Невероятное восстание Лулу (Новелла) - 1 Глава

У многих молодых умов есть определенные ожидания; при определенных обстоятельствах, в определенное время и в определенном месте они могли бы стать дипломированными крутышами, как если бы их обучали ниндзя или монахи какому-нибудь древнему боевому искусству. Если бы они попали в аварию и половина их тела была бы заменена кибернетикой, или если бы их семья была жестоко убита, и они дали клятву кровавой мести. Как например, если бы из-за нападения их мать была убита, а их миловидная невинная младшая сестренка осталась слепой и искалеченной.

Так вот, этот юноша, возможно, и не был похож на дипломированного крутыша – он был худощав, высок, и в его глазах отражался пронзительный аналитический ум. Но крутыш? Нет. Не такое впечатление он производил на большинство людей. Умник, да. Крутыш, нет.

Большинство людей не видели, как он играет в шахматы.

— Это и есть твоя замена? Школьник? — мужчина, сидевший на краю шахматной доски, издал смешок, похожий на хохот падальщика, давящегося костью. — Если ты хотел сдастся, то не нужно было так меня развлекать во время этого!

Поначалу парень ничего не сказал, лишь с трудом сдерживал улыбку. Так это и был его сегодняшний соперник? Полный аристократ с небольшим шахматным талантом. Да. Эта древняя игра ума и мастерства. Манипулировать фигурами на доске, пока игрок не будет вынужден признать свое поражение, ибо ему больше некуда бежать. Он посмотрел на аристократа чуть более критическим взглядом, чем тот того заслуживал. Он видел его насквозь. Шахматы были всем, что он знал, и все же он был самым важным человеком в своем пузыре. Никто в нем никогда не побеждал его, или, по крайней мере, делал это так, что это можно было списать скорее на удачу, чем на стратегию или планирование.

— Как звать? — произнес аристократ.

— Лелуш Ламперуж, — ответил он, стоя спиной к окну. На доску упала тень Лелуша. Все выглядело так, будто он подставлялся в уже проигранной битве. Почти все пешки исчезли, и остались только кони и слон.

И, конечно же, король. Выкрашенный в черный цвет, как и его подданные.

Лелуш улыбнулся собственной шутке. О, Тобиас! Дух высокомерного аристократа, прямо так и созрел для ощипывания. Тебе действительно не стоило делать такой замечательный, заботливый подарок. Но ты все равно сделал это, безнадежный игрок.

Чуть позади него его друг Ривалз тихо присвистнул.

— Эй, как ни крути, с таким раскладом даже тебе не выиграть, — сказал он. — Это же невозможно, верно?

Ох, Ривалз! Если ты действительно решил, что поражение неизбежно, тогда почему ты приехал сюда в первую очередь? Зачем рисковать деньгами, когда есть более простые и надежные способы их заработать? Было ли это волнение от игры, или ты действительно был так уверен в способностях своего друга? Лелуш мог только строить догадки. Это не имело значения. Он пришел сюда не за деньгами. Он был здесь для того, чтобы втирать аристократам в лицо их собственные недостатки, и насколько бы большим ни было их высокомерие, Лелуш заставлял их верить, что у них все же есть недостатки, которые можно втереть.

— Девять минут, — сказал Лелуш, проводя пальцем по короне черного короля. — Девять минут – это все, что мне нужно.

***

— Еще девять минут, и мы будем дома.

Знаменитые последние слова, именно так они звучали. До сих пор операция шла как по маслу. От охранников избавились без особых проблем. Тихо. Эффективно. Никто не заметил, как пара японцев — ой, простите, «одиннадцатых» — следила за воротами. Пока еще нет. Никто по-настоящему не вглядывался в лица. Они смотрели на униформу. Они смотрели на язык тела и прислушивались к тому, что могло означать, что они могли прихватить нужное, когда придет время. Девять минут пролетели, как девять лет, а потом они увидели это. Цель. Грузовик.

Естественно, он остановился у ворот, и, естественно, водитель показал свое удостоверение охраннику на пропускном пункте. Именно в этот момент он повернулся и увидел пистолет, направленный прямо в его глупое британнское лицо, которое тупо уставилось на дуло ствола.

Проклятье, Тамаки! Что за хрень ты творишь?! Придерживайся плана в будущем. Если у тебя непреодолимое желание помереть, постарайся не втягивать в это других!

Водитель начал тянуться к своему пистолету, так же как и человек на пассажирском сиденье и шестеро сопровождавших его солдат. Через десять секунд эти люди были мертвы под градом выстрелов, а еще спустя десять они вдвоем сидели в передней части грузовика, вытаскивая оттуда того осла, надеясь и молясь тому Богу, который слушал их, чтобы никто, кроме них самих, этого не видел. Что же до Оги, Тамаки и остальных? Разбежались бог знает куда.

Если бы кто-нибудь догадался спросить ее, Каллен заметила бы, что та часть миссии, которую она считала наиболее напряженной, уже закончилась. Другие посмотрели бы на нее так, словно она только что съела живого щенка. «Но это же самая легкая часть!» – они бы воскликнули, скорее упустив суть. Конечно, самая легкая часть и была самой напряженной. Именно тогда у тебя есть больше всего времени, чтобы подумать о каждой мелочи, которая может пойти не так. Именно тогда ты представляешь, как собираются двадцать машин, поджидающиx тебя, и именно тогда начинаешь по-настоящему серьезно задумываться о последствиях неудачи. Нет времени думать об этом, пока ты пытаешься не обжечься. Нет времени обдумывать последствия, нет времени зацикливаться на этом и позволять своему воображению разгуляться.

