Мы не открываемся нигде - Не существует фактов, только интерпретации (Новелла) - 4 Глава

Складывая учебники в рюкзак, Я размышлял о том, что случилось во время обеда.

Мики вела себя странно. То, что она соврала мне, не имело для меня никакого значения. У каждого есть вещи, о которых не хочется рассказывать.

Но почему она так меня испугалась?

Со мной что-то не так? …Ну, такое возможно. Она упомянула, что её магия слаба в последнее время или что-то вроде того. Очевидно, что-то во мне изменилось.

Но Я не знаю, что именно. На самом деле, Я даже не знаю, каким Я был изначально.

Но в любом случае мне было всё равно.

Я уже поднялся, чтобы уйти, но тут меня окликнул Акияма.

— Хираги, у меня есть к тебе разговор. Не уделишь минутку?

Оказалось, что в тот самый день он заболел. Но что ему нужно от меня сейчас? Мы никогда не разговаривали с ним на хоть сколько-нибудь важную тему.

Кроме того, Я чувствовал, что в последние дни Акияма изменился. Похоже, он недосыпал, под глазами залегли тёмные круги, а в его взгляде светился тусклый огонёк. В целом его вид сильно отличался от обычного образа прилежного ученика.

— Верно ли, что когда Яхара был ещё с нами, ты был ближе всех к нему?

— А? Ну да, наверно.

— Похоже, для тебя произошедшее стало ударом.

Скорее всего, недобрых намерений у него не было, но он явно что-то недоговаривал. Ведь в действительности лишь Я оплакивал смерть Масато.

И тут Я наконец-то понял.

Стремление Масато к убийству было настоящим. И он собирался исполнить своё желание.

После известия о его смерти, Я всё это время размышлял, что же именно удерживало его от убийства? Разум? Совесть? Отвращение? Страх? Последствия, которые окажут влияние на его будущее? И обдумав всё это, Я понял: ничего из перечисленного. Всё, что сдерживало его изнутри, он легко бы отбросил, впав в отчаяние и отказавшись от себя.

Значит, его могло удерживать только нечто извне, а именно его окружение.

Если кто-то совершит преступление, это скажется и на его семье. Даже учитывая, что он был несовершеннолетним, его имя рано или поздно всплыло бы, а адрес быстро раскопали бы в Интернете. И вместо того, чтобы сочувствовать его родителям, общество считало бы их частично ответственными. Подобное легко можно себе представить.

Масато хватало воображения, чтобы предположить, что случится с его семьёй. И он был вполне способен на сочувствие. Он не был прирождённым серийным убийцей.

Так что Масато взял всё в свои руки. Он создал такие обстоятельства, в которых он сможет убить без сожалений. Мир, в котором есть только враги и незнакомцы.

Разумеется, в таком мире никто не станет его оплакивать.

— И? Что ты хотел у меня спросить?

— А… Ну, я просто не мог не заинтересоваться этим случаем с Яхарой.

— Любопытство?

— Нет, скорее желание справедливости. Я чувствую, что могу что-то для этого сделать.

Слова Акиямы звучали, как заранее отрепетированные.

— Мне интересно, действительно ли Яхара был замешан в какие-то очень нехорошие дела? В широком смысле слова. Если учесть это, тогда, наверное, то, что с ним что-то случилось, неудивительно. Ты же знаешь, что о нём печатали в разных изданиях?

Хотя правдивость сведений была сомнительной, несколько газет напечатали статьи о том, что Масато употреблял стимуляторы, руководил проституцией несовершеннолетних и входил в организацию анархистов.

Я молчал, не зная как лучше всего на это ответить. Видя мою реакцию, Акияма приблизился.

— Ты совсем ничего об этом не слышал?

— Я знал о стимуляторах. Но он никогда не говорил ни о проституции, ни о каких-либо бандах. Также Я не видел никаких признаков его связи с ними. Я уверен, что это дезинформация.

Чтобы подготовить условия для совершения убийства, Масато, скорее всего, намеренно изображал подобную деятельность.

