Магистр дьявольского культа (Новелла) - 62 Глава

Губы Лань Ванцзи беззвучно шевельнулись, словно с них сорвалось несколько слов. Цзян Чэн едва сдержался, чтобы не вскочить на ноги.

Это Вэй Усянь!

Вот только, кроме лица, в нём не осталось абсолютно ничего от прежнего Вэй Усяня.

Ведь тот Вэй Усянь, несомненно, являлся юношей в вечно приподнятом настроении, чей ослепительный свет временами обычному человеку невозможно было стерпеть, в уголках его глаз непрестанно играла улыбка, он и шага не мог ступить в абсолютном спокойствии. А от человека перед ними исходила пронзительно холодная меланхолия, он был прекрасен и в то же время безжизненно бледен, а улыбка его выглядела столь мрачной, что внушала страх.

Представший перед ними образ оказался слишком далёк от ожиданий, к тому же, ситуация всё ещё не прояснилась, поэтому нельзя было действовать сгоряча. Двое на крыше испытали ни с чем не сравнимое потрясение, но всё же не стали немедленно бросаться вниз, лишь опустили головы ещё ниже, ещё ближе к просвету между черепицами.

Внизу, одетый во всё чёрное, Вэй Усянь неторопливо повернулся к Вэнь Чао, который в страхе закрывал лицо, испуская лишь жалкий писк:

— Вэнь Чжулю… Вэнь Чжулю!

От услышанного уголки губ Вэй Усяня приподнялись, он слегка прищурился и произнёс:

— В свете происходящего ты всё ещё считаешь, что он в состоянии тебя спасти?

Сделав несколько шагов в сторону Вэнь Чао, Вэй Усянь пнул что-то белое на полу, опустил взгляд и увидел мясную баоцзы, которую только что выбросил Вэнь Чао.

Вэй Усянь приподнял бровь.

— В чём дело, с каких пор ты столь привередлив в еде?

Вэнь Чао свалился с табурета и душераздирающе заверещал:

— Я не стану есть! Не стану! Нет!

Издавая жуткие завывания, он попытался ползти, отталкиваясь беспалыми руками, чёрный походный плащ соскользнул с его тела, обнажив ноги, которые безвольно болтались, словно кукольные. Обе ноги оказались обмотаны бинтами, до странности тщательно. Вэнь Чао брыкался столь яростно, что между бинтами появились бреши, сквозь которые взору открылась жутковатая белизна костей, а на костях всё ещё болтались куски свежей кровоточащей плоти.

Плоть на его ногах была содрана живьём; но, ко всему прочему, на ум приходила ещё более страшная догадка: она была съедена им же самим!

По пустой почтовой станции эхом прокатились пронзительные вопли Вэнь Чао, но Вэй Усянь словно и не слышал; легко приподняв полы одежды, он уселся за соседний стол.

Вспыхнул тусклый свет ещё одной масляной лампы, и её ярко-жёлтое пламя озарило половину лица Вэй Усяня, другая же половина осталась во тьме. Он свесил руку, и тут же из темноты внизу возникло мертвенно-белое лицо. Затем из-под стола раздался хруст и чавканье.

У ног Вэй Усяня на корточках сидело совершенно белое дитя, словно маленький плотоядный зверёныш, оно грызло что-то, чем его кормил Вэй Усянь.

Вэй Усянь разжал ладонь и пару раз легонько похлопал мёртвое дитя по белой голове, покрытой редкими волосиками. Малыш, сжимая в зубах угощение, развернулся и уселся у ног Вэй Усяня, обнимая свои коленки и продолжая с остервенением вгрызаться в кушанье, время от времени сверкая ледяными глазками на Вэнь Чжулю.

Изо рта ребёнка торчало два человеческих пальца.

Без лишних разъяснений становилось ясно — то были пальцы Вэнь Чао!

Лань Ванцзи, глядя на жуткого, окружённого мраком, мёртвого ребёнка, да ещё на такого же жуткого Вэй Усяня, крепче сжал рукоять Бичэня.

