Начать Сначала (Новелла) - 14 Глава

Вот как  началась операция «Верни мою девушку».Или, говоря более прямо, мой план убийства моего двойника.

Если меня поймают после убийства Токивы, все будет напрасно.

Поэтому чтобы убедиться, что это убийство будет идеальным преступлением, я сначала начал преследовать его.

Я следил за ним целыми днями, полагая, что когда-нибудь наступит идеальный момент для того, чтобы убить его.

Метод, который я искал, состоял в том, чтобы столкнуть его с какой-нибудь высоты, чтобы все выглядело как несчастный случай.

Да, я искал смерть настолько правдоподобно естественную, что через несколько лет даже я, кто ее осуществил, подумал бы: «это был несчастный случай, не так ли?»

Конечно, вы всегда слышите о людях, которые делают плохие вещи, будучи арестованными из-за одной маленькой ошибки.

Но я думаю, что это происходит не потому, что они потеряли бдительность. Это происходит потому, что человек на самом деле думает: «меня должны были арестовать.»

Эта виноватая мысль поглощает их до тех пор, пока они не почувствуют, что «было бы легче, если бы меня арестовали», и это приводит к ошибке.

Поэтому, как я уже сказал, было идеально, чтобы я пошел с методом, который ослаблял чувство, что «я убил его», чтобы не допустить этого.

И, по крайней мере, если говорить о моей первой жизни, я любил удаляться и наблюдать за пейзажем на мостах, смотровых площадках, крышах, всевозможных высоких местах.

Так что, если бы он был на мосту, где вокруг никого не было и нет никаких перил, и смотрел прямо перед собой, я мог бы подкрасться и схватить его за ноги, а потом оттолкнуть.

Я не знал, что за оборудование было у полиции в те дни, но даже если бы они случайно заметили что-нибудь неестественное в его трупе, пока на теле не было обнаружено ни единого волоска, ни волокна от моей одежды, ни отпечатков пальцев, я думал, что все будет в порядке.

Все, что мне оставалось делать, — это терпеливо ждать счастливого момента. Я не мог просто воспользоваться случаем здесь, я должен был ждать его.

Никаких «но», я не из тех людей, которые могут напрячь свой ум, чтобы обмануть полицию. Как бы я ни старался держать язык за зубами, я неизбежно совершу какую-нибудь ошибку.

Так что мне оставалось только рассчитывать на удачу.

И к счастью, у меня было достаточно времени. Если бы это было до дня праздника, я, возможно, был бы немного более нетерпелив.

Возможно, я даже убил Токиву, прежде чем он пересек эту последнюю черту. Черт, я очень рад, что до этого не дошло.

Следить за ним было не особо трудно. Поскольку Токива был удивительно похож на мое первое «я», я легко мог предсказать его действия.

Держу пари, что он придет сюда в следующий раз, он, вероятно, скоро уедет — я узнавал такие вещи ясно, как день.

И действительно, Вы не заметите, что за вами следят, если вы не тот человек, который часто оглядывается назад.

Теперь, когда вы слышите, как я говорю о «слежке» за своей целью, вы, вероятно, воображаете, что это разыгрывается, как какая-то крутая частная детективная история. Ну что ж, мне придется тебя там подвести.

На самом деле все это было скучно и неудобно. Даже если у моего объекта и была какая-то большая тайна, которую он скрывал, он все равно был всего лишь студентом.

Кроме того, время, когда я мог следовать за ним в полной безопасности, было ограничено. Так что моя основная работа была просто… ожидание.

В первую очередь, ожидая, когда Токива придет и устроится где-нибудь. Очевидно, он заподозрит неладное, если увидит меня.

Когда-то я подрабатывал подсчетом людей, которые садились в поезд и выходили из него, и это казалось мне более стоящим делом, чем сейчас.

Забавно, однако, что я все чаще выходил на улицу, чтобы подкрасться к Токиве, и это вскоре вылечило меня как затворника.

Конечно, может быть, с самого начала все было не так уж и серьезно.

По иронии судьбы, моя личность на некоторое время прояснилась после того, как мне пришла в голову мысль об убийстве.

Я ходил в старые магазины одежды за сменой одеждой, чтобы преуспеть в преследовании, я изучал технику слежки из книг и интернета, я запоминал карты городов…

Все это было просто мелочевкой, собирающейся воедино, но, возможно, это хорошо повлияло на мой мозг.

Раньше у него было не так уж много стимулов, но теперь он начал получать хорошую тренировку со всей этой информацией.

Наверное, было хорошо иметь четкое представление о том, что я хочу делать. Даже если моей целью было убийство, по крайней мере, я работал над чем — то-это имело положительный эффект.

