Легенда о Фуяо (Новелла) - 18 Глава

«Будь осторожна».

Послышался теплый и звонкий голос, слегка отстраненный. Впереди с шумом пронеслась, словно лента, белая полоска и развернулась в воздухе. Со звуком «шуа» она поймала руку Мэн Фуяо, и та инстинктивно схватила воздух, когда поняла, что падает.

Тело Фуяо сразу же застыло в опасном, наполовину упавшем положении, образовав под ногами угол в 45 градусов по отношению к скалам. Рядом с ней был пруд с чистой водой. Ее длинные волосы свисали над поверхностью воды, а отдельные самые длинные пряди плясали — это была неустойчивая, но красивая поза.

Поскольку ее рукава был натянуты, вся одежда плотно прилегала к телу, открывая взгляду прекрасные холмы и долины. Под ее ивовой талией одежда расходилась, трепеща как юбка танцовщицы. Несмотря на то, что она была одета в мужскую одежду, это не могло скрыть природной красоты ее фигуры.

Взгляды множества людей у ручья не могли не остановиться на ней. Воцарилась тишина.

В середине процессии Ци Сюнъи на карете внезапно поднялись занавески. Пэй Юань мрачно наблюдала за фигурой над прозрачными водами, в которой с одного взгляда можно было распознать красавицу. Ее взгляд источал завистливые и злобные намерения.

В первой карете тоже повернулась пара пронзительно блестящих глаз, а затем послышался легкий звук «йи» [65].

Тем не менее, сама Мэн Фуяо не понимала, что в этой ситуации ее фигура была как на ладони. Она поспешно использовала ремень, который ее держал, и с разворотом талии встала прямо. Только тогда она смогла посмотреть на доброго самаритянина, который вовремя ей помог.

Полуденное осеннее солнце светило сквозь темно-зеленую прохладу. Рядом с чистым потоком желтоватые нити травы были покрыты рассеянными лучами солнечного света, от чего выглядели еще более блестящими и золотистыми. На кончиках травинок разлегся человек в белых одеждах. Это был приятный, но странный юноша, молодой и изящный, его губы и зрачки были немного бледнее, чем у большинства людей. Когда он улыбнулся, осеннее солнце и золотой ветер внезапно превратились в весенний бриз и цветущую сакуру.

Из-за того, что он вытащил свой поясной ремень, его одежда с развевающимися рукавами разлетелась во все стороны. Тем не менее, это не вызывало чувства неаккуратности или растрепанности; вместо этого, к уже существующей ауре отдаленности, добавилась некая естественная безмятежность.

Мэн Фуяо была шокирована. Про себя она подумала, посчастливилось ли ей недавно получить благословение персикового цветения [66]? Среди мужчин, с которыми она встречалась, было уж больно много красавчиков. Подумав об этом, она предложила вернуть ремень его владельцу.

Но когда она хотела сказать несколько слов благодарности, неожиданно тот улыбнулся, а затем тихо проговорил: «Ремень был уже грязноватым, леди может спокойно его выбросить».

Сказав это, он очень вежливо кивнул, развернулся и ушел. Он сел в карету, стоявшую за Ци Сюнъи, и та отъехала в другую сторону, чтобы остановиться на привал. Мэн Фуяо осталась нерешительно стоять на скалах, с удивлением сжимая поясной ремень.

Ремень был явно совсем новым и в хорошем состоянии, настолько белым, что даже тофу сгорел бы от стыда, зачем же было говорить, что он грязный?

Отношение этого человека было довольно странным. Нельзя сказать, что он был высокомерным и снисходительным — его манеры были безупречны, он был культурным и скромным, и когда не захотел брать пояс, то это выглядело как совершенно невинное проявление самоуважения. Но нельзя было сказать и то, что он дружелюбен — он явно не выглядел слишком добродушным, даже сразу отказавшись от ремня, который она схватила, как бесполезную вещь.

После того, как Мэн Фуяо постояла с полчасика, она со злостью использовала ремешок, чтобы вытереть руки. Этот парень в любом случае такого не хотел!

Только после того, как она вытерла руки и тщательно осмотрелась, обнаружилось, что ремень был сделан из ткани, в которой сплелись шелк небесного шелкопряда и нити белого золота; а в середине был похожего цвета бараний нефрит. Ремень был дорогим, но неброским, как и его владелец.

Немного подумав, Мэн Фуяо спрятала его за пазухой.

