Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 2 Глава

А вы сплетчики лжи.

Иов 13:4

I

— Мне уже рассказали о случившемся, архиепископ д’Аннунцио. Скверно, однако, вышло, — произнёс мужчина с экрана.

Очень крепкий, глаза сверкают, подобно острым клинкам. Ему бы скорее подошло обмундирование, а не кардинальское облачение. Франческо ди Медичи, отвечающий за безопасность Ватикана, глядел на них из своего кабинета в Риме. Он положил подбородок на руки и обвёл всех взглядом — молчавшую Катерину, Антонио, всецело занятого своей причёской, Петра, вытянувшегося по струнке и смотревшего на него, как ученик, не сделавший домашнюю работу.

— Я так понимаю, вампирша напала во время представления в память о погибших… и похитила Святую. — Франческо снова взглянул на д’Аннунцио. — А где же были ваши хвалёные гвардейцы, архиепископ?

— Ваше высокопреосвященство, я не знаю, как мне повиниться, но если позволите. — Д’Аннунцио посмотрел на кардинала с лёгким укором. — Мы всецело сосредоточились на охране его святейшества и кардинала Сфорцы, — сухо ответил он, будто заранее готовился. — Простите за эту оплошность. Я просто был уверен, что начальник Инквизиции справится с нечто подобным. Он же был на сцене.

— Эй! Но я же…

Пётр поднял перебинтованную голову — архиепископ думал свалить всю вину на него! Он уже хотел было возразить на эту клевету, но завидев взгляд д’Аннунцио, подавленно проглотил слова.

— Я… правда был на сцене… и я, конечно, виноват в случившемся… — стойко начал Пётр.

— Не думаю, что стоит во всём винить начальника Инквизиции. Это не по-джентельменски, — раздался мелодичный голос. Катерина до этого лишь покашливала, вдруг пришла на помощь Петру и решительно сказала: — Вообще-то, брат Пётр должен был защищать его святейшество, а за охрану театра отвечали гвардейцы, а значит, они виноваты в произошедшем.

«Проще говоря, ты».

Катерина не обвинила архиепископа прямо, но мрачно на него посмотрела. Её взгляд был чересчур холодный, но возможно, это просто из-за хвори. Она скрестила ноги под облачением и поднесла к губам чашку чая.

— Впрочем, подумаем об этом позже. Сейчас у нас более насущные дела. Нужно поскорее найти Эстер Бланшетт и ту вампиршу, а то, может, ещё богослужение придётся отложить…

— Ни в коем случае. Случившееся и так бросило на нас тень. Нам нельзя давать слабину. Над нами и без того смеются светские государства, — сказал Франческо.

Из окна кабинета было видно, что у собора Иштвана собрались толпы зевак и журналистов. Собор обустроили для архиепископской службы, ведь церковь Святого Матьяша разрушили в прошлом году. Ватикан не мог молчать — вампирша напала на глазах у тысячи людей. Церковь раструбила о представлении в память о погибших, и теперь это обернулось против них. Слухи уже дошли до светских государств, и теперь за каждым шагом Церкви пристально наблюдали. Если Ватикан сейчас даст слабину, к нему потеряют всякое уважение.

— Всё пойдёт, как задумано, а то эта чёртова пресса просто нас на смех поднимет. Нельзя этого допустить… да, кардинал Борджиа?

Антонио откинул с лица осветлённую прядь и нарочито широко улыбнулся.

— Я давно велел сказать, что вампир похитил сестру Эстер, но доблестная Гвардия и Инквизиция спасли её. Сейчас она поправляется в городской больнице. Кстати, может, его святейшество навестит её? Будет выглядеть вполне правдиво.

— Хорошо, так мы и время выгадаем.

Секретарь общественной информации хотел ещё что-то добавить, но Франческо отмахнулся. Он оглядел кабинет, его глаза сверкали, как острые клинки.

— Нужно найти вампиршу и спасти сестру. Инквизиция узнала довольно занятные вещи. Прошу, брат Матфей.

— Благодарю, ваше высокопреосвященство. Позвольте представиться. Брат Матфей из Бюро инквизиции, — сказал молчавший до этого мужчина.

На нём было облачение инквизитора, его взъерошенные тёмные волосы спадали на ребяческое, удивительно благодушное лицо. Брат Матфей, приехавший из Рима час назад, шагнул вперёд и вынул папку с документами.

— Это результаты анализа трещин в стенах и полу. Похоже, оружие у вампирши из синтезированного кристалла с очень мощным пьезоэлектрическим эффектом.

— Каким эффектом? — удивлённо вскинул брови д’Аннунцио и устало посмотрел на инквизитора. — Это ещё что такое?

— Попросту говоря, оружие вызывает землетрясение с помощью электрических колебаний, — ответила Катерина, не поднимая глаз от документов.

Кардинал славилась своими энциклопедическими знаниями.

— В кристаллах вроде кварца, циркона и титаната бария при определённом напряжении возникает пьезоэлектрический эффект, — любезно объяснила она, дотронувшись до виска. — А если создаётся электрическое поле, эффект обратный.

— Проще говоря, если кристаллы получают эклектический заряд, то возникают колебания, а если вибрируют сами, то производят электричество, — добавил Матфей, ведь не все присутствующие разбирались в технических тонкостях в отличие от кардинала. Матфей показал диаграммы и пояснил, будто учитель физики: — Возьмём к примеру микрофон. Благодаря электрическим импульсам возникает колебание, и микрофон издаёт звук. Оружие вампирши работает с этими возможностями в полной мере. Колебание воздействует на металл до самого предела, металл плавится, и объект разрушается.

— Все эти ваши объяснения, честно сказать… — вяло произнёс д’Аннунцио и непонимающе вскинул брови. Он обвёл кабинет взволнованным взглядом. — Самое главное — её оружие лучше нашего или нет? Хоть одно понятно, вампиршу послала Империя. Та сама призналась.

— Не стоит делать поспешных выводов, ваше преосвященство, — с сомнением сказала Катерина и слегка кашлянула. Она положила документы на стол. — Конечно, Империя наш заклятый враг, но никаких разногласий не было уже несколько столетий, а начинать сейчас нет никаких причин.

— Так-то да, но мы заняли Иштван. Чем не повод? — вдруг на удивление серьёзно сказал Антонио и кивнул на карту, висевшую на стене.

До Армагеддона Иштван был одним из гордых оплотов Центральной Европы, но сейчас это лишь пограничный городок с двумястами тысячами жителей. Районы вокруг центра были полностью разрушены, а старое метро превратилось в мрачные пещеры. Вампирше есть куда спрятаться и найти её там очень трудно.

— Ну, что бы там враг не задумал, главное поймать кровопийцу. Где она сейчас? Что-нибудь известно?

— Гвардия всеми силами ищет её. — Д’Аннунцио наконец справился с волнением и поднял голову. — Все дороги из города перекрыты, а на железнодорожных путях стоят контрольно-пропускные пункты, — сказал он и обвёл пальцем город на карте. — А в подземные тоннели мы пошлём отряды, вооружённые против вампиров.

