Магистр дьявольского культа (Новелла) - 62 Глава

Неожиданно Вэй Усянь тихо пробормотал:

— Лань Чжань…

Он протянул руку и схватил Лань Ванцзи за рукав. Тот, находясь всё время подле Вэй Усяня, тут же наклонился и прошептал:

— Я рядом.

Вэй Усянь ещё не проснулся. С зажмуренными глазами, он никак не желал ослабить хватку, бормоча, словно во сне:

— Не… Не сердись…

Удивлённо замерев на мгновение, Лань Ванцзи произнёс:

— Я не сержусь.

Вэй Усянь протянул:

— О…

Услышав ответ Лань Вацзи, он наконец успокоился и расслабил пальцы.

Лань Ванцзи какое-то время посидел подле Вэй Усяня. Увидев, что тот перестал метаться, он уже собрался встать, но Вэй Усянь схватил его другой рукой за предплечье, прижал к себе, отказываясь отпускать, и закричал:

— Я пойду с тобой, скорее, забери меня к себе в Гусу!

Лань Ванцзи округлил глаза.

Вэй Усянь проснулся от собственного крика. Его длинные ресницы дрогнули, и он наконец медленно открыл глаза. Как только взгляд Вэй Усяня прояснился, он внезапно осознал, что обхватил Лань Ванцзи обеими руками так же, как отчаявшийся цепляется за соломинку или утопающий держится за плавающий на воде деревянный обломок.

Вэй Усянь немедленно разжал руки и хотел даже отодвинуться, но резкие движения потревожили рану на животе. Громко вскрикнув, Вэй Усянь нахмурился и наконец вспомнил, что рана никуда не делась. Перед глазами вспыхнули звёзды, среди которых бесконечной круговертью пронеслись лица Цзинь Лина, Цзян Чэна, Цзян Яньли, Цзян Фэнмяня, Госпожи Юй… множество лиц.

Лань Ванцзи не позволил ему подняться:

— Как рана на животе?

Вэй Усянь поспешил ответить:

— Рана? Всё в порядке, совсем не болит…

Лань Ванцзи уложил Вэй Усяня на место и распахнул его одежду. Живот был перевязан на совесть. Убрав все бинты, Лань Ванцзи убедился, что рана уже затянулась. Проклятая метка с ноги тоже пропала.

Вэй Усянь спросил:

— Как долго я спал?

Только удостоверившись, что ранение более не представляет угрозы, Лань Ванцзи отстранился от него и ответил:

— Четыре дня.

Меч Цзинь Лина пронзил Вэй Усяня насквозь, и рана была отнюдь не маленькой. Вероятнее всего, лечение не обошлось без лучших снадобий Ордена Гусу Лань, поскольку рана затянулась всего за четыре дня, да так, что и шрама на теле не осталось. Вэй Усянь поблагодарил Лань Ванцзи, попутно насмехаясь над самим собой:

— Я получил возможность прожить новую жизнь, но почему-то стал ещё слабее. Один-единственный удар мечом вывел меня из строя.

Лань Ванцзи равнодушно заметил:

— Сквозная рана от меча выведет из строя кого угодно.

Вэй Усянь возразил:

— А вот и не обязательно. Будь это мое прежнее тело, то даже вывались из него половина кишков, я бы смог засунуть их обратно и продолжить сражаться.

Не успев окончательно пробудиться, Вэй Усянь уже начал нести чушь, Лань Ванцзи же на это лишь покачал головой и отвернулся. Решив, что Лань Ванцзи собирается уйти, Вэй Усянь поспешил остановить его:

— Лань Чжань, Лань Чжань! Не уходи. Я болтаю всякую ерунду, виноват, только не игнорируй меня.

Лань Ванцзи спросил:

— Ты ещё и боишься остаться без внимания?

Вэй Усянь признал:

— Да, боюсь.

Давно не случалось, чтобы, очнувшись после ранения, он чувствовал чьё-то заботливое присутствие рядом с собой.

На поясе Лань Ванцзи висело два меча. Он снял Суйбянь и протянул Вэй Усяню:

— Твой меч.

Сначала Вэй Усянь замешкался, увидев свой меч, но всё же быстро ответил:

— Спасибо.

Держа Суйбянь за рукоять, он аккуратно вынул меч из ножен. В белоснежном лезвии отразилась пара глаз. Вэй Усянь какое-то время смотрел на отражение, затем вернул Суйбянь в ножны.

— Он и правда сам себя запечатал?

