Негодник, которому не снилась девушка-кролик - 5 Глава

Часть 1

Его потряхивало.

Кто-то пытался разбудить его.

— …тик.

Отдалённый голос послышался в его голове…

— …утро.

И становился всё отчётливее.

— …Братик.

Этот знакомый голос.

— Братик, уже утро.

Луч белого света пробился сквозь непроглядную темноту.

— …А?

Сакута медленно открыл глаза, приходя в сознание. Его сонный взгляд наткнулся на лицо Каэдэ, склонившейся над кроватью. Свет, проникающий сквозь щель между приоткрытыми шторами, слепил его.

— У тебя ведь сегодня экзамены, да? Ты опоздаешь.

Каэдэ снова потрясла его.

— Да, точно, у меня ведь проме… Уааа.

Сакута приподнялся, сдерживая зевоту. В его теле чувствовалось тяжесть, словно тот подхватил простуду. У него была слегка повышена температура, и её причиной была скорее, сильная усталость, нежели плохое самочувствие… вот, как он думал, стоит охарактеризовать это.

Борясь с усталостью и желанием снова улечься спать, Сакута встал с кровати. Он не может позволить себе опоздать на промежуточные экзамены. Ведь с пересдачей будет слишком много мороки.

На часах уже было без двадцати восемь. Чтобы попасть в школу, сперва необходимо дойти до станции «Фудзисава», что займёт примерно минут десять, а потом ещё пятнадцать минуть трястись в поезде. И ещё около пяти минут идти от станции «Ситиригахама» до класса. Итого — минут тридцать.

Если он в восемь не выйдет из дома, то у него будут проблемы. Так что у него не так много времени.

— Каэдэ, ты — моя спасительница. Спасибо, что разбудила.

— Будить тебя — это мой смысл жизни.

Она мило улыбнулась, но по правде он не мог одобрить этого.

— Тебе нужно найти другие увлечения.

— Например, спинку тебе тереть?

— То, что не касается меня.

— Ни за что.

Отказалась она с серьёзным лицом.

— Как твой старший брат, я волнуюсь за твоё будущее.

Сказав это, Сакута открыл свой гардероб, чтобы переодеться. В тот момент, как он снял с вешалки свою школьную рубашку, его рука соскользнула, а рубашка упала на стоящий внизу пакет.

— Что же там?

Подобрав рубашку, Сакута заглянул в него. Каэдэ сбоку смотрела на это, и взгляды их обоих одновременно наткнулись на одну определённую вещь.

— …

— …

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

— Бра-атик, ч-что это?

Каэдэ указала на пакет, заговорив дрожащим голосом.

Сакуте тоже было интересно. В пакете лежал чёрный леотард с белым помпоном сзади. А также чёрные колготки, туфли на высоком каблуке и даже галстук-бабочка. Ещё были белые манжеты, и в довершении ко всему, из пакета торчала пара кроличьих ушей на ободке.

И с какой стороны ни посмотри, это определённо был костюм девушки-кролика.

— Может, я хотел, чтобы ты надела его.

Это было единственное объяснение.

— А?

Когда Каэдэ застыла в изумлении, он надёл на неё ободок.

— А неплохо.

— Я-я не надену это! Мне ещё слишком рано носить такие откровенные наряды!

Каэдэ почувствовала опасность и вылетела из комнаты.

Вряд ли Сакута хотел первым делом с утра выгнать и разозлить свою сестру, поэтому он положил костюм обратно в пакет и поставил тот в гардероб.

— Перенервничал я что ли?

Продев руки в рукава, он застегнул рубашку. Потом натянул брюки и завязал свой галстук. Получилось немного неряшливо.

— …

Обычно Сакута оставлял всё как есть. Но сегодня это его почему-то напрягало, так что он развязал его и снова завязал, на этот раз ровно.

Перед тем как надеть пиджак, Сакута закинул учебники в сумку. Его взгляд зацепился за тетрадь на столе, и он взял её.

— Что это?

Пролистав страницы, Сакута заметил аккуратно выведенное предложение. Сперва он подумал, что это его тетрадь по японскому, но присмотревшись понял, что ошибся.

Сначала были инструкции, а остальную часть тетради занимало что-то вроде дневника.

Вероятно, ты не поверишь в то, что тут написано, но это всё правда, так что дочитай до конца. До самого конца!

6-е Мая.

Я встретил дикую девушку-кролика. Она оказалась моей сэмпай, третьегодкой старшей школы Минагахара, знаменитостью — _______________.