— Может быть, ты не был достаточно близок с Яхарой, чтобы он втягивал тебя в свои дела? Ты говоришь, он не брал тебя с собой на встречи с другими преступниками?

— Да. Он меня ни во что не втягивал. Мы даже никогда не обедали вместе. Он никогда не предлагал мне начать курить. Мы иногда болтали и время от времени, если складывались обстоятельства, ходили вместе до дома. Но он никуда меня не приглашал. Это всё, что можно сказать о наших с ним отношениях.

Рассказ о нашем с Масато разговоре в парке потребовал бы объяснений, так что Я решил его не упоминать.

— Я уверен, что, если бы Я не хотел с ним разговаривать и начал бы избегать его, он не стал бы навязываться.

— Ясно…

Акияма, казалось, был чем-то недоволен. Он рассчитывал, что Я скажу что-то другое?

На что он вообще рассчитывал?

— Так всё-таки, почему ты спрашиваешь?

Мне казалось, что Акияма, на самом деле, не хотел что-либо узнавать о происшествии с Масато. Я ощущал некую неестественность.

Акияма положил руку на подбородок и ответил:

— Я думаю, что Яхара был убит, потому что совался в опасные места. И по этой логике, ты, его друг, можешь повторить его судьбу. Я не прав?

Всё встало на свои места. Я ощущал неестественность, потому что догадывался, что Акияма хотел больше узнать обо мне, а не о Масато.

— На самом деле, я думаю… что не будет необычным, если и тебя убьют.

Что это было?

Чувство странности происходящего стало намного сильнее.

Это уже было чем-то большим, чем простое беспокойство, которое Я испытывал до этого. Оно граничило с ощущением явной опасности.

— …О чём ты так задумался?

— Я, Я не…

Акияма задумчиво нахмурился.

— Ну, вполне понятно, что ты немного не в себе после такого случая с твоим другом. У тебя мешки под глазами.

А своих он, видимо, не замечал. Акияму тоже задела смерть Масато? И поэтому он меня расспрашивает? Но почему? Они же не ладили как кошка с собакой. Почему он вообще о чём-то беспокоится?

Моё волнение усиливалось. Что-то было явно не так. Я погрузился в раздумья, но неожиданно услышал грубый громкий голос.

— Эй! Акияма здесь?

Около двери в класс стоял Ямадзаки. Тот парень, что когда-то приставал к нам с Мики.

Никогда бы не подумал, что Акияма станет общаться с кем-то вроде него. Я заметил, что он скривился сильнее, чем за всё время нашей беседы.

— Мы поговорим позже, Хираги. До тех пор, будь осторожен.

Взволнованный, Акияма развернулся к выходу.

— …Всё в порядке? Этот старшеклассник ни к чему тебя не принуждает?

— Ну… ничего хорошего для меня в том, что он пришёл сюда, нет, но… неважно.

Акияма быстро направился к двери, где его ждал Ямадзаки. Обменявшись парой слов, оба покинули класс.

Всё это было подозрительным. Но Акияма не просил о помощи, поэтому вмешаться Я не мог. Кроме того, Я и не хотел ни вмешиваться, ни помогать Акияме.

Тело Масато было брошено где-то в горах. Экспертиза установила, что причиной смерти стала колотая рана на груди. Телу было около недели, когда его нашли, так что преступление было совершено между 25-м и 28-м мая. Тот факт, что Мацуми не смогла найти Масато с помощью «приёма» 2-го июня, подтверждал это. Область действия «приёма» покрывала весь город, но Масато к этому моменту уже не было не то что в городе, но вообще в этом мире.

Расследование шло с трудом. Во-первых, никто не мог определить, где умер Масато. Никто не знал его знакомых, и сложно было вычислить, у кого был мотив. Некоторые люди, с которыми он общался, даже не знали его имени.

Последним человеком, с которым он разговаривал, была женщина из какой-то фирмы. Она дала анонимное интервью, в котором рассказала о том, как он обратился к ней около железнодорожной станции. Она заявила, что он вёл себя странно, кричал что-то вроде: «Я тебя убью». Из этого был сделан вывод, что Масато употреблял какие-то стимуляторы.

