Кто сказал, что герои лучше злодеев (Новелла) - 27 Глава

Самый обычный, длинный коридор, ничем непримечательный, пустой. Всё, куда ни глянь, белое, даже двери. Они сливались со стенами и казались замурованными навеки. Заперты навсегда и никогда не откроются, а за ними закрыто то, о чём пожелали забыть. Единственное, что отличает неприметные двери от стен, это маленькие окошки. Если присмотреться, то через стекло можно увидеть внутри человека в такой же, белой одежде. Таких дверей здесь множество, и располагались они, строго через каждые пять метров. И за каждой притаился кто-то. А в коридоре тем временем катался ветер. Люди не выходили из своих комнаток. Да их и не выпускали. Все пугающе стерильное, белое до рези в глазах помещение, как ни странно было надежно зарыто в сотнях метрах под землю, всего на шестом этаже, если, конечно считать вниз. Может поэтому каждый уже оставил надежды, хотя бы выйти отсюда. Ведь именно тут, в земле, как и положено, их персональный ад, в который они провалились за все свои грехи.

По широкому коридору шли двое, и особо любопытные подходили к стёклам, чтобы поглазеть на редких для этого местечка гостей. Впереди шел человек в форме. Особых отличий на ней не было, только имя на груди, но двигался он уверенно, ведя человека позади. Вторым оказался очень худой мужчина, почти что скелет. Впалые щёки и восковой тон лица ни как не смотрелись с дорогим ярко-желтым костюмом, который еще и был ему велик и висел на плечах, как на вешалке.

Прошли они немного, пока не уперлись в дверь номер «0151». Человек в форме передал ключ гостю и отошел в сторону, очевидно побаиваясь заходить. Это не просто шестой этаж, а ведь особая секция. Получив ключ, худой слету ловко шарахнул им в замке и скользнул в камеру, хлопнув слепой дверью. Тут, на шестом, даже двери отличались. Они были грубее и тяжелее прочих, без какого-либо окошка и даже щелочки. А за ними было ещё одно помещение, разделенное стеной из непробиваемого стекла. Зайдя можно сразу увидеть небольшой столик и пару стульев, но это только на первой половине. На второй половине помещения, через стеклянную стену расположена обычная кушетка, умывальник, туалет и такой же стол, поставленный к стеклу напротив первого. Горница –ни окон, ни дверей, а стены, так же как и пол обиты мягким паралоном. Каждый угол утыкан камерами, чьи механические глаза не зная усталости следят за малейшим движением спертого воздуха круглые сутки.

— Ну, здравствуй, юный Мидория, — произнес мужчина, взяв стул и сев перед стеклом. От его приветствия парень по ту сторону, лежавший на кушетке, приоткрыл один глаз. Узнав по посетителю, что сегодня вторник, он медленно встал, потягиваясь, почёсывая зеленоватую голову и разминая веснушчатое лицо.

— Хорошо, что вы пришли, а то я уже забыл какой сегодня день недели. Я, конечно, не жалуюсь, но без календаря и часов немного трудно, — произнёс парень, поудобнее усаживаясь на стуле перед гостем. — Всемогущий, вы приходите сюда каждый вторник, и просто сидите, пытаясь подобрать слова. Могли бы хоть что-то рассказать. Например, что творится на поверхности, ведь если вы не заметили, тут нет даже окон, и нахожусь я под землёй, — парень говорил спокойно, обыденным тоном, будто это вовсе не важно.

— Я даже не знаю, что можно рассказать. Но сейчас не об этом, сегодня у меня к тебе есть разговор.

— Удивите меня! Хотя знайте, тут так весело сидеть, что это трудно сделать.

— Тебе скоро должно исполниться восемнадцать, правильно? Раз уж ты тут уже год, и я за всё время заключения регулярно навещал тебя, то есть шанс выйти.

— К чему такая забота? Не забывайте, кто здесь злодей. Тем более я под заключением только год, или же это подарок на день рождение? — Мидория слабо верил в такие подачки, и самому Всемогущему тоже. Когда он попал под заключение, то дичился героя, но за год привык к такому вниманию.

