Неферата (Новелла) - 2 Глава

Акульи Проливы, -1163 года до коронации Зигмара

Шторм хлестал море хлыстами молний. Море, в свою очередь, изо всех сил старалось отплатить ему тем же, вздымаясь все выше и выше. Корабль изо всех сил боролся с бушующими волнами, но его корпус стонал от чего-то похожего на агонию, а паруса превратились в рваные полосы ткани.

Капитан прижался спиной к мачте и вынул меч. Дождь хлестал, заливая корабль. Он стекал по его руке и по лезвию, сливаясь с водой по щиколотку, которая плескалась на палубе. Штурвал был беспилотным, но у капитана были другие заботы. А именно — две стройные фигуры, которые легко удерживались на палубе, несмотря на качку. Глаза, похожие на темные огоньки, жадно уставились на капитана судна, и он провел мечом сквозь дождь, пытаясь заставить их вернуться.

— Ваша служба достойна похвалы, капитан, но пришло время расстаться, — сказала Неферата, глядя на последнего живого человека на корабле сквозь завесу жестких мокрых волос. Ее руки по локоть были в крови, а бледное тело было испачкано грязью нижних палуб. Капитан, катайец, выкрикнул что-то вызывающее. Глаза Нефераты метнулись в сторону.

— Он обрекает нас на Шесть Адов, — сказала Наайма.

— Видимо, так, мне так показалось, по крайней мере, — сказала Неферата. Она почти по-детски радовалась своей способности к языкам, но катайский язык был более сложным, чем любой из тех, с которыми она когда-либо сталкивалась. — Ну, он немного опоздал, — сказала она, щелкнув клыками.

Корабль направлялся в Арабию, нагруженный шелками и сталью, чтобы обменять их на специи и рабов. За годы, прошедшие после ее бегства из Ламии, Неферата преуспела в Катае. Слишком хорошо, собственно. Окопавшиеся там силы не слишком благосклонно отнеслись к хищническому вниманию бывшей королевы.

Если и было что-то, чему научила ее последняя стычка с Алькадиззаром, так это то, что нужно стать воспоминанием о занозе, а не ей самой. Тонкая политика Востока, по сравнению с теми, что она использовала в Неехаре, открывала глаза. Великая бюрократия состояла из колец власти, каждое меньше другого, паутины стального влияния и точности. Любой человек может быть королем, но быть тем, кто управляет королем — кто управляет всеми королями — это и есть истинная власть.

К сожалению, эти уроки пришли слишком поздно, чтобы принести ей много пользы в землях Императора-Дракона. Теперь она снова бежала, и этот факт терзал ее душу, как песчинка, застрявшая под броней. Тем не менее, потребности…

Первый отсутствующий член экипажа упал в море, что списали на внезапную волну. СО вторым случилось то же самое, только на этот раз это было списано на пьянство, чтобы объяснить такое несчастье, случившееся дважды за один рейс. После третьего пропавшего экипаж уже бродил по трюмам, сжимая оружие в потных руках. Они слышали рассказы о гангши — ходячих окоченевших трупах, которые вышли из столицы в предыдущие годы, и, как все моряки, были достаточно суеверны, чтобы верить этим рассказам.

Неферата лениво погладила все еще заживающее место на животе, куда во время сна вошел трюмный крюк. Шторм был даром богов, затмевающим небо и заставляющим экипаж думать о других, более насущных опасностях. Были видны Акульи Проливы, и шторм, казалось, был полон решимости загнать корабль прямо в их зазубренные зубы.

— Разлука, — эхом отозвалась Наайма. Ее лицо было бесстрастным, как фарфоровая маска. Неферата знала свою служанку достаточно хорошо, чтобы увидеть бурю эмоций, скрытую под маской. Как бы практична она ни была, как бы безжалостна ни была, у нее не хватало духу убивать. Убийство никогда не нравилось Наайме. Она предпочитала ужинать умеренно, принимая нежную пищу от подходящих послушных партнеров или домашних животных. Неферата признавала врожденную долговечность такой практики, но что-то более дикое временами шевелилось в ней, как сейчас.

Это был не совсем голод. Скорее, это было дикое безумие, жажда убийства, которая бурлила под ее спокойным фасадом в течение нескольких месяцев или лет, а затем внезапно вспыхнула. Ей нужна была не только кровь, ей нужны были смерть, боль и крики ее жертвы, когда она сжимала их горло зубами.

