Легенда о Фуяо (Новелла) - 17 Глава
«Ах!»
В тишине темной ночи раздался пронзительный крик женщины. Он был наполнен безумием и страданием и, словно окровавленный нож, рассек мрачное небо на куски.
С громким грохочущим и стучащим звуком, в занавешенной, пропитанной благовониями камере, полной роскоши, на пол с силой бросили красивое зеркало с высеченными восемью цветками лотоса, и на нем появилось несколько трещин.
На фрагментах зеркальной поверхности отразилось миловидное личико с серповидными бровями и прямым носом; к сожалению, на нем были две глубоких до кости раны, дико пересекавшиеся и уродовавшие его гладкую кожу.
Красота лица и отвратительность ран поразительно наложились, заставляя с горечью размышлять о несовершенной природе мира.
Толпа почтительно ожидающих служанок поднялась, словно волна. Под диким и злобным взглядом человека в зеркале они были вынуждены склониться еще ниже, а затем снова волной схлынули.
Пэй Юань качалась, будто собираясь упасть. Опираясь на туалетный столик, одна ее рука дрожала, прижимаясь к его поверхности. Даже отчаянно закусив губу, она все еще не могла подавить дрожь по всему телу.
Кончено … все было кончено …
Внешность, которой она так гордилась, невиданная красота, которой она выделялась в королевской семье Тай Юань, за одну ночь была полностью перечеркнута случайным лезвием.
С этого момента она унаследовала титул посмешища королевской семьи Тай Юань. Отныне все те императорские сестры, чья внешность не могла сравниться с ее, и которые были ею презираемы, станут смотреть самыми сочувствующими глазами и говорить самые теплые слова, чтобы без устали ее утешать.
Просто думая о том, кажущимся теплым, но на самом деле горьком и холодном сострадании, она чувствовала, что попадает в ледяную яму и что ей хочется сойти с ума!
«Убирайтесь! Проваливайте, все вы!»
Камера быстро освободилась от людей. Занавески, поднятые потоком уходящих людей, слегка колыхнулись назад.
Мерцающий свет проходил сквозь зеленые нефритовые лампы, сиял на шторах и освещал рыдающую, скрывающую лицо фигуру, которая как мешок рухнула на землю возле туалетного столика.
Тонкие плечи фигуры не прекращали трястись. Слабое хныканье умолкало и наступало снова, жалобный плач длился словно бесконечный кошмар.
В полуоткрытое окно подул полуночный свежий ветерок, неторопливо закружившись по камере. В звуках ветра блуждал едва слышный шепот.
В тихом, но остром, как измельченная стальная крошка, или как сосульки на вершинах тысячелетних ледников, шепоте была ледяная суровость, а еще ненависть и бесконечное желание убить.
«Если я когда-нибудь узнаю, кто ты … убью … не успокоюсь, пока ты не умрешь …» —————
Тот резкий крик пронзил тишину деревни школы Глубокого происхождения, как сверло. Все его слышали, и все по- разному на него отреагировали.
Взгляд Ци Сюнъи был глубоким и загадочным. Он снова и снова прокручивал в мыслях свои планы и расчеты, и в голову ему приходили всевозможные догадки. Единственным, чего не хватало, была хоть какая-то жалость к трагической ситуации его кузины.
Цзун Юэ сложил руки, стоя перед окном, лицом к бесконечной темноте. Глаза, которыми он привык смотреть в пустоту, не были пустыми, а вместо этого казалось, что они пустили корни в реальности. Выглядело так, будто он мог видеть за пределами темного тумана полуночи, видеть какую-то ужасную судьбу человеческой жизни.
Услышав этот пронзительный крик, он медленно поднял руку, а затем сделал широкий невнятный жест.
Странно, но в его глазах не было места жалости.
Далеко, на отдаленной горной вершине, мужчина в одежде с широкими рукавами небрежно прислонился к валуну. Поигрывая с таинственным и необычным зеркалом, он просмотрел школу Глубокого происхождения под собой.
На его колене сидел мастер Юаньбао, чей белый мех развевался на ветру; он смотрел в том же направлении, что и его хозяин, в темноту перед собой.
Его взгляд был тяжелым, а настроение — торжественным. Он уже сопровождал своего хозяина в течение целого часа.
Но на самом деле он многого не видел.
Юань Чжаосю наклонил голову и с досадой посмотрел на своего питомца, любившего притворяться. Вдруг он поднялся.
