Начать Сначала (Новелла) - 23 Глава

Я проснулся от того, что на меня наступила сестра. Может быть, меньше «наступила» и больше ударила ногой. Во всяком случае, это был не самый лучший способ проснуться.

-«Надо вернуть библиотечные книги, — сказала она. «Просыпаться.»

Ну, наверное, я виноват, что проспал до четырех часов дня.

На улице уже стемнело, и уличные фонари начали зажигаться.

Но это был один из тех редких безоблачных дней с довольно ясным небом. Иногда сильный ветер гнал листья по асфальту, издавая шуршащие звуки.

Оказавшись в библиотеке, сестра внесла в нее связку книг.

Я запер машину и последовал за ней, вернув несколько книг, которые я проверил, и тихо сказал ей: «Хорошо, давай встретимся у входа через час.»

Я вернулся на стоянку и закурил сигарету.

Похоже, это было что-то вроде склада, где было разбросано много всякого хлама.

Ржавые велосипеды, столбы, дорожные конусы, треснувшие цветочные горшки, инструменты, ведра и тому подобное.

Одинокий наружный блок тяжело дышал среди мусора.

Я сидел на заборе и курил.

По какой-то причине там стояла пепельница. Может быть, персонал использовал это место, чтобы быстро покурить.

Я еще раз оглядел мусор. Мне стало гораздо спокойнее от того, что я пришел в это уединенное место.

Интересно, почему? Может быть, потому, что я чувствовал, что здесь не может стать хуже.

Думая, что никто не услышит, я начал насвистывать. Я не насвистывал сознательно какую-то конкретную песню, а просто следовал какой-то мелодии.

Но, как оказалось, я насвистывал Jingle Bell Rock. Я быстро замолчал, как только понял, что не наслаждаюсь Рождеством, как это могло бы показаться.

После этого я покинул библиотеку и направился к развалинам через дорогу. Это было еще одно мое любимое место.

Когда-то это было молодежное общежитие, его долгое время игнорировали, и здание обветшало, виноградные лозы ползли по нему, как трещины.

При рассмотрении, можно было увидеть и много настоящих трещин.

Внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но когда я однажды заглянул внутрь, то увидел пыльный пол, заполненный дырами и опрокинутыми табуретами.

У окна стоял старый рояль, который казался таким ненужным.

Я обошел здание с тыльной стороны. На бывшей стоянке стояли ржавые автомобили Кей и мотоциклы с отсутствующими шинами.

Прутья велосипедной стойки были сломаны, а крыша провалилась. Прямо рядом с ним была груда бетонных блоков, хотя я не уверен, для чего они были нужны.

Я мог бы целую вечность смотреть на такие места. Как только я начал думать о том, что произошло в этом месте, когда оно все еще было функциональным молодежным общежитием, я не мог остановиться.

Я ненавидел смотреть на продолжающееся счастье, но мне нравилось вдыхать его аромат, когда оно исчезало. Слабый запах «возможно, когда-то здесь было счастье.»

Покружив минут десять, я вернулся на велосипедную площадку библиотеки.

Я встал у пепельницы и достал из кармана вторую сигарету, потом масляную зажигалку, чтобы прикурить.

Внезапно я заметил, что кто-то вышел из-за угла.

Это была не моя сестра. И так же, как я, она закуривала сигарету.

Зажигалка на мгновение осветила ее лицо оранжевым в тусклом свете.

Как только я понял, что это Цугуми, я на несколько мгновений забыл как дышать.

Я не мог отвести от нее глаз.

Она узнала меня, посмотрела в мою сторону , затем на мгновение заколебалась.

Это было вполне разумно; я был тем парнем, который месяцами не появлялся в колледже.

Включая все события средней школы, Цугуми была единственной, кто заслуживала того, чтобы выглядеть обеспокоенной, когда она увидела меня.

Тем не менее, она всегда была очень вежливой девушкой, поэтому неловко поздоровалась со мной.

Она всегда встречала всех и каждого с улыбкой.

Я поприветствовал ее в ответ, но внутри у меня все смешалось.

Я понятия не имел, что Цугуми курила.