В результате выражение моего лица даже начало постепенно улучшаться. После окончания колледжа я редко смотрелся в зеркало, поэтому поначалу не заметил никаких перемен.

Но когда моя сестра указала на это, и я хорошенько посмотрел в зеркало, я действительно заметил, что выгляжу немного веселее…

Ах, вот как. Я совсем забыл сказать о своей сестре. Может быть, мне следовало заговорить об этом раньше.

Моя сестра претерпела такие же радикальные изменения, как и я.

С определенной точки зрения, я заставлял ее страдать больше, чем кто-либо другой.

Мои воспоминания о сестре были даже яснее, чем о моей девушке. Она играла довольно важную роль для моего первого «я».

В первый раз она была пугающе живой девушкой. Больше всего на свете она любила солнечный свет и физические упражнения и могла загорать круглый год.

Просто большой шар энергии. И просто присутствие ее рядом заставляло меня чувствовать себя более бодрым.

Я бы не сказал, что ее фигура была такой уж «женственной»; возможно, она просто не обращала особого внимания на правильное потребление калорий.

Тем не менее, она всегда улыбалась и ни о чем не заботилась, так что парням она нравилась. Мои друзья всегда просили меня » познакомить их.»

Однако, когда дело дошло до второго раза, все изменилось… Она превратилась в мрачную, бледную сестру, предпочитавшую чтение и тень и совершенно не отличавшуюся учтивостью.

Это показалось бы шуткой любому, кто знал о первом случае. Явная разница между ними казалась даже более существенной, чем в моем собственном случае.

И я думаю, что это была моя вина, что моя сестра так изменилась.

Учитывая, что ее старший брат прогуливает школу и вообще демонстрирует плохое поведение, неудивительно, что это повлияет на нее, младшую.

Возможно, моя сестра, увидев, как ее брат выходит из дома с лицом, похожим на смерть, и возвращается домой только для того, чтобы свернуться калачиком в своей комнате, потеряла всякую надежду на будущее.

Когда брат и сестра были мрачны, весь наш дом каждый вечер не спал допоздна.

Это было ужасно, правда. Никто никогда не улыбался. Из телевизора доносился только холодный, глухой смех.

Наши родители потеряли уверенность в своих навыках воспитания, даже в собственных генах, когда увидели нас.

Они были замечательными людьми, хотя я знаю, что это звучит странно говорить так, как их сын.

Но теперь, когда сын выглядел так, словно наступил конец света, а дочь все время читала и сидела в своей скорлупе, у них не было ни единого шанса остаться веселыми и жизнерадостными.

Такие вещи всегда уродуют людей. Моя мать увидела во мне ошибку и возлагала большие надежды на мою сестру, находя ей семейного наставника и все эти другие вещи, которые давили на нее.

«А теперь не подведи меня», — казалось, говорила она. Конечно, это было тяжелое бремя для моей сестры, и каждый раз, когда я видел его, мне казалось, что все мое существование было отвергнуто.

А что касается моего отца? Похоже, он решил полностью отказаться от своей семьи. Он убежал в свой собственный мир, начал ездить на мотоциклах.

Мне было все равно, и вообще я считал, что это хорошее хобби. Но он почти никогда не бывал дома в выходные дни и даже не ходил с мамой по магазинам.

На это было страшно смотреть. Драки вспыхивали каждое субботнее утро. Никто не мог их остановить.

Когда мне было семнадцать, мой отец попал в довольно серьезную аварию. Он пролежал в больнице целый месяц, и все это время в доме царило необычайное спокойствие.

Но в тот день, когда его выписали из больницы, мои родители сильно поссорились, а потом более или менее перестали разговаривать друг с другом.

И я должен был сказать, что это все моя вина.

Когда я изменился, это изменило мою сестру, и то, что мы изменились, изменило наших родителей. У этих двоих не было никакой необходимости драться.

Но если я скажу им об этом, они не смогут снова быть вместе. Они просто подумают, что их идиотский сын в придачу сошел с ума.

Это немного отвлекло меня от моих родителей, но я сказал, что это касается моей сестры, верно?

В первой жизни мы с сестрой были удивительно дружны. Но во втором раунде мы даже не смотрели друг на друга, а уж тем более не разговаривали.

Интересно, ненавидит ли меня моя сестра? В тех редких случаях, когда она открывала рот, это обычно было оскорблением.

Например, “твое лицо выглядит как дерьмо » или «у тебя слишком длинные волосы.» Я подумал, что говорить брату такие грубые вещи-это слишком.

В конце концов, она выглядела гораздо лучше, чем я, и волосы у нее были довольно растрепаны.

Это действительно было печально. Я думаю, что отец, которого ненавидит его дочь, может чувствовать то же самое.

Но это и не удивительно, как мне кажется. Я был как раз из тех людей, которых совершенно естественно презирать.