Монстр-Лесс (Новелла) - 14 Глава

Когда рабы ушли, я остался один. Тишина покрывала все, как одеяло. Тела в общем доме уже начали вонять. Пауку это было не очень неприятно, но человека, наверное, уже бы вырвало. Во всяком случае, не очень красивое зрелище.

Тем не менее это не вредило моим поискам. Все освобожденные люди были хорошими, но мне нужны свитки, книги, информация. За скотобойней, которую я сделал, было другое место — немного скрытое от глаз. Дверь была заперта, но яростная сила моего тела сломала замок, или что-то удерживающее её на месте. Внутри было… удивительно.

Стол, стул, сундук и… полка с тремя книгами! Я допрыгал от счастья до пещеры — чтобы взять свой рюкзак, а затем собрать добычу. Мне потребовался почти час, бегая назад и вперед, хоть это и было довольно утруждающим действием, но явный объем выгод на самом деле не оставил мне выбора. Кроме того, я нашел два свитка, некоторые драгоценные камни и деньги, которые оставшиеся в живых не взяли с собой. Все, что я сделал в тот день, было перетаскиванием нескольких оставшихся железных оружий и странных кинжалов, скрытых в отсеке за стенной. Это была просто удача, что я даже нашел его. Хотя в моей прошлой жизни были случаи, когда расследование подозреваемых заставляло меня искать подобные места, мое нынешнее тело на самом деле не было создано для таких поисков. Хотя в кинжале было что-то странное.

Я не могу точно определить свою догадку, но аура магии кажется довольно сильной. Существует также четкое, знакомое чувство этого… Неважно. Я начну беспокоиться об этом, когда придет время.

Вечер приближался — орки должны подождать. Обычно не было бы проблем с атакой ослабленного врага ночью, но мои завоевания и изменения навыков требовали внимания. Мне нужно знать, чему я научился, и выяснить, что я получил из человеческих лагерей.

Прежде всего, были новые способности. — Подробности: Убийца людей. — Достаточно было тихой мысли, чтобы появилось окно.

— из-за ваших постоянных нападений и убийств, совершенных на человеческий род, этот навык был создан. Он позволяет вам более точно определять вражеские слабые места и позволяет наносить больший урон при скрытной атаке.

Итак, теперь я ассасин? Хотя это правда, что большинство моих убийств было сделано из скрытности, причина этого проста — хоть я довольно силен в борьбе с пятью средними солдатами в доспехах, но в лобовой атаке мои шансы были бы меньше 20%. Яд и скрытность — это мое лучшее оружие, когда сражаюсь с противниками, поэтому я использую их, когда есть возможность. Думаю, я не должен быть слишком привередливым. Любой навык приветствуется, если он позволяет мне убивать легче и защищать то, что принадлежит мне.

— Подробности: Паук-убийца. —

— это название было дано вам бывшими рабами, которых вы спасли из плена. Оно представляет собой благоговение и страх пробудившееся в них. Как жестокий герой ваша форма останется в их умах до конца их жизни. Таким образом, вам очень легко подтвердить свою пользу даже на очень больших расстояниях.

Что с названием?! Ну, я думаю, описание развеет любые недоразумения, когда дело дойдёт до этого. Способность подтвердить свою пользу — довольно бесполезно, но теперь, когда я прочитал об этом… да. На моем пси-радаре есть около тридцати сигналов. Довольно далеко, но я могу их «услышать» просто отлично. Чтение их мыслей кажется слишком сложным, но я вижу их существование, как факелы, дрожащие от ветра.

Интересно. Кровавый Договор работал бы также как и этот навык?

Подтвердив это, я обращаю внимание на сортировку сокровищ. Немного железных длинных мечей и деревянных луков почти бесполезных для меня в форме паука, но я их все равно сохраню. Кто знает, когда мне понадобится снова обратиться в форму Арахнида. То же самое с немногими доспехами, сделанными из железа и кожи. Я помню, что в некоторых легендах волшебные монстры боялись холодного железа, но для меня это ничего не значит. Далее идут монеты и драгоценные камни. Я сортирую их — золото, серебро и медь должны быть помещены в разные места, а также и кристаллы с магическими аурами. Есть вещи, которые я признаю рубинами и сапфирами, но могу ли я сказать, что способность классифицировать драгоценные камни потеряна мной. Я просто укладываю их в «шкаф» в соответствии с цветами. Конечно, это не полка, а скорее несколько мешков, висящих на стене, но все же это позволяет мне делать свою работу, так почему я должен жаловаться?

