Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 1 Глава

Твое, Господи, царство.

Летопись 29:11

I

Обычных пассажиров не пускали в зал для высокопоставленных лиц. Международный аэропорт Хитроу был главными вратами в Лондиниум. Сюда прилетали со всего мира и отсюда же улетали на материк. В зале для высокопоставленных лиц обычно было людно — здесь всегда можно увидеть дворян и промышленников в дорогих костюмах, однако этим вечером никого из них не было. Нет, зал вовсе не пустовал.

Сегодня здесь повсюду стояли сурового вида моряки в синих военных мундирах и толпа репортёров с повязками на рукавах, на которых было вышито «Таймс», «Ингленд» или «Стрэнд». Журналисты из крупнейших газет Альбиона вскинули фотоаппараты, словно винтовки. Все объективы смотрели лишь в одну сторону — на юную монахиню. Та, улыбаясь, шла в окружении военных.

— Я всю жизнь мечтала побывать в Альбионе.

Девушка опустила взгляд, заправляя выбившуюся рыжую прядь в головной покров, а объективы фотоаппаратов буквально пожирали её.

— Спасибо Господу, что он исполнил мою мечту, — сказала она тихо. — Надеюсь, что скоро смогу увидеться с её величеством, пригласившей меня. Благослови вас Господь.

Девушка сложила руки в молитве.

— Простите, госпожа святая, у меня вопрос, — обратился к ней немолодой мужчина.

Судя по повязке, он был из «Таймс», старейшей местной газеты.

— Недавно Ватикан объявил, что ваш отец был родом из Альбиона, — улыбнулся он приветливо. — Вы считаете королевство своей второй родиной?

— Сложно вот так сразу ответить.

В её ярко-голубых глазах скользнула печаль. Она подумала о своих близких, которых потеряла, и приложила руку к сердцу.

— М-моя семья была в церкви Святого Матьяша. Матушка-настоятельница спасла и вырастила меня. Ничто этого не изменит, но я всегда знала, что мой отец из Альбиона. Вы знаете, мне кажется, я и впрямь вернулась домой. Да, здесь тоже отчасти моя родина.

— Тогда добро пожаловать домой, сестра Эстер, — дружелюбно подмигнул ей журналист.

И тут же громыхнули рукоплескания. Смягчились даже суровые моряки из Двадцать шестого полка морской пехоты, защищавшие её.

«Похоже, всё прошло неплохо», — подумала Эстер, глядя на дружеское приветствие.

Вообще-то репортёры и правда встретили её очень хорошо, особенно если вспомнить, как многие альбионцы относились к Ватикану. Они были далеки от Церкви, а порой и вовсе не повиновались ей.

Прошлые переговоры дались очень тяжело. На встречу с журналистами даже не пустили репортёров, известных своими враждебными выпадами против Ватикана. Но сейчас встреча проходила хорошо, и всё благодаря девушке, ставшей святой всего лишь четыре месяца назад.

Весь полёт из Рима Эстер прокручивала в уме, что её могут спросить и как ответить. Она довольно улыбнулась, слегка дотронулась до уха и прошептала, почти не открывая рта:

— Как слышно, сестра Кейт?

— Отлично слышно, Эстер. Ты умница, не зря готовилась.

Весёлый голос прерывали слабые помехи, но Эстер всё прекрасно поняла. Лишь Кейт сопровождала её в поездке в Альбион. И сейчас она ободряла её, будто родная сестра.

— Ты им очень понравилась. Так подумаем о сегодняшнем званом вечере. Скоро прибудет его святейшество с сопровождением. Нелегко тебе будет одной пока, но ты справишься. Я в тебя верю.

— Постараюсь, — ответила Эстер, не переставая улыбаться.

Встреча с журналистами закончилась.

Март уже подходил к концу, но воздух стоял такой холодный, что обжигал лёгкие. А тут ещё и туман стелился. Конечно, город славился им, но для Эстер это было чересчур. Пар, поднявшийся от воды после захода солнца, полностью укрыл улицы и здания. «Железная Дева II» стояла на взлётно-посадочной площадке, но была едва различима во мгле и тумане.

— Так вот он какой мой дом, — вздохнула Эстер, глядя на хмурый туман.

С детства я мечтала поехать на родину отца, но вот я здесь, и ничего не чувствую. Матушка Витез не раз говорила, что мой отец родом из Альбиона, но, видимо, только это и связывает меня с королевством. И ладно, всё равно я приехала сюда не на достопримечательности глазеть, а к тяжело больной королеве. Я сопровождаю папу римского и на мне огромная ответственность.

Кардинал Сфорца не смогла приехать. Она заболела тогда в Иштване и до сих пор не поправилась, поэтому сейчас отдыхала в Милане. Так что Эстер поехала вместо неё.

Да, будет непросто.

Впрочем, всё это такие мелочи, когда на душе так муторно.

«Святая…»

Эстер посмотрела на огромный плакат и поёжилась. Рядом с её лицом было написано: «Святая покровительница Иштвана в Лондиниуме!!!».

С того покушения будто прошла целая вечность, но прозвище было у всех на устах, как и в самый первый день. И с каждым днём об Эстер узнавали всё больше и больше.

«Дева, освободившая Иштван и одолевшая маркиза Венгерского, спасла папу римского и кардинала от страшного изверга…»

После случившегося по всему миру заговорили о её героических подвигах. По радио, в газетах, театрах, кинотеатрах… везде только и вещали о «великих заслугах» святой и «ужасном горе», потрясшем зимний город. За четыре месяца интерес журналистов нисколько не уменьшился, наоборот, только подогрелся.

«У людей жизнь скучная», — сказал кардинал Борджиа, предложив снять кинофильм о жизни Эстер.

Палата общественной информации Ватикана тщательно продумала образ святой, и общественное мнение превзошло все ожидания.

«Со дня Армагеддона прошло целое тысячелетие, столетия после Тёмных времён, — говорил Борджиа. — Людям всё наскучило. Вчера, сегодня, завтра — каждый день одно и то же. Нам нужны герои, чтобы скрасить серые будни. Мужчины или женщины, неважно».

— Господи, как всё надоело, — проворчала Эстер, недовольно глядя на плакаты и лозунги.

Вот как они используют меня, подумала она, и внутри сразу же закипела ярость.

Чем я заслужила все эти почести? Я же ничего не сделала. Сколько моих близких погибло, а мне просто повезло выжить. Скоро мне отольют золотую статую и будут боготворить. Мерзость! А я даже на улицу спокойно выйти не могу. Приходится или лицо закрывать, или сидеть в монастыре. Надоело!

И всё время я одна. Каждый день ко мне приходят десятки людей поговорить, но никому нет дела до меня. И попробуй тут хоть губы скривить, такое начнётся. Не могу больше. И рядом никого, никто не поможет. У меня, конечно, никогда жизнь сладкой не была, но рядом хотя бы друзья были. А теперь…

— А как там… отец Найтроуд? — прошептала Эстер.

Глядя на моряков, зачитывающих её расписание на день, она постаралась выглядеть весёлой.

— Я не видела его после Иштвана. Как он?

— Отец Авель? Да как обычно. Верно говорят, сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит.

Кейт не заметила смущения Эстер или претворилась, что не заметила. Железная Дева была личной помощницей кардинала Сфорцы и знала всё об агентах Государственного секретариата.

— А он, кстати, сейчас в Лондиниуме. Его вместе с другим агентом послали разобраться с преподобным О’Бриджем. Там месяц назад такое всплыло.

— Это же он украл секретные документы из дворца, да? Так отец Найтроуд расследует это дело?

— Да. Этот О’Бридж удумал продать документы, чтобы расплатиться с карточными долгами. Ватикан не хочет поднимать шумиху, поэтому кардинал послала лишь двух агентов. Думаю, они вот-вот схватят священника. Когда дело уладят, я попрошу отца Авеля навестить тебя, хорошо?

— Д-да нет, не стоит. Он, наверное, очень занят.

— Да брось. Ему только отчёт сделать. Он, наверное, тебе ни строчки не написал, да? Вы же оба в Лондиниуме, так встретьтесь где-нибудь.

— Н-ну да.

Эстер слегка оторопела — Кейт говорила таким тоном, будто Авель для неё был не важнее мухи.

— Простите за задержку, сестра Бланшетт. Добро пожаловать в Альбион, — раздался грудной голос с местным акцентом.

Эстер подняла глаза. К ней шла молодая женщина в синем военно-морском мундире, а позади неё отряд военных. Она шла изящно с прямой спиной, по-военному чеканя шаг. Высокая, наверное, на голову выше её, на вид лет двадцать пять, рыжие волосы собраны назад. Она сняла фуражку, отдала честь и учтиво представилась:

— Капитан первого ранга Мария Спенсер, командир морской пехоты. Мне поручено сопровождать вас, святая. Автомобиль отвезёт вас в Букингемский дворец. Прошу идёмте.

— А, приятно познакомиться, — машинально улыбнулась в ответ ошарашенная Эстер.

Она, конечно, знала о сопровождении, но кто бы мог подумать, что это будет женщина-офицер! Мария такая молодая, а уже дослужилась до капитана первого ранга. Наверное, она была из прославленного военного рода, да и выглядела как типичная альбионская дворянка.

Журналисты явно знали Марию — они ошарашенно воззрились на неё.

— Каперанг Спенсер, вам поручили охранять святую? — удивился репортёр из «Таймс» и махнул фотографу, чтобы тот сделал пару снимков. — Значит ли это, что королевство возлагает большие надежды на приезд святой? — спросил он, приготовив перьевую ручку и записную книжку.

— Я просто военная и всего лишь выполняю приказы, мистер Норрис, — дипломатично ответила Мария с улыбкой.

Похоже, она знала журналиста. Она подошла к Эстер поближе и закрыла её от толпы репортёров.

— Господа, уверена, вы о многом хотите спросить святую, — громко сказала она, — но давайте дадим ей отдохнуть с дороги. Завтра прибудет его святейшество, и в Букингемском дворце пройдёт встреча с журналистами. Оставьте свои вопросы на завтра, а сегодня пускай святая отдохнёт. Вы же альбионские джентльмены. Юная леди только прилетела, устала в пути. Она пересекла суровое море, чтобы почтить нас своим присутствием, а вы досаждаете ей. Куда это годится?

— Простите, каперанг Спенсер, вы совершенно правы.

Видимо, журналист испугался её, да и газета «Таймс» почти всегда разделяла позицию правительства. Мужчина вежливо улыбнулся и поклонился.

— Добро пожаловать в Альбион, сестра. Мы рады вашему приезду.

— Благодарю вас.

Эстер с улыбкой пошла к выходу, а Мария рядом с ей.

— Сюда, святая. До дворца на автомобиле минут пятьдесят, — прошептала рыжеволосая молодая женщина, тенью следовавшая за девушкой. — Званый вечер начнётся в восемь часов. Вы успеете отдохнуть. Может, хотите перекусить чего-нибудь? На вечере вам вряд ли удастся нормально поесть.

— Я бы не отказалась от бутерброда. Спасибо большое, госпожа каперанг.

— Зовите меня Мария, святая.

Мария поначалу казалась довольно холодной, но сейчас она говорила ласково. Она посмотрела на натянутую улыбку Эстер и сказала:

— Мы уже ушли от репортёров, расслабьтесь, а то будете так улыбаться, долго не продержитесь.

Эстер растерянно остановилась и посмотрела на Марию. Взгляд её улыбающихся голубых глаз проникал в самое сердце, а в голосе не было никакой злобы, скорее, она говорила как любящая старшая сестра.

— Представляю, как вам нелегко постоянно поддерживать образ святой. Я постараюсь, чтобы ваша поездка в Альбион была приятной, а вы смогли отдохнуть, святая.

— Прошу зовите меня Эстер… Мария, — сказала девушка и улыбнулась. — Большое спасибо за помощь.

— Ну что вы, не стоит. Идёмте.

Мария нежно положила ладонь ей на плечо, поторапливая.

Туман сгустился ещё больше. Сквозь завесу практически ничего нельзя было разглядеть. Эстер в последний раз с улыбкой обернулась к репортёрам и вдруг насторожилась.

Кто это?

Среди толпы журналистов стоял мужчина в тёмной одежде. Лица не разглядеть — его закрывали медицинская маска и высокий ворот пальто, а на лоб надвинута кепка. Но даже не его одежда так привлекла внимание Эстер. На плече у мужчины висел фотоаппарат в футляре. Но если он фотограф, почему не снял футляр? Почему ничего не записывал в блокнот, как остальные журналисты? Она пригляделась. Записная книжка совсем новая, будто ей и не пользовались никогда. Почему он не раскрыл её?

— Этот мужчина какой-то странный…

— Вы о чём, Эстер? — спросила Мария и прищурилась. — Хотите ещё что-то сказать журналистам?

