Невероятное восстание Лулу (Новелла) - 14 Глава

Это было не то место, куда он мог бы нанести личный визит, и все же он был здесь. Другие, возможно, сочли бы это странным поэтическим моментом. Один из самых разыскиваемых японцев, Тодо Чудотворец, стоял в кабинете директора британнской школы.

— Должен признаться, я испытываю некоторое любопытство, — сказал пожилой британец, возглавлявший Академию. — Что же вам такого требуется от моей школы? Два нападения за три дня? Это в самом деле кажется довольно специфичным, если, конечно, вы не возражаете, что я так говорю.

Большинство членов ЯОФ вела оправданная ненависть к людям, которые их победили. Они чувствовали, как в их сердцах загорается стыд от быстрой капитуляции их народа, и изливали они эту страсть на разжигание пламени праведной мести. Тодо не был из таких людей. Он видел глупость в том, чтобы предаваться мыслям о мести, и слишком хорошо понимал, что Британния в целом была злым существом, и многие ее граждане относились к худшим видам чудовищ… но не все из них. Перед ним стоял довольно яркий контрпример. Он не умолял сохранить ему жизнь. Он не вел себя как дурак. Он видел опасность для своих учеников и только ради них вел себя соответственно. Это был не тот человек, которого можно ненавидеть! Это был человек, достойный восхищения! Если бы только те, кто посещает эту Академию, могли учиться на примере директора Эшфорда, тогда, возможно, будущее Британнии не было бы таким мрачным в глазах Тодо!

— Если вы беспокоитесь, что мы можем вернуться снова, не стоит, — сказал Тодо. — Если мы добьемся своего, у нас больше не будет причин возвращаться. Если же нет, то будет слишком рискованно пытаться сделать это в третий раз.

И, он не сказал этого вслух, у них не будет на это времени. Крайний срок и так уже тикал на горизонте. Директор, казалось, успокоился этим, впрочем мысли, проходившие в его голове, были ясны для всех: «Я запомню ваши слова. Чтобы просто посмотреть, сдержите ли вы их».

Он отвернулся от директора, чтобы вернуться к своему плану. Установить контроль над школой было несложной задачей. Их люди были спрятаны в машинах доставки, словно деревянный конь Трои. К тому времени, когда кто-то даже обратил на это внимание, они уже рассредоточились по всему кампусу на заранее обозначенные позиции. Всего было четыре группы, каждая из которых имела жизненно важное для операции задание.

Первая: безопасность. Крайне важно, чтобы никому не было позволено покидать территорию Академии. Их цель должна была быть обнаружена, и поэтому, если ей удастся сбежать, все это будет абсолютно бесполезно. Им были выданы как транквилизаторы, так и боевые патроны, которые должны были использоваться по их усмотрению. Цель прежде всего должна была быть взята живой. Каждый член команды безопасности был в числе лучших снайперов ЯОФ. Если бы они столкнулись с убегающей ученицей, они бы точно не промахнулись.

Вторая: Поиск. Группа людей систематически и тщательно проверяла каждую комнату в каждом здании кампуса. Простая операция по обыску должна была обнаружить их цель и вывести ее из здания как можно быстрее и аккуратнее. Их проинструктировали очень конкретно: вести себя только в рамках самообороны. Даже если оскорбляют ученики, нужно показать, что обладаешь большим духом, игнорируя их. Не надо причинять вреда ученику, кроме как в целях самообороны, и даже тогда не больше, чем это необходимо, чтобы остановить любую опасность – крайняя реакция может вызвать панику, и это легко приведет к полномасштабной резне, которая полностью настроит японскую общественность против ЯОФ. Мнение британцев мало что значило для него, если не считать того, что оно могло привести к еще большему давлению. Риск был оправдан. Если Стенд Аут не будут остановлены, то это давление не будет иметь ни малейшего значения.

Третья команда: помехи. Если военные прибудут в какой-либо момент, то операция станет невероятно опасной. Их численности было недостаточно, чтобы должным образом отбиться от такой атаки. Поэтому было жизненно важно свести к минимуму вероятность того, что военные вообще прибудут. Сигналы помех не позволят никому использовать линии связи для запроса помощи. Поэтому крайне важно обеспечить, чтобы устройство продолжало работать. Оно будет защищено и сохранено на время всей операции.

Четвертая команда: Бураи. Естественно, существовала вероятность того, что третья группа не справится со своей задачей, даже если по причинам, далеко не зависящим от них самих. Каждый из пяти грузовиков доставки нес Бурая и пилотов, что управляли ими. Едва ли достаточно, чтобы пережить полномасштабную атаку со стороны военных, но достаточно, чтобы замести их следы, если это будет необходимо для поспешного отступления.

Тодо подошел к окну в кабинете и с мрачной решимостью уставился на утренний свет. Была еще одна причина для такого разделения его людей, помимо того, что они прикрывали себя от возможных провалов. В каком-то смысле было страшно думать, что кто-то настолько преданный, хотя и вспыльчивый, может стать ненадежным, даже если тот не нзал, почему он сделал то, что сделал. Это было немыслимо, и все же с появлением сверхъестественного было невозможно спорить! Доказательства были слишком явными, слишком убедительными! Такую возможность нельзя было игнорировать!

Однако. Такая способность должна иметь какую-то форму ограничивающего фактора. Будь то сам человек, скорость его использования, близость или тысяча других возможностей его пользователя, несомненно, должны были быть каким-то образом ограничены. В противном случае, почему бы не использовать его на всех? Заставить весь мир плясать под их темную дудку. Почему бы предыдущей команде не покончить с собой или не сдаться властям? Зачем заставлять их отступить? Вопросы, на которые у него не было ответа, только предположения о возможных вариантах. Этого было недостаточно даже для того, чтобы начать пытаться довести список до истины. Поэтому его люди держались отдельно. Это ограничило бы возможность того, что они попадут под влияние этой силы. Разумеется, она не могла работать на нескольких мишенях в разбросанных местах. Если этого было недостаточно, то без их ведома каждый из них был снабжен записывающим устройством. Если они будут страдать от удобной потери памяти, запись все еще будет существовать, чтобы дать ему некоторые ответы или, по крайней мере, средства для их обнаружения.

— Что бы вы ни искали, — сдержанно произнес директор школы. — Надеюсь, вы найдете это быстро и уйдете без кровопролития.

Да. С этим Тодо, безусловно, мог согласиться. Слишком многое было поставлено на карту. Эта миссия не могла провалиться. Эта миссия не должна провалиться!

***

Само собой разумеющуюся, в комнате для встреч студенческого совета витал широкий спектр эмоций, а почему бы ему не витать? В обычных обстоятельствах члены клуба были очень разными людьми, некоторые с причудливыми чертами личности, некоторые робкие, некоторые откровенные, некоторые хитрые, а некоторые прямолинейные. Сегодня все было совсем не так, как обычно. Сегодня был еще один день за неделю, проведенный в глубинах, в самых недрах ада. Там был страх, был гнев, было виноватое облегчение, предвкушение, неуверенность, прилив смелости, и разве кого-нибудь удивит, что большинство этих эмоций одновременно испытывает один-единственный человек в этой комнате?

В то время как Лелушу и доставляло удовольствие наблюдать, как члены британнских вооруженных сил метафорически сражаются против странностей, он не слишком заботился об этой ситуации. Нападение на школу – его дом – еще одно и так скоро после первого нападения? Он сжал руку сестры, мысленно поклявшись себе, что она не ввяжется в это. Но реальность была иного мнения. Если только ему есть что сказать по этому поводу. Кроме того, ему нужно было подумать о своих друзьях из студсовета. Ривалз напустил на себя храбрый вид, хотя и не так успешно, как Милли; Нина была близка к слезам; Ширли молча смотрела на него, прося совета, а Каллен очень хорошо пыталась скрыть свои противоречивые чувства (настолько хорошо, что Лелуш сомневался, что он бы это заметил, если бы не знал о ней кое-какие вещи). По крайней мере, последние двое до поры до времени скрывали свои Стенды. И это хорошо. Как он сам, независимо от нее, предупредил их обоих: «Нет никакого способа узнать, у кого еще есть Стенд. Поэтому держи свой подальше от глаз, если не собираешься им воспользоваться.»

Лидер военной следственной группы – та самая женщина, в которую он выстрелил, не меньше, в Синдзюку – ударила кулаком по столу и глубоко вздохнула.

Сквозь стиснутые зубы она начала говорить.

— Мы должны были это предвидеть, — сказала она скорее самой себе, чем кому-либо. — Ну конечно же, если им что-то нужно от этой школы, они вернутся как можно скорее! Ну конечно же, они попытаются сделать это более незаметно! Нужно было поставить охрану на такой случай!

Еще один удар по бедному, невинному, недостойному столу.

— Но! Но это не значит, что нас списали со счетов. Они не могли привести слишком большие силы, а кампус довольно крупный. Они должны были разделить свои силы, что делает их более слабыми и уязвимыми! Мы можем воспользоваться этим в своих интересах, обнаружить их цель и, возможно, даже захватить самого опасного лидера организации одним махом!

Осознание того, что она только что сказала, казалось, постепенно проникло в ее сознание, и ее поза и тон стали расслаблеными.

— В таком случае, — сказала она, — для всех участвующих может быть парочка медалей или повышений.

Несколько членов студсовета выглядели так, словно хотели что-то сказать, но быстро передумали. Теперь это была операция военных. Спасение заложников. Ширли проскользнула поближе и схватила его за руку – жест, который наверняка был замечен несколькими другими. Идеально. Это сыграет им на руку в качестве прикрытия. Несколько успокаивающих шепотков явно испуганной девушке, пока он использовал ее собственную тень, чтобы передать свои настоящие инструкции. При условии, что все пойдет так, как он рассчитал… все, что ему нужно – это правильная возможность, чтобы сделать свой ход… и он зависит от ответа на другой вопрос: каким будет первый ход Виллетты Ню?

— Первое, что мы должны сделать, — заявила Виллетта следственной группе, — это отключить глушилки, в качестве меры предосторожности. Поскольку мы не знаем подробностей о передвижениях противника и не были готовы к боевой обстановке, существует вероятность, что мы будем разбиты. С этой целью наша первоочередная задача – обеспечить, чтобы мы могли связаться с подкреплением, если оно необходимо.

Нет… нет, это был плохой шаг! Теперь ему предстояла гонка со временем! Это было самое худшее, что она могла сделать в подобной ситуации! Неужели она не понимает, к чему это приведет? Неужели ей все равно? Нет. Глупый, глупый вопрос. Конечно же, ей было все равно!

— Прошу разрешения сказать! — произнес Сузаку, привлекая к себе все внимание. — У меня есть информация, которая может оказаться полезной для миссии!

— Информация? — спросила Виллетта. — И что же это за информация? Что ты можешь знать такого, что мы могли бы использовать?

— Перед вторжением я… обучался кендо у одного японского военного. Моего учителя звали Киоширо Тодо!

— Ну, в таком случае, — сказал один из следователей, — мы, вероятно, должны попросить тебя не участвовать в этой миссии, верно? В конце концов! Какой-то там одиннадцатый вроде тебя, вероятно, чувствует некоторую верность к своему бывшему учителю. Разве это не так?

— Ха! Но в этом ведь нет никого смысла? — сказал Ривалз, удивив всех. — Зачем ему вообще тогда говорить об этом? Я имею в виду, если он намеревался саботировать вас, чтобы помочь своему старому учителю, не лучше ли ему было вообще ничего не говорить?

— Чертов сопляк! Знай свое место! — закричал следователь, делая шаг вперед, словно собираясь ударить Ривалза. Явный признак того типа мышления, который военный предпочел бы, чтобы тот не выходил наружу, показывая, насколько сильно ситуация на него давит. Такого рода действия легко приведут к дисциплинарным взысканиям, если он переживет этот инцидент.

— Знаете, — произнесла Милли, вставая между ними с пугающим блеском в глазах. — В его словах есть доля правды. Прямо сейчас ученики этой школы находятся в опасности. Самое меньшее, что мы можем сделать, это выслушать его.

— Спасибо, — сказал Сузаку.

Благодарный тон его голоса согрел сердце Лелуша. Учитывая его положение, он, вероятно, не привык к тому, что люди вступаются за него. Как долго его старый друг должен был бороться сам, без всякой поддержки? Как часто его пинали, или ему приходилось наблюдать, как кто-то другой брал на себя почести за его хорошую работу, или как он брал на себя вину за другого провинившегося? Сколько времени пройдет, прежде чем он поймет, что система, частью которой он был, была намеренно сломана, чтобы люди вроде него никогда не смогли даже мельком увидеть вершину?

— Прежде всего, я полагаю, Тодо постарается уберечь гражданских от вреда до тех пор, пока это будет возможно. Он будет полностью сосредоточен на причине своего пребывания здесь и постарается сделать это с максимальной эффективностью и минимальными потерями.

— Да, это и так довольно очевидно, — сказала Виллетта. — Ничего больше нет?