Вэнь Чжулю продолжал закрывать собой Вэнь Чао. Вэй Усянь опустил голову, так что разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, и спросил:

— Вэнь Чжулю, ты правда думаешь, что сможешь спасти от меня жизнь этой мерзкой шавки?

Вэнь Чжулю ответил:

— Рискну попробовать.

Вэй Усянь с холодной усмешкой произнёс:

— Какой преданный пёс.

Вэнь Чжулю добавил:

— Я многим обязан Главе Ордена Вэнь и не могу не отплатить.

Лицо Вэй Усяня внезапно помрачнело, а в голосе прозвучала угроза:

— Забавно! Тогда почему другие вместо тебя должны платить жизнью?

Ещё не стих его голос, как за спиной Вэнь Чжулю раздался надрывный плач Вэнь Чао. Тот отполз в самый дальний угол и изо всех сил прижался к стене, словно желал таким образом протиснуться наружу сквозь щель между досками. Внезапно с потолка с громким хлопком свалилась красная тень — то оказалась длинноволосая девушка с мертвенно-серым лицом и в красном платье. Тяжёлым грузом она придавила Вэнь Чао к полу. Её потемневшая кожа в сочетании с сочными красками платья и волосами цвета воронова крыла рисовали такую жуткую картину, что невольно резало взгляд. Растопырив пальцы, девушка схватилась за бинты на лице Вэнь Чао и яростно рванула их на себя!

Бинты эти Вэнь Чжулю наложил совсем недавно, закончив наносить снадобье на лицо Вэнь Чао. Мазь от ожогов, кожа и ткань бинтов плотно склеились вместе, и свежий слой кожи, покрывающей ожоги, сейчас был особенно тонким. Один резкий рывок — и девушка мгновенно содрала и незажившую коросту шрамов, и сверх меры тонкую живую плоть, оторвав даже губы с лица Вэнь Чао. Его изуродованная лысая голова вмиг превратилась в кровавое месиво.

Вэнь Чао тут же потерял сознание. Услышав его дикий вопль, Вэнь Чжулю немедленно развернулся, собираясь броситься на помощь. Лань Ванцзи и Цзян Чэн на крыше также схватились за мечи, готовые нанести удар, как вдруг раздался пронзительный визг — это кинулось в атаку мёртвое дитя, сидевшее у ног Вэй Усяня. Вэнь Чжулю нанёс удар ладонью прямо в голову ребёнка, но в следующий миг ощутил резкую боль — малыш вонзил в его руку два ряда острых зубов. Стряхнуть паршивца не вышло, и Вэнь Чжулю, забыв на время об этой напасти, молча бросился на выручку Вэнь Чао.

Мёртвое дитя, резко выдрав знатный кусок из ладони Вэнь Чжулю, выплюнуло его на пол, затем продолжило вгрызаться в плоть. Схватив ребёнка за окоченевшую голову, Вэнь Чжулю, похоже, собрался раздавить её голыми руками, как вдруг девушка с потемневшим лицом отбросила в сторону бинты, с которых всё ещё стекали струйки крови, и, словно четвероногое животное, ползком бросилась к Вэнь Чжулю: один взмах её когтей оставил на нём десять глубоких порезов. Две твари загробного мира, большая и маленькая, принялись рвать и кусать свою жертву, не останавливаясь ни на миг. Пытаясь отбиться от обоих, Вэнь Чжулю не мог разорваться надвое, собственное его положение оказалось незавидным. Повернув голову и увидев Вэй Усяня, с холодной улыбкой наблюдавшего за сражением, Вэнь Чжулю внезапно устремился к нему.

