Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 5 Глава

И повергну трупы ваши на обломки идолов ваших.

Третья книга Моисеева. Левит 26:30

Солнце уже село.

По водной глади мерцали золотистые блики и огни города, на который опустилась мгла.

Вчера на богослужении в память о погибших молились страстно, и даже сегодня на лицах горожан, прогуливающихся по улицам, отражались разнообразные чувства.

— Вчера погиб архиепископ д’Аннунцио, — беспечно сказала красивая женщина двум священникам и поглядела в окно.

Сумерки окрасили Иштван в оранжевые тона.

— Похоже, его отравили по пути в Рим. Брат Матфей узнал об этом слишком поздно. Думаю, нам стоит порадоваться. Суд над ним оказался бы огромной неприятностью для Рима.

— Если бы пресса узнала, что архиепископ хотел убить его святейшество, поднялась бы страшная шумиха, — бесстрастно сказал невысокий священник. — Велика вероятность, что сама Инквизиция избавилась от него.

Катерина слегка покашляла в платок.

— Думаю, так и есть, отец Трес. Очень похоже, что мой брат приказал убить его, — кивнула кардинал.

Она посмотрела на другого священника, молчавшего всё это время, и взяла газету.

— Вероятно, пресса напишет, что вампир убил архиепископа, что тот умер мучеником, защищая понтифика и Святую. Совет кардиналов уже одобрил эту выдумку.

Катерина мельком взглянула на газету.

«Святая жива!» — кричал заголовок огромными буквами. На первых страницах сплошь были статьи об этом, рядом же напечатана фотография Эстер с вымученной улыбкой и подписью «Святая Иштвана».

Два дня назад, когда напала вампирша, город в ужасе содрогнулся, но вскоре забрезжила надежда. Вампиршу убили, а Святая, совершившая этот подвиг, вернулась живая. И мрачные слухи тут же превратились в крики ликования.

Позже сказали, что они хотели отвлечь вампиршу слухами о гибели Святой, пока Эстер готовилась к битве. Весть о доблести девушки, спасшей понтифика и кардинала и покончившей с гнусной кровопийцей, разлетелась не только по Иштвану, но и по всему миру — спасибо репортёрам, собравшимся на богослужении. Прошло уже два дня, а народ с каждой минутой ликовал сильнее. Скоро Святая станет лицом Ватикана.

— Рим велел усилить охрану сестры Эстер. Теперь когда девушку узнают по всему миру, её нужно охранять не хуже, чем его святейшество, — пробормотала Катерина себе под нос, отведя взгляд от газеты.

Её белое лицо, будто бы сделанное из тончайшего фарфора, ничего не выражало.

— Нужно будет обеспечить ей надёжную охрану, а пока за неё отвечаешь ты, Авель, — сказала она молчаливому священнику.

Кардинал аккуратно сложила газету и положила её на стол.

— Отныне у тебя очень важная задача — ты будешь вместе с главным представителем Ватикана, — сказала она, не глядя на него. — Понимаю, работы много, но прошу не впутывай Эстер ни во что. А я пока свяжусь с Палатой общественной информации и попрошу отвадить от вас журналистов, — бесстрастно говорила она.

— Могу я спросить, Катерина? — чересчур спокойно сказал сребровласый священник и поправил очки. — Я просил тебя рассказать мне, где Эстер, а вместо этого ты послала Треса и Монику, даже не предупредив меня. Почему? Ты забыла?

Ответом ему было долгое молчание. Холодное лицо красавицы ничего не выражало. Настенный часы тихо тикали, будто это билось её сердце.

Она всё верно сделала. Катерина даже не сомневалась в этом.

В итоге всё закончилось хорошо. Эстер Бланшетт только своим существованием уже сильно влияла и на неё, и на весь Ватикан. В конце концов Святая помогала вампиру. Если бы пресса пронюхала что-нибудь, это бы сильно подорвало образ Ватикана. Чтобы избежать этого, пришлось принять отчаянные меры, но она всё верно сделала. Впрочем, что-то мешало ей объяснить всё это.

— Почему ты молчишь, Катерина? — спросил Авель, глядя на замешательство кардинала.

Красавица склонила голову так, чтобы не встречаться с ним взглядом, но и при этом не отворачиваться от него.

— Катерина, я даже не хочу думать о своих подозрениях, но…

— Мы узнали, где находится Эстер Бланшетт, прямо перед тем, как пришли в гостиницу, отец Найтроуд, — раздался бесстрастный голос. Отец Трес глянул на начальницу и посмотрел на сослуживца. — Мы должны были сообщить тебе, но времени уже не было. Мы даже не успели сказать герцогине. Это я виноват. Прости за все неприятности, отец Найтроуд.

— Это правда, Катерина?

Авель даже не взглянул на него. Он пристально смотрел на начальницу.

