Кровь Триединства. Возрождение на Марсе (Новелла) - 2 Глава

И взглянут вверх, и посмотрят на землю;

и вот — горе и мрак, густая тьма, и будут повержены во тьму.

Книга пророка Исаии 8:22

I

У стакана со свежевыжатым апельсиновым соком, холодным, что аж зубы сводило, стояла миска с кашей, заправленной свежим молоком, а рядом тарелка с хрустящим нежирным беконом, яичницей и кусочком ржаного хлеба. Венчала эту красоту чашка горячего чая с молоком. Классический альбионский завтрак.

Нельзя сказать, что Альбион славился своей кухней, но завтрак был редким исключением. И наверняка он бы пробудил аппетит в здоровой восемнадцатилетней девушке, но…

— Вы совсем ничего не поели. Вам не нравится завтрак? — обеспокоенно спросила служанка.

— Нет-нет, очень вкусно. Просто я не голодная, — ответила Эстер с вымученной улыбкой.

Как-то невежливо, подумала она и отпила немного апельсинового сока, невкусного, как затхлая вода. Она едва не скривилась, но сдержалась. Она не сомкнула глаз всю ночь, и, конечно, есть совсем не хотела.

— Скажите, а отец Найтроуд не возвращался?

— Ваш друг священник? Пока нет, — учтиво ответила служанка.

Она распахнула шторы, чтобы впустить яркого утреннего света. Туман рассеялся. Прислуга уже вовсю трудилась, готовясь к новому дню. За рядами деревьев мелькали экипажи — дворяне ехали во дворец. Её первое утро в Альбионе, а она не могла выкинуть из головы долговязого священника.

— Красота-то какая! Хватит уже попусту сидеть, — пробормотала Эстер, яростно протирая сонные глаза.

Конечно, она волновалась за Авеля. И ещё как. Он ведь был здесь на задании кардинала Сфорцы, а она полезла к нему со своими просьбами. А вдруг он заблудился? Если он не сможет выполнить своё поручение… Это она виновата, отвлекла его.

— Вечно он вляпывается во что-нибудь. Ну почему он ничего не может сделать по-человечески?

— Унести поднос? — робко спросила служанка, не смея взглянуть в полыхающие гневом ярко-голубые глаза Эстер.

Она опустила голову и показала на остывшую еду. Может, она чем-то обидела её?

— Если вы потом проголодаетесь, мы можем приготовить вам что-нибудь.

— Ой, да, спасибо! Простите, вы так старались.

— Ну что вы, ничего страшного. С вашего разрешения, — сказала служанка и с улыбкой убрала поднос.

Когда она вышла, Эстер снова протёрла глаза.

Было уже поздно. Может, с ним что-то случилось или его заметили? А вдруг его схватили и пытали сейчас?

— Пойти поискать его? Да нет, некогда ведь, — грустно произнесла Эстер.

Часы показывали восемь утра. Ей ни за что не найти Авеля. Города она не знала, что толку блуждать по улицам. С минуту на минуту понтифик приедет в Лондиниум, а потом и во дворец. Времени нет. Даже сестра Кейт тут бессильна, да и не хотелось тревожить её.

«Кого же попросить помочь?» — думала она, кусая губы.

— Точно!

Доктор Вордсворт ведь вырос здесь.

— Интересно, где он?

Скорее всего, пошёл искать того журналиста.

Эстер тут же собралась с духом, оправила облачение и уже хотела выйти из комнаты, как…

— Вот неблагодарная девчонка! — раздался резкий голос за дверью. — Уму непостижимо! Только посмотри на эту деревенщину! Да она ничего не съела! И даже не поздоровалась!

Эстер узнала голос. Она тихо вышла в коридор и выглянула из-за угла. Да, точно, та самая служанка. Она разговаривала с другой горничной, чуть постарше, и показывала ей поднос с завтраком.

— Видать, наша еда ей не по вкусу, а? А я ведь для неё так старалась! Ох, как я зла!

— Ну, что поделаешь. Она же святая, — ответила другая служанка, держа в руках гору сложенных простыней.

Говорила она спокойно, но в её тоне не слышалось и капли уважения.

— Она святая покровительница Иштвана. Думаешь, она будет есть то же самое, что и простые смертные? Да нам не положено даже глядеть на неё.

— Ага, святая. Чего святая-то? Сирота безродная. Ты знала, что она в церкви выросла? Безотцовщина. Если эта горемыка святая, то я древняя богиня!

— Ну ты скажешь тоже, Эдит! — засмеялась служанка. — Злючка ты. Посмотри на себя сначала. Твои ухажёры…

— Ой, чего пристала! Отстань уже! А вообще странные они, да? Что соплячка, что эти священники. А вчера вот…

Все любят перемывать косточки другим, особенно известным людям. Служанки, похоже, ещё не скоро закончат болтать. Эстер даже восхитилась, как ловко они раздули те крохи, которые знали о ней. Но она не расстроилась из-за пересудов. За эти месяцы она уже привыкла и к похвале, и к осуждению. Похоже, людям нравилось лишь превозносить её или хулить, третьего не дано. Для них святая Иштвана кумир, а не живой человек. Поздно уже что-то менять. Но что толку тут стоять и слушать сплетни, пускай и о себе.

Эстер уже развернулась, чтобы уйти.

— А ты слышала о Сфорце, начальнице этой соплячки?

Эстер тут же застыла на месте. Она невольно нахмурилась и обернулась.

— Та ещё тварь! Она из своего брата верёвки вьёт, чтобы верховодить в Риме.

— Да ладно?

— Ей-богу! У меня родственник служит в Министерстве иностранных…

Так, похоже, теперь они решили перемыть кости её начальнице, Железной Леди.

А служанки всё так и болтали о кардинале.

Ну, уж нет.

Внутри у Эстер начало всё клокотать.

Герцогиня Миланская честнейшая женщина. Прекрасная леди-кардинал и так немало натерпелась, вокруг неё вечно была шумиха. Да как эти девчонки посмели вообще заикнуться про неё?!

Эстер мало волновали пересуды о ней самой, но вот поливать грязью леди Катерину, которую она безмерно уважала, она не позволит.

Она уже хотела подойти к служанкам и высказать им всё, как… по коридору разнёсся грудной голос, очень спокойный, но властный:

— Довольно болтовни!

В коридор вошла рыжеволосая молодая женщина в синем военно-морском мундире. Она сурово посмотрела на служанок. Это была капитан первого ранга Мария Спенсер.

— Вы, похоже, забыли, что сегодня приезжает папа римский. Его святейшество оказывает нам великую честь. Он едет из самого Рима, чтобы навестить её величество. Герцогиня Миланская сестра его святейшества. А если бы понтифик услышал вас сейчас? Да это же позор на весь Альбион. Вы хоть понимаете, о чём я?

Мария говорила без всякой злости и ярости, без тени угрозы, но служанки перепугались так, будто их настигла кара небесная.

— П-простите нас, госпожа Мария. Простите нас! М-мы больше не будем. Простите…

— Хорошо. Раз вы обещаете, я закрою глаза на этот раз.

Странно, но Мария, похоже, не только на флоте имела власть, но и во дворце. Она кивнула, да с такой царственностью, что сошла бы за королеву.

— И впредь никаких сплетен. Это омерзительно. И не только о герцогине Миланской. Если я узнаю, что вы злословите о сестре Эстер, вам не поздоровится, — тихо сказала она.

— С-слушаемся!

Балабошки вытянулись по струнке, будто по ним пробежал электрический заряд, неуклюже отвесили поклон и без оглядки кинулись прочь. Мария равнодушно поглядела им вслед и пошла к комнате Эстер.

— Ой, она же увидит меня!

Эстер по сути и не нужно было убегать, но она поспешно метнулась к себе в комнату. Вбежав, она прислонилась к двери, пытаясь отдышаться. Она едва успела поправить головной покров, как раздался вежливый стук.

— Доброе утро, сестра Эстер. Вы позавтракали? Ох, что-то случилось? У вас круги под глазами. Вам дурно?

— А, нет, всё хорошо. Просто сонная немного.

Эстер смущённо поглядела на улыбающуюся Марию, не понимая, отчего так волнуется, и поклонилась.

— Доброе утро, Мария. Вы что-то хотели?

— Только что сообщили, что его святейшество прилетел. Наверняка он уже едет во дворец. Просто пришла сказать вам, вдруг вы хотите подготовиться.

— А, да? Я сейчас соберусь. Мария, а вы не видели, случаем, отца Найтроуда или отца Вордсворта? Мне бы поговорить с ними.

— Отца Найтроуда я не видела, а вот преподобный Вордсворт быстро позавтракал и уехал в город. Не знаю, правда, куда. Если что-то срочное, я могу послать за ним.

— Да нет, не нужно.

Профессор наверняка поехал к тому журналисту. Можно считать, что всё уже улажено. Осталось только найти…

И во что Авель вляпался?

Эстер вздохнула и поднялась с кресла.

***

— З-здравствуй, с-сестра Эстер.

Когда он вышел из автомобиля, его уже ждали премьер-министр, министр иностранных дел и епископ Лондиниумский. Юноша побледнел, пожимая руки этим напыщенным господам, но завидев Эстер, просветлел лицом. Они не разговаривали после возвращения из Иштвана. Как же хорошо увидеть знакомое лицо.

— К-как я р-рад н-нашей встрече, — едва не плача, сказал Александр XVIII, триста девяносто девятый папа римский. — К-как ты? Т-ты что-то б-бледная.

— Всё хорошо, не волнуйтесь, ваше святейшество, — успокоила его Эстер. — Вы, вероятно, устали в пути?

— Сестра Эстер права, ваше святейшество. Вам нужно больше думать о своём здоровье, — прозвучал зычный голос.

Из лимузина вышел огромный мужчина.

Эстер тоже не видела его после Иштвана, где они встречалась три раза.

— Доброе утро, брат Пётр! Как хорошо, что вы охраняете его святейшество.

— Хм! С Иштвана не виделись, Эстер Бланшетт. Я с любопытством наблюдал за твоими успехами во славу Господа и Церкви. Ты молодец, — учтиво ответил начальник Инквизиции.

Его сопровождали довольно заурядная женщина и юноша с дерзким взглядом, оба в одинаковом обмундировании. Брат Пётр производил куда больше впечатления, чем Александр. Он взял испуганного юношу за руку, выказывая ему своё почтение.

— Ваше святейшество, пусть сестра Эстер займётся всем, а вы отдохните, а то ещё не дай бог простудитесь. Сестра Эстер-то из простонародья, а они живучие как тараканы. Не волнуйтесь ни о чём, — посмеялся он.

— Вы, конечно, правы, брат Пётр, хотя могли бы и по-другому выразиться. Ваше святейшество, вам и правда нужно отдохнуть, — сказала девушка.

Александр был бледный, будто ему стало дурно.

Будь здесь герцогиня Миланская, она бы отвадила альбионских и германских дипломатов, однако она приболела и не смогла приехать, поэтому поручила заботу об Александре своим подчинённым.

Эстер глубоко вздохнула и собралась. Она уже хотела проводить папу римского, как раздался ясный голос:

— Сестра Эстер!

Она обернулась. Мария поговорила с подчинённым и подбежала к ним. Она поклонилась понтифику и повернулась к Эстер.

— Вы спрашивали об отце Найтроуде. Мне сказали, что видели его в трущобах. Хотите, чтобы я поискала его?

— В трущобах? Когда? — спросила Эстер, невольно удивившись.

— Вчера ночью, около двух часов. Похоже, он спешно шёл к востоку Сохо.

— А, в два часа…

Они ушли с ужина в полночь, в два часа ночи Авель, вероятно, следовал за тем таинственным мужчиной в чёрном. Что же случилось потом?

Эстер немного расстроилась, но выдавила улыбку. Всё-таки они хоть что-то узнали.

— Спасибо за помощь. Поблагодарите от меня своих подчинённых.

— Найтроуд? Точно, а где он? Он же вечно за тобой собачонкой таскается, — влез Пётр и как-то сумрачно посмотрел. — Он же служащий Ватикана, а его святейшество не встретил! Где этот прохвост?!

— С отцом Найтроудом ч-что-то случилось, Эстер? — спросил Александр, будто хотел успокоить разъярённого здоровяка. — К-куда он пошёл? В-вы были н-не вместе?

— А, ну…

Что сказать? Рядом стояли инквизиторы и Мария. Нужно быть аккуратнее со словами.

Пётр тут же пустился в рассуждения с юным инквизитором о том, какие нерадивые служащие в Государственном секретариате, а его подчинённая, невозмутимая женщина, похожая на библиотекаря, тихо подошла к ней.

— По правде сказать, я его с утра не видела, — прошептала Эстер Александру, чтобы никто не услышал. — Вчера ночью я попросила его пойти в город, и он пока не вернулся.

— А, д-да ты не в-волнуйся. Так. Б-брат Пётр, можно т-тебя? — позвал юный понтифик. — В-вы же с о-отцом Найтроудом друзья, да? Ты не м-мог бы поискать его в г-городе?

— Чтобы я дружил с этим прохвостом?! Да ни за что!

Пётр выглядел так, будто по какой-то неведомой ошибке его отправили в ад. Он поражённо замотал головой. И как только понтифику пришло такое в голову?

— Ваше святейшество, вы что-то перепутали. Конечно, если вы прикажете, я исполню свой священный долг, но сегодня я занят. Сестра Эстер, ты что, перекладываешь грязную работу секретариата на меня?! Тут что, агентов больше нет? Пусть они его и ищут!

— Здесь ещё один агент, но у него важное задание.

— Какое ещё важное задание, не смеши меня! Это у меня важное задание! Сам герцог Флорентийский поручил его мне! Некогда мне время тратить на всяких головотяпов из АХ!

— Герцог Флорентийский поручил? — растерянно переспросила Эстер.

Инквизиторы вроде только папу римского охраняют, какое ещё у них задание?

— Вы это о чём?

— Что?! А, да ни о чём! — взволнованно выдавил Пётр.

Его сослуживица уже хотела что-то сказать, но здоровяк замотал головой.

— Да какое задание? Мы же только защищаем его святейшество. Секретное задание! Да брось ты! Вот ты хитрюга!

— Какое такое секретное задание?

— Э-это ещё кто сказал?!

— Да вы только что, громко и ясно. Так что за задание?

— Просто хотим узнать кое-что, сестра Эстер, — спокойно ответила женщина, пока Рыцарь Разрушения обливался холодным потом, не зная, как ответить.

«Это же вроде сестра Паула, заместитель начальника Инквизиции», — подумала Эстер.

— Просто нам представилась возможность построить новую епархию в Лондиниуме и собор в Ист-Энде. Мы решили, раз уж мы здесь, можно съездить и посмотреть на место.

— А, понятно, — сказала Эстер, всем видом показывая, что якобы поверила.

Конечно, построить новую епархию в Лондиниуме непросто. Местные священнослужители всеми силами старались не зависеть от Ватикана. Если поспешить, то можно всё испортить. Но вряд ли бы они послали аж троих инквизиторов, чтобы просто посмотреть на землю.

Пётр же, вполне довольный объяснениями своей сослуживицы, гордо вскинул голову.