С диким кошачьим криком она рванулась сквозь завесу дождя, отделявшую ее от капитана катайцев. С воплем он взмахнул мечом, но Наайма была рядом, ударив его рукоятью меча о мачту и пригвоздив ее там. Неферата врезалась в него, его броня впилась в ее плоть, а ее пальцы впились в его. Он приятно дернулся, когда она схватила его за пучок волос и дернула голову назад, обнажая горло. Она замурлыкала от удовольствия, когда ее клыки вонзились в его небритое горло. Кровь хлынула ей в рот, и мурлыканье превратилось в рычание, когда она глотнула горячий поток. Его тело содрогнулось, и она отступила назад, властным жестом приглашая Наайму занять ее место у все еще хлещущего «крана».

Корабль ворочался под ее ногами, когда она скользила к перилам палубы. Акульи Проливы встали перед ней темными и голодными. Корабль сядет на мель прямо на них, и мусорщики, которые, как говорили, прячутся в их тени, спустятся на обломки, когда буря утихнет. А оттуда их ждали аравбийские халифаты.

Неферата закинула руки за голову и радостно рассмеялась, когда шторм швырнул корабль к ожидающим скалам.…

Горы Грани Мира, -800 лет до коронации Зигмара

Костер потрескивал, отбрасывая на снег искривленные тени. Пламя поднялось, как цепкие руки. В ее голове кости стучали по неподвижным горизонтам в непрерывном, безжалостном марше. Слова разбрызгивались по поверхности ее сознания, затмевая мысли. Глаза из зеленого огня смотрели на нее из самого сердца огня, яркие с хищным намерением. Они держали ее и тащили в темноту. Это снова был голос иголки на кости, вонзающийся в ее сознание.

«Неферата… Мертвецы шевелятся в своих древних гробницах. Они поднимутся и пройдут через весь мир и заставят само время остановиться на своих путях… Неферата…».

— Неферата, — сказала Наайма.

Неферата моргнула, и ее рычание прокатилось по поляне.

— В чем дело? — резко спросила она, повернувшись к служанке. Наайма стояла рядом.

— Гном проснулся, — сказала она.

Неферата отбросила странные мысли, которые цеплялись за ее сознание, как паутина, и посмотрела на гнома. Он был странным существом: весь в широких мускулах и волосах, закутанный в доспехи более тонкие, чем у королей Неехары, и в кожу более искусно выделанную, чем любая из того, что могли сделать человеческие руки. Такое умение можно было бы с пользой использовать в умелых руках. Она подошла к нему и опустилась рядом.

Она потрогала один из талисманов, прикрепленных к его броне, и зашипела, когда что-то зацепило ее. Она пососала пальцы и злобно посмотрела на блестящий серебряный амулет.

Гном застонал и открыл глаза.

— Бугрит, — сказал он, протягивая короткие пальцы к грубой повязке, обернутой вокруг его головы. Еще больше бинтов покрывало его руки и шею, и все они были испачканы запекшейся кровью. Гном потерял большую часть последней, и его плоть была цвета ободранной коры. Его глаза потускнели от боли.

— Совершенно верно, — сказала Неферата. Она махнула рукой, и Наайма опустилась на корточки рядом с импровизированными носилками, которые они соорудили из щита и двух веток. Катайец осторожно ощупал череп гнома, а затем перешел к другим ранам. Запах его крови стал менее сильным, за что Неферата была благодарна. Жара пробудила в ней жажду, как морская вода покажется лучшим вином брошенному на произвол судьбы моряку, несмотря на осознание опасности. Правда, не было никаких доказательств, кроме утверждений Нааймы, что его кровь вызовет у них отвращение, но Неферате не хотелось рисковать.

Гном подозрительно посмотрел на нее и выплюнул поток грубых слов. Неферата покачала головой. Он нахмурился, а затем сказал: — Стригои?

— А что такое стригои? — спросил Халед. Он развел костер больше для вида, чем для чего-либо еще. Не стоит позволять гостю узнать истинную природу своих спасителей, пока он нужен им живым. Халед, как обычно, заговорил по-арабийски, и гном, моргнув, ответил на том же языке.

— Ты далеко забрался от пустыни, человечий отпрыск, — проворчал он, косясь на Халеда.

— Ты знаешь наш язык? — удивленно спросил Халед.