Но это было неправдой. Я знал, что ненормально он начал вести себя после того, как увидел «сканирование» Мацуми.

СМИ зациклились на том, что Масато намеренно создал какую-то опасную ситуацию. Но если он отчаялся до такой степени, что готов был совершить убийство, он скорее бы убил кого-то другого, а не себя. Я был в этом уверен, потому что хорошо знал Масато.

Намерение убить у Масато не могло быть направлено на него самого. Только люди, для которых жизнь не значит ничего, не видят разницы между убийством и самоубийством. А Масато очень высоко ценил жизнь и именно поэтому хотел кого-то убить.

Масато не собирался быть убитым. Может быть, он знал убийцу, но не ожидал, что тот на такое способен.

В любом случае убийца не был профессионалом. Даже при том, что тело было брошено в горах, его нашли достаточно легко. Убийство даже не попытались замаскировать под несчастный случай или самоубийство, что привело к расследованию и экспертизе.

Сегодня Я отвечал за уборку класса, и из-за моих размышлений процесс затянулся надолго. Мики утащили какие-то её подружки, и она уже ушла домой.

В одиночестве Я направлялся к воротам школы. Репортёров, которые толпились у входа в первые дни после огласки инцидента, уже не было.

Я заметил, что большинству было интереснее критиковать жизнь Масато, чем обсуждать детали его смерти и искать убийцу. Однако никто не подвергал сомнению тот факт, что Масато был жертвой, поэтому крупные СМИ признали, что его личность может не иметь никакого отношения к данному происшествию, и потому не заостряли на нём внимание.

— …Извините.

Кто-то окликнул меня сзади. Сначала Я собирался просто сделать вид, что ничего не услышал, так как , решил, что это как раз один из репортёров. Но всё-таки обернулся, сообразив, что в такой час тон обращения, скорее всего, был бы другим.

Передо мной стояла ученица другой школы. Довольно непримечательной внешности. Никакого впечатления о ней Я составить не смог. Выражение её лица было мрачным, а глаза бегали в разные стороны. Однако, словно по привычке, она улыбалась.

— Это… та школа, в которой учился Масато Яхара?

— Да…

— Это… именно та…

После этих слов она затихла. Должен был последовать вопрос, но она медлила.

Я рассматривал её лицо, пытаясь вспомнить, встречал ли Я её до этого. Нет, не встречал.

— Простите, что побеспокоила. Я узнала то, что хотела.

Никакого вопроса она так и не задала. Опустив глаза, она быстро убежала.

Что это было? Она знакомая Масато? Она вела себя довольно подозрительно.

Обдумывая эту странную встречу, Я смотрел ей вслед.

Неожиданно Я увидел небольшую фигурку человека, которого Я знал.

Ририко Мацуми.

То, что надо! Мацуми может что-то знать о преступлении.

Вдохновлённый этой мыслью, Я побежал к ней.

— Мацуми-семпай!

Кажется, Я интересен Мацуми, так что, наверное, она охотно поговорит со мной. По крайней мере, Я так думал.

— …

Но она даже не повернулась в мою сторону. Даже когда Я приблизился к ней, она продолжала медленно идти, полностью игнорируя меня.

— Семпай?

Решив, что она меня не заметила, Я похлопал её по плечу. Она наконец-то обернулась ко мне, но выглядела ко всему безразличной.

Тут Я вспомнил, что Мацуми начало тошнить, и она потеряла сознание, когда попыталась прочесть информацию, полученную при «сканировании» Масато. Может быть, она ещё не до конца оправилась? А может, она злится на меня за то, что я тогда отстранился от неё? Мацуми не подавала признаков жизни, как будто она и вправду превратилась в машину.

— Семпай, это Я, Кота Хираги.

— …

Услышав моё имя, она наконец отреагировала, немного приподняв брови.

— Хи… раги?

— Да. Я — Кота Хираги. Я хочу кое-что у тебя спросить.