— Отец Трес не лжёт? — спросил он, будто отчаянно хватался за какую-то соломинку. — Просто не успели связаться? То есть ты не хотела избавиться от Эстер? — Авель умоляюще посмотрел на неё.

— Отец Трес не лжёт, — спокойно ответила Катерина.

Она так и не посмотрела на него, но её голос звучал нежно.

— Отец Трес не успел связаться со мной. Я бы сразу тебе сказала, если бы знала, Авель.

— А, — кивнул Авель так, будто у него отлегло от сердца, но в глазах всё ещё плескался холодный огонёк. А может, это просто отблеск его собственного раскаяния?

Прежде, чем кардинал ещё что-то сказала, лицо Авеля приняло своё обычное выражение.

— Пойду тогда проведаю Эстер.

Священник беззаботно развернулся и пошёл к двери. В его голосе больше не было никакого упрёка.

— Нужно уберечь её от всей этой газетной шумихи. Так-так, мы будем… — как обычно, забубнил он себе под нос.

— Ах! Авель? — окликнула его Катерина.

Авель медленно обернулся, но красавица замешкалась, будто не знала, что сказать.

— Да? Что такое?

В его льдисто-голубых глазах не было и следа холодности. Священник тепло поглядел на женщину, которая была его начальницей и другом больше десяти лет.

— Что случилось?

— А, нет, ничего.

Катерина не в силах была посмотреть ему в глаза. Она претворилась, что читает газету, и небрежно бросила:

— Нет. Ничего… Прости. Иди к Эстер. И береги себя.

— Спасибо, Катерина.

Авель немного подивился, но мягко улыбнулся. Он слегка поклонился и вышел.

Катерина сидела бездвижно, пока Авель не вышел.

Он был как всегда добр. Всегда внимателен ко всем. Даже к тем, кто его предал. Даже к тем, кто сделал ему больно. Сколько она его знала, Авель вечно так поступал. Своих страданий он никогда не показывал, но всегда болел душой за других. И она вот так поступила с ним…

— Как быть с сестрой Моникой?

— А?

Бесстрастный голос вырвал её из задумчивости. Она вскинулась. Отец Трес, ожидавший указаний, удивлённо смотрел на ушедшую в себя начальницу.

— Вы слышали меня? Советую пройти медицинское обследование, чтобы выявить возможные проблемы.

— А? Да нет, всё хорошо. Прости. Так, сестра Моника. Судя по заключению врача, у неё только переломы, — начала Катерина, но внезапно смолкла.

Нет, она прекрасно знала, что ответить, но вдруг почувствовала, как в груди начало жечь, а дыхание спёрло. В нос ударил металлический запах, и она страшно закашлялась.

— Ваше высокопреосвященство?!

В голосе механического солдата не могло быть никаких чувств, но сейчас в нём слышалось изумление.

Катерина не понимала, что происходит, в глазах помутилось. Она машинально дотронулась до шеи — текло что-то тёплое. Она рухнула на стол.

— Ваше высокопреосвященство!!! Позовите врача! Скорее!

Кардинал слышала крики, но они будто доносились откуда-то издалека. В груди горело, но руки и ноги были ледяными, словно силы покинули их. Ночь ещё не наступила, а в глазах стояла кромешная тьма.

В темноте раздался шёпот.

— Авель, для тебя я всего лишь… — последнее, что услышала Катерина и потеряла сознание.

***

— Святая Есфирь, — прошептала Эстер, глядя на новую надгробную плиту.

Когда архиепископ стал служить в соборе Иштвана, сюда перенесли и городское кладбище. На этом кладбище, видевшем руины церкви Святого Матьяша, похоронено двое людей, которых никто не навещал.

Две могилы были в самом конце, будто хотели скрыться от любопытных глаз. Новая и старая. И обе довольно странные — на плитах не было никаких надписей. И на обеих лежало по букету белых зимних роз.

— Тогда у меня было столько вопросов. Почему мои близкие погибли? Почему я сражалась за выживание? Почему мне пришлось обагрить руки кровью? Я хотела найти ответы, — шептала монахиня, склонившись перед могилами.

Высокое сумеречное небо сияло золотистыми тонами. Девушки, которой так полюбился здешний закат, уже не было в живых. Солнце было прекрасным и жестоким. Монахиня взглянула на небо и отложила газету.

— Честно говоря, я так и не понимаю этого мира, — сказала она усопшим. — Почему мы должны убивать друг друга? Не понимаю. Я знаю лишь одно — это не правильно.

Её голос слегка дрожал. Может, из-за холодного сумеречного воздуха?

Глаза ярко засияли, словно её судьба уже была предрешена.

— Поэтому, Шера… я стану Святой.

Эстер поднялась и поглядев на фотографию Святой в газете, как на старого врага, прошептала могилам:

— Да, я стану Святой… и я исправлю эти ошибки. Пожалуйста, присмотри за мной оттуда.