Юань Чжаосю, ранее державшийся в стороне, выскочил непонятно откуда. Со странным взглядом он наблюдал как личная принадлежность этого человека исчезает в одежде Мэн Фуяо. Через некоторое время он спросил: «Зачем тебе эта вещь?»

Ответ Фуяо прозвучал очевидным: «Эта вещица дорогого стоит, если я сохраню ее, если однажды мне понадобится одежда или еда, я смогу обменять ее на житейские нужды».

Юань Чжаосю поморщил бровями: «Эта вещь ничего не стоит, не держи ее. Если тебе не хватает денег, я тебе их дам».

«Пытаешься меня обмануть?», Мэн Фуяо скривилась, «думаешь, я не понимаю, насколько ценен этот нефрит? Кроме того, у этой девушки сильный характер, она не примет благотворительности».

Чжаосю бросил на нее взгляд, потом усмехнулся: «Да, ты не примешь благотворительность, ты просто подберешь мусор, который не нужен другим людям».

«Ты!», Мэн Фуяо помрачнела и перевела взгляд, чтобы увидеть, как Юаньбао высовывает голову из-за пазухи Юань Чжаосю. Видя, как Фуяо скисла и захандрила, он выглядел очень счастливым, постоянно бормоча свое «жи-жи». В негодовании она использовала «щелчок одним пальцем», щелкнув Юаньбао, и тот скривился и широко раскрыл рот, чтобы укусить.

Мэн Фуяо увернулась с громким смехом.

Отбежав на пару шагов, она попала в зону лесного полумрака. Недалеко впереди была процессия Ци Сюнъи. Мэн Фуяо собиралась вернуться, когда услышала, как кто-то крикнул: «Эй, ты!»

Повернув голову, чтобы посмотреть, она увидела слугу, который только что ее толкнул и чуть не заставил упасть в воду. Увидев этого человека, она не хотела о нем переживать, но почему-то, когда этот человек увидел Мэн Фуяо, его глаза вдруг засветились, и он ее поманил: «Эй, поди-ка сюда!».

Фуяо посмотрела на него с прищуром: «Это Вы мне?»

«Тебе, тебе», слуга был не очень вежлив: «Нашему господину не хватает слуг, иди сюда и дай руку».

Он увидел на лице Мэн Фуяо нерешительное выражение и терпеливо сказал: «Мы не заставим тебя работать задаром». Из рукава он вытащил цепочку медных монет [67]. Бросив ее на землю со звуком «па-ла», он высокомерно произнес: «Вот, сотня вэнь, этого хватит на полмесяца, чтобы поесть мяса в магазине в Янцзине» [68].

Мэн Фуяо опустила голову, глядя на медные монеты под ногами. Подумав, она улыбнулась и подобрала их, и даже сдула с них пыль.

Слуга остался доволен, передавая Мэн Фуяо медный тазик, и сказал: «Иди за ручьем по воду, она должна быть вверх по течению. Подойди с ней к сестре Цзинь Ян во второй карете и попроси у нее розовую воду и лотосовый крем. Обменявшись, принеси их в карету, и запомни: не позволяй своим грязным рукам прикасаться к воде! Хорошо, это все, я собираюсь помочь его высочеству переодеться».

Он подтолкнул медный тазик к Мэн Фуяо, и на его лице была радость от того, что нашел человека, который выполнит за него работу. Фуяо могла прикинуть на пальцах, и все равно смогла бы догадаться, что после того, как была загублена внешность Пэй Юань, она пребывала в ужасном настроении. Раньше у нее было властное отношение, и те, кто ее обслуживал, определенно пострадали бы еще больше. Те, кто помогал ей выполнять поручения, должно быть, пытались сбежать при первой возможности, иначе зачем им платить другим за помощь?

Слуга протянул тазик. Увидев, что Мэн Фуяо не сразу его схватила, он нетерпеливо потряс им: «Эй, ты что немая?»

Брови Фуяо подпрыгнули. Глядя на медный тазик, она вдруг улыбнулась, а затем медленно стала что-то доставать из рукава.

Слуга свел брови, крича: «Тупица —-»

И тут он осекся, а его глаза широко открылись.

Перед ним, на ладони Мэн Фуяо лежал кусок листа золота, его качество было очень хорошим, а вес не меньше двух лян [69].

Согласно денежной системе Тай Юань, один лян золота можно было обменять на двадцать лян серебра, а один лян серебра — на одну тысячу монет вэн. Один лян золота — он мог работать в императорском дворце Ци больше трех лет, и все равно столько бы не заработал.