— Да-да, поэтому я очень занят. Прости, но помочь тебе не могу, сестра Эстер. Ваше святейшество, вы ведь понимаете, да? Прошу вас пошлите кого-нибудь другого искать этого лоботряса.

— Н-ну что ж, в-всё ясно. Р-раз брат п-поручил д-дело, тебе н-некогда з-заниматься моими п-просьбами, — мрачно сказал Александр. — К-конечно, г-где я, а где Франческо. Прости, что п-побеспокоил, брат Пётр.

— Да вы что! Прошу не говорите так!

— П-правда, прости. Удачи с твоим з-заданием, брат Пётр.

— В-ваше святейшество…

Казалось, Александр был готов расплакаться. Пётр в отчаянии посмотрел на него, и лоб у него покрылся холодным потом. Сегодня он, конечно, не сделал себе чести.

— Вы тогда лучше поищите священника, господин директор, — спасла его сестра Паула, до этого молча наблюдавшая за разговором. — Мы поедем смотреть землю, а вы исполните просьбу его святейшества.

— Хм? Ты уверена, сестра Паула? Без меня тебе придётся…

— Воля его святейшества прежде всего, остальное не важно. Мы попросим помощи у Скотленд-Ярда, а брат Андрей заменит вас.

— Положитесь на меня, господин директор! — решительно воскликнул юноша, по виду не старше пятнадцати лет. Он гордо выпятил грудь и сурово насупился. — Воля его святейшества — это воля Господа! Исполните ваш священный долг! Я не достоин такой чести, но я заменю вас!

— Молодец, Андрей! Да ты настоящий мужчина! — чуть ли не плакал от гордости Пётр. — Тогда довольно разговоров! Не волнуйтесь, ваше святейшество. Ваш покорный слуга тотчас же отправится в город и отыщет этого лодыря. Если он откажется возвращаться, я откручу ему голову и принесу её!

— Не надо откручивать ему ничего, — сказала Эстер, правда, в пустоту.

Здоровяк уже зашагал прочь от дворца. Слышалось только эхо его шагов.

— Эй, вон тот отряд со мной! Живо на поиски Найтроуда! Приведём его обратно! Если кто-то будет мешать нашему заданию, стрелять без промедления! Мы исполняем священный долг!!! — ревел Пётр.

— Может, зря вы его послали… То есть спасибо, ваше святейшество! — сказала Эстер.

Правда, в душе она опасалась. Стоило ли выпускать этого вепря в город? Ну да бог с ним, с Петром. Главное, что ему помогают специальная полиция и Скотленд-Ярд. Они-то уж точно найдут непутёвого Авеля. Нужно смотреть на всё с хорошей стороны.

И Эстер выдавила улыбку.

— Мне хоть стало поспокойнее. Авель, конечно, болван, но всё же мой сослуживец. Не хочется, чтобы он умер, как бездомный пёс, а то меня совесть замучает.

— Да? Хочешь найти его только поэтому?

— А? Вы о чём?

— Д-да нет, ни о чём.

Александр хотел сказать что-то ещё, но тут подошли служанки. Они учтиво поклонились и пригласили его пройти с ними. Он пошёл вперёд, но резко остановился и посмотрел на Эстер.

— Н-надеюсь, они его с-скоро найдут. До встречи.

II

— Ой, прости, Катерина! Клянусь больше не брать денег! Обещаю три динара на сладости и всё! Не надо, я задыхаюсь! А?!

Он проснулся от боли в спине. Открыв глаза, он увидел лишь тёмную незнакомую комнату. Одинокая тусклая лампа освещала бетонные стены и потолок в трещинах.

— Где это я? Это что… Ой!

Он скривился. Острая боль пронзила лёгкие, и воспоминания тут же хлынули потоком.

Я спас проститутку от жуткого убийцы, но тот ранил меня. А как я сам спасся? Я же без сил валялся там на земле, почему он не прикончил меня?

И тут в голове прозвучал ясный голос: «Поспите немного. И не волнуйтесь ни о чём».

А ну да, тот мужчина в чёрном спас меня. Но кто он? И где я?

Авель, превозмогая боль, с трудом поднялся и задумался. Кровать была чистой, но непритязательной, матрас жёсткий и без пружин. Подозрительно похоже на операционный стол.

— Здесь… кто-нибудь есть? — прошептал Авель в пустоту.

В ответ, конечно, тишина.

Рядом стояла кружка с недопитым какао. Кто-то был здесь совсем недавно.

— Ещё тёплая…

Авель поставил кружку и поднялся. Под подушкой он нашёл свой револьвер с полным барабаном. Он подошёл к двери.

Прочная, укреплённая металлом. Тройной слой, похожий на соты, защищал от пуль и огня до двух тысяч градусов. Даже до Армагеддона редко где встречались подобные двери. Такую не поставишь в обычной комнате.

— Заперто. Эй, да это же электронный замок!

Где я вообще?!

Авель растерянно смотрел на наследие утраченных технологий. Государственный секретариат Ватикана славился своей охраной, но даже там редко можно увидеть электронные замки. Какой толк устанавливать его тут? Не лучше ли потратиться на что-то поважнее? У здешнего богача либо денег куры не клюют, либо он законченный параноик. А иначе кому ещё надо ставить такую дверь в эту скудную комнатёнку?

— Хм, мне даже лучше, что замок электронный. Ну-ка, посмотрим. Так, здесь открыть, вот этот провод сюда и…

Авель снял с шеи чётки, открыл щиток на стене и засунул крестик к самым дальним проводам. Послышался свист воздуха. Герметичный замок открылся, и дверь автоматически отъехала в сторону.

— Проще простого… А может, они и не хотели держать меня взаперти?

Авель вышел и с любопытством осмотрелся.

Длинный коридор без единого окна утопал где-то вдали в темноте. Вокруг ни пылинки, светили тусклые лампочки. Значит, помещение не заброшено, но кто бы здесь стал жить? И всё-таки на обычный коридор не похоже.

И почему место кажется таким знакомым? Будто давным-давно я уже проходил по этому коридору. Но когда? В Лондиниуме я был несколько лет назад…

— Стойте-ка! Неужели я в…

Какое-то смутное воспоминание.

Авель переменился в лице.

Он пригляделся.

Стены и потолок кажутся незнакомыми, но эти извилистые коридоры, вентиляция, лёгкие изгибы…

— Неужели? И точно! Это же… Но как? — шептал он, ошеломлённо глядя по сторонам.

Он опустил глаза, чувствуя не то тоску, не то досаду.

— Жуть! Вроде здесь меня когда-то заперли. Как давно это было… Хм?

Сколько я уже прошёл? Что это за шум?

Авель остановился.

Голос. Нет, голоса. Откуда-то издалека.

— Ясная и яркая, звёздочка моя. В небе первой вижу я тебя.

Это же детская песенка. И как красиво её пели.

— Кто здесь?

Одна из дверей была слегка приоткрыта, оттуда лился свет и слышались голоса. Что здесь делают дети?

Авель неуверенно подошёл к двери и заглянул в щёлку.

Похоже на детский сад. Стены залеплены дешёвой цветной бумагой и изрисованы мелками и акварельными красками. На полу лежали самодельные игрушки и сидели дети.

Играл орган, и они пели.

Авель нахмурился. Нет, его смутило не робкое пение, а весельчак за органом. Он узнал его.

— А вот бы мне, хотел бы я, чтоб сбылась мечта моя… Отлично! А теперь споём «У Мэри был ягнёнок». Помните её? — спросил он хрипловатым голосом.

Авель узнал эти пышные льняные волосы, стальные серые глаза и по-девичьи тонкую фигуру. Это он похитил Эстер в аэропорту, и он же спас его от убийцы.

— Это же он!

Авель дотронулся до двери, наклонился и охнул. Дверь вдруг открылась, он завалился вперёд и растянулся на полу. Музыка резко стихла.

— Кто здесь?! — воскликнул юноша, подскакивая с места.

Он совершенно переменился в лице.

— Почему ты прятался?! — закричал он гневно.

— П-простите, я не прятался.

Авель вскинул руки.

Юноша глядел мрачно и говорил зло, но он всё же спас ему жизнь, да и с детишками явно ладил. Не может он быть плохим… Вряд ли он нападёт на него.

— Простите. Я очнулся, никого нет, ну вот и решил осмотреться. Ой, я же не представился. Авель Найтроуд, служу в Государственном секретариате Ватикана. Можно просто преподобный или отец.

— В-Ватикан?! Преподобный?! Это же ты был в аэропорту!

Юноша будто и не услышал его. Завидев сутану, он совсем разъярился.

— Быстро в укрытие! — закричал он детям и раскинул руки, будто крылья.

Малыши даже не поняли, что произошло, а юноша уже исчез из виду.

— Куда… Ускорился, что ли?!

Он исчез перед глазами, как мираж, и тут же дуновение ветерка скользнуло по шее Авеля. Он резко пригнулся. Повезло, а то не сносить ему головы.

— Ай!

— Ватиканский пёс!

Авель откатился по полу, пытаясь выиграть время, а когти клацнули над головой. Юноша, а вернее, вампир обнажил острые клыки и взревел:

— Откуда ты здесь, пёс?! Как ты пробрался в гетто, сволочь?!

— Какое ещё гетто? Ты же сам меня спас вчера!

Авель сжался в клубок, увернулся от смертельного удара и пружинисто отпрыгнул. Щёки алели от крови.

— Ну ё-моё! Ни с места!

Авель выхватил револьвер и прицелился в вампира, готового вот-вот прыгнуть.

— Стоять! А то выстрелю. Слушай, по-моему, мы чего-то недопоняли. Может, поговорим?

Авель отёр пот со лба и медленно пошёл к юноше. Нужно приблизиться — вампир всё ещё мог увернуться от пуль. Не отнимая пальца со спускового крючка, он подходил всё ближе и ближе. Вампир недовольно сопел.

Что здесь происходит вообще?

Он точно хотел меня убить. Но ведь вчера он спас меня, ещё и рану перевязал. А теперь хочет прибить меня, будто мы и не виделись вовсе. Какой-то бред.

— Слушай, где я вообще? И кто ты? Мафусаил, это я вижу, но кто именно? Чего ты на меня набросился, если спас вчера?

— В смысле, где ты?

В серых глазах полыхала ярость, с острых клыков капала кровь, и всё же лицо юноши было удивительно красивым.

— Научись прятаться сначала, ватиканский пёс! Я знаю, что тебя послала эта дрянь, Кровавая Мария! Она хочет уничтожить гетто!

— Какое гетто? — растерянно спросил Авель, нахмурившись.

И снова это гетто. Ходили о нём какие-то слухи, но что именно?

— Ты вообще о чём? Кровавая Мария. Это ты про Марию Спенсер? Так она просто Эстер охраняет. Мы приехали в Альбион навестить больную королеву…

— Ага, как же! Ври, да не завирайся! Придумал бы что получше, Найтроуд! — зло бросил юноша и осклабился. — Да эта ведьма якшается с вашей Конгрегацией! Они сговорились уничтожить нас! А ты тут вынюхиваешь!

— Что? Конгрегация доктрины веры?!

Авель чуть револьвер не выронил. Конгрегация ведь отвечала за внутренние дела Ватикана!

Он тут же встрепенулся и приставил оружие к груди юноши… и вдруг заметил округлость.

— Ась? Да ты же…

В другой раз Авель бы даже порадовался, но не сейчас. Его затрясло. Это же грудь, женская грудь.

— Так ты… девушка! Значит, не ты вчера меня…

— Ну всё, уро-о-о-о-о-од!

Юноша, то есть девушка буквально взбеленилась. Её волосы вздыбились, будто ядовитые змеи.

— Что у тебя с волосами? Ай! Да ты медуза! А-а-а-а-а!

Некоторые мафусаилы могли управлять волосами, стимулируя их клетки. Едва Авель сообразил это, как волосы девушки оплели его. Длинные пряди стали толще раз в десять и крепко обхватили его, будто железные прутья.

— П-прости! Я не нарочно! У меня и в мыслях не было никакого непотребства! — застонал Авель.

— Я прибью тебя! Прибью! — проревела девушка.

Она осклабилась, глядя на обездвиженную жертву. Авель в ужасе закричал, когда её когти коснулись его шеи.

— Хватит, Ванесса!

Она уже почти снесла Авелю голову, как человек в чёрном облачении перехватил её руку и с лёгкостью удержал, будто девушка и не была мафусаилкой.

— Он же из Ватикана, Вергилий!

Девушка даже не удивилась, но на лице её была написана досада.

— Рыскал тут. Он лазутчик Марии!

— Вовсе нет. Он мой гость, Ванесса. Я просто не успел вас представить, — сказал он спокойно, будто отец непокорной дочери, и снял с головы капюшон. — Я вчера поднимался наверх и привёл его. Убери волосы. Ты же леди, Ванесса.

В глазах девушки промелькнуло сомнение, но она освободила Авеля, уже почти отошедшего в мир иной. Её волосы снова стали нормальными.

Юноша в чёрном учтиво поклонился Авелю. У него были точно такие же серые глаза и пышные льняные волосы, как у девушки.

— Прошу прощения. Сестра немного вспыльчивая, — улыбнулся он, искоса взглянув на полное презрения лицо Ванессы.

Он учтиво поклонился, как и полагается по правилам хорошего тона.

— Простите, я не представился. Вергилий Уолш, граф Манчестерский. Её величество доверила мне управлять Тёмным городом. Рад встрече.

— Каким городом? — растерянно спросил Авель, потирая шею в красных разводах. — Вергилий, вы сказали? А где я? Мы что, не в Лондиниуме?

— Нет-нет, мы в Лондиниуме… но под землёй, на глубине ста метров. Раньше здесь были метро и убежище.

Вергилий гордо выпятил грудь и показал на детей, глядевших на них с любопытством.

— Мы в «гетто», святилище, в котором нас её величество укрыла от Ватикана. Это последнее пристанище мафусаилов.

III

На тусклой речной глади играли солнечные лучи. Дул приятный ветерок.

На берегу и на мосту толпился народ. Слышались разные языки. Люди съехались не только со всего города, но и со всего мира. Здесь собрались и дворяне во фраках и цилиндрах, и обычные трудяги в поношенных костюмах. И все они весело кричали, ожидая начала королевской регаты.

Каждый народ по-своему праздновал приход весны. Альбионцы, с нетерпением ожидавшие потепления, каждый год в конце марта устраивали регату.

В гонке участвовали восемь стран, и этот обычай шёл ещё с древних времён, задолго до Армагеддона. Конечно, сам Альбион и его земли — Шотландия, Уэльс и Эрин, три величайших королевства на материке — Испания, Франкия и Германика, а Рим представляла команда архиепископа Кентерберийского.

Королевская семья и дворяне выделяли деньги на регату. Местная знать любила больше музыку и живопись, нежели умственный труд, и, конечно, всем нравились охота и спорт. Дворяне всегда вкладывались в регату и регби, а простой народ делал ставки.

И сегодняшний день не исключение. Всюду стояло оживление. Скотленд-Ярд занимался охраной, и им приходилось нелегко — сюда съехались со всех уголков мира. В прошлом году случались и драки, и несчастные случаи. Пострадали и погибли десятки зрителей.