Взгляд двоих людей на крыше мгновенно сделался суровым. Лань Ванцзи раскрытой ладонью пробил крышу под ногами, и оба они, следом за посыпавшейся черепицей, спрыгнули вниз, на второй этаж здания почтовой станции, оказавшись точно между Вэй Усянем и Вэнь Чжулю. Последний на мгновение застыл, а спустя ещё миг вокруг его шеи в три полных оборота со свистом намотался сверкающий пурпурно-фиолетовыми вспышками Цзыдянь и приподнял его над полом. Рослый и тяжёлый мужчина повис в воздухе, подвешенный за шею длинным концом Цзыдяня, послышался хруст трескающихся шейных позвонков. Одновременно с произошедшим зрачки Вэй Усяня резко сузились, он схватил висевшую на поясе флейту, крутанулся на месте и остановился. Мёртвое дитя и девушка с тёмным лицом перестали рвать Вэнь Чжулю в клочья и немедленно оказались подле Вэй Усяня, настороженно глядя на присоединившихся незнакомцев.

Вэнь Чжулю за спинами Цзян Чэна и Лань Ванцзи всё ещё дышал, даже пытался сопротивляться: лицо его побагровело, все мышцы свело судорогой, а глаза широко раскрылись, готовые вот-вот вылезти из орбит. Мёртвое дитя оскалилось в сторону Лань Ванцзи и Цзян Чэна, явно выражая враждебные намерения, но спрятало зубы, стоило Вэй Усяню слегка приподнять руку. Взгляд самого Вэй Усяня то и дело перемещался с Лань Ванцзи на Цзян Чэна и обратно, однако никто из них всё никак не осмеливался первым начать разговор.

Прошло какое-то время, прежде чем Цзян Чэн взмахнул рукой и что-то бросил в сторону Вэй Усяня. Тот, не глядя, поймал брошенный предмет и услышал голос Цзян Чэна:

— Твой меч!

Рука Вэй Усяня медленно опустилась.

Голова его поникла, он взглянул на Суйбянь в руке и после недолгого молчания ответил:

— Спасибо…

Вновь воцарилась тишина. Внезапно Цзян Чэн подошёл к Вэй Усяню и с силой хлопнул того по плечу.

— Ах ты, паршивец! Куда ты пропал на целых три месяца?!

И пускай он ругал Вэй Усяня, голос его искрил безумной радостью. Лань Ванцзи не приблизился ни на шаг, но взгляд его всё это время не отрывался от Вэй Усяня. А тот, неловко замерев от удара Цзян Чэна, лишь спустя пару мгновений ударил его по плечу в ответ со словами:

— Ха-ха, в двух словах и не расскажешь!

Окружающий Вэй Усяня зловещий холод заметно рассеялся после дружеского обмена ударами. Цзян Чэн, не то радостный, не то рассерженный, с силой обнял Вэй Усяня, но потом снова резко оттолкнул и заорал на него:

— Разве мы не условились встретиться в том чёртовом поселке под горой, а? Я прождал тебя пять, а то и все шесть дней, но даже тени твоей не увидел! Собрался на встречу со смертью, а меня забыл позвать? За эти три месяца я столько всего переделал, чуть голова не взорвалась!

Вэй Усянь, откинув полы одежды, вновь уселся за стол и помахал рукой со словами:

— Я же говорю, в двух словах не расскажешь. Толпа псов из клана Вэнь носом землю рыла, чтобы нас отыскать, они поджидали меня в посёлке, там же и схватили, бросив подыхать в проклятом месте.

Пока он говорил, мёртвая девушка на четырёх конечностях подобралась к нему. Только что она с озверевшим лицом разрывала плоть жертвы, но оказавшись подле Вэй Усяня, прильнула головой к его ноге, совсем как изнеженная наложница, кротко ожидая благосклонности своего хозяина, да ещё жутковато похихикивая. Вэй Усянь склонился к столу, правой рукой небрежно проводя по шелковистым волосам девушки, снова и снова. Выражение лица Лань Ванцзи при виде подобной картины становилось суровее с каждой секундой. Цзян Чэн от увиденного почувствовал себя немного неуютно, однако сейчас он был слишком потрясён, чтобы беспокоиться о чём-то другом. Он продолжал сыпать вопросами:

— Что ещё за проклятое место? Я обыскал всю округу и опросил каждую собаку в посёлке, но никто тебя ни разу в глаза не видел!