— Нет. Вон тот мужчина…

Эстер попыталась показать на него глазами.

— А это ещё что такое?! — раздался крик.

Журналисты ошарашенно посмотрели на выход. Эстер тоже взглянула туда.

— Что это? — оторопела она.

В тумане показались два чёрных коня, а за ними катафалк. Кучер в чёрной сутане яростно хлестал плетью. Это всё, что она успела заметить.

Экипаж влетел в стеклянную дверь, разбив её на тысячи осколков.

Эстер так и приросла к месту. В катафалк вцепился молодой мужчина. Она ошарашенно глядела на него во все глаза. Она узнала его.

Долговязый, худой, поношенная сутана, растрёпанные серебристые волосы, сияющие словно корона.

— Что за… Минуточку… А он-то откуда здесь?

— Эстер, берегитесь!

Если бы Мария не отпихнула её, карета бы точно переехала её. Экипаж пронёсся мимо на всех парах.

— Помогите! Помогите мне-е-е-е-е! — кричал мужчина, цепляющийся за катафалк.

Кучер его услышал, но явно не собирался останавливать карету. Он яростно хлестнул плетью коней, подгоняя их. Экипаж ринулся на толпу журналистов, и те в ужасе завопили.

— Не-е-е-е-е-т!

Эстер громко закричала — нет, карета неслась вовсе не на неё, а на мужчину в кепке. Видимо, тот хотел поднять упавший фотоаппарат, но уже не успевал отбежать, и катафалк мчался прямо на него.

Она кинулась вперёд.

— Эстер, стойте! — раздался крик позади.

Мужчина в кепке остолбенел от ужаса. Эстер повалила его на пол, и они откатились в сторону. Журналисты всё кричали. Долей секунды позже на том месте, где стоял мужчина, промчался экипаж. Карета, зацепившая футляр, развернулась к двери, а священник так и висел на катафалке.

— А-а-а-а-а! — закричал он.

Раздался грохот. У кареты отлетело правое переднее колесо, и её резко шатнуло. Эстер оглянулась. Мария прицелилась из револьвера и снова выстрелила, но уже по правому заднему колесу.

Стреляла она просто со сверхъестественной точностью. Карету страшно зашатало. Она ещё проехала пару метров, но вскоре упала и с грохотом перевернулась. Священник и кучер отлетели в стороны.

— О-отец Найтроуд!

Эстер встрепенулась, словно очнулась ото сна. Из кареты разлетелись бумажные листы с мелким печатным текстом — похоже, какие-то документы. Эстер мельком взглянула на лист бумаги под ногами и подбежала к сребровласому священнику.

— Вы не ушиблись, отец Найтроуд?!

— О! Чудно-то как.

Священник, распластавшийся по земле морской звездой, приподнял голову и поправил треснувшие очки. Он поглядел вперёд мутным взглядом, будто пытался понять, что грядёт в будущем.

— Передо мной видение… Эстер. Господи! Почему всё вокруг вертится?

— Сестра Эстер, что происходит?! — раздался позади грудной голос.

Мария растерянно посмотрела на разлетевшиеся повсюду документы и на ошарашенного священника.

— Это же документы, украденные из дворца. Вы знаете этого священника? Это он…

— Нет-нет! Это не он! — тут же заверила её Эстер и замотала головой.

Она поднялась и закрыла собой стенающего священника.

— Это вот он, наверное, украл документы, — сказала она и кивнула на беспамятного кучера. — Авель просто пытался поймать его. Ой, давайте я его представлю. Это преподобный Авель Найтроуд. Государственный секретариат поручил ему расследовать это дело.

— Ах да, я вспомнила. Я слышала про священника из Рима. Значит, он и есть тот джентльмен, — закивала Мария.

Пока они разговаривали, военные выпроводили журналистов из помещения и начали собирать документы. Эстер восхищённо наблюдала, как ловко они работали, и тут заметила того самого мужчину — тот склонился над футляром.

— Вы не ушиблись? — спросила Эстер, подойдя к нему. — Простите, что повалила вас на пол. Вы не поранились? Может, вам что-нибудь нужно?

— Не лезь ко мне! — огрызнулся он и отвернулся от неё.

Он схватил футляр будто какое-то сокровище.

«Не лезь ко мне»? — Эстер так и остолбенела от удивления. — «Вообще-то я тебе жизнь спасла».

Она про себя попыхтела от злости немного, но тут же встрепенулась и схватила ремешок от футляра.

— И всё же позвольте мне извиниться. Вы пострадали из-за моего сослуживца. Если вы ушиблись, давайте я вам помогу.

— Да не трогай ты меня!

Мужчина бросил на неё гневный взгляд. Он так сильно оттолкнул её, что она едва не упала. Она охнула, но не испугалась — просто футляр из-под фотоаппарата раскрылся и из него выпали две бутылки вина.

Они оба ахнули.

— Чёрт!

— Простите!

А бутылки упали и разбились. Вино растеклось по полу. Мужчина в ужасе глядел, как две жидкости смешиваются в лужу. По его виду, казалось, наступил конец света.

Озадаченная Эстер присела, чтобы собрать осколки, но тут почувствовала какой-то странный запах.

— Это что?

Знакомый какой-то. Одна из жидкостей или горючее, или бензин. Другая пахла резко, будто лимонад, только раз в сто сильнее. Соляная или азотная кислота. Всё это можно легко купить, но вот приносить это в общественные места запрещено. Это же зажигательная смесь, причём очень мощная.

Эстер поглядела на бутылки. Они соединялись с будильником. Горючая жидкость и часы. В свою партизанскую бытность она такое уже видела…

— Это же… бомба! Но зачем…

— Ни с места!

Эстер даже не успела толком закричать, как мужчина в кепке молниеносно ухватил её за горло. В другой руке у него оказался карманный пистолет, который он, видимо, прятал в рукаве.

— Не двигаться! Шевельнётесь, и я снесу ей голову!

— Всем стоять! — закричала Мария.

Она вскинула руку, чтобы все замолчали.

— Насилием ничего не решишь, — спокойно сказала она. — Что тебе нужно? Отойди от сестры Эстер. Обещаю, если отпустишь её, мы не навредим тебе. Слово офицера.

— Да что ты говоришь?! Ха! Как будто обещания дворян чего-то стоят, каперанг Спенсер! А лучше сказать, Кровавая Мария!

Маска слегка заглушала голос, но в нём отчётливо слышались ярость и ненависть. Мужчина приставил дуло пистолета к виску Эстер. То ли отчаялся, что его окружили, то ли с самого начала так и задумывал.

— Я всё знаю о твоих «героических подвигах» в Белфасте! Знаю, как ты одурачила мятежников. Они пришли на переговоры, а ты убила их всех! Слово офицера, ха! Не смеши меня! — обвиняющим тоном кричал он.

— Ты из мятежников?

Мария нисколько не изменилась в лице и всё также сдерживала своих людей.

— Ты пришёл убить меня? — спокойно спросила она. — Но ведь сестра Эстер тут ни при чём. Отпусти её и стреляй в меня.

— Да ты не сомневайся, у меня палец так и чешется, но твои же люди потом из меня решето сделают. Нет уж, спасибо, — досадливо фыркнул мужчина и, не отнимая пистолета от виска Эстер, зло сплюнул: — Жаль, что ты уйдёшь сегодня живой, Кровавая Мария. Но ничего, я заберу с собой святую Иштвана. А ну, пошла, девка!

Мужчина грубо дёрнул Эстер, прикрываясь ею как щитом, и пошёл. Притихшие журналисты расступились. По другую сторону стеклянных дверей стояли экипажи и такси.

Он хочет сбежать на автомобиле?

— Ты далеко не уйдёшь по дороге! Тебя же сразу поймают!

— Спасибо за беспокойство, дорогая святая, но у меня и в мыслях такого не было, — засмеялся мужчина, отходя к двери.

Он отнял пистолет и громко свистнул, а Мария и моряки побежали к ним.

И тут поднялся вихрь.

— Что?!

Грохот стоял оглушающий.

Эстер невольно вскинула голову. В тумане плыл серебристый диск. Сегодня было полнолуние. Даже сквозь серую завесу луна была прекрасна, только вот её портила какая-то кривая тень. Что это?

— Что-то спускается с неба! — закричал моряк.

Его голос тут же заглушил грохот. Искривлённая тень обрушилась на них подобно молнии. Когда Эстер поняла, что это был гироплан с пропеллером на хвосте и винтом на крыше, железная птица уже зависла в нескольких метрах над землёй.

— Стоять! Он подлетает! Все назад! — закричала Мария своим подчинённым, которые уже ринулись к двери.

Гироплан подлетел ближе. От мощного вихря автомобили и кареты отнесло так, что они едва не врезались в здания. Да ни одному пилоту не справится с гиропланом на такой скорости! Эстер взглянула на кабину, а там оказалась лишь видеокамера!

— Ну и ну! Гироплан с дистанционной системой управления! Вот это технологии! Откуда этот аппарат?

— Ха, вот и стойте там, дурачьё!

Моряки в ужасе глядели на происходящее, а мужчина ухватился за верёвочную лестницу, свисавшую с гироплана. Эстер он всё так же сжимал за шею.

— Я забираю вашу святую! Побеситесь тут от злости! — закричал он, взмывая вверх.

Моряки вскинули винтовки и хотели уже выстрелить в террориста, но Мария осадила их.

— Не стрелять! — закричала она. — Вдруг пораните святую!

Мария ещё что-то кричала, но Эстер уже не слышала её. Гироплан с рёвом стремительно взлетал вверх. Редко можно увидеть такой летательный аппарат. Только самые высокотехнологичные армии использовали его на вооружении. Разрезая туман, гироплан взмыл в ночное небо. Грохот винта ошеломил Эстер, которая не могла даже заткнуть уши.

— Эй, ты там в обморок только не упади! Держись крепче, если хочешь жить, иштванская убийца! — захохотал мужчина, наслаждаясь ужасом Эстер.

А моряки только растерянно смотрели, как святая исчезает вдали.

— Если задумала убиться, я мешать не стану. Ну как? Хочешь прыгнуть? Давай! Не терпится поглядеть на их рожи, когда они увидят твою смерть!

— К-кто ты?! — закричала изо всех сил Эстер.

Ураганный вихрь был такой мощный, что она даже дышала с трудом, а глаза вообще не могла открыть. Однако показывать свой ужас похитителю она не хотела.

— Ты мятежник?

— Ну да, вроде того, — засмеялся мужчина, будто вихрь его и вовсе не волновал.

Он выкрутил руки Эстер и грубо вздёрнул её.

— Только я скажу тебя так, — выплюнул он со злостью, — они первые начали! Мы давно живём в городе! Столетиями мы мирно жили вместе с вами, уважали перемирие с каждым монархом, но Кровавая Мария нарушила соглашение! Она напала на нас!

— В смысле вместе с вами? — удивлённо переспросила Эстер.

Почему он так сказал? Я вообще только первый день в Альбионе. И почему он назвал меня иштванской убийцей? За что он так со мной? А ведь… он такой худой, но держит меня одной рукой, да ещё при таком вихре. А вдруг он…

Эстер вспомнила все слухи о королевстве.

Ещё с Тёмных времён Альбион славился своими технологиями, которые были не хуже, чем у Ватикана. Ватикан-то заполучил их благодаря чудесам святых, а вот откуда они у светского государства? Эта загадка породила множество слухов.

— Эсте-е-е-е-е-е-е-ер! — раздался крик, да такой громкий, что чуть не заглушил рёв гироплана.

Эстер обернулась. К ней летел Авель, его серебристые волосы развевались на ветру.

— О-отец! Как вы…

Она резко вскинула голову. Над гиропланом в звёздном небе возвышался огромный корабль.

— «Железная Дева»! Сестра Кейт!

— Держись, сестра Эстер! Смотри не упади! — раздался голос у неё в радиопередатчике.

Авель вскинул револьвер, одной рукой держась за верёвку, свисавшую с воздушного корабля. Целился он прямо в винт гироплана.

— Ч-чёрт! Ватиканские псы! — взревел мужчина.

Велев Эстер держаться за лестницу, он вынул пистолет. Правда, карманный пистолет ничем не поможет ему на таком расстоянии, особенно когда и он, и его мишень колыхались на ветру. Громыхнули выстрелы, но пули затерялись где-то в воздухе, даже не задев цель.

У Авеля, конечно, была та же беда, если не хуже. Верёвка болталась ещё сильнее. Но несмотря на это, сребровласый священник старательно прицеливался. Он выждал нужной минуты, следя за собой и за верёвкой, и спокойно спустил крючок. Послышался металлический лязг, и вспыхнули искры.

— Он попал с такого расстояния?! Он человек вообще?!