— Хираги… белый Хираги…

Хотя Мацуми смотрела на меня в упор, её глаза были расфокусированы.

— Нет.

— А?

— Нет. Ты не Хираги.

— О чём ты говоришь семпай? Разумеется, Я — Хираги.

Но похоже, Мацуми даже не услышала моё возражение. Отвернувшись, она вновь пришла в движение.

Я собирался остановить её, но из-за её странного поведения решил, что всё же не стоит. Судя по всему, Я не смогу вести с ней сейчас осмысленный разговор.

Я тяжело вздохнул.

Она всё-таки была просто прибором?

Я не смог сдержать смех и поднял глаза.

К моему удивлению, Я увидел почти рядом с собой Акияму, который смотрел на меня широко открытыми глазами.

— Э, что ты тут…

— Ты знаком с Ририко Мацуми?

Он спросил это весьма настойчиво.

— Нет, просто разговаривали пару раз.

Акияма посмотрел вслед удаляющейся Мацуми. На его лице было заметно отвращение. Его ненависть к Мацуми была очевидной.

— Ты… помог тому старшекласснику?

Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, Акияма, по-прежнему не скрывая отвращения, задал свой.

— Ты часто общаешься с людьми вроде неё?

— Вроде неё?

— Сейчас уточню: с людьми, у которых проблемы с головой. Ририко Мацуми, Масато Яхара, наверно, стоит включить в этот список и Мики Кодзуки.

— Не то чтобы Я специально выбираю странных людей…

— Но ты очень близок с ними. И у тебя вроде бы нет близких друзей кроме них.

Он без какого-либо стеснения говорил эти грубости.

— Ну, у меня правда не так много близких друзей…

— Ты хочешь сказать, что ты не сходишься с такими людьми намеренно? Тогда, может быть, ты чем-то привлекателен с их точки зрения?

Раздражение? Или же это нетерпение? Акияма продолжал болтать, и с каждой секундой всё яснее становилось, что с ним что-то не так.

Видимо, он и сам это понял и медленно выдохнул, успокаиваясь.

— Прошу прощения. Похоже, я наговорил много резкостей. Давай забудем об этом. Я просто немного нервный после случившегося.

И тут Акияма сказал:

— Я просто беспокоюсь о тебе, Хираги.

Снова.

Снова оно.

Ощущение неестественности.

— Что значит «беспокоишься»?

— Хм. Я хочу сказать, что ты можешь повторить судьбу Яхары, и я беспокоюсь об этом. Что ещё я мог иметь в виду?

Если рассуждать логически, никакого другого смысла быть не могло.

Но Я знал.

Этому человеку было плевать на моё благополучие.

Он ненавидел и опасался меня.

Всё это было обманом. Его выражение лица, выражение искренней заботы, было всего лишь маской.

Но Я видел его мерзкую, извращённую натуру. Болото, со сброшенными в него отходами производства.

Ах! Я наконец-то понял, почему Масато так сильно ненавидел его.

Акияма был его полной противоположностью. Масато отвернулся от мира, тогда как Акияма без сомнения пройдёт по головам, чтобы устроиться в нём.

— Что случилось?

Улыбка Акиямы исказилась. Нет, его выражение лица осталось прежним. Но даже если оно не изменилось, теперь, когда Я узнал его истинную природу, изменился контекст. Если содрать эту маску, его зловещая суть станет очевидна. До сих пор Я думал о нём, как об обычном ботанике, но теперь в его узких, скрытых за очками глазах Я видел только хладнокровное зло. Для собственного благополучия этот человек совершит любое преступление и будет считать себя при этом полностью правым.

Это как оптическая иллюзия. Единожды заглянув за фасад примерного ученика, Я теперь мог воспринимать его только таким: жестоким и самодовольным.

Его улыбка была насмешкой. Симпатия — лестью. Доброта — лукавством.

— …Мне пора уходить.

Я ушёл от Акиямы, практически сбежал.

Я впервые ощущал это чувство. Никогда раньше Я не испытывал подобного ни по отношению к себе, ни к другим. Кроме того, это чувство было настолько сильным, что в голове неприятно пульсировало.

