силища у вас ого-го какая, а на деле сплошное разочарование. Переоценил я вас.

Авель совсем побледнел, не в силах подняться. На ладони у Дитриха вспыхнуло новое пламя. Он презрительно посмотрел на беспомощного мужчину.

— Не все обрадуются, что я прикончу вас здесь, ну да ладно. Прощайте, Авель Найтроуд, — усмехнулся Дитрих.

Он метнул огромный шар напалма в отчаявшегося священника. Пламя с рёвом полетело в Авеля, чтобы испепелить его.

— Хватит уже игр, пацан, — раздался насмешливый голос.

Огненный шар, летевший в Авеля, взорвался в воздухе, словно наткнулся на невидимую стену. Шар разлетелся на тысячи кусочков и упал на пол искрами.

Впервые на лице Дитриха промелькнуло беспокойство. Он зло оглянулся.

— А ты ещё кто?

— Я-то? Да просто симпатичная девчонка, мимо тут проходила.

Невысокая девочка была одета в зелёную одежду. Под чёрными прядями холодно сияли глаза. Личико у неё было прозрачно-белое, как у фарфоровой куклы, но глядела она озорно, как самая обычная девчонка.

— Сиф? — поражённо воскликнул Авель.

— Привет, Авель. Как жизнь? — спросила она, нежно взглянув на него, но тут же снова холодно посмотрела на Дитриха. — Ну что, пацан, хватит тебе уже развлекаться в моём доме.

— Где? Так ты императрица Владика? Правительница Империи Истинного Человечества? — как-то напряжённо спросил Дитрих. — Вот те на, так мы с Сулейманом оказались в дураках. Мы что же, плясали под твою дудку с самого начала? Выходит, и герцогиня Молдавская жива?

Он говорил так, будто они тут сплетничали за чаем.

Девочка холодно улыбнулась в ответ.

— Люблю смышлёных детей, но на сегодня хватит игр. Или ты сейчас побежишь собачкой домой, или я прикончу тебя. Выбирай.

А тем временем огненные змеи окружали девочку, будто хотели напугать её. Дитрих зло прищурил глаза, в которых отражалось голубое пламя, и с ненавистью прошипел:

— Не везёт мне сегодня, на двух извергов наткнулся. Но я ненавижу, когда мне указывают.

Будто бы ему в ответ огненные змеи одновременно метнулись к девочке и окружили её плотным кольцом.

— Сиф! — тщетно закричала Эстер.

Никому не увернуться от такого удара. Змеи обрушились на императрицу, чтобы испепелить её.

— Наномашины Кресник 03, сорок процентов ограниченных возможностей. Принято.

От низкого голоса воздух содрогнулся, и огонь резко метнулся в другую сторону.

На глазах у изумлённого Дитриха пламя остановилось в воздухе, будто наткнулось на невидимую стену. Посреди вихря багровым огнём горели глаза Сиф.

— Дитрих, или как там тебя, а справишься со мной?

Тут же взревел воздух. Поднялся жуткий ветер, и пламя полетело к Дитриху. Его тут же охватил огонь. Спасибо искусственной жаропрочной коже, которую он пересадил после Карфагена, а то сгорел бы он дотла. Он выстоял против пламени, будто сущий демон из преисподней.

— Недурно, но и только. Кого-то ты мне напоминаешь, вот только кого. -Дитрих мрачно улыбнулся обожжёнными губами, обнажая клыки.

Пламя уничтожило куб, который он добыл такими трудами. В теле Раду уже нет смысла. А раз уж можно избавиться от него здесь…

— Я хотя бы прихвачу голову императрицы… Не люблю, когда ломают мои игрушки, — сплюнул Дитрих и ускорился.

Он возбудил нервную систему свыше всякой меры. Не обращая внимания на рвущиеся, горящие мышцы, он прыгнул на красноглазую девочку.

— Да ну? Ты меня с кем-то спутал… Я-то не такая добрячка, как он, — сказала Сиф.

Дитрих приближался, само воплощение смерти. Сиф с улыбкой подняла руки. Из них вырвались чёрные вспышки. Сперва показалось, что вылилась нефть, но тут она затвердела в металл. В руках у неё оказалось по огромному камертону, размером с меч.