— Понятно. Это всё хорошо, конечно, но вам не страшно? — спросил Матфей, робко поднимая руку, и почесал голову. Выглядел он взволнованным. — Я прошу прощения, но у ваших гвардейцев нет такого боевого опыта, а отряд по борьбе с вампирами очень маленький. Скорее всего их убьют. Не позволите ли Инквизиции помочь вам?

— Благодарю вас, брат Матфей, но вас ведь только двое — вы да брат Пётр, а вернее сказать, только вы — брат Пётр-то ранен. Так что это особо дело не меняет.

— Только я? Ах, я же вам ничего не сказал. — Матфей хлопнул в ладоши, словно припомнил что-то. — На аэродроме Иштвана стоят три воздушных корабля и триста полицейских. Я приехал вместе с подразделением из Триеста. А да, днём ещё приедут двести человек для подкрепления.

— Что? Правда?

Вот это они быстро! Прошло-то всего двенадцать часов. Не только д’Аннунцио, но и Катерина с Антонио удивились, а инквизитор лишь спокойно улыбался.

— Конечно, войска пришлось перебросить, поэтому нужно сформировать отряды и снарядить их. Впрочем, думаю, это будет быстро. Дайте мне час, и я всё подготовлю.

— Ого, быстро вы. Впрочем, чему я удивляюсь. Вы же брат Матфей. Вы и вправду лучший командующий Ватикана, не то что другой товарищ, — растёкся в похвалах д’Аннунцио.

Нужно действительно быть военным гением, чтобы за несколько часов переместить целый батальон в пятьсот человек, да ещё готовый к битве.

— Вот это да! С таким командующим и опытными полицейскими нам нечего бояться. Действуйте, брат Матфей.

Архиепископ всё продолжал нахваливать инквизитора, будто учитель любимого ученика.

— А я… — раздался едва слышный голос. Воин-монах, стоявший в углу кабинета, боязливо поднял руку. — Позвольте мне присоединиться к боевым действиям и восстановить свою честь? Я найду вампиршу и принесу вам её голову.

— Нет, Пётр, ты не пойдёшь, — сухо возразил Франческо, яростно качая головой. — Матфей один будет руководить боевыми действиями. Ты будешь защищать его святейшество.

— Но, ваше высокопреосвященство! Я же…

— Не пойми превратно, я доверяю тебе.

Франческо вовсе не выговаривал Петра, но его голос был твёрд — он не собирался пререкаться.

— Очень вероятно, что вампирша попробует напасть на его святейшество, — объяснил он, глядя на Петра. — С ним должен быть хороший защитник. Вот что я хочу сказать.

— Но…

Рыцарь Разрушения понурил голову. Слышать такое было неприятно, хотя Франческо говорил без всякой злобы. Пётр покраснел, а потом побледнел.

— Слушаюсь… — выдавил он сквозь зубы, страдальчески сморщившись. — Как прикажете.

— Я уже говорил, но напомню. Пресса ничего не должна узнать, иначе они поднимут шумиху, — добавил Франческо и поглядел на Петра и Матфея.

У него было решительное, но несколько взволнованное лицо, что было ему не свойственно. Впрочем, это неудивительно. Одна ошибка, и происшествие в провинции обернётся огромным переполохом. В самом худшем случае даже пошатнётся мощь Ватикана.

Глядя на собравшихся, мужчина, державший Ватикан в своих железных кулаках, мрачно сказал:

— Имперская дворянка похитила Святую. Это вам не обычное нападение вампира. Тут может разгореться новый крестовый поход. Нужно быть готовыми ко всему.

***

Катерина вошла в свою комнату.

— Что случилось? — Сребровласый священник тут же подскочил с софы. Он не спал всю ночь и был бледен. — Что сказали? — Он взволнованно посмотрел на начальницу. — Как будем дальше искать?

— Государственный секретариат не допустили к поиску.

Катерина слабо кашлянула и протянула митру преподобному Тресу Иксу. Ей было зябко. Она села у камина, дыхание наконец успокоилось.

— Поиском займутся Инквизиция и специальная полиция. Мы будем защищать папу римского.

— Но похитили же одну из наших! — резко рявкнул обычно спокойный Авель.

Он ещё больше побледнел и посмотрел на Катерину. Голос у него дрожал из-за бессонницы. Всю ночь он изъедал себя — его напарницу похитили прямо у него на глазах.

— Почему нам нельзя искать нашу сотрудницу?! Это ж бред какой-то! Может, Эстер уже…

— Возьми себя в руки, Авель, — пыталась успокоить его Катерина.

Авель, казалось, взорвётся в любую секунду. Обычно он был таким спокойным, что даже раздражал, но похоже, сейчас чувство вины давило слишком сильно. Пытаясь отогнать мрачные чувства, она посмотрела на взвинченного священника и спокойно сказала:

— Для меня жизнь сестры Эстер превыше всего. У неё ценные сведения об Империи. Потерять её сейчас просто чудовищно.

— Но мы должны думать о безопасности его святейшества, — бесстрастно сказал механический солдат и равнодушно продолжил: — Пока вампирша в городе, очень вероятно, что она нападёт на понтифика или её высокопреосвященство. В таком случае виноваты будем мы. Нужно избежать этого любой ценой.

— Ладно, тогда ты оставайся с кардиналом, Трес, — тут же ответил Авель, готовый уже выскочить за дверь.

Так резко он обычно не разговаривал.

— Я пойду искать Эстер! Я был тут в прошлом году, немного знаю округу. Я не собираюсь бесцельно бродить по…

— Отрицаю. Неразумно расходовать наши силы, отец Найтроуд. Наша цель защищать его святейшество и её высокопреосвященство. И кардинала Борджиа. Нам нужны двое — то есть ты и я. Невозможно заниматься тремя делами одновременно, — холодно, но вполне разумно заметил Трес.

— А?

Сребровласый священник потерял дар речи. Он хотел что-то ответить, но лишь промолчал. Он резко обернулся к Катерине и умоляюще на неё посмотрел.

— Пожалуйста… ваше высокопреосвященство… Я же… Эстер…

— Не надо, Авель… то есть, отец Найтроуд, — произнесла Катерина, слегка покачав головой. — Я понимаю тебя. Я тоже очень волнуюсь за сестру Эстер, но вампир среди нас. Если кровопийца нападёт, кто нас защитит? Кто защитит меня и Александра? Только ты можешь, Авель.

Священник поджал губы. Слёзы подступили к горлу, перед глазами заплясали лица близких.

— Неужели мы ничего не значим для тебя? — наконец спросила Катерина, глядя в его льдисто-голубые глаза.

Авель тяжело закрыл глаза, будто лопнули натянутые струны. Он крепко зажмурился. Его бледное лицо исказилось, словно он проглотил горькую пилюлю.

— Низко… Это было очень низко, Катерина… — наконец прошептал Авель. — Не ожидал от тебя…

Он подошёл к двери.