Мастер Юаньбао тут же упал на землю, подняв к небу четыре лапы и розовый животик.
Его хозяин слегка ухмыльнулся: «Как глупо».
Мастер Юаньбао впился в землю двумя когтями, готовый заплакать.
Неожиданно его хозяин произнес: «Я говорил о Ци Сюнъи».
Разбитое стеклянное сердце мастера Юаньбао мгновенно восстановилось.
Сзади раздался звук быстрых шагов, налетевших, как порыв ветра. В шелесте листьев раздался хриплый голос девушки:
«Ага, в этом пронзительном шуме только что было много децибел, очень удобно для пения сопрано».
Промелькнула тень цвета дай. Поднявшаяся Мэн Фуяо оттолкнула Юань Чжаосю и плюхнулась на его место. Она скорчила рожу, протирая колено, и обиженно сказала: «Этот парень был довольно сильным, мне пришлось выложиться по максимуму, чтобы едва успеть убежать. Когда моя нога ударила по дереву, я даже ничего не почувствовала, и только когда я отдыхаю, то чувствую боль».
После паузы она продолжила: «Да уж, происхождение этого человека и статус Пэй Юань кажутся довольно высокими».
Юань Чжаосю прислонился к валуну, пока кормил Юаньбао фруктами. Юаньбао уже позабыл о том как его только что обидели, и довольно открыл рот, чтобы принять поступающую пищу. Услышав вопрос Мэн Фуяо, Юань Чжаосю улыбнулся и ответил на него другим вопросом: «Ты жалуешься полдня, это потому что ты хочешь, чтобы я помассировал твои колени?». При этом рука, подававшая пищу, зависла. Юаньбао сразу же посмотрел на Мэн Фуяо.
Фуяо с презрением уставилась на него, а затем посмотрела на Юань Чжаосю, издевательски смеясь: «Как насчет того, чтобы ты помассажировал животик этому маленькому парню, похоже, он не может переварить всю пищу. Будет невесело, если он сдохнет от переедания».
Юаньбао сразу же показал ей зубы. На сей раз Мэн Фуяо даже не обратила на это внимания. Юань Чжаосю улыбнулся, а затем, достав кусок ткани, чтобы вытереть руки, сказал: «Королевская семья».
Фуяо сосредоточилась, а ее тон стал серьезнее: «Королевская семья?»
В глазах Юань Чжаосю с блеском сверкнули огни. Смеясь, он ответил: «Ты сожалеешь?»
Длинные брови Мэн Фуяо поднялись, равно как и уголки рта: «Единственное, о чем я сожалею, так это то, что не не добила ее в тот день».
Юань Чжаосю посмотрел на Фуяо, которая была в отличном настроении. Его глаза вспыхнули, и через какое-то время он ухмыльнулся: «Ты знаешь, кого только что пыталась убить?»
«Кого?»
«Ци Сюнъи — третий принц Тай Юань», улыбка Чжаосю стала еще более загадочной, «также известный как один из семи принцев Континента Пяти регионов, принц Йи».
«Принц Йи?, ‘Цветок абрикоса, отшлифованный туманным дождем; три тысячи алых цветов, танцующих в звездных сумерках’, тот, кто известен как номер один в литературном таланте, номер один в благородной ауре, номер один в абсурдной нелепости под небесами — принц Йи?»
Мэн Фуяо была ошеломлена, вспомнив, что засада была похожа на ядовитую змею, а тот свет меча был подобен тропическому циклону.
Юань Чжаосю взглянул на нее: «Вижу, мне повезло, что раньше я не раскрывал его настоящий статус, иначе боюсь, ты не смогла бы бежать, пока была в Маленьком павильоне прослушивания ветра».
«Бред», Фуяо сердито посмотрела на него, «разве такой я человек, что мои ноги слабеют, когда я вижу красоту?»
Юань Чжаосю сделал серьезный вид, наклонился и похлопал Юаньбао по голове: «Мастер Юаньбао, что скажешь?»
«Жи-жи!»
Тон Юаньбао прозвучал как полное согласие.
Мэн Фуяо была в ярости и с ненавистью сказала: «Если бы я действительно была свободной женщиной, то бросилась бы на тебя первой …», Остановившись на половине предложения, она поняла, что сейчас сорвется с ее языка, и со звуком «у» поспешно закрыла рот.