В данном случае последствия неудачи были связаны с нервно-паралитическим газом.

Что было забавно, как только они забрались внутрь, Каллен что-то почувствовала. Это не было рациональным чувством, которое она могла бы объяснить, и было почти наверняка вызвано ее знанием того, что они везли. Подсознательное желание убежать от этого, прежде чем оно освободится, прежде чем оно убьет ее настолько ужасно, что невозможно выразить словами. Вот и все. Вот и все, что нужно было сделать. Трусливый порыв. И если она чему-то и научилась за последние несколько минут, так это тому, что прислушиваться к мимолетному импульсу – не самая лучшая реакция на трудную ситуацию.

— Проклятье, Тамаки! Ну зачем надо бы выкидывать это? — вопросил Нагата. — Это последнее, что нам было нужно.

— Нет, — ответила Каллен. — Последнее, что нам нужно, это чтобы они использовали этот газ для чего бы они там его не планировали.

Но она могла увидеть, что он имел в виду, через зеркало заднего вида. Они еще не успели вытащить тяжелое вооружение, но это было лишь вопросом времени. Каллен оглянулась на капсулу и снова притронулась к ней – непрекращающаяся злоба, которая грозила поглотить ее целиком. Это было настолько иррационально. И она это понимала. Но почему-то у нее все время мелькала эта одна-единственная мысль.

Что бы там ни было внутри, оно хуже любого газа. Гораздо, гораздо хуже.

— Верные поданные Империи!

Кстати, о вещах, которые были ядовитыми. Вот и вышел их «любимый» наместник с телевизионной «трогательной» речью, заставивший ее кровь вскипеть.

— Разве вы не видите мою боль? Разве вы не видите, как эти действия разрывают мое сердце на части? — лгал он. Такая красивая ложь. Они проглатывали ее, как самую сладкую конфету, не обращая внимания на пагубные последствия ее приема. — Я был добрым и сострадательным правителем! И все же они считают нужным отплатить за эту доброту убийством и воровством. Да будет так! Их вид может понять только жестокость и ярость, и за это мы должны предложить им нашу жалость. И все же мы не должны позволить этому ослепить нас! Я не могу стерпеть подобные действия! Ради всеобщего блага я отдам этих негодяев в руки правосудия! На что, у вас есть мое слово!

О да, наместник. Какую красивую маску ты носишь на людях. Не нужно людям осознавать, сколько крови было на их руках, не нужно им воображать, что они стоят на спинах других, что они находятся среди чудовищ. Насколько могла знать публика, они были цивилизованным народом. Не угнетателями, а просветителями. Они вытаскивали со дна нецивилизованных, пусть даже против их воли.

Если бы только мир мог увидеть истинную природу этого человека. Если бы только камеры продолжали транслировать после окончания речи.

***

Когда он открыл дверь в соседнюю комнату, на лице принца Кловиса сияла улыбка, способная растопить лед и очаровать стол, заставив того превратиться в колесо обозрения. Как только дверь закрылась, маска упала, и генерал Бартли с трудом сдержался, чтобы не поморщиться под этим пристальным взглядом.

— Позвольте, дав мне минутку, рассказать вам о ваших ошибках. Если я что-то неправильно понял, пожалуйста, не стесняйтесь, поправьте меня, — сказал Кловис. Бартли кивнул. Кловис продолжал подпиливать свои ногти на руках, шагая по комнате.

— Первая ошибка заключалась в том, что вы положили свои пресловутые яйца в одну корзину. Ведьма и артефакт, оба в одном и том же транспортнике! Такая гениальная стратегия безопасности!

— Благодарю, сэр!

— Ваша вторая ошибка заключается в том, что вы не способны понять сарказма, — сказал Кловис. — К данному делу это не относится, и с этим можно будет разобраться позже, — он протянул свою руку и бутылка вина, стоявшая на столе, поднялась в воздух, словно ее поднял сам ветер, и потянулась к протянутой руке Кловиса. Он вытащил пробку и вылил немного ее содержимого в ближайший бокал, который завис в воздухе. Бартли зачарованно смотрел на экран, в то время как Кловис продолжил, повернувшись к нему спиной.

— Ваша третья ошибка заключалась в том, что содержимое было ядовитым газом – просто идеальная мишень для атаки террористов! Почему бы тогда не повесить над ним гигантскую неоновую вывеску, умоляющую о внимании? Осторожность, Бартли! Отвлечь их чем-то, перевозя в это время важные грузы, отдельно друг от друга!

— Я могу только извиниться за свой провал, — сказал Бартли. — Полиция была проинформирована, что это медицинское оборудование, но если мы пошлем военных…

— Там будет запись об этом, — закончил за него Кловис. Бокал переместился в его руку, и он поднес его к губам, прежде чем вернуть его обратно в воздух, где он неподвижно летал. — Прямо сейчас меня это уже не волнует. Разверните Имперскую гвардию. А также найтмэйеры.

Имперскую гвардию и найтмэйеры? Ради такой маленькой группки?

— Я, разумеется, подчинюсь, — произнес Бартли. — Но вы уверены, что такие меры необходимы?

— Ваша четвертая ошибка, — сказал Кловис. Бутылка полетела обратно к столу, а бокал тем временем последовал за Кловисом, пока он шел через военный кабинет. — Ваша неспособность понять всю серьезность угрозы Британнии, если ведьма или артефакт попадут не в те руки.