С той встречи всё и началось. Разве можно её забыть?

Даже если забуду, вспомню снова. Смотри не подкачай, я из будущего.

Я и не знаю, что тут сказать.

— Это что-то из моего тёмного прошлого?

Из-за подростковой эмоциональности у некоторых проявляется слишком буйная фантазия. Сакута не помнил, зачем написал это, но почерк точно был его, да и писал он про себя. Так что, это определённо написал он.

Однако, чем дольше он смотрел на эту запись, тем больнее ему становилось.

Далее шло описание идеальной девушки, заполнявшее остаток тетради. Там было написано то, о чём они говорили на станции, в поезде, на свидании, когда они отправились в Огаки.

Сакута действительно ездил в Огаки несколько дней назад, но это только потому, что у него возникло внезапное желание поехать куда-нибудь на поезде, и, к сожалению, он путешествовал один.

— …

Однако тем, что его волновало, было пустое место. Пробел в предложении, куда должно быть вписано чьё-то имя. Кажется в имени должно было быть около четырнадцати или пятнадцати символов.

— Я оставил место, чтобы вписать имя своей девушки?

От этого ему стало только больнее. Сакута даже случайно не мог позволить никому увидеть этого. Он должен был немедленно избавиться от неё. Ведь такое, откровенно говоря, словно пятно на репутации.

От этих сменяющихся предложений, что казалось хотели что-то ему сообщить, становилось всё больнее, и чувство смущения заполнило его тело.

Будильник зазвенел, оповещая о наступлении восьми часов, от чего Сакута вспомнил, что ему нужно торопиться. Он кинул тетрадь в мусорное ведро, надел пиджак, и обратившись к сестре со словами: «Увидимся позже», пошёл в школу.

Часть 2

В течении десяти минут Сакута быстрым шагом шёл до станции. Он миновал жилой район, пересёк мост и вышел на главную улицу. После остановки на нескольких светофорах, тот наконец вошёл в бизнес район рядом со станцией. Осмотрев салоны с патинко и магазины бытовой техники, Сакута заметил знак станции.

На станции была всё та же обычная атмосфера. Она полнилась общением рабочих и учеников. Одни люди шли от станции к своим офисам, другие к оставшимся платформам, чтобы пересесть на другой поезд. Сакута же относился к тем, кто стремились пройти на станцию к «Энодену».

Когда Сакута прошёл через турникет, поезд, на котором он обычно ездил, ещё стоял на станции, и войдя в первый вагон, он отдышался.

Сакута стоял рядом с дверьми и кто-то поблизости окликнул его.

— Даров.

Это был Юма Куними, поднявший руку в знак приветствия.

— Привет.

Когда поезд начал отъезжать, Юма взглянул в лицо Сакуте, взявшись обеими руками за поручни.

— Сегодня ты выглядишь куда лучше.

— А?

— Вчера ты был словно зомби. Ты из тех кто зубрит всю ночь на пролёт до экзамена?

— Не-а, я скорее тот, кто на всё наплюёт и пойдёт спать.

— Ну я так и думал.

Наверное прошлым вечером Сакута пошёл спать довольно рано. Он не помнил что было примерно после девяти или десяти. И хоть на следующий день должен был быть тест, тот лёг спать раньше обычного. Он безразлично осмотрел вагон. Внутри было много учеников в форме школы Минагахара, некоторые из них зубрили учебники для получения парочки лишних баллов на экзамене.

Юма достал из своей сумки учебник по математике и начал просматривать формулы.

В тот момент когда Сакута прервал его зубрёжку, поезд уже проезжал станцию Косигоэ, а за окном показалось море. Но при этом у него появилось чувство, будто за ним наблюдают.

— …

Из-за него Сакута обернулся.

— Что случилось?

Юма озадачено посмотрел на Сакуту, посчитав его действия странными.

— Просто почувствовал, будто за мной наблюдают.

Сказав это, Сакута встретился взглядами с девушкой, стоящей у двери напротив. На ней была форма той же школы, вдобавок выглядевшая совсем не ношеной. Это была Томоэ Кога.

— Эмм, она что ли? Она ведь первогодка, верно?

Томоэ отвернулась, а Юма кажется узнал её.

— Знаешь её, Куними?

— Она часто приходит посмотреть на нашу тренировку вместе с подругой, стоящей сейчас рядом с ней. — Около неё стояла похоже одетая девушка. — Все в клубе думают, что они довольно миленькие.

— Понятно, значит они смотрели на тебя.

Он почувствовал ничтожность и смущение от своего недопонимания.

