Начать Сначала (Новелла) - 18 Глава
В конце концов, я не ответил на вопрос сестры.
Этого объяснения может быть недостаточно, но….. когда дело доходит до определенных субъективных мыслей, они теряют свою воспринимаемую магию, когда вы говорите их кому-то другому. Я этого не хотел.
Если бы я хотел сохранить эту магию живой, мне пришлось бы очень тщательно подбирать слова, рассказывать историю очень осторожно, чтобы ничего не перепутать.
Но в то время у меня не было ни желания, ни энергии для этого, поэтому я просто держал рот на замке.
И кроме того, говорить о Хиираги означало бы коснуться моих ужасных школьных дней, так что я все равно не был в восторге.
Мы с сестрой закончили обедать и вместе сели на кровать, читая наши книги из библиотеки.
Было неловко находиться так близко друг к другу, но, по общему признанию, это было лучшее место для чтения в квартире.
Она выдернула вилку телевизора из розетки, так что все, что я слышал, это случайные перелистывания страниц и включенный обогреватель.
К счастью, другие жильцы здесь производили так же мало шума, как и я. Это было благословение для такого сверхчувствительного человека, как я.
Я читал книгу о двойниках.
В ней говорилось, что они обладают следующими характеристиками.
— Они не разговаривают ни с кем из окружающих.
— Они появляются в тех же местах, что и оригинал.
— Если оригинал встретится с двойником, они умрут, и двойник станет оригиналом.
Как вы можете понять из небольшого размышления, все это относилось не к Токиве, а ко мне.
У меня не было друзей, и я редко с кем разговаривал.
Мы учились в одном и том же университете, поэтому появлялись в похожих местах.
Если бы кому-то из нас пришлось умереть, то это был бы он (потому что я бы его убил).
И он во всем походил на меня с моей первой жизни.
Учитывая это, был ли он оригиналом, а я двойником?
Я оторвался от книги и заметил, что сестра украдкой смотрит на меня. Ей было любопытно, что я читаю. В конце концов, это было не совсем в моем характере-читать.
Я спросил ее: «что ты читаешь?»
«…Ты не узнаешь, даже если я тебе расскажу», — сказала она.
Это прозвучало горько, но это была правда. Я взглянул на обложку и увидел, что она написана каким-то автором, о котором я никогда не слышал.
И все же мне было интересно, что же произошло с этими вопросами раньше? О том, что у меня есть подружки и влюбленные…
Думая об этом, было просто странно , что из всех людей , она спросила именно меня .
Вторая сестра была абсолютно не из тех девушек, которые заботятся о личной жизни своего брата. На самом деле, она намеренно избегала бы всего этого.
«Так ,почему ты задала мне те вопросы?»,- Спросил я, глядя в свою книгу.
Вместо ответа она спросила меня: «старший брат, у тебя есть друзья?»- она повернулась ко мне и спустила ноги вниз.
» Кроме того «друга», которого ты завел в прошлом месяце в день фестиваля. Есть еще какие-нибудь друзья, вроде тех, кого ты мог бы пригласить к себе?»
Это был болезненный вопрос. «Пожалуйста, только не спрашивай меня об этом», — подумал я.
И судя по тому, как она это сформулировала, она знала, что то, что я рассказал ей о своем «близком друге», было историей, пронизанной ложью. Боже, я чувствовал себя таким разбитым.
«У меня нет друзей, которых я мог бы пригласить», — ответил я, но осмелился сказать это так, словно у меня были и другие друзья.
И конечно же, моя сестра продолжала настаивать на том, о чем я меньше всего хотел говорить.
«Тогда у тебя есть друзья,которых ты просто не можешь пригласить?»
Теперь я должен был ответить честно. «Нет, никаких друзей. Мне стыдно признаться, но ни одного такого нет. …И парень, с которым я познакомился на фестивале, тоже был лжецом. Боже, мне следовало сказать это с самого начала.»
Я ожидал, что моя сестра будет смеяться надо мной. Чтобы осыпать меня язвительными комментариями типа «Ты думаешь, что добьешься успеха в обществе?- а ты знаешь, почему у тебя нет друзей?»
Но в словах, слетевших с ее губ, не было ни презрения, ни оскорбления.
«Да. Значит, ты такой же как и я.»
И с этими словами она вернулась к своей книге.
В какой-то степени я мог предположить, что у моей сестры не было друзей, но было очень удивительно, что она рассказала мне об этом.
Я был совершенно сбит с толку. Я попытался придумать какой-нибудь ответ на это. Потому что было определенно странно, что моя вторая сестра сказала мне такое.
В этом должно было быть какое-то важное значение.
Она сказала это очень небрежно, но я уверен, что это потребовало мужества. Я имею в виду, что обычно она так не хотела показывать свои слабости.
Если бы я просто спросил ее ни с того ни с сего: «Хонока, у тебя есть друзья?», она обычно давала какой-то ответ вроде: «и что ты собираешься делать с этой информацией?»
Но прежде чем я успел сказать что-нибудь тактичное, она положила свою закладку и забралась под одеяло.
Она подняла меня с кровати — «я уже сплю» — и натянула простыни на голову.
Она выглядела так, будто она была злой, но она также выглядела подавленной.
Примерно через полчаса, когда я был уверен, что она спит, я вышел на улицу и закурил, дрожа под уличным фонарем.
Я не мог отличить свое обычное холодное дыхание от дыма.
Я задумался над словами сестры.
«Возможно, она приходила ко мне домой от одиночества», подумал я. Конечно, я не думал, что она была достаточно «милой», чтобы это было так.
Но для моей первой сестры это был бы вполне разумный мотив. И они были в сущности одним и тем же человеком.
Друзья, да?
Я сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. Дым бесконечно висел в воздухе примерно в двух метрах