Террорист гневно воззрился на винт, от которого валил чёрный дым. Пуля попала прямо в кабель. Гироплан продолжал лететь, но стремительно замедлялся.

— Чёрт! Придётся садиться! Чтоб тебя! Держись, консервная банка! — заорал мужчина гироплану.

Хотя у летательного аппарата был винт, он всё же отличался от вертолёта, и скорее был больше похож на самолёт. Пропеллер на хвосте помогал лететь вперёд и благодаря ему же вращался винт на крыше, а тот в свою очередь удерживал гироплан в воздухе. Скорость упала, и винт замедлился, но крутился и держал гироплан, так что в отличие от вертолёта, летательный аппарат не упадёт мёртвым грузом. Совершенно ясно, что сребровласый священник просчитал всё до мелочей.

— Сдавайся! Тебе не сбежать!

Эстер закричала, завидев, как приближаются огни. Они уже в Лондиниуме. Хитроу стоял на востоке столицы, значит, летели они на запад. Мерцающие сквозь туман огни города почти ослепили её, а в центре с запада на восток тянулась чёрная лента — река Темза, главное связующее звено с Северным морем.

— Бросай оружие и приземляйся! Бежать бесполезно! Ты просто зазря горючку потратишь!

— Вот ты приставучий! — закричал мужчина.

Больше Авель не стрелял. Может, не видел смысла, а может, хотел посмотреть, что сделает террорист. Он просто следовал за медленно теряющим высоту гиропланом. Мужчина глядел на него несколько минут и наконец сорвал маску.

— Эй! Ещё чуть ниже! — закричал он.

Эстер вздохнула с облегчением. Похоже, террорист решил всё-таки сдаться. Слава богу, избежали худшего, а вдруг он бы захотел убиться, а заодно и Эстер прихватить с собой. Тут уж ни отец Найтроуд, ни сестра Кейт не помогли бы. Благо, Авель не зря появился.

— Спасибо. Если сдашься, никто не пострадает. Не волнуйся, он никогда не выстрелит в человека, опустившего оружие. Но ты уж лучше расскажи нам из-за чего всё это.

— Сдаться? Ха! Да ты, похоже, ничего не поняла, девка! — фыркнул террорист и поглядел на заложницу со злобной усмешкой.

Луна светила позади мужчины, и она плохо разглядела его лицо, но его стальные глаза полыхали, словно блуждающие огни в ночи. Он резко выдернул радиопередатчик из её уха и зло закричал:

— Ты что, думаешь, я сдамся?! Теперь из-за тебя погибнет монашка!

— Что?!

Террорист издал боевой клич, и Эстер вдруг почувствовала, что парит. Потерявший приличную высоту гироплан вдруг снова взмыл вверх. А над ними стремительно приближалась «Железная Дева», будто белая крыша.

— О нет! Сестра Кейт, улетай! Мы столкнёмся!

— Поздно! Уже не получится! — раздался её пронзительный крик.

Железная птица врезалась в днище воздушного корпуса, сделанного из макромолекул. Он был твёрдым как сталь, и от удара гироплан просто смялся. Посыпались искры.

— Не-е-е-е-ет! — закричала Эстер.

Над головой взметнулось огненное облако.

Верёвочная лестница вдруг ослабла, словно мёртвая змея. От взрыва всё завертелось перед глазами.

— Эстер?!

— Не-е-е-е-ет! Сестра Эстер!

— Вот и пришло твоё время, убийца! Ты поплатишься за своё лицемерие, святоша!

Три голоса и завывание ветра смешались в голове, а мир завертелся перед глазами. Ей показалось, что она даже услышала свой собственный крик. Она стремительно летела к огням города, и в её глазах отражалось звёздное небо.

***

Огненный шар, вспыхнувший в ночном небе, причудливым солнцем отразился в реке.

Работяги, вышедшие со станции Чаринг-Кросс, и пьянчуги, ищущие очередную таверну на набережной, вскинули головы. Громадный воздушный корабль плыл по ночному небу словно раненый кит. При виде полыхающего корабля люди закричали от ужаса, но, к счастью, огромное белое судно с римским крестом не собиралось падать на город. Зеваки удивлённо ахнули, когда горящий воздушный баллон отлетел от корабля, и даже не заметили, что кто-то выплыл из реки и забрался по столбу на мост.

— Ха! Так вам и надо, чёртовы фанатики! — злобно засмеялся мужчина, сидя на перилах.

Он посмотрел на небо. Шляпа слетела и потерялась в полёте, и льняные волосы упали ему на лицо. А лицо у него оказалось белоснежное, не то девичье, не то юношеское, и невероятно красивое. Любой бы так и ахнул, завидев его, но к счастью для юноши, народ был так занят зрелищем в небе, что никто не обратил на него внимания.

Он посмеялся и, заложив руки в карманы, пошёл по мосту. Он затерялся в толпе и ночной мгле, как вдруг остановился.

— Так-так, а вот и ты, — охрипшим голосом пробормотал он.

Дорогу ему перегородил лимузин. Окно опустилось, и водитель с пепельными волосами посмотрел на него сумрачным взглядом. Только вот юноша обращался вовсе не к нему. На заднем сидении показался джентльмен в чёрном костюме.

— Всё видел? Людишки такие мерзкие! У меня почти всё получилось! Правда, Марию не удалось убить. По-моему, я теряю сноровку.

— «Мы время вспять не властны повернуть», «Макбет», акт первый, сцена третья. Все совершают ошибки, ваше сиятельство. Не корите себя строго. Главное, восстановить ваше доброе имя.

Мужчина в траурном костюме сдержанно улыбнулся и пригласил юношу в автомобиль. Когда лимузин тронулся, он предложил ему бокал красного вина.

— Не желаете выпить? Из Пилтона в Сомерсете. Урожай сороковых. Великолепное вино. Очень отличается от вин с материка.

— Нет, спасибо. Ты же знаешь, Батлер, алкоголь нам нипочём.

Юноша с холодным видом отмахнулся от вина. Он нетерпеливо постукивал пальцами по сидению, глядя с ненавистью на прохожих по ту сторону затемнённого стекла.

— Слушай сюда. Похоже, эта тварь Мария решила продать королевство Ватикану. Мало того, что мы пригласили понтифика, так ещё и эту девку, святую Иштвана. Я не удивлюсь, если весь Рим окажется у наших ворот, как только королева скажет ей привет! — воскликнул юноша.

— Ну, не кипятитесь, ваше сиятельство, — спокойно сказал Батлер и, поправив очки в серебристой оправе, добавил с изящным аристократским выговором: — Вы же не сегодня узнали, что Мария Спенсер решила продать королевство Ватикану. Это было и так понятно, поэтому мы и предложили вам свою помощь. Мы всегда помогаем тем, кто страдает от тирании Ватикана. Для этого наш Орден и существует.

— Ну так действуйте тогда! — закричал юноша, ударяя кулаком по окну.

Не обращая внимание на треснувшее пуленепробиваемое стекло, он сказал:

— Понтифик уже завтра приезжает! Наверняка эта лиса что-то задумала! Если ничего не сделаем, всё потеряем! Эта баба уничтожит нас! Ты понимаешь меня, Батлер?! Времени нет!

— Я знаю, время идёт. Не поймите меня неправильно, мы очень серьёзно относимся к вашему положению. Мы направили все наши силы и ресурсы на то, чтобы взломать новую технологию. Скоро мы предоставим вам код.

— Скоро?! Да уже поздно!

Юноша ещё раз ударил по стеклу. Трещины забежали паутиной. За искривлённым окном проносился ночной Лондиниум.

— Нет у нас времени! — зло закричал юноша. — Мой брат думает, что ещё сможет убедить Марию, но я-то знаю, что эта тварь и слушать его не станет! Она обманет нас и предаст! Остаётся только биться на смерть, но у нас даже оружия нет. Что нам делать?!

— Я всё понимаю. Может, всё-таки выпьете? — снова предложил Батлер спокойным голосом.

Джентльмен в чёрном костюме был сама невозмутимость.

— Конечно, алкоголь на вас никак не повлияет, но может, вам понравится вкус и аромат, и вы немного успокоитесь. Сперва выпейте, и потом мы поговорим.

Юноша уставился налитыми кровью глазами на мужчину, явно желая ему что-то сказать, однако бокал взял. Возможно, он просто не хотел больше зря терять время. Он отпил вина… и на его лице промелькнуло удивление.

— Что это?

Нахмурившись, юноша вытащил со дна бокала прозрачный кубик, по размеру не больше сахарного. Одна из утраченных технологий, позволяющая хранить огромное количество данных.

Юноша ошеломлённо уставился на кубик.

— Но, Батлер, как? Это же невозможно!

— Я же сказал вам, ваше сиятельство, — улыбнулся джентльмен, довольный что шалость удалась, и забрал бокал у юноши, — скоро мы предоставим вам код. Я не хотел разыгрывать вас, просто по-другому вы бы не выпили вино.

— Это… это же…

Юноша едва не прыгал от радости. С торжествующей улыбкой он поднял кубик и посмотрел на него, как на какую-то святыню.

— Батлер, огромное спасибо вашему Ордену! Вы же спасли нас!

— Вы рано меня благодарите. Времени мало. Завтра приезжает понтифик, а нам ещё нужно изучить древнюю технологию. Нужно понять, где она точно находится, как работает. Ещё много чего надо сделать. Радоваться пока рано.

— Так значит, ты спустишься, Батлер? — серьёзным голосом спросил юноша и спрятал кубик в карман. — Я очень хочу отблагодарить тебя. Я помогу с раскопками. Прошу приходи в наш город.

— Я бы с радостью принял ваше приглашение, но… — ответил он.

Улыбка юноши увяла.

— По правде говоря, я здесь сопровождаю кое-кого и не могу оставить его одного. Простите, я не смогу принять ваше приглашение.

— Эх, жаль! Хотелось отблагодарить тебя.

Лимузин бесшумно остановился в безлюдном переулке. Юноша вышел из автомобиля и обернулся к мужчине.

— Если передумаешь, дай знать. Мы будем рады тебя видеть. А кто твой таинственный гость? Знаменитость какая-нибудь?

— О да, он весьма прославился. Ведь он «Который есть и был и грядет», — процитировал мужчина Библию и приподнял трость.

Юноша растерялся и задумался, может, Батлер пошутил с таким серьёзным лицом, а лимузин уже уехал.

Стоя в безлюдном переулке, он смотрел вслед чёрному автомобилю и фарам, алым как кровь.

II

Яркая вспышка вдруг прорезала тьму.

Придя в себя, она поняла, что это лунный свет пробивался сквозь полуоткрытые веки.

Уже пора вставать? Что-то шумно сегодня в монастыре. Конечно, скоро утренняя молитва, но ведь мы всегда готовились к ней в тишине.

Лоточники громко кричали, скрипели колёса экипажей, гудели автомобили, в нос ударил резкий животный запах…

— Что за…

Эстер попыталась подняться. Пол задрожал. Она вдруг поняла, что лежала в стогу сена. Голова раскалывалась на части. Она с трудом приподнялась и огляделась. Вокруг стога и невысокие ограды, которые точно не увидишь у себя дома. Из-за решётки на неё с любопытством поглядывали лошади. Похоже, она была в конюшне, но где именно?

— Ой! Я же упала с… Как я вообще жива осталась?!

Эстер ошарашенно дотронулась до лица. Больно, но зато живая. Гироплан врезался в «Железную Деву» метрах в пятидесяти от земли. Благо стог сена смягчил падение, а то из конюшни она бы живой уже не вышла.

— И где я?

Потирая гудящую голову, она осторожно поднялась.

Сколько я пролежала без сознания?

Туман рассеялся, и звёзды сияли во всём своём великолепии, но «Железной Девы» видно не было.

Эстер потянулась к радиопередатчику, но в ухе ничего не оказалось.

— Точно! Тот чёртов подрывник! — И она цокнула языком.

Террорист забрал радиопередатчик.

Она молча огляделась.

А вдруг он где-то рядом?

В конюшне никого не было, даже лампы не горели, зато шумно. Сквозь щели в кирпичах пробивался яркий свет. Слышались шаги и голоса.

Эстер осторожно подошла к двери и приоткрыла её.

— Эгей? Есть тут… — начала она и радостно вздохнула.

Перед ней показался людный проспект. Недалеко стояло несколько двухколёсных кэбов. Похоже, она упала на стоянку, закрытую на ночь.

По проспекту ехали разномастные экипажи и автомобили, на тротуаре толкались люди, а лоточники зазывали их. Краснолицые выпивохи, молодые и старые, пошатывались у пабов, танцевальных залов и игорных домов с кричащими вывесками. Вульгарно одетые женщины и разукрашенные юноши хватали пьянчуг и зазывали их в дешёвые гостиницы, вероятно, публичные дома.