— Куда ты, отец Найтроуд? Мы ещё не договорили. Вернись сейчас же! — раздался резкий голос.

Авель не обратил внимания и потянулся к дверной ручке. Трес тут же метнулся к нему.

— Не нужно, отец Трес, — сказала кардинал, махнув священнику рукой. — Отец Найтроуд нас всё равно не бросит… Я точно знаю.

Что промелькнуло на лице красавицы? Отвращение к себе, гнев… Тень боли омрачила её лицо. Но лишь на мгновение. Она тут же собралась.

— Отец Трес, ты отвечаешь за собор. Мне нужно кое-что закончить, потом я пойду с его святейшеством в больницу. Подготовь всё, — велела Катерина.

— Подтверждаю.

Трес ещё постоял немного, будто хотел что-то сказать, но потом просто молча вышел из комнаты.

Когда эхо шагов стихло в коридоре, кардинал откинулась на спинку кресла. Она промокнула платком губы и закашляла.

— Гнусная женщина, — прошептала она хрипло.

Кашель был такой сильный, что голос у неё надломился. Она посмотрела на красное пятнышко на белоснежном носовом платке. На её лице не было и следа той Железной Леди, которую все так боялись.

— Какая же я мерзкая.

Она снова закашлялась и швырнула окровавленный платок в камин.

II

Шумел дождь.

Погода разыгралась? Я же хотела постирать бельё. Столько дел навалилось, а теперь гора стирки. Одни разъезды, ни минуты отдыха. Сначала Карфаген, потом столица Империи, Скопье. Я уже надеялась вернуться в Рим, как оказалась в Иштване…

Иштван?!

Её тут же вырвало из приятных сновидений. Эстер подскочила.

Она скинула с себя плед. На неё глядел бетонный сводчатый потолок и толстые колонны. Было темно и серо. Бетонные стены и потолок пошли трещинами. Напоминало клети в подземелье Святого Ангела, где она была однажды. Но это не Рим. Эта влажная темнота и спёртый воздух…

— Я что, в старых тоннелях? — воскликнула Эстер, посмотрев под ноги — виднелись рельсы.

В свою партизанскую бытность она бывала здесь. Определённо, это тоннели иштванского метро, вернее, его развалины. Метрополитен хотели восстановить после Армагеддона, но в итоге отказались от этой затеи из-за технических сложностей.

Эстер была на заброшенной станции. Она поднялась со скамьи и огляделась. Тройные рельсы утопали в темноте. Грунтовые воды капали из трещин, а вовсе не дождь шёл. Слабое свечение напоминало блуждающие огни.

— Третья ветка. Может, станция «Улица Форгача»? Выходит, я где-то на севере Пешта. Но как?

Эстер задумалась и тут же помрачнела. Перед глазами промелькнули ночные события.

Вампирша напала на неё на сцене оперного театра, а после Эстер совершенно ничего не помнила. Почему вампирша не убила её? Может, она пряталась здесь?

— Ой! Она где-то тут? — пробормотала Эстер, испуганно оглядевшись по сторонам.

Но никого не было. Впрочем, мафусаилка при желании могла и ловко спрятаться от терранки. Вполне вероятно, что она скрывается где-то здесь.

Эстер вздохнула. Что толку сидеть и додумывать. Она отвела взгляд от пустоты. Главное, поскорее выбраться отсюда. Кто знает, когда вампирша вернётся. Если сидеть и ждать, она точно придёт. Может, через полчаса, может, через час. Сейчас самое время уходить.

— Ну же!

Эстер решила идти по рельсам. В конце концов она опытный партизан, да ещё и в Ватикане обучалась. Даже если где-то ошибётся, хуже уже не будет. Лучше уж что-то сделать, чем сидеть сложа руки.

Эстер слегка похлопала себя по щекам, чтобы прогнать сонливость, и прыгнула на пути. Осторожно ступая по слабо светящемуся тоннелю, она пошла на юг к центру города. Она зашагала вперёд быстрее, стараясь не наступать на трещины.

Эстер сказочно повезло, что мафусаилка не знала о её партизанском прошлом, когда она изучила подземные тоннели. Пока они сражались с Дьюлой, она столько раз проходила здесь, что могла с закрытыми глазами идти.

Эстер прошла метров триста, как вдруг остановилась. Вроде тут тоннель перегораживал обвал. В прошлом году, спасаясь от гвардейцев, партизаны взорвали его, чтобы пробить проход.

Эстер резко обернулась.

В темноте что-то послышалось. Чьи-то шаги. Вдалеке замерцал жёлтый огонёк. К ней кто-то шёл.

— О нет!

Эстер метнулась в проём и вышла на другую ветку. Сколько сейчас времени? Нужно выбраться, дождаться белого дня. Ей ни за что не справиться с мафусаилом, даже дерись она изо всех сил, но если выбраться на белый свет…

Вспоминая, где находятся тоннели, девушка поспешила к ближайшей лестнице.

— Ах!

Её стремительный бег окончился через пятьдесят метров. Она свернула в последний поворот к лестнице и с криком резко остановилась. Земля под ногами исчезла. Проход обвалился, и перед ней распростёрлось огромное тёмное озеро. От лестницы осталась лишь дыра в потолке. Туда только на крыльях можно было долететь.

— А это ещё откуда?!

Ещё каких-то полсекунды, и она плюхнулась бы в воду.

Она закусила губу и уставилась на дыру. Вдруг раздался какой-то шум.

В прошлом году Звезда скорби частично разрушила город, и Дунай разлился в грунтовые воды. Вот откуда здесь озеро. Не озеро, конечно, скорее, бурная подземная река. Переплыть её всё равно что совершить самоубийство.

— Чёрт! Придётся искать другой выход.

Она завертела головой, чувствуя себя загнанной мышкой.

— Стой! Ты что здесь делаешь?! — вдруг раздался мужской голос.

Тут же яркий луч фонарика прорезал тьму и ослепил её.

— Сестра Эстер? Это же вы, да? Сержант, да опусти ты фонарик! — сказал другой голос.

Эстер прикрыла глаза — после темноты свет больно резал. Мужчина поспешно опустил руку другого говорившего. Девушка наконец разглядела их.

Она настороженно посмотрела на десяток мужчин. Когда глаза привыкли, она увидела серо-голубое обмундирование и винтовки.

— Вы? Гвардейцы?!

— К вашим услугам! Я лейтенант Ференц Добо. Мы искали вас, Святая, — вздохнул с облегчение командир отряда и почтительно посмотрел на девушку. — Вы не ранены? Где вампирша?

— Нет-нет, я не ранена. Как хорошо, что вы нашли меня.

Они пришли спасти её. Эстер была почти на грани обморока от переизбытка чувств, но всё же собралась. Здесь всё равно опасно. Вполне вероятно, что вампирша где-то поблизости.

— Лейтенант, нужно поскорее уходить, — дрожащим голосом сказала она. — Вампирша наверняка где-то рядом. Десять человек с ней не справятся.