— Они всё равно не отменят регату. Наша знать обожает спорт. Только им и живёт, можно сказать, — насмешливо хмыкнула молодая женщина во фраке и цилиндре и показала на мост Ватерлоо.

На северном побережье развевался флаг с королевским гербом, розой и единорогом. Вокруг него стояли пустующие кресла с различными гербами. Из-за болезни королевы многие знатные дворяне не пришли, а вот виконты, бароны, члены парламента и гильдий были на своих местах.

На южном побережье сидели не особо знатные дворяне. И хотя они были ниже по положению, именно благодаря им королевство процветало. Они тоже очень любили регату и сейчас оживлённо кричали.

Здесь и сидела Мария в элегантном фраке и цилиндре.

— Всякий альбионец делает ставки, когда проходят скачки, футбол или регата. Гонку отменят, только если умрёт её величество, а так даже война не помеха, — весело говорила она. — Попробуй запретить, тут такие потасовки начнутся.

— Да, местные и правда любят спорт, — сказала девушка, одетая в сарафан на кокетке.

Глядя на дам и господ в красивых нарядах, Эстер вдруг стало не по себе. Ей было неуютно в обычной одежде и особенно посреди такой толпы. Мария пригласила их на регату и обещала защитить, но ей всё равно не нравилась эта затея. Террористы вряд ли нападут, но, вдруг кто-то узнает понтифика? Он переоделся, конечно, но всё же.

— Как вы, ваше святейшество? — спросила Эстер притихшего юношу.

Бледный Александр сидел бездвижно, словно статуя.

— Вам плохо? Давайте вернёмся во дворец…

— Всё х-хорошо, сестра Эстер, — прошептал он, отирая пот со лба. — Невежливо сейчас уходить. Н-нас же пригласили. Не волнуйся обо мне.

— Но…

— Его святейшество сказал же всё хорошо. Насладись гонкой, а? — оборвал её нежный голос.

Позади них в окружении прелестных юношей и девушек сидела молодая женщина. Судя по её тону, она не привыкла, чтобы ей перечили.

Покручивая пряди, украшенные драгоценными камнями, герцогиня Эринская бросила на Эстер многозначительный взгляд.

— Ну вот, а я надеялась, поговорить с тобой наедине, святая, — вздохнула Бедовая Джейн и соблазнительно улыбнулась. — Может прогуляемся? Я хочу расспросить тебя о Риме.

— Простите, я не могу покидать его святейшество, — поспешно протараторила Эстер, едва скрывая неприязнь.

Тут ещё эта своенравная дворянка пристала — мол, хочу пойти на регату со святой. Конечно, Эстер отказалась, и Джейн тут же хмыкнула: «Значит, папа римский и святая здесь только ради её величества. И вы не хотите сделать мне даже малюсенькое одолжение? Как некрасиво!» А вдруг разразится международный скандал, подумала Эстер и уже почти согласилась, как Александр сказал, что тоже пойдёт.

И вот понтифик, святая и герцогиня тайно пошли на гонку. Если что-то пойдёт не так, не дай бог война вспыхнет. И всё разом навалилось. Тут и беда с престолонаследниками, и с этим журналистом, ещё Авель с Профессором куда-то запропастились.

— Вы точно не заболели? Ой, живот что-то скрутило…

— Что случилось, сестра Эстер? — спросила Мария. — Вам что-нибудь нужно? Может, лекарство какое?

— Да нет, не беспокойтесь. Это от волнения. А ничего, что мы здесь, Мария? — спросила Эстер.

Герцогиня всё ворчала, Александр глядел потерянно, как щенок, которого кинули в клетку к волкам. Только на Марию и можно положиться.

— Люди же знают, как я выгляжу. Если меня увидят…

— А, так вы об этом волнуетесь? Да не стоит, я всё уладила, — улыбнулась Мария и вынула из серебряного портсигара сигариллу. — Нас охраняют сотня лучших солдат из особых войск. Они просто в штатском.

— Как?! — охнула Эстер и уставила на неё во все глаза. — Это ваши люди?!

— Да здесь весь город собрался. Мы бы не отпустили Джейн одну без всякой охраны… то есть герцогиню и понтифика.

Мария посмеялась, глядя на ошеломлённую Эстер. Она лукаво улыбнулась и прошептала ей, чтобы никто не услышал:

— Только прошу не говорите герцогине, а то она сразу же уйдёт. Мои люди только здесь. Поэтому никуда не уходите. И понтифика не пускайте.

— Хорошо!

Пока Авеля и Профессора нет, довериться можно лишь Марии. Эстер казалось, что она плыла в одиночку по бушующему морю, как вдруг увидела спасительный маяк.

Ну тогда можно успокоиться.

Эстер облегчённо вздохнула и посмотрела на Темзу. Парусников ещё не видно, но в динамиках вовсю говорили о гонке. И тут лодки Альбиона и Эрина нос к носу помчались к финишу. Кто-то из них точно завоюет первое место, но вот кто? Зрители взволнованно кричали, да и ведущий не отставал.

— Да, п-похоже, Риму не выиграть, — слегка улыбнулся юный понтифик.

Александр всегда очень стеснялся, и ему было тяжело среди всей этой толпы, но он старался не подавать виду — не хотел волновать своих спутников.

— Н-ну, наверное, тут н-нечему удивляться. Альбион же м-морское государство. Конечно, у них лучшие яхтсмены, — сказал он.

— Ваша правда. Не хочется хвастаться, но мы самые выносливые и искусные, — поддакнула Джейн.

Она напоминала больше древнеримскую гетеру, нежели альбионскую дворянку. Джейн явно повеселела, ведь её команда могла победить.

— А ещё мы самые страстные, — промурлыкала она и положила ладонь на колено Эстер. — Святая, вы не навестите меня сегодня вечером? Я хочу покаяться. Вы выслушаете грехи этой заблудшей овечки?

— Ой, чего-то я проголодаюсь!

Эстер как ужаленная подскочила с места. Холодный пот заструился у неё по спине.

— Мария, я бы перекусила… А? Мария?

— О-она вышла.

— Вышла…

Эстер огляделась по сторонам, но Мария пропала. Она осталась лишь с несчастным Александром и герцогиней.

— Ну что, святая? — спросила Джейн, проводя языком по губам. — Если не получится сегодня, можно и в другой день. Лондиниум очень большой, мы найдём, где поговорить о любви.

— Вы же хотели покаяться!

Эстер отшатнулась от Джейн, жарко шепчущей ей на ухо. Даже подземелье Карфагена её так не испугало когда-то.

— Ой, ой! — вдруг воскликнул Александр и схватился за живот. — Больно-то как!

— Ваше святейшество! Как вы?!

Эстер побледнела и схватила его за руку. Если тут что-то произойдёт, беды не миновать.

— Где болит? Вам ведь вырезали аппендицит, да? Что же делать?!

— П-просто переволновался, — выдавил Александр. — Подышать бы в-воздухом. М-мне станет лучше.

— То есть выйти? — растерянно спросила Эстер.

Мария как раз попросила не уходить никуда, но Александр выглядел несчастным, а Мария всё не приходила. И кто здесь её люди? Герцогиня вернулась на своё место, чтобы не беспокоить Александра.

— Ну хорошо. Давайте выйдем ненадолго.

***

— Вам лучше? — спросила Эстер.

Александр закрыл глаза и наслаждался ветерком.

Солнце начало садиться, и в воздухе повеяло прохладой.

Много они всё равно не пропустили, даже отсюда видно гонку. Они были на набережной далеко от моста, на чём-то вроде дамбы. Пароходы стояли на якоре, и зрителей сюда не пускали. Люди проходили мимо или проезжали в экипажах, пытаясь хоть одним глазком увидеть конец регаты. На улицах появились лоточники в ожидании зрителей. Становилось всё оживлённее.

Лучше вернуться обратно, пока тут не столпился народ.

Эстер посмотрела на Александра. Тот прислонился к фонарному столбу.

— Выглядите лучше. Может, вам показаться врачу?

— Д-да всё хорошо, не н-нужно врача, — твёрдо сказал Александр, хоть и заикался. Он улыбнулся. — Мне и н-не было плохо. Не волнуйся.

— Но вы же…

— А, да я соврал. Герцогиня т-так насела н-на тебя. Я х-хотел просто помочь. Со м-мной всё хорошо.

— Ох, вот как. Вы напугали меня. И спасибо за помощь.

Эстер совсем не ожидала от Александра такого. Она спрятала удивлённую улыбку.

— Вы отличный актёр. Я вам сразу поверила.

— П-правда? Х-хорошо. Рад б-был помочь, — вспыхнул Александр. — К-когда я в-вру, я очень в-волнуюсь, поэтому чаще п-помалкиваю. Но м-мне было в-весело. Н-наверное, не стоило этого г-говорить, я ведь с-священнослужитель.

— Ну что вы! В Библии же не зря сказано: «Кто ходит в мудрости, тот будет цел». Ваша мудрость спасла меня. Не будьте к себе так строги.

— Да? Однажды мой друг п-попросил меня не н-насмехаться над собой, — печально сказал Александр, будто слова Эстер что-то затронули в нём.

Он поглядел на прохожих и вздохнул.

— Он отдал жизнь, чтобы спасти других, а я н-не смог с-сдержать обещание. Я о-обещал ему с-стать великим понтификом.

— И вы им обязательно станете! Вот даже сейчас вы… приехали один, без сестры! Это же потрясающе! Ваш друг гордился бы вами! Я ведь тоже обещала… и пока не выполнила.

— А кому ты обещала? — спросил Александр.

Он был рад своей прелестной спутнице, а может, даже просто её поддержке.

— Я п-помолюсь за тебя, — улыбнулся он. — Чтобы ты поскорее и-исполнила обещание.

— Благодарю вас. Я надеюсь, что вы тоже скоро исполните своё.

И они, улыбаясь, посмотрели на реку. Заходящее солнце сверкало на воде. Яркие блики плясали по глади. Эстер и Александр молча смотрели на реку, думая о своих погибших друзьях.

— Ой, поздно-то как! — воскликнула Эстер и вскинула голову.

Вздымающаяся в небо башня Биг-Бен показывала три часа.

Пускай охрана в штатском и шла за ними, лучше уже вернуться.

— Ваше святейшество, пойдёмте обратно. Гонка вот-вот закончится.

— Да-да! Ой! — закивал Александр и тут же покраснел.

Желудок громко заурчал.

— Вы проголодались?

— Да нет! Я просто…

— А я тоже хочу есть. Давайте купим чего-нибудь?

Эстер приметила лоточника. Немолодой мужчина как раз устанавливал табличку с надписью «Рыба и жареная картошка от Тодда. Лучшие в Лондиниуме».

Альбиоцы обожали жареную треску и картошку, это их любимая закуска, и Эстер давно хотела попробовать её. А раз вчера не получилось, можно сегодня.

Она подошла к лоточнику и поковырялась в сумочке.

— Ваше святейшество, у вас же нет аллергии на рыбу? Добрый день, мистер, две порции рыбы и жареной картошки, пожалуйста.

— Заказ принят! — крикнул лоточник, нарезая огромным ножом треску.

Его щёки обвисли как у бульдога, а лицо не выражало никакой радости, но зато ножом он орудовал как заправский повар. Он опустил рыбу в масло, а потом завернул в газету.

— Две порции. С вас шесть динаров. Выбирайте чем приправить.

— Так, что тут у вас. Соль, уксус, оливковое масло и вустерский соус. Что вы хотите, ваше святейшество?

Эстер растерянно поглядела на приправы. Что бы выбрать? И она решила взять соус.

— Мне кажется пойдёт. Я и так много солёного сегодня съела. Полью немного…

— Ты что творишь?! Не лей его-о-о-о! Не так надо! О нет-нет-не-е-е-ет! — закричал кто-то так, будто Эстер совершила сущее святотатство.

Она обернулась и уставилась на молодого мужчину.

— Ужас какой! Ты хоть понимаешь, что делаешь?! — кричал он. — Рыбу и картошку едят с солью и уксусом! Побольше соли и хорошенько так уксуса! Всё остальное просто грех! Как ты вообще додумалась полить вустерским соусом?!

— Ох…

Эстер уставилась на молодого мужчину, оравшего так, что у него вены на лбу вздулись. Пёстрая рубаха, режущая глаза, пиджак жемчужного цвета, блестящие лакированные туфли. Вдобавок к яркому наряду он нацепил огромные солнцезащитные очки на пол-лица, достойные кузнеца или стеклодува. Конечно, она сразу узнала его взъерошенные золотистые волосы, льдисто-голубые глаза и вытянутое лицо с прямым носом. Это же его она повстречала в Сохо!

— А? Каин?

Он растерялся и посмотрел на неё.

— О? Ух, это ты, святая? Вот это встреча-а-а-а-а-а-а! — завопил он и захлопал в ладоши. — Ты тогда успела на бал? Надеюсь, злая мачеха не отругала тебя… Лучше послушай моего совета, святая, убери соус.

Каин возвёл палец вверх и подбоченился.

— Слушай и запоминай! Сначала посыпаешь горстью соли, хорошенько поливаешь уксусом, потом ка-а-а-к кусаешь. Лучше сразу треть. Рецепт этот древний и уходит…

— Простите, господин, история, конечно, занимательная, но наши друзья явно собирались уходить. Не мешайте им, пожалуйста, — раздался голос позади Каина.

Брюнет в чёрном костюме-тройке обернулся к Эстер.

— Извините, сестра Эстер. Вы очень нравитесь господину, просто он своеобразно показывает это.

— А… ну да… — выдавила улыбку она и посмотрела на дворецкого, чувствуя, как по спине льётся холодный пот. — Спасибо вам за помощь. Без вас я бы не приехала вовремя.

— Я рад, что вы успели. Это вам спасибо, что помогли господину. Сдаётся мне, это было непросто.

— Ну как бы сказать помягче, — пробормотала Эстер, искоса поглядывая на Каина.

А тот вещал про рыбу и картошку уже с точки зрения обществоведения и здорового питания.

Эстер снова посмотрела на дружелюбно улыбающегося дворецкого.

— Какой вы всё-таки молодец, господин Батлер, — восхитилась она. — Нелегко вам, неверное, с ним.

— Да, бывает. Но так даже интереснее, — улыбнулся тот.

Он изящно поправил очки и по-отечески нежно посмотрел на Каина.

— Бывает, чем труднее с ребёнком, тем больше привязываешься к нему. Когда любишь кого-то, даже беды кажутся радостями.

— Слушай, Эстер, я тут хотел спросить, — перебил их Каин, которому надоело вещать в пустоту, — а это кто? Твой парень, что ли? — Он лукаво улыбнулся и посмеялся.

Александр вспыхнул, да так и застыл.

— Господин, это же… — начал уже Батлер, слегка растерявшись, но потом обернулся к Эстер. — Сестра, а не опасно приводить его сюда? А вдруг что-нибудь случится?

— Да, вы правы, господин Батлер. Просто он захотел подышать свежим воздухом.

Батлер говорил учтиво, но, похоже, думал, что она сошла с ума. Эстер смущённо потёрла лицо. Они и правда повели себя как-то безответственно. Что бы сказать, думала она, поднося ко рту уже остывшую рыбу.

— Да вы не волнуйтесь. Мы сейчас перекусим и сразу обратно. Нам уже всё равно пора возвращаться.