— Я так не думаю.

Юма снова уставился в свой учебник.

— Почему?

— Кажется они пришли посмотреть на одного из третьегодок вживую.

—Хмм.

— В любом случае странно, что ты знаешь одну из первогодок, хоть и не всех одноклассников поимённо помнишь. Что-то произошло?

— Вроде.

— Хм, занятно. Расскажи мне.

Юма оторвался от учебника и улыбаясь подтолкнул его в плечо.

— Мы просто пнули друг друга по задницам, после чего познакомились, вот и всё.

Это было в прошлое воскресенье. Он нашёл потерявшуюся девочку, и из-за странного недопонимания, произошли некоторые непредвиденные события.

— Пнуть друг друга в зад уже звучит странно…

— И такое тоже случается.

— В моей жизни никогда такого не было… но ты куда-то ходил что ли?

— Вроде в какое-то необычное место.

— О чём ты?

Сакута отвернулся к окну, показывая тем самым, что разговор закончен.

Что-то кольнуло у него в сердце. Это как-то связано с его встречей с Томоэ Когой. Но Сакута не мог вспомнить, как именно.

Поезд доехал до станции «Ситиригахама», и все ученики в форме школы Минагахара устремились наружу.

Будучи одним из них, Сакута вышел и пошёл вниз по пути в школу, вдыхая морской бриз.

До него доносились беседы окружающих, что-то вроде: «Чёртовы экзамены», «Я ведь совсем не учил» и «А я только немного».

У всех учеников была одна основная задача — экзамены, но кроме этого больше ничего необычного. Повседневность, которая слегка меняется день ото дня.

Это конечно удовольствия не доставляло, но и не слишком надоедало.

Все старались по мере своих сил.

Такая «нормальность» предстала перед Сакутой. Парочка первогодок пронеслась мимо Сакуты и Юмы. Это была Томоэ и её подруга, болтающие о походе в караоке после экзаменов.

— А что насчёт тебя, Сакута? Что собираешься делать после экзаменов?

— Займусь подработкой, а ты?

— Буду тренироваться, скоро ведь чемпионат.

— Понятно, тогда нормально.

— Эм? Чего?

— Ну если бы ты сказал, что у тебя свидание, то я бы разозлился.

— Оно у меня будет на выходных.

— Ты паршивый человек, Куними.

— Когда ты так говоришь, ты ничуть не лучше.

— Ну получше уж, чем промолчать.

Таким образом, подшучивая друг над другом, Сакута с Юмой дошли до вестибюля школы.

Они переобулись в школьные туфли, которые достали из своих шкафчиков, и направились вверх по лестнице к классу второгодок. Сакута и Юма были в разных классах, так что в коридоре им пришлось разделиться. Затем Сакута в одиночестве вошёл в класс с номером 2-2.

Он сел за первую парту у окна. Сегодня у него первым уроком был экзамен по математике, а вторым — по японскому.

Некоторые из его одноклассников лихорадочно пролистывали учебники, другие пристально пробегались по записям. Были и те, кто сдались и просто отдыхали. Саки Камисато, сидящая за партой позади него по диагонали, поедала поки, получая необходимую для экзамена глюкозу.

Когда у него по какой-то причине зачесался нос, Сакута достал свой учебник.

— Может я простуду подхватил.

Сакута высморкался в платок и посмотрел примеры уравнений высших порядков. У него было предчувствие, что он получит хорошие оценки.

Только он закончил просматривать примеры, как свет что-то перегородило.

Кто-то стоял перед ним.

И Сакута мог точно сказать кто это, даже не поднимая взгляда, ведь её лабораторный халат был длиннее юбки и достигал пола, поэтому был слегка виден, хоть он и смотрел в учебник.

— Ты редко сама приходишь ко мне, Футаба.

— Вот.

Футаба немного устало протянула ему конверт.

— Это любовное письмо?

— Нет.

— Так и думал.

Сакута знал к кому Рио испытывала тёплые чувства. Он взял конверт и заглянул внутрь. Как и следовало ожидать внутри было письмо. Сакута глянул на неё, ожидая разрешения на прочтение.

— …

Дождавшись её кивка, Сакута развернул письмо и просмотрел его.

Это абсурдно широкое определение «Теории наблюдателя», но всё в этом мире существует благодаря наблюдению. В таком случае, если исчезновение ___ вызвано подсознательным пренебрежительным отношением к ней учеников, то Адзусагаве нужно создать более весомую причины для её существования, тогда появится возможность спасти ___________. Короче говоря, если твоя любовь сможет преодолеть волновую вероятность, то у ___ появится определённая форма… Другими словами, подсознание учеников придаёт ___________ бесплотность, словно у атмосферы, до того, как её существование определено.