***

Не было ничего более приятного, чем наблюдать, как высокомерного аристократа унижают, бьют и побеждают. Не имея другого выхода, кроме как заплатить или столкнуться с еще большим оскорблением их гордости. Никакой возможности заявить, что это была удача или обман, никакого отрицания, никакого убежища, за которым можно было бы спрятаться, ничего, кроме их собственной неадекватности, выставленной на всеобщее обозрение.

Не то чтобы Лелуш был особенно мелочным человеком или что-то в этом роде. Отнюдь нет. Честно.

— Мне тут интересно, — начал Ривалз, не отрывая глаз от дороги и ведя свой довольно дорогой мотоцикл по дороге, ведущей обратно в Академию Эшфорд. — Твой первый ход после того, как ты взял игру в свои руки… Ты начал с короля. Почему?

— Лидер должен вести, — сказал Лелуш. — Если он не способен на это, то какой вообще смысл в лидере?

На мгновение Ривалзу показалось, что он хотел сказать этим что-то еще, но едва ли это было настолько важно для них обоих, чем бы оно там ни было.

Рефлекторная реакция, которую можно было бы списать на любого из них. Грузовик из-за того, что ехал слишком быстро, или Ривалз из-за то, что не заметил его – и в том и другом можно было обвинить довольно легко. В конце концов, это действительно не имело значения. Из них именно самое большое транспортное средство свернуло с дороги, проломив баррикаду и приземлившись вниз на землю с ужасным раздирающим ухо скрежетом и тошнотворным металлическим ударом. Ривалз пронзительно взвизгнул, и оба парня посмотрели друг на друга с одинаковым выражением лица, не желая признавать одну и ту же мысль, которую ни один из них не произнес вслух: «Неужели это из-за нас?»

Стервятникам потребовалось всего несколько секунд, чтобы наброситься на них. Зрители. Зеваки. Шокированные тем, что произошло, и не имевшие ни силы духа, ни сочувствия, чтобы даже просто подумать о том, чтобы протянуть руку помощи.

— Слушай, это что, авария? — риторически спросил кто-то из толпы. По крайней мере, Лелуш надеялся, что это риторический вопрос.

— Наверное, пьяный водитель. И поделом ему за такую беспечность. Идиот.

Люди могли умирать там, внизу, а они были слишком заняты тем, что развлекались, размышляя о причинах произошедшего. Не все ли равно, почему это произошло? Нет! Все, что имеет значение, это конечный результат – машина разбилась, и ее пассажиры могут пострадать, а эти идиоты вообще не помогали!

— Лелуш, — крикнул Ривалз. — Что ты делаешь?

— Пойду проверить, не пострадал ли там кто-нибудь, — ответил Лелуш. Да, он прекрасно знал, что не был самым натренированным физически человеком, но даже он мог справиться с чем-то таким простым. Через несколько мгновений он уже был на крыше машины, стуча в стенку и крича: «Эй, вы там в порядке?»

«Наконец я нашла тебя…»

Странно было слышать голос в своей голове. Действительно, очень невероятно. Он, должно быть, вообразил это себе, да, это имело смысл. Там была женщина, вероятно пострадавшая в результате аварии, поэтому он заполз внутрь машины, чтобы оказать любую посильную помощь. Все зависело от того, что он найдет, когда окажется внутри.

Именно тогда водитель грузовика ясно дал понять свое намерение быть абсолютно где угодно, но только не там, где они сейчас находились. По крайней мере, они, скорее всего, не пострадали, но он, вероятно, должен был дать им знать, что он был внутри, чтобы они могли выпустить его.

Его рука упала на причудливого вида капсулу, вроде тех, что можно найти в упавшем инопланетном космическом корабле. Лелуш не придал бы этому никакого значения, но от этого короткого прикосновения по его телу пробежал холодок. Это не был просто контейнер. Это не была капсула. Это было что-то другое. Там, внутри, было что-то такое, что звало его. Это было так, как будто он стоял перед своей судьбой, и все, что ему нужно было сделать, это протянуть руку и…

Выстрелы вырвали его из этого странного транса. Пули, летящие так густо, словно дождь, в воздухе, были нацелены на этот скромный маленький грузовичок. Это, скорее всего, порушило его план выйти на свет – его шансы на выживание резко упали до нуля! То же самое было и с другим вариантом, который мог закончиться сломанной шеей или изрешеченным пулями трупом. Возможно, даже оба? Нет, лучше всего сидеть в тенечке и молиться, чтобы не заметили. Молчи. Не шевелись. Жди возможности, будь терпелив, а затем беги прямо на свободу.

Это был его единственный шанс выжить. Каким же все-таки добрым самаритянином он оказался.

***

Во время брифинга он сидел один в темном углу помещения. Так было с тех пор, как он поступил на службу. Другие добровольцы смеялись и отпускали шутки за его спиной. Ну вы знаете. Этот особый вид «за твоей спиной», когда они хотят, чтобы ты слышал каждое слово с контекстом и значением таким же прозрачным, как стекло. Целились в него просто из-за того, кем был его отец. Так было каждый день на тренировках. Каждый день они устраивали розыгрыши, начиная от детских и заканчивая действительно технически впечатляющими. Как им удалось запихнуть столько испорченной сметаны в ящик для носков, он до сих пор не понимал.