— Да? Так вы не знаете, где она? — Добо потянулся к талии и с улыбкой вытащил боевой нож. — Повезло нам. Значит, никто не помешает разделаться с тобой.

— А?

Эстер машинально пригнулась. И тут же у её щеки со свистом пролетел нож. Когда клинок оцарапал щёку, она всё ещё ничего не могла сообразить. Кровь забежала по лицу, и она наконец поняла, что они пришли убить её.

Она ошеломлённо оцепенела, не веря своим глазам. Добо цокнул языком. Глядя на окровавленный нож, он с сожалением произнёс:

— Я хотел отправить тебя на Небеса без боли.

— Д-да вы что творите? — растерянно пробормотала Эстер, совершенно позабыв об обрезе под подолом.

Определённо, гвардейцы хотели её убить, но за что?

— Почему? Вы же пришли спасти меня? — спросила ошеломлённая Эстер.

— Конечно, мы пришли спасти тебя, Святая, но, к сожалению, нашли лишь твой хладный труп. Тебя убила вампирша и… Ну, думаю, ты и сама прекрасно поняла, что к чему, — сказал Добо, скривившись в усмешке.

Тут уже можно не сомневаться — он точно хотел убить её.

Позади Эстер бурлило озеро, а крыльев у неё не было, чтобы взлететь. Ей не сбежать.

— Мы всегда будем помнить страшную участь нашей Святой, — наигранно сказал лейтенант, вертя оружие в руках и глядя в её растерянное лицо. — Так что можешь умереть спокойно.

Эстер никак не ожидала от Добо такого стремительного выпада. Она хотела прыгнуть на него, но он резко метнулся к ней, как порыв ветра. Он перехватил её руку, когда она хотела выхватить обрез, и швырнул девушку на бетонный пол. Эстер всхлипнула от боли, а Добо уже приставил нож к её груди.

Плоть порвалась с ужасным звуком, кровь хлынула фонтаном.

— А-а! — закричал Добо.

Нож выпал. Он отшатнулся назад, сжимая окровавленную руку.

Эстер заметила, как невидимый клинок разнёс на кусочки нож. Осколки впились в руку Добо, разрывая кожу и мышцы. Гвардейцы ошарашенно остолбенели, но вовсе не поэтому.

— Оставьте девочку в покое, терране, — раздался нежный, как шёлк, голос.

Словно по волшебству между Эстер и Добо появилась девушка, будто изваянная рукой искусного скульптора. У неё были тёмные волосы и аметистовые глаза. Не вписывались в эту красоту лишь её длинные клыки.

Девушка вскинула серебристые руки и сказала:

— Ваша Святая теперь моя. Вы её и пальцем не тронете.

— В-вампирша! — с ужасом закричал гвардеец.

Тут же на кровопийцу в обличие женщины нацелились девять винтовок. Гвардейцы, перепуганные заклятым врагом человека, уже хотели выстрелить.

— Не стоит, — тихо сказала вампирша, будто сочувствуя им.

Она взмахнула руками. Её движения были очень изящны, но вот за ними последовало нечто ужасное. Драгоценные камни в перчатках засияли, и бетонный пол с грохотом пошёл трещинами. В мгновение ока трещины растянулись от красавицы к гвардейцам. В полу разверзлась дыра, будто пасть чудовища, и поглотила ошеломлённых мужчин. Гвардейцы рухнули вниз на десять метров и плюхнулись в воду. Они закричали от ужаса, когда их подхватил водоворот.

— Я же предупреждала. Ну, что за народ, — до неприличия спокойно сказала виновница трагедии.

Вампирша подхватила монахиню и с поразительной ловкостью перепрыгнула через огромную расщелину. Она поглядела в бездну и обернулась к девушке.

— Сколько же от тебя беспокойства… Эстер Бланшетт. Опасно терранам тут бродить. — Она нежно поглядела на неё.

— Ты же та мафусаилка?! — дрожа, выдохнула Эстер.

Это она похитила её. Почему она спасла её? И почему гвардейцы хотели убить её? Эстер совсем растерялась, не понимая, что происходит.

Похитительница же наоборот, похоже, развеселилась.

— Мафусаилка? — сказала она с благодарностью, глядя на озадаченную девушку. — Ого. Удивительно слышать это от иноземной терранки. Да ты вроде и не боишься меня. Ах, я же не представилась. Шахерезада ар-Рахман, графиня Вавилонская, младший военный советник градоначальника Тимишоары в Империи. То есть я была советником неделю назад, — сказала девушка, нежно глядя на Эстер и помогая ей подняться. — Прости, что напугала. У меня не было выбора. Не волнуйся, я и не думала тебя убивать. Я похитила тебя, потому что один человек приказал мне тебя убить. Он же велел гвардейцам разделаться с тобой.

Девушка говорила очень бегло на римском.

— Убить меня? — Эстер ошеломлённо уставилась на неё, не понимая, что к чему. Она машинально повторила: — Убить… Да кому это нужно?

— Он страстно желает твоей смерти. Он схватил мою семью и приказал убить тебя.

Она помогла Эстер отряхнуть грязь с облачения и помрачнела. Её аметистовые глаза потемнели от отвращения и ярости.

— Это… Эммануил д’Аннунцио, архиепископ Иштванский, — угрюмо выплюнула она.

III

В последнее время они выбрасывают слишком много еды.

Лайош осторожно покопался в мусорном баке, чтобы его не заметили гвардейцы, и засунул в мешок ещё свежую ветчину и курицу. Он заметил хлеб, белее которого в жизни не видел, и тут же запихал его в карман, стараясь не раскрошить.

Да этим он прокормит семью целую неделю. Он уже представил, как обрадуется сестрёнка его добыче. Она ждала его в канализации, где они обитали. Лайош, которому только исполнилось десять, улыбнулся. Он не видел столько много еды с прошлой зимы, когда в город пришла армия Церкви.

Дядя Йожеф сказал, что из-за приезда папы римского и Святой Иштвана гвардейцы прогнали подальше от глаз всех людей, потерявших дома на войне. Но Лайоша это мало волновало. Он был очень ловким ребёнком и воровать еду из-под носа беспечных гвардейцев стало даже проще. По ночам, конечно, на улицах было опасно, но всё лучше, чем дать семье помереть с голоду.

— Вот эта громадина…

Лайош с мешком в руках взглянул на две башни и купол, вздымающиеся в небо. Собор Иштвана, построенный в лучших традициях венгерской эпохи Возрождения, поражал своей красотой.

Когда-то это был частный музей искусств маркиза Дьюлы, но после освобождения его превратили в собор и оплот духовной жизни Иштвана вместо разрушенной церкви Святого Матьяша. А если добавить ещё, что архиепископ занимался и политикой, то собор был средоточием власти. Здесь располагались покои архиепископа, комнаты для гостей, казармы для гвардейцев, кабинеты и оружейные. Одним словом, это настоящая крепость.