— Вот говорила тебе бежать, Кукловод, — холодно засмеялась Сиф и скрестила камертоны.

Дитрих будто налетел на невидимую стену, и его откинуло назад. Эта же сила отразила напалм? Молодой мужчина свернулся клубком, чтобы смягчить удар. Он попытался встать, но рухнул на пол, как кукла с перерезанными ниточками.

— Что?

Раду-Дитрих, широко распахнув глаза, посмотрел на свои непослушные ноги. Неужели рана такая тяжёлая? Ноги от коленей полностью белые. Нет, не от потери крови. Мышцы, кости и кожа — всё рассыпалось в прах!

— Что за?!

Рассыпались не только ноги. От всего тела шёл дым. Оно не горело, но таяло прямо на глазах.

— Я горю? Что происходит? — поражённо простонал он.

— Высокомощные сверхзвуковые волны. Пламя звука, — ответила императрица, стоя перед ним. Два камертона колебались с такой скоростью, что человек бы ни за что не уловил этого. — Лучи сходятся в одной точке и испепеляют свою цель. Лазер сжигает всё на своём пути, но сверхзвуковые волны действуют лишь на свою мишень. Вот не нужно меня злить…

В глазах императрицы мелькнул жуткий огонёк, а синеволосый мертвец изогнулся дугой. Жена Лотова из Библейского сказания нарушила Божье предупреждение и обернулась к Содому, тут же обратившись в соляной столп. Тело ифрита также стремительно рассыпалось солью.

— Хватит с тебя на сегодня, Кукловод, — сказала Сиф, глядя на ошеломлённого ифрита. — В другой раз пощады не жди. Так что беги. Беги изо всех сил, иначе я прикончу тебя. За то, что ты сделал с моими детьми, с Раду, Сулейманом, Ионом. Я ничего не забуду и ещё отомщу, — угрожающе закончила она и сжала изящные губки.

Тело Раду-Дитриха тут же обратилось в белый прах и рассеялось по полу.

— Отец!

Рыжеволосая монахиня метнулась к священнику и что есть мочи затрясла его.

— Отец! Отец! Отец! Держитесь!

— Приветик, Эстер, — произнёс Авель, слабо улыбнувшись. Он дотронулся до её нежного лица. От прикосновения к холодной коже ему вдруг полегчало. — Я цел. Ты не ранена?

— Нет, — машинально ответила Эстер и потянулась к его ранам. — Какие страшные ожоги. Отец, вам срочно нужна помощь.

— Он поправится, Эстер, — раздался звонкий голос.

Эстер вскинулась и посмотрела в зелёные глаза императрицы.

— Ты не оставишь нас на минуту? Хочу поговорить с ним.

— Да, но…

Эстер тревожно посмотрела на девочку. Она вытянула руки, закрывая Авеля от холодного взгляда императрицы.

— Всё хорошо, Эстер, — успокоил её Авель. — Присмотри за Астой, пожалуйста. Вряд ли она тяжело ранена, но на всякий случай…

— Ладно, — сказала девушка и неохотно отошла от Авеля.

Она побежала к Астароше, всё время оглядываясь назад.

Сиф с улыбкой смотрела на неё.

— Славная девчонка.

Сиф пронзительно посмотрела на Авеля без всякой враждебности.

— Похоже на неё немного, да? Не лицом, конечно, силой духа.

— Так это ты, Сиф… — тихо сказал Авель. — Императрица, правящая более восьмисот лет. Кто же кроме тебя.

— А ты, видать, пришёл потому, что соскучился?

С её лица исчезла улыбка. Она склонилась к раненому мужчине и нежно дотронулась до его щеки.

— Когда мы виделись в последний раз? Жизнь у тебя, как всегда, суровая. Смотреть на тебя больно.

Авель попытался улыбнуться, но ответить ничего не смог. Он с трудом поднялся и скривился от жуткой боли. Сиф нежно поддержала его и с тоской сказала:

— Девятьсот лет уже прошло, Авель… Братик…