— Ну нет! Так рыбу не едят! — возмутился Каин.

Он выхватил закуску у неё из рук, да так ловко, будто фокусник.

— Вот никто меня не слушает. Соль и уксус! Рыбу и картошку едят с солью и уксусом! Кто тебя вообще надоумил поливать их соусом?! Сейчас я всё сделаю.

— Эй, постой! — возмутилась Эстер, но тщетно.

Каин выбросил куски рыбы в соусе, и чёрный бродячий кот тут же выпрыгнул из мусорной корзины и метнулся к лакомству. Он посмотрел по сторонам и быстро проглотил рыбу.

— Ты зачем выбросил еду? — снова возмутилась Эстер. — Тебя мама не учила, что нельзя так делать!

— Так я же… как лучше хотел, — пробормотал Каин, опешив от её гнева. — Ну… прости…

— О господи! — вздохнула Эстер, глядя на Каина, который был выше её на две головы.

Его дурацкое извинение ещё больше разозлило её.

— Ладно, проехали! Просто в другой раз не делай так, хорошо, оте… Каин, — сказала она, едва не оговорившись.

А какая у Каина фамилия?

— Э-Э-Эстер! Смотри! — закричал Александр.

Она обернулась. Бледный юноша показывал на мостовую. Она ошарашенно посмотрела туда. Кот, съевший её рыбу, лежал на спине, его трясло, а из пасти пенилась кровь.

— О боже! Он болен?

— Да нет, — сказал Батлер.

Он наклонился к несчастному животному и понюхал воздух.

— Пахнет миндалём… Яд. Цианид, судя по всему.

— Цианид?! Но кто…

Эстер уставилась на рыбу в зубах кота и тут же выхватила закуску у Александра.

— Почему еда отравлена?! Откуда…

— А я ведь хотел убить тебя без боли, но этот болван всё испортил, — раздался зловеще-хриплый голос. — Придётся прибить вас всех. Скажи спасибо этому кретину. Сердце прямо кровью обливается.

— Кто ты?!

Эстер тут же закрыла собой перепуганного Александра. Каин вообще не сообразил, что к чему, а Батлер встал впереди всех. Учтивый дворецкий в чёрном костюме и лоточник глядели друг на друга, словно готовы были сойтись в рыцарском поединке.

— Так это ты подсыпал яд? Сдаётся мне, никакой ты не лоточник. Кто ты?

— Тодд. Суини Тодд, — с кислой миной ответил мужчина и вытащил из-под лотка пулемёт.

Даже не глядя на оборачивающихся прохожих, он поставил пулемёт на треногу и зарядил ленту.

— Мне приказали убить соплячку.

Никто даже рта не успел раскрыть, как раздался оглушительный огонь.

***

— Богатая у вас страна… и красивая, — произнесла сестра Паула.

Она с восхищением глядела на солнечные блики, играющие на воде. Она смотрела на гладь реки, но была полностью сосредоточена на своей спутнице.

— Недавно я просматривала документы по Ист-Энду, — беспечно сказала она, будто о библиотечном каталоге заговорила. — Немало там уходит электричества, газа и воды. Многовато вы тратите на трущобы. Там что…

— …целый город под землёй? — горько усмехнулась Мария, покуривая сигариллу.

В небольшом помещении, куда пускали только некоторых дворян и членов королевской семьи, они сидели на скамье, где до этого ворковала влюблённая парочка.

— Там гетто. Ну, мы его так зовём. Тёмный город, построенный в Альбионе пятьсот лет назад. Проклятый город, — сказала она.

Весеннее солнце золотило реку. Слышались весёлые крики. Первые парусники уже подходили к финишу. В воздухе витала радость. Вот только Марии было не до этого. По её лицу пробежала тень отвращения и ненависти. Она выдохнула табачный дым.

— Там живут эти кровопийцы… Спустя несколько столетий после первого крестового похода Ватикана мы тоже стали гнать их. Многих убили, закололи кольями, а за другими бежали, пока солнце не сожгло их дотла.

— И всё же кто-то выжил.

— Да. И они скрылись среди нас в Лондиниуме, — сказала Мария и распростёрла руки к городу, будто хотела объять его. — Тогдашняя королева Вивиана любой ценой хотела сделать Альбион сильным. Главное было восстановить утраченные технологии, возродить науку и производство. Но попросить помощи у Ватикана, значит, признать свою слабость. Пока она размышляла, как поступить, с материка на остров сбежали нелюди.

— Мы давно знаем, что они живут в Альбионе и передают вам технологии, вот только доказать не могли этого, — невесело произнесла Паула.

Она вынула из кармана конверт с вензелем М.С., запечатанный геральдическим гербом с грифоном и адресованный Конгрегации доктрины веры.

— Теперь у нас есть доказательства, только предъявить мы их не можем. Альбион слишком сильный. Всё может стать только хуже. Мы разделимся, начнётся война. Даже если победим вас, Империя потом просто добьёт нас.

— Альбион всегда гордился свободой и процветанием. Мы не ждали от вас помощи и не признавали ваше превосходство, поэтому мы пообещали нелюдям не трогать их, чтобы пользоваться их технологиями…

— Разумное решение для поддержания мира, — невозмутимо согласилась Паула и поглядела на кольцо с грифоном на пальце Марии. — Но сейчас, когда такое творится в мире, вам нужен надёжный союзник против внешнего врага. Такой как Ватикан. Конечно, мы не можем доверять ни монарху военизированного государства, ни герцогине, отрёкшейся от Церкви. Мы можем дружить только с тем, кому доверяем. Скажем, с вами, виконтесса Карлайлская. Вернее, ваше высочество принцесса Мария.

— Со мной? Неужели Церковь признает незаконнорождённого ребёнка? — удивилась Мария, швырнув недокуренную сигариллу на пол.

На её губах играла улыбка, но голубые глаза сверкали пронзительно, как острые клинки.

— Да, принц Гилберт был моим отцом, но мать-то всего лишь его очередной любовницей, а потом он и вовсе женился на принцессе Виктории. Вы же не признаёте детей, рождённых вне брака.

— Вы правы, но всё можно решить. Скажем, в Риме вдруг найдётся документ, подтверждающий тайный союз между принцем Гилбертом и вашей матерью Гариеттой. Тогда брак с Викторией тут же аннулируют, ваша мать будет единственной законной супругой принца, а значит, и ребёнок от этого брака вполне законнорождённый.

— Да, я смотрю у Церкви длинные руки, — произнесла Мария себе под нос, затушив сигариллу ботинком. — Мать всегда находилась в тени. Она умерла, когда мне было восемь, спустя год после смерти принца. И она всегда повторяла одно и тоже. О, это были слова несчастной женщины. Как же она ненавидела отца за то, что он бросил нас. Интересно, что бы она сказала, услышь вас сейчас?

— Я не знаю.

Леди Смерть вскинула брови.

— Кардинал Медичи поручил мне найти достойного наследника на престол, не более, — бесстрастно сказала она, слегка прикрыв глаза. — И мы пойдём на всё ради этого.

— Даже узаконите внебрачного ребёнка… Ну да, творить чудеса как раз по части Ватикана, — насмешливо заметила Мария, поглядев на город. — Если я унаследую престол, чего вы ждёте от меня? «Из того, что достанет рука его, одну птицу в жертву за грех, а другую во всесожжение». Как мне искупить свой грех?

— Искупить… У вас нет грехов перед Церковью. Мы лишь ищем того, кто исполнит Божью волю, — ответила Паула, не обратив внимания на насмешку. — Сейчас нас больше волнуют германский монарх и герцогиня Эринская. Они ведут себя так, будто уже взошли на престол. Мы-то признаем вас королевой, а вот они нет, и всё может плохо кончится.

— Тоже верно. И что, Ватикан поможет мне тогда?

— Боюсь, что нет. В этом случае мы никого не поддержим. Мы должны точно знать, что вы веруете и преданны Церкви. Только тогда мы поможем вам.

— Да? И как же мне доказать это? — удивилась Мария.

Паула молча смотрела на Темзу, словно устала от разговора.

— Какой красивый город, — печально произнесла она. — Ваш народ сделал его таким. И несмотря на всю красоту, у него есть тёмная сторона. Несмотря на все заслуги, вам есть чего стыдиться. Это логово нечисти… Монарх, который покончит с нелюдями, получит Божье благословление, как когда-то святые цари прошлого.

— Вы про гетто? — неуверенно спросила Мария.

Она круто развернулась к женщине.

— Сестра Паула, кардинал Медичи хочет, чтобы я убила жителей гетто? Это ваша цена?

— Вы вольны толковать слова, как вам угодно, ваше высочество.

Мария смотрела на Паулу по-военному пронзительно и сурово, но та даже бровью не повела.

— Но, если вы отважитесь на этот подвиг, ваше имя навеки войдёт в историю, — просто сказала она. — И там уже никто не будет спрашивать, родились вы в браке или нет.

Мария помолчала немного.

— Ещё бы. Теперь я наконец понимаю, чего хочет кардинал Медичи, — кивнула она.

И в глубине души она надеялась на такую просьбу. На её лице не было и тени сомнения. Будь она не уверена, она не послала бы Ватикану фотографии гетто.

— Через несколько дней я уничтожу гетто. Скажите своему начальнику подготовить все документы. Вы же не хотите видеть на престоле германского монарха или герцогиню Эринскую, так? Тогда начинайте уже сейчас.

— Хорошо.

Мария выглядела по-королевски решительно, готовая встретиться с судьбой лицом к лицу.

Паула довольно посмотрела на неё и учтиво поклонилась.

— Смотрите! Там! — раздался крик.

Они обернулись. Молодая пара указывала на реку.

Мария и Паула посмотрели на Темзу. Вода пошла чёрной пеной. Может, газ какой-то? Да нет. Пена была до боли знакомая.

— Это что… торпеда?! В реке субмарина?!

— Ваше высочество, в укрытие!

Паула схватила Марию за руку.

Жуткий взрыв сотряс воздух. Из реки поднялись столпы воды и обрушились на берег.

IV

Взрывы гудели словно электрические пилы. Гремело без перерыва, и грохот почти сливался воедино.

Эстер едва успела повалить Александра на землю, как пули смертоносным огнём прорезали воздух. От грохота и ударной волны она даже на несколько секунд потеряла сознание.

— Э-Э-Эстер! — закричал Александр.

Она тут же встрепенулась и попыталась привстать. Голова просто раскалывалась.

Сейчас упаду в обморок, подумала она.

— Вы не ранены, ваше святейшество?

— Эстер! У тебя же кровь на голове!

— Да ерунда, просто царапина.

Эстер отёрла кровь, бегущую по лицу. Александр глядел на неё так, будто ей раскроило голову. Наверное, от мостовой отскочил осколок камня.

Ерунда, повторила она про себя и приподнялась.

— Ну почему?!

На земле лежали люди. Она сразу поняла, что они мертвы. Не нужно даже смотреть на зияющие чёрные дыры от пуль. Среди погибших она заметила мать с малышом, истекавших кровью. Ей стало дурно.

— Если вы так и будете валяться на земле, я много народу выкошу, черти проклятые, — едва сдерживая смех, сказал Тодд.

И начал перезаряжать ещё дымящийся пулемёт.

— Вставайте уже. Тоже мне священнослужители!

Эстер ничего не ответила на его подначку, завуалированную под упрёк. Некогда было — она пыталась достать обрез из-под подола. Это оказалось нелегко, Александр сильно вцепился в неё.

Тодд перезарядил пулемёт. Раздался жуткий щелчок, будто гильотина опустилась.

— Т-ты ответишь з-за это! — крикнула Эстер дрожащим голосом.

Она с удивлением поняла, что ни Батлера, ни Каина среди погибших нет.

Конечно, убийцу ей не переубедить, но может хоть время потянет, и прохожие спасутся.

— Тебе не убежать! Ну, убьёшь ты нас, тебя же всё равно поймают! И твоему заказчику тоже не поздоровится!

— Ну спасибо за беспокойство, конечно, но волноваться не стоит. Я же не круглый дурак. Эти тупые легавые меня ни в жизнь не поймают, — захохотал Тодд.

И тут раздался грохот. Из склада, снеся дверь, вдруг вырвался огромный грузовик. Тодд запрыгнул на лестницу на автомобиле и прицелился из пулемёта в Эстер.

— Ну прощай, девчушка. Ты уж прости…

Тодд с весёлой улыбкой надавил на спусковой крючок. Эстер крепко обняла Александра, чтобы защитить его. Правда, пулемёт изрешетит её как бумагу, и вряд ли Александр спасётся.

Она закрыла глаза. Вот и конец. Но тут вместо выстрелов раздался вопль.

— Что за чертовщина?!

Она открыла глаза.

— Это что такое?!

Из реки поднялись столпы воды. Они взмыли в небо, а потом, словно падающие звёзды, устремились вниз и обрушились на грузовик.

— Артиллерийские мины?! — охнула Эстер. — Да нет, это же…

Снаряды, за которыми тянулся белый хвост, разрезали воздух.

— Торпеды?! — вскрикнул Тодд. — Да ну бросьте! Кто их запустил?! Чёрт! Сваливаем!

И тут на них обрушилась яркая вспышка. Громыхнул взрыв.

Эстер почудилось, будто она парит в воздухе. Она лишь успела заметить, что грузовик разнесло на куски, как её подбросило в воздух. Она всё так же сжимала в объятьях Александра, да толку, ничего не поможет против ударной волны. Они упали не на землю, а на деревянную зрительскую ложу, прокатились по ней, разрушив балки, и рухнули в реку.

Эстер ничего не видела кроме пены. Она собрала последние силы и поплыла к мерцающему свету. Там, наверное, поверхность. Нужно плыть, иначе они утонут. Сейчас она билась не только за себя, но и за Александра.

О, нет! Взрыв оказался очень сильным. Плыть было тяжело. Тело, что железный брус, воздуха не хватает, мысли путаются. Не соображаю ничего. Я плыву вообще?

Кажется, кто-то схватил её за одежду. Александр? Нет, кто-то другой с силой вытянул её на поверхность.

— А-а-а-а-а!

— Как вы? — раздался то ли девичий, то ли юношеский голос.

Эстер откашлялась водой и судорожно задышала, будто рыбка, выпавшая из аквариума.

Она обернулась и смахнула мокрые рыжие пряди с лица. Они были на берегу, но на другой стороне, на северной у Вестминстера. Она ошеломлённо посмотрела на их спасителя.

— Т-ты же…

— Хотелось бы представиться как подобает, да времени нет. Я не могу долго быть на солнце, крем смылся, — горько усмехнулся спаситель и снял капюшон.

Он ловко замотал лицо и закрыл глаза солнцезащитными очками. А может это была она.

— Я не враг вам, Эстер Бланшетт. Меня попросили помочь вам.

— Кто?

— Ваш друг. Авель Найтроуд, — ответил спаситель, помогая им подняться. — Он у меня дома. Давайте я вас провожу к нему.

V

Бронетранспортёр остановился прямо посреди узкой улочки.

— Простите, что задержался. Это я с вами разговаривал по телефону?

Только здоровяк вышел из автомобиля с эмблемой Божьего молота, как к нему подбежал крепкий коротышка угрюмого вида.