На дворе была ночь, но яркие прожекторы разрезали небо, и, казалось, стоял белый день.

— Красотища! Так здесь живёт госпожа Святая? — сказал Лайош, глядя на сверкающие здания за оградой.

Год назад он видел её своими глазами. Сразу после того, как убили Дьюлу, и в город вошла армия Ватикана. Он видел её издалека. Девушка с белоснежным лицом вела за собой партизан, чтобы поприветствовать войска. Она казалась ангелом, снизошедшим на землю. Святая уехала в Рим, но вчера вернулась в Иштван.

Интересно, она останется здесь насовсем? Было бы здорово!

Но тут суровая действительность вырвала его из сладких грёз. Он обернулся на вой. На него надвигалась опасность. Дюжины безумных зелёных глаз сверкали в темноте. Его окружали голодные звери.

— Блин!

И как он их не заметил. Свора бродячих псов, худший враг бездомного, окружила его. Зимой они сожрали несколько его друзей. Вспомнив страшно искалеченные трупы, Лайош в отчаянии оглянулся по сторонам, но бежать было некуда — псы почуяли мясо у него в мешке и плотным кольцом окружили его.

— Чёрт! Не подходите! — угрожающе закричал Лаойши и швырнул камень в ближайшего пса.

Но животное легко увернулось от него, будто насмехаясь. Кольцо сужалось. Они уже привыкли к вкусу человеческой плоти и не боялись людей. И судя по всему они хотели съесть не только еду в мешке, вдруг понял Лайош.

— Эх!

Он яростно высыпал еду из мешка на снег. Придётся довольствоваться тем, что осталось в карманах. Пока псы будут есть, он сбежит. Но…

— А?!

Пёс даже не взглянул на еду. Он вцепился зубами в одежду мальчика и повалил его на землю. Лайош застонал. Другой пёс уже хотел укусить его за шею, как… Его спас ангел-хранитель. С чудовищной силой он пнул зверя, и тот взлетел в воздух. Пёс, не меньше телёнка, ударился о забор и заскулил, как щенок. Раздался вой. Огромный чёрный мастифф, вожак, попытался укусить нарушителя, но тоже полетел к забору. Свора псов тут же разбежалась, поджав хвосты.

— Цел?

Ангел-хранитель даже не взглянул на псов. Он нежно поднял мальчика и отряхнул снег с одежды. Лайош до сих пор не мог поверить, что был жив.

— Опасно ребёнку по ночам ходить одному. Иди домой.

— Ты же…

Лайош посмотрел на своего спасителя и открыл рот. Это была девушка с изящным и милым лицом, но не поэтому он так поразился — на смуглом лице появилась улыбка и мелькнули острые клыки.

— В-вампир!

Мальчик отпрыгнул назад. Ужас, доставшийся ему в наследство от предков, обуял его. Совершенно позабыв о разбросанной еде, он помчался прочь, словно зайчишка.

— Эй, ты же забыл еду!

Лайош, будто не слыша её, мчался на всех парах в темноту. Девушка немного печально вздохнула и проводила его взглядом.

— Шера!

Мафусаилка обернулась на голос и улыбнулась. К ней подбежала девушка, выдыхая белое облачно пара.

— Ты чего такая заполошная, Эстер? — улыбнулась она.

— Ты ещё спрашиваешь! Не пропадай так! Напугала меня до смерти!

Девушка, так тяжело дышавшая, была не старше её. Её рыжие волосы горели огнём, а голубые глаза ярко сияли.

— Да тут улицы кишмя кишат гвардейцами. А если они увидят тебя?

— Прости. Тут кое-что произошло.

Шахерезада сокрушённо, но очень изящно опустила голову. Эстер успокоилась и без всякой обиды сказала:

— Просто смотри в оба. Дозорные повсюду. — И она указала на собор. — Видать, из-за приезда понтифика, хотя тут ещё кое-что. Судя по произошедшему утром, они явно не хотят нас подпускать.

— Слишком опасно идти туда, да? — спросила темноволосая девушка и подошла к монахине. Она мрачно посмотрела на гвардейцев за забором. — Даже мне одной сложно туда пробраться. А если ещё и с тобой …

— В общем, у нас только один выход.

Они уже почти дошли до дороги, как остановились — три автомобиля подъезжали к гвардейцам. Девушки наблюдали из темноты, как они затормозили у контрольно-пропускного пункта.

— Гвардейцы прочёсывают город, — прошептала Эстер. — Нам почти негде прятаться. Остаётся только идти в герцогине Миланской и всё ей рассказать. Она спасёт твою семью, не бойся.

Она нежно улыбнулась обеспокоенной девушке и решительно ударила себя в грудь.

— Они, конечно, смотрят в оба, но нам повезло, что архиепископ сплоховал.

— То есть?

— Он не читал моего дела, — дерзко сказала Эстер, глядя, как автомобили исчезли из виду. — Да, он следит за всем городом, но этого мало, а он дурак не понимает этого. Он недооценил Чиллаг! И ещё пожалеет об этом.

***

Купол собора, строившийся несколько десятилетий, был девяносто метров в высоту. Под ним виднелись двойной крест, символизирующий Иштван, и статуи рыцарей и святых, служивших верой и правдой стране. В ярком свете канделябров они казались живыми и будто наблюдали за посетителями.

— Господи, за что… Пожалуйста… спаси её, — бормотал юноша, склонившись перед алтарём.

Только вряд ли Бог на Небесах слышал его слабый голосок, но юноша всё равно отчаянно и усердно молился.

— О-она прекрасная девушка, защищает слабых… А… её похитили прямо у меня на глаза. П-прошу, не з-забирай её к себе…

Ответят ли Небеса его молитвам?

— Александр, — раздался нежный, любящий голос.

Юный понтифик поднял взгляд — нет, это не Бог говорил с ним, а красивая молодая женщина. Рядом с ней стояли двое священников.

— А, сестра.

Он был так поглощён молитвой, что не заметил, как они вошли в собор.

— Что… что… Когда вы… вошли? — дрожащим голосом спросил он, краснея.

— Только что. Ужин готов, — улыбнулась она, словно и не заметила его смущения.

Конечно, она прекрасно слышала его молитвы, но не сказала ни слова. Александр покачнулся и чуть не упал назад, но она нежно протянула ему руку, чтобы помочь.

— Архиепископ подал ужин из местных блюд, — сказала она. — Ты ведь устал после посещения больницы, да? Тебе нужно подкрепиться.

— Н-н-но…

Юноша совсем смутился от её слов. Святая где-то там в лапах кровопийцы. Может, та пьёт её кровь, может, мучает её. Даже и думать не хотелось. А вдруг её уже и на свете нет… Как тут можно устраивать пиры?

— К сожалению, мы не можем больше ничего сделать, — нежно произнесла Катерина, будто прочитала его мысли.

Правда, было что-то жёсткое в её словах. Её лицо помрачнело. Она жестом велела священникам выйти и положила руку на плечо юноши.

