Легенда о Фуяо (Новелла) - 34 Глава
В то же самое время, час Шэнь, вторая половина.
Заместитель управляющего Зала Сюаньдэ евнух Лао Ань вышел из зала. Он высунулся, чтобы посмотреть на далекую суету праздничных пейзажей, размял кости и поковылял к своей резиденции за залом. Он сидел в тихих уединенных Шести Западных дворцах, недалеко от холодного Зала письма, так что даже если во дворце сегодня и произошло событие, оно не имело к нему никакого отношения. Почти семидесятилетний евнух закрыл рот, возвращаясь в свою комнату и покачиваясь взад-вперед.
Проходя мимо тихой обители, старик вдруг остановился.
Мужчина и женщина впереди, одетые как евнух и дворцовая горничная, были в середине сверкающей гряды декораций поддельных гор [116].
«Кто здесь!»
Стражники, патрулировавшие Зал Сюаньдэ, остановились у прохода во двор и стали внимательно его осматривать.
Парочка в панике обернулась, их внешность была незнакомой. На лице горничной имбирно-желтого цвета появились намеки на покраснение, и она с трудом отвела руку.
Евнух был старым, но его глаза оставались прозорливы; обнаружив в руке девушки цилиндрическую штуковину, он сразу же понял, что это была еще одна славная пьеса с участием пары ненастоящих любовников.
Надув губы, старик подумал о Нефритовом кольце, своем «партнере по еде», и не мог сдержать короткий смешок. Размахивая рукой, он просигнализировал, что пара сейчас уйдет, и что то же лучше сделать и стражникам.
Стражники развернулись и ушли.
Они оба опустили головы, но все еще не шевелились. Старый евнух сложил руки и прошел несколько шагов, прежде чем обернуться с удивленным возгласом «Эй?!».
«Господин евнух, пожалуйста, спасите нас!», — горничная вдруг ринулась вперед, захлебываясь от крика. Глядя на нее, евнух сузил глаза и нахмурился.
«Господин евнух … мы, слуги Зала письма … прямо сейчас … прямо сейчас мы не смеем возвращаться … » Горничная подняла голову. Хотя цвет ее лица был бледно-желтым, она была очень красивой, а ее заплаканное личико было тонким и подвижным. Стройные полумесяцы бровей элегантно поднялись, и даже это грустное выражение приобрело яркость и шарм.
Старый евнух посмотрел на нее с жалостью, чувствуя, что лишь с цветом кожи этой девушки что-то было не так; можно было предположить, что она была бедна с рождения и имела не так много шансов выбиться в люди. В противном случае, с такой яркой внешностью можно было даже стать наложницей. Зачем ей оставаться в холодном дворце и притворяться фальшивой женой евнуха? С этими мыслями он начал проявлять к ней сострадание и в сомнениях смотрел вдаль.
А там все шли и шли солдаты, их проверка была строгой. Неудивительно, что эта пара диких мандаринок не решалась вернуться в зал. Будучи одним из заместителей старшего евнуха, он действительно мог их прикрыть разок. Только, по какой причине он должен рисковать из-за людей, не имевших к нему отношения?
Старый евнух распустил рукава. Его уставшие глазки потускнели, а выражение лица стало смущенным, когда он посмотрел ими в небо.
Юнь Хэн и Мэн Фуяо переглянулись. Фуяо подняла брови, используя подбородок, чтобы передать Юнь Хэну сигнал. Тот нахмурился и тихонько шмыгнул носом. Мэн Фуяо тут же ударила его по спине, и ее атака была беспощадной. Беспомощный Юнь Хэн вытащил сумку из-под одежды и отдал ее Мэн Фуяо.
С разгладившимися бровями и юмором в глазах, Фуяо взяла и двумя руками предложила ее старому евнуху, говоря низким голосом: «Гоподин евнух трудолюбив, примите в знак нашей доброй воли».