Вместо ответа Лань Ванцзи взялся за рукоять меча и потянул, но тот не сдвинулся даже на волос. Вэй Усянь вздохнул и похлопал Суйбянь ладонью, подумав: «Я знал, что Цзинь Гуанъяо не осмелился бы попусту болтать, не имея на то веских оснований… Так значит, меч действительно был запечатан. Мне просто повезло наткнуться на удивительное чудо, что случается всего раз в десять тысяч лет. И теперь всё кончено, доказательство неоспоримо. Тот, кто вытащил этот меч из ножен, может быть только Вэй Усянем — и никаких исключений. Я при всём желании не смогу это отрицать».

Вэй Усянь окинул взглядом комнату. Чистое помещение тускло освещал единственный бумажный фонарь в углу. Вэй Усянь поинтересовался:

— Где мы?

Лань Ванцзи ответил:

— В Облачных Глубинах.

— Ты принёс меня обратно в Облачные Глубины? А что, если твой брат узнает?

Неожиданно послышался чей-то голос:

— Я уже знаю.

Из-за ширмы вышел человек. Его одежды были белыми, лоб перехватывала лента, а на подобном нефриту лице застыло серьёзное выражение.

Раз Лань Сичэнь позволил Вэй Усяню оправиться от ран в Облачных Глубинах и не выдал Ордену Ланьлин Цзинь, то они могли не опасаться его. К тому же, Лань Ванцзи находился рядом, поэтому Вэй Усянь мог не тревожиться. Вдруг он кое о чём вспомнил и спросил:

— Где тело Чифэн-цзуня?

Лань Сичэнь ответил:

— Многие кланы уже собственными глазами увидели тело брата. Сейчас оно у Хуайсана. Я тоже послал доверенных людей присмотреть за всем.

Вэй Усянь почувствовал некоторое облегчение. А потом задал ещё один вопрос:

— Как отреагировал Цзинь Гуанъяо?

Лань Ванцзи ответил:

— Так, что придраться невозможно1.

1Досл. — платье небожителей не имеет швов.

Вэй Усянь понимал, что Цзинь Гуанъяо наверняка прекрасно исполнил своё представление, и лишь хотел убедиться, что тому не удастся избавиться от трупа. Однако Лань Сичэнь неторопливо заговорил:

— Он сказал, что непременно докопается до истины и предоставит всем объяснение. И теперь, когда молодой господин Вэй наконец очнулся, Ванцзи, не пора ли тебе предоставить объяснение мне?

Лань Ванцзи поднялся на ноги:

— Брат.

Лань Сичэнь тяжело вздохнул.

— Ванцзи, что ты хочешь от меня услышать?

— Брат, голова Чифэн-цзуня действительно в руках Цзин Гуанъяо.

— Ты видел это собственными глазами?

— Он видел собственными глазами.

— И ты веришь ему?

— Верю.

Он ни секунды не раздумывал, прежде чем ответить, и Вэй Усянь почувствовал, как сердце обдало жаром. Лань Сичэнь меж тем продолжил расспросы:

— А что насчёт Цзинь Гуанъяо?

Лань Ванцзи ответил:

— Ему верить нельзя.

Лань Сичэнь коротко рассмеялся.

— Ванцзи, как же ты определяешь, кому можно верить, а кому нельзя? — он перевел взгляд на Вэй Усяня. — Ты доверяешь молодому господину Вэю, в то время как я доверяю Цзинь Гуанъяо. И никто из нас собственными глазами не видел, чтобы голова брата находилась в его руках. Мы верим словам людей, исходя лишь из того, насколько хорошо знаем их. Ты думаешь, что знаешь Вэй Усяня, и потому доверяешь ему. Я думаю, что знаю Цзинь Гуанъяо, и потому так же ему доверяю. Ты веришь в своё суждение, так неужели мне нельзя верить в своё?

Вэй Усянь испугался, что братья начнут спорить, и воскликнул:

— Глава Ордена Лань!

Не то чтобы он не понимал Лань Сичэня. Наблюдая за Цзинь Гуанъяо глазами Не Минцзюэ, Вэй Усянь смог разглядеть всё его коварство и амбиции. И если Лань Сичэнь многие годы видел лишь маску, которую тот носил, у него просто не могло быть причин сомневаться в своём названом брате, полагаясь при этом на слова человека с очень дурной репутацией.

Лань Сичэнь кивнул.

— Молодой господин Вэй, не стоит беспокоиться. Пока мы не узнаем правду, я не собираюсь ни принимать чью-либо сторону, ни выдавать ваше местонахождение. Иначе я бы просто не позволил Ванцзи привести вас в мои покои — ханьши2, да ещё помогать с лечением.

2Ханьши — дословно «холодная комната».

Вэй Усянь сказал:

— Глава Ордена, я благодарен за предоставленную мне возможность. Голова Чифэн-цзуня находится в потайной комнате Цзинь Гуанъяо, и это истина. Я видел не только её, но и некоторые другие вещи, когда меня затянуло в Сопереживание её тёмной энергией. Возможно, это послужит доказательством?