«Улица Хай-Холборн, Вест-Энд, Сохо» было написано на указателе, прибитом к стене.

Эстер в растерянности задумалась.

Это точно квартал красных фонарей, но район ей ничего не говорил, ведь города она не знала. И самое главное, куда теперь идти?

По задумке она должна была поехать из аэропорта Хитроу в Букингемский дворец. Может, стоит пойти во дворец? Авель, Кейт и Мария наверняка уже с ног сбились, разыскивая её. Если они знали, где она упала, то искали неподалёку. Тогда может лучше остаться здесь? Но сидеть сложа руки и ждать их как-то не слишком заманчиво. Да и этот террорист мог быть где-то рядом.

— Точно! Нунциатура!

Эстер вспомнила, что в городе находилось дипломатическое представительство Ватикана. Она вынула из кармана записную книжку, куда на всякий случай записала несколько телефонных номеров. Вряд ли отец Найтроуд и Кейт были там, но, возможно, они позвонили в нунциатуру. Во всяком случае тамошние работники точно ей помогут. Всё лучше, чем сидеть сложа руки.

И обрадованная Эстер пошла по проспекту. Видимо, тут нечасто гуляли монахини, потому что пьянчуги ошеломлённо таращились на неё. Прикрыв лицо, Эстер подошла к красной телефонной будке. Там уже кто-то был, и она укрылась под козырьком.

«Я как будто оказалось в том же переплёте, что и четыре месяца назад», — вздохнула про себя Эстер и бездумно уставилась на немолодого мужчину в будке.

До сегодняшнего дня с ней обращались, как с королевой. Куда бы она ни пошла, с кем бы ни разговаривала, повсюду за ней следовала охрана. Иногда ей даже дышалось с трудом, но увидев сегодня Авеля в аэропорту, ей показалось, что она вернулась в прошлое.

Эстер невольно скривила губы, припомнив Авеля в поношенной сутане. Он совсем не изменился. Совсем…

— Господин редактор, вот поэтому и нужен такой заголовок: «Секретное военное оружие замечено в Лондиниуме!». У меня и шикарная фотография есть! Я сейчас поеду в редакцию и напишу статью. Приостановите печать!

Хриплый голос вернул её к действительности.

Она поглядела на кричащего мужчину. У его ног лежал фотоаппарат в футляре. Только вот не его слова и даже не его громкий голос привлекли её внимание. Что-то было знакомое в этом табачном запахе. И он навевал отнюдь не радостные воспоминания. А вдруг он…

— Как это обычная воздушная авария? В смысле неважно? Наши читатели хотят увлекательных новостей! Потрясающих историй! Сен-са-ций! Власти жалуются? Ну, добавим слово «возможно», чтобы никто не возмущался. «Возможно секретное военное оружие замечено в Лондиниуме»… А?

Мужчина вдруг развернулся и посмотрел на Эстер.

Увидев его пронырливую рожу, она тут же узнала его.

— С-сестра Эстер?! Ты ли это?! — завопил он, ошарашенно воззрившись на неё.

— А…

Эстер невольно отшатнулась, да с таким видом, будто проглотила лимон.

Да, она встретила его однажды, и встреча была не из приятных. Климент, репортёр из газеты «Пикадилли». Они столкнулись в тот день, когда началась заваруха из-за архиепископа д’Аннунцио. Этот Климент что-то там намекал о её отце и размахивал свидетельством о рождении.

А Климент наконец оправился от потрясения, кинул трубку и уставился на монахиню хищным взглядом.

— Вот так чудеса! Я снова повстречался со святой покровительницей Иштвана! Слыхал-слыхал, что ты прилетела в Лондиниум. Я хотел увидеться с тобой в аэропорту, но власти не позволили. Печально-то как. Ух, но сейчас мне повезло!

— А, ну я, — забормотала Эстер пытаясь поглубже натянуть головной покров.

Прохожие начали оборачиваться, заслышав вопли Климента.

Лучше поскорее уйти отсюда.

Эстер кашлянула и поклонилась.

— Вы ошибаетесь, господин Климент, никакая я не Эстер. Простите меня, я пойду.

— Эге! Не убегай, сестра Эстер!

Всё пропало.

Климент проворно подскочил и цепко схватил её за руку.

— В Иштване нам помешали, но Господь подарил нам ещё одну встречу. Это же сама судьба. Позволь пригласить тебя выпить, и мы продолжим наше интервью, которое так некстати прервали тогда.

— Д-да отпустите вы меня! Некогда мне давать всякие интервью!

Эстер пыталась вырваться, но у Климента была медвежья хватка. Глядя на её отчаянные попытки высвободиться, он лишь засмеялся, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

— Да ладно тебе, чего ты такая суровая. Обещаю, я расскажу кое-что очень занятное о твоём отце. Ты что, не хочешь знать, кем он был?

— Кем он был? — переспросила Эстер.

Она понимала, что сейчас лучше всего закричать, попытаться убежать, но лишь уставилась на журналиста. В тот раз он тоже говорил о её отце.

Она недоверчиво на него посмотрела.

— Что вы хотите, господин Климент? Пытаетесь раздуть шумиху из-за моего отца?

— Да ты что! Вовсе нет! — надрывно воскликнул Климент якобы от удивления, но предательский холодный огонёк в глазах выдал его. — Я знаю, что твоим отцом был Эдвард Бланшетт, а лучше сказать, лорд Эдвард Вайт, — прошептал он, хищно сверкая глазами. — И я могу доказать это.

— Лорд Эдвард Вайт?

Эстер удивлённо вскинула брови. Какое до боли знакомое имя. Она уже слышала его, но где?

— Тебе же знаком род Вайтов, а, сестра Эстер? Восемнадцать лет назад была убита наследная принцесса Виктория. А убил её как раз… Эдвард Вайт, твой отец.

Принцесса Виктория. Имя пронзило Эстер будто молния.

Она узнала о ней, когда изучала историю Альбиона. Принцессу Викторию, жену принца Гилберта, сына нынешней королевы, убили прямо во дворце вместе с её подругой Джулией Вайт. Величайшая трагедия в истории королевства. Убийцей был лорд Эдвард Вайт, муж Джулии. Он сбежал за рубеж, где и погиб в чудовищной аварии. Никто так и не узнал, почему он убил принцессу. Это осталось загадкой.

И этот человек её отец?!

— Я вам не верю! Это бред! — закричала Эстер, вспыхнув от гнева.

Она схватила Климента за ворот, не обращая внимания на прохожих.

— Да никто не поверит в эту чушь! Я знать не знаю этого вашего Вайта! Моим отцом был Эдвард Бланшетт!

— Это ты про того, кто расписался вот здесь? — улыбнулся Климент и вынул из кармана старый журнал записей. — Я нашёл его на развалинах церкви Святого Матьяша в Иштване. Когда паломник приходит в церковь, он ведь всегда пишет свои имя или адрес, так? Это список всех паломников. Взгляни сюда. Это страница за декабрь восемнадцатилетней давности. Вот подпись Эдварда Бланшетта. Это подпись твоего отца?

— Да, это она! — ответила Эстер, увидев до боли знакомые церковные записи.

В детстве она просто пожирала глазами этот мужской почерк с ярким росчерком. Она так жаждала узнать об отце хоть самую толику, что не раз тайно брала журнал. Она думала, что он потерялся после того, как церковь сгорела, но нет, вот он, у Климента в руках.

Эстер нахмурилась. Её казалось, что репортёр очерняет её воспоминания.

— Это подпись моего отца. Восемнадцать лет назад он пришёл в церковь Святого Матьяша, оставил меня и исчез. Я выросла в церкви. Ну и к чему это всё?! Я этого никогда и не скрывала!

— Да ты не волнуйся так. Я тебе верю, но ты посмотри на этот документ.

Климент достал из портфеля пожелтевший лист бумаги и учтиво протянул его девушке.

— Это свидетельство о рождении дочери Эдварда Вайта, которая родилась незадолго до происшествия. Видишь подпись? А теперь сравни её с той, что в журнале. Фамилия другая, но почерк тот же. Я показал документы графологу, и он сказал, что расписывался один и тот же человек, — улыбаясь, сказал Климент.

Эстер глядела на документы в дрожащих руках.

Журналист с беспечным видом засунул сигарету в рот.

— Не было никогда никакого Эдварда Бланшетта. Твой настоящий отец Эдвард Вайт… убийца наследной принцессы Виктории.

Эстер молча пожирала глазами документы. В голове гудело, мысли путались. Может, посмеяться над этой чушью? Надавать ему оплеух и накричать на него? Или же разрыдаться прямо здесь?

— Н-не верю! Это подделка!

— Хочешь убедиться в их подлинности? — спросил Климент, нисколько не расстроившись, и зажёг спичкой дешёвую сигарету. — С лёгкостью. Так-так, достославная святая покровительница Иштвана оказалась дочерью изменника родины, — зловеще сказал он, выдыхая ей в лицо сизый дым. — Это точно станет одной из самых громких новостей этого года. Да эта история до конца жизни кормить меня будет…

— Простите, — раздался беспечный голос.

Перед ними промелькнул чей-то силуэт.

— Вы не поможете мне? Я заплутал и не знаю, куда идти.

— О-отец?!

Эстер просияла так, будто оказалась посреди преисподней, и к ней вдруг спустился ангел. Она узнала этот беспечный голос. Она счастливо обернулась, но всю её радость тут же как ветром сдуло.

Перед ними стоял очень высокий молодой мужчина. Стройностью и голубыми глазами он очень напоминал Авеля, но на этом сходство кончалось.

Молодой мужчина не был священником, скорее, этаким провинциальным дворянином, приехавшим в столицу. Одет он был в белый костюм-тройку, в руках держал трость и огромную туристическую карту, а под мышкой зажал пакет из книжного магазина, где продавали старые книги. Даже при всём желании особо элегантным его не назовёшь. У него было красивое лицо, правда, очень бледное, почти прозрачное, и глядел он на неё, по-дурацки раскрыв рот.

Эстер ошеломлённо уставилась на него.

— Вы не преподобный…

— Мы знакомы, барышня? — улыбнулся молодой мужчина и провёл рукой по растрёпанным золотистым волосам.

Не дожидаясь ответа, он беспечно подошёл в ней.

— Вы можете показать на карте, где я? Где тут север? А где моя гостиница?

— Ты ещё с какой горы слез?! — рявкнул Климент, с ненавистью воззрившись на высокого хихикающего молодчика. — У нас тут интервью. Спроси у кого-нибудь другого, придурок.

— Ой, простите. Но сдаётся мне, барышне не по душе твоё общество.

Молодой мужчина даже не обиделся на оскорбление, то ли был такой добродушный, то ли просто дурачок. Он почесал голову и растерянно посмотрел на Эстер.

— Нужно быть вежливее с дамой. Так ведь?

— Ну ты сам напросился, урод! — заорал Климент.

Он выпустил Эстер и схватил незнакомца за руку.

— Да ты вообще знаешь кто я?! Я Климент из газеты «Пикадилли», Верный друг рыцарей Альбиона! Нарываешься на драку с прессой?! А?!

— И в мыслях не было. Не бей меня! Ай-ай! Больно! — охнул молодой мужчина и скривился от боли.

Он выронил пакет, и из него высыпались старинные книги. Карта, за которую он цеплялся, будто от неё зависела его жизнь, вылетела из рук.

— Прекратите! Вы что! — закричала Эстер, чтобы хоть как-то защитить беднягу от жестокого журналиста.

И тут…

Сначала послышалось лошадиное ржание. Карта упала прямо на морду коня, запряжённого в проезжающий мимо экипаж. Ослеплённое животное тут же встало на дыбы. Кучер попытался остановить карету, но конь лягнул впереди стоявшую телегу с бутылками молока. Бутыли упали и покатились по проспекту, и на дороге начался жуткий переполох. Автомобиль, чтобы избежать аварии, въехал в лестницу, на которой стоял рабочий и чистил газовый фонарь у телефонной будки…

— О-осторожно! — закричала Эстер.

Ведро с грязной водой, в котором рабочий полоскал тряпку, упало с лестницы прямо на Климента.

— А-а-а-а!

Грязная вода окатила журналиста с ног до головы. Он гневно закричал и отшатнулся.

— А-ах ты дрянь! — завопил он, тыча в Эстер пальцем. — Ты ещё поплатишься! И ты тоже, козёл!

— Вы с ума сошли! Мы же ничего не сделали! Это вы начали кулаками махать!

— Заткнись! Ты поплатишься! Ну, погодите у меня! Вы оба!

— Эй, уважаемые! — раздался незнакомый голос.

Из лавки вышел огромный мужчина. Его лицо пылало от гнева.

— Хватит уже орать! Прекратите собачиться перед моей лавкой. Вы мне всех покупателей распугаете!