Старик выпрямился и расправил рукава в сторону Мэн Фуяо. Одним махом она умело положила эту увесистую торбу ему в карман. Старый евнух с благодарностью посмотрел на Фуяо, а затем, посмеиваясь, перевел взгляд на Юнь Хэна: «Чувак, тебе, конечно, повезло с дамами». Он тщательно просканировал этот предмет на ладони Мэн Фуяо, а затем жестом пригласил их пройти в боковой зал, и чтобы каждый нес поднос, следуя за ним.
У Юнь Хэна был подавленный вид, когда он крепко схватил поднос. Его глаза заметались, увидев, что Мэн Фуяо запустила эту цилиндрическую штуковину в свою грудь, и он не мог не покраснеть. К счастью, была темная ночь, и никто ничего не заметил.
Фуяо смущенно кашлянула и подняла голову, чтобы посмотреть на небо, снова вешая этот должок на Чжань Бэя — если бы не ты запечатал мою истинную ци, разве мне пришлось бы использовать эту подпорку?
Не успел старый евнух Лао Ань привести Мэн Фуяо и Юнь Хэна из Зала Сюаньдэ в Зал письма, как они наткнулись на вооруженного стражника. Он визуально осмотрел трех человек, по-видимому, узнал Лао Аня и слегка улыбнулся, спросив: «Господин евнух, куда вы идете так поздно?»
«Послушай», — Лао Ань поднял подбородок, подавая сигнал в Зал письма, и на его лице показалось нетерпение: «Эта девица Шэнь снова подкинула проблем. Ей, видите ли, стало холодно, так она послала людей попросить меня купить хлопок для зимней одежды».
«Стоило ли господину евнуху лично приезжать из-за такой ерунды?», — взгляд собеседника был проницателен, напоминая ястребиный.
«А, ты не знаешь …», — старый евнух на цыпочках подошел прямо к его уху и загадочно прошептал: «Я просто боюсь, что болезнь девицы может вернуться, поэтому и пришел с ними, чтобы взглянуть на нее. Разве ты не слышал о проблеме Шэнь? Эх … Я слышал, она была заражена чем-то не очень чистым …»
Он кашлянул, а затем закрыл рот и замолчал.
С другого конца узкой, одинокой аллеи пронесся ветер, поднимая опавшие листья с поверхности земли в воздух. Хрупкие листья зашуршали, словно быстрые шаги женщины, приближающейся шаг за шагом.
Землю заволокло слоем белесого тумана, застывшего на месте, но не растаявшего. В торжественно спокойном, холодном ночном переулке он почему-то создавал какую-то призрачную атмосферу.
Начальник стражи пошевелил губами и слегка изменился в лице. Он тоже долго находился во дворце и, естественно, знал, что рядом с Залом письма единственными, кто входили и выходили, были свергнутые и павшие люди, обвиняемые в преступлениях. Те, кого вытаскивали, были уже трупами, встретившими жестокий и внезапный конец, и можно сказать, что каждый уголок здесь уже был пропитан свежей кровью, и всюду оставались души мертвецов-преступников.
Люди, умевшие обращаться с оружием, имевшие многолетний опыт измельчения голов и пьющие кровь, на самом деле были суевернее остальных. Начальник махнул рукой, оборачиваясь и давая указание стражникам позади себя, чтобы те открыли проход.
Со звуком «ча» лес ножей и копий отхлынул, потершись друг о друга, и между переулками, заполненными тяжеловооруженными солдатами, открылся узкий прямой проход.
Мэн Фуяо и Юнь Хэн посмотрели друг на друга, и Юнь Хэн неожиданно улыбнулся. Глаза Фуяо ненароком скользнули по нему и вдруг увидели небольшое, медленно расширяющееся пятно крови, проступившее на одежде Юнь Хэна в области живота.
Выражение лица Мэн Фуяо изменилось, и она молча посмотрела на Юнь Хэна. Тот как ни в чем не бывало поднял поднос повыше, прикрыв это пятно.
Фуяо с тревогой посмотрела на расширявшийся сгусток крови и наклонилась поближе к Юнь Хэну. В это время начальник стражи впереди вытянул руку, подзывая их и глядя с улыбкой, выражавшей желание испортить им жизнь. На самом деле, это было не потому, что он им не верил, а лишь из намеренного желания увидеть, хватило бы духу у этих евнухов с женщиной пройти сквозь лес стальных клинков и алебард.