— Фергюсон, первый отдел Скотленд-Ярда. — Он снял котелок с головы, обнажив лысеющую макушку, и учтиво поклонился. — Это я вам звонил. Мы напали на след Авеля Найтроуда.

— Брат Пётр. И что, Найтроуд здесь, инспектор? — спросил инквизитор, оглядываясь по сторонам.

Стоял полдень, но из-за приткнутых друг к другу домов свет едва проникал сюда. На земле валялись кучи мусора и навоза, а над ними кружили мухи. Парочка пьяниц лежали в обнимку с бутылками джина. И не понять, живые они или мёртвые. А впрочем они всё равно долго не протянут в такой помойке. Вайтчепел худший район Лондиниума, настоящие трущобы.

— И что он забыл в этой клоаке? Ладно, инспектор, отведите меня к нему. Не знаю какого рожна его сюда занесло, но я его забираю.

— Ну, это вряд ли.

Фергюсон поскрёб жидкую бородёнку и виновато поглядел на Петра. Он показал на публичный дом и сказал:

— Мы кое-что о нём узнали, но пока не нашли его.

— Как это вы не нашли его?! — поразился Пётр, широко шагая по вестибюлю, и метнул на инспектора пронзительный взгляд. — Вы же сказали, что напали на его след! Выходит, что нет?

— Нет-нет, след-то мы нашли, а самого Найтроуда пока нет.

Пётр сейчас был похож на вепря, бьющего копытом.

— Мы поспрашивали местных, показали им фотокарточку Найтроуда. Оказалось, что многие его видели, — испуганно затараторил Фергюсон. — Ну вы понимаете, священник тут всё равно что Санта-Клаус на санях с оленями. Мы легко выследили его досюда, а потом он внезапно пропал, будто растаял в воздухе.

— След теряется здесь…

Пётр задумчиво огляделся.

Конечно, в этом адском логове священник как бельмо на глазу. И куда же он исчез?

— А может его убили, а труп скинули в реку? Или закопали где?

— Я тоже так сначала подумал, но труп мы не нашли. И ещё всплыло кое-что любопытное. Вчера ночью одна местная проститутка вбежала сюда вся в крови и сказала трактирщику, что на неё напал Джек-потрошитель, а священник спас её.

— Джек-потрошитель? — Пётр потёр лоб.

Знакомое прозвище. Не в газете ли писали про него? Кажется, местный душегуб, убивающий женщин.

— Что-то не вяжется. Вроде писали, что он убивает знатных дам.

— Это правда. Он убил пятерых. Все женщины были из небогатых дворянских родов, работали гувернантками и экономками в Кенсингтоне и Вест-Энде. Ошиблась проститутка, подумал я, но она сказала про священника, и вот это меня заинтриговало.

— Вот как. Хорошо. Я хочу поговорить с ней. Можете устроить?

— Ещё бы! Я поэтому и позвонил вам. Она тут часто работает. Сейчас она в комнате тринадцать на четвёртом этаже. Мы заперли её и приставили охрану. Сюда, пожалуйста.

Обменявшись приветствиями с полицейскими, Фергюсон поднялся по лестнице и проводил Петра.

— Её зовут Анна Фармер, тридцать пять лет. Живёт с соседкой Мишель Ли, ровесницей. Они считаются местными красавицами, вечно выдумывают байки, якобы когда-то в юности они служили в богатых домах. Годы, конечно, оставили свой след, но для этого района они и правда красотки.

— Её соседку вы тоже заперли?

— Не успели, к сожалению. Она уже ушла с посетителем. Ну всё равно она никак не связана со священником. Но если настаиваете, мы найдём её.

— Да нет, не нужно.

Крутая лестница вела к грязному коридору. Стояла зловещая тишина, но вполне обычная для публичного дома. Пол под ногами скрипел.

— Главное, найти Найтроуда, — равнодушно бросил Пётр. — Поговорим с Фармер и уйдём из этого адского логова.

— Конечно-конечно. Я вас понимаю. Ист-Энд страшная клоака. Тут одни проститутки, бандиты, бездомные, да сутенёры.

Отовсюду мерцали глаза, будто на них глядели лесные звери.

— Ист-Энд самый мерзкий район, — грустно сказал Фергюсон, стараясь не смотреть по сторонам. — Странно, что Фармер и Ли живут тут. Могли бы заняться чем-нибудь другим, заработали бы больше. Кто знает, почему они здесь.

— Да, кто знает… — безучастно отозвался Пётр, явно не разделяя печали инспектора.

Петра не волновали грешники. Сами виноваты, что живут в клоаке. Пусть хоть изваляются в грязи, пусть хоть сдохнут в сточной канаве, лишь бы не нарушали законы Ватикана.

Они остановились в самом конце тёмного коридора.

— Тринадцать. А вот и её комната. За дверью мои люди. Вы не против, если я пойду с вами?

— Лучше не надо. Увидимся, инспектор.

Пётр остановил Фергюсона, уже потянувшегося к дверной ручке. Он хотел постучать в дверь, как остолбенел.

— Хм… — протянул Пётр настороженно.

— Что случилось, ваше благородие? — спросил Фергюсон.

Пётр лишь молча подёргал ручку. Заперто.

Он цокнул языком и прыгнул, выхватив Крикуна. Одним мощным пинком он выбил дверь. Фергюсон даже не успел рта раскрыть, а Пётр уже метнулся в тёмную комнату.

— Не входите, ясно! — рявкнул он, вскидывая жезл.

В конце комнаты у окна стоял человек с ножом. Худой, как скелет, под ногами у него растекалась лужа крови. Молодой полицейский в обмундировании лежал на полу весь в крови, рот его был слегка приоткрыт, а штаны спущены. Видимо, они с проституткой решили заняться делом. Или нет. Уже неважно. Бедняге отрубили голову. Голова откатилась, пустые глаза уставились в стену.

На кровати лежала невысокая женщина, а тощий мужчина удерживал её. Её юбка была задрана, и виднелись чёрные чулки на подвязках. Какого цвета блуза было не ясно — она вся пропиталась кровью.

— В-ваше благородие…

— Инспектор, прячьтесь! — крикнул Пётр, метнувшись вглубь комнаты.

Тощий мужчина занёс нож.

Жезлы задрожали, завизжали и обрушились на убийцу. Любой другой при виде сильнейшего рыцаря Ватикана скончался бы от потрясения, но мертвенного вида убийца даже не дрогнул. Он провёл синим языком по губам, тонким, будто вырезанных ножом.

Пётр страшно закричал. А убийца просто остановил клинками оба жезла. Но оружие у Петра было не простое. На концах его крутились высокочастотные диски, способные раскрошить всё в пыль. Обычный нож тут же превратился бы в труху, только одно могло остановить Крикуна…

— Высокочастотный клинок! Ах ты гад!

Убийца владел такой же утраченной технологией. Пётр напрягся. Тут только грубая сила победит, и он пытался сломать ему руки. Конечно, он рассчитывал лишь на силу, но всё-таки удивительно, как быстро он сообразил, что делать.

Убийца засмеялся.

Он понял, что задумал инквизитор. Он поджал губы и метнул ножи прямо в лицо Петру. Только поразительное проворство спасло Петра от слепоты. Он выгнулся назад, и клинки, пролетев прямо над носом, вонзились в стену. Повезло так повезло, но Петру было не до этого.

— А ну стой, гад!

Он даже не успел выпрямиться, а убийца под град осколков выскочил в окно, свернулся в клубок, спрыгнул на землю и помчался по переулку.

— Сбежал гад, — пробурчал Пётр, выглядывая в разбитое окно.

Кинуться за ним? Нет, района он не знает, а в этом лабиринте переулков он никогда его не догонит.

Пётр растерянно смотрел в окно.

— Ваше благородие, она ещё жива! — воскликнул Фергюсон.

Окровавленная женщина едва пошевелилась.

— Она выживет? — тут же спросил Пётр.

— Вряд ли. Много крови потеряла.

И словно в подтверждение, женщина задёргала ногами в конвульсиях, но тут заметила их и прошептала:

— Он…

— Тише. Он не вернётся, — сказал Пётр и взял её за руку.

Её уже не спасти, но он хотя бы побудет с ней в её последние минуты.

— Мы друзья. Врач скоро придёт. Держись…

— Друзья?

Казалось, его слова пробились сквозь её затуманенный разум. Её глаза слегка вспыхнули. И всё же скоро она угаснет, как свеча на ветру. Она собрала последние силы и прошептала:

— Мне уже конец… Спасите Мишель. Прошу вас. Они убьют её…

— Мишель? Твоя соседка? — спросил Пётр, бросив многозначительный взгляд на инспектора.

— Они убили всех моих подруг… Сару, Гермиону, Сэру, Кэтрин, Марту… — говорила она, словно не слыша Петра. — Он и её убьёт.

— Кто?

Проститутка знала этого жуткого убийцу?

— Анна! — закричал Пётр так, словно пытался удержать её душу в теле. — Что ему нужно?! Почему он убил твоих подруг?!

— Прошу спасите Мишель.

Рыцарь Разрушения взревел от досады, но женщина не слышала его. Вряд ли она уже что-то соображала. Взгляд её затухал.

— Она ушла утром с посетителем… Гостиница «Лэнем», номер триста три, Батлер…

— Эй! Держись! Открой глаза! — кричал Пётр, но женщина не ответила.

Фергюсон пощупал пульс.

— Я вызову следователя-криминалиста, — кашлянул он вежливо. — Так мы и не узнали ничего про священника.

— Где эта гостиница? — спросил Пётр.

Он опустил руку женщины и осенил её крёстным знамением.

— У вас есть фотокарточка Мишель? Я иду в гостиницу. Инспектор, выясните, кем были эти женщины, хорошо? Узнайте всю подноготную! — рявкнул он и круто развернулся.

VI

Филипп Август Климент, лучший журналист газеты «Пикадилли», Оплот слова и Верный друг рыцарей Альбиона, сопел от досады и курил без остановки, поглядывая на настенные часы в чайной.

Три часа пополудни. Он торчал здесь уже два часа.

Роскошная гостиница «Лэнем» стояла на улице Риджент. Восемь этажей, шестьсот комнат и четырнадцать тысяч метров красно-белого с золотом ковра. Не каждый мог остановиться в этом святилище. Имей ты хоть горы денег, без дворянского титула сюда не пустят.

Климент пыхтел от злости, страшно хотелось в туалет, а он даже на миллиметр не сдвинулся со своего кресла за эти два часа.

— Вот чёрт! Ну, где эти уроды? Они же сегодня должны вернуться!

Фотоаппарат он уже давно держал наготове, даже фонограф приготовил, который так хитро выманил у новенькой секретарши в отделе машиностроения. Последняя модель, не больше пачки сигарет, записывает до трёхсот секунд. Да он как на войну снарядился, а их всё нет и нет.

Сначала он хотел пробраться прямо в гостиничный номер, но, к сожалению, его тут же узнали. Пару раз он устроил тут небольшой переполох в погоне за новостями, и с тех пор работники, которые не понимали всей важности свободы слова, записали его во враги. Только в чайной ему и можно было сидеть. Попробуй он зайти в вестибюль, его тут же вышвырнут, как собаку. Работники гостиницы глядели на него как голодные шакалы. Климент одарил их улыбкой и достал из чемоданчика папку. Прикрыв ею лицо, он прочитал статью.

«Невеста с того света. Загадочная история покойной леди Фрэнсис», гласил заголовок. Климент поглядел на пожелтевшую бумагу. Эту немаленькую статью он сам написал девятнадцать лет назад. Но не ради приятных воспоминаний он отыскал её в архиве и принёс сюда. Нет, его интересовала фотография молодого шатена со светло-зелёными глазами.

— Айзек Батлер, Королевский медицинский колледж Лондиниума, — прочитал он с придыханием. — Это точно ты! Я сперва не узнал тебя! Операцию сделал, да? Тварь этакая!

Климент представил интеллигентное лицо и тусклые глаза, будто у мёртвой рыбы, и взревел.

Он хорошо помнил тот жуткий опыт с дочерью герцога Бедфордского, будто он произошёл не девятнадцать лет назад, а только вчера. Бессонными ночами он искал виновника, пропавшего студента медицинского колледжа. Но его так и не нашли. Ни сам Климент, ни Скотленд-Ярд, ни семья герцога, ни даже Ватикан, а Церковь подняла тогда такую бучу. Ещё бы, оживили мертвеца! А студент растаял, как мираж… и вдруг вернулся в Лондиниум!

— На этот раз не уйдёшь, тварь… — процедил сквозь зубы Климент, прожигая взглядом фотографию.

И как он не узнал этого злодея тогда в Иштване? Просто чудо, что он вернулся в Альбион. Конечно, не стоит забывать о святой и священнике, но и Батлера нельзя так просто оставлять. Особенно, когда они все повязаны друг с другом. Да эти новости увековечат его имя в истории альбионской журналистики. Может, даже в рыцари посветят…

— Ну держись, Батлер! На этот раз я прищучу тебя!

— Простите, вы Филипп Климент из газеты «Пикадилли»? — раздался голос.

Мужчина говорил с чистым кенсингтонским акцентом. Значит, очень знатный дворянин.

— Добрый день. Ваш редактор сказал, что вы здесь. Поговорим?

— С кем имею честь?

Климент поспешно захлопнул папку и вскинул взгляд. На него смотрел высокий мужчина в сутане. Он опирался на трость, каштановые волосы слегка завивались, взгляд голубых глаз умный и немного лукавый. Мужчина изящно подал официанту трость. Да, он явно привык, что ему прислуживают.

— Я не отниму много вашего времени, мистер Климент, и уйду сразу же, как мы всё решим.

То ли не заметив злобного взгляда Климента, то ли попросту не обратив внимания, джентльмен сел перед ним. Он забил табак в трубку и сказал:

— Я доктор Вильям Вордсворт, служу в Государственном секретариате Ватикана, там же, где и святая Иштвана. Она сегодня немного занята и попросила прийти вместо неё. Поговорим начистоту, мистер Климент? Вы изучаете прошлое сестры Эстер, верно? Попрошу вас прекратить немедленно.

— Шутить изволите? — усмехнулся Климент. — Мы имеем право знать правду и написать её. Даже папа римский не может нам помешать. Вы же сами знаете это, отец?

— Знаю, но вы ведь понимаете, как устроен мир. Будете и дальше копать, может статься, что ваша газета закроется. Или вам всё равно?

— Вы угрожаете мне, что ли? — расхохотался Климент. — Зря стараетесь. Хотите закрыть газету, валяйте. Я как был журналистом, так им и буду. Да за сенсацию о святой меня все газеты с руками и ногам оторвут. Без работы не останусь.

— Да, самоуверенности вам не занимать, — восхитился доктор Вордсворт и вынул трубку изо рта.

И не понятно, то ли его и правда так впечатлила заносчивость журналиста, то ли он просто подыграл ему.

— Да вы молодец, — лениво протянул он, пыхтя трубкой. — Всем бы журналистам так, хотел бы я сказать. Правда, тут вы зашли слишком далеко. Без работы вы, конечно, не останетесь… если только в тюрьму не сядете.

— Чего?!

Климент выпрямился и уставился на священника.