— Есть еще несколько вещей, которые вы должны знать, — ответил Сузаку. — Где бы он ни держал глушилку, та будет защищена. Возможно, он не ожидал военного присутствия в школе, но Тодо далеко не дурак. Он, по крайней мере, предвидит, что некоторые ученики или члены факультета могут раздобыть оружие, импровизированное или какое-либо еще, и попытаются взять свое.

— Похоже, он опасный противник, — отметила Виллетта. — С другой стороны, я не ожидала бы меньшего от того единственного человека, который одержал победу над нами во время вторжения. Во всяком случае, твоя информация подтверждает мое мнение. Наиболее практичным курсом действий является устранение помех и связаться с подкреплением.

— Мне очень жаль прерывать вас, — сказала Саёко, внезапно появившись в дверях. — Но… я видела, как несколько джентльменов приближались к зданию с винтовками.

— Тогда у нас не так много времени, — объявила Виллетта. — Рядовой Куруруги! Я хочу, чтобы вы взяли этих учеников и отвели их в безопасное место. Немедленно.

Намек прозвучал так громко, что Лелуш удивился, как его не услышал сам Тодо: «Держись подальше от моих достижений, одиннадцатый. Никаких тебе медалей. Ты – рядовой, и ты останешься рядовым.» Как отвратительно.

— Да, мэм, — сказал Сузаку, резко поворачиваясь и жестом приглашая студенческий совет следовать за ним.

Казалось, что его это нисколько не смутило. Без сомнения, это результат военной подготовки. Взял приказ, выполняй приказ. С другой стороны, он вполне мог быть искренне озабочен их благополучием. Если он хочет двигаться, то должен сделать это быстро.

— Но он–…

— Ш-ш, Нина, все будет хорошо.

— Н-но он–…

— Военный офицер, и, я должна отметить, форма на нем сидит просто загляденье.

— М-мадам президент!

Как бы забавно ни было взаимодействие двух полярно противоположных личностей, у Лелуша сейчас были другие мысли, кроме как выслушивать забавные шутки. На кону стояли жизни людей. У Ширли были свои инструкции. Теперь что касается… его взгляд скользнул к Каллен, а затем Ширли резко дернула его за руку. Ну посмотрите-ка. Немного ревнуем, что ли? Ободряющая улыбка и похлопывание по плечу—

— Эй, так между вами что-то происходит?

— Позже, Ривалз! — Лелуш попытался отмахнуться, но обнаружил, что обе его руки заняты двумя довольно нервными девушками. Одной была его сестра, другой – его невероятно краснеющая «девушка». — Если мы выберемся отсюда, тогда, может быть, мы сможем поговорить об этом… кстати, у меня есть предложение, не возражаете рядовой Куруруги?

— Если желаете, — сказал Сузаку.

Пытаешься сделать вид, что не знаем друг друга, да? Но пока это только к лучшему. Если бы им пришлось поправить это позже, это было бы легко объяснимо при менее напряженных обстоятельствах.

— Есть вероятность, что среди учеников и преподавателей возникнет некоторая паника. Одной из обязанностей студенческого совета является обеспечение безопасности тех, кто посещает Академию. Поэтому я бы предложил разделиться, чтобы попытаться сохранить их в безопасности, заверить их, что ситуация скоро разрешится. Если кто-то из них запаникует, это может привести к тому, что многие люди пострадают.

— Ч-что если они поймают нас?

— Тогда скажем им правду, — сказал Лелуш, пожимая плечами. — Что мы пытаемся удержать учеников от непреднамеренных действий. В данных обстоятельствах это лучшее, что можно сделать. Что бы мы ни делали, главное не провоцировать их. Не называйте их одиннадцатыми: помните, что именно против этого они и сражаются. Кроме того, у них и так уже достаточно заложников. Таким образом, мы, по крайней мере, сделаем что-то, чтобы не дать вспыхнуть панике.

Интересно, что Каллен не столько молчала, сколько создавала ауру анти-звука там, где стояла. Эмоциональное смятение даже не начинало покрывать то, что она должна была чувствовать прямо сейчас.

— О нетушки, я вижу твою маленькую игру насквозь! — внезапно пропищала Милли. — Ты просто пытаешься провести немного времени наедине со своей новенькой девушкой. Божечки, Ширли. Я и не подозревала, что ты такая–…

— Сейчас не время для сплетен и легкомыслия… но если ты хочешь убедиться, что я отношусь к этому серьезно, то Ширли… я уверен, что ты прекрасно справишься сама, не так ли?

Она кивнула и высвободилась из его объятий. Хотя и с некоторой неохотой. Но, честно говоря, Лелуш почувствовал облегчение. Он боялся, что она может запороть весь план, если бы так продолжила. К счастью, ей удалось избавиться от этой робости. Если у того, что он задумал, есть хоть малейший шанс на успех, то он будет разбит вдребезги, если она не сумеет поставить правильный спектакль…

— Ладно, ребята! Операция «Сидим на заднице и помалкиваем» уже началась! — Ривалз был слишком увлечен этим делом, ничего к хорошему для него это не приведет. — Лулу! А ты разве не идешь?

— Пока нет, — сказал Лелуш. — Сперва нужно увезти мою сестру в безопасное место. После я догоню вас!

— Ладно, Лулу! — крикнула Милли, одной рукой увлекая за собой почти впавшую в ступор Нину, а другой весело махая им рукой. — Я так рада, что хотя бы раз ты выглядишь таким ответственным! И запомни! Мне нужны все пикантные подробности о тебе и Ширли! Понял?

— Я уверен, что ты все равно вытащишь все это из нас! — крикнул он в ответ, махая рукой, пока они не скрылись из виду.

Один набор отвлекающих факторов исчез. Пешки, отправленные на то, чтобы стать королевой или конем. Ему придется положиться на их навыки, но в качестве меры предосторожности лучше всего будет, если он разработает другой план. В конце концов. Его незнающий противник был единственным человеком во время вторжения, который выиграл битву против вторгшейся Британнии. Это был не тот человек, которого он мог бы легко победить, по крайней мере без большой хитрой подготовки. Один план может провалиться. Но чем больше у него было их на столе, тем более ясным было будущее…

— Мы должны прекратить встречаться вот так, — наконец сказал он, когда убедился, что поблизости были только они. — Мы встречаемся уже в третий раз за много лет, и у нас не было ни одного настоящего шанса наверстать упущенное.

— Вряд ли мы виноваты в том, что мир сошел с ума, — сказал Сузаку. — Так, теперь у тебя есть девушка?

— Это тоже меня удивило, — сказала Наннали с легким хихиканьем. — Судя по всему, она призналась вчера, насколько я понимаю. Вы двое – такая милая пара.

Странное чувство промелькнуло в глазах Сузаку, когда он посмотрел прямо в лицо Лелуша.

— Ты что-то о ней знаешь? — спросил он. — Я имею в виду, есть ли что-нибудь, о чем стоит беспокоиться?

— Едва ли, — ответил Лелуш. — Ширли и мухи не обидит. А что? Что-то не так?

— …Нет. Скорее всего ничего. Но как насчет твоего прежнего выражения лица? У тебя было такое лицо, когда тебя что-то беспокоит, как раз в тот момент, когда Виллетта упомянула о своем плане.

Неужели он так легко позволил этому чувству проскальзнуть? Видимо, так оно и есть. Наннали сжала его руку чуть сильнее, чем следовало, и отвернулась. Должно быть, она тоже это почувствовала, потому что держала его за руку. Хорошо. С этим не было никаких проблем. Его логическое обоснование имело смысл, не выдавая ничего о том, что он действительно задумал.

— Потому что в ту же секунду, когда в дело вступают военные силы… Неважно, что Тодо намеревается сделать, как только они прибудут, вся школа станет его заложником. У него не будет другой альтернативы. Ученики будут подвергнуты еще большему риску. По этой причине, это гонка со временем. Ты должен добраться до Тодо как можно быстрее, чтобы его можно было схватить до того, как сигнал помех будет снят. Вот почему… лучше всего использовать [Painted Blac–…

— Нет, — твердо сказал Сузаку. — Я не позволю тебе быть втянутым в беговую обстановку. Одно дело, когда студсовет успокаивает учеников и преподавателей – они не активно помогают сопротивлению, поэтому с ними будут обращаться справедливо – но если ты позволишь себе помогать им активно, ты и Наннали подвергнетесь риску! Я специально тренирован для этого! Ты – нет! Ты пострадаешь или еще сильнее усугубишь ситуации, сам того не желая!

— Непрошибаемый дурак! — ответил Лелуш. — Разве ты не видишь? У меня есть сила, что невероятно все облегчит для тебя! Они не заметят, что ты подбираешься к ним, пока не станет слишком поздно! И тогда ты сможешь использовать свою тренировку, чтобы подкрасться к Тодо и положить всему этому конец! Загнать короля в угол и поставить ему мат, прежде чем кто-нибудь прознает, что ты там! Я не могу просто сидеть сложа руки, когда у меня есть такая сила!

— Может быть, у тебя и есть сила, но ты все еще обычный гражданский. Захват Тодо – хорошая идея, но… если ты мне поможешь, они будут относиться к тебе как к боевику. Как ты думаешь, где он может быть?

— Ну… — сказала Наннали. — Если он сделал объявление, то, скорее всего, находится рядом с кабинетом директора. Я думаю, может быть, он захочет остаться там на случай, если ему понадобится сделать еще одно объявление?

— Тогда какой наименее открытый маршрут я мог бы выбрать? — спросил Сузаку, и, глядя в эти глаза, Лелуш слишком хорошо знал, что спорить не о чем. Непрошибаемый дурак совершенно не собирался отступать в этом вопросе, но тем лучше для него. Это открывало другие возможности для действий, которые он мог предпринять, но это также означало, что Сузаку подвергал себя ненужной опасности!

— Ладно. Если ты этого так хочешь!

Что привело к тому, что Лелуш оказался в странном положении, отдавая распоряжения, будучи настолько взбешенным, что мог бы сплюнуть кровью. У него не было времени спорить. Ему придется полностью положиться на Сузаку, чтобы тот сам справился с этой работой. Сузаку сосредоточился на указаниях, исключив все остальное, а затем только коротко бросил «Спасибо. Мы еще поговорим позже» и пулей вылетел в коридор. Что оставляло Лелушу еще несколько поводов для беспокойства о С.С. Он почти забыл о зеленоволосой ведьме. Он не мог позволить ЯОФ найти ее… и что ему делать с Наннали, пока он где-то жонглирует делами?

— Старший братик? — спросила его сестра. — Мы же пройдем через это. Правда?

— Разумеется, да, — ответил он.

Подвал. Верно. В подвале она будет в полной безопасности. Все, что ему нужно было сделать, это изменить код безопасности, и даже если они войдут, Саёко будет там, а ее Гиасс станет гарантией, что все будет хорошо. Теперь, когда ее безопасность была обеспечена, он мог работать над другими своими планами. Продолжать жонглировать, пока перемещает фигуры по доске. Играть одновременно черными и белыми, используя обе стороны, чтобы победить третью, пока солнце все еще восходит, так что западная сторона школы все еще была достаточно темной, чтобы он мог выскользнуть незамеченным… так что он больше не разговаривал с сестрой, когда говорил следующую часть. Больше для себя самого, чем кому-либо еще.

— Совершенно не о чем беспокоиться. Абсолютно не о чем.

***

Бывают моменты, когда мы видим только то, что ожидаем увидеть. Всегда легче обобщить, тривиально притвориться, что твой враг – единое целое вселенского зла, которое абсолютно противостоит тебе во всех отношениях. Это не так, да и редко когда так бывает. Люди есть люди, и даже в таком обществе, как Британния, которое поощряет и здравствует расизм и нетерпимость, все еще есть достойные люди, чьи голоса заглушаются большинством более громких, кричащих о том, что поскольку никто в этом мире не равен, значит одни всегда выше других! Возможно, именно поэтому Империя так остервенело внедряет нумерных в свою систему, извращая математику так же определенно, как и понятия этики и биологии.

Каллен была одной из тех редких людей, которые видели обе стороны монеты. Она видела угнетение нумерных, то, как к ним относились как к недочеловекам с той же небрежностью, с какой они могли бы дышать. Она видела, с какими трудностями они сталкивались. Она видела, что им совершенно невозможно добиться чего-то стоящего в обществе. Как они были вынуждены бороться, чтобы выжить, каждый ужасающий, сокрушающий душу день. Она видела, как британцы живут в комфорте, не задумываясь о том, что происходит на расстоянии плевка. Да. Умом она понимала, что где-то там должны быть порядочные люди, но они были слишком поглощены системой, чтобы хоть как-то заявить о себе. И как только они это сделают, они станут следующими мишенями.

Так можете себе представить, какой был шок, когда они вот так заступились за него. Эта мысль заставила ее вернуться к своему сегодняшнему разговору. В то время как Каллен получила бы огромное удовлетворение, воспользовавшись свои Стендом, чтобы прогнуть лица военных перед собой, все, чего она добилась бы, заклеймила бы себя как перебежчицу и не решила бы абсолютно ничего ни для кого. Поэтому она попыталась как можно сильно изобразить из себя Painted Black. Слиться с фоном. Притвориться больной девочкой, насколько это возможно. Что было не так уж и просто. Она едва могла усидеть на месте! Все ее тело ныло от желания что-то сделать. Все, что угодно. Барабанить пальцами по столу, постукивать ногами, крутить пальцами. Хоть что-то! Сгодится все, что угодно!