Я был в замешательстве. Я поверить не мог, что Я — не кто-нибудь, а Я — способен на это чувство.

Но Я был уверен.

Я…

…презирал Сюити Акияму.

— …Тогда небо над горячим источником беспорядочно мерцало. Мы слышали, что здесь поблизости есть стая светлячков, и подумали, что это они разыгрались, но выглядело это немножко неестественно, поэтому мы догадались, что дело не в этом. Ну, как думаешь, что это был за свет?

Как и было запланировано, в воскресенье я пришёл в гости к Мики.

Я думал, что её комната будет зловещей, набитой всякими магическими принадлежностями, но всё оказалось далеко не так.

На книжных полках обнаружилось несколько книг о магии, но сама комната была окрашена в белый цвет. Она казалась даже несколько скучной, неподходящей для девушки её возраста. Видимо, Мики пожертвовала внешним видом для создания здоровой атмосферы.

Также стоить заметить, что несмотря на свою шикарную внешность, Мики никогда не пользовалась косметикой, а её одежда была простой и ничем не выделяющейся.

— Ты не поверишь! Это были вспышки от смартфонов! Какие-то парни сняли комнату прямо над открытой баней и устроили фотосессию! Просто отвратительно! А хуже всего, что эти тупицы видели мою чудесную светлую кожу! Понял? Не на тебя одного благодать снизошла! Ох, как мне тебя жаль! А ведь я просто светилась от мысли, что рано или поздно именно ты первым увидишь меня голой! Но есть и хорошие новости! Тогда я была завёрнута в полотенце! Так что мы жили долго и счастливо!

Мне казалось, что её комната и одежда плохо сочетаются с её невообразимо ярким характером.

Она приложила огромное количество усилий, чтобы искусственно его создать. Сначала Я был обманут её дерзким поведением, но на самом деле она оказалась довольно робкой. Если она не могла до конца понять другого человека, то впадала в ступор. Так что, скорее всего, она не подошла ко мне сразу после начала учебного года потому, что ей нужно было понаблюдать за мной.

Но почему она так старалась, чтобы создать этот яркий образ?

Благодаря своей любезности, она смогла избежать ненависти, хотя её и воспринимали как чудачку. Полагаю, ради этой выгоды она намеренно пользовалась своей улыбкой.

Имеет ли всё это отношение к тому, что Мики — маг?

— …Кота, ты меня вообще слушаешь?

Мики мило надула щёки

— …Извини, кое-что пришло на ум.

Обычно на этом бы всё и закончилось, но Мики продолжила недовольно сжимать губы.

Беспокоясь о том, что испортил ей настроение, Я ещё раз извинился.

Через некоторое время Мики тихо произнесла:

— Эти глаза, они ужасны.

— А?

— Они ужасны. Такое чувство, что они анализируют меня.

С серьёзным выражением Мики продолжила:

— Я уже говорила об этом раньше. Кота, ты стал хуже принимать мою магию. Знаешь почему?

— …Может быть, потому что Я к ней привык?

— Нет, не поэтому. Ты не принимаешь мою магию из-за того, что твой атрибут изменился. Кое-кто помимо меня запятнал тебя своим атрибутом. Поэтому моя магия не достигает тебя. …Ты же догадываешься, кто это?

— Не совсем…

— Ты не осознаёшь этого? …Ну да, звучит разумно. Ты не способен к самоосознанию. Ты сам не знаешь, какой ты есть, и поэтому не можешь обнаружить изменения в себе. Тогда я должна сказать тебе прямо. Кота, ты принимаешь атрибут Масато Яхары.

— Масато?

— Да, и ты принял его уже очень глубоко. Ты уже начал мыслить, как он. Твои оценивающие глаза тому доказательство.

— Но Масато уже умер. Он не может влиять на меня. Почему именно сейчас…

— Как раз потому, что он умер. Давай я объясню. Сейчас ты «призываешь» его.

Ещё одно новое слово.

— Похоже, ты не понимаешь… Но… ты же не хочешь забыть о нём, верно?

