Моя Геройская Академия Происшествия Юэй: День Родителей в классе 1-А - 3 Глава

Айзава Шота всегда старался жить свою жизнь рационально. Другими словами – избавляться от всего бесполезного, лишнего и тратящего время. Так совпало, что он не привередлив в вопросах еды и одежды – ещё одна возможность экономить время.  Его внешний вид: длинные и распущенные волосы, а гардероб состоит из очень схожей одежды. По его идеологии еда нужна только для поддержания жизни, поэтому он предпочитает сытные и питательные пакеты с желе. Жильё нарочито пустое и он не занимается многими бытовыми делами: ведь готовка, покупка еды и её хранение просто до нелепого бессмысленна.

*** *** ***

К сожалению для Айзавы, мир полон энерго- и времязатратных ситуаций.

– Алло? Это классный руководитель вашего сына, Айзава. Не уделите минутку? Нет, с Фумикаге ничего не случилось. Я звоню по поводу Дня Родителей на следующей неделе… Да. Есть кое-что, о чём я хотел поговорить.

Всё происходило в учительской в послеурочное время. Какой бы непревзойдённой не была U.A. во многих вещах, но местная учительская выглядела так же, как в любой другой старшей школе. Столы учителей были разделены по факультетам и годам обучения, а на стеллаже каждого были документы или книги по обучению. Единственное отличие от других учительских были учительский состав одного факультета, состоящий только из профессиональных героев.

Пока Айзава объяснял семье Фумикаге, как всё будет проходить, слева от него села Героиня 18+: Полночь, которая возилась со своим любимым оружием – хлыстом. Казалось, будто на ней ничего не надето, кроме бондажной сбруи, которая открывала каждую выпуклость и линию, но на самом деле снизу был ультратонкий прочный костюм в облипку*.  Возбуждающий вид Полночи обычно просто сводил с ума мужскую часть учеников, когда как похотливые экземпляры, по типу Минеты Минору, даже не скрывали, что чувствуют в отношении своего учителя.

Напротив Полночи сидел угловатый громоздкий Цементос. Занятый подготовкой к завтрашним урокам современной литературы, он показывал свой журнал и что-то уточнял у своей коллеги – Тринадцать – учителя в костюме космонавта. Поодаль  сидел Эктоплазм и наслаждался чашечкой чая в свой перерыв, что выглядело довольно жутко: широченная белоснежная улыбка во все зубы на фоне чёрной ткани балаклавы мило хлюпала чай. На первый взгляд герои в полном обмундировании имели мало общего с преподаванием, но в старшей школе U.A. такое было каждый день.

В это время классный руководитель класса 1-Б, Влад Кинг, патрулировал территорию школы; Снайп курировал клуб стрельбы; Погрузчик помогал ученикам факультета Поддержки тестировать их изобретения, а Сущий Мик был далеко от рабочего стола – в умывальной.

– …надеюсь на ваше сотрудничество на следующей неделе. Это всё, до свидания.

Айзава повесил трубку и посмотрел на лист бумаги, заполненный именами и контактной информацией своих учеников, отмечая имена семей, с которыми он уже связался. Он подчеркнул Токоями.

Следующий Тодороки.

Но в доме Тодороки никто не поднял трубку. Наверное, никого нет дома. Айзава подождал несколько гудков перед тем, как бросить трубку и достать экстренный контакт Тодороки – мобильный номер отца мальчика – героя Старателя. Айзава знал, что Старатель скорее всего на работе, и пока он раздумывал, как лучше будет поступить, сзади него раздался голос.

– Что-то не так, Айзава?

Это был Всемогущий в своей истинной форме. Вместо всем известной огромной кучи мышц, перед ним стоял измождённый тощий человек с огромными чёрными кругами вокруг глубоко посаженных глаз.

– Нет… Просто не могу связаться с кем-либо из семьи Тодороки.

– Юный Тодороки, хм… Ты уже попробовал  его экстренный контакт?

– Пока нет. Ты знаешь, «кто» может быть на работе.

Всемогущий пристально посмотрел на Айзаву.

– Точно, Старатель! Почему бы тебе не поручить это мне?

– Э?

– Я давно уже хотел поговорить  с ним, ещё со Спортивного Фестиваля!

С небольшим хлопком Всемогущий преобразился в свою мускулистую форму, чем оттолкнул от себя кресло. Он поднял его с такой лёгкостью, будто это был бумажный макет, затем вернулся к своему столу и начал возиться с телефоном.

– Посмотрим… Нуль, девять… Ай, не та кнопка! Такие огромные пальцы точно не созданы для нажимания кнопок.

– И какой тогда смысл в перевоплощении?

– Потому что мой голос тоже меняется. А мне нужно, чтобы он узнал меня! Нуль, девять… Ой!