Вэй Усянь спросил:

— Ты опрашивал жителей посёлка? Да ведь они в жизни из своего захолустья не выбирались, разве они решились бы рассказать тебе правду и навлечь на себя неприятности? Наверняка псы из клана Вэнь нашли способ заткнуть им рты, естественно, после этого никто из них меня «в глаза не видел».

Цзян Чэн выругался:

— Кучка деревенщин! — затем снова спросил: — Так что за проклятое место? Цишань? Безночный город? Но как тебе удалось оттуда выбраться? Да ещё выглядишь так… И что это за твари рядом с тобой? Слушаются тебя, словно верные слуги. Недавно мы со вторым молодым господином Ланем получили задание ночью напасть на резиденцию Вэнь Чао, чтобы убить его и Вэнь Чжулю. Однако кто-то нас опередил, вот уж не думал, что это окажешься ты! Все эти измененные талисманы — твоих рук дело?

Вэй Усянь украдкой взглянул на Лань Ванцзи, продолжающего неотрывно смотреть на них, после чего улыбнулся и ответил:

— Можно и так выразиться. Если я скажу, что нашёл кое-где таинственную пещеру, внутри которой обнаружил оставленные таинственным мастером таинственные древние записи, после чего принял нынешний облик и отправился убивать направо и налево, ты мне поверишь?

Цзян Чэн презрительно сплюнул, затем произнёс:

— Очнись уже, чудесных сказок начитался? Думаешь, на земле сплошь и рядом таинственные пещеры, где неизвестные мастера разбрасывают свои таинственные записки?

Вэй Усянь развёл руками.

— Вот видишь, я сказал, а ты не поверил. Как представится удобный случай, я всё тебе подробно расскажу.

Цзян Чэн бросил взгляд на Лань Ванцзи, понимая, что Вэй Усянь, скорее всего, не желает говорить при адептах из другого ордена, так что нацепил маску радости и согласился:

— Тоже верно. Поговорим позже. Хорошо, что вернулся.

Вэй Усянь кивнул.

— Да. Хорошо, что вернулся.

Цзян Чэн ещё несколько раз пробормотал «хорошо, что вернулся» и снова с силой хлопнул Вэй Усяня по плечу.

— Ну ты даёшь!.. Живым смог выбраться из лап проклятых псов из клана Вэнь!

Вэй Усянь самодовольно ответил:

— А ты думал! Кто я, по-твоему, такой?

Цзян Чэн, не сдержавшись, вновь принялся ругать его:

— А чего ты хорохоришься?! Раз не помер, мог бы вернуться пораньше!

Вэй Усянь ответил:

— Так ведь я сразу же вернулся! Узнав, что ты и шицзе в безопасности, что ты приступил к восстановлению Ордена Юньмэн Цзян, присоединился к сопротивлению и участвуешь в войне, я решил сначала убить парочку псов из клана Вэнь, чтобы немного облегчить твою ношу, так сказать, внести свой вклад. Ты достаточно потрудился за эти три месяца.

Последняя фраза, кажется, заставила Цзян Чэна вспомнить все тяжкие хлопоты, пережитые им за три месяца, из-за которых он временами путал день с ночью. Лицо его болезненно дёрнулось, почти сразу вновь сделавшись суровым, затем Цзян Чэн грубым тоном бросил:

— И меч свой дурацкий оставь себе! Я только и ждал твоего возвращения, чтобы поскорее тебе его вернуть и не носить больше при себе два меча ежедневно, не успевая отвечать на глупые вопросы!

Внезапно послышался голос Лань Ванцзи:

— Вэй Ин.

