Мастер Секты и Психопат (Новелла) - 28 Глава

— «Я сегодня присматривал за кухней и приготовил для тебя много вкусной еды, так что не переставай есть, иначе, если Хозяин замка узнает, он снова загрустит».

Я лежал на кровати, а Чэн Сяоюй сидел на маленьком табурете рядом со мной с яблоком во рту.

Не знаю, услышали ли небеса мои молитвы или нет, но я не только смог снова проснуться, но и казался более энергичным, чем раньше.

Псих был всё-таки хозяином замка, поэтому он не мог всегда оставаться рядом со мной. После того, как я неоднократно прогонял его, он мог только позволить Чэн Сяоюю, этому раздражающему ребенку, заботиться обо мне. Это было описано как забота обо мне, но на самом деле, это было обманом, чтобы я ел и пил.

Я не знаю, как отец воспитывал его, но я никогда не видел, чтобы его рот останавливался, ел он или говорил.

— «Тогда помоги мне все это съесть!»

Его глаза загорелись, но вскоре уголки рта снова опустились, и он отказался:

— «Нет, так не пойдет, это для того, чтобы ты восстановил свое здоровье. Если мой отец узнает, что я съел все за тебя, меня побьют».

— «Но мне не хочется есть».

Хотя мое состояние лучше, я всегда чувствую, что это не очень хорошо, и это похоже на последнее сияние заходящего солнца*. (*В последний момент люди, которые вот-вот умрут, внезапно начинают чувствовать себя лучше, как прекрасные цвета заката перед тем, как станет темно.)

Он уставился на меня моргающими глазами и откровенно спросил:

— «Ты умираешь?»

Я действительно ужасно волнуюсь за него. Что делать, если этот ребенок вырастет с таким поведением? К счастью, Замок Черного ястреба может поддержать его. Если бы он вырос в обычной семье, я боюсь, что как только он сделал бы один шаг в Цзянху, кто-то немедленно забил бы его до смерти, не говоря уже о том, чтобы подумать о создании себе имени.

Я посмотрел на него с большой горечью на лице.

— «Так и должно быть».

— «Не умирай, а! Многим будет грустно, если ты умрешь, и я тоже буду плакать».

Малыш побледнел от испуга и бросился ко мне, все еще держа в правой руке недоеденное яблоко.

Я беспомощно потрепал его по макушке:

— «Это не мне решать».

— «Что же будет с Хозяином замка, если ты умрешь?»

— «Женится на другой госпоже Сяо и родит молодого господина, с которым ты сможешь играть», — сказала я с каким-то свободным и небрежным отношением, но на сердце у меня было немного горько.

Кто знает, будет ли псих навещать мою могилу каждый год в будущем, и если он придет, возможно, он приведет с собой своего сына; я все еще хочу посмотреть, как будет выглядеть его сын. Будет ли он похож на это серьезное и торжественное лицо? Дети должны выглядеть как дети. На самом деле, было бы очень хорошо, если бы он был похож на Чэн Сяоюя, а затем стал серьезным в возрасте восемнадцати или девятнадцати лет… Не успел я опомниться, как мои мысли уже ушли слишком далеко.

— «…А потом, когда придет время, просто не приходи». — внезапно сказал я Чэн Сяоюю.

— «Что?»

Он выглядел озадаченным.

Я объяснил:

— «Просто подметите мою могилу и не приходите, я буду потревожен вашим шумом, если вы придете, и тогда мне придется выпрыгнуть из гроба и покусать вас».

Чэн Сяоюй нахмурил брови. Он медленно выпрямился и уставился на меня, словно не узнавая. После долгого наблюдения он сказал с некоторым скептическим презрением:

— «Да, я думаю, что ты действительно болен».

Он был похож на человека, который бросился на кухню, чтобы взять миску с мясом, но обнаружил, что там какашки. Он забавлял меня, я катался и смеялся по всей кровати.

— «Ты можешь быть серьезнее? Я объясню тебе всю ситуацию!»