Но несмотря на все это, он продолжал упорствовать. Он продвигался вперед, переступая каждый новый рассвет каждого нового дня. Они не могли задеть его. Не так, как им хотелось бы. Он ни на что не реагировал, кроме необходимых физических реакций. Он даже не защищался, если они когда-нибудь кидались на него с кулаками, что они иногда и делали, в попытке поставить хвастуна на положенное ему место. И все же. Никакой эмоциональной реакции, просто потому что—

Нет. Неправильно. Он на самом деле реагировал эмоционально. Но это было совсем не то, чего они хотели. Дело было не в страхе, не в ненависти, не в том, что он «понял свое место», не в какой-то другой ерунде. Это была жалость. Простая жалость. Для того чтобы почувствовать себя большими и могущественными, им не оставалось ничего другого, кроме как придираться к тем, кого они считали слабее себя. Это причиняло им еще большую боль, чем ему самому, поскольку каждый раз, когда он брал себя в руки, он не сообщал о них, не жаловался, не делал ничего, кроме того, чего от него ожидало начальство. Они думали, что он попал сюда по тем же причинам, что и они – личная слава, продвижение своего места в обществе, стремление к власти, престиж и холодные деньги.

Его звали Сузаку Куруруги. И он выполнял совершенно иную миссию проникновения, чем то, что люди могли бы ожидать. Он войдет в систему и изменит ее изнутри. Не в худшую сторону, не для того, чтобы ослабить ее или расшатать ее основание. К лучшему. Он поднимется по служебной лестнице, полагаясь только на свои собственные таланты и способности, а затем докажет тем, кто сидит наверху, что даже если – просто даже предположить что – люди не созданы равными, это не значит, что британец всегда лучше японца.

Поэтому, пока что он слушал брифинг в окружении других пожалованных британцев. И от того, что он услышал, у него защемило сердце.

— Очевидно, что у нас нет никакой возможности узнать, что террористы намерены делать с ядовитым газом, — сказали им. — По всей стране слишком много целей, чтобы их можно было сосчитать. Если им удастся сбежать с помощью газа, то невозможно подсчитать, сколько человек будет убито. Если мы не вернем его сегодня, их кровь будет на наших руках в той же степени, что и на их.

Убийцы. Вот и всем, чем они были. Неужели они не видят? Неужели они ничего не понимают? Терроризм не мог быть ответом. Все, на что он годился, это дать тем, кого они больше всего ненавидели, причину или оправдание, в которых они нуждались. И в процессе этого погибали невинные люди. Невинные британцы. Невинные японцы. Он ожидал выполнения заданий, которые могли оставить кислое послевкусие, пока он поднимался по служебной лестнице. Это было то, что он сделает, не нуждаясь в приказах. И он сделает это. Но не счастливо. Он сделает это с той огромной печалью и яростью, которую эти задиры во время тренировок только и мечтали вытрясти из него.

Вскоре после этого они прибыли в район Синдзюку. Брифинг проводился в спецтранспорте, предназначенном для того, чтобы ввести солдат в развивающуюся ситуацию с полной осведомленностью и подробностями миссии. К примеру, транспорт в последний раз видели приблизительно в этом районе, но в настоящее время точно неизвестно, где именно.

— Рядовой Куруруги, — произнес его командир. — Я хочу, чтобы вы провели разведку впереди. Мы подойдем к вам через пять минут. Двигайтесь.

— Так точно, сэр, — ответил он на автомате после изнурительных тренировок.

Ему не потребовалось много времени, чтобы найти транспорт. Он разбился. Неслабо. Шальной кусок каменной кладки упал на водительское сиденье. Если там еще кто-то и был, то он был раздавлен. Либо мертв, либо умирает. Печально. Теперь они никогда не предстанут перед судом за содеянное.

Но там был один выживший. Он был одет в темную одежду, которая подчеркивала его прическу. Он был высок, но тощ и тянулся к контейнеру, наполненному газом. Это было странно, но Сузаку ощутил жуткое ощущение, как будто он почти смотрел на то, чего не должно было быть в этом мире. Неестественное существо, скрытое от его глаз простым металлическим контейнером…

— Хватит уже бессмысленных убийств! — крикнул он, напугав террориста.

— Подожди, я не од–…

Сузаку уже услышал и увидел достаточно. Он двигался по воздуху почти так же легко, как лосось плывет по ручью. Террорист сделал тщетную рефлекторную попытку защититься от удара, но его время реакции не было и десятой доли времени тренированного солдата. Прижать его к земле было детской забавой.

— Собираетесь использовать ядовитый газ? Не шути со мной!

Поразительно, как молод был этот человек. Так много ненависти и ярости и так молод. Это было видно по его глазам. Кроме того, это было видно на всем его лице. Оно как бы говорило—

— Я уничтожу Британнию!

— Боже. Лелуш? Это ты?

Почему-то в этом был какой-то извращенный смысл. Семь лет. Неужели действительно прошло уже целых семь лет? Лелуш ви Британния и его сестра Наннали. Эти трое были неразлучны очень короткое время, до вторжения, до завоевания Японии. Но в тот день все изменилось, и Сузаку увидел в Лелуше нечто такое, чего раньше не замечал. Он увидел ненависть. Слепую ненависть. Ярость, которую держали холодной только для того, чтобы ее можно было разжечь в любой момент. Маленький мальчик, который ненавидел нацию, в которой он родился, и это все, что они представляли. Маленький мальчик, который уже вырос. И вот теперь, опальный принц присоединился к террористической группировке, преданной делу изгнания Империи его семьи из страны.

В этом была какая-то странная больная ирония. Если Британния разрешила пожалованным британцам служить в армии, то так называемая группа сопротивления, несомненно, допустит и недовольных британцев в свои ряды.

— Сузаку… — сказал Лелуш, и это узнавание поразило его так же сильно, как и Сузаку. Вполне возможно, что в этот самый момент их могло сбить с ног простое перышко. — Ты стал британнским солдатом.