Толстые пальцы Всемогущего снова промахнулись, что достаточно взбесило Айзаву – он потянулся со своего места и сам набрал номер на телефоне. Ничто так не играет на нервах этого человека, как пустая трата времени.

Ничего не подозревая о кипящей злости внутри своего коллеги, Всемогущий улыбнулся и поблагодарил: «Спасибо тебе, Айзава! Ты намного добрее, чем окружающие говорят о тебе!»

– Окружающие? Какие окружающие?

Айзава на секунду задумался о двусмысленном комплименте, но почти сразу он вернулся к своему рациональному «я» и решил продолжить обзвон.

Следующий Бакуго…

Только он поднял телефонную трубку и уже собирался звонить, как прогремел голос Всемогущего.

– Старатель, это же ты? Звоню я, Всемогущий!

(Они что, теперь друзья?)

Из-за непоседливого тона Всемогущего Айзава начал мысленно язвить.

– Хей-ей, как ты там поживаешь? Настоящая потеря, что мы не смогли толком поболтать во время Спортивного Фестиваля, так ведь? Хотя уже плевать, нам надо бы посидеть на днях за чашечкой чая и… Хм? «Оставьте своё сообщение после звукового сигнала…»? Чёрт возьми, это голосовая почта!

(Насколько же ты тугодум?)

Суетливое поведение коллеги настолько раздражало Айзаву, что он сам ошибся при наборе номера.

– Я немного нервничаю, взять и оставить голосовое сообщение… Хм.

Всемогущий прочистил горло, будто готовился произнести речь.

– Эй, Старатель! Угадай, кто?

(В чём смысл этой угадайки?)

Раздражение Айзавы от подслушанного диалога только росло, но не слушать не получалось.

– И ответ… Всемогущий! Что хочу сказать: мы толком не пообщались во время Спортивного Фестиваля, но, надеюсь, у нас получится скоро встретиться и поболтать! О том, как растить следующее поколение и всяком таком. К слову, недавно я нашёл чудесное винтажное кафе, где заваривают прекраснейший кофе! Тебе же нравятся зёрна с острова Ява**? Ты как-то сказал мне об этом…вроде десять лет назад, если память не обманывает? Что-то про идеальные зёрна? Если честно, я мало в этом разбираюсь и обычно довольствуюсь быстрорастворимым! Ой! Время записи уже истекло.

– Всемогущий. Для чего тебе нужно было позвонить?

– Эм, для чего…? А, прости-прости! Точно, День Родителей! Дай я попробую ещё разок…

– Не бери в голову. Я просто отправлю факс сразу в агентство Старателя.

(Ещё один звонок будет очередной тратой времени, как и новая попытка оставить голосовое сообщение, так? Лучше отказаться от такого.)

Айзава осознал, что такими темпами не выдержит, поэтому решил спихнуть извещение о Родительском Дне на факс.

– Прости, Айзава… Пфе!

Всемогущий вернулся в настоящую форму, харкнув кровью.

– Воу! Убежал на пару секунд в туалет, а тут уже кровища! – воскликнул Сущий Мик, с присущим ему энтузиазмом. Солнечный очки, подровненный усики, уложенный вверх волосы – всё это в глазах Айзавы выглядело огромной тратой времени.

– Ты в порядке, Всемогущий? Выглядишь, будто тебе нужно кушать побольше печёнки! Или, ой – тебя же директор вызывал к себе в кабинет.

– Интересно, зачем… Надеюсь, не из-за очередного супер хитрого плана обучения.

Всемогущий начал уходить (конечно же, не испуганный предстоящей длинной лекцией), и тогда Полночь подбодрила его коротким «Удачи!». Герои или нет – в этой школе они всё ещё были простыми работниками и начальство могло вызвать их на ковёр.

– Эй, отправляешь что-то по факсу? Всё гадаю, когда эти штуки уже выйдут из моды?

Теперь, когда Мик вернулся, он направил всё своё внимание на Айзаву. Казалось, он совсем не изменился с их школьных времён, когда они были одноклассниками. Мик посмотрел на факс своего коллеги.

– Аа, связываешься с родителями, хехе. Быть классным руководителем та ещё запара.

– Полагаю, что так.

Несмотря на свой ответ, на самом деле Айзава не считал, что это настолько сложно.  В конце концов, общение с семьями было неотъемлемой частью работы, но начав объяснять это Мику, тот мог увести разговор в другую степь и потратить время зазря. Умудрённый опытом, Айзава пытался как можно скорее закончить разговор, но тут Мик неожиданно встал, будто что-то вспомнил.

– Эй, эй! Как там продвигается то самое дело?

– Какое дело?

– Дело с кучей заложников!

– А. Это. Ну, мы…

Не дожидаясь, пока Айзава закончит, Мик выгнулся и выкрикнул: «У меня есть шикарная горячая мысль! Кто-нибудь, остановите меня, я слишком умён! Эй! Учителя! Хотите услышать мою сногсшибательную мысль? Дружно скажите ‘Yeahh’!».