Чэн Сяоюй больше не был счастлив. Он довольно внушительно положил недоеденное яблоко на маленький столик рядом с собой.

Я вытер слезы с уголков глаз и сказал:

— «Я слушаю».

Он посмотрел на меня и вздохнул, а затем, используя «зрелый, хотя и молодой» тон голоса, он сказал:

— «Старший брат, ты хороший человек. Я вижу, что вы искренни с Хозяином замка, и Хозяин замка тоже очень любит вас. Вы не представляете, как жалок он был в те несколько дней, что вас не было в Замке Черного ястреба. Другие подумали бы, что он был страшен, но для меня он был жалок».

Простодушной улыбки на лице ребенка нигде не было видно, и оно сменилось печальным выражением, которое заставило меня на мгновение подумать, что я разговариваю с кем-то другим.

— «Я вырос в Замке Черного ястреба и очень привязан к двум хозяевам, они для меня как настоящие братья. Старшему Хозяину замка уже однажды разбили сердце, и я не хочу, чтобы его сердце было разбито снова… Старший брат, хоть я и не знаю, какая у тебя болезнь, ты должен хорошо заботиться о себе и упорно трудиться, чтобы сохранить свое здоровье. Тебе все равно придется испечь для меня пирожные с глицинией, когда в следующем году на ней зацветут цветы!»

Этот старший брат тоже хочет хорошо заботиться о себе, но тело этого старшего брата не может позволить себе такой роскоши.

У меня не хватило духу рассказать ему о жестокой реальности, поэтому я улыбнулся ему, поднял правую руку и подцепил мизинец.

— «Ладно, договорились. Я испеку тебе пирожные в следующем году».

Наконец он снова улыбнулся, услышав мои слова, и подцепил мой мизинец своим, затем взял яблоко, которое было отложено в сторону, и снова принялся грызть его.

Он непрерывно болтал рядом со мной. Только что он говорил, что в замке недавно были крысы, и его отец планировал завести двух кошек, чтобы ловить мышей; мгновение спустя он сказал, что в последнее время было больше людей, которые разговаривали с Сяо Мобэем, действуя как свахи, но Второй Хозяин замка, кажется, не заинтересован; затем некоторое время спустя он сказал, какая лошадь в загоне родила, и какая лошадь стала тестем.…

Преимущество общения с Чэн Сяоюем заключается в том, что он был слишком искусен в разговоре и говорил до тех пор, пока время не пройдет без вашего ведома. Когда его слова наконец подошли к концу, Сяо Чжуннань тоже вошел. Я взглянул на небо и понял, что пора ужинать.

— «Тогда я возвращаюсь. Я приду завтра снова!»

Чэн Сяоюй попрощался со мной, отсалютовал психу и ускакал прочь.

Я потер свой слегка пульсирующий лоб, думая о том, позволить ли психу  пойти со мной завтра.

Сяо Чжуннань подошел, чтобы помочь мне сесть, и когда он увидел, что я потираю лоб, он также помог мне помассировать его, проталкивая свою внутреннюю силу через кончики пальцев. Он чувствовал себя очень комфортно и удовлетворенно.

— «Сегодня я попросила на кухне приготовить рыбную кашу. Каков был вкус?»

— «Это было вкусно».

Хотя у меня и не было аппетита, я все же старался вести себя так, будто чувствую себя немного лучше перед ним.

Если он счастлив, то и я буду счастлив.

— «Я помню, что ты любил есть дикие плоды из долины во время нашего пребывания там. Когда тебе станет лучше, давай вернемся туда и посмотрим, как насчет этого?»

Голос психа был глубоким и нежным. Трудно было представить, что он может так говорить, но мне это действительно нравится.

Я улыбнулся и сказал:

— «Ты хочешь выкопать дерево и принести его обратно, чтобы посадить в моем дворе?»

Он поцеловал меня в уголок губ:

— «Это слишком далеко, я боюсь, что оно не сможет выжить. То же самое, если мы будем ходить туда раз в год».