— Закрой рот! Ещё указывать мне будешь!

Климент растерял все остатки хорошего тона и кричал как ненормальный.

— Позвони в полицию! — зашипел он. — Монашка напала на меня. Хочет помешать мне статью написать. Это покушение на свободу слова! Я, кстати, Климент из газеты «Пикадилли», Верный друг рыцарей Альбиона!

— Климент из «Пикадилли», говоришь? — фыркнул мужчина.

Имя журналиста явно не произвело на него должного впечатления. Он подошёл к репортёру и гневно на него воззрился.

— Так это ты, скотина, написал, что у меня паршивая еда. Молоко испорченное, выпечка несвежая. Наплёл там кучу дров!

— А?! Да нет…

Красный от гнева Климент разом побледнел. Он испуганно отшатнулся, когда мужчина начал закатывать рукава, вероятно, готовясь к драке.

— Эгей, это же свобода слова. Вы же понимаете, роль прессы в наше время…

— Захлопни рот, козёл!

Звучный крик ещё не успел стихнуть, а журналист уже развернулся и пулей метнулся прочь, растворившись в тумане. Эстер радостно поглядела ему вслед. Мужчина ещё раз гневно выругался и вернулся в лавку.

— Ох, спасибо большое, сестра! — раздался беспечный голос.

Она обернулась. Молодой мужчина в белом костюме с улыбкой протянул ей руку. Эстер подошла к нему, не понимая, чего он хочет, а он пожал ей руку, да так крепко, что чуть не вывихнул ей плечо.

— Ты такая хрупкая, но такая храбрая! Обалдеть!

— А? Да ерунда, — сказала Эстер, смутившись от взгляда его голубых глаз.

Неплохой он всё-таки, просто с головой не дружит.

— Ну тогда… я пойду. Прости, у меня ещё дела…

— Постой, сестра!

Эстер хотела побыстрее уйти, но молодой мужчина зашагал рядом с ней, не выпуская её руки, будто они были старыми друзьями.

— Тебя ведь Эстер зовут, да? Не подскажешь, где мы? Я искал свою гостиницу, но заплутал. Давно я не был в Лондиниуме.

— Ну, я вообще тут впервые. Ладно, давай посмотрю.

Её хотелось побыстрее отделаться от него, но ведь он помог избавиться от журналиста.

Она посмотрела на карту, которую он ей протягивал, и… изменилась в лице.

— Эй, эта шутка такая?

— А? Ты о чём?

— Как о чём? Это же карта мира! — воскликнула Эстер, чувствуя, как на лбу от гнева набухают вены. — Да она же бесполезна! Как называется твоя гостиница? Я спрошу у кого-нибудь дорогу.

— Ну понимаешь. Это такая большая гостиница, там полно народу.

— То есть ты даже название не помнишь?!

— Нет, прости. О! Там есть окна! Много окон! И крыша ещё. Подожди! Куда же ты, сестра?!

— Прощай! Будь счастлив… где-нибудь подальше от меня!

Эстер решительно пошла вперёд, не собираясь больше тратить на него и секунды.

И где я так нагрешила, что мне вечно попадаются всякие чудики? То отец Найтроуд, то этот молодчик. Может, их привлекают мои феромоны? Или это всё часть великого вселенского замысла?

— Господи, если ты хотел испытать моё терпение, то мне уже достаточно. Пошли мне уже другие испытания, пожалуйста.

А молодчик, будто и не услышав её, побежал за ней следом, как дворовый пёс, которого поманили едой.

— Какая ты быстрая, сестра! Иди, пожалуйста, помедленнее. Сложно мне за тобой угнаться.

— Ну так не иди за мной.

— Ты чего такая злая. Мы же друзья.

Эстер так и пылала негодованием, но молодчику, судя по всему, было всё равно. Он даже по-панибратски приобнял её за плечи.

— Я хочу как-нибудь отблагодарить тебя за помощь. Что ты любишь? Конфеты, торты, булочки?

— Спасибо, ничего не надо. Монахиням нельзя принимать подарки от незнакомцев.

— Да ты что? Какая невесёлая жизнь у монахинь. Хочешь, я помогу тебе найти другую работу? Может, по мне и не скажешь, но у меня много знакомых. Я могу сделать тебя кем угодно. Хоть королевой.

— Да ладно? Прямо королевой? Слушай… Ну хорошо, королевой так королевой, только отстать уже от меня!

Прохожие кидали на них косые взгляды, и жутко смущённая Эстер попыталась заткнуть молодого мужчину.

— Сестра Эстер? — раздался тихий голос.

Из окна автомобиля выглянул мужчина.

— Это и правда вы, сестра Эстер! Что вы тут делаете?

— Ой, это же вы!

Эстер ошеломлённо воззрилась на мужчину, окликнувшего её.

Она узнала его.

Эти умные глаза за очками в серебристой оправе.

— Господин Батлер?

— Какая встреча! Просто удивительно!

Айзек Батлер, которого она повстречала в Иштване, открыл дверь лимузина. Он взглянул на водителя с пепельными волосами и сказал:

— Вот это чудеса, да, Гудериан? Я слышал о ваших поразительных успехах в Ватикане, сестра Эстер, но не думал, что встречу вас здесь. Когда вы приехали в Альбион?

— Да только сегодня.

Они виделись лишь пару раз, но столкнувшись с ним в этом странном месте, Эстер почувствовала, будто встретила родного человека. В Иштване он ей очень помог. Обрадованная, что наконец нашла знакомого, она сказала:

— По правде говоря, меня пригласили на вечер во дворце, а я заблудилась по дороге. Даже не знаю, что делать.

— Я вам помогу, — пообещал джентльмен, но в его глазах промелькнуло беспокойство. — Позвольте отвезти вас. Нам как раз по пути. Мы тут ищем кое-кого

— Кого вы ищите? — спросила Эстер.

Её вдруг охватило дурное предчувствие… которое тут же подтвердилось.

— О, Айзек! — раздался до безобразия беспечный голос.

Эстер знала, что лишь двое на всём белом свете могли так безмятежно говорить.

— Так ты меня ищешь. Отлично! О, подожди, я вас представлю. Эта юная барышня сестра Эстер. Она моя подруга! Сестра Эстер, это Айзек, мой дворецкий.

— Куда вы пропали, господин? Мы повсюду искали вас.

«Когда это я успела стать твоей подругой, чудик? Просто поверить не могу», — подумала Эстер.

— Куда же вы ушли? А если бы с вами что-то случилось? Мне же не сносить головы, — пожурил его Батлер учтивым, но твёрдым голосом. — Пожалуйста, будьте осмотрительнее.

— Да-да. Ты чересчур мнительный, Айзек. Будешь так волноваться, полысеешь! — засмеялся молодой мужчина и, сложив помятую карту, обернулся к Эстер. — Ах да! Давай мы отвезём тебя во дворец! Ты же торопишься, да? Скорее залезай!

— А? Да не нужно утруждаться.

Эстер слегка отшатнулась. Она не хотела докучать им, особенно этому милому дворецкому.

— Ты же поедешь сейчас в гостиницу, да? Не нужно из-за меня ехать в другую сторону.

— Сестра Эстер, прошу послушайте господина и садитесь в автомобиль, — сказал дворецкий, приглашая её. — Дворец по пути в гостиницу. Не беспокойтесь.

— А, да? Ну тогда ладно. Спасибо.

Эстер кивнула, решив, что дальше отказываться просто неприлично. Она уже хотела сесть в лимузин, как резко остановилась и обернулась.

— Ой, я же до сих пор не знаю, как тебя зовут, — сказала она, посмотрев на беспечного молодчика.

— А я не сказал, что ли?

Он смущённо поглядел на девушку и одарил её ангельской улыбкой.

— Каин. Меня зовут Каин.

***

— Чёрт побери! — воскликнул Климент, топнув ногой.

И снова ему помешали поговорить со святой, как и тогда в Иштване.

Ну да ладно, ежедневные неудачи часть его работы. Опытного журналиста таким не отпугнёшь. Это же его призвание — сражаться за свободу слова, сражаться ради справедливости и веры, ну и лишних денег. Вооружившись пером и чернилами, он уже обличил дюжину продажных полицейских и деятелей искусства. Эта соплячка ничто в сравнении с его прошлыми противниками. Да он её со всеми потрохами съест.

— Я ещё тебе припомню! А?!

Он уже хотел швырнуть камень в бродячего кота, копающегося в мусорной корзине, как остановился. По проспекту ехал чёрный лимузин. Дорогой автомобиль, такой редко увидишь в Лондиниуме, но поразило его другое. Окно было открыто, и на заднем сидении промелькнули рыжие волосы. Знакомые такие…

— Сестра Эстер?! А с ней… тот урод из Иштвана!

Да, он узнал его. Чёртов Айзек или как там его!

— Так вы знакомы? Подумать только.

Задние фары автомобиля почти исчезли вдали. Вряд ли он догонит их, да и толку от этого никакого, но что-то подогревало его журналистское чутьё.

— Гони за лимузином! — крикнул он, запрыгивая в кэб.

Денег у него хватало только на сигареты, но он решил, что как-нибудь выкрутится и не заплатит. Всё ведь ради новостей.

— Живее! Догонишь, я тебе хорошо дам на чай!

Кэб ехал быстро, но Климент всё равно встал на сиденье и приготовил свой любимый фотоаппарат.

III

— Молю тебя! Прошу! Заклинаю тебя, прости меня!

Придворный духовой оркестр играл нежную мелодию, разносившуюся по круглому залу, широкому, как ипподром.

Весна только началась, но повсюду стояли мириады прекрасных цветов, одни других краше, а столы ломились от яств. Обыватель и мечтать бы о таком не смел. Повсюду дамы и господа в красивых нарядах. Пары танцевали вальс, другие гости смеялись и разговаривали или тихо шептался о чём-то подальше от всех. Слуги в отутюженной одежде без единой складочки работали слаженно, как механические куклы.

Убранство было прекрасное. Может быть, не такое изысканное, как в Апостольском дворце, но не менее роскошное. Вот, к примеру, этот карфагенский ковёр, на котором стояла Эстер, целых десять лет ткали сто мастеров. Были и другие украшения, так и кричавшие о богатстве Северного королевства, но именно на этом ковре сейчас стоял на коленях священник и бился лбом о пол.

— Да я бы сразу ринулся тебя искать. Просто не смог, там внизу река была. Порвись верёвка, и я бы плюхнулся в воду. А потом за мной ещё собака какая-то погналась, за воришку меня приняла. Эта чёртова шавка всё тявкала и тявкала…

— Да, смотрю, тяжко вам пришлось, — пробормотала Эстер, равнодушно глядя на заплаканного священника.

Она чувствовала, что все поглядывали на неё, но никто так и не подошёл к ней. Присутствующие смотрели без всякой злобы, но и не особо дружелюбно. И все здешние дворяне вели себя вот так.

— Похоже, местные не очень-то рады моему приезду, — прошептала Эстер и протянула носовой платок хнычущему священнику.

Она посмотрела на немолодого мужчину почтенного вида, жевавшего трубку.

— Такое ощущение, что они хотят вышвырнуть меня вон, но не могут и поэтому не знают, как вести себя со мной.

— Exactly. Прямо не в бровь, а в глаз, сестра Эстер, — покивал мужчина с таким видом, будто похвалил одарённую ученицу.

Он закурил трубку, и огонёк от спички осветил его лицо.

— Ты же знаешь, как местные относятся к чужестранцам, — наставительным тоном сказал Профессор, — особенно к ватиканцам. Неудивительно, что они не кинулись к тебе с распростёртыми объятьями. Они бы и понтифика не стали приглашать… при обычных обстоятельствах.

— А это, выходит, не обычные обстоятельства?

— Нет, конечно. Альбиону нужно принять непростое решение, от которого зависит судьба королевства на ближайшие десятки лет, а может и на сотни. Вот они и не знают, как обращаться с тобой. Ох, спасибо большое!

Вильям Вордсворт благодарно взял пепельницу, которую ему протянула Эстер. Он славился своей невозмутимостью, и она гадала, что он чувствует, вернувшись на родину. А он, похоже, находил происходящее забавным — на его губах играла усмешка.

— Королевство может отказаться от обособленности, которой монархи придерживались веками, и стать ближе к Ватикану. Тогда и к святой никаких вопросов, но, если они пойдут другим путём, присутствие Ватикана станет угрозой. Конечно, лучше всего найти золотую середину.

Эстер молча покивала.

— Простите, Профессор, я чего-то не понимаю, — оборвал его Авель с растерянным видом, — а что за беда такая в королевстве? Что-то страшное?

Профессор задумчиво прищурился.

— Господи, отец, вы бы хоть газеты читали, — одёрнула Эстер бестолкового священника. — Вы вообще знаете, что с королевой Бригиттой?