— Я был в халифате, и даже безбородыч смог бы уловить твою речь за несколько часов, — сказал гном и сел с болезненным стоном. Запах свежей крови внезапно наполнил нос Нефераты, и она хмыкнула. Гном посмотрел на нее. — Значит, вы не стригои? Вы выглядите как…

— Как что? — спросила Неферата.

Гном проигнорировал ее вопрос.

— Значит, я единственный уцелевший? — спросил он резко.

Неферата кивнула.

— Благодаря нашему вмешательству, — сказала она.

Гном на мгновение замолчал. Затем, с ворчанием, сказал:

— Тогда я у тебя в долгу. Я Разек Сильверфут.

— А я Неферата, — сказала вампиресса, склонив голову. Она сделала знак остальным. — А это мои спутники. Мы направляемся на север.

— В Моркейн, не так ли? — сказал Разек. Он откинулся назад. — Должно быть. Это единственное место, куда стоит идти, — добавил он, отвечая на свой собственный вопрос.

— Моркейн, — сказала Неферата, позволив слову прокатиться по ее языку. Моркейн был местом. — Да, мы идем в Моркейн, — добавила она, не обращая внимания на взгляды своих спутников. Она знала, что они не видят сияния Черного Солнца, а если бы и видели, то не поняли бы его. Они последовали за ней в горы, потому что поступить иначе означало умереть на копьях мертвецов, или потому что они чувствовали преданность ей. Ее глаза встретились с глазами Нааймы, и она кивнула. Что-то жадно завыло в темноте. Руки Разека напряглись, словно ему не терпелось схватить оружие. — Звери, — слабо проворчал он.

— Они достаточно далеко, чтобы быть безвредными, — сказала Неферата. — Ты голоден? Она щелкнула пальцами, и к ним подбежала Анмар, держа в руках дымящийся вертел с жареным мясом.

Разек посмотрел на девушку с чем-то вроде удивления и взял мясо, благодарно кивнув.

— А выпить, случайно, нечего? — с надеждой спросил он.

— Боюсь, просто вода, — сказала Неферата. Она скрючила пальцы, и Стрегга неторопливо подошла, держа шлем, полный растаявшего снега. Гном нахмурился, глядя на импровизированную чашку. Мускул на его челюсти дернулся. Это было такое легкое движение, что человек не заметил бы его, и Неферата сразу поняла, что они ошиблись. Она встала и выбила шлем из рук Стрегги. — Дура, — огрызнулась она.

Стрегга отшатнулась, ошеломленная.

— Принеси ему бурдюк с водой, — продолжала Неферата, прищурившись. Стрегга поколебалась, а потом кивнула. Она выльет из одного из них кровь и наполнит его растаявшим снегом. Это была жертва, но необходимая.

Разек наблюдал за ней, задумчиво пережевывая мясо, а потом мягко выплюнул.

— Я не хочу знать, что это было, не так ли? — сказал он, вытирая рот.

Неферата усмехнулась.

— Нет, скорее всего, нет, — сказала она.

Разек ухватился за край упавшего шлема и неловко поднял его дрожащими от усталости руками.

— Это принадлежало моему кузену.

Неферата колебалась. Перед ее мысленным взором промелькнуло несколько проповедей, благочестивых изречений утешения и доброты. Но она также знала, что они не будут приняты суровым, гордым существом, сидящим перед ней. Что же она могла сказать? Какие слова могли бы его успокоить?

— Он умер достойно, — сказала она наконец. — Они все умерли хорошо. Они не будут забыты.

— Нет, не будут, — Разек попытался подняться, но тут же со стоном откинулся назад, шлем выскользнул у него из рук. — Не думаю, что мне так повезет, — прошипел он, зажмурив глаза. Он схватился за грудь, и его дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы. — Чувствую себя тролльими отбросами.

Неферата склонилась над ним.

— Ты был тяжело ранен. Чем быстрее мы доставим тебя в убежище, тем быстрее ты начнешь поправляться. Моркейн, — настаивала она, — где же он?

Разек посмотрел на нее, и слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что произносит их.

— На севере. Там есть перевал, как раз за следующим подъемом. Он ведёт к Моркейну, — сказал он.

Бывшая царица Ламии посмотрела ему в глаза и почувствовала, как зазубренный край его воли коснулся ее. Это было меньше похоже на разум мужчины, чем она ожидала. Внушая ему свои мысли, она чувствовала себя как вода, низвергающаяся в расщелины горы. В конце концов она измотает его, но это займет больше времени, чем ей хотелось бы. Его нынешнее состояние помогало, боль от ран расширяла трещины в его решимости.