Он всё это время молча стоял в стороне, а когда неожиданно заговорил, Вэй Усянь и Цзян Чэн разом повернулись к нему. Кажется, Вэй Усянь лишь сейчас вспомнил, что стоило бы поздороваться с Лань Ванцзи, поэтому слегка склонил голову и произнёс:

— Ханьгуан-цзюнь.

Лань Ванцзи спросил:

— Убийства адептов Ордена Вэнь по дороге сюда совершены тобой?

Вэй Усянь не стал юлить:

— Конечно.

Цзян Чэн произнёс:

— Я так и знал, что это тоже твоих рук дело, но почему ты убивал их по одному за раз? Лишняя трата сил.

Вэй Усянь ответил:

— Просто веселился, убивая каждого по отдельности. Разом покончить со всеми было бы слишком просто для них, я убивал одного за другим, в назидание остальным, медленно, удар за ударом. Про Вэнь Чао и говорить нечего, я до сих пор не наигрался его мучениями. Что до Вэнь Чжулю, он слишком предан Вэнь Жоханю, так что даже сменил свою родовую фамилию и строго следовал приказу защищать драгоценного сынка Ордена Цишань Вэнь, — Вэй Усянь холодно усмехнулся: — Он желал защитить, а я сделал так, что Вэнь Чао на его глазах, в его руках, шаг за шагом превращался в безликое существо, которое не то что на человека, и на призрак человека теперь не похоже.

Его улыбка, на треть мрачная, на треть бесчеловечная и ещё на треть полная безумной радости, чётко запечатлелась в глазах Лань Ванцзи, он сделал шаг к Вэй Усяню и спросил:

— Каким способом ты управляешь этими тёмными существами?

Уголки рта Вэй Усяня немедленно опустились, он искоса взглянул на Лань Ванцзи, а Цзян Чэн, также услышав недобрые нотки в вопросе, вмешался:

— Второй молодой господин Лань, что вы имеете в виду, задавая подобный вопрос?

Лань Ванцзи же продолжал неотрывно смотреть на Вэй Усяня.

— Отвечай.

Мёртвое дитя и девушка в красном беспокойно зашевелились, но Вэй Усянь бросил на них лишь один взгляд — и они вновь нехотя отступили за его спину, укрывшись во тьме. Вэй Усянь лишь после этого развернулся к Лань Ванцзи, приподнял бровь и спросил:

— Позволь узнать… что будет, если я не стану отвечать на этот вопрос?

И тут же он молниеносно увернулся, избежав внезапного броска Лань Ванцзи, отступил на три шага назад и произнёс:

— Лань Чжань, мы ведь только что воссоединились после долгой разлуки, а ты уже пытаешься схватить меня! Нехорошо вот так сразу лезть в драку, не находишь?

Не обронив ни единого слова, Лань Ванцзи продолжал атаковать, а Вэй Усянь, разгадывая каждый его бросок, успевал увернуться. Оба двигались быстро, словно тени. В третий раз отбросив от себя руку «противника», Вэй Усянь проговорил:

— А я-то считал, что мы с тобой как минимум можем считаться приятелями. Не кажется ли тебе, что вот так, ни слова не сказав, бросаться в бой — немного бессердечно с твоей стороны?

Лань Ванцзи воскликнул:

— Отвечай!

Наконец Цзян Чэн втиснулся между ними и крикнул:

— Второй молодой господин Лань!

Вэй Усянь вторил:

— Второй молодой господин Лань, то, о чём ты спрашиваешь, невозможно объяснить парой слов. К тому же, это довольно странно. Предположим, если я стану расспрашивать тебя о секретных техниках Ордена Гусу Лань, разве ты мне ответишь?

Лань Ванцзи ловко обошёл Цзян Чэна и протянул руку прямо к Вэй Усяню. Тот выставил перед собой флейту и произнёс:

— Ты переходишь все границы! Разве я заслужил подобного бессердечия? Лань Чжань, что тебе, в конце концов, нужно?