А затем случилось нечто ужасное. Словно ночной кошмар появился на яву. Как если бы ужас был виден только краем глаза, по крайней мере в самом начале, но потом он все растет и растет, пока не завладевает всем вашим вниманием. В тот момент, в тот ужасающий момент, который вы уже просто не можете игнорировать, вы начинаете осознавать истинную природу того, что воспринимаете. Причастность. Последствия. Цена.

Капсула открывалась. Капсула, наполненная смертельным ядовитым газом, открылась словно сама собой. Будто сама пасть Ада.

Его следующее действие было очень красноречивым. У Сузаку Куруруги был противогаз, выданный солдатам на случай, если капсула все-таки откроется. Некоторые в Британнии могут не испытывать теплых чувств к пожалованным британцам, но даже самый убежденный Чистокровный посчитал бы немного глупым и непрактичным посылать их в такую ситуацию без хотя бы противогаза. Это было бы тривиальным делом надеть маску, чтобы после вернуться к своему командиру и доложить, что террористы предпочли вскрыть капсулу, а не попасть в плен. Но нет. Вместо этого он повалил Лелуша на землю и вдарил противогазом по лицу своего друга, зная, что теперь его ждет мучительная смерть.

Что еще более показательно, так это то, что не имело значения, что он лично знал Лелуша. Он сделал бы то же самое для абсолютно любого человека.

Вот только смерть так и не пришла. В этом белом клубящемся облаке не было сразу заметных токсичных свойств, и его было слишком мало для такого контейнера. Более того, теперь, когда он смог заглянуть внутрь, оба парня увидели девушку с зелеными волосами, одетую в смирительную рубашку. Она смотрела на них глазами, полными надежды и жизни. Такими живущими. Скорее живущими, чем живыми.

И через несколько секунд Сузаку увидел, что в контейнере рядом с ней было что-то еще. Богато украшенный лук и стрела, от которых у него возникло странное ощущение, будто те тоже были живыми.

***

Есть довольно известная поговорка о трех видах лжи. Есть ложь, наглая ложь и статистика. Если вы сразу спуститесь вниз, то последнее, как правило, имеет место просто потому, что люди принципиально не понимают статистику так же хорошо, как они считают.

Бросьте обычную монетку девять раз подряд. Каждый раз выпадает решка, и типичный человек ожидает, что в следующий раз та упадет орлом, «потому что так должно быть». Вот только суть в том, что нет, это не так. Статистика так не работает. Реальность так не работает. Следующий бросок монеты имеет примерно пятьдесят процентов шансов упасть той или иной стороной. Хотя, конечно, маловероятно, что кто-то когда-нибудь честно бросит монету десять раз и каждый раз получит один и тот же результат, это, разумеется, может произойти, но ни один из бросков монеты не окажет никакого влияния на последующие или предыдущие броски.

Это главная причина, по которой Лелуш не пытался вычислить статистическую вероятность встречи с Сузаку Куруруги из всех людей в этом месте и в это время. Слишком много переменных. Слишком много факторов. Не говоря уже о том, что это уже произошло, а значит, вероятность того, что это произойдет, уже составляет 100% по простому определению. Из всех солдат Имперской гвардии, из всех тщетных попыток японского сопротивления наступить Британнии на пятки, и чтобы он случайно ввязался в эту заварушку. Ни один солдат не поверил бы в эту нелепую историю, поскольку это означало бы совместную казнь, либо отправку на «суд». Где будет раскопана вся подноготная его и Наннали, которая спасет ему жизнь, но лишит их обоих свободы.

Каким бы странным ни был этот поворот событий, эта девушка была еще более странной. Почему ее держат взаперти в этой капсуле?

— Должен сказать, Сузаку, — сказал Лелуш, борясь с особенно раздражающим узлом. — Я знал, что Британния делает огромные успехи в разработке оружия, но не думал, что даже им удастся заставить ядовитый газ принять форму молодой женщины. Никто просто не ожидает подобного.

— Сейчас не время для сарказма, — сказал Сузаку, пытаясь расстегнуть путы с другой стороны. Они уже проделали основную работу. У нее были узлы на ее руках и ногаx, привязанные к дну и бокам капсулы. Двигаться, должно быть, в таком случае было невозможно. — На брифинге нам сказали, что это был ядовитый газ. Я и не предполагал такого.

— Я просто продолжу и добавлю это к списку вещей, которых никто из нас сегодня не ожидал, — ответил Лелуш. — Он растет с каждой минутой.

Проклятье. Этот конкретный узел был гораздо крепче, чем казался на первый взгляд. Он сильно дернул его и, слишком сконцентрированный на деле, чтобы обратить внимание на свое окружение, почувствовал, как его руку что-то царапнуло как раз в тот момент, когда узел – последний из них – поддался и освободил бедную женщину. Лелуш вскрикнул от неожиданно жгучего ощущения и услышал грохот. Лук и стрела отскочили от капсулы и упали на пол.

Масштаб того, что только что произошло, поразит его не сразу. События, меняющие жизнь, такого масштаба редко случаются.

— Поранился? — спросил его Сузаку.

— Нет, ничего такого. Просто поцарапался о стрелу, я думаю.

Забавно это. Кем бы ни была эта зеленоволосая красавица, выражение ее лица полностью изменилось. Она будто смотрела, как песчаный замок смывает приливом. Раньше, когда они пытались развязать ее, на ее лице была какая-то странная печальная надежда, но теперь он почувствовал, что слово «просто» в его последней фразе было не совсем правильным.