К несчастью, чувствительные уши Юань Чжаосю уже все услышали. Подняв брови, он с улыбкой обернулся: «Э?»
Фуяо вспыхнула, громко вопя: «Я ухожу!»
В два прыжка она спустилась с валуна, как убегающий кролик. Она едва услышала мужчину после своего смеха, звук был где-то близко.
«Я надеялся на это с самого начала, просто не осмеливался спросить» [63] ——————
В соответствии с ожиданиями Юань Чжаосю и Мэн Фуяо, ситуация изменилась на следующий день.
Обычно, когда Ци Сюнъи был целью покушения в школе Глубокого происхождения, он должен был немедленно предупредить Линь Сюаньюаня и работать с ним над контрмерами. Однако, Ци Сюнъи так не поступил, а вместо этого целый день молчал. В течение дня он приказывал многим людям заниматься расследованиями, допрашивая нескольких учеников школы. Как только наступил вечер, он отправился навестить Линь Сюаньюаня.
То, о чем они говорили, осталось тайной. Был лишь едва слышно извергающегося в гневе главу школы Линя, в то время как Ци Сюнъи только усмехался и повторял приказ: глава школы Глубокого происхождения подозревается в сговоре с семьей Юн и нанесении серьезных ран принцессе Пэй Юань. Его доставят в Яньцзин для допроса, в то время как школа меча Глубокого происхождения останется под полным контролем тяжелых войск. Без снятия всех подозрений ни одному из учеников не позволят сделать ни шагу.
Школа меча Глубокого происхождения была высокоуважаемой боевой школой в империи Тай Юань, а многие из ее учеников были из богатых и влиятельных кланов. Согласно типичной процедуре, минуя расследование и разрешение местных властей, полное задержание целой школы Ци Сюнъи в одиночку было слишком опрометчивым. К сожалению, этот принц всегда так поступал — все знали, что он не сковывал себя правилами, и был самым неуправляемым под небесами. Было бы странно, если бы он не совершил чего-нибудь возмутительного.
Ци Сюнъи запер под охраной школу Глубокого происхождения, а затем отправился к Верховному наставнику Бесконечной империи, который в настоящее время гостил в школе. Представляя Императорский суд Тай Юань, он принес некоторые извинения, а затем приказал, чтобы Верховный наставник был немедленно освобожден и ему разрешили идти куда он пожелает.
Сегодня Мэн Фуяо неторопливо следовала за личной охраной Верховного наставника, выйдя за территорию школы меча Глубокого происхождения.
«Мне всегда это казалось странным», Фуяо долгое время задумчиво размышляла, прежде чем, наконец, шепнула на ухо Юань Чжаосю: «Несмотря на то, что я хотела сделать ловушку, я лишь ожидала, что использую последующую возможность сбежать в неразберихе. Потому как Ци Сюнъи должен был понимать, что в этой ситуации есть что-то странное, и не дал бы себя так легко одурачить. Но из того, что я вижу сейчас, похоже, он настроен действовать против Линь Сюаньюаня. Кроме того, пожалуйста, не говори мне, что это из-за его знаменитой воли. В ту ночь, когда я обменялась с ним ударами, я могла говорить, что его напускная глупость, скорее всего, лишь уловка».
«Женщина не должна быть слишком глупой, но и быть слишком умной тоже нехорошо», Юань Чжаосю улыбнулся, глядя на нее: «Разве не хорошо, что ты убежала, зачем так париться из-за этого?»
«Просто скажи мне!», Мэн Фуяо, желая знать, схватила поводья, которые она держала, и сделала движение, будто собиралась освободить лошадь.
«Армии всех царств будут участвовать в политической борьбе, и ты это знаешь. Школа меча Глубокого происхождения раньше всегда держалась нейтрально, но с недавних пор стала проявлять признаки сближения с Наследным принцем Тай Юань. В то время как Ци Сюнъи, третий принц, всегда был в разногласиях с Наследным принцем, как публично, так и в частном порядке», Юань Чжаосю своими пальцами захватил контроль над поводьями.
Мэн Фуяо внезапно осенило: «Так вот оно что. Ци Сюнъи лишь нуждается в оправдании, и даже если оно так себе, он все равно может использовать его, чтобы принять меры. Неудивительно, что ты посоветовал мне, когда я собиралась напасть на него, убедиться, что я использую только боевые техники школы Глубокого происхождения. После того, как Линь Сюаньюань столкнулся с допросом Ци Сюнъи, даже если он и подозревал, что убийца — это я, то он все равно не мог определить местонахождение этого «уже мертвого ученика», не говоря уже о том, как я умерла. Естественно, он не смог бы ничего оспорить».