Я даже не знал, что она приходила в эту библиотеку.

Я тоже давно не видел ее вблизи. Наверное, со средней школы.

Как бы мне ни хотелось быть с Цугуми и говорить с ней, рядом с ней, я ничего не мог сделать.

Я просто паниковал про себя:” надо что-то сказать», но ничего не говорил.

Честно говоря, я даже не  посмотрел ей  в глаза. Если мы встретились взглядами, мне бы показалось, что она смотрит прямо сквозь мою несчастную голову.

-«Пришел посмотреть кое-какие книги? Или ты учишься? » — спросила Цугуми.

Это был тривиальный вопрос, но от того, что она спросила обо мне что-то хоть отдаленно личное, у меня чуть не лопнула грудь.

-» Да, чтобы проверить книги. Но на самом деле я просто сопровождаю свою младшую сестру…»

— «Хм, твоя сестра… — казалось, Цугуми сомневается в моем ответе, но не настаивает. -Ты читаешь?»

-«Да, немного… Может быть, просто потому, что в последнее время я часто захожу в библиотеку.»

— «А-а, понятно. Что ты читали в последнее время?»

Я попытался оценить выражение лица Цугуми. Похоже, она не просто вела вежливую беседу, она была искренне заинтересована.

Возможно, она не знала других читателей. В конце концов, мое первое » я » вообще редко читает книги.

Так что, возможно, Цугуми хотела с кем-то поговорить о книгах.

-«Я чувствую, что действительно опаздываю, но я читал «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Это и девять этажей,» — ответил я.

— «Ловец? — кивнула она. — Этот лежит у меня на верхней полке. Э-э, то есть это мой большой фаворит. …Что ты о ней  думаешь?»

Мне нужно было подумать. Потому что если бы я смог придумать хороший ответ, был бы шанс, что я смогу заставить Цугуми полюбить меня.

Я не могу все испортить, иначе она решит, что я просто зануда.

-«В общем, — начал я, — это история об уникальной враждебности молодых людей к миру. ..- Э-э, или так это часто интерпретируется.»

Она кивнула мне, чтобы я продолжал. Я видел в ее глазах малейшую потерю надежды. Она не искала общего мнения. Поэтому я поспешил перейти к следующему пункту.

«Но — и это только мое личное мнение, как человека, который не является заядлым читателем, с опытом и преподаванием — я чувствую, что люди слишком подчеркивают его как «роман о молодости».» Конечно, это применимо. Когда вы принимаете это как историю о юноше, который бросает школу и ходит по всему дурному обществу, но постепенно взрослеет благодаря своим отношениям с другими, тогда это легко читать . …Но это, знаете ли, тот самый Сэлинджер, который написал «Бананафиш». Я думаю, что люди должны читать его более внимательно.»

-«Я действительно понимаю, о чем ты говоришь, — кивнула Цугуми. -Примерно так же я отношусь и к Катчеру. Итак, что же ты придумал после тщательного прочтения?»

-«То есть… — я почесал в затылке. — Ну, как только я начал чувствовать, что существующие интерпретации не совсем верны, я как бы задумался, как я должен это читать…»

— «И что же? Давай, рассказывай.»

Я еще раз поискал нужные слова. Да, если бы я знал, что это произойдет, я бы взял свой блокнот.

— «…Когда я вижу Холдена, то думаю, что вполне естественно, что он так разозлится, потому что у него нормальные чувства. Не потому, что он молод и неопытен, а потому, что он без ума от глупостей и фальши. В каком-то смысле это похоже на новую одежду императора. Но, как говорит японский переводчик, Холден не обязательно написан, чтобы быть символом невинности. Когда ребенок молчит и говорит: «но он же совсем ничего не носит!»… в Катчере это просто заставляет его уволиться как еретика.»

Я говорил очень красноречиво. К сожалению, мой язык был вялым из-за того, что я не говорил ничего такого длинного в течение многих лет, но я, по крайней мере, установил своего рода ритм в разговоре. Наконец-то мне удалось сказать то, что я хотел.