— Зачем вы шли туда? – спросила она гнома.

— Я… — упрямство гнома взяло верх. Он покачал головой. — Гномьи дела, скажем так, — проворчал он. — Не обижайся, но это не человечье дело.

— Конечно, — сказала вампиресса. Неферата погладила его по лбу и наклонила гнома назад. Если ее сила и удивила его, Разек не подал виду.

— Теперь спать, — сказала бывшая царица. — Мы позаботимся о твоей безопасности, Разек Сильверфут. Спи… — сначала он упрямо сопротивлялся, но потом рухнул назад, закрыв глаза, когда боль и изнеможение затянули его под себя.

Когда гном потерял сознание, Неферата встала и вытерла руку о меха.

— Ну что, на север, — сказала она, глядя на остальных.

— А с ним мы что сделаем, раз он нам не нужен больше? — спросил Халед. Он жестоко улыбнулся. – Может, поохотимся?

— Нет, — резко ответила Наайма.

Халед посмотрел на нее и усмехнулся.

— Почему? По твоим словам, от него не стоит пить, и он нас тормозит!

— Тихо, Халед. Она права, — сказала Неферата, делая рубящий жест. — Пока он нужен нам живым. Мы находимся на чужой территории, и нам не помешало бы иметь проводника, пусть и невольного.

— Но… — начал Халед.

— Она сказала «нет», — прорычала Наайма, и Халед ответил ей тем же, обнажив клыки.

— Я хочу поохотиться, — прошипел он.

— Да? — сказала неферата, спокойный тон противоречил ярости, которая охватила ее. — Неужели наши неприятности в Бель-Алиаде ничему тебя не научили? — продолжила она, позволив себе зарычать. Халед заколебался, его следующие слова замерли на губах.

— Он ни в чем не виноват! — запротестовала Анмар, вставая на защиту брата. Неферата перевела взгляд на нее, и Анмар, запинаясь, добавила: — Г-госпожа.

Они с Халедом были похожи не только внешне. Оба были рабами нетерпения и порывистости, хотя Анмар обычно был достаточно самосознательна, чтобы распознать это. Как бы то ни было, это не помешало ей броситься на защиту брата.

Неферата на мгновение почувствовала сочувствие. Затем ее внезапный удар наотмашь ударил другого вампира в челюсть и швырнул ее на снег.

— Должна ли я наказать тебя так же, как и твоего брата? — спросила Неферата.

Анмар съежилась, закрыв голову дрожащими руками. Неферата отвернулась, ее клыки щелкнули в отчаянии, и ее последователи отступили. Гнев исходил от нее и в лучшие времена, как предупреждение о грозе. Теперь раскат грома проскользнул сквозь ее маску, поразив их всех до самой сердцевины. Она поощряла неформальность среди своих последователей и предоставляла им свободу инициативы. Время от времени они забывали, что она королева. В таких случаях они нуждались в напоминании, причем настойчивом. Примеры лучше всего принимать близко к сердцу, когда они были нанесены внезапно и быстро.

— Это была его вина, маленький леопард, — промурлыкала Неферата, глядя на Анмар, который отползал от нее. Халед попытался отступить, но она двигалась слишком быстро, и между двумя мгновениями ее пальцы схватили его за подбородок. Она наклонилась ближе. — Это была твоя вина, не так ли, Халед? Я ведь предупреждала тебя, правда? — мягко спросила она. Затем более резко: — Разве нет? — Она встряхнула его, и его пятки заскрежетали по снегу, когда его подбросило на несколько дюймов в воздух. — Но ты ведь не слушал, правда?

Она с рычанием швырнула его на землю. Кости хрустнули, когда он ударился о землю и перекатился на живот, застонав, когда они снова срослись. Неферата поставила ногу в сандалии ему на затылок и погрузила его лицо глубоко в снег. — Меня не будут допрашивать, — мягко сказала она, глядя на каждого из них по очереди. Она отпустила Халеда.

Он выплюнул снег изо рта и поднялся на четвереньки. Неферата подняла его на ноги и подтолкнула к сестре. Затем она повернулась к Наайме.

— Те рюкзаки, которые мы спасли. Они все еще у нас?