Это было непонятное письмо, содержащее странные пробелы. Он вообще не понимал его смысл. Однако, без сомнения, это было то, что Рио хотела сказать ему.

— …

Взглядом он требовал объяснения.

— Я тоже не понимаю, о чём там. Оно лежало в моём учебнике по математике, поэтому я заметила его прошлым вечером.

— Что за чертовщина?

Рио положила ещё одно письмо на его парту.

— С ним ещё было это.

До сих пор ничего не понимая, Сакута перевёл свой взгляд на второе письмо.

В нём было написано одно короткое предложение.

Ни о чём не думай и просто отдай письмо Адзусагаве.

Казалось, это письмо Рио адресовала самой себе. Сакута вспомнил из сегодняшнего утра похожую вещь в своей комнате. Эта загадочная запись в его тетради.

Что-то всплыло в его сознании, но он не мог вспомнить этого, и туманное ощущение наполнило его тело.

— В любом случае, я отдала его тебе.

Бросив эти последние слова, Рио вышла из класса.

— Эй!

Звонок перекрыл его крик, и ему ничего не оставалось, кроме как сдаться.

Их классный руководитель вошёл в кабинет, и начался урок.

— Это может быть и последний день ваших экзаменов, но не считайте это оправданием каким-нибудь выходкам.

Слушая предупреждение вспыльчивого учителя, Сакута снова проглядел письмо, полученное от Рио.

Это абсурдно широкое определение «Теории наблюдателя», но всё в этом мире существует благодаря наблюдению. В таком случае, если исчезновение ___ вызвано подсознательным пренебрежительным отношением к ней учеников, то Адзусагаве нужно создать более весомую причины для её существования, тогда появится возможность спасти ___________. Короче говоря, если твоя любовь сможет преодолеть волновую вероятность, то у ___ появится определённая форма… Другими словами, подсознание учеников придаёт ___________ бесплотность, словно у атмосферы, до того, как её существование определено.

— …Любовь, да?

Однако он и понятия не имел, чтобы это могло значить.

Часть 3

Первый урок: экзамен по математике, всё прошло относительно гладко.

Заполнив все ответы, Сакута отложил ручку и проверил свою работу, подсознательно чувствуя, что это было необходимо сделать. Обычно он бы не стал даже волноваться об этом, думая, что лишь время зря потратит. Однако, вновь просмотрев свои ответы, Сакута уверился, что в этот раз получит хорошую оценку.

Вторым уроком был экзамен по японскому.

Со звонком Сакута и все его одноклассники перевернули листки с заданиями и бланки ответов, и через мгновение комната наполнилась стуком карандашей.

Он вписал своё имя и номер парты и начал просматривать вопросы. Первый из них был длинный. Прочитав само задание, Сакута приступил к выполнению.

Он потратил двадцать минут на преодоление этого задания.

Следующий вопрос тоже был длинный, к тому же его, в отличии от предыдущего, не разбирали в учебнике. Сакута посчитал, что на него уйдёт слишком много времени, поэтому решил пропустить, сразу переходя к последним.

Сложные омонимы.

1. Я поручусь за него — ___

2. Обеспечить безопасность страны — ___

Ему нужно было вставить правильные иероглифы.

Не раздумывая Сакута написал тот что со значением «гарантировать» в первом случае, и «быть гарантом» во втором.

— …

Сразу же после этого его рука, держащая карандаш, затряслась, и он замер.

На ум ему пришло другое задание, слегка отличающееся от экзаменационного.

Сакута так просто смог ответить на этот вопрос из-за того, что повторял его прошлым вечером. Но он не помнил при каких обстоятельствах это произошло.

Смутное чувство беспокойства наполнило его тело, и от него постепенно становилось неприятно. Он пытался вспомнить, но у него не получалось. Болезненное ощущение спустилось ниже — прямо до его горла.

Чем больше Сакута думал об этом, тем больше становилось беспокойство. Он чувствовал, как будто что-то из глубины сознания умоляет его вспомнить.

— …Что же это?

Серьёзно, что это было за чувство…?

В его груди теплилось приятное чувство. Нашлось место и грусти. И чувству удовольствия.

Но в то же время её наполняла сильная душераздирающая боль.

В сердце Сакуты бушевало бесчисленно количество разнообразных чувств, которые то исчезали, то снова появлялись, поражая его подобно сокрушающим волнам.