— Ну… она больна, да? И вроде тяжело.

— К сожалению, смертельно. Она вот-вот умрёт.

Сцилла Северного моря, Гадюка Лондиниума, Невеста Сатаны — как только не называли Бригитту Вторую, правившую Альбионом последние полвека.

Альбион был островным и самым северным из четырёх королевств, он веками шёл по своему пути. И путь к сегодняшнему величию был не из лёгких.

Только полстолетия назад Альбион смог поравняться с Испанией и Ватиканом и заявить о себе, как о неоспоримом правителе северных народов. Королевству помогли вековая промышленная мощь и постоянный упадок власти Ватикана, но без сомнения, больше всего расцвету помогло жёсткое правление королевы. Бригитта Вторая шла на любые хитрости и уловки, чтобы сделать своё государство одним из сильнейших в мире. Сцилла Северного моря взошла на престол в пятнадцать лет и посвятила всю жизнь, чтобы возвеличить Альбион, как папа Григорий возвеличил Ватикан, а монарх-полководец Фридрих Германику.

Однако неделю назад королеве резко стало плохо. Она упала в обморок на праздновании золотого юбилея своего правления. Придворные врачи сказали, что у неё случился инсульт. Королева была отнюдь не старая, всего шестьдесят пять лет, но полвека непрестанной борьбы с бунтовщиками королевства и давлением извне в конце концов сломили Сциллу Северного моря. Она лежала без сознания с тех самых пор, и никто уже не верил, что она доживёт до следующего месяца.

— Ох, как жалко! Так, значит, его святейшество приедет завтра на елеосвящение? А Эстер зачем пригласили? Стойте, так это и есть то самое тяжёлое решение? С похоронами, что ли, не могут определиться?

— Да что вы за чушь несёте? Они не могут определиться с престолонаследником! — прошипела Эстер так, чтобы дворяне не услышали её.

Она разозлилась из-за дурацких вопросов Авеля, а тут ещё в голове слова Климента крутились, и она всё пыталась отбросить их.

— Бригитта Вторая не успела назвать наследника, — прошептала она. — Он был, конечно, но умер восемнадцать лет назад из-за болезни.

— Это ты про принца Гилберта, единственного ребёнка королевы? — спросил Профессор, не вынимая трубки изо рта. — Мы вместе учились в университете. Очень одарённый был, умный, спортивный. Он бы стал прекрасным монархом. Да, судьба жестокая штука…

— Ну да, это всё печально, только причём тут престолонаследование? В королевской семье больше никого нет, что ли? У принца же должны быть дети?

— Он умер спустя полгода после женитьбы на Виктории, герцогине Остмаркской, когда ребёнок ещё не родился. Принцесса Виктория родила спустя несколько месяцем, но, к несчастью, младенец был мёртв. У принца нет братьев, поэтому после него некому наследовать престол. Принцесса тоже вскоре погибла. Её безжалостно убил… Вайт.

— Вайт? — брякнул Авель, не заметив, как помрачнела Эстер. — Рыцарь, да? Он убил принцессу и собственную жену, так? Лорд Эдвард Вайт, кажется?

— Да, он самый. Его считали самым достопочтенным дворянином Альбиона. Прекрасный полководец. Принцесса больше всех доверяла ему и его супруге Джулии.

— Ясно… А почему он убил?

— Кто знает. Слухов много. Одни говорят, что он был влюблён в принцессу, другие, что у принца и Джулии был роман. Никто не знает правды. Когда это случилось, меня уже не было в Альбионе.

Профессор вздохнул как-то на редкость печально. Он прикрыл глаза и глубоко затянулся трубкой. Может, он вспомнил, почему уехал из Альбиона, а может, думал о горестях королевства.

Девятнадцать лет прошло со дня смерти принца Гилберта, а королева Бригитта Вторая так и не выбрала наследника. Лучше сказать, что не смогла выбрать, ведь после смерти сына и внука прямых наследников у неё не было, а всё потому, что члены королевской семьи веками женились на родственниках. В последние пятьдесят лет в семье редко кто рождался из-за наследственных заболеваний. Королева хотела прекратить это и подыскала своему сыну жену из небольшого герцогства Остмарк, которое восемнадцать лет назад захватило Германское королевство. Но замысел не удался. Её сын умер преждевременно, а внук родился мёртвым. Цепь страшных несчастий увенчало убийство принцессы.

— После смерти принца в королевстве практически не осталось наследников. Её величество, наверное, не думала, что её смерть наступит так скоро. Одна беда за другой…

— Да уж, и не говорите, — покивал Авель и поглядел на Эстер так, будто искал её одобрения. — Не везёт богатым и знаменитым. В бедности, конечно, тоже радостей мало, но зато живётся поспокойнее. Постойте, Профессор, вы сказали, что практически не осталось. Это как? Значит, всё же кто-то есть из королевской семьи?

— Да, двое. Дети младших сестёр королевы, вступивших в брак с дворянами из других родов. У Бригитты Второй есть племянник и племянница.

— О, ну тогда всё хорошо, — хвастливо бросил Авель и вздёрнул нос, будто только что решил все напасти. — Если кто-то из них займёт престол…

— Будет просто кошмар. Племянник Бригитты германский монарх Людвиг Второй.

— Господи Иисусе! Он же страшный человек!

Авель мигом побледнел, и было отчего. Германское королевство военизированное государство с мрачными тайнами. Довольно молодое, но благодаря продвинутым технологиям и отличной разведке оно быстро набрало военную мощь и захватило соседние страны в Центральной Европе. Германика вечная головная боль Ватикана.

— Если он станет королём, то Альбион присоединится к Германике, да? Вряд ли это будет просто династический союз и Людвиг позволит королевству сохранить независимость.

— Вот поэтому альбионская знать и ищет другие пути.

Профессор со вздохом кивнул на стол, за которым сидели мужчины в традиционных серых мундирах Германского королевства — посол со своими помощниками. И судя по их виду они уже считали себя здесь хозяевами — с альбионцами они говорили довольно дерзко.

— М-да, ну чему тут удивляться. А, так вы сказали, что наследников двое. Племянница же ещё. Может, она получше будет?

— Авель, я же тебе сказал, что не всё так просто. И чего я тут распинаюсь перед тобой. О, легка на помине…

Утомлённый расспросами Авеля Профессор махнул рукой на открывшиеся двери.

В зал вошли человек тридцать, невероятно красивые юноши и девушки, будто ангелы, спустившиеся на землю. Любой бы загляделся на них, но все смотрели на молодую женщину впереди — она шла не спеша, придерживая подол платья.

На вид ей было лет двадцать пять, может, чуть больше. Роскошное платье, расшитое драгоценными камнями, облегало фигуру, тёмные волосы усыпаны серебряными блёстками. Лицо с изящными чертами и острым подбородком казалось томным и в то же время довольно суровым, а родинка над губой придавала ей незабываемое очарование. Что там красавица, самая настоящая обольстительница.

— Джейн Джудит Джослин, герцогиня Эринская, вице-адмирал королевского военно-морского флота Альбиона, заместитель главы казначейства, исполнительный секретарь либеральной партии в парламенте, член палаты лордов, глава крупнейшего промышленного концерна Эрина «Джослин»… и племянница королевы Бригитты Второй. Одна из самых прославленных и самых богатых дворянок Альбиона, больше, правда, известная как Бедовая Джейн.

Профессор обеспокоенно поглядел на молодую даму, скользящую по залу в платье с разрезом чуть ли не до бедра. Возле неё вертелись слуги, поправляя ей то маникюр, то сияющую причёску. Но несмотря на килограммы драгоценных камней на платье, дворяне поглядывали на неё с досадой и отвращением.

Впрочем, не просто так. Эрин сейчас принадлежал Альбиону, но когда-то он был противостоящим государством, свободной Ирландией. Хотя Эрин присоединился к королевству столетие назад, он был практически независимой страной со своим парламентом и армией. И эта дамочка правила там как королева.

Герцогиня добилась высот и в промышленности, и в военном искусстве. Она покончила с пиратством и разрешила многочисленные пограничные споры с Испанией. Несомненно, с такими успехами она стала бы прекрасной королевой, но многие дворяне считали такую мысль просто оскорбительной — Джейн вела себя так, будто Эрин независимое государство! К тому же она не любила Церковь, и Ватикан никогда не признает её, это уж даже не говоря о многочисленных скандалах в её личной жизни.

— А что за скандалы?

— Да всякие. То она с мужчинами крутила, то с женщинами, устраивала оргии, наркотики принимала. Она была замужем семь раз, и все её мужья умерли от каких-то болезней. Понятное дело, только и судачат, что она перетравила их всех.

— Ну и ну, вот так дамочка, — произнёс Авель и поёжился. — Германский монарх и герцогиня Эринская. Да, оба хороши. Неужто больше никого нет? Может, дальний родственник какой?

— Ну, есть ещё кое-кто…

Профессор пожевал трубку. Выглядел он на редкость взволнованным. Он посмотрел на рыжеволосую женщину в военном мундире, оживлённо беседующую с герцогиней, и прошептал:

— Человек военный и, по слухам, очень способный, но, к несчастью, не рождён в законном браке. Плод интрижки Гилб… принца до его женитьбы.

— А, ну да! Раз он незаконнорождённый, — сказал Авель, совсем упав духом.

По церковным законам все дети, рождённые вне брака, считаются побочными — это дети и матерей-одиночек, и любовниц. Они не могли ничего наследовать, их вообще лишали всего, а уж о престолонаследии даже речи не шло.

— Ого, как время пролетело.

Прозвонили колокола, и Профессор вынул карманные часы. Званый вечер и не думал заканчиваться, хотя уже стояла полночь.

— Авель, сестра Эстер, — сказал он, поднявшись с кресла, — завтра утром мы встречаем его святейшество. Нам всем нужно хорошо отдохнуть, а то не выспимся, если останемся. А завтра много дел.

— Много дел? — задумчиво протянула Эстер и встрепенулась.

Авель и Профессор приехали в Лондиниум, чтобы найти украденные документы, а не для того, чтобы сопровождать её. Преступником оказался простой священник из придворной часовни. Он украл документы, чтобы продать их и расплатиться с карточными долгами.

Документы хранились во дворце десятилетиями, если не столетиями, да и вообще были очень старые и никак не связаны с нынешней политической обстановкой. Но прознай об этом народ, поднялась бы страшная шумиха. Уладить всё без огласки больше других хотел Ватикан, ведь вором был священник. Церковь не хотела портить отношения с королевством в такие непростые времена, поэтому Катерина послала Авеля и Профессора разрешить всё.

— Но вы же нашли документы. Священник сейчас в полиции. Дело закрыто, да?

— Не совсем. Мы не все документы нашли, — сказал Профессор, глянув на неё с беспокойством. — Вор сказал, что больше у него ничего не было. Я ему не поверил, конечно, но что есть, то есть. А документы найти надо. Час от часу не легче…

Авель достал из кармана смятый лист бумаги и вгляделся.

— Пропали документы за ноябрь 645 года, — сказал он, пытаясь подавить зевок. — Документы по… Ну да, точно! Профессор, это же документы по убийству принцессы Виктории, по делу Вайта.

У Эстер всё сжалось в груди, а дыхание перехватило. Дело Вайта. Два каких-то слова, а по телу уже побежали мурашки. Она с трудом перевела дыхание.

— Ты чего, Эстер? — спросил Авель, глядя на взвинченную Эстер. — Ты побледнела. Устала?

— А, нет, просто…

Эстер отошла от Авеля, чтобы отдышаться.

— Доктор Вордсворт, можно с вами поговорить? — решительно спросила она, вскинув взгляд. — Я хочу посоветоваться с вами по личному делу.

— Буду рад помочь, — ответил Профессор, пожевав трубку.

Обычно его мудрое лицо было невозмутимым, но сейчас он посмотрел на девушку с теплотой, явно желая приободрить её.

Эстер помолчала в нерешительности и вскинулась.

— Я понимаю, вы очень заняты. Мне неловко просить, но вдруг вы узнаете что-нибудь об Эдварде Бланшетте. Был он вообще или нет? Кто он такой?

— Конечно, узнаю. Эдвард Бланшетт, да? Твой родственник?

— Отец… а может и нет.

— Хм?

Эстер вынула из кармана журнал. Тот самый, что ей показал Климент. В переполохе он забыл забрать его.

— Это записи из журнала посещений церкви Святого Матьяша. Один репортёр нашёл его на развалинах. Он сказал, что… мой отец и тот убийца, о котором вы говорили, один и тот же человек.