— Инквизиция и Гвардия всеми силами ищут сестру Эстер. Давай доверимся им и подготовимся в завтрашнему богослужению. Мы обязаны исполнить наш долг перед народом.

— Да, конечно, — кивнул Александр, задрожав, словно старик.

Он и правда ничего не смог бы больше сделать. Он не был властным и сильным, как его брат, он не был умным и рассудительным, как его сестра. И даже молился он хуже любого священника. Что же он мог сделать? Что?

— Х-хорошо, сестра. П-пошли ужинать.

— Пошли. Архиепископ уже ждёт нас в столовой.

Красивая женщина обняла юношу и отвернулась от алтаря.

***

— Что-то пошло не так.

Д’Аннунцио взял бокал и слегка постучал по венецианскому стеклу.

— Я же ожидал нечто подобное, когда поймали эту кровопийцу. Ну почему происходят одни неприятности?

— Думаете, она сбежит? — вдруг спросил солдат с перебинтованной рукой. Взглянув на висящий на стене портрет Чиллаг, Добо сказал: — У неё Святая. Если она сбежит из города, дело дрянь.

— И бросит своих подданных? Нет, Добо, имперский дворянин так никогда не поступит, — усмехнулся д»Аннунцио.

Он служил церкви тридцать лет, двадцать из которых посвятил защите мира и спокойствия людей и Ватикана. И конечно, он хорошо изучил противника.

— «Первой прольётся благородная кровь», — сказал он самодовольно. — Бросить своих питомцев-людишек для них страшный позор и строжайший запрет. Ты же сам видел, как она кричала, когда мы мучили её подданных.

— О, это было шикарно, ваше преосвященство. Она верещала как недорезанная свинья, — захохотал Добо.

Архиепископ с отвращением взглянул на лейтенанта и мрачно усмехнулся.

— Пока они у нас в заложниках, вампирша не сбежит из города. Скорее всего, она захочет обменять их на Святую. Тогда и поймаем её.

— У нас дозор по всему городу, — самоуверенно заявил Добо.

Собор охраняли как зеницу ока. Под предлогом защиты папы римского у всех входов и выходов расставили солдат из двух рот — человек триста с оружием против вампиров. Каждый угол охраняли или люди, или техника. Даже вампиру не пройти.

— Когда она попробует пробраться в собор, мы осторожно её схватим. Ни понтифик, ни его люди ничего не заметят, а специальную полицию мы отправили на задание. Никто нам не помешает.

— Она может попытаться проникнуть и по-другому. Не пропускай ни одного письма, ни одного звонка.

Ему было неспокойно из-за этой Эстер Бланшетт. Кто бы мог подумать, что отважная девица, сражавшаяся против вампиров, вдруг объединится с одной из них. И судя по словам Добо, она явно что-то замышляет. Если она сговорилась с вампиршей, то наверняка попробует связаться с кардиналом Сфорцей, а если та узнает обо всём, его замысел может рухнуть.

— Международная пресса следит за каждым нашим шагом. Ещё вчера Эстер Бланшетт была просто Святой Иштвана, а сегодня о ней уже знает весь мир. Если её убьёт вампир, журналисты набросятся на историю, как стая голодных волков. Тут уже даже Рим не сможет молчать.

— Начнётся новый крестовый поход… и у вас станет куда больше власти, чем у этой кардинальской парочки, — почтительно закивал лейтенант и заискивающе добавил: — а может даже больше, чем у папы римского.

— Бедняжка Эстер Бланшетт, — пробормотал д’Аннунцио, глядя на своё отражение в окне, — тебе нет смысла больше жить. Живая ты лишь звезда надежды Иштвана, а мёртвая станешь символом для всего человечества. Вот и появился смысл в твоём существовании.

— Не тебе решать! — раздался гневный голос.

Д’Аннунцио не нужно было даже оборачиваться — он и так знал, кто это сказал. И как эта рыжеволосая девка пробралась сюда? Да ещё и целилась в него из обреза.

— С-с-сестра Эстер! Но как ты…

— Под землёй. Я так и подумала, что за кухней ты следить не станешь! — рявкнула монахиня, сверкая глазами.

Эстер была очень бледной. Она пробиралась на кухню по старым подземным тоннелям, по которым когда-то шло электричество, и внутри там почти всё заледенело.

— «Живая ты лишь звезда надежды Иштвана, а мёртвая станешь символом для всего человечества», — фыркнула она посиневшими губами. — Оставь эту чушь при себе. Тут тебе не твоя дешёвая опера. Ловко ты всех обдурил!

— Брось оружие, Эстер Бланшетт! — Добо прицелился в неё из пистолета.

Он был опытным солдатом и уже почти успел выстрелить, как… закричал от боли.

— Лучше ты брось оружие, — раздался голос на беглом римском.

Над лейтенантом откуда ни возьмись нависла темноволосая девушка.

Д’Аннунцио поглядел на девушек и изменился в лице. Костеря про себя нерадивого лейтенанта, он склонил голову. Его лицо приняло какое-то загадочное выражение.

— Так-так, сестра Эстер. Рад, что ты цела. Впрочем, оставим болтовню на потом. Что всё это значит? Почему Святая вместе с вампиром? Объяснись!

— С удовольствием. Я всё расскажу его святейшеству и кардиналу Сфорце о твоём вероломстве, — ответила девушка, будто полицейский, обвиняющий в преступлении. — Шера… графиня Вавилонская всё мне рассказала. Ты придумал святую, чтобы убить её!

— Что за глупости, Эстер? — по-отечески пожурил её д’Аннунцио и покачал головой. Он посмотрел на стол и нарочито медленно заговорил: — Ты что-то не так поняла. Вампирша одурачила тебя. Зачем мне убивать тебя? Страсти какие.

— Ври, да не завирайся. Тут не только Шера… Ты же ещё лейтенанта послал убить меня, а?

Эстер кивнула на Добо. Её твёрдый взгляд будто говорил — я тебе не верю.

— Он мне сам признался, — многозначительно сказала она. — Ты хотел убить меня и обвинить во всём Шеру, якобы спасти меня не успели. Ну и сволочь же ты!

Д»Аннунцио ничего не ответил, но бросил ледяной взгляд на лейтенанта. И тут его как будто подменили. Он с самодовольным видом уселся в кресло.

— Ты кругом права, сестра Эстер. Вампирша и этот дурень должны были помочь мне убить тебя. Довольна?

— Н-но за что?!

Эстер на секунду опешила от его ярости, но тут же собралась. Ну уж нет, он её не запугает.

— Почему ты хочешь убить меня? Зачем втягивать в это Шахерезаду?!

Д’Аннунцио пристально вгляделся в девушку.

— Ну, хватит уже! — Он гневно бухнул кулаком по столу. — Сама, что ли, не понимаешь? Мне нужна лишь мученица, а на тебя саму мне плевать.

— То есть? — удивлённо вскинула она брови, ничего не понимая.