Но вместо того, чтобы поддержать Мика своими ‘Yeahh’, от всего геройского факультета ответила только раздражённая Полночь: «Да, да, что там у тебя?».

– Я знаю, что вы, мои дорогие, способны на большее!

– Даже не рассчитывай.

Полночь махнула на него с небольшим раздражением.

– Может вы подсядете поближе?

– Ох. Он имеет в виду и нас? – спросил Цементос, который тоже начал слушать.

– Я бы предпочёл выступить в тишине.

– Ага, ну ладно, выслушаем уж тебя.

Тринадцать попыталась убедить Эктоплазма оставить чай и тоже послушать, что Мик скажет дальше.

– Первое! Если дело касается большой группы заложников, то нужно заставить их стоять на месте, так ведь? Так вот – мой «Громкий Голос» идеально подходит для этого!

– И ради этого открытия ты начал весь сыр-бор…?

Но негодование Айзавы затерялось среди очередного громкого восклицания Мика. Причуда Мика – «Громкий Голос» – позволяет ему изменять голос от сопрано до грубого баса и повышать громкость голоса до такой степени, что может использовать его на поле боя как оружие.

– Я бы закрыл всех заложников в одном месте и устроил для них громогласное шоу с первых рядов! Их сердца бы лопнули от счастья, как и барабанные перепонки – и вот у них уже нет возможности никуда уйти! Даже самый твердолобый герой, который придёт на помощь, падёт на колени перед моим сладким голоском! Шикарно, шикарно! Безупречный план, правда же? Правда же?!

– Нет. Послушай… — Айзава начал отвечать самодовольному Мику, но на этот раз его перебила Полночь.

– Э? Вот что я скажу – ты просто очень громкий. Таким темпом ты быстро разонравишься девушкам.

– Чего? Что плохого в том, чтобы быть громким?

– Лично я предпочитаю, когда приходится силой выбивать из тихоней сладкие стоны.

– Сдерживайся хоть немного, Полночь! – сказала Тринадцать, которая очевидно покраснела под своим скафандром.

– Какая ты скромняжка, Тринадцать. Я всего лишь имела в виду, что нужно быть чуточку умнее, а не шумнее.

– Полагаю, у каждого своя позиция, — вмешался Цементос, но его перебил Мик

– Что не так с моей идеей? Если одному не нравится, не значит, что другие против!

–Ты запросто сможешь вырубить их, и это круто, но только до тех пор, пока они не придут в сознание.

– Ну в таком случае я просто устрою заложникам концерт на всю ночь!

– Это тоже не выход. Их барабанные перепонки лопнут, не так ли? Категоричное нет. Вот с моей причудой я смогла бы удержать заложников на месте и даже отправить всех их потенциальных спасителей в страну снов.

Причуда Полночи – «Усыпляющий Газ» – способность испускать из своего тела газообразное вещество с усыпляющим эффектом (по опыту можно сказать, что на мужчин оно действует лучше, чем на женщин).

– Мир да покой, и никому не нужно раниться.

После этих слов Эктоплазм поднял свою голову и решил поспорить со словами Полночи.

– «Мир да покой»? Довольно бесполезно, учитывая тему нашего разговора. Поточу что это преступление – брать заложников, а кто-нибудь слышал о мирном и спокойном преступлении?

– Но мы не хотим никого поранить!

– Как наивно, Тринадцать. Но если уж речь зашла о таком, то мои клоны подойдут идеально для такого дела. Ведь я смогу обеспечить полноценную охрану – по клону на заложника.

Причуда Эктоплазма называется «Клоны». Он может выплёвывать изо рта субстанцию, напоминающую эктоплазму, и она превращается в его точные копии. В обычных условиях он создаёт не более тридцати клонов одновременно, но после двух-трёх песен в караоке, его челюсть открывается чуть шире и он способен создать целых тридцать шесть клонов за раз!

– На самом деле, не думаю…

Но Айзава снова остался неуслышанным.

– Пф. Но что, если один из заложников окажется обладателем сильной причуды и сможет победить твоего клона? А вот я отправлю всех спать настолько, насколько потребуется, и это лучше всех других вариантов.

Тут прищуренные глаза Цементоса заблестели.

– Лучше всех? Боюсь, не смогу согласиться.

– И почему нет, Цементос?

– Боюсь, ты не сможешь повторить такое, если речь идёт про Всемогущего.

– Да блин…

– Он в мгновение ока может собрать всех заложников в кучу и связать. И даже спорить не стоит, что он победит всех героев, пришедших спасти заложников.

– Оёй, ты прав! Сильнейший герой может стать сильнейшим злодеем!