Лань Сичэнь спокойно ответил:

— Молодой господин Вэй, вероятно, вы и правда что-то обнаружили. Однако вы не можете доказать, что видели всё это в потайной комнате Башни Золотого Карпа.

— Хм. И правда. Тогда как насчёт этого? Чифэн-цзунь действительно погиб из-за искажения Ци, но не кажется ли вам, что время совпало слишком уж удачно? Влияние души сабли может быть одной из причин, но вы разве никогда не думали, что дело не только в этом?

— И в чём же, по-вашему, кроется причина?

— Песнь очищения сердца.

— Молодой господин Вэй, известно ли вам, что я лично обучал Цзинь Гуанъяо Песни очищения сердца?

— В таком случае, Глава Ордена Лань, прошу вас послушать и сказать, нет ли в этой мелодии ничего странного?

Флейта Вэй Усяня лежала подле кровати. Он поднял её и, немного подумав, начал играть. Закончив исполнение, он задал вопрос:

— Глава Ордена Лань, этой ли мелодии вы обучили Цзинь Гуанъяо?

Лань Сичэнь ответил:

— Именно ей.

Вэй Усянь немного удивился, но сохранил самообладание:

— И каково её название?

Последовал ответ:

— Она называется «Омовение». Эта мелодия способна очистить сердце и успокоить разум.

Вэй Усянь задумался:

— Омовение… Я слышал о множестве знаменитых мелодий мира заклинателей. Почему же я не помню ни названия, ни самой мелодии?

Лань Ванцзи ответил:

— Это малоизвестная мелодия. Более того, довольно сложная.

Лань Сичэнь подтвердил:

— Именно.

Вэй Усянь спросил:

— Цзинь Гуанъяо сам её выбрал?

Лань Сичэнь согласился:

— Верно.

Вэй Усянь спросил:

— Она действительно столь сложна? Тогда почему Цзинь Гуанъяо выбрал именно её, а не что-то попроще?

Лань Сичэнь ответил:

— Я сказал ему, что, несмотря на сложность овладения «Омовением», её воздействие превосходно. Эта мелодия воистину сложна. Молодой господин Вэй, вы ведь сами только что ошиблись в одной из её частей, не так ли?

На этих словах в голове Вэй Усяня щёлкнуло.

— Я сыграл её неправильно?

Лань Ванцзи подтвердил:

— Одна часть в середине звучала неверно.

Вэй Усянь усмехнулся.

— Нет-нет. Это не я сыграл неверно. Это Цзинь Гуанъяо ошибся! Когда тёмной энергией меня затянуло в Сопереживание, я присутствовал при его игре. Я могу поклясться, что повторил мелодию без каких-либо ошибок.

Лань Сичэнь удивился.

— Значит, он выучил её неправильно? Но… это же невозможно.

Вэй Усянь согласился.

— Действительно невозможно. Ляньфан-цзунь весьма умён, у него на удивление цепкая память, разве он мог неправильно запомнить мелодию? Больше похоже на то, что её намеренно исполнили неверно. Я сыграю ещё раз. Глава Одена Лань, Ханьгуан-цзюнь, пожалуйста, на этот раз внимательно вслушайтесь в «неверно сыгранную» мною часть.

Он повторил мелодию. Ближе к концу второй части Лань Ванцзи попросил:

— Остановись.

Лань Сичэнь добавил:

— Ошибка именно здесь.

Вэй Усянь отнял флейту от губ.

— Точно? Но я не слышу совершенно никаких отличий.

Лань Сичэнь сказал:

— Эта часть действительно созвучна остальной мелодии. Однако она определённо не из «Омовения».

Будь это обычной ошибкой, неправильный фрагмент не смог бы так гармонично сочетаться с изначальным исполнением. Его требовалось намеренно отработать до блеска, прежде чем вставлять изменённую часть. И именно эта незнакомая мелодия, вписанная в «Омовение», но не являющаяся его частью, скорее всего, и была ключом к разгадке тайны смерти Не Минцзюэ.

Немного поразмыслив, Лань Сичэнь произнёс:

— Следуйте за мной.

Выйдя на улицу, Вэй Усянь застыл на мгновение.

Они стояли возле небольшого уединённого домика в отдалённом уголке Облачных Глубин. Резиденция Ордена Гусу Лань находилась в горах, и на её территории росло бесчисленное множество сосен, остальную же растительность составляли лиственные деревья и травы. Нельзя сказать, что в Облачных Глубинах не росли цветы, но по большей части это были чистые, изящные сорта магнолий, гардений и белых хризантем, и встречались они лишь в виде редких декоративных вставок, услаждающих взор. Однако лужайку перед этим домом густо усыпали фиолетовые цветки горечавки с крошечными бутонами великолепного оттенка, вызывающими восхищение любого, кто проходил мимо. Казалось, что во тьме ночи цветы мягко светились, прекрасные, словно сон.