А затем… они вступились за пожалованного британца. Группа людей, у которых была сильная ложная надежда, посеянная в них системой: «Вы можете поднять свое положение с помощью достаточно упорного труда!». Наглая ложь. Сверху был стеклянный потолок. Вы можете видеть сквозь него все, что угодно, но вам никогда не пробиться сквозь него. Проблеск рая может быть худшим наказанием для тех, кто попал в ад. Жестокий способ собрать дешевую и легкую рабочую силу, а затем сломить их дух силой воли. Каллен знала, что пожалованные пользуются у британцев не большим уважением, чем у японцев. Последние считали их предателями. Первые считали их низшими существами, примеряющими костюм, который им не подходит. И все же несмотря на это…

— Самое меньшее, что мы можем сделать, это выслушать его.

Это не прозвучало так уж убедительно. как если бы сказали: «А почему бы, черт возьми, и нет». Ривалз не казался ей самым умным парнишкой на деревне, но и полным идиотом он тоже не был. Он знал, что говорит, и она знала, что он имел в виду. Он старался не говорить военным прямо в лицо: «Я думаю, что вы ведете себя глупо. Только полный идиот не стал бы слушать человека, добровольно предлагающего информацию, которая может спасти жизни.»

Затем, когда они разделились, Лелуш посоветовал им действовать и помогать по-своему. Пусть студенты успокоятся. Чтобы они не наделали глупостей. Это было рискованно, потому что даже если это была правда, что произойдет если по крайней мере один из солдат ЯОФ начнет выделываться, не поверив этому? А что, если они подумают, что студенческий совет задумал что-то еще? Но даже зная это! Они все равно решили сделать это! Они согласились, и только застенчивая девушка Нина выказывала какие-то признаки нерешительности!

Что подводило ее к нынешней ситуации. Мчась через внешнюю часть кампуса, перебегая от дерева к дереву. Используя [Jumpin’ Jack Flash], чтобы убедиться, что путь впереди был безопасным, чтобы она могла пройти незамеченной. Зачем она это делает? Разве она не должна помогать ЯОФ? Разве она не была на той же стороне, что и они? Почему она избегает их, когда может добровольно прийти на помощь? Открыть им истину. Тодо мог легко проверить записи, пока они были в кампусе. Она могла бы присоединиться к ним и помочь. В одну секунду! Так почему же она—

Потому что они нравятся тебе.

Нет. Это просто смешно. С чего бы они ей нравятся? В этом не было никакого смысла.

Потому что Милли милая и веселая и заботится о других людях. Потому что Ривалз – это дурачок, который пытается быть позитивным почти во всем. Потому что Ширли не могла бы быть слаще, если бы ее засыпали сахаром. Потому что Лелуш—

Каллен остановилась и прижалась к углу соседнего дерева. Впереди окно. Оттуда кто-то выглядывал, уставившись на один из многочисленных выходов из кампуса. Сама калитка была закрыта, но это также был ее лучший шанс выбраться отсюда к чертовой матери. Ее телефон действительно не работал, а это означало, что если она намеревалась рассказать «Черным Рыцарям» о том, что происходит, то должна была лично присутствовать при этом.

И это создало новую проблему, которую ей предстояло решить. Как выбраться отсюда, не подняв тревогу. О, конечно, выбраться отсюда было проще некуда. На ум сразу же пришли два варианта. Она могла блокировать пули с помощью [JJF], пока бежала к воротам. Это было рискованно, потому что каждый раз это ослепляло бы их обоих. Или она могла просто ударить по воротам, чтобы ослепить охрану, а потом убежать, пока он ничего не видел. Беда была в том, что это длилось всего пять секунд. Достаточно ли этого времени, чтобы охранник ее не заметил? Но была и другая проблема. Тот, кто необъяснимо ослепнет на пять секунд, обязательно не останется незамеченным кем-то, кто знает о сверхъестественных способностях, поэтому он может привлечь внимание Тодо и поэтому он может предупредить, что вокруг шастает враг, умеющий ослеплять.

Внезапно Каллен заметила впереди развилку. В одной стороне лежал трудный путь. Она могла бы пойти к Черным Рыцарям, пойти к Оги и Тамаки и рассказать им, что здесь произошло. Оттуда она могла бы попытаться организовать спасение учеников с помощью Черных Рыцарей. Возможно, даже до того, как эти военные придурки снимут помехи.

По другому же она могла бы войти в здание и подойти к охраннику, подняв руку в знак сдачи. Она могла бы предупредить Тодо о нападении на глушилку, использовать свои знания о школе, чтобы помочь им найти то, в чем они так отчаянно нуждались. С помощью ресурсов ЯОФ, ее Стенда, хитрости Тодо и всего, что им здесь нужно, они могли бы разгромить его, а затем постепенно выбить Британнию из Японии, вернуть ей свободу и независимость раз и навсегда!

Каллен боялась, что она будет метаться с этим решением несколько минут, но после того, как она выложила его перед собой, она снова посмотрела на оба пути и глубоко в своем сердце поняла, что у нее вообще не было выбора. Ее решение уже было принято за нее, и на этот раз оно не было вызвано ни гневом, ни обидой, ни чувством мести. Путь, по которому она пойдет – должна пойти – был ясен, как день, а может быть, и еще яснее. Она знала, по какому пути пойдет.

По пути… Справедливости.

[Jumpin’ Jack Flash] подскочил к воротам, отвел назад кулак и ударил по земле прямо перед собой. Все вокруг почернело. Каллен уже двигалась через двор туда, где, как она помнила, находились ворота. Должно было быть уже близко. Это стоило того. Все это имело странный смысл для Каллен, теперь, когда она могла представить все это в перспективе.

Одна секунда.

На самом деле это было очевидно. Painted Black появляется из ниоткуда, чтобы помочь ей в Синдзюку. Вскоре после этого Кловис умирает, потому что кто-то смог прорваться через его охрану и застрелить его. После этого он появляется в ее школе и помогает ей убить этого каменного увальня. В темноте Каллен показалось, что она увидела красную вспышку, но она оттолкнула ее и сосредоточилась на пути, по которому ее разум несся вниз так же уверенно, как она неслась во весь опор по бетону.

Две секунды.

По какой-то непонятной причине эта таинственная тень околачивалась вокруг школы, которую она так уж случайно посещала. Он явно был заинтересован в ней, вероятно, искал союзников, чтобы дать отпор Британнии. Он дал ей Стенд. Помог ей в драке с этими пользователями Гиасса (еще одна проблема, о которой у нее не было времени думать прямо сейчас). Затем ЯОФ, из всех людей, начинают две атаки на ее школу с разницей в между двумя днями. Более того! Тамаки был одержим духом монстра Франкенштейна! Кем бы ни был Painted Black и Зеро, это вполне могло оказаться таковым, показаться достаточно очевидным теперь, с того места, где стояла Каллен – ну, бежала, но суть, вполне понятна – что Painted Black, должно быть, наблюдал за ней и ее группой чуть больше времени, чем это казалось вначале, и более того, возможно, даже использовал Академию Эшфорд в качестве базы операций! В этом был какой-то извращенный смысл, правда? Группа пользователей Стендов, выступающих против Стенд Аута и тех, кто прямо как они! Чтобы сражаться с теми, кто злоупотребляет своей новой силой, угнетая тех, у кого ее нет! Чтобы стать теми, кто сражается! За справедливость, а не против нее!

Три секунды. Если ее оценка была верна, она была почти там. Конечно же, ее инстинкты оказались правы, когда она шагнула в ожидающие шарикоподобные руки [Jumpin’ Jack Flash], которые взмыли в воздух, подняв ее высоко над землей – о чем она уже начала сожалеть как о тактическом выборе, учитывая ее неспособность видеть – не оставив ей ничего, кроме надежды, что она благополучно приземлится по другую сторону ворот, не сломав в процессе хотя бы одну ногу о жесткой бетон.

Четыре секунды. В ту секунду, когда она почувствовала удар о бетон, сработали молниеносные рефлексы Каллен, и она покатилась по земле, чтобы сместить удар. Это все еще было чертовски больно, но не хуже, чем несколько царапин и порезов. Она сделала себе заметку не делать этого снова, или по крайней мере не без чертовски большой практики на коврике для безопасности. Она нырнула в сторону, прижавшись к стене и быстро оглядевшись, чтобы посмотреть, есть ли какая-нибудь реакция.

Пять секунд. Ничего. Он протерла глаза и тряхнула головой. Кроме этого Каллен ничего не могла разобрать, но сейчас он, вероятно, довольно часто моргал. Она вздохнула с облегчением и ускользнула, проверяя на ходу свой телефон. Чем дальше она удалялась от школы, тем четче становился сигнал. Не то чтобы это было слишком большой проблемой. Она была недалеко от того места, где Черные Рыцари наблюдали за школой, но, по крайней мере, она могла послать им сообщение, чтобы они знали, что она уже в пути.

Конечно же, она их нашла. Прямо сейчас их было всего пятеро. Больше этого числа могло вызвать подозрения. Группа лавочников, всего лишь одиннадцатые, пытающиеся торговать своим товаром. План состоял в том, чтобы работать посменно. Если что-то случится, позвать остальных на помощь. Они не были слишком далеко, как предполагалось.

— Извините, мисс! — сказал Оги, бочком подходя к ней с яблоком в руке. — Не хотите попробовать одно из моих восхитительных яблок? (Что происходит?)

— Спасибо, — сказала Каллен. — Полагаю, я немного проголодалась. (Проблемы. Собирай всех.)

— Ох, это вам спасибо! Спасибо огромное! (Твои вещи у меня за лавкой.)

Каллен кивнула и зашагала прочь, продолжая жевать яблоко. Обычно она небрежно брала сумку, которую имел в виду Оги, и уносила ее в другое место. Но не сегодня. Все, что ей нужно было сделать, это нырнуть за лавку, а затем заставить [JJF] вдарить по земле. К тому времени, как прошли пять секунд, она была полностью одета и готова идти. Удивительно, как одежда и прическа полностью меняют восприятие ее расы, да? Теперь она могла подойти прямо к Оги и общаться с ним на одном уровне, не вызывая подозрений у окружающих. Им даже удалось уйти и позволить другому, совершенно иному человеку занять место Оги, и никто даже глазом не моргнул, когда они нырнули в переулок, чтобы немного отгородиться от всех. Кто вообще обращает внимание на нумерных, за исключением, когда надо придраться к ним, верно? Тем не менее. Ее Стенд был настороже. Инструктаж прошел быстро и по существу. Откровенно говоря, у них не было достаточно времени, чтобы она задумалась о деталях.

— Понятно, — сказал Оги, когда она закончила, и она поняла выражение его глаз слишком хорошо. Он также колебался, как и она ранее. — Разве мы не на той же стороне, что и ЯОФ? Разве мы не должны помочь им найти то, что они ищут?

— Нет, — сказал голос из тени. Фигура возникла из самой тьмы, создавая высокое и внушительное присутствие, хотя черты лица было невозможно различить. — Это последнее, что мы должны делать в подобной ситуации.

— Ты! — воскликнул Оги. — Что ты сейчас здесь делаешь? Что вообще происходит?

— Я здесь, чтобы передать сообщение. Больше ничего, — заявил Painted Black. — Зеро проник в Академию Эшфорд. Она намеревается представить Черных Рыцарей всему миру… освободив школу от хватки ЯОФ!

— Но разве мы не должны помогать ЯОФ? Я имею в виду… разве они не делают это для того, чтобы–…

— Нет! — перебил его Painted Black. — То, что они делают – злоупотребляют своей силой, чтобы попирать слабых и невинных! Если мы хотим победить Стенд Аут, а затем и Британнию, то методы, которые мы принимаем, должны быть методами справедливости! Иначе… мы рискуем превратиться в тех самых монстров, против которых так яростно выступаем! Призовите своих мужей и женщин! Именно этим планом мы воспользуемся, чтобы открыть путь к будущей свободе Японии!

Если у Каллен и были какие-то сомнения относительно пути, который она выбрала… каким-то образом Painted Black делал их совершенно невидимыми для нее. Зеро. Опять это имя. Кто же она такая? Почему Зеро собиралась стать лидером Черных Рыцарей, в то время как Painted Black мог так легко занять эту роль? Есть ли причина, по которой он должен оставаться в тени любой ценой? Может быть, он пытался от кого-то спрятаться? Каким-то образом… пока она слушала план, Каллен поняла, что ей все равно. Это было рискованно, но она не могла уйти. Никто из них не мог этого сделать. Уже нет.

Ибо это была справедливость – первый элемент, который должен быть приобретен на конечном пути к свободе.