— Да как ты не возьмёшь в толк, Эстер Бланшетт?! — взревел д’Аннунцио, уже не в силах сдерживать гнев. — Мне нужна не твоя смерть, а смерть Святой. Ну, раскинь уже мозгами. В Иштване, авангарде человечества против вампиров, на Святую вдруг нападет кровопийца, да ещё и во время празднования годовщины освобождения города, прямо на глазах у людей. Что, по-твоему, случится? Как думаешь, о чём я попрошу разгневанный народ? — выдал он речь.

— Так ты…

Эстер наконец поняла, к чему он вёл. Она широко распахнула свои голубые глаза.

— Ты хочешь убить Святую, чтобы люди возненавидели мафусаилов! Вампир убьёт Святую на глазах у всех, и начнётся новый крестовый поход! Вот почему ты сделал из меня Святую и похитил семью Шеры! Ты одурачил людей, чтобы…

— Одурачил? — встрепенулся архиепископ.

Он вовсе не стыдился того, что сделал. Он скривился в усмешке и слегка прищурился, глядя на девушку.

— Чушь! Я всего лишь хочу напомнить людям об угрозе. Дать им возможность начать священную войну! Всё ради человечества и славы Божией! Мне нечего стыдиться! Пусть это стадо баранов в Риме стыдится! Только и болтают что о мире, да радуются нынешнему положению! — искренне сказал он.

— Вот как? И тебе совсем не совестно?! — резко крикнула Шахерезада, молчавшая до этого, и бросила на него осуждающий взгляд. — Я не слишком разбираюсь в делах Ватикана, но прекрасно понимаю, что ты хочешь вынудить свой народ начать войну! И тебе не стыдно обманывать людей?

— Ни капли.

Архиепископ взглянул на Шахерезаду, как на мерзкого клопа, да даже того хуже. Он пронзительно посмотрел на неё, будто метал отравленные стрелы.

— Вампиры враги людей. Я лишь хочу покончить с ними. Чего же тут стыдиться? Сестра Эстер и сама сражалась с изувером Дьюлой, и её чтят, как деву правосудия. Я просто хочу последовать её примеру. Что не так-то?

— Что не так?! — воскликнула Эстер, с трудом сдерживая тошноту.

Он выпрямилась и затараторила, будто хотела уберечь мафусаилку от злобного взгляда архиепископа.

— Да ты себя слышишь? У тебя нет никакого права так поступать с невинными людьми, что бы там Империя не замышляла…

— Вот именно! Империя что-то замышляет, и нам нельзя медлить! — ответил д’Аннунцио.

Поймёт она или нет, но молчать он уже не мог.

— Если они нападут первыми, нам конец. Нужно опередить их, и тогда мы сможем победить, да и людей погибнет меньше. Это просто самооборона.

— По-моему я слишком глупа для твоих глубоких мыслей.

Определённо, она не понимала. Архиепископ лишь покачал головой с искренним изумлением.

— Одно мне ясно — ты не прав.

— Это ты не права, сестра Эстер.

Эту дурёху не убедить, вздохнул д’Аннунцио. Но отступать он не собирался. Не убедит её, так хоть время потянет.

— Сестра, ты же предательница, — спокойно сказал он. — Ты вроде как служишь Богу, а защищаешь вампира, из оружия вон в меня целишься. Самой-то не стыдно?

— Ни капли! — сухо ответила монахиня, не убирая пальца со спускового крючка. — Хватит болтать. Делай, что тебе велено.

— Пойти в кардиналу Сфорце, что ли? Ну уж нет, — резко отрезал архиепископ. — Я не отвернусь от папы и кардинала. Предупреждаю, Эстер, ты предаёшь всё человечество, и ты поплатишься за это! Если у тебя есть хоть капля совести, пристрели эту вампиршу! Не я твой враг! Прошу, Эстер!

— Что за…

Монахиня удивлённо на него посмотрела. Она уже поняла, что разговор ни к чему не приведёт и уже было махнула рукой, но встрепенулась. Она широко распахнула глаза, словно увидела что-то.

— Ты же… — охнула она и взглянула на дверь.

В коридоре раздались шаги. Этого архиепископ и ждал. Он резко схватил со стола нож и резанул себя по правой ключице. Кровь хлынула из раны, а дверь уже распахнулась.

— Простите за беспокойство, ваше преосвященство. Спасибо за приглашение на… А?

Глядя на представшую её взору картину, красивая женщина нахмурилась. Юноша в белом облачении позади неё оцепенел.

— Ваше святейшество, бегите! — закричал д’Аннунцио во всё горло. — Здесь вампир! Скорее бегите!

— Ах ты! — Эстер цокнула языком, наконец поняв, зачем архиепископ устроил этот цирк.

Кардинал отшатнулась, а в комнату вошёл невысокий священник в опрятной сутане. Он прицелился из своих М13 в лоб Шахерезаде.

— Шера, осторожно! — закричала Эстер, стреляя в потолок.

Стрелок бы изрешетил мафусаилку на мелкие кусочки, если бы огромная люстра не упала, закрыв её собой. Люстра разломала стол и разлетелась на мелкие осколки. Механический солдат закрыл собой начальницу от острых, как бритва, осколков и выстрелил, но Шахерезада уже вскинула руки в серебристых перчатках и отразила пули.

В эту секунду вбежал ещё один мужчина и схватил напарника.

— Стой, Трес! Не стреляй!

— Отпусти, отец Найтроуд!

Трес оттолкнул сребровласого священника, вцепившегося в него руками и ногами. Даже не взглянув на него, механический солдат хотел выстрелить третий раз в мафусаилку, но тут вперёд метнулась белая тень, и он резко отвёл пистолеты.

— Александр!!!

Железная Леди, Миланская Лиса, красавица, которую как только не называли, оцепенела. Она страшно закричала, увидев, как её брат кинулся под пули. Не отведи Трес в последнюю секунду пистолеты, он бы прострелил юноше сердце. Пули пролетели мимо и разбили окно.

— Эстер, бежим!

Шахерезада не стала дожидаться новых выстрелов. Она схватила девушку, остолбеневшую от изумления, и метнулась назад. Буквально с нечеловеческой быстротой она выпрыгнула в окно в холодную ночь.

Однако, кажется, никто даже этого не заметил. Юный понтифик рухнул на пол от потрясения, и все тут же кинулись к нему.

— Александр!

— Ваше святейшество! Что вообще произошло?!

— Они неожиданно ворвались ко мне! — громко закричал д’Аннунцио, словно позабыв о своей ране. — Они угрожали мне, хотели, чтобы я привёл их к понтифику, а когда я отказался…

— Они ещё где-то рядом, — холодно сказал священник, единственный, не подбежавший к Александру. Он изучал ночную тьму стеклянными глазами и ждал приказов начальницы. — Герцогиня Миланская, разрешите начать преследование. Ещё есть возможность найти их.

— Разрешаю, отец Трес, — ответила кардинал, не выпуская из объятий брата, а у того пошла пена изо рта. — Поймай их любой ценой.

Невысокий священник кивнул и развернулся.