— Конечно же Я не хочу.

Скоро все забудут о Масато. Безо всяких усилий. Даже его родители скоро забудут, что он существовал. У Масато не было связей с людьми. Такие условия он создал сам.

Значит, если и Я забуду о Масато, то он по-настоящему исчезнет из этого мира. Он исчезнет бесследно, как будто его никогда и не было.

Поэтому Я так много думаю о нём. Чтобы Я мог стоять с ним лицом к лицу, как прежде.

— Ты так сильно хочешь сохранить память о нём, что призываешь его к себе. Вот что такое магия «призыва».

— Постой. Если Я могу пользоваться магией, значит Я принимаю твой атрибут, Мики?

— Не значит. Вспомни, я ведь говорила, что все могут пользоваться магией. А ещё я сказала, что у тебя к ней талант, верно?

Она действительно говорила это.

— Если ты примешь мой атрибут, то сможешь понять магию и управлять ей. Но сама способность пользоваться магией — это совершенно другое. Например, Яхара был могущественным магом. Но он не мог контролировать свою силу. Магия как зверь на цепи — может сорваться в любой момент. Я не знаю, понимал ли Яхара, насколько сильным было его влияние, но он, похоже, очень старался держать людей на расстоянии.

В каком-то смысле ограничение своего влияния было для него способом создать такие условия, в которых он сможет убить.

— Кота, у тебя талант к мимикрии. Я никогда не встречала кого-то способного сымитировать другого человека лучше, чем ты. Ты не просто копируешь его атрибут, ты копируешь и его содержимое. Это примерно, как если бы можно было скопировать достижения в бейсболе, просто переняв внешний вид успешного бейсболиста. Ты понимаешь, насколько это невероятно? И насколько это безумно? …Поэтому я и хотела разделить вас двоих, чтобы ты не начал использовать его чудовищную магию.

Я знал, что находиться рядом с Масато опасно, даже не анализируя наши с ним отношения с помощью какой-либо системы ценностей. Поэтому Я понимал, почему она так волнуется.

— Кота, ты уже выполнил первую стадию «призыва» — создание искусственного астрального тела. …Проще говоря, ты уже создал чёткий «образ» Яхары у себя в голове. Я ведь права?

Она… не ошиблась.

Образ Масато внутри меня был настолько полным, что я мог вести с ним беседу.

— Обычно, такой «образ» ни на что не влияет. Когда автор книги держит образы персонажей у себя в голове, худшее, что с ним может случиться, — его будут считать немного странным. Но твой «образ» Яхары действует сам, помимо твоей воли. Он просачивается в окружающий мир. Это уже можно заметить.

Бессознательно Я посмотрел на свои руки, но, разумеется, они были такими же, как и всегда.

— Этот «образ» Яхары хочет укрепиться в тебе, чтобы продолжить существовать. И когда ты полностью призовёшь его, он овладеет тобой. Твоё тайное имя… Оно как заклинание. Если он узнает его и произнесёт, ты больше не сможешь оставаться собой.

То есть, это похоже на такое психическое явление, как «одержимость»?

— И что Я должен делать?

На мой взгляд, учитывая, что Я даже не осознавал, что происходит, не имело никакого значения, что делает «образ».

Но Я знал, что Мики видит в этом огромную проблему и хочет остановить его. А Я хотел помочь ей настолько, насколько смогу.

— Тебе не надо ничего делать, Кота.

Мики поджала губы, демонстрируя решимость.

Всё её тело излучало энергию. Казалось, что она — центр светящегося вихря.

— Я остановлю его за тебя.

Мики завела руку за голову. Её волосы мягко упали, наполняя комнату запахом шампуня. Моим первым неуместным впечатлением, было то, что её волосы неожиданно длинные теперь, когда она их распустила. Она сняла резинку, которая стягивала её хвост.

Я не мог понять, почему её глаза застыли, казалось, будто её ударили бревном по голове. Она пыталась что-то ощутить? Или пыталась что-то мне сообщить? Я не мог собраться с мыслями. Ошеломлённый, Я просто смотрел на неё.