— Да, — сказала Наайма. Они забрали рюкзаки у гномов по настоянию Нефераты, хотя только Наайма догадывалась, зачем они ей понадобились. – Там Есть документы. Возможно, бухгалтерские книги. Мой народ знает дави как великих хранителей записей.

— Возможно, — сказала Неферата, роясь в рюкзаках. Наайма узнала выражение лица своей госпожи.

— В чем дело? — тихо спросила она, чтобы остальные не услышали.

— Мы наткнулись на них не случайно, — сказала Неферата. — Они шли в том же направлении, что и мы.

— Я думала, мы не знали, куда шли, — мягко поддразнила ее Наайма. Она была единственной, кто осмелился сделать это, особенно так скоро после одного из «уроков» Нефераты. Наайма знала свою госпожу при жизни и провела ее через врата смерти и нежити. Она видела бывшую царицу в ее худшем и в лучшем состоянии. Она терпела удары, проклятия, ласки и поцелуи. Неферата искоса посмотрела на нее, удивляясь, почему Наайма вернулась в Ламию накануне ее гибели и почему она осталась с тех пор. Она никогда не осмеливалась спросить.

— Нет, мы просто не знали, как это называется, — сказала Неферата, возвращаясь к делу.

— Моркейн, — сказала Наайма.

— Моркейн, — сказала Неферата, резко улыбнувшись. Она подняла горсть бумаг.- ‘Ты не хуже меня знаешь, как выглядят официальные документы, Наайма. Это были не несчастные путешественники. Нет, у них была цель, — она бросила долгий, задумчивый взгляд на лежащего без сознания гнома. Потом она подняла глаза. — Ночь уходит. Мы должны идти дальше. Халед, позаботься о нашем новом друге, — сказала она, жестом показывая Халеду, чтобы тот схватил лежавшего Разека. Он хотел было возразить, но рука Анмар на его руке заставила его придержать язык. Неферата удовлетворенно кивнула.

Возможно, их все-таки можно научить.

Затем вампиры пришли в движение, стремглав несясь сквозь ночь, обгоняя солнце. Они путешествовали ночью и отдыхали днем. Кто-то всегда бодрствовал, чтобы позаботиться о Разеке, но гном спал даже в самые трудные минуты.

Теперь Неферата знала, что означает черное солнце, но это знание не приносило ей утешения. Что ждет ее в Моркейне? У нее не было ответов. На самом деле, это только вызывало еще больше вопросов. Солнце, казалось, становилось темнее каждый раз, когда она смотрела на него, втягивая тени ночи в свою корону.

Оно было голодно.

Она почувствовала голод, когда увидела его, даже если у существа не было ни рта, ни формы. Огромный черный всепоглощающий голод притаился где-то в горах, ожидая, когда она войдет в его пасть. При жизни она была не только королевой, но и жрицей, и знала, что такое знамения. Несмотря на дурные предчувствия, она не обернулась. А если у других и были какие-то свои заботы, то они их не разделяли.

Конечно, солнце было не единственным, кто был голоден. Не раз она ловила на себе жадный взгляд Халеда, устремленный на бесчувственное тело Разека. Звериная кровь быстро сменила ранг. Даже Неферата почувствовала острую боль. И звери определенно были голодны.

Существа, которых они убили, были всего лишь разведчиками гораздо большего стада. Теперь это стадо погналось за ними. Их крики разносились холодным ветром и, казалось, отражались эхом от каждого камня и дерева. По мере путешествия, вновь начал идти снег. Но вампирам он был нипочём, и даже раненый Разек казался почти таким же выносливым. Тем не менее, когда они останавливались, чтобы согреть гнома, они обязательно разводили небольшие костры. Разек редко шевелился. В сумках, которые они спасли, были припасы, и когда ему нужно было поесть, он мог.

На четвертую ночь их настиг далекий вой вездесущих зверей.

Они побежали дальше, а вой преследователей преследовал их по пятам.

— Почему мы бежим?! — рявкнула Стрегга, размахивая руками и ногами, продираясь сквозь снег высотой по колено. — Мы разделаем этих так же легко, как и предыдущих…

— Теперь их больше, — сказала Раша. — Прислушайся к вою.

— Еще кого-нибудь убить, вот и все, — усмехнулась Стрегга.

— Не стесняйся и останься здесь, — отрезала Наайма. Она посмотрела на Неферату. — Они нас поймают, — сказала она. Неферата испуганно зарычала. Звери выследили их или, что более вероятно, гнома.