Она бросилась к его руке и осмотрела рану. Не то чтобы рану. Это был тот самый порез, который зажил почти так же быстро, как и появился. Не очень глубокий, быстро покрывшийся рубцом и который будет жалить до скрипа зубов, похоже, еще несколько часов. Язык тела женщины завершил свою метаморфозу, а затем она пожала плечами.

— Что ж, — сказала она. — Увидимся.

Вот так просто она начала уходить. Не сказав больше ни слова, даже простого «спасибо» за свое освобождение. Они даже не узнали ее имени.

— Э-эй, подождите минутку, — закричал Сузаку, как будто вспомнив, что формально он должен был вернуть эту женщину. Он бросился бежать, догнал женщину и преградил ей путь. — Мне очень жаль, но я не могу так просто отпустить вас. Пожалуйста, просто дайте нам знать, почему они держали вас в этой штуке.

Женщина даже не остановилась. Она продолжила идти, как будто Сузаку даже не было рядом, и, когда он попытался дотронуться до ее плеча, произошло что-то очень странное.

Они вдвоем стояли в тени какого-то здания. По причинам, которые Лелуш в то время не мог понять, тени в этом месте исчезли. Это было совсем недолго. Как вспышка молнии, но она оставила после себя изображение от своего блеска. Затем женщина продолжила идти. В этот момент Сузаку рухнул на землю, будто его переехал паровой каток.

Лелуш уже начал двигаться, прежде чем успел осознанно подумать о том, что делать дальше. Что тут только что произошло?

— Сузаку? — сказал он.

Как оно там делается? Проверить его дыхательные пути, убедиться, что они не заблокированы…

— Отец… — произнес Сузаку. — Ты… Но ты должен быть мертв! Я… Я не хотел!

Какая-то предательская часть его сознания шептала ему на ухо: «Посмотри на это с другой стороны, Лелуш. По крайней мере, теперь ты знаешь, почему ее держали там». О да, теперь это казалось довольно очевидным. Оставалось надеяться, что она больше никому не навредила.

— Эй, ну же! Возьми себя в руки! Что она с тобой сделала?

Сузаку несколько раз моргнул, и, к счастью, ему показалось, что он приходит в себя.

— Лелуш? — пробормотал он. Сузаку тряхнул головой, по ощущениям ее словно кто-то набил ватой и он пытался вытащить ее оттуда. — Что… что только что–…

Звук топчущих ног привлек его внимание. Солдаты! Ну, конечно же. В этом был смысл. Конечно же, Сузаку не послали бы сюда одного. Конечно же, он был частью отряда. Конечно же, они послали его разведать местность. Что произойдет, если они найдут его здесь? То же самое, что он понял и раньше. Они либо арестуют его, либо убьют, и любой из этих вариантов будет означать одно и то же. Жизнь, которой он жил, придет к концу, то же самое касается и его сестры.

Сузаку шагнул вперед. Лелуш протянул руку, молясь, чтобы он вспомнил код, который они придумали семь лет назад. Лелуш показал ему знак, который говорил: «Сиди тихо. Не шевелись.»

Можно было почти видеть, как шестеренки крутятся в его голове. Выйди туда, и солдаты неизбежно увидели бы их обоих. Если они увидят Лелуша…

— Никаких следов рядового Куруруги, — сказал один из солдат. — Единственная необычная вещь, которую мы нашли, это лук и стрела. Возможно, получится выручить за них немного, если потом продать в музей.

— Забавно, что некоторые люди готовы заплатить что угодно за такую рухлядь, — сказал командир. — Ладно. Приглядите за этим, остальные проверьте местность. Пошевеливайтесь.

Мало что тут можно было вообще сделать. Сузаку, по крайней мере, молчал ради него, но они оба знали, что их шансы были малы. Может быть – только может быть – если он будет продолжать прижиматься к этой стенке и держать голову низко опущенной, он сможет остаться вне поля зрения, но все, что потребуется, это чтобы один из них повернул голову и…

И тут зазвонил его телефон. В ту же секунду мелодия звонка превратилась из его любимой в мертвецки ненавистную. Каждый солдат повернул голову в его сторону, один даже шагнул прямо перед ним, пока он возился с кнопкой выключения.

— Нашел там что-нибудь?

— Никак нет, сэр, — сказал солдат. — Мне тоже показалось, что я слышал это, но здесь никого нет.

Здесь никого нет. Но это было невозможно. Лелуш стоял прямо перед ним. Никто из слепых не мог попасть в армию ни в одной стране, или, по крайней мере, им не давали оружия. Но дело было не только в этом солдате. Никто из них не мог его видеть. Сузаку был так же растерян, как и он сам. Он даже показал универсальный вопросительный код: «Что здесь только что произошло?»

Лелуш пожал плечами. Но что-то привлекло его внимание. Что-то лежало на земле прямо перед ним. Что-то, что не имело никакого смысла вообще, но одновременно казалось ответом на его самые насущные вопросы.

Хотя он и опустил плечи, тень Лелуша этого не сделала.

***

В том, что она делала сегодня, было не так уж много проблем, но это не означало, что она не получала немного удовольствия. Вот уж действительно. Украсть что-то столь важное у принца Кловиса, имея на руках такую устаревшую технику? Если бы при них было желание умереть, то наверняка существовали способы получше, чем «самоубийство от Британнии». Возможно, что-нибудь такое, что могло бы вызвать чуть меньший сопутствующий ущерб. Менее дорогой с точки зрения потерянных жизней, потраченных денег и времени. Да господи! Им понадобились бы годы, чтобы собрать деньги и возместить причиненный ущерб, но опять же, некоторое из этого, вероятно, было там задолго до сегодняшнего дня.