Пока Я находился в ступоре, лицо Мики оказалось близко к моему. Очень близко.

Что?

Я не мог издать и звука.

Потому что…

Губы Мики накрыли мои.

Как по щелчку, мои мысли остановились.

Изображение перед моими глазами казалось далёким, несвязанным со мной. Чувство реальности исчезло, словно меня засосало по ту сторону телеэкрана.

Но Я чувствовал. Мягкие губы Мики. Прекрасное чувство.

Мики отстранилась.

Как только приятное ощущение пропало, понимание того, что случилось, настигло меня.

Это был поцелуй.

Мики меня поцеловала.

И едва Я это осознал, в моей голове будто произошла серия взрывов. Как у ребёнка, который не может держать шею прямо, моя голова болталась из стороны в сторону. Я не мог сфокусировать взгляд на Мики, хотя она была совсем рядом со мной.

— Ты трясёшься. Я заставила тебя трястись. Теперь всё в порядке.

Я просто наблюдал за чарующим движением её губ. Голова кружилась.

Тем временем Мики растянула резинку, которую сняла с головы, и надела её на запястье моей левой руки. Резинка ударила с резким звуком.

Щёлк!

Этот звук отдавался у меня в голове словно в огромном пустом зале. Боль от удара была не только в запястье, она распространилась по всему тему вместе со странным ощущением покоя. Как только боль рассеялась, мне неожиданно почудилось, что из моей распухшей головы выкачивают воздух. Меня, до этого разгоряченного до точки кипения, будто швырнули в Ледовитый океан.

Теперь Я в порядке?

— Мики?..

— Прости.

Ей показалось, что , мягко произнося её имя, Я жалуюсь, и она продолжила:

— Я знаю, это нечестно, но я не придумала ничего другого. Я не нашла способа спасти тебя, не применяя магию. Даже если ты не хотел этого, я должна была сделать это силой…

— Магия? Это всё была магия?

Ясно. Это был не поцелуй.

Она просто коснулась своими губами моих.

Я был в замешательстве. Я не знал, что и думать. Я не возражал против того, чтобы она использовала магию.

Но Я столкнулся с незнакомым чувством.

Я не знал, что это было за чувство. Оно было похоже на смесь ярости, горя, уныния, негодования, разочарования, но также казалось и чем-то другим. Оно не было приятным.

— Кота, никогда не снимай эту резинку.

Так и не определив, что это за чувство, Я уставился на резинку на запястье.

— Это оберег, наполненный моей магией. Если чья-то воля попытается управлять твоей судьбой, то он обязательно защитит тебя.

На первый взгляд, это обычная резинка, которую можно купить в любом из магазинов. Но Я чувствовал, будто она стягивается не только у меня на запястье, но и где-то глубоко внутри меня.

— Ты чувствуешь это? Тогда, наверно, мне и не нужно было предупреждать. Ты не сможешь снять её своими силами.

Это просто невозможно. Давай-ка попробуем.

— …Э?

…Не получалось. Я не мог её снять. …И стоит отметить, не хотел.

Я знал, что физически Я способен снять её. Но Я загадочно медлил. Хотя разумом Я понимал, что усилия, которые нужно приложить, чтобы её стянуть, и усилиями назвать нельзя, но мне казалось, что, снимая её, Я выхожу на битву, на которую не желаю выходить. Я не чувствовал, что меня что-то заставляет не трогать резинку, но попытка снять её была делом очень утомительным. Я не мог заставить себя это сделать.

Вот что такое магия Мики. Вот на что она способна..

— Я не могу провернуть такое с кем угодно. Я смогла только потому, что мы много времени провели вместе.

Мики должна была радоваться, что её магия сработала, но, напротив, она выглядела подавленной.

— …Позволь немного оправдаться. Я не поступила бы так, если бы не хотела этого. Будь на твоём месте кто-то другой, я бы даже не рассматривала этот вариант.

Она не врала. Я мог понять по её виду. Мики хорошо относилась ко мне, как и Я к ней.

