Любимая Кукла Тирана (Новелла) - 22 Глава

Эпизод в Западной библиотеке удивительным образом остался незамеченным. Никто не поднял шум по этому поводу. Сеж знала, что наказание уже движется в её направлении. Она бы не удивилась, если бы Берн, Лилиан и другие рассказали своим матерям, что они были избиты Рейтаном. И что в драку вступила Сеж.

Однако мести со стороны их фракции не последовало, и в Императорском дворце было тихо даже по ночам. Луна, услышав рассказ о случившемся, проговорила:

— Ну, это же принцы и принцессы первыми начали приставать к вам.

Горничная имела ввиду, что они, должно быть, не хотели брать ответственность за созданные неприятности, но Сеж считала, что у них имелась совершенно иная мотивация. По её мнению, Берн старался не предавать инциденту широкую огласку, потому что боялся, что общественность узнает, как Рейтан избил его.

Берн был гордецом. Тоже самое касалось и Лилиан. Она всегда вела себя высокомерно, как её брат. Среди всей белой стаи детей Лили и Берн являлись единственными кровными родственниками. Их биологической матерью была женщина по имени Юлия – любимица императора. До появления Лиз.

Юлия Лейлан.

Из всех наложниц она пользовалась наибольшим уважением. Её влияние и статус являлись единственными причинами буйства Берна и Лилиан, никто не мог сдерживать и контролировать их. Пусть Юлия и не была императрицей, но вела себя так, как будто носила на голове корону.

Она смотрела свысока и игнорировала тех, кого считала недостойным своего времени. Юлия прекрасно понимала, какой силой обладает, и часто использовала её в своих интересах. Именно поэтому Ерена, которая считалась самой амбициозной из наложниц, ненавидела её. Мать Сеж презирала женщину каждым миллиметром своего существа.

Но потом во дворец привезли Лиз.

«Враг моего врага – мой друг» — и теперь, при появлении сильной соперницы, Юлия и Ерена объявили перемирие и поддерживали, казалось бы, хорошие отношения.

Конечно, это было вовсе не так.

Однако, в конечном итоге, они обе стали неинтересны императору. Юлия сделала ставку на Берна, и в настоящее время он являлся самым вероятным кандидатом на трон. Юноша, который провёл всю жизнь, не зная ни горя, ни печалей также, как и мать, ненавидел Рейтана и Лиз. Тем не менее, принц не мог преследовать Лиз открыто, ведь она всё ещё оставалась обожаемой наложницей его отца.

Рейтан – другое дело.

Имея одного и того же отца, они были как небо и земля. Такие удивительно непохожие во многих отношениях, сводные братья имели разный уровень защиты. В результате, Рейтан страдал не только от статуса проклятого ребёнка – юноша был ненавидим и теми, кто стремился уколоть Лиз. Он стал щитом для матери, которую часто обвиняли в тех или иных преступлениях.

В то время, как Берн предпочитал изводить Рейтана, Лилиан выбрала Сеж. У каждого из детей Юлии были любимые игрушки.

Из-за сводной сестры Сеж часто находилась в депрессии, страдала афазией. Единственной отдушиной принцессы оставалась Луна. Единственная, кто всегда была рядом и знала её лучше всех. Всякий раз, когда девочка болела или получала травмы, служанка заботилась о ней. Луна была так добра и иногда заходила настолько далеко, что терпела гнев наложницы вместо юной принцессы.

И поэтому для горничной новость о Сеж, её кроткой госпоже, Рейтане и уроках казакийского стали шоком. Она всеми силами противилась этому. Её возражения проистекали из естественного опасения, что Ерена когда-нибудь узнает об общении брата и сестры:

«Она будет бить принцессу, пока не сломает ноги, руки… возможно, всё обернётся плачевно.»

Сеж думала также. Но ей приходилось рисковать:

«Ведь через пять лет моя жизнь будет в милости Рейтана, а не матери. Пока есть маленький шанс поколебать сердце брата –я не опущу руки.»

Так что ради своего будущего девочке нужно было уговорить Луну отпустить её. Кроме того, изучение языка также являлось целью принцессы. А Рейтан в совершенстве владел им. Что может быть лучше? Сеж заявила служанке, что она получила разрешение Лиз.

При упоминании этой женщины Луна разволновалась лишь сильнее:

— Я не позволю маме узнать, — девочка угадала страхи горничной и хотела успокоить её. – «Так как происшествие в библиотеке прошло без скандала, никто не узнает о наших занятиях.»

Но женщина не уступала:

— Но что, если принцы и принцессы придут снова?

Сеж задумалась:

«Несмотря на то, что старший брат хорошенько избил Берна, последний упрям как осёл. Он решительно настроен издеваться над Рейтаном до самого конца. Без сомнений, Берн снова вместе со своей стаей двинется на Западную библиотеку.»

Через некоторое время принцесса предложила:

— Тогда я переговорю с леди Лиз. Между тем, сможешь ли ты отыскать нам другое место?

Луна вздохнула, понимая, что её госпожу невозможно уговорить:

— Поняла. Я отпущу вас, но, пожалуйста, пообещайте мне кое-что.

Сеж кивнула:

— Во-первых, я буду сопровождать вас, когда вы будете идти и возвращаться с урока. Во-вторых, если произойдёт ещё одна ссора, вы положите конец репетиторству. И последнее, но не менее важное – вы не станете сближаться с принцем Рейтаном.

«Могу пообещать первое и второе, но не смогу выполнить третье. Я учу казакийский, чтобы завоевать его расположение, а для этого нужно стать ближе!»

Принцесса выглядела неуверенно, и поэтому Луна продолжила:

— Я ничего не могу поделать, если вам так хочется учиться, но я не останусь спокойной. Так что, прошу, пообещайте, что не станете сближаться больше, чем это необходимо. Простите, что я говорю подобным образом о сэре Рейтане, но я не хочу, чтобы вы из-за него пострадали.

В конце концов, у Сеж не было выбора, кроме как согласится с её условиями:

— Хорошо. «Если я выскажу Луне свои мысли, то она ни за что не отпустит меня. Она даже не позволит мне лечь в постель, пока не услышит тот ответ, который хочет.»