Пока учителя задумались и начали представлять перешедшего на тёмную сторону Всемогущего, Айзава уже сдался сказать что-либо разумное.

(Раздражаете…)

Но уже через секунду он решил не обращать внимание на болтливых коллег и вернуться к работе. Хоть Айзава постоянно приструнял распоясавшихся учеников, посмевших мешать урокам, он понимал, что с распоясавшимися коллегами лучше просто игнорировать их.

– Алло? Это Айзава, классный руководитель вашего Кацуки. Не уделите мне немного времени?

Остальные отошли от стола Айзавы, чтобы не мешать его звонку, и спор вспыхнул с новой силой.

– Конечно, Всемогущий сильнейший из сильнейших. В этом я с тобой не спорю. Но как бы ты справился с таким, Цементос? Ты бы окружил заложников цементом?

Причудой Цементоса был «Цемент» — он может управлять всем, что состоит из цемента, просто прикоснувшись к поверхности. Он немного призадумался, а потом ответил: «Окружил их? Нет. Я бы обложил их с ног до головы и любого спасателя ждала бы такая же участь. Никуда не убежать и даже не шевельнуться!». Цементос начал самодовольно кивать головой, но его слова не убедили Тринадцать.

– Эм, разве все тогда не задохнутся…?

– Получается, что так. Главное, что заложники не смогут сбежать.

– Согласен, — вмешался Эктоплазм.

– Эей? Всё заходит слишком далеко… — сказала Тринадцать, как за её спиной Сущий Мик решил опереться о неё, положив руки ей на плечи.

– Ну-ну, не будь занудным ребёнком!

– Ребёнок…? Мне двадцать восемь лет, чтобы ты знал!

– Занудная взрослая тогда! И мы всё ещё не услышали, чтобы сделала ты.

– Я? Ну… Думаю, я бы использовала Чёрную Дыру…?

Тринадцать способна создавать Чёрные Дыры своей причудой, которые дезинтегрируют всё, чего дотронутся, до атомного уровня.

– И кто теперь заходит ‘слишком далеко’?

– Из-за дезинтеграции заложников отпадёт сама необходимость держать заложников, ответил Эктоплазм.

– Воу! Тринадцать выглядит такой безобидной, но у неё самое тёмной сердце из всех! Не ребёнок, а Бабайка – вмешался Мик.

– Мм, хочу признаться, что я фанатка подобной дьявольщины, скрывающейся под ангельским личиком, — сказала Полночь.

– Нет, нет, это не то, что я имела в виду!

Под конец звонка Айзава продолжал слушать в полуха.

– … ожидаю встречи на следующей неделе. До свидания.

Следующая Хагакуре.

До того, как он успел поднять трубку и набрать номер, раздался телефонный звонок.

– Алло. Вы звоните в Старшую Школу U.A.

– Здравствуйте, я звоню по поводу Тодороки Шото, из класса 1-А.  Могу я поговорить с учителем Айзавой, его классным руководителем?

Айзава начал перебирать членов семьи Тодороки в голове, пытаясь вспомнить, кому принадлежит молодой женский голос.

(Тодороки… В его семье есть…)

– Да, это Айзава. С кем имею честь разговаривать?

– Ой, простите! Я старшая сестра Шото, Тодороки Фуюми. И большое вам спасибо за всё, что вы делаете для него.

– Вот совпало. На самом деле, я как раз пытался связаться с кем-то из его дома.

– Правда? Я только возвращаюсь домой. Составление расписания задержалось чуть больше обычного…

Глаза Айзавы распахнулись, когда он услышал знакомую фразу.

– Составление расписания? Ах да, вы ведь учитель в начальной школе?

– А, да. Есть в этом что-то забавное: учитель разговаривает с учителем.

В отличии от Тодороки младшего, у его старшей сестры не было проблем с поддержанием беседы.

(Полагаю, она бы не смогла стать хорошим учителем, если бы была такой же несговорчивой, как брат)

– Эм, ну… с Шото всё хорошо…?

В её голосе слышалось беспокойство, ведь она понимала, что Айзава не станет связываться с ними без причины.

– Всё хорошо. Я просто связываюсь по поводу Дня Родителей.

– Ах да, конечно.

Айзава заметил, насколько менее беспокойным стал её голос. Он снова вспомнил, каким был Тодороки в начале учебного года. Было очевидно, что мальчик чрезвычайно талантлив, но он совсем не ладил с другими. Скорее всего такое поведение было вызвано семейными проблемами, когда он был в средней школе или начальной школе.

– Могу я спросить, кто придёт на Родительский День на следующей неделе?

– Аа, скорее всего это буду я. Это как раз причина, почему я звонила…

– И чем могу помочь?

– Будет ли нормально, если я принесу видеокамеру на мероприятие? Конечно же, съёмка только для домашнего просмотра.

(Видеокамера? Для семейного видео, чтобы сохранить на память?)