***

Как бы вы описали свой самый страшный кошмар? Может быть, утопание, или попадание в авиакатастрофу, или быть захороненным заживо, что-то в этом роде, да? А теперь ухватитесь за любой образ, каким бы он ни был. Держите его близко к переднему краю вашего сознания. Неважно, насколько это невероятно. Независимо от того, насколько это невозможно или насколько вы уверены, что это не может произойти в реальности. Оставьте его там, на переднем плане ваших мыслей, и пусть он задержится там на некоторое время, пусть он пенится и пузырится, пока вы впитываете все мелкие детали того, что может произойти в таком сценарии. Все эти маленькие детали и кусочки страдания, через которые можно пройти, все ужасы, которые могут случиться. А теперь возьмите этот образ и сделайте его реальным.

Довольно-таки ужасно, правда? Ваш самый страшный кошмар происходит прямо перед вами. Разворачивается вокруг вас, заполняя мелкие детали здесь и там, о которых вы никогда не и думали. Крохотные ужасы, которые совершенно ясно дали вам понять, что это не сон, не кошмар. Такова была реальность. Это происходило с вами, прямо в этот самый момент.

А затем, вы выживаете благодаря храбрости одного белого рыцаря, который приходит к вам на помощь. Вы вырываетесь из кошмара, и облегчение почти принимает физическую форму. Буря уже прошла. Вы доживете до следующего рассвета. Ваша жизнь возвращается к подобию нормальной.

А после это происходит вновь. На этот раз немного по-другому. На этот раз вы можете быть уверены, что не будет никакого белого рыцаря, что придет к вам на помощь. На этот раз рассвета не будет. На этот раз не было надежды, и все плохое, что не случилось в прошлый раз, должно было случиться сейчас. Судьба откладывается. Кошмар возрождается.

— Я знаю, что это может быть трудно, но, пожалуйста, найди чуть более подходящее время, чтобы смотреть на мои ножки.

Нина моргнула, и ее вытолкнуло из кошмара ее дневных грез обратно в кошмар, которым на самом деле была ее жизнь. Милли тащила ее за собой по коридору, и она просто следовала за ней на автомате, уставившись в землю, как это делают люди, когда им неудобно и они на самом деле предпочитают избегать зрительного контакта на случай, если у кого-то возникнет неверное представление. Довериться своему президенту, чтобы та намеренно схватилась за не тот конец палки. Вероятно, это была ее идея – попытаться подбодрить Нину. Все, что он сделала – заставила ее чувствовать себя еще более некомфортно.

— И-извини, — запнулась Нина, заставляя себя поднять глаза и оторвать взгляд от пола. В место, где в любой момент может появиться одиннадцатый, чтобы напугать их, угрожать и пристрелить. Ничего подобного на полу не было.

— Эй, послушай! Здесь не о чем беспокоиться! — с энтузиазмом воскликнула Милли. — Пока твой президент студсовета здесь с тобой, никто не причинит тебе вреда, не пройдя сначала через меня! Это обещание Милли Эшфорд!

— С-спасибо, — прошептала Нина.

— Вот, молодчинка! Я знаю, что ты нервничаешь, но для этого нет никаких причин! Все как и сказал Лулу. Самое худшее, что они могут сделать, это бросить нас в классе с другими учениками. Даже если это не так, просто дай мне все рассказать, и вот увидишь, что тебе абсолютно не о чем–…

— Эй! Ну ты чего, отпусти!

Это было голос Ривалза. Обе девушки сразу же притихли, и Милли бочком прижалась к стене, чтобы заглянуть за угол. Нина неохотно последовала за ней, и ей сразу же показалось, что она проглотила огромный камень.

— Я не сделал ничего плохого! — сказал Ривалз, когда его повели прочь по коридору с поднятыми руками и винтовкой за спиной. — Я просто пытался успокоить учеников. Понятно? Я имею в виду, разве это не поможет вам, ребята?

— Умолкни, британнская свинья! —закричал один из двух одиннадцатых позади него. Он сильно пнул Ривалза сзади в колено, заставив мальчишку споткнуться, а его друг сердито поманил Ривалза, чтобы тот встал и продолжил идти. — Если ты действительно член студенческого совета, то должен знать, где остальные! Правильно? Вот! Если не скажешь нам, где они, то вместо нас скажешь это Тодо! Пошевеливайся!

— Ладно, ладно. Но это не принесет вам никакой пользы, ребята. Как я и сказал. Они занимаются тем же самым, что и я сейчас.

— Успокаивают ученичков, — выплюнул другой одиннадцатый, грубо подталкивая Ривалза вперед. — Какая интересная история. Мы скоро узнаем правду, так или иначе.

Нина больше не могла на это смотреть. Она знала, что они лгут! Она знала, что они навредят ученикам без всякой на то причины! Такова была истинная природа всех одиннадцатых, таящаяся под поверхностью и ждущая шанса выйти наружу! Варвары! Дикари! Жестокие головорезы! Даже тот, кто прибыл с военной следственной группой, наверняка притворялся кем-то другим, чтобы дождаться подходящего момента, чтобы раскрыть свое истинное лицо и нанести наибольший ущерб! Таким образом, столкнувшись с этим подтверждением своих страхов, Нина развернулась и побежала по коридору. Милли протянула руку, чтобы остановить ее, но недостаточно быстро. Вскоре обе девушки уже бежали на всех порах от одиннадцатых, которые услышали их внезапную пробежку и пошли посмотреть, в чем дело.

— Сюда, сюда! — прошипела Милли, догнав Нину настолько, чтобы схватить ее за руку и втащить в комнату, мимо которой они пробегали. Они спрятались в классной комнате, прислонившись к двери, и обе затаили дыхание, ожидая, что звук их шагов пройдет мимо.

Вот только дальше классной комнаты они не прошли. Совсем. Даже близко не подошли к комнате, в которой они находились. Вместо этого они услышали, как один из одиннадцатых глубоко вздохнул и закричал.

— С таким же успехом вы могли бы сдаться. Вы, скорее всего, прячетесь в комнате внутри этого коридора. Вам больше негде быть. Я буду осматривать каждую комнату по очереди, в то время как мой коллега будет стоять рядом, чтобы убедиться, что вы не попытаетесь сбежать. Если вы снова попытаетесь убежать, обратите внимание на это предупреждение: мы без колебаний откроем огонь.

Они услышали, как дальше по коридору сердито отворилась дверь. Сердце Нины, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Бежать некуда. Каждое место в самом классе было очевидно. Любому придет в голову заглянуть под столы или в кладовку. Даже жестокий, бессмысленный головорез быстро проверит эти места, и когда они будут найдены, что тогда произойдет? Ривалз получил несколько оплеух за то, что сказал правду, и это звучало так, как будто они конкретно искали разговора с членами студсовета! Если подумать, разве они не говорили что-то подобное еще в прошлый раз?

Нина посмотрела на Милли. У нее было такое мужественное лицо. Разве она не напугана также? Как она могла оставаться такой спокойной в такое время? Это должно было быть притворством. Никто не может быть так спокоен в подобной ситуации! Внезапно она почувствовала глубокий укол вины, который заставил ее посмотреть президенту в глаза и произнести одними губами: «Прости». Милли слегка наклонила голову и выдала одну из своих теплых улыбок. Не игривая и не озорная, а настоящая искренняя улыбка. Затем, прежде чем Нина успела понять, что происходит, Милли встала и взъерошила волосы Нины, заставив ее поправить очки, что она и сделала как раз вовремя, чтобы с ужасом увидеть, как Милли распахнула дверь и вышла с поднятыми руками.

— Не надо продолжать искать, — сказала она. — Я здесь. Я сдаюсь.

— Очень разумно, — сказал один из одиннадцатых. — Если бы ты заставила меня тратить время на поиски тебя, я бы сделал гораздо хуже.

Милли застонала от боли, предоставив воображению Нины все, что с ней делали.

— Эй, ты в порядке? — спросил Ривалз.

— А когда-то не была? — ответила Милли. — Ну же. Вы забрали его, чтобы он встретился с Тодо, верно? Лучше возьмите и меня тоже. Я Милли Эшфорд, президент студенческого совета.

Наверное, хорошо, что поблизости не было ни ямы, в которую можно было бы заползти, ни достаточно большого камня, чтобы она могла под него забраться. Если бы это было так, Нина вполне могла бы сделать и то, и другое. Милли была из тех людей, которые не могут позволить кому-то вроде нее пострадать. Ни члену ее студсовета. Ни члену ее школы. Нет тогда, когда она может помочь. Но это была не та обычная проблема, с которой она изо всех сил старалась справиться! Это не было проблемой запугивания или помощи ученику справиться с разводом родителей или даже бороться с тем, чтобы помочь кому-то наверстать упущенное после длительной болезни! Это была ситуация с заложниками! И вот она здесь! Вот она! Напускает на себя храбрый вид! Вбирая в себя весь этот страх, она выходит вперед, чтобы принять метафорическую пулю! Даже если в результате этого одиннадцатые могут избить ее, убить, пытать или даже изн–… или даже изн-изн-изн…

Нина поспешила к раковине на другом конце комнаты и сухо плюхнулась в нее. Она чувствовала себя никчемной. Даже хуже, чем никчемной. Бессмысленная потеря человеческой плоти. Ее страх привел к тому, что все это произошло с Милли, когда им было бы легко улизнуть, чтобы составить какой-то план. Но что теперь? Теперь было уже слишком поздно. Теперь была только она. Девушка, напуганная до полусмерти двумя вооруженными животными, которые без колебаний причинят вред ей или ее друзьям при первых же признаках опасности. Нина крепко ухватилась за край раковины, и по ее щеке скатилась слеза. Затем в ее голове возник вопрос, который казался довольно незначительным, по крайней мере, до тех пор, пока ответ не пришел к ней через несколько мгновений.

Почему в классе есть раковина?

Ответ был очевиден еще до того, как она обернулась. Собственно говоря, ей следовало бы понять это раньше. Если бы она внимательно следила за тем, куда они идут, вместо того чтобы барахтаться в собственном самобичевании, Нина мгновенно поняла бы, по каким коридорам они идут и бегут и в какой классе прячутся. Класс химии. С вытяжным шкафом в углу, ведром отходов для опасных химических веществ, нуждающихся в утилизации, раковинами, выстроившимися вдоль одной стороны комнаты, с маленькими шкафчиками внизу для хранения колб, мензурок, пробирок. Газовых трубок бунзеновских горелок.

И химические вещества.

Нина хорошо ладила с химией. Гораздо лучше, чем с людьми. О да. Люди были непредсказуемы. Никогда не знаешь, как они отреагируют на все, что ты скажешь или сделаешь. Но химические вещества? Они всегда реагировали одинаково в одних и тех же условиях. Снова и снова. Конечно, это была более абстрактная форма математики, но она была прекрасна. На самом деле это было потрясающе. То, как взаимодействуют молекулы, было почти как танец или мозаика, отпечаток собственного кода Вселенной, воплощенного в физическую форму.

Имея это в виду? Это было невероятно удивительно, что можно было найти в классе химии. Большая часть опасных веществ была, естественно, под замком, но понимание «опасные» было полностью относительным термином при рассмотрении химических веществ. Например, там были кислоты, основания, спирт, метанол. Вещества, которые раздражают кожу или горло. В голове Нины промелькнул образ, который принес ей огромное удовлетворение. Их мучители хватались за горло, а легкие горели изнутри! Каждый их судорожный вдох приносил еще больше боли, еще больше страданий, еще больше унижения!

Так почему бы не претворить эти в жизнь?

Потому что там были также ее друзья. Так что, очевидно, у нее не было никакого выбора, кроме как найти другой путь. Вместо этого… если бы она сделала это, то ей следовало бы выбрать более безопасный метод. Например. Что, если она включит бунзеновскую горелку и оставит над ней подвешенный кусок проволоки, а пока он нагревается, найдет цинковые опилки, серный порошок и смешает их в миске? Конечно, между ними будет реакция, но она не будет достаточно быстрой, чтобы произвести что-то близкое к желанному эффекту. В лучшем случае она заставит комнату немного провонять.

Так, что же тогда произойдет, если Нина – гипотетически – использует какие-нибудь зубцы, чтобы держать красную горячую проволоку, а затем вынести ее и чашу из комнаты (осторожно, осторожно!) найти одиннадцатых, грубо толкающих ее друзей по коридору? Что может случиться, если она, скажем, бросит проволоку в чашу, чтобы запустить реакцию на полную мощность? А что, если она поставит миску на землю, остановившись только для того, чтобы поправить очки с выражением редкой мрачной решимости, прежде чем нырнуть в сторону? А что, если хотя бы раз в жизни Нине Эйнштейн будет позволено стать героем?

Что ж. Если бы этот гипотетический сценарий развивался, то особенно отвратительно пахнущий дым начал бы наполнять воздух, в то время как реакция яростно разрушила бы чашу. Одиннадцатые и их заложники начали бы кашлять и брызгать слюной, а Нина закрыла бы нос и рот носовым платком. А потом, под покровом дыма, будет проще всего увести ее друзей подальше от растерянных одиннадцатых, где им ничего не останется делать, кроме как стоять там, кашляя и отплевываясь, ничего не видя и не осмеливаясь пустить в ход свое оружие, если только они не хотят перестрелять друг друга.