— Ах! Трес, я с тобой! — закричал Авель, метнувшись за ним следом.

Катерина даже не взглянула на них. Она пощупала пульс совершенно бледного Алека и метнула пронзительный взгляд в окно.

— Эстер Бланшетт…

Её голос слегка дрожал.

***

— Попались прямо в его ловушку! — закричала Эстер, выбравшись из канализационной трубы.

По ту сторону ограды стоял шум, будто гудел улей. Во всех окнах загорелся свет. Солдаты и священнослужители бегали туда-сюда у собора. Их в мгновение ока схватят. Нужно бежать, но… куда? В Иштване повсюду солдаты и прятаться негде.

— Теперь во всём обвинили нас! Чёрт! Недооценили мы архиепископа.

— Прости меня, Эстер. Это всё из-за меня, — смущённо произнесла Шахерезада.

Видно было, что Эстер устала после забега по тоннелям, но мафусаилка держалась бодро. Шахерезада посмотрела на собор и побледнела.

— Теперь они считают тебя предательницей, — пробормотала она. — И всё из-за меня.

— Брось, я сама виновата, — покаялась монахиня, прикусив губу.

Доигралась. Вместо того, чтобы найти Катерину, пошла к архиепископу. Она хотела узнать, где подданные Шахерезады… и вот что вышло.

— Главное сейчас убраться подальше от собора и поскорее.

Эстер, готовая вот-вот разрыдаться, зло топнула ногой — нет, нужно как-то выпутаться из этой передряги. Оставаться здесь нельзя. Она страшно устала, но надо найти укрытие для Шахерезады до восхода солнца.

— Есть одно место, где можно спрятаться, правда, я не очень хочу туда идти. Ну, хотя бы сил наберёмся, а потом подумаем, как связаться с её высокопреосвященством. Как там его святейшество, интересно? Если ему совсем станет плохо, всё потеряно.

— Его святейшество? Что случилось с папой? — раздался хриплый голос.

В свете звёзд мелькнула фигура и перегородила проход. Мужчина в доспехе и белом облачении. Эстер отшатнулась и сдавленно вскрикнула, разглядев его лицо.

— Б-брат Пётр! Н-но как вы здесь очутились?!

— Спрашивать буду я, сестра Эстер. Я пришёл рассказать о нашем расследовании, и что я вижу! Монахиня, которую мы все так ищем, вместе с вампиршей! — взревел Рыцарь Разрушения, бухнув жезлом о землю. В его глазах смешались досада и гнев. — Шумиха в соборе, видать, из-за тебя. Ты что натворила?!

— П-постойте, брат Пётр, мы не…

— Замолчи!

Раздался резкий свист. Диски на жезле с душераздирающим воем стремительно завертелись, рассекая воздух. Рыцарь Разрушения вскинул над головой оружие, которое, казалось, выковала сама смерть, и взревел:

— Бланшетт, на тебя уже никакой надежды! Тебя почитают как святую, а ты якшаешься с вампиром! Змея ты подколодная!

Монахиня хотела как-то защититься, но Шахерезада метнулась вперёд и положила руки на землю. Рыцарь уже прыгнул на них.

— Эстер, беги!

От серебристых рук по земле пошли глубокие трещины, готовые проглотить инквизитора.

— Ой, да не смеши!

Огромный, но очень ловкий, он перепрыгнул расщелину, вертя жезлом. Девушки отшатнулись. Крикун нёсся, словно вихрь, почти со сверхзвуковой скоростью. Даже мафусаил вряд ли увернётся от такого, но Шахерезада и бровью не повела. Она будто заранее знала об ударе и скрестила руки, закрыв лицо. Она хотела поглотить мощь высокочастотного оружия пьезоэлектрическим эффектом от перчаток, но…

— Дважды я не попадусь на одну и ту же уловку! — хвастливо крикнул здоровяк.

Мафусаилка ловко перехватила жезл, но диски продолжали вращаться. Правда, только половину оружия. Вторую Пётр держал в другой руке.

— И удар милосердия!

— Ш-Шера! — закричала Эстер, а жезл обрушился на спину мафусаилки.

Её отшвырнуло в воздух со страшной силой — обычный человек умер бы на месте. Мафусаилка упала на землю и закричала от боли.

— Шера! Шахерезада! — Эстер метнулась к девушке.

— С дороги, Бланшетт! — рявкнул Рыцарь Разрушения, подходя к ним с жезлом в руках.

— Нет! Прошу, брат Пётр. Прошу выслушайте меня!

— Нечего слушать!!!

Он снова вскинул жезл и занёс его над головой Шахерезады. Сейчас её красивое смуглое лицо превратится в кровавое месиво.

Вдруг Рыцарь Разрушения вскрикнул.

— Что за?! Откуда?!

— А?

Эстер не поверила своим глазам. Здоровяк, ещё секунду назад бахвалившийся своей несокрушимостью, вдруг пошатнулся.

Они вцепились клыками в его руки и ноги, затянутые в облачения святого рыцаря. Зелёные глаза ярко горели.

— С-собаки?!

Свора бродячих псов всех мастей и размеров — мастиффы, огромные, как телята, крохотные щенки… Бесшумно, будто призраки, они набросились на мужчину. Очень странно, что они совсем не рычали. Впрочем, Эстер некогда было размышлять над этой загадкой. Был ли это подарок небес или преисподней, она не задумалась.

— Вставай, Шера! — закричала она.

Мафусаилка ещё не оправилась от удара, но Эстер помогла ей подняться и потянула за собой.

— П-подожди, Бланшетт! — закричал позади инквизитор, пытаясь скинуть с себя псов, но Эстер не слушала.

Девушки выбежали на дорогу и метнулись перед лимузином, только что свернувшим из-за поворота.

— Стойте!

Автомобиль резко затормозил в паре сантиметров от девушек. Стёкла были затемнены. Эстер прицелилась из обреза в окно водителя.

— Простите, но нам нужен ваш автомобиль. Живее вылезайте! Ну же! — угрожающе закричала она

— Да пожалуйста. Только верните его, хорошо? — раздалось с пассажирского сидения.

Стекло бесшумно опустилось.

— И что вы, барышни, делаете одни в такое время? — раздался бесстрастный голос. — Тут кругом бродячие псы. Страшно представить, что с вами будет, если она нападут.

— Э-это же вы.

Ошеломлённая Эстер во все глаза смотрела на мужчину в автомобиле. Она остолбенела, позабыв даже навести на него обрез.

— My dear lady, мы снова так необычно встретились.

Айзек Батлер одарил их изящной улыбкой.

Комментарии

1. Триест — город в Италии.

2. Шахерезада ар-Рахман — Шахерезада (или Шехерезада, Шахразада) — героиня сборника персидских и арабских сказок «Тысяча и одна ночь», жена персидского царя Шахрияра. Ар-Рахман одно из 99 имён Аллаха и означает «милостивый», «милосердный».

3. Удар милосердия — последний удар, которым добивают, чтобы прекратить страдания.