— В смысле Эдвард Вайт? — улыбнулся Профессор, внимательно изучая и подпись, и весь журнал. — Это же ерунда. Эдвард Вайт сбежал из Альбиона и погиб в Вене. Нигде не сказано, что он был в Иштване. Да, у него была дочь, но она погибла вместе с ним тогда. Журналист просто выдумал всё. Репортёры любят раздувать небылицы.

— О, так он умер в Вене, — выдохнула Эстер, чувствуя, будто камень с души упал.

Господи, и как я вообще поверила этому горе-журналисту?

— Слава богу, это всё выдумки. Репортёр хотел задурить мне голову этими небылицами. Ну попадись он мне!

— Да, задай ему жару, — засмеялся Профессор.

Он посмотрел на свидетельство о рождении с подписью Эдварда Вайта.

— С таким не шутят. Если они напечатают, что святая дочь врага народа, доброе имя Ватикана пострадает. Нужно приглядеть за этим журналистом. Откуда он вообще взял эту… — И тут он осёкся на полуслове.

— В чём дело, Профессор? — удивился Авель. — Вы что-то побледнели. Проглотили дым?

— Дай-ка мне список.

Авель даже рта не успел раскрыть, как Профессор выхватил у него лист бумаги. Он пробежал глазами документ и остановился на одной строчке.

— Что случилось-то? Вы что-то нашли?

— Он в списке…

— Что в списке?

— Этот документ, который дала мне Эстер.

Едва Профессор это сказал, как девушка тут же выхватила у него список. Украденные документы были обведены кружочками, а найденные зачёркнуты, но некоторые так и остались в кружочках. И один из них был записан как «Эдвард Вайт, свидетельство о рождении».

— Эстер, кто тебе дал этот документ?

— К-Климент, журналист и-из газеты «Пикадилли», — произнесла она, чувствуя, как список буквально тяжелеет в руках. — О-он сказал, что подписи одинаковые… поэтому Эдвард Бланшетт и Эдвард Вайт один и тот же человек. Доктор Вордсворт, мой отец же не был предателем, да?! Он бы ни за что не убил принцессу и свою жену… правда?!

— Успокойся, Эстер. Прости, я поспешил с выводами. Я невнимательно посмотрел на документы.

Профессор пожевал трубку и осторожно взял список из рук Эстер.

— Я сказал, что Эдвард Вайт никогда не был в Иштване, и ты никак не можешь быть дочерью предателя. Это без всяких сомнений.

— Н-но ведь эти документы…

— Настоящие, да, но ведь не всё, что в них написано, может быть правдой. Перво-наперво надо узнать, откуда журналист взял их. Да, это самое главное сейчас. Я изучу документы и завтра поговорю с этим Климентом. Да, Авель, остальное по делу на тебе, хорошо?

— На мне? Это мне отчёт, что ли, писать? Профессор, я не высыпался все эти дни… Ох, он уже ушёл.

Авель захныкал, но доктор Вордсворт поспешно вышел. Священник глубоко вздохнул и повернулся к бледной девушке.

— Да не волнуйся, Эстер, — улыбнулся он. — Профессор же сказал всё хорошо. Ну и пусть документы настоящие… ты это ты. Кем бы там ни был твой отец. Не грусти.

— Но ведь…

Эстер вымученно улыбнулась, но вовсе не из-за тёплых слов Авеля, просто к ней шла Мария, а рядом с ней плыла герцогиня Эринская, больше похожая на витрину ювелирной лавки, а вокруг неё порхали слуги.

— Могу я вам чем-то помочь, Мария?

Сейчас разговаривать с кем-то было сущей пыткой, но Эстер пересилила себя и улыбнулась. Она очень старалась научиться играть святую на публике и перед журналистами, и вот сейчас это наконец пригодилось.

— Вы вместе с леди Джейн, герцогиней Эринской. Вы знакомы?

— Дружим уже десять лет. Поступили в военное училище в одном и том же году.

Суровая морячка и дворянка-соблазнительница. Кому скажи, не поверят.

— Я подумала, что вы всё равно рано или поздно познакомитесь, поэтому взяла на себя смелость представить вас, — сказала Мария, снимая фуражку. — Джейн, познакомься, это сестра Эстер, святая покровительница Иштвана.

— Рада встрече, святая. Какая честь познакомиться с тобой.

Бедовая Джейн сделала лёгкий книксен и соблазнительно взмахнула ресницами. Проделала она это с таким изяществом, что её можно было тут же записать в образчики хороших манер. Правда, потом она заговорила, и сразу стало ясно, что грязные слухи о ней вовсе не врали.

— Я-то думала, святая просто мешок с костями, а ты вон какая сладенькая. Так бы и съела тебя.

— С-спасибо за комплимент.

Эстер невольно отшатнулась, когда герцогиня похотливо провела языком по пухлым губам. Чувствуя, как холодный пот струится по спине, Эстер выдавила дружелюбную улыбку.

— Н-но мне далеко до такой похвалы.

— Ну-ну. Что может быть важнее красоты? С ней не сравнятся ни положение в обществе, ни родословная, моя прелестница. А знаешь, ты в моём вкусе.

Определённо, герцогине было не важно кого соблазнять, мужчину или женщину. Дворянка слегка провела пальцами по груди Эстер. Девушка вспыхнула, но претворилась, что ничего не произошло, отчаянно пытаясь придумать, как сбежать.

— Мария, а когда завтра прилетает его святейшество?

— В восемь утра. Сначала он посетит её величество, а потом королевскую регату у моста Ватерлоо.

— Ого, это уже совсем скоро. Пора мне идти спать.

— Да можно и задержаться, Эстер… — брякнул Авель в самую неподходящую минуту. — Ай!

Эстер картинно зевнула и якобы невзначай заехала локтем ему в живот.

— Я привыкла к жизни в монастыре, а мы там рано ложимся спать. Прошу простить меня.

— Ну что вы. Я провожу вас, — сказала Мария.

А герцогиня Эринская так и пожирала глазами Эстер.

— Могу я пойти с вами? Я много грешила, хочу исповедаться святой…

— Ты лучше оставайся, Джейн.

— Какая ты злючка, Мария. Нет в тебе изящества.

— Зато в тебе его чересчур, — грубо ответила Мария и отмахнулась от возможной наследницы на престол.

Она загородила собой Эстер от похотливого взгляда Джейн и открыла дверь. Монахиня и священник поспешно вышли.

— Ваши комнаты в гостевом крыле. Комната отца Найтроуда рядом с вашей, Эстер. Я подумала, что так вам будет спокойнее.

— Большое спасибо за заботу, — искренне поблагодарила Эстер, хотя про себя несколько удивилась.

Альбион немаленькое королевство, наверняка у них есть люди, встречающие гостей, однако помогала ей лишь Мария. Похоже, она не только командовала в морской пехоте, но и во дворце. Кто же она такая?

Выйдя из зала, они прошли по коридору и свернули во внутренний двор. Приглядывая за Авелем, чтобы тот не отстал, Эстер уже хотела спросить Марию о её семье, как…

— Кто здесь?! — крикнула Мария и шагнула вперёд, жестом показав им остановиться.

Поручив Эстер Авелю, она вынула из кобуры револьвер.

— Я знаю, что ты там! — закричала она, глядя в тёмную глубь двора. — Ты понимаешь, что нарушаешь личные покои её величества королевы Альбиона?!

— Я и пришёл увидеться с её величеством, — раздался ясный, но тихий голос.

Из темноты выступил человек. Он был затянут в чёрное облачение, похожее на монашеское, и капюшон скрывал лицо. Невозможно было разобрать, мужчина это или женщина. Однако Мария, судя по всему, узнала незваного гостя.

— Граф Манчестерский! — пронзительно закричала Мария с перекошенным от ненависти лицом. — Какого чёрта вы явились во дворец, да ещё в таком виде?!

— Простите мою неучтивость. До меня дошли слухи, что её величество смертельно больна. Я не мог найти покоя. Простите, что осмелился предстать перед вами, — с болью ответил человек, протягивая руку. — Мы всем обязаны милости её величества. Если она покинет нас, нам нет смысла жить. Прошу вас, ваше высочество, скажите, поправится ли её величество?

— Не знаю, — холодно отрезала Мария.

Если бы Эстер не отвлекали другие мысли, она бы наверняка удивилась, что человек в чёрном обратился к Марии как к принцессе. Однако его глубоко печальный голос просто ошеломил её.

Голос… такой же как у…

«Вот и пришло твоё время, убийца! Ты поплатишься за своё лицемерие, святоша!»

Это же голос того террориста в маске. Она не совсем ясно расслышала его из-за взрыва, но точно похож. Такие же интонации.

А Мария тем временем продолжала громко распекать графа.

— Сегодня званый вечер, и во дворец вам нельзя, особенно в таком виде. Уходите сейчас же, граф! И не смейте появляться в этом траурном наряде!

— У меня не было выхода, — печально отозвался тот и бесшумно ушёл.

— Простите, Эстер, — наконец собравшись, сказала Мария, а человек в капюшоне исчез. — Это граф Манчестерский. Он был ужасно непочтителен с её величеством, и его изгнали из дворца. Иногда он пытается пробраться внутрь. С ним сплошная морока.

Эстер ничего не сказала в ответ на извинения Марии.

— Да, бывает. Это гостевое крыло? — вдруг просияла Эстер, когда увидела коридор с комнатами. — Дальше мы сами. Спасибо большое, Мария. Завтра наверняка всё пройдёт хорошо, вы же с нами.

— Рада помочь. Доброй ночи, — учтиво сказала Мария.

Она развернулась и степенно зашагала прочь.

Как только она вышла, Эстер тут же схватила Авеля за ворот, пока тот пытался подавить зевок.

— Мы идём следом, отец!

— Ой, напугала! За кем идём-то? За Марией?

— Да какой Марией! За мужчиной в чёрном! — закричала Эстер и встряхнула растерянного священника.

Граф уже ушёл, но из двора только один выход. Если поторопятся, догонят его.

— Этот в капюшоне… тот самый террорист, который похитил меня! Это точно он! Я его по голосу узнала!

— Правда? — спросил Авель каким-то сумрачным голосом. — Но это же знакомый Марии. Ты ведь говорила, что тот террорист оскорблял её. Что-то не сходится. Всё это как-то странно.

— Вот и я о том же! Нужно всё разузнать. А, ладно, не хотите идти, не надо! — сказала Эстер, проверяя обрез под облачением. — Сама пойду. Идите спать, отец.

— Ну, ладно, ладно. Ты хочешь проследить за ним, так? Я пойду, а ты иди отдыхать.

— Не хочу я отдыхать. Я тоже пойду…

— Нет, не пойдёшь, — оборвал её Авель и показал на освещённую комнату. — Завтра ты встречаешь его святейшество. Я сам прослежу за ним, а ты иди спать.

— Но…

— Никаких «но». Положись на меня. Я найду его и сразу же вернусь. А ты выспись.

Если бы Эстер могла видеть будущее, как многие святые, она ни за что бы не отпустила сейчас Авеля, но, к несчастью, ясновидицей она не была.

— Только без глупостей там! — закричала она вслед Авелю, когда он растворился в темноте. — Возвращайтесь поскорее!

— Да понял я. Тише ты.

Когда эхо стихло, двор уже опустел.

IV

«В Лондиниуме два города».

Кто же из древних сказал это?

Западный район недалеко от Чаринг-Кросс олицетворял собой обычаи и изящество столицы. На берегу Темзы, пересекающей город с запада на восток, располагались улица Виктории, Букингемский дворец, отражённый в реке Вестминстерский дворец, холм Ладгейт, собор Святого Павла и шумные улицы Сохо. Именно здесь оживали традиции Альбиона. Это Вест-Энд, центр города и деловой район.

А глянешь на восток и подумаешь, а в одном ли ты городе?

Веками там стоял грузовой порт, откуда по Темзе отправлялись корабли. На оживлённых улицах с многочисленными лавками и магазинчиками толкались грубоватые моряки. Промышленность принесла городу не только богатство, но и бедняков с безработными, превратившими район в сущие трущобы.

Портовые грузчики променяли древесину и овчину на опий, моряки — вёсла на ножи, превратившись в обыкновенных грабителей, а продавщицы спичек стали отдаваться за пару монет в местных публичных домах. Улицы обветшали и потемнели, повсюду валялся мусор, зловоние которого смешивалось со смрадом смерти. Это Вайтчепел, Ист-Энд. Здесь царствовали нищета, преступность и мрак.

Дома беспорядочно торчали тут и там. Понастроенные одни на другие, они уходили так высоко в небо, что не было видно даже звёзд. В этом Авелю повезло — даже прятаться особо не нужно было, но зато приходилось вглядываться, чтобы не упустить мужчину в чёрном.

— Ну и куда ты идёшь? — пробормотал Авель.

А мужчина без всякой устали шагал вперёд.