Айзава откинулся, раздумывая над необычной просьбой.

– Прошу прощения, но в целях безопасности мы не разрешаем пронос записывающих устройств на территорию школы.

– Хорошо. Я понимаю…

Он буквально слышал разочарование в её голосе, но после подробного объяснения правил охраны, её радостный тон вернулся.

– Тогда жду встречи на следующей неделе. До свидания.

– Отлично. Ещё раз спасибо.

Когда Айзава окончил звонок и начал проверять следующее имя в списке, ему неожиданно пришла мысль: «Что, если этот шрам не из-за случайности, а из-за…». Громкий крик Сущего Мика раздался у его уха.

– Тогда бы я ворвался в радиовещательную будку и отправил звук моего сладкого голоса в прямом эфире! Пока все будут в отключке, я бы украл все драгоценности и сердца прекрасных мадмуазелей! Всё по законам Люпина III !

– Ограбление ювелирного магазина не такое лёгкое, как рисуют мультики. Ты хоть знаешь, какие строгие в ювелирных системы безопасности?

– Мой голос разбивает женские сердца и витрины на миллионы осколков!

– Кто-нибудь хочет узнать, как бы я позлодействовала? Просто пади на колени и вылижи мои туфли, если хочется услышать продолжение.

– Пожалуй, откажусь.

Дьявольская улыбка Полночи не возымела эффекта на Цементосе, который отказался от предложения, вздрогнув своим угловатым телом.

– И ты, Цементос? Какие вы все неинтересные. Ладно. Так уж и быть, расскажу вам всем. Я бы усыпила человека, узнала бы их слабости, а затем шантажировала.

– Какой обман, — прокомментировал Эктоплазм.

– Немного простенько, но, как не прискорбно, довольно реалистично, — сказала Тринадцать и покачала головой.

– Но если у них нет секретов для шантажа?

– В таком случае… Я бы устроила их сама. Немного магии над их спящими телами, если вы понимаете, о чём я, — ответила Полночь, сладко подмигнув Цементосу.

– Я настолько хорошо могу это представить, что аж страшно, — сказала Тринадцать.

– Плохо и сексуально…? Это делает тебя идеальной Фуджико для моего Люпина!

Похоже, пока Айзава разговаривал по телефону, разговор преподавателей повернул в сторону того, кто и для каких злодейств использовал бы свои способности.

(Клянусь, эти чудики…)

Но отреагировать на них означает опуститься до их уровня, так что нет. Чтобы побыстрее закончить со списком, Айзава закапал в свои раздражённые глаза капли, собрал волю в кулак и поднял трубку.

– Всё гадаю, почему от разговоров о том, как я делаю плохие вещи, мне так хорошо и горячо? Я вся словно чешусь внутри, стоит только подумать о подобном.

– Такова людская натура.

– Но мы герои. Это просто неправильно.

– Да ладно тебе, Тринадцать! Это же всё чисто гипотетически! 100% выдумка! – сказал Мик, легонько похлопав Тринадцать по плечу. В это время, Цементос, похоже, сильно задумался над вопросами Полночи.

– Если так подумать, то мы все, будучи детьми, хотим стать героями, так ведь? И начинается самовнушение, что нам нельзя делать ничего «неправильного». Начинаем подавлять эти свои стороны.

– Воздержание делает редкие моменты запретного удовольствия ещё острее, но в этом нет ничего плохого. Всем нужно выпускать пар, что сейчас, что в будущем. Всё легко и просто: парни, вам нужно лишь попросить. Откиньте свою гордость, и я с радостью сделаю вас своими домашними питомцами.

– Думаю, снова откажусь, — коротко хмыкнул Цементос.

– Такой стиль мыслей не безоснователен. Он даже может помочь нам в понимании мотивов злодея, — задумался Эктоплазм.

– И то верно, — сказала Тринадцать.

– Именно, прямо в точку! – влез Мик, — мы все, будучи малышнёй, устраивали одну или парочку пакостей в поисках «разрядки», правда же? Так всё и начинается!

Тринадцать начала мотать головой и сказала: «Пакости? Точно не я».

(Правда, что ли?)

Айзава снова был в середине разговора и слушал громкий разговор своих коллег и мысленно раздумывал над заявлением Тринадцать. Мик тоже ей не поверил и не скрывал этого.

– Серьёзно?! Никогда? Ни разу за всю свою жизнь? Возрадуемся же, мы повстречали Святую Тринадцать!

(Неужели? Мы с тобой, да сошлись во мнениях?)

– Ой. Простите. Всё верно, поэтому в день… — продолжил Айзава, нахмурив брови.

– Тогда расскажешь нам, какие пакости ты творил, Сущий Мик?

Мик задумался над вопросом Тринадцать и гордо ответил.