— Вы вообще про что? Это вы о чём, мистер?

— Да вот о чём. Я спокойно могу доказать, что вы нарушали закон. Ни много ни мало тридцать семь раз. Вы крали, шантажировали, забирались в чужие дома, избивали. Выбирайте за что вас привлечь. Вас точно посадят и вряд ли помилуют. Я в лепёшку расшибусь, но за решётку вас отправлю.

— Какой грязный трюк! А ещё священник! — зло проревел Климент.

Если его задержат, про святую он больше ничего не узнает и не напишет. И не видать ему почёта как своих ушей. К тому же альбионские тюрьмы славились своей жестокостью, а про многих тамошних преступников он вообще сам написал. Да скорее завтра мир рухнет, чем он выберется оттуда живым и невредимым.

— Угрожаете мне?! Тоже мне священник!

— Да ну что вы. Какие угрозы, Климент. Это приказ. Угрожать стоит лишь кому-то достойному. Сядьте и успокойтесь, а я, пожалуй, выпью чего-нибудь.

Доктор Вордсворт невозмутимо взмахнул рукой и подозвал официанта. Он попросил чай и подробно описал заказ, от марки чая до температуры воды. Когда официант ушёл, он снова посмотрел на журналиста.

— О, сколько мы уже проговорили. Ну так что? Да или нет?

— Конечно, да! Да, мистер, чтоб вас черти съели! — гневно буркнул Климент.

И судя по тону, он хотел сказать совсем другое.

«Когда-нибудь ты поплатишься. Клянусь я ещё отомщу», — подумал Климент, склонив голову.

— Не буду я писать про святую, раз уж вы попросили, гад вы этакий… Ну и ладно, всё равно у меня есть материальчик полюбопытнее. Клянусь, про святую я уже забыл. Ну как?

— Хорошо. Я рад, что мы договорились, Климент. Ох, чуть не забыл. Взгляните-ка на это.

Доктор Вордсворт, как и подобает альбионскому дворянину, пожал ему руку, хотя и весьма сухо. Он вынул из кармана два документа. Климент сразу узнал их. Он же сам дал их сестре Эстер.

— Вы уже догадались, что это, да, Климент? Вы вчера показывали эти бумаги сестре Эстер. Журнал записей паломников из церкви Святого Матьяша и свидетельство о рождении, подписанное Эдвардом Вайтом в Ратуше Лондиниума, — сказал доктор Вордсворт и положил документы на столик. — Документы подлинные. Ладно, церковный журнал, но откуда у вас свидетельство? Не расскажите?

— Откуда? Даже не знаю… Да не вру я, честное слово, — поспешно сказал Климент, заметив, как лукаво сверкнули глаза священника.

У журналистов есть негласное правило — никогда не выдавать своего источника, но вряд ли его собеседник примет такой ответ.

— В прошлом году мне прислали письмо с этими документами без обратного адреса. Не знаю, кто прислал его.

— Конверт у вас ещё сохранился?

— Хм. Да вроде бы. А, точно!

И Климент вытащил конверт из чемоданчика. Помятый и грязный, но бумага качественная — конверт хорошо сохранился. На нём было написано «Господину Ф.А. Клименту, газета «Пикадилли»». И всё. Ни адреса, ни эмблемы на сургучной печати.

— Судя по штемпелю, отправили с местного почтамта на Чаринг-Кросс четвёртого октября прошлого года. Хм, сразу после кражи документов. Конверт, скорее всего, подписал мужчина, правша, рост где-то от ста восьмидесяти до ста девяносто сантиметров. Но на почту отнёс кто-то другой. Как думаете, кто, Климент?

— Э-э-э, не знаю. Отец, вы что, ясновидящий? — затаив дыхание, спросил Климент и со страхом поглядел на священника. — Вы же просто на конверт посмотрели? Как вы узнали всё это? Наколдовали, что ли?

— Да нет, какое колдовство, просто дедукция. Долго объяснять вам, да и всё равно без толку. Если вы не против, я заберу конверт с собой.

Доктор Вордсворт отложил конверт и поднёс чашку к губам. Он с удовольствием вдохнул аромат красноватого чая и беспечно посмотрел на журналиста.

— Климент, а вы знаете откуда это свидетельство?

— Без понятия. Из Ратуши, наверное?

— Да нет. Это совершенно секретный документ. И хранился он в надёжном месте во дворце, а в прошлом октябре его украли… да так и не нашли.

— Из дворца украли? И кто ж его прислал?

— Хороший вопрос. Все причастные к краже сейчас под стражей, и журналисты о них не знают. Странно, что документ хранился во дворце, а не в Ратуше. Надо бы узнать почему. Главное, найти вора и адресата. Помогите мне расставить ловушку. Поможете?

— Чего-то не хочется. А если я откажусь, со мной случится что-то ужасное, да?

— Всенепременно.

— Ну вы даёте! Ладно уж, куда я денусь. Я помогу, но вы поделитесь со мной тем, что узнали. Ой!

Климент удивлённо охнул и тут же выхватил фотоаппарат, но, конечно, не для того, чтобы сфотографировать Профессора.

Швейцар открыл дверь, и в вестибюль вошёл знакомый мужчина. То есть зашли двое. Женщина в дешёвом и пёстром, но очень открытом платье. Однако не она его волновала, а её спутник — суровый молодой мужчина с пепельными волосами, который шёл чуть позади. Водитель Батлера. Это он тогда вмазал ему. Гудериан, кажется.

— В чём дело, Климент? Вы чего всполошились?

— Тише… пожалуйста, мистер, — шикнул он, приготовив фотоаппарат. — Это вас не касается.

И тут погас свет.

VII

— Пробки вылетели?

Когда погас свет, раздались удивлённые возгласы.

На улице ещё не совсем стемнело, но в вестибюль будто опустились сумерки. Неоготическое убранство едва пропускало естественный свет, разве что небольшие окошки у огромной винтовой лестницы, поэтому даже днём в вестибюле горел свет.

— И именно сейчас!

— Как-то странно, — протянул Профессор, поглядев на вестибюль.

Лифт отчего-то работал.

— Почему только лампы погасли? А?!

Профессор удивлённо посмотрел на пару у лифта. Люди вокруг кричали, а к ним медленно шёл тощий как скелет мужчина в дождевом плаще. Он шёл, заложив руки в карманы, из которых что-то выпирало.

— Берегитесь! Осторожно! — закричал Профессор.

Все тут же обернулись на него, даже рабочие, моющие окна. Мужчина с пепельными волосами, Гудериан, тоже посмотрел на него… и тут же наткнулся взглядом на нож.

— О нет!

Профессор метнулся к ним, а тощий мужчина обрушил на Гудериана огромный нож. Стремительный взмах и… Прекрасный удар, даже не ясно, откуда летел клинок. Это мгновенная смерть, и всё же нож не достиг своей цели. Гудериан вдруг изогнулся, будто резиновый, и нож вонзился в стену. Просто поразительно. Но и убийца не сдавался. Он тут же выдернул из кармана левую руку и молниеносно метнул нож в сердце Гудериану, но тот был всё также спокоен. Он подтолкнул женщину в лифт и нажал на кнопку, чтобы двери закрылись. Он встал у лифта, и убийца тут же набросился на него. Гудериан увернулся от обоих клинков и круто подпрыгнул. Он метнулся прямо на ножи, больше похожие на мачете, и с лёгкостью раскрошил их.

Убийца, сжимая лишь рукоятки, отпрыгнул назад. Хочет сбежать? Нет, не выйдет. Гудериан молча метнулся к нему. Убийца скрючил пальцы, будто хищная птица когти, и вытянул вперёд руки, чтобы отразить удар.

— О нет! — тихо охнул Профессор.

Нет, не за тощего убийцу он испугался, а за Гудериана — рукава скелета вдруг как-то всколыхнулись.

Раздался тихий вскрик, хлестнула кровь. Гудериан, уверенный в победе, вдруг упал и прокатился по полу, а убийца прыгнул на него. Рукава порвались, обнажив тощие руки и острые клинки, сантиметров тридцать в длину. Убийца вонзил ножи прямо в шею Гудериана и взглянул на лифт, ехавший вверх. Цифры на экране медленно сменяли друг друга. Он резко вскочил и метнулся к винтовой лестнице.

— Плохо дело, — цокнул языком Профессор и кинулся за ним.

Только он ступил на лестницу, как на него полетела подпора. Он тут же отпрыгнул. Жутко хлестнула плеть, и пол пошёл трещиной. Волосы у Профессора встали дыбом. Тут же откуда ни возьмись обрушился ещё один удар.

Винтовая лестница скорее больше служила украшением. Она свисала с потолка на шести тросах и обвивала колонну посередине вестибюля. И именно эти тросы сейчас хлестали подобно плетям. Убийца перерезал их все, и только колонна сейчас удерживала лестницу.

— Вот чёрт! Бегите скорее! — закричал Профессор в вестибюль.

Он уже догадался, что убийца хочет сделать, а тот рассёк колонну пополам и резко отпрыгнул. Словно девушка, лишившаяся чувств, лестница полетела на пол. Ошеломлённые постояльцы и работники тут же встрепенулись и разбежались кто куда, а лестница с грохотом рухнула, взметнув облако пыли.

— О-отец! — воскликнул Климент, прикрывая глаза фотоаппаратом.

Он поднял взгляд.

Убийца вцепился в балку. Даже не оглянувшись на переполох, он ловко полез на седьмой этаж, где вот-вот остановится лифт.

— Ой, плохо дело, отец! Он же убьёт её!

— Ну уж нет! Климент, вызовите скорую! И полицию!

Стиснув в зубах трубку, Профессор вскинул трость над головой, прицелился на седьмой этаж и нажал на кнопку. Наконечник трости выстрелил, словно пробка от шампанского, и зацепился за перила, а за ним потянулся хвост из проводов. Тут же заработал моторчик, и провода потянули Профессора вверх.

Лифт прозвенел почти в ту же секунду, когда тощий убийца взобрался на этаж. Двери открылись, и он с ножами метнулся на женщину. И тут перед ним появился Профессор. Убийца растерянно посмотрел на него и, помедлив, слегка развернулся и прыгнул на него, но Профессор уже исчез.

На лице убийцы промелькнуло изумление. Он-то думал, что полоснул по священнику, но нож лишь разрезал воздух. Правда, удивило его другое. Профессор придавил ногой его нож к полу, обнажил рапиру из трости и направил её на убийцу.

— Шах и мат, господин фехтовальщик, — сказал он больше с досадой, нежели с гордостью. — Староват я уже для подобных игр. Не двигайся, и я не трону тебя. Подождём полицию, а?

Убийца молчал. Пустыми чёрными глазами он посмотрел на Профессора.

— Не подождём, отец Вордсворт, — ответил убийца скрипучим голосом.

Его одежда замерцала белым светом.

— Так ты знаешь меня. Занятный у тебя плащ.

А плащ треснул, из спины убийцы появились ещё две руки, мощные, будто у штангиста, и с огромными ножами.

Убийца жутко закричал и завертел клинками. Профессор едва отпрыгнул от удара и тут же потерял преимущество. Он хотел отскочить назад, но убийца не позволил. Сжимая четыре ножа, он кинулся на священника, а у того была лишь рапира. Рыцарь Альбиона буквально был загнан в угол.

— Плохо дело, — прошептал Профессор себе под нос.

Он отбивался от ударов, спиной ощущая железную дверь пожарного выхода.

— Эх, не привык я к такому. И зачем я только полез сюда, занимался бы лучше своими делами.

А убийца лишь молча размахивал ножами с чудовищной силой. Бежать некуда, но Профессор решил биться до последнего вздоха. И когда он уже приготовился к смерти, раздался чудовищный рык:

— Вот я и нашёл тебя, гад!!!

Мелькнула белая вспышка, и пол содрогнулся, будто от землетрясения. На этаж запрыгнул огромный мужчина в доспехе с четырьмя щитами и взревел как вепрь.

— Сначала убил неповинную женщину, а теперь ещё на священника напал! Тебе конец! Вот и пришёл час расплаты!

Пётр кинулся прямо в бой и обрушил жезл с вращающимися дисками на убийцу.

— Узри гнев Божи-и-и-и-и-ий!

Диски, вертевшиеся со скоростью звука, метнулись к убийце, а за ними потянулись хвосты из проводов.

Раздался вопль… но его никто не услышал из-за скрежета дисков. Убийцу отшвырнуло к двери, будто бы от пушечного ядра. Петли слетели, и дверь рухнула, а за ней и убийца. Ему ни за что не выжить после падения с седьмого этажа, не говоря уж после удара Петра.

— Ого, это что было? Вы прямо из воздуха появились.

— Вы как, доктор Вордсворт? — спросил инквизитор, стремительно шагая к нему.

В ушах звенело от скрежета дисков, но Профессор всё же расслышал Петра.

— Не ранены? Вы извините, я хотел разделаться с ним поскорее.

— Пётр, да? Из Инквизиции? — спросил Профессор. Он пожал протянутую руку, но трубку изо рта не вынул. — Мы ведь раньше не встречались. Вы меня знаете?

— А то! Я посещал ваши лекции «Исторический обзор чистилища в «Божественной комедии» Данте Алигьери». Потрясающе!

— А, в прошлом году! Да, неплохие вышли лекции. Правда, недавно я изучил кое-что новое, и сейчас у меня новая теория. Если получится, приходите в следующем месяце на новые лекции. Ах да, я бы хотел сам посмотреть на погибшего, вы не против? Не поможете отогнать зевак?

— Погибшего? Это вы про убийцу? — удивился Пётр, и перегнувшись через перила, оглядел вестибюль. — Там его нет.

— Трупа нет? — спросил Профессор и тоже посмотрел вниз.

По ковру расползалось огромное красное пятно. Мужчина с пепельными волосами погиб от удара ножом по горлу, и растекающаяся по полу кровь наглядно об этом говорила, а вот трупа убийцы не было.

— Ну и ну, одна загадка за другой, — произнёс доктор Вордсворт, и на его лице промелькнуло беспокойство. — Ну ладно, что ж поделать, подумаем об этом позже. Нужно поговорить с барышней. Как вы, миледи?

Пётр хотел возразить было, но Профессор припечатал его взглядом и подошёл к женщине, забившейся в углу. Даже не взглянув на него, она резко подскочила, но он тут же схватил её.

— Мы не тронем вас. Мы просто хотим поговорить.

— Отпусти меня, убийца!

На вид ей было лет тридцать пять, волосы уже тронула седина, и морщины покрыли лицо. Сразу видно, что жила она плохо, но в юности, вероятно, была очень красивой.

— Я ничего не знаю! Ничего! Не убивайте меня! — всхлипывая, кричала она.

— Умоляю успокойтесь. Мы ничего вам не сделаем. Мы защитим вас. Кто вас хочет убить? Вы узнали убийцу? — тихо спросил Профессор.

— Они всех убили… Всех!

Казалось, женщина даже не слышала его — она вцепилась в волосы, взгляд был пустой, будто она всё ещё видела перед собой убийцу.

— А теперь они и меня убьют!

— Кого убили? Вы про ваших подруг? — вдруг вмешался Пётр. — Вы про Сару, Гермиону, Сэру, Кэтрин, Марту… и Анну Фармер, да? Вы работали вместе, так?