Но в итоге этот поцелуй был ради магии.

Если бы магия не была причиной, она просто не смогла бы так поступить.

— Извини, Мики, мне пора домой.

Мики побледнела. Я уже поднялся, чтобы уйти, но она схватила мою руку, в попытке остановить.

— Прости… прости пожалуйста!

— Не пойми неправильно. Я не злюсь и не презираю тебя. Я даже думаю, что это было очень в твоём стиле. Но если Я тут останусь, то нам обоим будет очень неловко. Поэтому Я иду домой. Вот и всё.

Услышав это, Мики медленно отпустила мою руку. Но похоже, мои слова её не успокоили, она по-прежнему не отрывала глаз от пола.

Скорее всего, она тоже понимала, что наши отношения не могут остаться такими же, как прежде.

Не сказав ни слова, Я направился к двери.

— Можно я задам один вопрос?

Жалко промямлила Мики.

— Ты не ненавидишь меня?

Но когда Я услышал это, вся моя симпатия исчезла.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, но…

Мои дальнейшие слова могут быть грубыми. Но если Я не скажу их, то не смогу успокоить бурлящие во мне эмоции.

— Мне интересно, почему ты постоянно пытаешься убедиться в моих чувствах, ни разу не сказав о своих?

Глаза Мики распахнулись, она безуспешно старалась удержать себя в руках.

Я никогда не ошибаюсь в том, что чувствуют другие люди. Обычно они делают предположения, основываясь на своей системе ценностей, тем самым искажая результат. Но у меня не было этого фильтра, поэтому Я мог делать точные выводы.

Мики не питала ко мне романтических чувств.

Я ошибался, когда думал, что она ощущает что-то похожее на них. Но скорее всего, это было чем-то вроде сочувствия брошенному щенку. Мики была доброй, так что, увидев такого щенка, она, наверно, возьмёт его с собой из лучших побуждений. Затем она эмоционально привяжется к нему, а он в ответ на её привязанность полюбит её.

Но в мире множество таких щенят.

Более чем достаточно людей, чтобы заменить меня.

Раньше Я не осознавал. Раньше Я чего-то ожидал от Мики. Мне казалось, что именно она сможет найти моё отсутствующее содержимое.

— Я не буду тебя избегать. Если ты заговоришь со мной — Я отвечу. Если ты придешь ко мне — Я обрадуюсь. Я никогда не стану ненавидеть тебя. Я знаю, насколько ты хороший человек, Мики.

Но Я должен это сказать.

— Но давай перестанем изображать парочку. Мы разные люди, вот и всё.

Я говорил не только о Мики. Мы с семьёй были разными. Мы с Масато были разными. Неважно насколько мы близки, мы разные. Все люди живут в своих закрытых мирках, созданных их системами ценностей. В эти мирки нет входа другим.

— Но в таком случае, Яхара…

— Это не твоя вина Мики. Моя. Только моя.

Я прервал её. Мой голос прозвучал слишком громко.

— До скорого.

Я вышел из комнаты.

Мики была готова заплакать. Так Я предполагал, исходя из своего опыта.

Но это может оказаться неправдой. В конце концов, Я ничего не знаю о Мики.

Я боялся проверить своё предположение, поэтому не обернулся.

Если бы она сейчас улыбалась, а не плакала, Я бы уже не знал, чему верить.

Но именно Я создал такое недопонимание. Если бы Я продолжил встречаться с Мики как прежде, противоречие продолжило бы расти. До такой степени, что разрешить его было бы уже невозможно.

Так что Я положил конец фарсу наших отношений прежде, чем это случилось.

Всё, что пыталась сделать Мики, закончилось провалом.

Ведь именно она указала мне на то, что Я нахожусь под влиянием Масато.

Цепная реакция началась. Эффект домино. Одна костяшка упала, и чудесным образом сотворённый рай рассыпался.

В школе нашли ещё один труп.

Я понятия не имел, сколько ещё будет продолжаться эта цепочка зла. Но кое-что Я знал.

— Ты меня слышишь, Ко?

Целью этого зла буду «я».