— Вперед, Нина! Это было потрясающе! — сказала Милли, заключая ее в крепкие объятия.

— Фу! — сказал Ривалз, размахивая рукой перед своим носом. — Можно было бы обойтись и без этой вони, но я предпочел бы целую неделю мыться, чем снова иметь дело с этими парнями!

— Д-да ничего особенного! — сказала Нина, вырываясь из восторженной хватки Милли.

Неужели это действительно произошло? Это было так странно! Она уже подумывала о том, чтобы сделать что-то подобное, но никак не могла собраться с духом. Она могла поклясться, что страх парализовал ее на месте, но они были здесь, все в целости и сохранности.

— Нам… нам, наверное, стоит попытаться найти остальных. Я думаю?

— Угу, угу! — Милли отдала честь. Только посмотрите на нее. Сияет от гордости. — Если они действительно ищут студсовет, то мы должны, по крайней мере, предупредить остальных раньше–…

— Вот вы где! — прорычал одиннадцатый, стоя в дверях с глазами бешеного дикого зверя.

О нет! Он нашел их почти сразу же! Он, должно быть, догадался, куда они бегут по звуку их шагов, и услышал, как они радуются победе! Так глупо, им следовало вести себя тише. Теперь этот кошмар начнется заново.

— Вы, мелкие твари! Это был хороший трюк с дымовой бомбой, но он будет стоить тебе больших–…

Что-то тяжелое ударило его сзади, и в дверном проеме появилась новая фигура. Сначала Нина подумала, что это еще один белый рыцарь, может быть, тот же красивый пилот, что и раньше! Эта надежда сменилась ужасом, когда она увидела, что это было совсем не так. Это был мужчина-одиннадцатый, одетый в длинную куртку с красной рубашкой под ней, черные как смоль брюки и кепкой на голове. Большая часть его лица была скрыта импровизированной маской, за исключением глаз, которые сразу выдавали его расу. Одиннадцатый некоторое время рассматривали всех троих, а затем протянул руку и жестом пригласил их следовать за собой.

Нина отреагировала единственным возможным способом в подобной ситуации. Она сделала шаг вперед, а затем снова упала в обморок прямо в объятия Милли и Ривалза. Стресс наконец-то взял свое. Вот тебе и спасение от лихого белого рыцаря. Может быть, ее сновидения окажутся лучше реальности. Вряд ли они могли быть намного хуже. Правда же?

***

Странно было это, путешествовать по коридорам, которые обычно должны были быть полны суеты. По большому счету, ученики, казалось, поступали разумно и оставались на месте. Сузаку выглянул из-за угла и увидел группу учеников, которых куда-то уводили – скорее всего, в зал собраний или спортзал, чтобы они могли лучше следить за всеми. Ему пришлось подавить желание немедленно вырубить того и этого солдат. Это не было игрой. Он не мог позволить себе предупредить врага о своем присутствии. Пока он не встретиться с Тодо лицом к—

Он снова растянулся на полу, а боккен вылетел у него из рук. Молодой Сузаку повернулся к своему учителю и встретил его взгляд, в котором отсутствовало всякое сочувствие, только холодное и расчетливое презрение.

— Это не игра, Сузаку! — серьезно произнес его учитель. Не предостерегая, просто констатируя факт, хотя в то время намерение, стоящее за этими словами, было легко неправильно понято надменным, вспыльчивым пацаном. — В бою ты должен сражаться так, словно на кону стоит твоя жизнь! Ты должен сражаться с оглядкой на победу.

— Значит, имеет значение только победа? — сказал Сузаку, протягивая руку к своему откинутому боккену.

— Нет, — ответил Тодо, отступая назад и принимая боевую стойку, легко видя насквозь план Сузаку начать внезапную атаку. — Ты должен победить, сохранив свою честность и честь. В противном случае, какая польза от запятнанной победы кому-либо?

Никому. Запятнанная победа была хуже, чем бесполезная. В долгосрочной или краткосрочной перспективе это ухудшит положение абсолютно всех. Цель не оправдывает средства. Победа над Стенд Аут не стоила того, если это означала, что в процессе придется взять в заложники школу. В чем смысл останавливать кризис со взятием в заложники, если это означало позволить этим ученикам пойти и стать заложниками.

Внезапно Сузаку двинулся по коридору со скоростью, которую нужно было увидеть, чтобы поверить. Он двигался по коридору, как паровоз, подпрыгнул в воздух, когда один из двух террористов обернулся на неожиданный звук его приближения, и набросился на него, как лев на свою добычу. С другой стороны, этот образ мог оказаться не столь удачным, как может показаться. Как часто животные в дикой природе доставляют душераздирающие вращательные удары своим предполагаемым трапезам, а затем, пока те катятся, обезоруживают их своим оружием в самом следующем движении, перетекающем от одного к другому, как вода вниз по течению?

Другой враг попытался использовать свою винтовку, чтобы ударить Сузаку в затылок, что побудило последнего использовать против него собственную силу и отправить его на пол, одновременно выдергивая оружие из его хватки. Ничуть не смутившись, террорист вскочил на ноги и с криком выхватил катану, подбегая к Сузаку. Хотя этот человек, вероятно, полагал, что он искусен в обращении с клинком, для Сузаку было нетрудно танцевать вокруг острого как у бритвы лезвия, или, возможно, это говорило больше о его уровне мастерства, чем у его противника? Как бы то ни было, драка закончилась тем, что оба террориста растянулись на полу, а широко раскрытые глаза британнских студентов смотрели на происходящее, не зная, что с этим делать. Сузаку поднял катану, и все они одновременно сделали шаг назад. Он одарил их всех вежливой улыбкой, а затем переключил свое внимание на первого из террористов, который потирал подбородок и попеременно пытался встать на ноги. Сузаку поднял его за шиворот и прижал к стене, приставив лезвие к горлу преступного подонка.

— Где Тодо? — прорычал Сузаку, изо всех сил стараясь казаться устрашающим.

— Как будто я скажу, предатель! — ответил тот, плюнув Сузаку прямо в глаз.

— Просто прикончи его! — закричал один из учеников. — Чертов террорист! Обезглавь его уже!

— Можешь попытаться, — усмехнулся его пленник. — Я скорее умру, чем предам Тодо Чудотворца!

В этой ситуации кто-то другой мог бы исполнить желание этого человека и кровожадного ученика. Но только не Сузаку. Нет. Для него было крайне важно, чтобы этот человек предстал перед судом за свои преступления, прежде чем его казнят. Таково было правосудие, и оно должно было свершиться, поэтому он бросил обоих мужчин на землю и связал их с помощью занавески. У школы были бы гораздо более дорогостоящие заботы, чем замена занавески.

— Эй, почему ты не прикончил их? — спросил тот же самый ученик, хотя остальные вокруг пытались утихомирить его, больше от страха, чем от чего-то еще. — Тупой одиннадцатый! Тебя просто он волнует больше, чем мы, да?!

— …Найдите место, где можно спрятаться, — медленно сказал Сузаку. — Все закончится, как только я найду Тодо.

Он не стал дожидаться ответа, вместо этого решив проскочить мимо них. Большинство отступило с его пути. Некоторые пытались поставить ему подножку. Никто из них даже близко не приблизился к успеху. Это было напоминание о проблемы системы, которая существовала в Британнии. Ненависть. Всеохватывающее превосходство и ненависть, которые ослепляли их от истинных фактов мира и окрашивали их восприятие в особый свет. ЯОФ, несомненно, рассматривали себя как часть решения, сражаясь в давно проигранной войне против угнетателей, будучи слишком погрязшими в прошлом, чтобы понять, что их способ борьбы будет в лучшем случае заслуживать только краткосрочные победы. Тем временем Сузаку играл за долгосрочную победу, и если эта победа потребует жертв по пути, то она будет исходить от него и только от него!

За дверью кабинета директора стоял только один охранник. Он открыл огонь по Сузаку, но тот бежал почти непредсказуемым образом, отскакивая от стен и перескакивая через них, как синусоидальная волна, слишком быстро, чтобы охранник мог прицелиться в него. К тому времени, когда он добрался до этого человека, Сузаку набрал слишком много инерции, чтобы остановиться, лишая его всякого выбора, который мог бы быть. Даже его спортивные таланты не могли остановить его сейчас. Он врезался в мужчину, заставив дверь рухнуть внутрь, в комнату, куда Сузаку прокатился вперед. Двое мужчин стояли по обе стороны от его цели, поэтому Сузаку воткнул свою катану в пол и использовал ее как стартовую точку для вращательного удара, который столкнулся с человеком слева. Тодо пригнулся, потянувшись за своим клинком, и пораженный солдат столкнулся со своим другом, отправив их обоих в стену. Прямо в объятия Морфея, но это уже не имело значения. Впрочем, Сузаку догадывался, что эти двое вместе взятые не могли сравниться с Тодо по степени опасности.

Этот факт был доказан сразу же, когда клинок Тодо ударил в живот Сузаку — однако тот был парирован собственным клинком Сузаку, который он поднял, взметнувшись в воздухе благодаря веревке, которую он обвязал вокруг рукояти, позволяя ей в любой момент вернуться обратно в его хватку!

В этом столкновении клинков ученик и учитель впервые за семь лет встретились глазами. То, что они увидели, было одинаковым чувством, по сходным и все же противоположным причинам. Полное, сокрушительное разочарование.

Инерция и гравитация внезапно обратили серьезное внимание на положение Сузаку и заставили его пролететь через всю комнату, где он заскользил и остановился. Двое мужчин уставились друг на друга долгие моменты. Никаких представлений не требовалось. Оба прекрасно понимали ситуацию и то, что любые попытки избежать предстоящей схватки были тщетными прелюдиями.

— За все годы службы я много раз получал ранения, — сказал Тодо. — От пуль, взрывов. Рваные раны, сломанные кости и недели пребывания в больнице. Все получено с радостью для Японии. Но из всех этих ран и шрамов видеть тебя в этой униформе – вторая по глубине рана, которую я когда-либо испытывал.

— Я многому научился у тебя, — сказал Сузаку, отодвигая в сторону образ возвышающейся фигуры, которая, казалось, была создана из строгой дисциплины и грубых слов. Это был настоящий мужчина. Не монстр. Человек. — Я понял, что цель не оправдывает средства. Я узнал о чести. Я узнал истинное значение справедливости. Вот почему я должен это сделать! Я должен поймать тебя, здесь и сейчас!

— Так вот чему ты научился? — спросил Тодо. — Тогда прости меня, Сузаку. Должно быть, я был не таким великим учителем, как мне часто говорили другие. Дай мне преподать последний урок, чтобы я смог загладить свою вину.

Сузаку нырнул вперед с единственной мыслью в голове – любая атака, которую он предпримет, пока Тодо держит этот клинок, будет смертельной ошибкой. Обычно ему было все равно, но если он собирался довести дело до конца таким образом, чтобы свести к минимуму жертвы, он должен был сражаться с этим разумно. В этой ситуации на кону стояли не только его собственная жизнь. Поэтому его первоочередной задачей было во что бы то ни стало обезоружить своего старого учителя! Он замахнулся своим клинком прямо на меч Тодо, намереваясь отбросить его в сторону настолько, чтобы он мог нанести удар другими средствами и быстро положить конец этой драке. По сравнению с его невероятной скоростью, Тодо, казалось, вообще не двигался. Действительно, все, что он, казалось, сделал, это наклонил свой клинок. Но этого было достаточно, чтобы полностью победить первоначальную попытку удара Сузаку. Удар его собственного меча переместил инерцию в меч Тодо, который затем был направлен вниз, где рукоятка сильно и быстро столкнулась с поднимающимся коленом Сузаку. Его собственная сила и скорость обернулись против него одним простым движением.

Причиной этого был тот фактор, который делал из Тодо такого опасного врага. Не только его мастерство, не только его лидерские качества. Это была его способность читать вероятные ходы своих противников и природный талант обращать эту силу против них самих.

Сузаку ничего не оставалось, кроме как сделать еще одну попытку, ибо в любой момент, когда он не нападет, Тодо наверняка это сделает. Шквал атак обрушился на клинок, который двигался не быстро, а точно, чтобы блокировать любой приближающийся удар. Несмотря на это, Тодо отходил из комнаты, не сводя глаз с лица Сузаку ни на одно мгновение, и это казалось чем-то вроде тупика. Безжалостное нападение против непробиваемой обороны.

— Скажи мне. Когда ты в последний раз держал в руках меч? — спросил Тодо, когда они наконец вышли из комнаты и почти добрались до лестницы. — Я не думаю, что Британния теперь ими пользуется, я ведь прав? У них не было бы тренировочных средств, и они не позволили бы тебе использовать их. Думаю, что наш последний урок семь лет назад, несомненно, был последним.