– Иногда, когда один мой друг начинал дремать на обеденном перерыве, я начинал петь прямо ему в ухо!

– Могу поклясться, от такого грубого способа пробуждения у меня бы точно остановилось сердце.

– А в другие дни я мог разбудить его, начав рассказывать оглушительную, захватывающую историю про призраков!

– Бедный твой друг.

Не способный промолчать, Айзава прикрыл ладонью телефон и тихо произнёс: «В обеих историях этим другом был я».

– Ах да, и правда ты, мой старый друг, мой старый товарищ! Прости, прости! Но, если бы я сейчас промолчал, то смыл бы шикарную байку в унитаз, верно?

– Это идеальное место всему тому дерьму, что ты творил.

Мечтая о том, чтобы можно было смыть свои собственные воспоминания, Айзава перестал обращать внимание на болтовню и нелепое поведение своего старого одноклассника и вернулся к звонку.

– Госпожа Мидория? Извините за паузу… А теперь продолжим наш разговор…

В это время Сущий Мик уже забыл о хоть каком-либо чувстве вины, которые мгновение назад его терзали.

– Давай послушаем о твоих пакостях, Полночь! Что-то мне подсказывает, что ты всегда была с 18+ придурью, даже в детстве, да?!

– Пожалуйста, давайте без грязных историй, — начал умолять Эктоплазм.

– Не совсем: я была очаровательной малышкой. Но… однажды в моей жизни появилась первая любовь и я сыграла с ним в доктора.

– Ого. Стетоскоп использовали? Слушали друг друга во всех местах?

Как Полночь и ожидала, Мик заглотил наживку, и она сладко заулыбалась: «Оставлю это на твоё воображение. Скажу только, что наша игра набирала обороты, пока из игры в доктора не стала экстренной медицинской помощью…».

– Иу. Что значит «Экстренная медицинская помощь»?

Выражения лиц мужчин-коллег Полночи становились всё более угрюмыми.

– Хехехе. Как я уже сказала, оставляю всё на ваше воображение. Просто дело в том, что этот парень слишком хорошо играл свою роль, а я лишь продолжала играть свою…

– Чт…что ты сотворила с этим пареньком? – чуть не плакал Мик, прикрывая руками свои интимные места от хищного взгляда. Полночь хмыкнула и снова предалась воспоминаниям.

– Он оказался слишком чувствительным для этого вечера …

– Это ни разу не звучит, как драгоценное воспоминание, которое тебе стоит хранить в своём сердце! Восстановишь мою веру в людей, Тринадцать?

– С самого начала её причуда могла привести к трагедии, поэтому вряд ли.

– Тоже так думаю. Как бы то ни было. Давайте послушаем ещё историй, как насчёт тебя, Эктоплазм? – сказала Полночь, подстрекая своего коллегу.

– Хоть я никогда не использовал свою причуду для розыгрышей, были времена, когда я совершал ошибки…

Мрачный тон Эктоплазма заставил его напарников по профессии придвинуться поближе и внимательней прислушаться.

– Собираешься признаться в своих преступлениях, да? Какой негодник! Давай же, расскажи нам во всех красках, как вступил на скользкую дорожку!

– Но, Эктоплазм, ты такой эталон праведности. Я даже представить не могу, чтобы ты делал какое-либо злодеяние.

– Увы, грех есть грех… А сейчас я воспользуюсь правом хранить молчание.

– Ты понимаешь, что подразниваешь нас и делаешь только хуже.

– Верно! Теперь мы только сильнее хотим всё узнать!

Но верный своему слову, Эктоплазм сохранял молчание.

– Эй, эй, эй! Ты не можешь так  снами поступить! Нельзя оставлять свою аудиторию в неведении!

– Я лишь мечтаю, чтобы можно было смыть воспоминания из головы.

Отдав себя на растерзание коллегам, Эктоплазм резко пожалел, что вообще начал этот разговор, а особенно, когда Цементос вмешался в разговор.

– Исповедь хороша для душевного спокойствия. И так как мы твои боевые товарищи, то будем только рады помочь разделить твоё бремя.

Нежное сострадание заблестело в узких глазах Цементоса, и сердце Эктоплазма дало слабину.

– Ладно, это было во времена начальной школы…

Сущий Мик и остальные сели, затаив дыхание, готовые слушать истории.

(Немного же потребовалось, чтобы развязать ему язык)

– А да, здравствуйте. Это дом семьи Минета? Я Айзава, классный руководитель Минору и… Да. Конечно. Я тоже очень благодарен вам за всё, что вы делаете. На самом деле мой звонок связан с Родительским Днём…

Айзава, как обычно, выговаривал шаблоны фраз, проводил диалоги максимально рационально и продолжал идти по списку (который уже почти закончился). Не то, чтобы Эктоплазм был каким-то великим мудрецом.