Они могли бы оставить его и продолжать двигаться. Но Неферата знала, что они будут нуждаться в нем, и живым для предпочтения. Она не могла точно сказать почему, но знала достаточно, чтобы доверять своим инстинктам, когда дело касалось таких вещей.

Кроме того, им нужна была кровь, свежая кровь. И единственный съедобный запас устремлялся к ним. Неферата обнажила меч.

— Мы сражаемся, — сказала она. — Убейте их всех и осушите досуха.

— Да, — сказал Халед. Остальные повторили его слова. В снегу и тени они выглядели чудовищно. Нечеловеческая похоть сожгла всё человеческое, и осталась только жажда крови.

Еще один вой прорезал сумерки, и резкий запах охотящихся ужасов последовал за ним. Что-то большое врезалось в деревья, от его шагов задрожала земля. Мгновение спустя деревья прямо за ними рассыпались, когда массивная фигура с ревом прорвалась сквозь завесу летящего дерева и падающего снега. Он был размером с четырех человек и имел голову уродливого быка. Зубы, похожие на ножи, щелкали друг о друга в брызгах пены и слюны, когда существо преследовало их, как ходячая лавина.

— Ха! — воскликнул Халед. Он остановился и развернулся, его меч рассек морду зверя. Оно не остановило свою атаку, а вместо этого врезалось в него, поймав его между своими большими изогнутыми рогами. Халед вскрикнул, когда его оторвало от земли и швырнуло в кильватер чудовища. Оно снова взревело и попыталось вытащить огромный примитивный клинок, засунутый в петлю его потрепанной набедренной повязки.

Неферата нанесла удар, ее меч по самую рукоять погрузился в плоть его предплечья. Он взвизгнул и потянулся к ней здоровой рукой. Она отпрыгнула назад, и когти сомкнулись в пустом воздухе. К тому времени остальные присоединились к драке, кружа вокруг зверя и нанося ему удары, как волки, сбивающие оленя. Их мечи оставляли рваные кровавые раны на его толстой, пористой плоти, и зверочеловек рычал и выл, яростно набрасываясь на них.

Халед поднялся на ноги и встретился с первым из существ, которые последовали за первым через деревья. Козлоголовая мерзость ринулась на него с каменным топором. Халед нырнул и увернулся от его ударов, играя с ним несколько мгновений. Затем, заскучав, он обошел ее слишком быстро, чтобы она успела последовать за ним, схватил за один из рогов и пнул в поясницу, одним рывком сломав ей шею и позвоночник. Из темных деревьев и воющего снега, словно муравьи, выскакивали новые существа. Несколько зверолюдей бросились к гному, который лежал без сознания на носилках.

— Халед, Анмар, сохраните его в живых, — сказала Неферата, уклоняясь от неловкого удара умирающего гиганта. Она прошла мимо него, оставив Наайму и остальных.

— Делай, как она говорит, — сказал Халед сестре. Он кинулся за Нефератой, меч, вспыхивающий через волосатую глотку. Анмар хотела окликнуть его, но она была слишком занята защитой гнома, чтобы издать хоть какой-то звук, кроме яростного рычания, когда ее тонкий клинок отсекал кривые конечности, которые тянулись к ней.

Неферата рыскала среди монстров, давая волю своей жажде крови и оставляя за собой тела. Здесь были десятки зверей, и она гадала, откуда они все взялись. Неужели они случайно наткнулись на территорию этих тварей? Возможно, это был просто голод. Все они имели голодный вид, с волосатыми шкурами, плотно прижатыми к деформированным костям.

— Смотрите по сторонам, госпожа, — сказал Халед, проскальзывая мимо нее и рассекая зверя одним изящным взмахом клинка. Неферата сердито посмотрела на него.

— Я же велела тебе защищать гнома! — прошипела она.

Халед не смотрел ей в глаза. Он поймал тяжелый удар клинком, отвел его в сторону и, крякнув, оттолкнул противника. Эти существа были сильнее людей, и голод довел их до исступления, которое сделало их еще сильнее.

Неферата проскочила вперёд него, пригвоздив существо к дереву.

— Иди назад, дурак, — сказала она. — Эта чахлая тварь нужна мне живой.

— Но… — начал Халед.