Прежде чем Сузаку успел что-то сказать в ответ, тон битвы полностью изменился. Удар, который, как он полагал, будет легко блокирован, не был нанесен, и вместо этого он обошел вокруг, предоставив Тодо отличную возможность войти в защиту Сузаку и разбить его, как ему заблагорассудится. Любой другой человек умер бы при первом же нанесенном ударе, но его скорости было достаточно, чтобы вернуть клинок обратно и захватить клинок своего учителя! Хотя это, казалось, была лишь короткая передышка, ибо все, что нужно было сделать Тодо, было самое незначительное, крохотное изменение угла наклона его запястья или локтя – и он мог нанести удар в любом месте, любой частью своего клинка. То, что последовало за этим, было сродни просмотру теннисного матча, где один игрок регулярно ударял мячом в одну и ту же часть сетки соперника снова и снова, в то время как другой, на противоположном конце корта, отбивал все удары, тут возвращая их обратно. Один игрок может иметь лучшую скорость и выносливость, но другой использует точность и мастерство, чтобы компенсировать разницу.

— Твои атаки небрежны и неточны! — закричал Тодо, толкая Сузаку вниз по лестнице на одну ступеньку с каждым едва сдерживаемым ударом. — Ты слишком полагаешься на силу и скорость, а не на стратегию или мастерство! Какое разочарование! Ты не сражаешься, как японский воин! Ты сражаешься как британец!

Это заявление было прервано грубым пинком, от которого Сузаку рухнул вниз по лестнице. Приземлившись, он откатился в сторону, чтобы немного увеличить расстояние между ними, давая возможность отдышаться и обдумать новую стратегию.

— А как насчет тебя? — позвал он его. — Неспособность придерживаться собственных принципов! Нападение на школу? Два раза в неделю, не меньше! Где же в этом честь? Что вы можете найти здесь такого, что стоит вашего времени?

Шаги Тодо на лестнице внезапно прекратились.

— Так. Вот почему ты здесь? — спросил он. — Пытаешься обнаружить нашу цель. Но почему они послали тебя сюда одного? Если только, конечно–…

Сузаку вскочил, прыгнул в поле зрения и швырнул огнетушитель прямо в Тодо. Естественно, он аккуратно разрезал его пополам, выпустив дымный газ, содержавшийся внутри. Он рассеялся в воздухе поблизости, но обеспечил достаточный отвлекающий маневр для Сузаку, чтобы схватить Тодо плечом и отправить их обоих через окно, растянувшись на земле снаружи, где они оба вскочили на ноги с мечами в руках, готовые к следующему раунду.

Они бросились туда с сердцем, полным праведности, каждый уверенный, что их путь был правильным, каждый в равной степени уверенный, что другой чувствовал то же самое. Скорость и мастерство! Выносливость против стратегии! Что же одержит верх? Лязг мечей, звон металла о металл эхом отдавались в их ушах!

— Впечатляет, — произнес Тодо. — Ты держишься дольше, чем от тебя ожидалось!

— Это легко, — ответил Сузаку с легкой ухмылкой. — Когда я заметил, что ты намеренно избегаешь смертельных ударов, твои движения стали более предсказуемыми.

— Вот как? — ответил Тодо. — Возможно, подсознательно я не хотел убивать тебя и вел себя соответственно. И я подозреваю, что и ты такой же!

Сузаку прищурился и сосредоточился на своем наставнике. Да, подумал он. Этот человек – грозный противник. Нетрудно было представить себе, что он был единственным человеком, ответственным за победу японцев во время вторжения. Именно из-за этого факта Японский Освободительный Фронт был такой опасной организацией!

— Тебе нет нужды сражаться со мной, — сказал Тодо. — Ты все еще можете уйти от военных и помочь делу освобождения Японии.

— Вы действительно считаете себя частью решения проблемы? — закричал Сузаку. — Нет! Вы – это часть проблемы! До тех пор, пока вы продолжаете так сражаться, ничто никогда не изменится к лучшему! Особенно если вы используете подобную тактику!

Они оба отступили назад, тяжело дыша, но тела и умы полностью сосредоточились на завершении этой битвы.

«Как мне победить этого человека?» — подумал Сузаку.

В его воображении отчетливо вырисовывался образ учителя. Живая легенда, возвышающаяся высоко над ним. Что исправляет его ошибки. Что привет ему сильное чувство морали в то время, когда он был еще надменным, самовлюбленным и не мог видеть дальше собственного носа. Только так все могло закончиться! Единственный выход – с минимальным кровопролитием! Все, что он должен был сделать – это выполнить свой долг: захватить врага государства. Взять его в плен, заставить отступить или сдаться, прежде чем Виллетта успеет вызвать подкрепление. Все, что ему нужно было сделать, это найти способ. Способ победить. С честью и достоинством!

Оба мужчины напряглись, готовясь снова обменяться ударами—

— Эй! Бросай меч! — крикнул чей-то голос, остановив Сузаку на полпути.

Он обернулся и вдруг почувствовал, как слегка позеленел. Там, прямо за его спиной, он увидел одного из подчиненных Тодо, направившего пистолет в открытую дверь, которая, очевидно, вела в спортзал. Переполненный спортзал, полный учеников и преподавателей.

— С другой стороны, мир мог бы обойтись и без нескольких британцев.

Меч со звоном упал на землю. Ученики смотрели в окно на витрину, охваченные безумным ужасом. Перед лицом этого образа, как он мог сделать что-то еще, кроме как сдаться? Подумать только, что Тодо победил, используя такие подлые методы, хотя было немного странно, что он прошел прямо так, не останавливаясь, чтобы посмотреть на него или даже попытаться сдержаться—

— Тодо! — сказал террорист голосом, полным облегчения. — Вы не пострадали? Любой вред, причиненный предателем, должен быть возвращен–…

Это была пощечина, но такая, которая заставила всех вздрогнуть от сочувствия. Из тех самых, что ставят на колени самых больших и крутых мужчин. Тодо посмотрел на своего солдата с презрением и разочарованием, а затем начал говорить. Медленно, но яростно.

— Разница между террористом и борцом за свободу, — начал Тодо, — заключается в том, что борец за свободу НЕ угрожает безоружным гражданским! Их представление о нас и так достаточно плохое! Неужели ты намерен дать им еще один повод для пропаганды? Это не тот путь, который приведет к свободной Японии! Твои действия могут привести только к кровопролитию!

Тодо отвернулся от солдата и низко поклонился присутствующим в спортзале, которые, казалось, были несколько растеряны, и нетрудно было понять почему.

— Пожалуйста, примите мои извинения. Вы сотрудничали с нашими навязанными вам требованиями с минимальным сопротивлением. Я позабочусь о том, чтобы с этого момента вы получали надлежащее отношение. Вы не наши заложники, и мы уйдем, как только найдем свою цель.

Если он и собирался сказать что-то еще, то у него так и не появилось возможности это сделать. Воздух наполнился назойливым писком, который, казалось, вселил чувство страха и в Тодо, и в другого солдата. Они сунули руки в карманы и вытащили мигающее устройство, Тодо уставился на него нахмуренными бровями и напряженным взглядом. С нарастающим ужасом Сузаку понял, что скрывается за этим устройством. Предупреждение. Оно говорило ему, что у него кончилось время. Оно говорило ему, что Виллетта добилась успеха, и следующие слова Тодо только подтвердили тот самый растущий страх.

— Так вот почему ты бросил мне вызов? — спросил Тодо. — Попытка отвлечь меня, пока другие отключают помехи. Мне следовало бы догадаться. Это заставляет нас значительно ускорить наши планы. Ты. Убедитесь, что наша цель не находится в пределах спортзала. Держи дверь запертой до тех пор, пока не закончишь, а затем оставь дверь запертой снаружи. Я попытаюсь выиграть время с помощью своего отвлечения, используя наши Бураи!

— Нет! Ты не можешь этого сделать! — закричал Сузаку, внезапно увидев видение потенциального будущего, мелькнувшего перед его глазами:

Тодо вышел навстречу британнским военным силам, что двигались сюда в этот самый момент, и погиб в этой попытке. Остальные члены ЯОФ затем берут заложников, что приводит к их гибели. Лелуш. Наннали. Студенческий совет. Расстрелянные жаждущими крови так называемыми борцами за свободу. Действуя из страха, действуя из ненависти и отчаяния, никогда не осмеливаясь пойти другим путем, лучшим путем, веря в глубине души, что цель оправдывает средства!

Его эмоциональная вспышка возымела только одно последствие: она вновь привлекла к нему внимание Тодо. Глаза его наставника сузились, и на мгновение Сузаку показалось, что его время подошло к концу. Но вместо этого Тодо просто прошел мимо него еще раз и сказал:

— Свяжите его и внимательно следите за ним. У меня нет времени разбираться с трусами, которые не желают оспаривать статус-кво.

Все еще жив, на какое-то время. У него еще оставался шанс сделать что-нибудь, чтобы покончить с этим до того, как все превратится в кровавую баню. Но как это сделать? Вот об этом-то он и должен был беспокоиться. Если он сейчас попытается что-нибудь предпринять, то всем станет только хуже! Люди, с которыми он остался, не будут чувствовать себя виноватыми, открывая огонь по гражданским, чтобы удержать Сузаку в узде. Что же ему делать в такой ситуации? Что он мог сделать?!

— Тебе повезло, что Тодо пожелал видеть тебя живым, — сказал один из террористов, направив пистолет в голову Сузаку, но слишком далеко от него, чтобы что-то сделать с этим, кроме как оставаться сидеть на месте.

Еще один человек стоял позади него с длинной веревкой, и хотя он почти не видел этого другого человека, было легко сказать, что они просто хотели обвязать ее вокруг шеи, а не запястий.

— Если бы это зависело от нас, ты был бы уже мертв. Он, должно быть, намерен допросить тебя после операции.

— Как будто можно верить всему, что говорит предатель, — с жестокой усмешкой заметил второй террорист.

Звук выстрела наполнил воздух, заставив всех троих инстинктивно обернуться на звук. К своему изумлению, он увидел, что Виллетта и следственная группа вступили в перестрелку через двор с группой из трех членов ЯОФ. Однако эта битва не была его главной заботой, и Сузаку стряхнул свой инстинктивный интерес в самый последний момент. Как раз то отвлечение, что ему было нужно! Его голова откинулась назад, и один из террористов упал на земле. Его друг заметил внезапный всплеск движения, но Сузаку был слишком быстр, чтобы сделать что-то большее, чем просто отреагировать. Он вскочил с земли, как туго натянутая пружина, и отшвырнул маньяка в стену. Сузаку быстро разоружил обоих мужчин, прежде чем они успели прийти в себя, а затем начал обдумывать свой следующий шаг.

— Эй! — крикнул один ученик из спортзала. — Ты собираешься вытащить нас отсюда или как?! Вся эта ситуация просто чокнутая!

— Нет, — ответил Сузаку, во всю обращая внимание на перестрелку. — Пока нет. Здесь небезопасно, и они все еще будут следить за несколькими выходами!

— Чего!? Да ладно тебе, ты же не серьезно! И что, мать вашу, нам вообще делать?!

— Сидите тихо! Там вы будете в большей безопасности! — прикрикнул он на ученика. — Держитесь пониже к земле. Сделайте себя как можно меньшей мишенью! Я собираюсь положить этому конец! Ни о чем не беспокойтесь!

Затем он ушел, прежде чем успел подумать о том, что они, вероятно, закатывают глаза или бормочут ненавистные мысли себе под нос, а может быть, даже вопят во всю глотку. У него была миссия. Если Тодо активирует Бураев, то он потенциально может держать военных достаточно долго, чтобы они нашли то, что искали. Что бы это ни было, но ЯоФ хотели этого, и сильно. Зачем же еще такой опрометчивый поступок? Зачем они атаковали то же самое место так быстро после того, как предыдущая атака провалилась?

Как бы то ни было, он сумел достаточно быстро найти нужное место, и все внезапно обрело слишком большой смысл. Грузовики общественного питания. Украденные, без сомнения. Если бы кто-нибудь снаружи увидел что-то похожее на фрейм найтмэйера на территории школы, особенно Бурая, они могли бы заподозрить неладное. Сузаку побежал прямо к самому близкому из них, зная, что уже слишком поздно останавливать выход Тодо, но, возможно, если ему повезет… Бинго! Террорист как раз забирался в кабину и выполнял то, что, вероятно, было его последней проверкой. Поэтому он почти наверняка уже ввел свой пароль активации.

— А? А ты кто еще–…

Это было все, что он успел сказать, прежде чем Сузаку выбросил его в сторону, как тряпичную куклу, одновременно обезоружив. Это было не так уж трудно. Все, что ему нужно было сделать, это схватить его за шею и запястье, а затем слегка повернуть, и человек оказался в воздухе. Когда он приземлился, пистолет был легкой добычей, так как он был на мгновение ошеломлен приземлением.

Сузаку забрался в кабину Бурая. Явная разница между ним и Ланселотом была просто поразительной. Именно маленькие вещи доставляли ему больше удовольствия, чем большие. В этом смысле он был немного избалован. Интерфейс был гораздо более неуклюжим, спроектированным таким своеобразным образом, что можно было сказать, что в недавнем прошлом это был самый пик технологии (или основанный на ней), но теперь он казался смехотворно устаревшим, хотя это впечатление вполне могло быть результатом его собственного опыта в предполагаемом новом поколении найтмэйеров. Как бы то ни было. Все, что мог сделать Сузаку, это надеяться, что он достаточно быстро адаптируется. Потому что, если он не сможет, то жизнь слишком многих людей закончится в этот день.