Шокированный слуга выдохнул воздух и онемел.

Мэн Фуяо покачала золотым листом перед слугой, любезно улыбаясь: «Ты понял, что это?»

Слуга замер, уставившись на этот кусок золота, его лицо позеленело, а затем побелело. Ошеломленный, он произнес: «Это золото …»

Фуяо ухмыльнулась: «Да, это два ляна золота, достаточно, чтобы ты отправился в лучший ресторан «Небесный аромат» в Янцзине, заказал целую кучу ласточкиных крыльев и ел это дерьмо целый месяц».

Со смехом ее пальцы внезапно ослабли, и золотой лист упал на землю.

На автомате слуга присел на корточки, чтобы подобрать его. Фуяо двинула сапогом и наступила на золотой лист.

Мэн Фуяо подтолкнула медный тазик к слуге,тупо поднявшему голову, чтобы посмотреть на нее: «Извини за беспокойство, ступай по ручью и принеси немного воды, это должно быть вверх по течению. Затем подойди к сестре Цзинь Ян во второй карете и попроси у нее розовую воду и лотосовый крем. Обменявшись, принеси их сюда, и запомни: не позволяй своим грязным рукам прикасаться к воде! Хорошо, это все, ступай».

Она придвинула медный тазик поближе к почерневшему лицу слуги, встряхнула его тем же самым движением, а затем слегка улыбнулась: «Эй, ты что немой?»

Носок ее ноги слегка приподнялся. А кусок золота блестел на пыльной земле, ловя на себе алчный взгляд.

Рука слуги задрожала и, стиснув зубы, он внезапно схватил медный тазик и большими прыжками ринулся к ручью.

Фуяо стояла на том же месте, молча подняв брови. Через некоторое время она прошептала: «Жаль …»

Она щелкнула носком, и золотой лист взлетел и приземлился в ее ладони. Неспешно положив его себе на грудь, Мэн Фуяо слегка покачала головой: «Если бы у тебя хватило духу мне отказать, я бы и правда отдала тебе этот золотой лист, но теперь … ты не достоин».

Она провела круг кончиком пальца. Цепочка медных монет, которых было достаточно для того, чтобы полмесяца есть мясо в магазине в Янцзине, зацепилась за палец, задрожала и, со звуком «па» упала туда, где только что лежал золотой лист.

«Я верну их тебе, можешь пойти и съесть мясо сам. И забыла сказать, что магазин мяса в Янцзине — забегаловка, в которой, по слухам, готовят крысятину».

Посмеявшись, Мэн Фуяо повернулась, чтобы уйти, ее проворные шаги быстро скрылись в полумраке тенистого леса, словно мимо пролетел освежающий бриз.

Там, где исчезла ее фигура, деревья и трава стали неподвижными. Место погрузилось в тишину.

Спустя некоторое время из темноты за деревьями появилась тень. Человек в белой одежде выглядел безупречно, его бледные губы напоминали цветы вишни.

Он скрестил руки, глядя в направлении Фуяо, и в его спокойном выражении был легкий интерес. Вдруг он тихо сказал: «Извини, что беспокою тебя».

Его слова прозвучали рассеянно, но тут же кто-то ответил:

«По приказу молодого господина я не стал бы бежать от тысячи смертей, не говоря уже о легком беспокойстве».

У этого человека была низко посаженная голова и сутулое тело, а у его ног блестел медный тазик. На самом деле, это был тот же скупой слуга.

Только сейчас он был сдержан и спокоен, без каких-либо следов того вульгарного и надменного поведения.

Человек в белой одежде какое-то время молчал, а затем произнес: «И?»

Слуга немного подумал и сказал: «Молодой господин, когда я толкнул ее вниз по течению, Ваш летающий рукав ничего не обнаружил?»

«Верно», человек в белом поднял голову вверх с размышляющим видом и сказал: «Угол и глубина ран на лице Пэй Юань — кто бы их ни оставил, его боевые техники определенно аномальны. Хотя эта девушка хорошо их спрятала, по одному этому натяжению я все же смог их почувствовать».

«Хотя», — он равнодушно улыбнулся, — «только сейчас я наконец смог определить, что она не одна из людей Ци Сюнъи».

«Как?»

«Подчиненные Ци Сюнъи, разве они достойны такого героя?», человек в белом лениво вздохнул, а в его протяжном голосе послышался смех.

«Она — хороший человек …»