***

— Святая вновь отправилась в паломничество…

Заходящее солнце залило кладбище оранжевым светом.

Джентльмен в чёрном костюме вынул бутылку вина, глядя на девушку из затемнённого окна лимузина. «Эгерская бычья кровь» — венгерское вино, которое маркиз Дьюла велел делать лишь для себя, но после освобождения вино снова стали свободно продавать. Бутылка стоила непомерных денег, но мужчина пил вино как обычную воду.

— За твоё здоровье. Счастливого пути. И пусть мы встретимся вновь.

Он залпом осушил бокал.

Девушка шла твёрдой походкой под золотистыми лучами сумеречного солнца.

Мужчина блаженно улыбнулся, будто увидел перед собой святого, и сказал водителю:

— Иногда судьба дарит нам удивительные встречи. Жизнь прекрасна и удивительна. Не находишь?

Молодой мужчина на водительском сидении лишь взглянул в зеркало заднего вида. Пепельные волосы падали на перебинтованное лицо, один глаз был закрыт повязкой.

Мужчина довольно посмотрел в этот глаз, глядевший на него с какой-то страшной жадностью, и налил ещё бокал вина. Он поднял его, будто чокался с невидимым собеседником, и с улыбкой посмотрел в окно.

— Эта поездка принесла нам даже больше, чем я думал. Не терпится начать задание в Альбионе. А тебе, Гудериан?

Раздался довольный смех, и лимузин медленно поехал. Неясные тени растворились в сумеречной завесе, где-то вдалеке эхом разнёсся вой.

Опускалась ночь.

Послесловие

Давно не виделись! Как вы?

У меня тут была язва желудка и шла носом кровь, но я наконец дописал «ROM IV». Как же я благодарен моему иллюстратору ТОРЭС Сибамото, моему трудолюбивому редактору, всем работникам издательства «Кадокава» и типографии, которые трудятся в тени, чтобы всё получилось хорошо. И конечно, всем вам, купившим книгу. Благодарю вас.

Как обычно, сроки поджимали. Идеи не приходили, а я попусту терял время. И вот время уходило, а я сидел перед белым экраном текстового редактора. А когда ты волнуешься, всё идёт плохо. Даже в такие минуты, а точнее, как раз в такие минуты нужно отвлечься.

Конечно, когда времени в обрез, то и выбирать особо не приходится. Я вот хожу в кино (сейчас показывают хорошие французские фильмы, советую посмотреть «Амели» и «Братство волка»), клею сборные модели или кормлю своих тропических рыбок. Но чтобы действительно отвлечься, лучше всего пойти на прогулку.

В Токио я живу прямо у реки Камогава.

За пляжем хорошо следят, почти нет мусора и вид очень красивый. Куда приятнее ходить по песку, чем по асфальту. А если устанешь, можно посмотреть, как местные играют в футбол или теннис, или поболтать с собачниками. На выходных здесь можно даже музыку послушать — люди сюда приходят, чтобы поиграть, где им никто не помешает. Кто-то играет на классических инструментах вроде гитары или трубы, на традиционной японской флейте и даже на народных инструментах вроде волынки или тамтамов. Честно сказать, я лучше послушаю их, чем какой-нибудь скверный концерт.

Так вот сидел я на скамейке, играла колёсная лира, я читал книгу, время текло медленно. И тут я понял, что ветер донёс до меня аромат ночи, тени стали длиннее, а люди заторопились домой.

О, какой чудесный день! Словно камень упал у меня с души. Я закрыл книгу и собрался домой, размышляя, что бы приготовить на ужин. Я совершенно забыл о всех треволнениях, пока гулял. Возвращался я домой счастливый как никогда.

Но… постойте. Сегодня же я должен был сделать что-то важное…

Я совершенно забыл о сроках.

Бледный я побежал домой, включил компьютер и начал печатать так, будто жизнь была на исходе. Позвонил издателю и извинился.

И вот после этого случая, в котором нет ничего доблестного и вдохновляющего, да благодаря нечеловеческим организационным навыкам моего редактора и гениальному мастерству ТОРЭС Сибамото, мы более менее закончили книгу. По правде сказать, человек может сделать всё что угодно, когда захочет… говорю я себе, но если честно, мне немного стыдно.

Надеюсь, мы ещё увидимся. До новых встреч!

Комментарии

1. Айзек Батлер (англ. Isaac Butler) — Айзек это английское чтение имени Исаак, Батлер означает «дворецкий».

2. Гудериан (нем. Guderian) — Гейнц Вильгельм Гудериан был нацистским генерал-полковником германской армии и рейхсначальником генштаба. Оказался в последствии в американском плену, но осуждён не был.

3. Schimbator (рум.) — буквально «изменчивый».

4. Коза Ностра — на сицилийском языке «Наше дело». Крупнейшая мафиозная организация в США.