И даже Стенд Ауту не придется прикладывать к этому руку (наверно).

— Всем юнитам, построение 5, — командовал Тодо по связи. — При первых признаках вражеской активности–…

— Извините, но я не подчиняюсь приказам вражеских командиров! — заявила Сузаку, посылая свои украденные харкены вокруг ног ближайших двух вражеских Бураев, опрокидывая их на землю и позволяя ему вывести их из боя в мгновение ока. Теперь, опять же, были только он и Тодо. Один на один. В совершенно другой боевой обстановке.

— Сузаку… если бы я знал, что ты так хочешь умереть от моей руки, я бы исполнил твое желание раньше. Или, быть может, необходим еще один урок!

Тодо выстрелил из своего Бурая харкены со смертоносной точностью, и сейчас, именно в этом самый момент, Сузаку мог видеть это перед мысленным взором – додзё, в котором они тренировались. Солдаты, стоявшие в стороне, бесстрастно наблюдали за тем, как юноша отчаянно пытается избежать надвигающейся атаки. Тогда он был простым пацаном, со всеми вытекающими отсюда недостатками. Но теперь? Теперь он был мужчиной! Теперь у него есть умение, теперь у него есть сила и мужество, чтобы принять этот бой! Под ним лендспиннеры делали свою работу, уводя его вокруг от приближающейся атаки и посылая его к своему врагу, своему наставнику, настигая его и хватая за плечи его Бурая.

— Я узнал все, что хотел, от человека, который даже не следует принципам, которым он учит!

Тодо вернул захват, и два металлических монстра развернулись на месте, каждый пытаясь получить преимущество. Если бы это было между двумя мужчинами, то все свелось бы к тому, кто сильнее или более способен эффективно использовать эту силу. Он мог бы достичь размера или веса, но только в соревновании между людьми. В данном случае оба были опытными пилотами машин с одинаковой (ужасающей) силой, и поэтому казалось, что они обречены вечно бороться за лучшую позицию.

Или до тех пор, пока Сузаку – за неимением лучшего слова – не почувствовал открывшуюся брешь. В то время он верил, что видел ее, но если бы его спросили позже, он не смог бы точно описать, что именно он видел. Однако. Это дало ему возможность, наконец, сбить своего учителя с ног, используя инерцию, образовавшуюся от их схватки, чтобы бросить его на землю. И как там говорили? Противник на земле уязвим, его легче контролировать, он полностью в твоей власти!

— Значит, теперь это я лицемер? — сказал Тодо на земле. — Чем же это не делает тебя, как трусливого мальчишку, который не оспаривает статус-кво!?

Прежде чем он успел ответить, Тодо снова пустил в ход свои харкены. Сузаку слишком поздно понял, что это не он был его целью, а скорее стена позади него. Те вцепились в стену, слишком охотно выполняя одну из своих функций, словно что-то другое выполняло свою работу в соответствии со своим предназначением, но так, как это не было задумано изначально.

Лендспиннеры. Все фреймы найтмэйеров имели их, маленькие колесики, что прикреплены к каблукам. Удивительно, что с ними мог делать достаточно опытный пилот. Для всех остальных они были предназначены для поддержания высокой скорости и маневренности, сохраняя при этом хороший уровень равновесия. Но, когда он не используется, лендспиннеры можно сложить, чтобы легче было хранить найтмэйер. Однако эту особенность можно было использовать и другими способами, как это сделал сейчас Тодо – прежде чем Сузаку успел даже моргнуть, Бурай Тодо использовал свои харкены, чтобы толкнуть свой Бурай прямо к нему на максимальной скорости, используя свои ландспиннеры, чтобы одновременно выпрямиться (для этой цели ему помогали руки) и помочь в ускорении. На этот раз настала очередь Сузаку быть схваченным, и он был прямо по курсу, где Тодо прижал его. Еще один мастерский поворот от мастера чудес.

— И что ты хочешь, чтобы я делал? — закричал Сузаку, призывая свой Бурай к действию.

Ему больше не на что было положиться. Машины были в равной степени сопоставимы по силе, и с этой позиции Тодо имел явное преимущество, удерживая его на месте.

— Даже если бы вам удалось прогнать британнскую армию из Японии, как думаешь, что бы они сделали после?

Руки его Бураи не могли набрать достаточно силы, чтобы раздвинуть их, а у его харкенов не хватило бы инерции на таком расстоянии.

— Они будут мстить! — закричал Сузаку, используя единственный оставшийся ему вариант.

Торсовые пулеметы были предназначены для борьбы с пехотой, а не с другими найтмэйерами, но внезапных искр было достаточно, чтобы отогнать Тодо назад, вновь создавая расстояние между ними.

— Их ресурсы затмевают все, что когда-либо было у Японии! Их военные вернутся и на этот раз, возможно, даже не примут капитуляции!

— Ты действительно трус! — закричал Тодо, снова нанося свой удар с помощью харкенов, однако на этот раз копируя предыдущее действие Сузаку, нацеленное на ноги. — Ты бы скорее притворился мертвым, чем боролся за свободу!

Сузаку уклонился от этого действия самым легким способом, каким только мог, перепрыгнув через нехарактерно дикую атаку, зайдя так далеко, что закрутил свой Бурай в воздухе, чтобы нанести удар, который отправил бы боевой дух Тодо из его тела прямо на Луну!

— Нет! — закричал он, когда его Бурай оторвался от земли. — Я буду сражаться, чтобы завоевать их доверие! Тогда я могу вызвать изменения внутри самой системы!

Но, опять же, Тодо смог использовать свои харкены с большим эффектом, на этот раз в защитной мере, создавая эффект, как будто он был подвешен под Сузаку, чтобы избежать его атаки.

— Это и есть тот путь, по которому ты собираешься идти?

Сузаку приземлился, легко развернувшись и снова оказавшись лицом к лицу с Тодо.

— Да! И это сработает! — он не терял времени даром, стреляя своими харкенами, надеясь, что Тодо заглотнет наживку, надеясь, что главный стратег увидит лишь брешь, которая, по правде говоря, является ловушкой. Это должно сработать! — Ничего другого и быть не может!

Действительно, Тодо, казалось, заглотил наживку, ответив так, как и надеялся Сузаку: попыткой блокировать приближающиеся харкены своими собственными. Но в решающий момент Бурай Сузаку ухватился за крепкие тросы и резко повернул его, вызвав небольшие изменения в схеме их полета, которое сделало их слишком неустойчивыми, чтобы сформировать какую-либо реалистичную атаку. Но в этом не было необходимости. Потому что, даже если это было только на короткое время, теперь их харкены были связаны вместе, и Сузаку намеревался полностью воспользоваться этим, чтобы покончить с всем прежде, чем люди Тодо смогут надеяться прийти в себя и помочь своему лидеру. Он затащил его внутрь с намерением нанести сокрушительный удар по ногам, но обнаружил, что не поставил ловушку ни для кого, кроме себя самого – когда Сузаку втянул его, Тодо внезапно ускорился и пнул его Бурай прямо в левое плечо.

— Тогда, если ты переживешь это, следуй этому до самого конца! — прокричал Тодо, когда Бурай Сузаку поднялся в воздух. — Но остерегайся! Независимо от того, выиграешь ты или проиграешь, ты должен быть готов пожертвовать чем-то, чтобы достичь такого уровня доверия! Иначе в конце концов ты ничего не добьешься! Пусть это будет моим последним уроком тебе!

Внезапно он вспомнил. Последний урок, который когда-либо был у него от Тодо. Они вдвоем сидели напротив друг друга. Сузаку вспомнил свою ярость от того, с каким спокойствием Тодо смотрел на него.

— Это нечестно! Ты намного больше меня! Как же я должен победить?

Тодо, казалось, почти не реагировал на это какое-то время, прежде чем, наконец, заговорить.

— Придет время, когда ты столкнешься с воинами больше и сильнее тебя! Тогда перед тобой будет единственное, что ты можешь предпринять!

— Я понял, — ответил Сузаку.

Использовать их собственный импульс против них самих.

Тодо нанес удар, который наверняка должен был положить конец любому другому сражению, используя инерцию предпринятой Сузаку атаки, добавив ее к своей собственной силе и скорости! Поэтому было только справедливо, чтобы Сузаку отплатил ему тем же. Таким образом, он не сопротивлялся атаке, когда та пришла. Он покатился вместе с ней. Удар не поднял его в воздух, во всяком случае, не совсем так. Он уже был готов прыгнуть вместе с ней. Сузаку подпрыгнул в воздухе, поставил одну ногу на землю и вернул всю силу атаки Тодо обратно к нему, добавив немного дополнительного удара в процессе.

— Удивительно, — сказал Тодо, когда рядом с ним внезапно появились еще два Бурая. — Поистине, удивительно. Я даже верю, что ты мог бы исполнить то, что сказал. Однако это ничего не меняет. У меня есть миссия, которую я должен выполнить, а ты стоишь на моем пути.

Проклятье! Слишком поздно! Остальные Бураи сумели восстановиться, и хотя Бурай Тодо выглядел еще более изношенным, в таком прямом противостоянии, как это, он больше не мог сохранять никакого преимущества. Они будут слишком осторожны, чтобы повторить тот же трюк, что и раньше. Все, что он мог сейчас сделать – тянуть время и надеяться, что ситуация не обострится еще больше!

Внезапно в школьных динамиках раздался треск, и они ожили.

— Да господи ж! За что мне все это! — провозгласил женский голос.

В следующее мгновение один из Бураев, находившихся рядом с Тодо, покрылся серией глубоких вмятин, как будто что-то ударяло его снова и снова. Что-то очень мощное. Что-то невидимое.

Стенд.

Бурай скомкался. Сузаку резко повернулся к кабинету директора: должно быть, она была там! Пользовательница Стенда! Она, скорее всего, и есть их цель! Он рванулся вперед, и ему показалось, что он врезался прямо в кирпичную стену! Что-то заставляло его отступить назад! Что-то мощное, без какого-либо теплового следа!

Оно не было не похоже на другие. Оно чем-то отличалось от остальных! Что это вообще за уровень силы?

— Позвольте мне представить меня и моих коллег, — продолжал голос. — Я… Я Зеро! А это – мои Черные Рыцари!

Внезапно по всей крыше появилась маленькая армия, один за другим. Все они носили одинаковую одежду, которая, сама по себе, не выглядела бы униформой, но в таком количестве создавала устрашающий, запоминающийся образ. Там были мужчины и женщины разного телосложения, одни большие, другие поменьше. Все они были одеты в одинаковые темные плащи, хотя некоторые были одеты в черное, а другие – просто в чрезвычайно темно-красное или синее. У всех были одинаковые головные уборы, одинаковые красные рубашки и темные брюки, и все они носили простую маску, чтобы скрыть нижнюю часть лица, скрывая свою личность простым, но эффективным способом.

— Черные… Рыцари? — повторил Сузаку. — Кто… кто, черт возьми, эти люди? Что вообще происходит?

— Тодо. Присутствующие ЯОФ в этой Академии. Знайте же! Черные Рыцари уже провели экстренную эвакуацию! В этот самый момент группа из учеников удалилась в другие районы города, и преподаватели проводят проверку тех, кто присутствует, а кто нет! Если кто-то из учеников все еще находится в пределах досягаемости этого голоса, вы должны отправиться на крышу: Черные Рыцари лично позаботятся о вашей защите, и я гарантирую, что вам не причинят вреда!

— Тодо! Она права! Спортзал пуст, и я не могу поднять позицию Х34! Каким-то образом им удалось сбежать!

Эвакуация? Но как? Как это произошло? Конечно, люди Тодо следили за каждым выходом… если только… пользовательница Стенда не могла легко обойти любые меры безопасности. Особенно такого могущественного, как этот! Противоречивые эмоции напали на быстро бьющееся сердце Сузаку. С одной стороны, ученики были в безопасности. Так ведь? Это означало, что Лелуш, Наннали и студсовет – все были в безопасности, если Зеро говорила правду. Кем бы она ни была, она не из Стенд Аут. Зеро была в некотором смысле больше похожа на Лелуша: она стремилась использовать свою способность, чтобы помочь нуждающимся, а не угнетать их.

Так почему же он чувствовал этот нарастающий ужас? Почему Зеро, одно упоминание этого имени заставляло его чувствовать себя так… ужасно? Как болезнь, ожидающая своего распространения. Зеро! Это было вовсе не имя! Это была не личность! Это было больше похоже на «P2F» или другие кодовые имена, выделяющиеся из общего ряда! Зеро скрывала свое истинное имя, а это могло означать только одно: она намеревалась совершить какую-то мстительную акцию! Эта эвакуация происходила не только по доброте душевной! Это было сделано для того, чтобы представить миру себя и ее Черных Рыцарей!