— Ты злодей, и забывать это никто не торопится, но ты другой, понимаешь? Всех, кого я встречал, было уже не спасти, но в тебе что-то есть. Даже будучи злодеем, ты кого-то, но спасаешь. И ещё, твоё мышление… я не могу объяснить, но ты будто видишь мир не со стороны злодея, или героя, а просто со стороны. Как будто ты мыслишь непредвзято. Безусловно, со своими тараканами, но по-другому, — герой с трудом подбирал слова. Он и сам до конца не понял, как парень смог заинтересовал его, а после общения с ним, еще и чем-то привязать. Может он увидел в нём того, кого он бы хотел наставить на правильный путь, а может что-то другое. Всемогущий сам не знал наверняка.

— Вы видно уже забыли, кто мой Учитель и кому я верен.

— Поэтому я и хочу понять тебя, ведь я… — герой не договорил, его перебили.

— Только не говорите, что чувствуете вину. Может за этот год я стал по-другому к вам относится, но Учителя вы мне не замените. Я вам это уже говорил, и хватит вести себя как герой, тогда, когда это не нужно.

— Ты всё не так понял, хоть я всё ещё испытывал какую-то вину все эти два года, но как я уже говорил, я просто хочу помочь тебе. Ведь ты осуждён и единственное, что тебе остаётся, так это сидеть тут. Я же предлагаю выбор. Мне удалось убедить многих в твоей реабилитации, и я поручился за тебя. Так что, если захочешь, ты можешь выйти отсюда, — Всемогущий объяснял всё чего он добился по поводу Изуку, и для достоверности показал пару бумаг с официальным разрешением.

— Смешно… — единственное, что ответил парень. — Как вы себе это представляете? Выхожу я на волю, надеваю костюм, вешаю клеймо героя и говорю всем, что я исправился и теперь буду хорошим мальчиком? Или же я поздороваюсь, извинюсь за неудачную шутку, где я лидер «Альянса Злодеев», буду жить, и снимать котят с деревьев? Не глупите, обратного пути нет, исправиться нельзя.

— Значит, ты не отрицаешь, своё желание измениться?

— Это значит, что идея глупая.

— Мальчик, ты слишком упрям. Если есть желание стать лучше, то не стоит закапывать себя. Ты можешь пойти другой судьбой, намного лучше той что выбрал, — герой не оставлял надежды достучатся до Мидории, хоть тот и не желал менять мнения. — Я бы хотел помочь хотя бы тебе, — на последней фразе, Всемогущий резко дёрнулся, поняв, что сказал. Это не осталось не замеченным.

— Что значит: «хотя бы тебе»? — Изуку резко встал, подошел к стеклу и смотрел прямо в глаза герою, пока тот от такого проницательного взгляда заёрзал на стуле, пытаясь не выдавать волнения. — Я тут вспомнил, вы не рассказывали мне о новостях сверху. Нет, даже не так. Вы говорили, но в какой-то момент перестали. Что случилось? Говорите, я пойму, если соврёте, — герой вздохнул, с сомнением посмотрел на Мидорию, и наконец, решился.

— Просто кое-что случилось… я знаю, он был тебе другом… и вы общались… даже в Альянсе были…так получилось,… скорее случилось…не хорошее происшествие…меня там даже не было, так что точно не могу сказать как… не повезло, конечно…

— Да говорите уже! — Всемогущий слишком долго мялся, пытаясь подобрать слова для новости, и Изуку это уже раздражает.

— Тодороки Шото мёртв, — сразу же, выпалил герой, не ожидая срыва Мидории, но тут же опомнился, следя за реакцией.

— Ох… это печально…— всё что ответил парень, смотря в пол. Всемогущий пытался избежать этого разговора, но пришлось рассказать. Он даже не знал чем помочь, и как утешить. — Спасибо что пришли, но я хочу побыть один, — Изуку лёг обратно на кушетку и развернулся лицом к стене, давая понять о том, что его лучше не трогать. Герой мог только смотреть, не имея шанса даже утешить нормально. Так что он сделал то, о чём попросили. Мидория остался один в пустой камере, наедине со своими мыслями. — Какой же вы наивный…— тихо произнёс Изуку, когда Всемогущий скрылся не только за дверьми помещения, но чтоб наверняка, с этажа. И лёжа лицом к стене, так чтобы не увидели камеры, парень слабо улыбнулся.