Цугуми казался довольной. -«На нем вообще ничего нет, — повторила она. — Вообще-то, это еще одна история, которая мне нравится. Это удивительный текст для получения нескольких интерпретаций из. Эй, ты не против, если я немного сменю тему?»

— «Нет проблем», — сказал я. Я был невероятно рад, что наш разговор может продолжаться еще немного.

Цугуми потребовалось время, чтобы тщательно подобрать слова.

— «…Когда я смотрю на наше общество, мне кажется, что существует огромное количество людей, которых изображают голыми императорами. В принципе, есть император, который на самом деле носит одежду, которую идиоты не видят. Но массы полны идиотов, поэтому никто из них не может видеть одежду. Один чрезвычайно глупый ребенок среди них заговорил. -Но на нем же ничего нет! — говорит он. Внезапно все идиоты вокруг него вздохнули с облегчением и тоже начали говорить: «на нем ничего нет». Император поспешно настаивает: «Нет, нет, это совсем не так. Есть люди, которые ее видели!», но даже когда он пытается показать им одежду в качестве доказательства, идиоты уверенно говорят: «Ну, я ничего не вижу»…Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?»

-«Думаю, что да», — ответил я.

Некоторое время мы продолжали разговаривать в том же духе.

Сам разговор был довольно пустяковым. Никакого реального значения для него вообще нет.

Мое первое » я » забыло бы об этом даже за две секунды.

Но у меня от начала до конца дрожали от радости кончики пальцев.

Я молился, чтобы это продлилось еще немного.

«-О да, Цугуми… Ты куришь? Я удивлен», — сказал я, закуривая сигарету «Пэлл Мэлл».

Она улыбнулась с легким беспокойством. -«Я держу это в секрете, даже от своего парня. Прямо сейчас, только ты об этом знаешь.»

Эти слова застряли у меня в голове.

-«Только ты знаешь.» В них было что-то приятное.

Я хочу сказать, что мы говорили в общей сложности около тридцати минут. Мы были так поглощены разговором, что не хотели уходить с этого места.

К тому времени, как Цугуми посмотрела на часы и сказала: «мне пора», мы оба дрожали.

— «Извини за все эти странные разговоры. Наверное, я увлеклась, потому что мне не с кем поговорить об этом. Но… Не знаю, как ты, а я отлично провела время. Спасибо. Увидимся.»

Когда Цугуми ушла, я посмотрел на Луну и некоторое время размышлял о нашем разговоре.

Я не была уверен, было ли это из-за холода или волнения, которые заставляли меня дрожать.

Как экономно с моей стороны получить такую радость от этого маленького разговора.

Не говоря уже о том, что я до сих пор не заметил роковой ошибки, которую совершил.

Моя сестра уже была у машины, и когда я пришел она сказала: “пять минут опоздания!” — и ударила меня по голове пять раз.

Наверное,я бы не хотел  опоздать на час.

Через некоторое время после того, как мы вышли из библиотеки, она сказала: «старший брат, ты дружишь с этой девушкой?»

-«…Нет, — возразил я. -Она была достаточно любезна, чтобы поговорить со мной.»

-» Хм. Ну что ж, тогда я тоже должна быть добра к вам»,-заявила моя самозваная сестра.

-«Это другое дело. Мы с тобой просто в хороших отношениях.»

-» А? Неужели?» — недоуменно спросила она.

Даже неделю спустя разговор с Цугуми все еще крутился у меня в голове, как любимая пластинка.

Я мог воссоздать тридцатиминутный разговор до мельчайших деталей. Вместо того чтобы запутываться, как это делают воспоминания, я чувствовал, что с каждым разом становится все яснее.

«Я должен убрать Токиву», — подумал я. Как и в тот день, когда я увидел Цугуми на автобусной остановке, я был полон энергии.

Даже если Токива был похож на святого, делал всех вокруг счастливыми, обладал в десять раз большей ценностью, чем я, и убийство его опечалило бы Цугуми, мне было все равно.

Мне не нужно было искать справедливости в своих действиях. Все, что имело значение, — это то, делает ли меня счастливым или несчастным жизнь Токивы.