– Одним днём я осознал, что не в силах покинуть прекрасный комфорт своей тёплой постели, а время неслось быстрее скорости света…

– Эм? До меня что-то не дошло, — наклонив голову, сказал Сущий Мик.

– Охваченный отчаянием, я уж было решил направиться в школу… Увы, школьный звонок неумолимо прозвенел  до того, как я успел бы собраться и дойти, поэтому я просто отправил клона в школу вместо в себя…

– То есть ты использовал клонов, чтобы избегать опозданий в школы?

– Совершенно верно. Меня даже наградили за идеальную успеваемость, хотя теперь я понимаю, что нет оправдания, которое могло бы оправдать мои проступки…

Окружавшие его герои переглянулись и разочаровано вздохнули.

– И это всё? Ты просто использовал свои силы, чтобы получить идеальную посещаемость, и смог выйти сухим из воды?

– Мы ожидали большего от твоего «греха». Какую-нибудь Шекспирскую трагедию, полную любви и обмана.

– Сами виноваты, что завысили ожидания. Я лишь рассказал правду, — Эктоплазм отхлебнул чая, всем своим видом веселясь над реакцией своих слушателей. Неожиданно Тринадцать решила рассказать свою историю.

– У меня есть стыдная байка. Как-то раз я напрудила в постель и уничтожила все улики, дезинтегрируя футон чёрной дырой…

– Так вот как ты решала эту проблему. Хотел бы, чтобы в моё время я тоже так умел!

– Но я тоже попала в проблемы из-за этого, — добавила Тринадцать, скромно шкрябая свой шлем.

– Мочить постель? Слушать, что именно так ты использовала свою огромную силу, даже немного мило.

– Что насчёт тебя, Цементос? Ты когда-нибудь творил гадости?

– Я? Ну… Однажды я создал стену цемента, чтобы меня не нашли в прятки. Это самое худшее, о чём я могу рассказать.

Герои не оставили в покое Цементоса, пока тот спокойно улыбался.

– То есть были вещи похуже, но которые ты хочешь сохранить в тайне…?

– Лучше не будить лихо, пока тихо! Как поговаривал мой дедок, самые страшные люди те, по которым ты этого не скажешь!

– И это всё после того, как меня вынудили выговориться? Какие вы трусы.

– Я тоже жуть как хочу узнать. Особенно теперь, когда мы знаем, что ты скрываешь секрет.

Тринадцать и Мик хотели оставить тёмные секреты Цементоса при нём, тогда как Эктоплазму и Полночи хотелось вытянуть их всех на свет.

– Пожалуйста, отстаньте, я просто пошутил, — засмеялся Цементос.

– Что? Пошутил? Не пугай нас так.

– Шутки подразумевают под собой веселье.

– Цементос, у меня от твоего чувства юмора давление скачет, как бешенное!

– Простите, правда, простите! И хочу сказать, что у тебя очень мудрый дедушка, Мик!

– Ага-ага, но знай, мы так просто не забудем твои шуточки.

– Как уже говорили, просто смойте их все в унитаз!

(Такими темпами скоро понадобится сантехник)

–… я буду ждать вас на следующей неделе.

Айзава повесил телефон и начал проверять список – осталось последнее имя – Яёрозу. Он вздохнул, счастливый, что скоро закончится выматывающая его обязанность. А его коллеги всё продолжали вопить, и это было ещё более заметно на фоне его тихого разговора, поэтому он злобно на них зыркнул.

(Как долго 5 человек могут болтать ни о чём…?)

– Объединив все наши причуды, мы можем создать наивреднейшую команду злодеев! Миру будет не совладать с нами! – выкрикнул Сущий Мик, его самодовольство заполнило всё помещение.

*** *** ***

– Ну и ну, да у вас энергии, хоть отбавляй?

– Директор!

Директор Незу зашёл в учительскую, а вслед за ним Всемогущий. Внешне Незу был схож с мышью, но если приглядеться, то можно было разглядеть в нём черты собаки или даже медвежонка. Но кем бы конкретно он не был, эта очаровательная зверушка всегда была одета в серьёзный костюм и большие ботинки, хоть ростом он был по колено Всемогущего.

– Мне показалось или я услышал что-то про вас, захватывающих мир?

Милая внешность была всего лишь внешностью, и только шрам на его правом глазу отсылал к его мрачному прошлому. От этого неожиданного вопроса учителя начали суматошно объясняться.

– Нет, это не то, о чём вы подумали! Мы просто обсуждали, как держать на месте сами-знаете-кого!

– Всё так! Просто анализировали, чья причуда лучше подойдёт для задержания группы заложников, а дальше понеслось.

– А, понятно. Я знаю, как, — сказал Незу и закивал.

– И что бы вы сделали?

Незу начал чесать свой подбородок, погрузившись в воспоминания от вопроса Полночи.

– Для начала, я бы подготовил огромный лабиринт.