Тогда сладкое на потом — кинжал, как я знаю, волшебный. Однако даже тщательное обследование не даёт мне понять как им пользоваться. Поэтому я положил его рядом со своей кроватью. Может быть, будет какое-то откровение? Кто знает.

Наконец, книги и свитки. Два свитка, найденные мной в комнате их лидера, похоже, содержат некоторые заклинания, но язык, на котором они написаны, я не очень понимаю. Так что пока они пока что бесполезны. Мне больше повезло с книгами. Первые две просты — «Легенды о континенте Карта» и «Камень дракона — приключения дикого дворфа» — оба кажутся очень интересными, я возьму каждый кусочек информации которыми я располагаю. Последняя, кажется, скрытым сокровищем! «Наложение чар — для чайников» — я могу догадаться, что бывший владелец кинжала тоже хотел понять, что это такое. Но не смог — потому что, если он бы это сделал, он взял бы это оружие в битву.

Я бы начал читать прямо сейчас, но солнце начало опускаться. Из-за этого я пошел на охоту. Моей расе нужен только час или два для сна. Вскоре я пировал каким-то оленеподобным существом. Хотя его хрящи были слишком хрустящими, я не жаловался. Тем не менее вкус сырого мяса был не так хорош. Многое бы я дал за то, чтобы создать огонь… жаренная плоть всегда лучше.

***

Была середина ночи, когда я почувствовал покалывание. Как будто кто-то засовывал иголки в мой мозг. Болезненно, остро и быстро. Я проснулся, ожидал врагов, атаку — что угодно. Мое смятение быстро рассеялось, когда еще одна игла заставила меня пошатнуться от боли. Это не было физически! Это была психическая атака!

Я начал сканировать свое окружение, ища все, что могло сделать это. Однако каждая из игл действительно нарушала мою концентрацию. К счастью, теперь они шли медленнее. Несколько минут между каждой. И это было тогда, когда я понял — рабы! Их разумы исчезали, и каждый из них покидал меня с болью от урезанной связи! Обратив мое внимание на то, где их группа, я увидел, что осталось лишь несколько факелов.

Таким образом, я побежал. Иголки боли только делали мой панический марафон ещё быстрее.

***

Я пришел на поле битвы на рассвете. Если бы это можно было так назвать — было легче сказать, что у рабов не было шанса — односторонняя бойня была лучшим словом, чтобы описать это. Более того, нападавшие даже не утруждали себя захоронением тел, так что как старые люди, так и дети просто лежали там где умерли, кровь уже высохла, а лица полны страха.

Я шел по нему, мой мозг оцепенел от постоянной боли. Знакомые лица людей, которых я освободил, разбросаны везде — скрученные от боли. Никто не мог спастись. Даже дети. В середине всей этой бойни был Питер Редрок, его тело было прибито к дереву несколькими мечами. Было ясно, что он до последнего защищал своих товарищей. На его шее был деревянный знак с грубыми буквами. Говоривший: «Смерть дезертирам!».

У меня в голове был беспорядок. Это правда, что у этих людей на самом деле нет никакой связи со мной. Я просто оказался тем, кто их освободил. И все же мои усилия были напрасными. Потому что Питер оказался беглецом из армии. Виноваты ли дети и пожилые люди в этой группе?! Это справедливость для людей этого мира?! Мой гнев поднимался, но не было никого, кого я смог бы спасти… только мертвые тела.

И тут я услышал что-то. Через моё пси-чувство, еще не умолкнувший, плачь.

Я искал лихорадочно, мой оцепенелый ум вынужден каждый раз проверять каждое направление. Через несколько минут я нашел источник. Там была беловолосая девушка. Её тело — кровавое месево, со сломанными костями и поврежденными внутренностями. Каким-то чудом её лицо было все еще неповрежденным, только пятнышки грязи и пыли, покрывающее её бледное лицо. Ей было больно. Она умирает. Нападающие… сделали свое ужасное дело, и теперь она осталась здесь — умереть среди своих бывших товарищей. Я был уверен, что другие женщины в группе понесли ту же судьбу. И все же она была еще жива, даже с ее спокойствием и пустотой.

Но затем среди пустынного пространства, в котором был её разум, я услышал одинокую, тихую нить.

«Я не хочу умирать.»

Поэтому я решил сделать единственное, что оставалось.