Вэй Усянь понимал, что это место отличается от всех остальных. Однако у него хватило времени лишь на то, чтобы окинуть дом спешным взглядом, а внимательно рассмотреть не удалось. Уже перевалило за девять часов вечера, и большая часть обитателей Облачных Глубин давно отправилась отдыхать, вокруг царила всепоглощающая тишина. Они не встретили никого, пока следовали за Лань Сичэнем к библиотеке.

Однажды Облачные Глубины сожгли дотла, и библиотека была уже не той, что помнил Вэй Усянь. Однако хоть её и отстроили заново, ни внешний облик, ни внутреннее убранство ничем не отличалось от прежнего. Напротив входа даже заново высадили дерево магнолии. Как только все трое вошли внутрь, Вэй Усянь с сомнением спросил:

— Глава Ордена Лань, сможем ли мы найти здесь источник мелодии?

Лань Сичэнь покачал головой:

— Здесь — нет, — он подошёл к стеллажу с книгами, присел и перевернул один из матов на полу, после чего аккуратно снял деревянную доску: — А вот здесь — сможем.

В полу скрывалась потайная дверь.

Лань Ванцзи пояснил:

— Комната запрещённых книг.

За дверью обнаружилась лестница, уходящая вниз примерно на пятьдесят ступеней. Они спустились по ступеням, следуя друг за другом, и взгляду Вэй Усяня предстала каменная подземная комната, просторная и сухая. От их шагов по помещению гуляло эхо. Комнату запрещённых книг заполняли полки, на которых не слишком плотно были расставлены книги. Всё вокруг покрывал слой пыли, словно уже долгое время никто не прикасался к страницам.

Лань Сичэнь подвёл их к одному из стеллажей.

— Эта секция отведена под книги редких мелодий.

В комнате также стоял стол с единственной бумажной лампой. Лань Ванцзи взял с полок кисть для письма и бумагу, которыми уже много лет никто не пользовался, и по памяти написал три копии нот мелодии. Все трое уселись за стол и принялись за работу: каждый взял себе по несколько десятков книг. Они сравнивали записанную мелодию с нотами в запрещённых книгах, просматривая том за томом, страницу за страницей, и выискивали совпадающие части.

Однако спустя четыре часа никто из них так и не смог обнаружить подходящие ноты. Это означало, что источник изменённой мелодии найти не удалось.

Вэй Усянь просматривал нотные записи так быстро, как только мог, размышляя при этом: «Неужели даже среди записей в комнате запрещённых книг Ордена Гусу Лань нет этой мелодии? Но это невозможно. Если её нет даже у Ордена Гусу Лань, то у других и подавно. Неужели Цзинь Гуанъяо сам создал эту необыкновенную мелодию? В таком случае у нас большие проблемы, ведь единственный способ убедиться, что с мелодией что-то не так, — заставить кого-нибудь слушать её несколько месяцев подряд. Да и при всём своём уме Цзинь Гуанъяо начал постигать заклинательство слишком поздно, а значит не обладает достаточными навыками для подобного. Не мог он быть настолько умным, чтобы создать мелодию самому…»

Вэй Усянь сверлил взглядом испещрённые знаками страницы слишком долго, он чувствовал, что глаза устали. Оставалось всего несколько книг, так что он решил просмотреть их чуть позже. Лань Ванцзи уже закончил со своей стопкой, поэтому молча взял оставленные Вэй Усянем книги и принялся пролистывать их. Лань Сичэнь поднял взгляд и, наблюдая за происходящим, казалось, хотел что-то сказать, но сдержался.

Лань Ванцзи вдруг произнёс:

— Вот она.

Он передал книгу Вэй Усяню. Тот мигом позабыл об усталости и принялся старательно разглядывать открытые Лань Ванцзи страницы, сравнивая их с записанными на бумаге нотами мелодии.

— Но она совсем не похожа!

Лань Ванцзи пересел ближе к нему и показал пальцем:

— Посмотри на эти две страницы.

Их головы соприкоснулись, и голос Лань Ванцзи низко и притягательно прозвучал возле уха Вэй Усяня, отчего его руки задрожали так, что книга едва не выпала. Наконец Вэй Усянь усилием воли оторвал взгляд от длинных белых пальцев Лань Ванцзи и сосредоточился на сравнении мелодий.

— А, вот эти две.

На первый взгляд в нотной книге не было ничего необычного. Однако внимательный человек, знакомый с музыкой, мог определить, что мелодия, записанная на второй странице, вовсе не являлась продолжением той, что находилась на предыдущей.