Лицо старого евнуха слегка побледнело, и он сглотнул слюну. Его сердце было немного опечалено, но ложь уже была сказана. И, наоборот, этого не случилось бы, не отправься он в этот поход.
Увидев, как он замялся, начальник стражи начал чувствовать себя немного виноватым. Улыбнувшись, он сказал: «Прошу меня простить, господин евнух, этот переулок очень узкий, и мои братья не могут разойтись пошире, только вот так потесниться. Если вы боитесь, что они неуклюжи, и они вас пугают, этот человек может просто вас сопроводить».
Радость Лао Аня была написана на его лице, и он издал последовательные возгласы согласия. Этот человек подошел к Лао Аню и пошел с ним плечом к плечу.
Мэн Фуяо подумала про себя, что это нехорошо. Раны Юнь Хэна раскрылись, и кровь текла все сильнее. Как только кто-нибудь обнаружит ее запах, это наверняка всех их встревожит. Плюс, когда они будут посреди этого отрезка дороги ножей и копий, стражам стоит лишь шевельнуть оружием, и их обоих тут же убьют, безо всякой возможности сбежать!
Однако, поскольку они уже достигли этой точки, нужно было играть до конца — пути назад не было. Мэн Фуяо бессильно подумала о той фразе, часто упоминаемой в книгах, что-то вроде «Пусть даже впереди будут горы лезвий и море огня, все равно никогда не сомневайтесь». Разве им не суждено пройти сегодня через эти горы лезвий?
Погода была мрачно-черной, как железо, и лишь перевернутый купол неба пытался сокрушить густую удушающую тьму. Была одна эта длинная, узкая лесная тропа, позволявшая лишь двум людям идти по ней плечом к плечу, и вытянувшаяся прямо вперед, словно карандаш. Факелы отражали резкий, глубокий черный свет наконечников копий и лезвий ножей, бесшумно освещая холодные, убийственные выражения лиц стражников.
Прогулка по этой дороге требовала мужества.
Чтобы дойти до конца такого пути, нужна была удача.
Мэн Фуяо подняла голову и посмотрела на небо, глубоко вдохнув воздух и шагнув вперед.
Войско в тысячу человек молчало, как будто никого не было. Единственный звук потрескивания горящих факелов заглушал любой другой звук между небом и землей — стрекот насекомых, пение птиц, звук медленно текущей воды.
В том смертоносном оружии, прежде запятнанном свежей кровью, сохранялась врожденная сила, пугающая людей. Старый евнух сначала хотел найти пару слов, чтобы снять напряжение от прогулки по лесу копий; однако, после того, как он открыл рот, то почувствовал, что его горло сильно сжалось от какой-то пугающей, убийственной силы, и, на самом деле, он не может издать ни звука.
Их сильно придавило ощущение убийства. Когда они шли по тропе, их бросало в холодный пот, затем они высыхали, а затем снова потели.
На полпути этого молчаливого путешествия Юнь Хэн вдруг снова поднес поднос к груди.
В то же время, начальник стражи опустил голову. Внезапно принюхавшись, он спросил: «Что это за запах?»
……
Час Шэнь, вторая половина.
Выступившая группа Ци Сюнъи уже была на позиции, ожидая в боковом зале под лестницей Зала Небесного мира.
Смена караула Ян Ле уже достигла последних дворцовых ворот.
Построение войск Фан Минхэ закончилось, и большая армия выдвинулась из военного лагеря.
Отряд убийц в черном развернулся, пронесся и рассыпался, их электрические тени были словно летящие потоки, пока они не материализовались и не растворились в разных уголках Яньцзина.
Грациозный, выделяющийся человек в одежде с широкими рукавами, присел на узкую кровать, сделал глоток ароматного чая и спрятал улыбку. Он достал золотые часы Королевства Боло на западе, посмотрел на время и сказал:
«Иди».