И все же! Джеремия, похоже, хорошо держался против их главного бойца. Его было более чем достаточно, чтобы справиться с этим дураком-суицидником в Глазго. Что оставляло ей немного менее веселую задачу по возвращению предмета, но кто мог помешать ей убить несколько террористов по пути?

Очевидно, судьба. Она никого не нашла к тому моменту, когда обнаружила разбитый грузовик и украденную капсулу. Она ворвалась прямо на место аки орел, хватающий свой обед, и быстро осмотрелась, в то время как присутствующие Имперские гвардейцы воспользовались случаем, чтобы поднять свои челюсти. Даже когда тот находился на вашей стороне, внезапное появление найтмэйера вызывало благоговейный трепет.

— Доклад, — позвала она, тщательно анализируя окружение и не особенно заботясь о том, что видит.

Командир отдал честь.

— Я с сожалением сообщаю, что пока мы отбивали капсулу, террористы смогли ее открыть. Тем не менее, в воздухе нет следа ядовитого газа.

— Естественно его нет, — ответила она. — Во-первых, в капсуле никогда и не было ядовитого газа. Но что касается вас, он вполне мог и быть.

Командир с тупым видом моргнул.

— Не понимаю.

— Приказы от Наместника, — ответила Виллетта. Целая полоса пуль с легкостью срезала мужчину. — Любой, кто видел содержимое без разрешения, должен быть убит, — сказала она абсолютно никому.

Быстрое сканирование местности тепловизором не выявило никаких дополнительных тепловых сигнатур.

— Как и тот лук и стрелу, что ты держишь в руках, и я сейчас их изыму.

Что же двигало такой женщиной, как Виллетта? Простые амбиции. Продвижение. Прямо сейчас она была в нескольких дюймах от вершины, настолькой высокой, насколько она только могла взобраться. Все, что для этого требовалось – простое усердие, подчинение приказам и чертовски хорошее выполнение своей работы. Она была Рыцарем. Для некоторых людей этого могло быть достаточно. Она хотела большего. Она хотела стать баронессой, и то, что лежало перед ней, было достаточно важным для Кловиса, чтобы она вполне могла получить желаемое, сдав его с потрохами.

Несколько быстрых нажатий по консоли, чтобы заблокировать систему, проверить, заряжен ли ее пистолет, и вскоре после этого она вышла из машины. Кто бы мог подумать, что это будет так просто? Все, что ей нужно было сделать, это перешагнуть через нескольких несчастных солдат, которые забрели во что-то выше их званий, нагнуться, поднять что-то древнее и вернуть его на родную базу. Все гладко и четко.

Вот только краем глаза она что-то заметила. Что-то из фильма ужасов, что может показаться странным для человека, который только что жестоко застрелил нескольких человек без предупреждения – такого человека не следует так легко пугать. Это была рука. Парящая рука в воздухе без тела. Представшего перед ней совершенно невероятного ужаса было достаточно, чтобы отвлечь ее на достаточное время, чтобы палец на спусковом крючке не успел нажать.

Ее пистолет отлетел в сторону, а рука раскалилась добела от боли. Виллетта поморщилась и сосредоточилась на этой руке.

— Черта с два я тебе позв–…

Следующая пуля попала ей в ногу на полпути. В следующее мгновение она поняла, что падает на землю, и камень начинает заслонять ее глаза. Следующее, что она почувствовала, был удар по голове, а затем она увидела темноту.

Лелуш отчаянно старался не дрожать, приближаясь к лежащей без сознания женщине. Держи пистолет прямо. Держи его направленным на нее, на случай если она притворяется. Легкий толчок в туловище перевернул ее на спину, и, о боже мой, травма головы вдобавок ко всему остальному? Значит, нет необходимости убивать ее.

— Лелуш, — сказал Сузаку. — Зачем надо было по ней стрелять!? Она все равно нас не видела.

— И ей не надо было застреливать тех солдатов, — как-то отстраненно ответил Лелуш. Он поднял лук и стрелу и внимательно осмотрел их. — Интересно, не находишь? Я тут подумал…

— Что ты делаешь? Я не…

— Понимаю?[1] Да. Я тоже. Но почему Кловис так заинтересован в этом луке и стреле? Даже он не стал бы так одержим чем-то только потому, что это было хорошо сделано.

Он сунул руку в тень Сазерленда. Странно. Он мог видеть ее, но, с небольшим усилием повернув свой взгляд чуть левее, она исчезла. Капельку концентрации и он видит вены, кости, мышцы. Довольно отвратительно. Лучше не задерживаться слишком долго на том, как на самом деле функционирует его тело.

— Лелуш, твоя рука! Что–…

— Я могу делать ее невидимой, Сузаку! Невероятно! Это сила стрелы? Вот почему Кловис так рьяно хочет ее!

Что еще он мог с ней сделать? Эта сила! Это подарок самой судьбы! Может быть, даже средство, чтобы продвинуться немного быстрее! Он осторожно положил лук в тень, отступил назад и ухмыльнулся про себя.

— Не только я. Все, что находится в тени, я могу сделать невидимым. И все от одной царапины… Ты действительно думаешь, что это хорошая идея позволить Британнии получить в руки такую силу? Можешь себе представить, для чего они решат ее использовать?

— Нет, — ответил Сузаку. — Но я могу себе представить, для чего кто-то, кто ненавидит Британнию, может использовать ее. Шпионаж, саботаж, убийство–…

— Я же тебе уже говорил, разве нет? Это чистая случайность, что я оказался здесь… нет, возможно, это была судьба. Если бы меня здесь не было, ты был бы уже мертв. Если бы тебя здесь не было, меня бы убил тот солдат, который меня нашел бы.