Прежде чем Неферата успела ответить, стрела попала в шею ближайшего зверя, развернув его. Копыта стучали по снегу. Между деревьями засвистели новые стрелы. Неферата уловила резкий запах масла, кожи и конского пота, а под ним — резкий запах крови, бурлящей и пульсирующей в сильных венах, когда она обернулась вокруг воющего зверя, вонзая меч ему в спину. Продолжая двигаться, она рубанула стрелу в воздухе. Она остановилась в облаке снега, раздувая ноздри. Ее глаза превратились в щелочки, и она попробовала воздух, ее голод снова пробудился. Она учуяла не звериную кровь, а человеческую!

— Это то, что я думаю? — прошептал Халед. Его лицо было худым, как у ласки, от дикого голода. Его клыки торчали, как шипы розы.

— Назад к остальным, — отрезала Неферата, изо всех сил стараясь сдержать внезапный прилив жадной жажды. Стали видны очертания двух десятков всадников, которые уверенным галопом пробирались между деревьями. Лошади были меньше и волосатее, чем те, на которых она ездила в Арабии, и по сравнению с ними коренастые, больше похожие на пони, чем на настоящих лошадей. Мужчины были одинаково коренастыми, с широкими плечами и широкими челюстями. Их волосы были смазаны жиром и заплетены в торчащие хвосты над черепом, очень похожие на те, что носили воины Неехары. Их снаряжение было грубым и практичным — они носили меха поверх кожаных кирас, и у каждого на бедре висел меч с широким лезвием. У большинства из них в руках были короткие луки, и они жужжали, как шершни, когда мужчины, плотно прижав колени к бочкообразной груди своих лошадей, стреляли, скача с отработанной быстротой.

Они издавали жестокие вопли, проезжая сквозь толпу зверолюдей, оставляя за собой растоптанные тела. Неферата и Халед отступили, оставив зверей вновь прибывшим. Кем бы они ни были, они были желанными гостями для этих существ.

— Если гном мертв, Халед, я заставлю тебя пожалеть, что ты принял мой дар, — сказала Неферата.

— Он умрет только в том случае, если погибнет и моя сестра, — натянуто произнес Халед. Неферата посмотрела на него. Вампиры не чувствовали эмоций, как люди, но определенные узы не могли быть разорваны, даже смертью и тем, что последовало. Она мельком подумала о Наайме, а затем столкнулась с возможностью смерти Анмар. Халед был не единственным, кто будет скучать по девушке.

Неферата двигалась быстрее, опережая Халеда. Она бросилась туда, где оставила остальных. Небольшая волна облегчения наполнила ее, когда она увидела Анмар, стоящую среди множества искалеченных тел. Девушка была вся в крови и языком счищала с клинка остатки внутренностей.

— Жадюга, — пробормотал Халед. Его облегчение было очевидным.

Повсюду лежали зверолюди, и их трупы оскверняли хрустящую чистоту снега и воздуха. — Я чувствую запах лошадей, — сказала Наайма, переступая через тело быкоголового гиганта. Она посмотрела на Неферату и вложила в ножны свой меч.

— У нас гости на ужин, — сказал Халед, направляясь к сестре.

— Всадники, — сказала Неферата. — Больше дюжины, — добавила она.

— Мужчины-люди, — сказала Стрегга, глядя на Рашу, которая вдыхала воздух, ее глаза превратились в щелочки.

— Может быть, их соки не столь отвратительны, чем их вид, — продолжал Сартозан, пиная одно из тел.

— Нет, — сказала Неферата, рассекая мечом воздух.

Стрегга бросила на нее мятежный взгляд, но промолчала. Остальные лучше скрывали свои чувства, даже Халед. Неферата слегка улыбнулась и убрала клинок в ножны. Всадники означали цивилизацию. А Разек сказал, что единственная цивилизация поблизости — это Моркейн. Теперь она была совсем близко. Она чувствовала жар мертвого черного солнца на своей коже, но не обернулась, чтобы посмотреть, поднялось ли оно.

Лошади фыркали. Снег хрустел под тяжелыми копытами. Неферата шагнула к деревьям, держа руки в стороне. Лошади осторожно пробирались сквозь деревья, настороженные взгляды всадников следили за ней и ее спутниками. Голос рявкнул что-то похожее на команду.

И команда была на неехарском.

Не настоящий неехаран, а униженный кузен, искаженный грубый язык, который, возможно, имел древний корень с языком дома. Неферата удовлетворенно зашипела. Прошло больше века с тех пор, как Неехара действительно стала страной мертвых. Удалось ли кому-то из ее народа избежать Великой Смерти?