Они немало прошли по Ист-Энду, Авель уже и забыл, когда видел здесь полицейский участок. Да тут вообще никого не было, кроме пьянчуг, спящих в обнимку с бутылками джина. А некоторые, похоже, уже никогда не проснутся.

Авель печально вздохнул, вспомнив роскошный приём во дворце. Откуда это неравенство? Когда видишь такую пропасть между богатством и нищетой, поневоле становишься равнодушным.

А у этого молодчика острое зрение, вдруг подумал Авель. Темнота стояла кромешная, но мужчина шёл бодро, словно днём. Авель тоже не отставал, но в одиночку он, конечно, шёл бы куда медленнее.

Да кто он такой, чёрт возьми?

Эстер думала, что он тот самый террорист из аэропорта, но Мария ведь тоже там была и явно так не считала. Это Эстер ошиблась или каперанг просто не узнала его?

— А?

Погружённый в свои мысли, Авель не заметил, как сплоховал — мужчина в чёрном исчез.

— Куда же ты делся?

Он завертел головой, но увидел лишь темноту. На латунной вывеске было написано «Бридж-лейн», мостовый переулок. Значит, он в центре Вайтчепела.

— Ну вот. Вернусь ни с чем, и Эстер голову мне оторвёт.

Чувствуя, как лоб покрывается испариной, Авель в отчаянии огляделся — вдруг кто подскажет дорогу.

Невдалеке он разглядел мерцающую заброшенную подземку, построенную до Армагеддона. Во многих крупных городах были подобные развалины, но в Лондиниуме все входы в метро залили цементом, чтобы бездомные не поселились там. Нет, туда мужчина в чёрном не мог пойти.

— Заплутал. И как мне теперь… Ну-ка!

В его глазах вспыхнул луч надежды. В одном из переулков он разглядел чей-то силуэт. Может, это он? Нет, не он. Это была пара. Видимо, какая-то проститутка нашла своего клиента-скрягу, не пожелавшего даже заплатить за комнату в публичном доме. Обычная картина для Ист-Энда.

Женщина прислонилась к стене и задрала юбку. Авель вздохнул и отвернулся. Нужно уходить, а то ещё примут за извращенца. Он поглядел под ноги, чтобы не наступить на мусор, разбросанный по земле, и уже хотел уйти, как…

— Т-ты что творишь?!

Авель тут же обернулся на крик боли. Может, они не договорились о цене?

На всякий случай он достал револьвер из кобуры.

— У-убивают! Помогите! Убивают!

Мужчина завалился на кричащую женщину и замахнулся ножом. Послышался свист рассекаемого воздуха. Клинок сверкнул белой молнией во тьме.

— А ну стой! — закричал Авель и взвёл курок.

Мужчина обернулся. Лицо у него было тощее, что у мертвеца, а глаза мрачно блестели. Авель невольно содрогнулся и выстрелил. Нож выскочил из руки мужчины и взметнулся в воздух, а Авель уже подскочил к убийце. Тот пытался подняться, женщина под ним вырывалась. Авель выстрелил ещё пару раз, чтобы защитить несчастную.

— А?!

Священник растерянно смотрел, как нож, описав идеальную дугу, вернулся к мужчине. Но самое поразительное, мужчина отбил ножом пули.

— Э-это вообще как?!

Патроны покатились по земле, а мужчина метнулся в сторону. В другой руке у него появился ещё один нож. С клинками в руках он был похож на саму смерть. Авель хотел снова выстрелить, но его противник вдруг одним прыжком оказался рядом с ним и кинулся на него, вертя ножами.

Он вонзил клинки с хирургической точностью, между ключицами и лопатками прямо в лёгкие. Воздух тут же вышел, и из ран хлынула кровь. Кислорода не хватало, в одно мгновение силы покинули Авеля, и он рухнул на землю.

Он с трудом поднял помутневший взгляд. Проститутка убежала. Где-то вдалеке слышались её шаги. А мужчина, похожий на мертвеца, снова взмахнул ножами. Его лицо было бесстрастным. Он выглядел так, будто просто делал свою работу. Он примерился к шее Авеля, чтобы отсечь ему голову.

— Стой! Здесь запрещено убивать! — раздался спокойный голос.

На землю упали две капли крови. Мужчина с ножами отшатнулся, хватаясь за запястье. Он с отвращением поглядел на капающую кровь из рук. У его ног лежал острый камень.

— Ты бы знал это, будь ты местным, — сказал человек, поигрывая острыми камнями. — Эту границу между светом и тьмой провела её величество. Что бы вы не поделили, драться здесь запрещено.

— К-кто ты? — выдавил Авель, пытаясь сквозь пелену отыскать своего спасителя.

Это был мужчина в чёрном. Это же за ним он шёл? Но тот даже не глядел на Авеля.

— Убирайся, или я прикончу тебя по праву рыцаря её величества, — сказал мужчина.

— Рыцаря? — отозвался вдруг убийца, изогнув тонкие губы в подобие улыбки.

Он так и полыхал ненавистью.

— Ты же просто нелюдь из гетто. Да какой ты рыцарь! — зло засмеялся он.

— Самый обыкновенный, — невозмутимо ответил мужчина и снял капюшон. — Я верный рыцарь её величества. И я не позволю никому нарушать закон, пусть и поплачусь жизнью за спасение тьмы.

Убийца помрачнел.

Может, его напугал луч лунного света, вдруг прорезавший тьму. Или он загляделся на прекрасное, белоснежное лицо юного незнакомца? Да нет, он поёжился от чего-то другого.

— Т-твоя тень?!

Тень юноши в чёрном вдруг удлинилась и изогнулась. Словно живая, она потянулась к убийце, и тот невольно отшатнулся. Едва не задев его, тень, будто резинка, снова вернулась к ногам юноши.

— Земля горит… Что за ерунда!? — дрожащим голосом пробормотал убийца.

Мощёные камни, по которым скользнула тень, жутко искривились. Почему они расплавились? От них тянулись серый дым и мерзкий горелый запах.

— Нахцерер… Ну конечно! Так ты граф Манчестерский! Вампир!

Нахцерером называли вампира, поднимавшегося в полночь из гроба и звонившего в церковные колокола. Говорили, что тот, кто наступит на его тень, тут же погибнет.

Убийца отшатнулся и заложил руки в карманы, будто хотел спрятать оружие, а тень безмолвного юноши снова пошевелилась. Она удлинилась и молниеносно метнулась к убийце… но тот успел швырнуть что-то на землю прежде, чем тень поглотила его.

Вспыхнул ослепительный свет, тень тут же сжалась и вернулась обратно. Юноша закрыл глаза. Спустя долю секунды нежная тьма снова окутала улицу, но мужчина с лицом мертвеца уже исчез. Да, убийца оказался человеком непростым, раз сбежал за какую-то долю секунды.

Истекающий кровью Авель тихо простонал. Закупоренным венам не хватало кислорода. Воздух ушёл из лёгких, как из проколотого воздушного шарика. Дышать он толком не мог. В глазах постепенно темнело.

— Не двигайтесь, отец, иначе ваши вены просто взорвутся, — прозвучал голос, ясный как колокольный звон.

На окровавленного священника глядели пронзительные сияющие глаза. Юноша склонился над Авелем и смахнул с его лица растрепавшиеся серебристые пряди. Он положил ему на лоб изящную прохладную ладонь.

— Я отнесу вас к себе домой. Вы поправитесь. Поспите немного. И не волнуйтесь ни о чём, — прозвучал ясный, твёрдый голос.

И Авель потерял сознание.

Комментарии

1. Боевая глубина — на самом деле такой глубины погружения подводной лодки не существует, но в романе написано именно так. Корабль Сусанны «Красный Барон» (но прозвище Сусанны Красная Баронесса) это самолёт по типу «летающее крыло» с функциями субмарины и аэроплана.

2. Узел — единица измерения скорости в мореплавании и авиации. По международным стандартам 1 морской узел равен 1 морской миле (1,852 километров в час).

3. Благоразумие — лучшая черта храбрости или без осторожности нет и доблести (англ. The better part of valour is discretion) — английская поговорка, которую произносит Фальстаф, герой пьесы Вильяма Шекспира «Генрих IV».

4. Клык — по-немецки Reißzahn (райссцанн), по-японски 牙の眷属 (киба но кэндзоку), что буквально переводится как «семейство клыка».

5. В разговоре со «своим господином» Исаак говорит именно Лондон, а не Лондиниум. Это ещё один занятный штрих к загадочному Кемпферу.

6. «Таймс» (англ. Times) — дословно «времена». «Ингленд» (полностью England Journal) — «английская газета». «Стрэнд» (полностью Strand Magazine) — журнал «Стрэнд», назван так, потому что редакция находится на улице Стрэнд, само же слово переводится как «провод, нитка, прядь».

7. Мария Спенсер (англ. Mary Spencer) — названа в честь английской королевы Марии Первой из рода Тюдоров, прозванной Марией Кровавой (англ. Bloody Mary) за жестокие расправы над протестантами, обвинённых в ереси. Мария Католичка (ещё одно прозвище королевы) была ярая поборница католицизма и сжигала на костре еретиков, правила мало и умерла от болезни, завещав престол единокровной сестре-протестантке Елизавете.

Спенсер — один из крупнейших аристократических родов Великобритании.

Мария, кстати, не полковник, как везде переводят. Полностью по-японски её звание записывается как 王国海軍海兵隊大佐. У иероглифов 大佐 два значения — полковник и капитан первого ранга (каперанг). Полковник — это сухопутное звание, и офицер военно-морского флота им быть никак не может. Полное звание Марии переводится как капитан первого ранга морской пехоты королевского военно-морского флота. Каперанг на флоте равносилен полковнику в сухопутных войсках и авиации.

У Джейн звание 王国海軍中将 — вице-адмирал королевского военно-морского флота (равносилен генерал-лейтенанту в сухопутных войсках), и она выше по званию Марии.

8. Белфаст (англ. Belfast, ирл. Beal Feirste) — столица и крупнейший город Северной Ирландии.

9. Гироплан (или автожир) — винтокрылый летательный аппарат.

10. Северное море — мелководное море в Атлантическом океане.

11. «Мы время вспять не властны повернуть» (англ. Time and the hour runs through the roughest day) — цитата из пьесы Вильяма Шекспира «Макбет», перевод Ю. Корнеев.

1. «Который есть и был и грядет» — «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель». Откровение Иоанна Богослова 1:8.

2. Кэб (англ. cab) — здесь хэнсомовский кэб, двухместный двухколёсный экипаж.

3. Сохо (англ. Soho) — изначально богатый район для аристократов, сейчас торгово-развлекательный квартал.

4. Квартал красный фонарей — район города, где процветает проституция. Обычно публичные дома были освещены красным светом, отсюда и пошло название.

5. Эдвард Вайт (англ. Edward White) — Вайт по-английски «белый», по сути, то же самое, что Бланшетт, происходящее от французского blanche, «белый».

6. Графолог — специалист по изучению почерка.

7. Каин — в христианстве старший сын Адама и Евы, убивший своего брата Авеля.

8. Бригитта Вторая (англ. Bridget II) — происходит из гойдельских (кельтских) языков от существительного brigh, означающего «власть, сила, мощь». Бригитта Ирландская — святая и покровительница Ирландии. Сцилла (Скилла) — морское чудище в древнегреческой мифологии.

9. Виктория — происходит от латинского слова victoria «победа», собственно богиня победы в древнеримской мифологии (у греков Ника).

10. Гилберт — происходит из нормандского языка и состоит из двух слов gil («стрела») и bert («яркий, знаменитый»).

11. Елеосвящение (от елей) — таинство, совершаемое над больным, помазание священным елеем, чтобы больной исцелился. Елей — оливковое (также деревянное) масло для церковных обрядов.

12. Эрин (от ирландского Éirinn) — древнее кельтское название Ирландии. По ирландским мифам происходит от имени богини Эриу (Ériu).

13. Джейн Джудит Джослин, Бедовая Джейн (англ. Jane Judith Jocelyn, Calamity Jane) — названа в честь Марты Джейн Каннари Бёрк по прозвищу Бедовая Джейн. Она жила на Диком Западе, была профессиональным скаутом и воевала против коренных жителей.

14. Регата — соревнование по парусному или гребному спорту.

15. Ватерлоо — город в Бельгии, где происходило последнее крупное сражение французского императора Наполеона Бонапарта.

16. Манчестер (англ. Manchester) — город на северо-западе Англии.

17. Вест-Энд — в переводе с английского «западный конец», Ист-Энд «восточный конец».

18. Вайтчепел (англ. White Chapel) — буквально «белая часовня». Трущобный район Лондона в XIX веке, где орудовал известный серийный убийца Джек-потрошитель.

19. Гетто (итал. ghetto) — изначально кварталы в городах в Италии, где могли жить евреи.