Но казалось, что Сузаку его не слушает. Вместо этого он опустился на колено рядом с женщиной с разорванными полосками одежды, тщательно перевязывая раны на ее голове и ноге.

— Может быть, она и убила бы меня, — начал Сузаку. — Но это не значит, что я просто оставлю ее здесь истекать кровью. Пожалуйста, Лелуш! Позволь мне вернуть этот лук! Может быть, тогда все это прекратится.

— Ты что, уже забыл о той девушке? — в ответ сказал Лелуш, едва веря в то, что говорил его друг. — Разве ты забыл, что они убьют тебя в ту же секунду, как увидят со стрелой?

— Если такова цена, чтобы остановить убийства этих людей, то так тому и быть. Может быть, я смогу убедить их прекратить это кровопролитие, если просто так вернусь к ним.

Сузаку вполне мог попытаться взять этот артефакт с собой, он видел это по его глазам. Обычно он ничего не мог сделать, чтобы остановить это, но прямо сейчас… прямо сейчас Сузаку даже не мог видеть лук, и у Лелуша было несколько планов, чтобы помешать ему схватить его, даже если он сделает попытку.

— Не будь дураком! Ты слишком много на себя взваливаешь. Ты действительно думаешь, что это на самом деле сможет положить чему-то конец? Не бросай свою жизнь даром! Ты можешь сделать гораздо больше, чтобы помочь миру, если останешься в живых–…

— Когда это моя жизнь стала важней всех остальных? Я не могу повернуться к ним спиной, Лелуш! Я этого не сделаю!

— И я никому не позволю – ни Британнии, ни террористам – использовать этот лук, чтобы мучить слабых!

Их спор был прерван болезненным стоном, и Лелуш увидел единственный шанс, что этот спор может привести к чему-то похожему на разумный конец.

— Ты сказал, что не оставишь ее здесь истекать кровью. У тебя действительно есть время для этого прямо сейчас?

Если бы взгляд мог убивать, то на лице Лелуша была бы дыра. Сузаку даже не пытался скрыть, как его не впечатлил этот трусливый способ прекратить дискуссию. Но они оба были так упрямы, так уверены в своей правоте, что, вероятно, будут спорить до конца времен. Вместо этого Сузаку осторожно, очень аккуратно поднял раненую женщину и начал уходить шагом, в котором было больше цели, чем расстояния.

— Тебе должно быть по силам покинуть этот район с этой твоей новой способностью, — сказал Сузаку. — Возвращайся домой. Будь осторожен по пути.

— Почему не отвезти ее в Сазерленде? Так будет безопаснее и быстрее.

— Может быть. Но она не покинула бы его, не заблокировав управление. И она не сказала бы мне последовательность активации, даже если бы была в сознании.

— Точно. Глупая идея. Забудь, что я сказал, — Лелуш шагнул в ближайшую тень и исчез в ней, как будто его выкрасили в черный цвет. Он ушел, оставляя после себя звуки шагов, разносившиxся эхом по всему месту…

Только для того, чтобы спустя пять минут вернуться в пустынное помещение, направляясь прямиком к Сазерленду, без каких-либо признаков Сузаку где-либо поблизости.

— Не переживай так сильно, Сузаку, — сказал он, забираясь в кабину и звеня ключами в кармане. — Я обязательно положу конец этому бою, — он повернулся лицом к своей тени и улыбнулся, когда та помахала ему рукой. — Ну что же, мой друг. Поскольку ты видел, как пилот активировала систему безопасности из этой кабины, похоже, я тоже смог увидеть это. Интересно, какие еще способности мне от тебя ожидать? Но сначала главное! Пришло время мне сделать свой первый шаг к тому, чтобы сокрушить Британнию! У них не будет ни единого шанса!

<— To Be Continued

***

Параметры Стенда

Painted Black (Окрашенный Черный)

Пользователь Стенда: Лелуш

Характеристики:

Разрушительная сила — D

Скорость — A

Дальность — C

Выносливость — B

Точность — A

Потенциал развития — B

Способности:

Fade Away (Раствориться в тенях/Невидимость): Все, что находится в темной области (в основном в черной тени), может стать полностью невидимым во всем электромагнитном спектре. Лелуш может решить, насколько непрозрачным он воспринимает предмет, затронутый этой силой. Применяя этот вторичный эффект к самому себе, он может быть уверен, что не ослепнет, став невидимым. Невидимые предметы по-прежнему будут издавать звуки и все еще могут ощущаться. Любая их часть в пределах яркой области снова становится видимой.

[1] Непереводимая игра слов: Сузаку говорит «I don’t under-…», а Лелуш заканчивает за него «Stand?». То есть, можно сказать, первое, но не осознанное упоминание Стенда в фике.

Как переводчик, сразу хочу отметить пару моментов, касаемого данного фанфЕка:

1. В тексте, как страна, БритаННия (и ее прилагательные) будет писаться с двумя «Н», поскольку это, как все могут помнить, не та Британия, что на Британских островах, а «Священная Британнская Империя». Тем не менее, сами британцы будут употребляться с одной «Н», поскольку переводчику тогда это не режет глаза.

2. Стенды будут в тексте только на английском языке в квадратных скобочках, т.е. например: «Лелуш использовал [Painted Black]». Их способности – на русском. Авторский перевод Стендов будет только в послесловии главы, как например, в данном случае.