Когда дело дошло до Чэн Сяоюя, я просто не мог вынести такого шока; что же касается психа, то я просто не хотел наносить ему удар.

То, что он сказал о поездке, было все равно что сказать, что в следующем году он хочет, чтобы я родил ему сына, потому что я знаю, что эти желания, вероятно, станут – несбыточными мечтами.

— «Хорошо, мы будем ходить туда каждый год. — я коснулась его пальцев. — Ты знаешь, что Сяоюй только что сказала мне? Он сказал, что в следующем году заставит меня испечь для него пирожные с глицинией, прямо обжора…»

Я все болтал и болтал, повторяя все, что Чэн Сяоюй сказал мне днем для Сяо Чжуннаня. Неожиданно он слушал очень серьезно и даже время от времени повторял мои слова.

Когда пришло время ужина, слуги вошли в комнату с едой и аккуратно расставили все красивые, вкусно пахнущие овощи и мясные блюда.

Когда слуги ушли, псих подошел к столу, разрезал каждое блюдо на маленькие порции и положил их на поднос, прежде чем вернуться ко мне.

— «Попробуй все. Если ты думаешь, что это вкусно, скажи мне, и я добавлю тебе еще. Неважно, что он невкусный, я не позволю им делать эти блюда снова в будущем».

Сказав это, он зачерпнул ложкой овсянку и поднес ее к моим губам.

Я вспомнил, как в последний раз просил его покормить меня и долго умолял. Я поднял брови и сказал:

— «Меня кормят потому, что у меня сломаны руки и ноги? — сказав это, я послушно съел кашу.

Уголки его губ слегка дрогнули, когда он зачерпнул еще одну ложку.

— «Ты что, затаил обиду? Тогда, с этого момента, я всегда буду кормить тебя!».

Я с улыбкой прикончил миску каши, но после этого уже не мог есть.

Когда наступила ночь, я лег с ним на одну кровать. Несколько дней назад он беспокоился о моем здоровье и просто лег спать, пропустив вечер мимо ушей. Но сегодня, в эту ночь с прекрасными цветами и круглой луной, он все еще ничего не хотел делать! Как такое может быть?

Я немедленно схватил его, затем сел верхом, намереваясь быть непреклонным.

— «Не валяй дурака!»

Он не осмелился применить силу, но я даже был немного рассержен, и мое лицо стало полностью красным от сдержанности.

— «Я не дурачусь, а ты сними свои трусы, или я сам это сделаю»

— «Сделай это сам!»

Его дыхание становилось все более частым и прерывистым. Я подозреваю, что если бы мое тело было в хорошей форме, он уже был бы голодным волком, набрасывающимся на меня и съедающим меня, пока ничего не осталось.

Борясь с ним, мои руки быстро потянулись к его промежности, и когда я коснулся гиганта, который постепенно твердел, я испустил понимающую улыбку.

— «Дорогой Гэгэ, перестань сопротивляться и просто поторопись сделать это со мной!» (*Более кокетливая форма обращения, чем Брат Сяо.)

Все его тело застыло, и он не смел пошевелиться. Не имея лучшего выбора, он мог только мягко убедить меня.

— «Веди себя прилично, ХанХан; твое тело не способно, подожди еще немного.…»

Я мог бы вынести и другие вещи, но это, я действительно не мог.

— «А кто сказал, что я не могу? Не клевещи на меня!»

После этого я потерся своим членом о его живот, давая ему понять из первых рук, могу я это сделать или нет.

Я засунул пальцы в рот, обхватила их мягким языком, облизал, пососал и намеренно издал удовлетворенный стон, чтобы соблазнить его.

— «Если ты этого не сделаешь, я буду продолжать в том же духе… нннх… Дорогой Гэгэ, сделай это быстрее, сделай так, чтобы мне было хорошо…»

Продолжая дразнить его, Сяо Чжуннань перевернулся и прижал меня к себе.

Он слегка стиснул зубы и сказал:

— «Ты сейчас подаешь плохой пример».

Я обвил его шею и прижался губами к его губам.

— «Это называется… жить настоящим».