Краем глаза она посмотрела в сторону, и ее взгляд упал на руку, которую Юань Чжаосю использовал, чтобы вернуть поводья лошади. Там, в центре его ладони, был цветок лотоса белого цвета, очень похожий на настоящий. Она не могла удержаться, чтобы не поднять брови и с улыбкой не спросить: «Что это у тебя на ладони? Родимое пятно?»
Пальцы Юань Чжаосю замерли. Он встряхнул рукавами, и они снова опустились, закрывая ладони. Посмеиваясь, он ответил: «Что-то типа того».
Он выглядел как обычно, но Фуяо подумала, показалось, что он слегка поник. Зная, что, вероятно, коснулась какого-то его секрета, она усмехнулась, и больше ничего не говорила.
Мастер Юаньбао высунул голову из-за пазухи Чжаосю, жадно вглядываясь в этот цветок лотоса. Он точил зубы, скорее всего, желая выгрызть эту отметину.
В это время процессия достигла ручья, протекающего у основания гор Глубокого происхождения, и все остановились, чтобы отдохнуть и утолить жажду. Эскорт Цю Сюнъи стоял в шаге от них, и вскоре они его догнали. Карета Ци Сюнъи была гламурной и ярко украшенной, а за ней тянулся разноцветный след служанок и слуг. По углам кареты звонили золотые колокола «динь-дон-дон»; благоухание от кареты на дороге можно было почуять издалека.
Из экипажа доносилась приглушенная, спокойная музыка; красивая и безмятежная, она перемежалась нежным женским смехом. Мотив казался немного знакомым. Мэн Фуяо отчаянно ломала себе голову, когда увидела, что несколько слуг Верховного наставника смотрят друг на друга со странным и испуганным видом.
Только после того, как она какое-то время подумала, она наконец вспомнила, что этот мотив оказался одной из десяти самых распространенных пошлых песен: «Игра с фиолетовым бамбуком». Более того, ее пели только самые дешевые куртизанки среди проституток низшего звена, чтобы развлекать своих не слишком благородных гостей; любая девушка из борделя, у которой оставалось хоть какое-то достоинство, не стала бы ее петь.
Из королевского экипажа обычно звучала достойная, великолепная императорская музыка, но вместо этого слышалась песня, которую большинству людей было бы стыдно слушать при всех. Это правда выглядело несовместимым сочетанием.
Все слуги Верховного наставника изображали «достаточно тупой» вид, в то время как Мэн Фуяо спокойно наблюдала со стороны. Вспоминая, что прошлой ночью этот злобный человек вел себя осторожно, как пантера, и владел мечом, подобно дракону, ее взгляд стал ледяным.
Было бы лучше избегать таких людей, как Ци Сюнъи. Фуяо убежала далеко, идя вверх по течению, чтобы найти место, где была бы вода. Только когда она собиралась попить, как сзади неожиданно подошел человек, и пронзительно закричал: «Уступи дорогу!»
Мэн Фуяо обернулась назад и увидела нескольких слуг, каждый из которых нес нефритовые миски, полотенца, душистое мыло, а на золотом подносе, который держал один из них, был даже блестящий кусок алюминита. Похоже, они собирались заготовить воду, чтобы Ци Сюнъи мог умыться [64].
Все эти подчиненные Верховного наставника снова сделали «достаточно сумасбродный» вид.
Мэн Фуяо взглянула на прозрачную и чистую родниковую воду. Этот мир по-прежнему оставался незагрязненной эпохой древней истории, и родниковую воду можно было пить прямо из источника. Этот Ци Сюнъи, ему нужно было использовать осадок из квасцов, даже когда он мыл свое лицо, разве это не было перебором?
Увидев, что она просто стояла не двигаясь, между бровей слуги промелькнула вспышка гнева, и он протянул руку, чтобы оттолкнуть Мэн Фуяо: «Чего это ты там стоишь? Ты загрязнишь воду вверх по течению! Иди вниз по течению, если хочешь пить!»
Фуяо погрузилась в глубокие мысли, пока пятнистый мох на скалах неожиданно не стал ускользать из-под ее ног, и она тут же скатилась вниз к воде.