И затем, что-то упало на бланк с ответами.

Он подумал, что это сопли, но был не прав.

Они стекали из его глаз.

Это были слёзы.

Сакута быстро поднял голову. Какого чёрта с ним случилось, раз он зарыдал на экзамене?

Шмыгнув носом и попытавшись сдержать слёзы, в своём сознании он услышал чей-то голос.

— Какой из них будет использован в предложении: Никто не «поручится» за будущее Сакуты?

Он помнил этот голос.

— Тогда мы может попробуешь написать: «Я не могу «поручится» за безопасность Сакуты, если он будет жульничать».

Туман в его сознании постепенно рассеивался.

— Иероглиф «гарантировать» имеет значение взять на себя ответственность или поручиться, а «быть гарантом» — со смыслом защитить, обеспечивать.

Ручка выпала из его руки. Сейчас у него было дело поважнее экзамена. Повинуясь эмоциям, он резко вскочил, совершенно не заботясь о мнении окружающих.

— Э?!

Его одноклассник, сидящий сзади, вскочил от удивления, а девушка рядом с ним вскрикнула.

Весь класс замер, смотря на Сакуту.

Даже наблюдающий учитель, с удивлением смотрел на него.

— Эй, Адзусагава, что случилось?

— Это очень важно.

Ответил Сакута, а весь класс залился хохотом.

— Эй, вы все, не отвлекаться!

Воспользовавшись тем, что учитель отвлёкся, Сакута пулей вылетел из класса. Он пробежал мимо туалета, затем вниз по лестнице. Выходить в вестибюль было бы слишком проблематично, поэтому Сакута вылез из окна первого этажа.

Он вспомнил нечто важное. Воспоминания о дорогом человеке вернулись к нему.

Ему предстояло для неё кое-что сделать.

— Ааа, почему всё так плохо…

Он высказал свои истинные чувства.

Перед ним была спортивная площадка старшей школы Минагахара. Сакута приближался к её центру так, словно просчитывая каждый шаг.

— …Я действительно думал только обо всяких глупостях.

Сигналом к действию послужило письмо Рио, оно же и стало финальным ключом.

…если твоя любовь сможет преодолеть волновую вероятность…

Сакута не смог бы узнать, правильно ли он поступает, пока не попробует это сделать.

Это был проигрышный бой. Ведь противником Сакуты была «атмосфера».

Та «атмосфера», которую нельзя потрогать, потянуть или ударить. «Атмосфера», наполняющая школу. Даже сейчас он думал, что бессмысленно с ней бороться.

Люди создают эту «атмосферу», сами того не подозревая. Неважно как сильно он будет умолять их, ученики, не замечающие своей причастности, ни капельки не изменятся. Они просто посмеются над его волнением. От чего его энтузиазм утихнет.

Те просто решают такие проблемы словами, которые были настолько шаблонны, что можно считать, словно эти слова принадлежали вовсе не им: «Научись читать атмосферу».

Сакута понял в каком мире жил.

Следуя за кем-то, становится легче. Решать что хорошо, а что плохо — простая трата времени. А отстаивая своё мнение, когда то расходится с мнением окружающих, можно сделать только хуже. Если ты присоединился ко «всем», то мог расслабится, и быть спокоен. Тебе не нужно понимать то, что ты не хочешь. Не нужно думать над тем, над чем не хочешь. Относиться ко всему так, словно это не твоя проблема.

К несчастью, мир всё ещё жесток.

В нем одни люди изолируются от других, а другие отворачиваются от тех, кто оторван от всех. Чтобы защитить эту «атмосферу», защитить самих себя, люди могут бесчувственно притворятся, что не замечают. И делают это с таким спокойным лицом, словно не замечают, что причиняют боль другим.

Мир был настолько жесток, что люди, молча всё понимая, причиняли боль другим, сами её при этом не чувствуя.

Но это не значит, что если «так делают все», то правильно делать больно другим. Правило «все так делают, следовательно так и надо» — ошибочно. Да и к тому же, кто эти «все»?

В тот день, если бы Сакута не встретил её в библиотеке «Сёнандай», то сам продолжал быть частью этого безликого определения «все», тем самым продолжая причинять ей боль.

И поняв это, он должен был сделать вывод.

Вся школа была для него противником.

Каждый ученик потенциально мог тоже им быть.

А главный его враг — «атмосфера», та, с которой Сакута больше всего не хотел бороться, но не мог просто сдаться в борьбе с ней..