***

Там было много разных людей, присутствовавших, чтобы услышать это заявление. Момент, который войдет в историю: Зеро! И Черные Рыцари! Впервые появляясь на публике! По их спине пробежал особый холодок, возможно, сама история велела им обратить внимание на это событие, потому что оно изменит ход их жизни так, как они никогда не смогут предсказать и, возможно, даже едва ли осознают!

Для самих Черных Рыцарей, стоявших на крыше школьного здания, их сердца были переполнены триумфом. Даже самые скептически настроенные из них вряд ли могли бы больше жаловаться.

— Значит, это голос Зеро? — спросил Оги. — Жаль, что она не смогла появиться лично.

— Да пофиг, — фыркнул Тамаки. — Ей просто нужно сделать объявление в школе, вот и все. Верно же? Держу пари, она горячая штучка…

Каллен незаметно наступила на ногу Тамаки и повернул свою ногу так, чтобы втереть подошву прямо в его пальцы. К его чести, Тамаки умудрился не выставить себя на всеобщее посмешище, что скорее испортило бы первое впечатление, которое оставляла группа.

— Ты и твое чертово либидо, — прошептал Каллен. — Где ты нашел всю эту униформу? Ты уверен, что их нельзя будет проследить до тебя или любого из нас? Я имею в виду, что это был довольно большой оптовый заказ. Наверняка кто-то что-то заметит.

— Н-ну, для такого блестящего человека, как я, это было как расплюнуть! — ответил Тамаки. — Я имею в виду, что они просто лежали там, так что там ничего не было!

— Лежало где?

— На заброшенном складе, да успокойся! Никто даже не знает, что все это исчезло, компания уже около месяца вне дел! Никого не отследят!

— …Эта одежда пролежала посреди склада по меньшей мере месяц?

— Возможно?

И вот поэтому Каллен точно знала, как она проведет следующий час: будет скрести пол и молиться, чтобы на этом складе не было ничего особенно мерзкого – ради нее и всех остальных. В конце концов, она могла любить Японию, но здесь было несколько очень неприятных насекомых, которых нужно было остерегаться. Черт побери, если на Тамаки возложили обязанность сохранность формы, это должно было держать его подальше от неприятностей, и если уж на то пошло, то что случилось со всеми теми деньгами, которые ему дали на одежду, если он просто украл ее?!

— Я глубоко разочарована вашими сегодняшними действиями! — продолжала Зеро. — Британнские военные скорее рады играть в политику и прикрытием собственных неудач, чем заняться реальной подготовкой к неизбежному конфликту со Стенд Аут!

— Да кем она себя возомнила?! — вскипела Виллетта.

И снова возможность проявить себя ускользала у нее из рук. И снова, как бы сильно она ни старалась, ей казалось невозможным показать своим начальникам и подчиненным, что именно она может сделать, если ей представится такая возможность. Не по своей вине она снова проиграла. Она не сделала ни одного неверного шага, она была уверена в этом, и все же победа все еще была вне досягаемости ее руки!

— Просто еще одна террористическая группировка, — сказала она. — Пошевеливайтесь! Она должна быть в кабинете директора, чтобы объявить–…

В земле перед ближайшим входом в здание появился большой кратер. Виллетта неохотно отступила назад, особенно когда стало ясно, что больше никто из членов следственной группы не рискнет сделать шаг вперед. Хотя ей следовало бы сделать им выговор, но в данных обстоятельствах это было разумное тактическое решение: враг мог напасть на них по своей воле, имея достаточно сил, чтобы остановить найтмэйер. Это было не то, к чему можно было бы бросаться вслепую.

— А потом идет Японский Освободительный Фронт! Организация, которая доказывает себя немногим лучше террористов, дважды захватив контроль над школой! Над той же школой! С разницей всего в два дня! Две военные организации, больше заинтересованные в своих собственных долгосрочных целях, чем в безопасности людей, которых они обещали защищать! Ссорясь друг с другом, в то время как бóльшая угроза маячит на горизонте!

Слова девушки терзали его совесть, кусочек за кусочком, крупицей за крупицей. Независимо от того, что утверждали его начальники, их цель была ясна: они хотели заполучить Ширли Фенетт, но не потому, что она была бы полезной разменной монетой, а просто потому, что они хотели иметь оружие, способное противостоять британнской военной мощи. Он знал это. Тодо знал это. Как он мог не заметить этого? Нет. Правда заключалась в том, что он принял эту истину, поскольку считал, что лучше приручить дикое бешеное животное, чем позволить ему свободно разгуливать. Он верил так же, как и его начальство, что угроза Британнии этим диким бешеным существом даст им долгожданный рычаг и средства для отпора на равных условиях.

Сузаку был прав. Он игнорировал свои принципы. Ему не следовало пытаться приручить зверя. Самое нравственное, самое благородное – это убить его. До того, как он успеет навредить кому-то еще. До того, как он нанесет какой-либо реальный ущерб.

И теперь Тодо понял, что он провалил свою миссию. Это наполнило его разочарованием, сожалением, но также и небольшим облегчением. Кризис миновал, и, насколько ему было известно, ни один мирный житель не пострадал. По крайней мере, в этом он мог найти некоторое утешение.

Нет. Было еще кое-что, в чем он мог найти утешение. Он чувствовал это в голосе Зеро. Это намерение наполнило его надеждой. Тодо улыбнулся, хотя боевой опыт подсказывал ему, что вся мощь британнских вооруженных сил наверняка обрушивается на Академию уже в этот самый момент.

— Всем юнитам, приказ! — позвал Тодо по радио. — Маршрут отхода 4! Во славу Японии!

Он щелкнул переключателем и почувствовал удовлетворение от того, что его Бурай смог выплеснуть скрывающий дым, как и требовалось. Эта модель сослужила ему хорошую службу, но он чувствовал, что ее время истекло. Он мог только надеяться, что Четыре Святых Меча успешно получат обещанные новые модели, потому что они наверняка понадобятся очень и очень скоро. К тому времени, как дым рассеялся, прибыли британнские найтмэйеры, и единственный Бурай, оставшийся на территории школы, рядом с которых стоял Сузаку Куруруги.

— Похоже, они ушли, — сказала Милли из комнаты для встреч студенческого совета. Один за другим ученики и учителя поднимались на ноги и потягивали больные конечности. — Зеро провернула рисковый блеф, но, похоже, что он все же сработал.

— Рисковый или нет, — усмехнулся Ривалз, — но какое это имеет значение? Держать кучу учеников здесь, а затем вывести всех по несколько человек за раз. Полагаю, нам все-таки не придется уходить.

Возможно, это и к лучшему. Бедняжка Нина еще не совсем оправилась от пережитого волнения. Кстати, как поживает наша маленькая спящая красавица?

— Думаю, она приходит в себя, — сказал Наннали. — Ей стало гораздо лучше, чем ей было раньше.

— Одиннадцатые! Они повсюду! Не дайте им укусить себя, или вы станете одним из них!

— Видишь! — Наннали прижала влажную тряпочку ко лбу девушки. — Ее лихорадочный бред гораздо больше основан на реальности, чем несколькими минутами ранее. В сравнении.

— Полагаю, все познается в сравнении… — Ривалз пожал плечами.

Но тут он увидел новую тему для разговора. Он закружил, как голодная акула, увлекая за собой и Милли. Потому что там был еще один член студсовета, и он молчал – не потому, что спал и притворялся бодрствующим, как обычно: его глаза были явно открыты, а пальцы стучали по телефону. Вопрос возник сам собой. Кому же он писал сообщение?

— Ну и ну, Лелуш, — сказала Милли, выхватывая телефон из его рук. — Переписываемся в школе? Ты же прекрасно знаешь, что это запрещено!

Вместо панической реакции, которую они ожидали, Лелуш просто закатил глаза и слишком спокойно пожал плечами.

— Ничего такого, — ответил Лелуш. — Я просто беспокоюсь о других членах студсовета, которые еще не пришли. Я не видел Ширли с тех пор, как мы все разделились, так что–…

— Так значит, ты беспокоишься о своей девушке! Как мило! Она правда сделает из тебя мужчину!

— Ну, я также беспокоюсь о благополучии Каллен, — фыркнул Лелуш, забирая свой телефон с быстрым финтом.

На секунду Ривалз готов был поклясться, что Лелуш пошел в одну сторону, а его тень – в другую. Странно. Должно быть, игра света. Зная Лелуша, он сделал это намеренно, чтобы использовать финт как психологическую уловку, хотя Ривалз не мог понять, как он это сделал. Наверное, лучше не зацикливаться на этом. Если попытаешься понять ум мастера в работе, то только завяжешь собственный ум в узел.

— Ривалз, могу я попросить об одолжении? — сказал Лелуш. — Так как я занят проверкой того, что все в безопасности, мой телефон немного занят. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал…

— Ну, конечно же, дружище! Чего надобно?

***

— Это экстренный выпуск новостей. Новый кризис возник в Токийском поселении сегодня, когда неожиданным нападением Японский Освободительный Фронт захватил контроль над Академией Эшфорд по причинам, которые в настоящее время неизвестны. Это событие все еще расследуется, но в настоящее время проверяются следующие факты.

— Начнем с того, что ранее неизвестная группа, называющая себя Черными Рыцарями, берет на себя ответственность за разрядку ситуации. Военные изначально отрицали существование этой группировки, пока в интернете не появилось видео. Далее следуют кадры.

Через окно в здании студенческого совета видно, как пара Сазерлендов приближается к главному зданию, где все еще стоят Черные Рыцари, стоящие наверху решительно и наготове. Внезапно огромная взрывная сила отталкивает назад, и гулкий голос наполняет воздух, исходящий из акустической системы школы.

— Я Зеро! — заревел женский голос. — А все они – Черные Рыцари! Вместе мы – воины справедливости! Пусть это предупреждение эхом разнесется по всему поселению! Стенд Аут! Я сокрушила стену, и также я сокрушу тебя! Ты найдешь меня в том месте, где гордое пламя сожгло себя, не оставив ничего, кроме разрушения! Мы будем ждать!

Все Черные Рыцари повернулись спиной. Внезапно кадры стали черными ровно на пять секунд. К тому времени, когда все прояснилось, люди на крыше, одетые в свои странные униформы, все до одного, мужчины и женщины, исчезли без следа.

— В настоящее время считается, что Зеро и Черные Рыцари – группа одиннадцатых, которая сформирована с целью борьбы со Стенд Аутом. Их личности остаются загадкой, как и их долгосрочные цели. Несмотря на это, домыслов в ответ на видео стало невероятное множество, причем некоторые из них бросают подозрение на действия группы, в то время как другие, возможно, агенты группировки, настроены гораздо более позитивно.

Экран переключается с новостей, показывая нервную молодую девушку с оранжевыми волосами и одетую в форму Академии Эшфорд. Имя в нижней части экрана гласило «Ширли Фенетт».

— Это было просто ужасно, — сказала Ширли. — Только что все было совершенно нормально, а в следующее мгновение я уже знаю, что школа находится под осадой, и после какая-то жутко звучащая женщина кричит через громкоговорители, а потом этот человек в плаще уводит меня с территории школы! Я не знала, что с этим делать! Я так рада, что все закончилось, и военные решили остаться здесь на случай, если они вернутся. Слава Богам!

Экран переходит в аналогичную часть той же комнаты, показывая ухмыляющегося молодого человека, который, казалось, жаждал внимания камеры. «Ривалз Кордемонде».

— Да, я тот самый парень, который записал то видео! Блин! Я никогда не ожидал, что оно станет вирусным! — он почесал затылок, явно демонстрируя совершенно фальшивую застенчивость. — Я не привык ко всему этому вниманию, так что лучше бы оно не лезло мне в голову. Все, о чем я думал, это как все записать на тот случай, если кто-то захочет посмотреть это позже, понимаете?

— У вас есть какие-нибудь предположения, почему ЯОФ напали на школу? Каковы же были их намерения?

Ривалз пожал плечами.

— Не могу сказать. Это настоящая загадка.

— Вот именно! — внезапно объявила Милли Эшфорд, выходя прямо перед Ривалзом и показывая камере огромный большой палец вверх! — Это настоящая загадка! Но, ученики Академии Эшфорд, вам нечего бояться! Ваш студенческий совет занимается этим делом! Мы расколем этого плохиша насквозь, просто попомните наши слова! Мы не успокоимся пока–…

Внезапно по всем каналам каждого телевизора, на каждом внешнем мониторе, транслирующем новости, раздалось шипение помех, и знакомая черно-белая картина заполнила каждый из этих экранов. Любому, кто хоть немного разбирался в работе телевидения, с первого взгляда стало ясно, что это не обычные помехи. Ни в раз. Для тех, кто нет, этот факт быстро стал очевиден, когда танцующий снег обрел форму. Не случайную фигуру, как какой-то магический глаз или оптическую иллюзию. Определенные твердые формы, состоящие из черного и белого, что стягивались вместе на экране. И не только формы. Буквы. Слова. Два слова. Послание, смысл которого всем был известен буквально через секунду, и хотя в нем не упоминалось, кому оно адресовано, этого не требовалось произносить. Два простых слова, которые несли на себе всю тяжесть мира и, возможно, даже больше.

— Вызов принят.

<— To Be Continued