Так вот что такое этот Моркейн? Какие-то последние остатки ее народа? Возможно, именно поэтому ее и тянуло туда. Мысль была пьянящей: новое королевство, которым нужно править, новый народ, который снова превратится в великую империю.

Из-за деревьев показался всадник. Он был крупным мужчиной, крупнее остальных и еще бледнее. Кожа его была цвета рыбьего брюха, и, в отличие от других, он не носил мехов, только кирасу из вареной кожи и медных дисков, а мускулистые руки были обнажены до холода. Эти руки были покрыты петляющими шрамами, а вокруг шеи обвивался смазанный маслом чуб. Широкая лопатообразная борода торчала из выступающей челюсти. В нем не было ни света, ни тепла.

— Неферата… — начала Наайма.

— Я знаю, — сказала Неферата. Он был так же мертв и холоден, как и она, хотя и не был похож на нее. От него исходил запах могильной плесени, который оскорблял ее нос, и она зашипела, когда зловоние проникло в ее ноздри.

Всадник был вампиром. И когда они узнали его таким, каким он был, он узнал их. Ноздри Нефераты раздулись, и где-то в глубине ее сознания вспыхнул огонек узнавания. Запах воина был ей знаком, хотя она никогда раньше его не видела.

— Ну что ж… кто ты, а?! — громко спросила она.

— Вораг, — рявкнул воин. — Вораг Кровавый Клык, ведьма, — продолжил он на своем неехарском с грубым акцентом. — Чемпион стригоев! — проревел он, ударив себя кулаком в грудь.

Неферата моргнула.

— Стригос — не Моркейн? — спросила она.

Вораг склонил голову набок. Он посмотрел на носилки и Разека, его глаза сузились. Казалось, он узнал гнома.

— Кто ты така, чтобы говорить о Моркейне? Ты – варвар, — он указал на ее меха.

Неферата рассмеялась.

— Нет, я не варвар.

Лицо Ворага сжалось еще сильнее.

«Вот кто не любит смех, особенно когда он направлен на него», — подумала Неферата.

— Тогда кто же ты?! — рявкнул он.

— Этот вопрос я могла бы задать и вам, — сказала она.

Вораг хмыкнул и соскользнул с коня. Он подошел к ним, оглядывая.

— Я же сказал. Я — чемпион стригоев. Эти земли мои, они даны мне по праву битвы, как дар. Эти звери — мои, чтобы охотиться и убивать, — на последнем слове он щелкнул зубами. Почти небрежно он схватил безвольную руку одного из мертвых существ и выдернул ее из гнезда. Он прикрыл рот обрубком плеча и жадно глотнул вялый поток солоноватой крови. Казалось, ему это нравилось. Неферата соответственно понизила свое мнение о нем.

Однако его люди интересовали ее больше, чем их отвратительный хозяин. Он стоял у них на виду и открыто кормился. Либо они были настолько варварами, что не отличались особой брезгливостью, либо прекрасно знали, что такое Вораг. Последнее наводило на мысль о том, что впереди вампиров ждут интересные времена. В Ламии они скрывали свою тайну, хотя и не очень хорошо. Но здесь, без цивилизованных союзников, которых нужно было обманывать, в этом не было необходимости.

Покончив с обрубком, Вораг отбросил его в сторону и скрестил руки на груди.

— Я ответил на твой вопрос, женщина. А теперь ответь на мой — кто ты?

— Царица, — сказала Неферата.

Вораг фыркнул.

— В Диких Землях полно королев. Каждая женщина вождя — королева, если послушать ее, — сказал он. — Я не это имел в виду. Чья кровь-докси ты? Наверное, ты Стрезика или, может быть, дурака Гашанга? Кому ты принадлежишь?

Неферата бросилась вперед. Ее лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Ворага, прежде чем его меч успел дернуться.

— Я не принадлежу мужчине, — сказала она. — Я Неферата из Ламии, Вораг Кровавый Клык. Я королева нашего рода, маленький вампир. Если ты поклонишься мне, Я прощу тебе это оскорбление и не стану превращать твои кости в гребни для моих волос.

Глаза Ворага расширились от шока, то ли от ее скорости, то ли от ее угрозы, и он невольно отступил. Мгновение спустя он взревел и взмахнул мечом над головой.