Лань Ванцзи отчеканил слово за словом:

— Вернись. Со мной. В Гусу.

После этой фразы и Вэй Усянь, и Цзян Чэн застыли.

Мгновение спустя Вэй Усянь улыбнулся.

— Вернуться с тобой в Гусу? В Облачные Глубины? Зачем мне туда возвращаться?

Его внезапно осенило.

— Ох. Я совсем забыл, ведь твой дядя Лань Цижэнь больше всего ненавидит таких отступников от Правильного Пути, как я. А ты ведь его лучший ученик. Конечно, ты такой же, как он, ха-ха. Я вынужден тебе отказать.

Цзян Чэн, настороженно глядя на Лань Ванцзи, произнёс:

— Второй молодой господин Лань, я прекрасно осведомлён о традициях Ордена Гусу Лань. Но памятуя о том, что на горе Муси в пещере Черепахи-Губительницы Вэй Усянь спас вам жизнь, а также о пережитых вместе невзгодах, не кажется ли вам, что ваше желание безжалостно привлечь Вэй Усяня к суду выглядит недостойно?

Вэй Усянь, взглянув на Цзян Чэна, проговорил:

— А ты неплох! Истинный Глава Ордена.

Цзян Чэн бросил:

— А ты помолчи.

Лань Ванцзи произнёс:

— Я вовсе не собираюсь привлекать его к суду.

Цзян Чэн спросил:

— Но для чего тогда заставлять его возвращаться в Гусу? Второй молодой господин Лань, вместо того, чтобы единодушно бросить все силы на уничтожение псов из клана Вэнь, вы всё ещё держитесь за свои закостенелые правила?

Встретив отпор двух противников, Лань Ванцзи не отступал и, не отрывая взгляда от Вэй Усяня, вновь обратился к нему:

— Вэй Ин, избравший Путь Тьмы дорого заплатит за свой выбор. Во все времена не было исключений.

Вэй Усянь ответил:

— Я в состоянии заплатить.

Увидев абсолютно безразличное выражение его лица, Лань Ванцзи с нажимом сказал:

— Путь Тьмы разрушает тело, но ещё больше он разрушает душу.

Вэй Усянь ответил:

— Разрушает он тело или нет, и как сильно разрушает, мне известно более твоего. Что касается души, я сам буду решать, ведь это я её хозяин.

Лань Ванцзи не отступал:

— Ты не можешь контролировать абсолютно всё.

На лице Вэй Усяня мелькнула тень недовольства:

— Конечно, я могу.

Лань Ванцзи сделал ещё шаг к нему, но не успел и слова сказать, когда Вэй Усянь, слегка сощурившись, проговорил:

— Ну, а если на чистоту, что вообще может знать о моей душе посторонний человек? И какое ему до меня дело?

Эти слова заставили Лань Ванцзи замереть на миг, но затем он гневно сорвался:

— Вэй Усянь!..

Вэй Усянь также гневно воскликнул:

— Лань Ванцзи! Тебе непременно хочется поспорить со мной? Непременно хочется запереть меня под стражу в Облачных Глубинах? Кем ты себя возомнил? Кем себя возомнили ты и весь твой орден?! Ты в самом деле считаешь, что я не смогу дать тебе отпор?!

Увидев, как внезапно накалилась обстановка и как побелели суставы пальцев Лань Ванцзи на рукояти Бичэня, Цзян Чэн холодным тоном произнёс:

— Второй молодой господин Лань, сорняк клана Вэнь всё ещё не выдран с корнем. В этот нелёгкий час, когда мы нуждаемся в военной поддержке, нет времени на личную неприязнь. Неужели Орден Гусу Лань действительно желает контролировать всё на свете? Вэй Усянь на нашей стороне, вы собираетесь вершить суд над своими же союзниками?

Взгляд Вэй Усяня потеплел, он согласился:

— Верно. Главное — я убиваю псов из клана Вэнь. Разве важно, каким именно способом?