– Лабиринт, директор? Зачем эта возня…?

– Зачем? Конечно же, потому что заложников берут ради какой-то цели. Пленные могут быть нужны для побега, для награды, или просто для привлечения внимания… Будь я злодеем, то мои заложники были бы вовлечены ради эксперимента.

– Эксперимент?

– Верно!  Я бы поместил всех в центр, а их потенциальных спасателей заставил проходить лабиринт в условиях ограниченного времени. Только представьте, там будут электрические решётки, бездонные ямы, двигающиеся стены… одним словом всё, чтобы устроить хорошее испытание. Думаю, даже двери, пропускающие героев внутрь, были бы оснащены головоломками, без которых не войти.

Причуда Директора Незу – «Высокий Интеллект» – сделала его очень редким представителем разумного животного и обладателя причуды. Поистине уникум.

– Все заранее протоптанные пути перестаивались бы – прямо как в жизни, где тебе не дают второго шанса… Эхе-хе… Ва-ха-ха-ха! Всё гадаю, сколько же смышлёных подопытных свинок смогут пройти игру до конца…?

За смехом Незу проглядывалась подавленная ненависть к людям, которые когда-то издевались над ним, и у учителей пропало любое желание веселиться.

– Ого, это даже не чёрная душа. Речь идёт о двойном эспрессо! И даже без взбитых сливок!

– Директор, думаю, вы всех пугаете, — Всемогущий низко наклонился, чтобы сказать это на ухо своего начальника.

Незу будто вернулся в чувство.

– Боже, боже. Я чуток дал себе слабину. Так к чему это я: герой должен преодолевать любую преграду, какой бы высокой она не была и в нём всегда должен гореть Плюс Ультра дух! И в таком случае, мой лабиринт идеально подойдёт! О, уже уходишь, Айзава?

Неряшливо выглядящий учитель уже прибрал рабочий стол и встал.

– Да. На сегодня я закончил.

– А вот, чёрт возьми, и нет! Ты ещё должен рассказать нам, как бы ты задержал кучу заложников. Признай – моя причуда очень пригодится!

– Нет, я говорю, что я могу усыпить всех. Моя причуда лучше всего подходит для такого дела.

– Нет, моя.

– Все, обратите внимание, что безопасность – наша приоритетная задача.

– Думаю, нам никак не выполнить работу идеально, если не объединиться?

– Вот ты и сказал это!

Пока остальные соглашались с Цементосом, озадаченный Всемогущий повернул свою голову.

– Хм? Айзава, разве всё уже не распланировано для ты-знаешь-чего?

– Да. Распланировано.

Всемогущий отошёл, когда куча героев ахнули от спокойного заявления Айзавы.

– Серьёзно?! Почему ты раньше не сказал?

– Вы всё не затыкали свои рты, что мне не удалось вставить слово. Хотя без разницы, я ухожу, — как отрезал Айзава, смотря в окна и понимая, что уже сильно стемнело.

– После всех наших размышлений и споров? – было слышно громче всего в череде возмущений, но он уже направился к двери.

(Напоминаете мне детей во время перемены)

Нет ничего рационального в том, чтобы задерживаться на работе ради болтовни, словно куча молодняка. Или тратить драгоценные время и силы на громкие споры ни о чём. И хоть Айзава готов принести жертву на алтарь рациональности, лишь бы его уроки проходили нормально, он никогда не станет навязываться и надоедать своим ученикам со своей идеологией. К тому же, убеждение других в какой-то степени само по себе нерационально.

(Что такого захватывающего они в этом находят?)

Подростки могут вон из кожи лезть во время пустячных споров. Или истерить из-за мелочей. Или психовать из-за чужого мнения. Всё-таки нет в юности ничего рационального – смысл жизни большинства в том, чтобы сломя голову искать смысл жизни, но игнорировать правду, когда она лежит прямо перед ними. Поиск удовлетворяющих ответов на все жизненные вопросы влечёт за собой потерю времени и сил, но смысл в том, что сведение к минимуму этих потерь и есть ответ.

В голове Айзавы пронеслись лица его учеников. Такие юные и глупые. Такие полные потенциала, который они всё равно тратят попусту.

(Его человечки, которых он должен всему обучить…)

Закутанный под шарфом-оружием, напоминающим бинты, на губах Айзавы заиграла улыбка, которую он сам даже не заметил. Мир полон время- и энергозатратных вещей, но, по крайней мере, Айзава будет оставаться рациональным.

*** *** ***

*В аниме капрон на теле Полночи белого цвета, чтобы пройти цензурные ограничения. В оригинальной манге капрон её костюма телесного цвета.

**Остров Ява входит в состав Индонезии. Был популярным поставщиком кофейных зёрен, из-за чего в некоторых государствах «напиток кофе» называют также «напиток ява» («java»).