Всё потому, что он нашёл кое-что более важно, чем сохранение статуса-кво.

Время, которое они провели вместе, определённо было полно веселья.

Она всегда относилась к Сакуте, как к парню моложе неё, но если она сама пыталась шутить на эту тему, то её подлавливали, вгоняя тем самым в краску, а она пыталась скрыть свой промах.

Девушка, которая дулась, если Сакута не следовал её желаниям.

Она была эгоистичной, капризной и вела себя, словно королева. Но не смотря на это, она была на удивление невинной и всего на год старше. Она наступила ему на ногу, ущипнула за щеку и отвесила ему пощёчину.

Дни, что он провёл с ней, были для него лучшими. Иногда он давал ей отпор, а она обижалась, называя его нахальным. Сакута был счастлив, ему это нравилось, и он не смог вынести жизни без этого.

Она была единственной к кому Сакута испытывал такие чувства.

Особое существование в одиночестве.

Сейчас, познав это счастье, он не мог жить без неё. Поэтому для него было неважно, какие методы использовать, чтобы вернуть то счастливое время.

Сакута нуждался в нём.

Он не мог расстаться с ней, не попрощавшись, как это было с Сёко Макинохарой.

Сакута не хотел почувствовать ещё раз это.

— Я больше не буду читать эту вашу «атмосферу», ведь это глупо!

Стоя посреди площадки, Сакута развернулся в сторону школы.

Он смотрел на трехэтажное здание перед собой.

В ней находились тысячи студентов.

По масштабу зрелище было ошеломительным. И если они не обратят на него внимания, то всё будет кончено.

У него не было никакого плана.

Но Сакута сам всё решил.

Он выбросил мысли о том, насколько это было бы проблематично.

Возможно всё пойдёт так, как он задумал.

Возможно — как ему хотелось.

Все оправдания, приходящие ему на ум, были глупыми.

Сакута взял себя в руки. Напряг живот. И затем прокричал так громко, как смог:

— Вы все, послушайте!

Это были только первые его слова.

— Я — Сакута Адзусагава!

Звук его голоса эхом разошёлся в тишине школы, где все ученики писали экзамен.

— Из класса 2-2!

Голос его дрожал, а горло болело, но Сакута не собирался останавливаться. Первыми на него отреагировали учителя из комнаты персонала. Некоторые из них выглянули из окна и жестом показали ему вернуться назад.

— Первая парта!

Шум постепенно стал наполнять школу.

— И я влюбился в третьегодку!

Ему показалось, что кто-то сказал: «это на спортплощадке», а окна начали открываться одно за другим, и множество студентов выглядывало из них.

— Май Сакурадзиму-сэмпай!

Когда тот произнёс её имя, по всему его телу пробежали мурашки, тем самым подтверждая его эмоции. Сакута в тот момент был уверен в своих чувствах, ведь всё вставало на свои места.

Он глубоко вздохнул, наполнив свои лёгкие воздухом. Сакута оглядел школу и увидел учеников, столпившихся у окон и смотрящих на него.

Когда на нём собралось приблизительно тысяча взглядов, он позволил своим эмоциям вырваться.

— Я люблю Май Сакурадзиму-сэмпай!

Сакута выплесну все свои чувства в сторону школы.

— Я люблю Май-сааан!

Сакута чувствовал, словно у него сели связки… Он признался в своих самых сокровенных чувствах, желая, чтобы все люди в этом городе и не только, услышали их.

Настолько много его слышало, чтобы это нельзя было проигнорировать.

Чтобы люди не притворялись, будто не видят её.

Сакута сказал всё слова, что у него были.

Он не мог больше дышать, от чего кашляя нагнулся.

Сперва, за этим последовало долгая тишина.

Затем, шумное бормотание воцарилось в школе.

Все ученики смотрели на Сакуту, стоящего на спортивной площадке. Иногда взгляды становились для него ударами, проходящими через всё тело. Однако, удары были скорее не сильные, а нерешительные. Постепенно становящиеся дразнящими.

Ему хотелось убежать прямо домой. Его признание было напрасным.

— Ах, чёрт! Значит всё так и закончится, просто смущением. Что за фигня?

Он продолжал ворчать.

— Вот именно по этому я и не хотел бороться с «атмосферой».

Сакута начал рвать себе волосы, пока ученики продолжали смотреть на него.

— Всё на самом деле… хуже не бывает…

Мысль пойти домой промелькнула у него в голове, и он глянул на школьные ворота.

— …

Однако тот не сделал и одного шага в их сторону.