С детства Цзян Чэн и Вэй Усянь заступались друг за друга, так и теперь, фраза за фразой обставляли всё так, что комар носа не подточит. Цзян Чэн продолжил:

— Простите меня за прямоту, не важно, прав Вэй Усянь или виноват, к вашему ордену он не имеет никакого отношения. Даже если придётся его судить, это дело не касается Ордена Гусу Лань. Что бы он ни решил, а с тобой Вэй Усянь не отправится.

От последней фразы черты лица Лань Ванцзи словно окаменели. Он поднял глаза на Вэй Усяня, голос его дрогнул:

— Я…

Договорить ему не дал слабый, но все такой же истошный крик Вэнь Чао в углу. Внимание Вэй Усяня и Цзян Чэна немедленно переключилось. Не сговариваясь, они обошли Лань Ванцзи с двух сторон и направились к Вэнь Чжулю и Вэнь Чао, один из которых всё ещё корчился в муках, подвешенный Цзыдянем за шею, а другой, в предсмертной агонии медленно приподняв веки, увидел над собой два лица.

Оба одинаково молоды, и оба одинаково знакомы. На каждом из этих лиц ему когда-то приходилось видеть и отчаяние, и боль, и смертельную злобу. А теперь они взирали на него сверху вниз с одинаково холодными и злыми усмешками, одинаково сверкающими льдом взглядами.

Он больше не пытался ни кричать, ни прятаться, лишь глупо протянул к ним беспалые руки, истекая слюной. Вэй Усянь пнул его, чтобы тот лежал головой в направлении Юньмэна. Истерзанная плоть Вэнь Чао тёрлась сама об себя, и его надрывные крики боли казались непривычно звонкими посреди пустой почтовой станции. Цзян Чэн поморщился:

— Почему его голос стал таким тонким?

Вэй Усянь ответил:

— Ещё бы ему не быть тонким, когда кое-чего не хватает.

В голосе Цзян Чэна послышалось отвращение:

— Ты ему отрезал?

Вэй Усянь ответил:

— Меня бы стошнило от одной мысли. Конечно, не я. Женщины, которых он держал при себе, откусили в приступе безумия.

Лань Ванцзи всё ещё стоял позади них и наблюдал за происходящим. Вэй Усянь вдруг вспомнил о его существовании, развернулся и с улыбкой молвил:

— Второй молодой господин Лань, то, что произойдёт далее, возможно, не слишком подходящее зрелище для тебя. Посему изволь ненадолго удалиться.

Слова он подобрал крайне вежливые, однако тон, которым они были сказаны, не терпел возражений. Цзян Чэн также излишне учтиво произнёс:

— Верно. Второй молодой господин Лань, Вэнь Чао и Вэнь Чжулю уже в наших руках, а значит, миссия завершена, и пришло время нам разъехаться по разным дорогам. Остальное — дело исключительно кровной мести и личных счётов, лучше вам оставить нас наедине.

Взгляд Лань Ванцзи никак не мог оторваться от Вэй Усяня, однако внимание того давно приковал к себе агонизирующий ненавистный враг, его глаза ярко блестели, глядя на Вэнь Чжо и Вэнь Чжулю, а в улыбке читалась радость и лютая жестокость. Выражение лица Цзян Чэна мало чем отличалось от Вэй Усяня, обоих захлестнуло волной удовлетворения от долгожданной мести, разве стали бы они сейчас распылять своё внимание на кого-то другого?

Помолчав с минуту, Лань Ванцзи развернулся и пошёл прочь.

Спустившись на первый этаж, он ещё долго стоял у входа в почтовую станцию, не отходя ни на шаг.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда тишину ночи разрезал долгий пронзительный вой.

Лань Ванцзи вскинул голову и обернулся, белые одежды и лобная лента шумно затрепетали на холодном ветру.

Ночь подходила к концу, солнце на небесах готовилось показаться из-за горизонта.

А земное солнце тем временем стремительно близилось к закату.