— Инициализация Рабского  Кровавого договора. —

Через мгновение появилось окно.

Договор был принят! Вы приобрели Кровавого раба — полуэльфа Урсулу из Глубокого Леса. Теперь у вас остался один слот Кровавого Договора!

А? Полуэльф? Теперь, когда я смотрю на нее… её уши кажутся длиными.

Вы потеряли титул !

Ох … наверное потому, что больше нет живых людей, которые знают об этом. Не считая маленькой Урсулы… это раздражает. Кажется, Урсуле лучше.

Я обернулся и взял раненую девочку с земли. К счастью, она потеряла сознание от боли. Путь назад к моей пещере был без происшествий. Я бы сказал: «Спасибо Гайа», если бы верил сильно в неё.

***

Сейчас девушка лежит в моем гамаке. Всё в порядке, это было больше похоже на прихоть. Я не знаю, стабилизируется ли моя человеческая или получеловеческая форма.

Я стараюсь забыть, сколько усилий мне потребовалось, чтобы поднять её в пещеру. К счастью, в школе у меня были уроки физики, поэтому создать подъемник, поднявший её в пещеру, было довольно легко. Но все-таки это заняло больше времени, чем я ожидал. Конечно, я скрыл весь механизм — я не хочу создавать его с нуля каждый раз, когда она захочет войти или выйти.

Сейчас я жду, когда её раны заживут. Она не умрет. Я уверен в своём навыке регенерации. Но для этого нужно время и, конечно же, еда. Я не буду кормить ее сырым мясом, это было бы неприлично, к тому же гуманоиды испытывают отвращение к нему. Так что время охоты на ягоды и грибы.

Я достаточно наблюдал за тем, что едят дикие животные. Черт, я иногда заставлял их есть вещи, которые растут рядом. Таким образом, я мог быть уверен, какие из них ядовиты, а какие нет. Я знаю, это довольно бессердечная техника, но что я могу сказать — жизнь Урсулы важнее нескольких летучих мышей. Конечно, рюкзак у меня на спине, сбор идет медленно, но верно. Через полчаса я могу вернуться обратно. Девочка все еще не выздоровела, но еда и вода были рядом. На всякий случай.

Я также получил еще одну возможность, когда речь заходит о паутине. Теперь я могу сделать их очень крепкими — как керамика. Они похожи, но, конечно, воспламеняемость такая же, как и всегда. С осторожностью я создал корзину для еды и кувшин для воды.

Тем временем я увидел кое что плохое. Ноги Урсулы регенерируют, но поскольку они были сломаны и изогнуты… если они исцелятся таким образом, она больше никогда не сможет ходить. Я помню, что есть методы для медленной корректировки костей, но я их не знаю.

Поэтому я решаю идти по самому сложному пути, готовясь снова сломать их и использовать силу в их коррекции. *Вздох* Это будет плохо. Предварительно я отключаю своего пациента. Боль может разбудить её от оцепенения.

Давай начнем. С треском я сломал первую кость, используя подготовленную дубину. Она хмурится от боли, её ясные глаза внезапно открываются и фокусируются на мне. Туман не покинул их, но этой агонии достаточно, чтобы вызвать реакцию. Пытаясь игнорировать её крики, я начинаю корректировать скрученные и сломанные остатки ног. Что еще хуже, кость была сломана в нескольких местах, поэтому я вынужден заставлять их вставать одну за другой. Это работа мясника. Кровь течет свободно, и мне требуется целых десять минут, чтобы скорректировать ногу и обездвижить её. Тогда пришло время для второй. Пока я работал, Урсула теряла сознание еще несколько раз, но снова просыпалась. Рабская печать мешает ей — дёрганье, считается нарушением контракта, и дополнительная боль ломает её. Это сводит меня с ума — наши умы связаны, и хотя от большей части я защищен… скажем так, что даже этого маленького потока достаточно для взрослого человека, чтобы кричать от боли. После окончания моей работы остались только руки.

Это заняло час. Полагаю, для Урсулы это было похоже на пытку. Но, по крайней мере, теперь она лежит, измученная от воплей и криков. Маленькое хныканье, как от щенка, слетает с ее губ. Я пытаюсь погладить её, сказать, что боль закончилась, но она вздрагивает, и я отвожу от неё свою лапку. В то время как её разум теперь ясен и пуст, я чувствую, в глубине её сознания недовольство. Это она, конечно, неосознанно, но я это ясно видел.

Это было для ее же блага, так что мне плевать.

***