— Я ведь зашёл так далеко, и это будет бессмысленно, если Май-сан меня не вознаградит.

Сакута слегка в отчаянии снова посмотрел на школу и снова закричал.

— Я хочу гулять с ней, взявшись за руку, по пляжу!

Он больше ни о чём не думал.

— Я хочу снова увидеть её в костюме девушки-кролика!

Сакута позволил взять верх своим эмоциям, и говорил лишь то, что чувствовал.

— Я хочу крепко обнять её! Я хочу поцеловать её!

Он уже даже сам не понимал, что говорил.

— Несомненно! Я действительно люблю Май-саааааааан!

Его крик прошёл сквозь воздух, захватывая внимания каждого ученика и учителя. Сакута никогда не чувствовал себя хуже, но в данный момент чувства воодушевляли его.

Наконец, вокруг снова повисла тишина.

Стало так тихо, словно к этому заранее готовились. Вот что подумал Сакута, после того как сглотнул.

Он не знал причину этого.

Из здания, ученик, которого Сакута не знал, показывал на него пальцем. Он не понимал почему, из-за чего и предположил сначала, что тот издевался над ним.

Но засомневался, когда заметил, что ученик указывал, слегка за него…

Сакута почувствовал чьё-то приближение, услышав хруст гравия. Его дыхание перехватило, когда ему послышался голос.

— Я бы тебя услышала, даже если бы ты не кричал.

Голос казалось принадлежал кому-то давно утраченному, девичий голос, что он всегда хотел услышать.

Сакута быстро обернулся.

Морской бриз, обдувая её ноги, заставлял юбку колыхаться.

Сакута увидел привычные чёрные колготки. Ноги её были расставлены примерно на ширину плеч, одну руку она положила себе на бедро, а второй придерживала от ветра волосы. Её лицо выглядело по-взрослому, но из-за слегка раздражённого выражения приобретало и детские черты.

Эмоции охватили Сакуту с ног до головы. Приблизительно в десяти метрах от него стояла Май.

— Так ты будешь нервировать своих соседей.

— Я считал, что должен рассказать об этом всему миру.

— Но раз ты говоришь по-японски, то тебя не поймут.

— Да, верно.

— Ты и в правду дурак…

Голос Май дрожал, словно она держала в себе что-то.

— Я думаю это лучше, чем притворяться умным.

— Настоящий болван… — Её тонкие плечи дрожали. — От такого о тебе пойдут ещё более странные слухи.

— Если эти слухи будут связаны с тобой, то я не против.

— Всё не… ты дурак… идиот…

— …

— Ты болван, Сакута!

Пока Май кричала, из её глаз потекли слёзы.

Медленно она сделала первый шаг.

После чего ринулась к нему.

Думая, что она собирается обнять его, Сакута распростёр руки.

Осталось три… два… один шаг… И следом по площадке разошёлся звук шлепка. Так как Сакуту получил удар напрямую, то он на мгновение опешил. После этого в его щеке запульсировала боль и он наконец осознал, что Май ударила его.

— Э? За что?

Простой вопрос слетел с его губ.

— Ты — лжец! — Май сквозь слёзы смотрела на него с таким выражением, словно сейчас сломается. — Ты сказал, что никогда не забудешь!

Наконец Сакута понял причину. Она определённо имела право винить его. Как Май и сказала, он солгал.

— Прости.

Сакута нежно обнял дрожащую Май.

Отбросив все сомнения, он всё же обнял её покрепче, прижав голову Май к своему плечу.

— Я не прощу тебя…

Послышался её приглушённый голос.

— Прости…

— Никогда не прощу тебя…

Май шмыгнув, потёрлась лицом о его плечо.

— Я не отпущу тебя, пока ты меня не простишь.

— Тогда я не прощу тебя всю свою жизнь.

Она говорила, не прекращая плакать.

— Эээ?

— Ты с чем-то не согласен?

Казалось выплакавшись, ей удалось подавить свои чувства.

— Если с тобой разговаривает такая красивая сэмпай, то ни один мужчина не… ауч! Май-сан, ты наступила мне на ногу!

— Ты довольно дерзкий, раз сказал мне всё это и до сих пор не убежал.

— Ай, моя нога!

— Тебе же раньше нравилось?

— Прости. Извини. Я сожалею о своих поступках, так что прости меня.

Ощущение от её каблука было действительно болезненным.

— Если тебе было настолько страшно, что ты аж разрыдалась, то не стоило подсыпать мне снотворное.

— Эти наигранные слёзы были только для того, чтобы ты заволновался.