— Но это же горничные из имения Вайтов! — охнул вдруг подоспевший Климент с фотоаппаратом в руках.

— Климент! Вы вызвали скорую и полицию?

— Да, отец, вызвал. Сейчас другое поважнее. Я знаю её. И этих женщин, про которых только что говорил этот здоровяк. Я запомнил их как отче наш за эти пару месяцев. Сара Дженкинс, Гермиона Бегг, Сэра Нортон, Кэтрин Брэмсикер, Марта Томсон, Анна Фармер… а она Мишель Ли! Они же все служили в доме Вайтов, когда произошло убийство!

— Вы про убийство принцессы? — спросил Пётр, держа обессиленную женщину.

Мишель просто осела на пол, продолжая что-то бормотать и смотреть в пустоту.

— Перед смертью Анна попросила спасти Мишель от убийцы, — растерянно сказал Пётр.

— Анна мертва?!

Мишель, которая, казалось, ушла в себя, вдруг резко вскинулась.

— Она умерла?! — закричала Мишель, ухватив Петра за ворот.

— К несчастью, да. Она просила спасти вас. Я прибежал сюда…

— Они убили Анну! О, Анна!

Мишель снова уставилась в пустоту, не видя никого.

— Что вообще происходит? — удивился Пётр. — Кто тот жуткий мужик? Почему он хотел убить Мишель? Ничего не понимаю.

— Они как-то связаны с делом Вайта, Пётр, — ответил Профессор, щупая пульс женщины. — Потрошитель убил пятерых… то есть уже шестерых. Все женщины служили в доме Вайтов, когда погибла принцесса. Убийства явно не случайные. Тут какой-то мотив.

— У того тощего мужика? И почему он убивает?

— Думаю, он всего лишь исполнитель. А стоит за этим кто-то другой. Почему? Вероятно, чтобы женщины не заговорили.

Профессор на секунду прикрыл глаза, задумавшись о чём-то.

— Почему он хотел вас убить, миледи? Что вы знаете?

— Ничего я не знаю! Ничего! — замотала головой Мишель. — Я никому ничего не сказала. Этот чёртов Батлер предложил денег, и все переполошились. Чтоб его! Всё из-за него! Чёрт, чёрт, чёрт!

— Подождём, пока она успокоится немного, — сказал Профессор и посмотрел на Петра. — Лучше уйдём, здесь опасно. Отведём её во дворец или церковь. Наш убийца уже вряд ли нападёт, но другие ещё могут. Давайте уйдём отсюда и потом поговорим.

— Я ничего не скажу! Ни слова о господине или о госпоже, ни слова о мальчике! Ничего не скажу!

— Всё хорошо, миледи, не волнуйтесь, — ласково произнёс Профессор. — Вы только поймите, убийцам всё равно, скажите вы что-нибудь или нет. Они хотят заткнуть вас навечно… Минутку!

Он резко остановился и растерянно открыл рот.

— Что с вами, доктор Вордсворт? Что-то случилось? Как вы? — спросил Пётр, помахав рукой у него перед глазами.

— Миледи, вы сейчас сказали про мальчика! Какого мальчика?! — воскликнул Профессор, не обращая внимания на Петра. — У Эдварда Вайта была дочь. Что за мальчик?

— Не знаю! Ничего не знаю!

— Знаете! Ещё как знаете! И убить вас хотят как раз из-за этого. Живо говорите, если не хотите кончить как ваши подруги!

Мишель притихла, испугавшись внезапного напора священника, но в её глазах наконец промелькнул ясный огонёк. Она ещё помолчала немного.

— Он родился мёртвым, — медленно заговорила она наконец, и в её голосе больше не сквозило безумие. — Мальчик родился мёртвым.

— Мёртвым…

— Да. Господин почему-то отказался хоронить его. Он несколько часов говорил с госпожой и той же ночью ушёл с мёртвым малышом, а утром вернулся с другим ребёнком, здоровой девочкой. Он собрал всю прислугу в доме, велел хранить всё в тайне и никому ничего не говорить. Сказал, что девочка теперь будет жить в семье.

— Он обменял умершего сына на малышку… Он удочерил её?

Не то чтобы это, конечно, обычное дело, но и не такое уж удивительное. В дворянских семьях случалось и такое, когда речь шла о наследниках. Если малыш рождался мёртвым или больным, а мать вряд ли выносила бы другого, иногда усыновляли здорового малыша. Что-то вроде тех сказок, когда озорные феи подменяли младенцев.

Неужели Вайты поменяли ребёнка? Тогда Эстер не дочь предателя. И всё-таки что-то тут было не так. Зачем убивать прислугу? Вайтов всё равно уже нет в живых. Какой толк хранить эту тайну?

— Лорд Вайт сказал, где он взял девочку? Что это был за день?

— Господин ничего не сказал про девочку, но день я хорошо запомнила. Это было ровно восемнадцать лет назад двадцать шестого ноября.

— За полмесяца до убийства принцессы. И вы так точно запомнили дату? Подумать только.

— Просто в тот день её высочество тоже родила мёртвого сына. Такое совпадение вряд ли забудешь, — спокойно сказала Мишель.

— Принцесса родила мёртвого мальчика? — Профессор дёрнулся так, будто по нему пробежался электрический заряд. — Это точно? Вы не перепутали?

— Нет, всё точно. А что?

— Ну конечно! Теперь-то всё ясно! Принцесса тоже родила мёртвого мальчика… Ну точно! — воскликнул Профессор, хлопнув себя по лбу.

— Простите, доктор Вордсворт, вы о чём? — удивился Пётр. — Вы как себя чувствуете? Может, врача позвать?

— Вот я дурак! Ох, я болван, Пётр! Но теперь всё ясно! Принцесса тоже родила мёртвого сына!

— А-а-а-а…

Пётр растерянно посмотрел на Климента.

И тут заревели сирены.

Инквизитор поспешно помог Мишель подняться, но Профессор даже не взглянул на них.

— Полиция едет. Надо уходить. Пётр, спрячьте Мишель. Пока я не вернусь, глаз с неё не сводите. Смотрите за ней в оба. Это очень важно! Климент, найдите кое-что для меня.

Заслышав, что нужно искать, Климент посерел лицом.

— Вы издеваетесь?! Где я, чёрт возьми, достану всё это?!

— На факультете биохимии в Университете Лондиниума. Идите скорее! Скажите, что вы от меня. Они всё вам дадут.

— А вы, доктор?

— Я? Мне нужно поговорить кое с кем. Пожалуйста, сделайте как я прошу и поживее, — сказал Профессор и развернулся.

И никто ничего не понял.

Тут в кармане у Петра зазвонил радиопередатчик.

— Хм. Сестра Паула. Простите, — учтиво сказал Пётр и приложил руку к уху. — Слушаю. Сестра Паула? Сейчас? Я немного занят. В гостинице «Лэнем» в центре… Скоро вернусь. Что с его святейшеством? Что-о-о-о-о-о?!

Пётр страшно закричал, и все тут же оглянулись на него.

— Е-его святейшество похитили?! — взревел он.

VIII

— Опять дров наломал, да, Авель?

Казалось, по ту сторону стекла улыбался ангел. Взъерошенные золотистые волосы спадали на льдисто-голубые глаза. Он весело улыбнулся и с нежностью посмотрел на лицо юноши, один в один его собственное.

— Что на это раз натворил? Взломал систему? Сделал зарин или горчичный газ?

— Хуже. Хотел использовать Б-6. Мы вовремя успели. Страшно подумать, что было бы, — ответила ему рыжеволосая девочка с печальными глазами.

Лилит Саль, первая из генетических детей, созданная в Юго-Восточном союзе, сжала папку в руках и посмотрела на сребровласого юношу за стеклом, а тот сидел в камере в наручниках.

— Авель, ну зачем ты так? Ты же столько правил нарушил. А если бы что-то пошло не так, погибли бы миллионы людей. Ты мог разрушить Лондон, город с вековой историей. Подумай ты хоть немного, ты бы не стал так делать.

— А я подумал. И я хотел это сделать, — сказал Авель со зловещей усмешкой.

Похоже, побили его сильно. Он откинул с лица окровавленные пряди и приподнялся с пола. Гудел кондиционер, и его голос был едва различим.

— «Пепел к пеплу, прах к праху». Одно движение, и кучка этих унылых тараканов превратилась бы в пепел. Здорово же!

— Ну зачем ты так?

На смуглом лице Лилит пробежала тень не то неприязни, не то печали. Она поглядела на усмехающегося юношу по ту сторону стекла.

— Авель, прекрати думать всякие ужасы! — воскликнула она тоном строгой сестры. — Мы же все люди! Подумай о тех, кого ты хотел убить! У них же семьи, дети…

Скучающий юноша вдруг перестал накручивать золотистые пряди и досадливо буркнул:

— Авель, кончай уже эту дурь. Миллионы, десятки миллионов… Какая тебе разница, живы они или мертвы? Убьёшь их, и они просто перестанут нам доверять. У нас вообще-то тоже есть права, тем и живём, но, если нас заклеймят бракованными… не будет у нас будущего.

— Будущего? А какое у нас будущее, Каин?!

В голосе Авеля впервые проскользнули истинные чувства. Он подскочил и ударил кулаками по стеклу.

— Они сделали нас словно какой-то товар! Просто, чтобы отправить за миллионы километров к чёрту на рога! Чтобы отправить нас на край света! Ты про это будущее говоришь?! И тебя это не бесит?!

— Да всё равно. Я очень счастлив… я ведь появился на свет. И я родился для великой цели. Не это ли настоящее счастье? — мягко сказал Каин, хотя в его голосе скользнули нотки сомнения.

— Не знаю, — отозвался Авель с потерянным видом. — Как мне жить? Я лишь часть проекта. За меня уже всё решили — мою жизнь, моё будущее, даже мою смерть. И это жизнь?

— Тебе решать, Авель, — сказал его брат.

Он положил ладони на стекло, там, где Авель упёр кулаки, и ласково улыбнулся.

— Мы сами решаем, как нам жить. Какая разница, как мы родились, главное, как мы хотим жить. Я думаю, если есть воля, человек может построить своё будущее. Авель, какое будущее хочешь ты?

— Какое? — отозвался Авель дрожащим голосом и посмотрел на брата. — Я хочу…

И тут он услышал жужжание.

В ушах звенит? Нет, просто кондиционер гудит.

Медленно открыв глаза, Авель посмотрел на потолок. Он поднялся с непритязательной кровати, стоявшей у бетонной стены, вынул из-под подушки сложенную рубашку и надел её.

Что-то я устал. Думал, подремлю часок, а сам уснул.

— Который час? Непонятно. Даже солнца не видно. Ой-ой-ой!

Только он начал застёгивать рубашку, как спину пронзила боль. Стоило руками пошевелить, как резь вернулась. Лекарство прекратило действовать.

— Ох, больно! Господи, моя спина!

Авель встал с кровати, так и не застегнув рубашку, и пошарил по прикроватной тумбочке — может, обезболивающее ещё осталось.

Из мебели в комнате были только кровать и тумбочка. Правда, повсюду ещё стояли деревянные ящики и картонные коробки. Вергилий, перевязывая его раны, сказал, что здесь у них склад. Пришлось поселить его сюда. Ванесса и несколько других жителей подземного города не хотели, чтобы он слонялся по улицам.

Гетто был везде одинаковый. Местные жили в бывших ядерных убежищах и подземных тоннелях города, который до Армагеддона назывался Лондоном. В окнах виднелся лишь тёмный коридор и больше ничего — ни неба, ни земли. В самых длинных коридорах каждые десять метров встречались металлические двери, за которыми жили местные.

— Всё такое одинаковое, — вздохнул Авель, печально поглядев на тускло освещённый коридор.

Когда я был здесь в последний раз? Ещё до того, как переименовали город. С начала проекта, я не раз приезжал в город и устраивал тут переполох, а друзья прятали меня. Как же я ненавидел весь мир, хотел уничтожить его. Господи, какой же я был дурак! И как поздно я это понял…

— Кто здесь?

Авель резко опустил занавеску и обернулся.

Лёгкий шум вернул его к действительности.

— Что ты хочешь? — спросил он, потянувшись за револьвером у кровати.

В ответ тишина, но у коробок раздавалось тихое сопение. Кто-то прятался там.

Скривившись от боли, Авель встал у кровати. Он медленно пошёл к ящикам, стараясь не загораживать единственный луч света в комнате.

Кто-то решил проведать его? Но тогда бы он не стал прятаться. Значит, недоброжелатель?

Авель дышал ровно, так что вряд ли лазутчик понял, что он шёл к нему. Он медленно подошёл и метнулся к незваному гостю. Он схватил нарушителя и удивлённо охнул — тот оказался очень лёгкий.

— Ребёнок?!

Маленькая девчушка, по виду ещё дошколёнок, во все глаза смотрела на него.

Мафусаилка? А почему на шее чётки с крестиком?

Авель растерянно смотрел на дрожащую девочку, сжимавшую в руках плед.

— Что ты здесь делаешь, девочка?

— А сам как думаешь? — раздался позади злой голос. — Она принесла тебе плед, чтобы ты не замёрз. А ты что делаешь?

Авель ещё не успел развернуться, как револьвер пропал у него из рук.

— Угрожаешь ей. Какие же вы терране неблагодарные.

— В-Ванесса, это ты, — выдохнул Авель, глядя в её лицо, полное неприязни.

Ванесса, младшая сестра графа Манчестерского, была сегодня одета в чёрную кожаную куртку.

— Не пугай меня так. Я подумал, вдруг это вор какой…

— Здесь нет воров. Среди нас ведь нет терран! — зло бросила она, поигрывая револьвером, и посмотрела на девочку. — Всё хорошо, Анжелика, иди. Я присмотрю за этим господином.

Девчушка будто хотела что-то сказать, но лишь пожала плечиками и развернулась.

— Славная, правда? Такая нежная девочка. Ещё не пробудилась. Волновалась, наверное, за тебя.

— А, да? Прости, что напугал её. Я бы хотел извиниться, — пробормотал Авель, глядя вслед девочке. — Какая она доверчивая. Почему ничего не сказала, когда пришла?

— Не могла. Три года назад в Богемии у неё на глазах погибли родители. С тех пор она не говорит.

— Ох… Несчастный случай?

— Ну да, вроде того.

Ванесса горько усмехнулась, а глаза оставались холодные.

— Если, конечно, спалить дом, пробить колом сердце и сжечь на костре это несчастный случай, то да! Это же вы, терране, убили её родителей! — зло выплюнула она, и в её взгляде полыхнула ненависть.

Авель помрачнел. Их убили как вампиров.

— Они скрывались в лесу у богемской границы. Они ладили с местными терранами, им даже помогал тамошний священник. Церковник, а всё равно помогал, — сказала Ванесса, посмотрев на Авеля. — Но он умер, и Рим послал другого. А тот оказался сущим фанатиком, науськивал местных против них. Убил домашних животных и разлил их кровь, а тупые терране всё проглотили и напали на её родителей. Мы с братом оказались там по случайности, но спасти смогли только Анжелику.

— Ужас какой!