И, конечно, это делало меня несчастным. И если бы его не существовало это сделало бы меня счастливым.

Таким образом, я убью его. Мне это показалось вполне нормальным.

Я хлопнул себя по щекам обеими руками, чтобы взбодриться.

Я бы убил Токиву сегодня, если бы мог.

Видя, как я уверенно готовлюсь к отъезду, моя сестра, убегая из дома за….. кто знает, сколько раз это было теперь, сонно проговорила

-«Ты выглядишь так, будто тебе весело. Это странно.»

-«В плохом смысле?»

— «Плохой способ.»

Она отбросила книгу, которую держала в руках.

-» Эй, это же заимствованные книги. Обращайся с ними осторожно», — выговорил я.

-«С отстойными книгами можно обращаться грубо. Разве ты не знал?», — ответила она.

— «Никогда такого не слышал. И вообще, что такого отстойного в этой книге?»

Она на мгновение задумалась, потом ответила:

— «Ребенок в этой книге думает, что отвечать на вопрос-это то же самое, что думать.»

-» Удивила  не ожидал серьезного ответа.Я не понимаю, но … .. Ты хочешь сказать, что лучше оставить вопросы без ответа?»

-» Я вовсе не это имела в виду. Я думаю, что это странно-отделять вопросы от ответов в первую очередь. Когда возникает вопрос, ожидается, что последует ответ. Так что ответ сам по себе не имеет большого значения. Скорее, это то, как вы тянете вещи из своей головы…»

Зайдя так далеко, она, похоже, почувствовала, что сказала слишком много, и быстро закрыла рот.

-«Ну, я не пытаюсь делать вид, что мне весело. Так что же именно заставляет тебя так говорить?»

«…В последнее время ты одеваешься лучше, не так ли, старший брат?»

— «Правда? — спросил я, прикидываясь дурачком.

В самом деле, поскольку слежка за Токивой в одной и той же одежде могла вызвать подозрения, в последнее время я все изменил.

Я изо всех сил старалась носить модную одежду, которая позволяла мне как можно лучше слиться с толпой. Но она неверно истолковала это как внезапную заботу о моей внешности.

Ведь раньше у меня не было проблем носить одну и ту же одежду в колледж два дня подряд. Я не ожидал, что кому-то будет интересно, как я выгляжу.

-«Может быть, ты завел себе подружку? В таком случае мне неудобно находиться здесь?»

Хотя это было сказано прямо, это был редкий случай для моей сестры, так как она действительно продемонстрировала такт. Конечно, она предположила, что ошиблась.

Однако я действительно был влюблен. Похоже, моя сестра на удивление хорошо видела меня насквозь.

— «К сожалению, это не так», — ответил я.

Немного подумав, я объяснил это так — как обычно, я чувствовал, что лучше всего солгать .

-«Я хочу стать безликим человеком. Просто смешался с толпой. Я надеюсь, что после того, как люди пройдут мимо меня, они уже забудут мое лицо — вот как мало впечатлений я оставляю. И вместо того, чтобы носить обычную одежду в пустых местах, я обнаружил, что более эффективно одеваться, как все остальные, и бродить там, где есть люди.»

-«Значит, как Человек-невидимка?»

— «Правильно. В каком-то смысле я хочу быть человеком-невидимкой.»

— «Странно, — с сомнением произнесла она. — Хорошо, значит, у тебя не было девушки. …Куда ты сегодня идешь?»

«-Я собираюсь пойти учиться в кафе.»

-«Даже несмотря на то, что ты не ходишь в колледж? — с иронией спросила моя сестра, вероятно, тоже презирая себя за то, что не посещает занятия.

Я ответил: «Я учусь, потому что не хожу. Это звучит противоречиво, но я не хочу бросать учебу. Я не хожу в колледж, потому что не хочу туда ходить, но это не значит, что я не хочу что-то делать с собой. Такие вещи, как квалификация и английский, я могу изучать самостоятельно.»

Я мог бы лгать так весь день. Я вообще не учился, чтобы получить работу.

— «Увидимся, — сказала она, чтобы прервать разговор. Это было «увидимся «с нюансом » убирайся уже».»