— Тогда спасибо, что позаботилась обо мне во времена моих бессонных ночей.

— Не за что, но это не то, что я хотела услышать, — Май снова надавила каблуком на ногу Сакуты, — и ты знаешь, что я имею в виду.

Она приложила больше силы к нажиму.

Смирившись Сакута сказал те слова, что она хотела.

— Я люблю тебя.

— Правда?

— Нет, я солгал. Я очень сильно тебя люблю.

— … — После короткой паузы, Май отошла. Она уже прекратила плакать и остались только небольшие следы от слёз. — Эй, Сакута.

— Что?

— Повторишь это через месяц.

— Почему?

— Если я отвечу сейчас, то можно будет подумать, что я поддалась моменту.

— В компенсацию за волнение, я хочу хотя бы поцелуй.

— У меня сейчас бешено колотится сердце, и возможно до такого тоже может дойти.

Май отвернувшись смущённо сказала это. Её покрасневшее лицо было чрезвычайно милым.

— Май-сан, ты на удивление спокойна.

Она хотела избежать эффекта подвесного моста.

— Я предлагаю тебе тоже об этом тщательно поразмыслить.

— О чём?

Сакута не считал, что размышления о его чувствах к Май сейчас что-нибудь изменят.

— Я старше чем ты.

— Это только в плюс.

— Я не уверена, хочу ли я встречаться с парнем помладше.

— Это потому что на меня нельзя положиться?

— Это… не то, что я имела в виду, — пробубнила она. — Если встречаться с парнем младше, то не будет ли это значить, что я его совращаю?

— Верно, но я не думаю, что этого как-нибудь можно избежать.

— Я не буду совращать тебя.

— Хоть так и говоришь, но всегда соблазняешь меня.

Призадумавшись, она вспомнила, как они весело проводили время вместе, занимаясь самыми различными вещами. Щипая его за щеку, наступая на ногу и тому подобное.

— В-всё равно, ты понял?

— Нет.

— Не тупи.

— Я не могу ждать целый месяц, так что согласна, если я буду говорить это каждый день?

Услышав это, Май слегка удивилась, но выражение на её лице стало расслабленным, и вопреки его ожиданиям, не похоже, что она рассердилась.

— Хорошо, но делай это целый месяц. А не то, я посчитаю, что ты передумал.

Сказав это, Май с дразнящей улыбкой надавила пальцем на кончик носа Сакуты. Именно эту её улыбку он хотел оставить только себе. Но так как выбора у него не было, её видели и остальные.

Все ученики молча в изумлении глядели на них. Они не знали как реагировать, поэтому смотрели на реакцию друг друга, создавая атмосферу ожидания приговора.

— Всем так нравится вливаться в атмосферу, не так ли? — Оглядев школу, Май цинично рассмеялась, после чего глубоко вздохнула. — И тот слух, мол из-за тебя трое одноклассников попали в больницу — бред же!

Вскрикнула она внезапно.

После чего всё на время затихло. Май развернулась с довольно гордым видом.

— Ты ведь хотел это сказать всем, верно? — После этих её слов, он вспомнил, что они говорили об этом на «Энодене». Хоть и с опозданием, некоторые ученики уже подходили к спортивной площадке, с возбуждением смотря на эту парочку.

— …Их реакция слегка отличается от той, что я предполагала.

Так и было, ученики не были удивлены правдой, оглашённой Май.

— Это всё потому, что ты звала меня по имени без должного уважения. — Сейчас эти ученики не вливались в общую атмосферу, а наблюдали за сценой, происходящей перед ними. Они пришли сюда, повинуясь своим желаниям, таков был подростковый возраст. — Это из-за тебя они обращают на нас такое внимание.

— Тебя волнует какая-то тысяча человек? Ты слишком чувствительный.

Очевидно, что широко известная актриса будет воспринимать это по-другому.

— Наверное. А для тебя, Май-сан, полагаю даже трёхзначного или четырёхзначного числа будет мало.

Наконец, классный руководитель Сакуты, директор и одетый в майку учитель физкультуры подоспели на площадку, чтобы угомонить шум.

— Эй, меня ведь отчитают в учительской…

— Но это ведь неплохо.

— Почему?

— Меня отругают вместе с тобой.

— Ну, тогда да, неплохо.

В конце концов Сакута снова мог побыть вместе с Май.

Всем сердцем чувствуя её рядом с собой, он направился в сторону школы.

Рука об руку с Май…

Итак, Май Сакурадзима вернулась обратно в наш мир.