Внутри у Авеля всё сжалось, когда он вспомнил испуганный взгляд девочки. Чётки, наверное, ей подарил тот добрый священник. И даже после смерти родителей она не потеряла веру. Вот почему она хотела ему помочь, а он…

— Какой кошмар…

— А, тебе, наверное, больно. Я принесла ещё лекарств.

Ванесса подумала, что Авель потемнел лицом из-за ран. Она поставила лекарство на тумбочку и налила стакан воды.

— Выпей, — сказала она досадливо. — Боль утихнет немного, а потом я сменю тебе перевязки.

— Ась? Ты меня перевязывала? Ты?

— Чего глаза вытаращил? Я вообще-то в этом деле мастер.

Авель ошеломлённо глядел на Ванессу.

И она перевязала его раны? Да она же ненавидит ватиканцев.

А девушка снова не так его поняла.

— Я и переломы лечила, и роды принимала, — бросила она. — Так что не бойся.

— Да нет, я просто удивился, что ты перевязала мне раны. Я вроде не особо тебе понравился.

— А! Да ты не так понял. Ты здесь ни при чём, просто я всех терран ненавижу.

— А, ну да!

Авель с застывшей улыбкой посмотрел на Ванессу. В её глазах горела жгучая неприязнь.

Неловко как-то. Нужно поговорить о чём-то другом, но в голову ничего не приходило.

— А, тогда… хм… ну…

— Помолчи, а. Да, я ненавижу вашу братию, но я ничего тебе не сделаю. Убью тебя сейчас, бед не оберёмся. Лучше как-нибудь потом.

— Ну спасибо, что ли. А каких бед?

— Ясно каких. Это же прекрасный повод, чтобы верхним напасть на нас.

Ванесса глянула на него, а потом на потолок. Над ними тянулись улицы Лондиниума. Она явно говорила про терран сверху и королевскую семью.

— Вергилий наверняка тебе сказал, что нашему гетто уже несколько столетий. Здесь находят пристанище все нуждающиеся. Те, кого гонят из дома, за кем охотятся. Мы склоняемся перед монархами Альбиона и служим им, а они позволяют нам жить здесь. Пока, во всяком случае.

— Но болезнь Бригитты всё изменила, да?

— Да. Бригитта ещё та лиса, коварная дрянь. Ненавижу её, но она хотя бы держала своё слово и уважала нашу договорённость. Верховодила нами, конечно, как могла, но всё же защищала нас от этих дворянских шакалов, а вот её внучка совсем другое дело.

— Её внучка… Каперанг Спенсер, да? — спросил Авель, покивав.

Оказывается, Мария Спенсер, виконтесса Карлайлская, была дочерью принца и его любовницы. Незаконнорождённая, конечно, ведь появилась она не в браке, и всё же, как ни крути, выходит, что она внучка королевы.

Удивительно, конечно, но теперь многое понятно. Она была лишь капитаном первого ранга, но именно ей поручили охранять Эстер и папу римского. К тому же она явно знала, что творится в ватиканских верхах. Альбион и Ватикан всегда были на ножах, а тут королева слегла, и государства резко потеплели друг к другу. Наверняка у Марии были связи в Святом Престоле.

— Кровавая Мария сговорилась с Ватиканом, чтобы занять престол после смерти Бригитты! — зло выплюнула Ванесса и сжала кулаки, будто увидела перед собой злосчастную внучку королевы. — А вам только и нужна марионетка. Ну королевская внучка она, да толку-то. Чтобы взойти на престол, ей нужно стереть своё прошлое. А мы лёгкая нажива! Она уничтожит альбионское «логово вампиров», чтобы прославиться и завоевать доверие Ватикана. Она пожертвует нами ради своей цели! И плевать она хотела, что мы веками служили королевству!

— Знаю. Поэтому я и попросил твоего брата подняться наверх, — мягко сказал Авель.

Он хотел успокоить разъярённую Ванессу. Она очень вспыльчивая, не то, что Вергилий. Кто знает, что она выкинет, если выйдет из себя.

Только понтифик и святая смогут отговорить Марию от такого замысла. Если Эстер расскажет всё, может, та и передумает.

— Это Вергилий так думает. Но не я, нет. Ты не здешний, ты не знаешь, до чего эта дрянь вероломная. Ты даже понятия не имеешь, на какие грязные игры она способна. Два года назад она согласилась на переговоры с мятежниками Перси и обманула их. А в прошлом году она вырезала всех пиратов вместе с их жёнами и детьми, и сожгла их дома. Бессердечная тварь. Да она ни за что не откажется от престола! А тут ещё ваша святая. Не верю я ей.

— И зря. Говорю тебе Эстер можно верить. Она очень рассудительная, и у неё чуткое сердце. Она поможет вам.

— И как она прославилась, а? Убила двух мафусаилов в Иштване, да? Ну и как ей после этого верить? — спросила Ванесса настороженно.

— Да ты просто поговори с ней и сама реши. Там не всё так просто было, — затараторил Авель.

Не нравилось ему об этом говорить. Понятное дело, мафусаил не доверится человеку, убившему его собратьев.

— Ты вот узнай её поближе и сама увидишь, какая она. Понимаю, ты не доверяешь ей, но… сейчас нам главное заручиться поддержкой Эстер и как-то остановить Марию. У неё за спиной и королевский флот, и Ватикан. Как с ней справиться?

— Справимся, — свирепо осклабилась Ванесса и сжала кулаки. — Будем биться до последнего. У нас есть козырь на руках. Плевать на её флот и ватиканских прихвостней, мы выиграем.

— Какой ещё козырь? Ты о чём?

По спине у Авеля вдруг заструился холодный пот. Не обратив внимания на боль в плечах, он резко поднялся и посмотрел на Ванессу. Та явно пожалела, что сболтнула лишнего.

— У вас даже оружия нет. Какой у вас козырь?

— Хм. Это тайна, — сказала Ванесса, немного смутившись, и тут же фыркнула: — Да мы полгорода сравняем с землёй. Ох и удивятся они. Они же ничего не смогут нам сделать. «Пепел к пеплу, прах к праху».

— «Пепел к пеплу, прах к праху»?!

Авелю показалось, что его обухом ударили по голове.

Какие знакомые слова. Из давно забытого прошлого. А было ли оно, это прошлое, он уже не уверен. Мир тогда казался таким враждебным…

Смутные воспоминания обретали ясность.

— Ванесса, неужели, — охнул Авель, — ваш козырь в Б-6?

— Что?! — вскрикнула девушка, разом побледнев. — Б-6?! Откуда ты узнал?!

— Я думал…

А в голове, казалось, до сих пор звучал ангельский голос Каина: «Миллионы, десятки миллионов… Какая тебе разница, живы они или мертвы?»

— Ванесса, ты что! — воскликнул Авель, пытаясь отогнать эхо прошлого. — Это же страшное оружие! Нельзя его использовать!

— Страшное? — растерянно повторила она. — Откуда ты знаешь… Стой! Как ты узнал о нём?

— Да не важно, Ванесса. Это жуткое оружие… А-ай! Ты что делаешь?!

— Заткнись, подлый лазутчик! — рявкнула Ванесса, ухватив его за горло. Она выпустила когти и оцарапала ему шею. — Так ты всё знаешь! А строил тут из себя простачка! Колись давай! Тебя ведь Мария послала, да? Эта дрянь тоже знает о нашей утраченной технологии?!

— Да нет же, нет! Успокойся, Ванесса! Я не лазутчик! Я просто знаю об этом оружии…

— Хватит мне мозги пудрить!

Ванесса вперилась взглядом в Авеля, отчаянно пытавшегося вырваться, и слегка сжала острые когти, которыми могла вспороть даже металл.

— Ох, с каким удовольствием я сейчас снесу тебе башку, — зло прошипела она.

— Сперва я тебе, — твёрдо сказал кто-то.

И этот кто-то не лгал.

Щёлкнул затвор обреза.

— Спасибо за экскурсию по городу. Очень весело было. А теперь отойди от Авеля. Живо! А не то я выстрелю!

— Э-Эстер!

Девушка приставила обрез к голове Ванессы, за ней стоял Вергилий в чёрном плаще. Завидев их, Авель чуть не расплакался.

— Что это значит, Вергилий? — воскликнул он. — Почему здесь Эстер? Я же просил лишь передать ей письмо!

— Да там наверху такой переполох был, — виновато сказал граф Манчестерский. — Ну не мог же я их бросить. Они едва не погибли. Пришлось взять их с собой.

— Вергилий, он лазутчик Марии!

Ванесса, не обращая внимания на обрез, обернулась к брату.

— Он сам проболтался! — воскликнула она, не выпуская Авеля. — Он нас всех одурачил! И этой тоже нельзя верить!

— Ванесса, где твоё воспитание? Они же наши гости. Отпусти Авеля. Простите за грубый приём, святая. Сестрёнка такая вспыльчивая.

— Ага, я заметила вчера, — усмехнулась Эстер.

Ванесса опустила Авеля, а Эстер обрез.

— Что вы тут делаете, отец? — досадливо спросила она, но в её голосе проскользнули мягкие нотки. — Мы так волновались.

— Прости, — робко улыбнулся Авель и потёр лицо. — Столько всего навалилось. Я тогда…

— И слышать ничего не хочу. Вечно вас нет, когда вы так нужны. Мы с его святейшеством тоже здорово хлебнули.

— С его святейшеством? — удивился Авель и тут же заметил позади юношу. — Вы и папу римского привели? Но почему?

— Так вышло. Нас то отравить, то застрелить, то утопить пытались. Насилу ноги унесли.

— Давайте об этом позже, — весело прервал Вергилий и махнул огорчённой Ванессе. — Поговорим сначала о насущном, а потом я покажу вам город. Добро пожаловать в наш дом.

Никто даже не возразил. Граф очень удачно и учтиво разрядил обстановку. Он пригласил их пройти в коридор, и все тут же пошли.

И никто не заметил, что из-за ящиков на них смотрел механический глаз.

Боевой костюм был создан при помощи нескольких утраченных технологий. Мощные пулемёты, крепкая броня, которой ни по чём даже удар танковой пушки. Говорят, в таком костюме и против пехотного батальона можно выстоять. Правда, и у него свои изъяны. Трансмиссионная жидкость в синтетических мышцах не самая лучшая, и бронекостюм двигался очень ограниченно, управлять им сложно, да и кабина пилота тесная. Приходилось ещё и особые лекарства пить.

— Ну и ну! — взволнованно прошептал брат Андрей.

Нет, не от лекарств у него волосы встали дыбом, а от картинки на экране.

Не то, чтобы она такая уж удивительная. Просто люди. Гуляют, готовят, стирают, дети в школу идут. Округа похожа на обычную улицу, если, конечно, не смотреть на тускло освещённый потолок вместо неба.

Никогда ещё Андрей не был так зол.

— Сколько же вас! И все вампиры?!

Он глядел на альбионскую подземку. На его бронекостюме, «Доспехе святого Михаила», в котором он сейчас шёл по дну Темзы, были миниатюрные видеокамеры, которые могли летать сами по себе и снимать округу, и сейчас одна из них как раз была в гетто.

— Провались ты пропадом, Альбион! Взрастил этих нелюдей!

Сестра Паула поручила ему найти доказательства вероломства Альбиона, адского логова, которое местные прозвали гетто. Фотографии наглядно показывали их гнездо. Вот только изображения не доказывали, что они вампиры. А ведь придётся говорить с местными дворянами, а они ещё те индюки. Они просто отмахнутся и умоют руки.

Андрей взглянул на экран. На его месте сестра Паула или брат Матфей, не задумываясь, подправили бы фотографии, но только не он, нет. Это грязный трюк.

— Посмотрим, что ещё я найду, — пробормотал он, глядя на экран.

Может, кто кровь пьёт или сатанинские обряды проводит.

— Ну погодите, проклятые нелюди! Скоро на вас обрушится возмезд… А?!

Андрей помрачнел. Видеокамера была в вентиляционной шахте, и металлическая решётка слегка мешала, но не это так удивило его, а люди. Пара в чёрном, а также сребровласый священник и девушка с юношей.

— О нет! Как же так!

Не отрывая взгляда от экрана, Андрей включил радиопередатчик.

Комментарии

1. Скотленд-Ярд (англ. Scotland Yard, дословно «шотландский двор») — главное полицейское управлению и сыскное бюро Лондона.

2. Гостиница «Лэнем» (англ. Langham) — реально существующая старая гостиница в Вестминстере в Лондоне. Упоминается также в рассказах Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе «Знак четырёх» и «Скандал в Богемии».

3. «У Мэри был ягнёнок» (англ. Mary Had a Little Lamb) и «Звёздочка ясная, звёздочка яркая» (англ. Star Light, Star Bright) — детские песенки XIX века.

4. Медуза — здесь Медуза Горгона, древнегреческое чудовище. Одна из трёх сестёр-горгон со змеями на голове вместо волос.

5. Вергилий Уолш (англ. Virgil Walsh) — Вергилий видный древнеримский поэт, написавший поэму «Энеида» о легендарном троянском герое Энее. Вергилий также персонаж поэмы Данте Алигьери «Божественная комедия», в которой он ведёт Данте по аду и чистилищу в поисках его возлюбленной Беатриче. Уолш — довольно распространённая ирландская фамилия, означающая «бритт» (кельтское племя) или «чужеземец».

6. Ванесса Уолш (англ. Vanessa Walsh) — Ванесса — имя, которое англо-ирландский писатель Джонатан Свифт (автор «Путешествия Гулливера») придумал для своей возлюбленной Эстер Ваномри, ирландке голландского происхождения. Он взял из её фамилии «Ван» и прибавил «Эсса», уменьшительно-ласкательное от Эстер. Он посвятил ей поэму «Каден и Ванесса» («каден» анаграмма слова «декан». Свифт был деканом (настоятелем) собора Святого Патрика).

7. Гетера — в античности сначала образованная независимая женщина, потом куртизанка.

8. «Кто ходит в мудрости, тот будет цел» — «Кто надеется на себя, тот глуп; а кто ходит в мудрости, тот будет цел». Притчи 28:26.

9. Вустерский или вустерширский соус (англ. Worcestershire sause) — кисло-сладкий соус на основе патоки, уксуса, анчоусов и других приправ.

10. Суини Тодд (англ. Sweeney Top) — вымышленный персонаж, цирюльник-убийца, впервые появившийся на страницах английских дешёвых романов XIX века. Такие книги стоили один пенни и получили название Penny dreadfuls (дешёвые ужастики).

11. Карлайл (англ. Carlisle) — город на северо-западе Англии, столица графства Камбрия. Карлайл вызывает у меня сомнения, так как в оригинале город записывается カルスレ (а по-японски Карлайл будет カーライル), в испанском переводе написано Carsley, в wiki Carslie, но такого города в Великобритании нет. Возможно, автор намеренно переиначил название.

12. «Из того, что достанет рука его, одну птицу в жертву за грех, а другую во всесожжение», Левит 14:31.

13. Джек-потрошитель (англ. Jack the Ripper) — жестокий серийный убийца, убивавший проституток в XIX веке в трущобном районе Вайтчепел, чья личность так и осталась загадкой по сей день.

14. Фонограф — прибор для записи и воспроизведения звука при помощи цилиндрических валиков. Был изобретён Томасом Эдисоном в 1877 году.