Невероятное восстание Лулу (Новелла) - 32 Глава

====Роло====

Ну-ка, ну-ка. А вот и он. Будь это обычная миссия, цель уже была бы мертва. Все закончилось бы даже еще до того, как он понял бы, что произошло. Роло проделывал это столько раз, что уже и сосчитать не мог. Его самым ранним воспоминанием было именно это: схватить цель в застывшем времени, вытащить ее оружие, покончить с ее жизнью. Любой, попавший в его застывшее время, был беспомощен по определению. Политики. Генералы. Пользователи Стендов. Кто-нибудь мог бы спросить его, нравится ли ему убивать, но это было бы тем еще вздором. Наслаждаемся ли мы самой причиной нашего существования? Если нет, то стоит ли вообще существование… ну, существования?

Даже среди его обычных целей эта была чрезвычайно необычной. Всем действующим агентам было специально поручено выследить ее, и хотя Роло с радостью уповал бы на свое мастерство, он все же был достаточно честен, чтобы признать, что это было не более чем удачей. Просто так совпало, что его путь лежал через эту цепь островов до очередной миссии и что по пути он заметил что-то странное – его цель сидит, совершенно не заметив его. Сидит там, как какая-то обезьяна, бормочет себе что-то под нос, рисует палкой на песке и даже не обращает внимания на заросли позади себя.

Да, теперь ясно… Сообщение о предполагаемом «самоубийстве» того тупого террориста в новостях приобрело несколько иной оттенок с этой новой информацией. Но Роло все равно рано или поздно заметил бы это. Он также организовал несколько убийств, чтобы то выглядело как самоубийство. Такова была универсальная природа его непобедимой силы, позволявшая ему отнимать жизни по собственному усмотрению.

И сейчас это заставило его задуматься о своем первом шаге, важной частью любой операции – будь то большая, маленькая или где-то между ними; там, где другие агенты, например Клара, могли бы силой взять под контроль тело цели, Роло приходилось работать немного усерднее, чтобы все получилось. Но все в порядке. Немного тяжелой работы еще никому не вредило…

Для начала, почему бы не провести небольшой тест? В его глазу появился знак Гиасса, а затем поле способности направилось прямо к сидящей фигуре – и она стала совершенно неподвижной. Роло поднял камень и бросил тот в спину цели. Камень словно прилип к месту, как будто его бросили в гигантскую статую из мягкой глины, но существо в форме человека оставалось абсолютно неподвижным.

В этом и заключалась сила его «застывшего времени». Пока самое время продолжает свое движение, те, кто пойман в ловушку в его особого поля, совершенно не будут способны осознать это. Беспомощные. Недумающие. Неподвижные. Беззащитные. Если бы они делали в этот момент шаг, то автоматически поправили бы равновесие, чтобы встать на месте. Если их тела не могли оставаться неподвижными, то они продолжали бы двигаться, не прекратив движение до тех пор, пока поле не исчезло бы или их не вытащили бы из него. Исключительное средство для проникновения мимо любой защиты. Идеальный инструмент для живого оружия.

Удовлетворенный тем, что его Гиассс сработал на этом уродце, Роло развеял силу и шагнул к нему, пока тем временем его глупая цель в замешательстве начала барахтаться руками за своей спиной, хватаясь за камень гибкими руками. Любопытно. Лучше иметь это в виду, на всякий случай.

— Кто это? — рявкнул он, поворачиваясь к Роло с безумием в скошенных глазах. — Тч, просто сопляк! Ты хоть знаешь, кто я, пацан? Ты просто обязан был видеть меня в новостях!

— Очень сомневаюсь в этом, — сказал Роло, старательно держа руки в воздухе. — Кьюэлл Сореси.

Его глаза настороженно приучились. Вполне естественно. Он больше не был похож на Кьюэлла Сореси. На самом деле, никогда не будет. Да и кто в здравом уме назвал бы его бывшим членом фракции Чистокровных, когда тот выглядит как одиннадцатый, даже больше – как террорист, о смерти которого сообщали недавно в новостях?

— Они хотя бы могли прислать кого-то постарше?

— Могли, — признал Роло. — Просто так вышло, что нашел тебя я. Давай не будем терять времени. Мы понимаем, что тебе очень больно, и у тебя не так много времени, прежде чем твое тело не выдержит. Так что, как насчет того, чтобы пройти со мной? Люди, которых я представляю, верят, что способны излечить твое состояние…

Роло остановился как вкопанный, нахмурился, а затем протер глаза. Как странно. По ощущениям они как-будто…

—「Я сказал что-то обидное?」

— Как жаль, что я больше не понимаю тебя, — хихикнула цель и поднялась во весь рост, вероятно, в бессмысленной попытке запугать. Похоже, он еще не осознал, что любой страх стекает со спины Роло, как вода с утки. — Ты предлагаешь мне провести последние дни в крысиных лабиринтах и при этом говоришь так, будто делаешь мне одолжение.

—「Мы твой лучший шанс выжить–…」— сказал Роло, но затем прокашлялся и повторил. Такой раздражающий эффект, но для человека, свободно владеющего несколькими языками, это было лишь незначительным раздражением. Прямо как и сама его цель, иными словами. — Я сказал, что мы твой лучший шанс выжить. Если ты не пойдешь с нами, то очень скоро умрешь.

— Выжить, он говорит! Как будто Кьюэлл Сореси вообще еще жив! Эта плоть ходит по земле с единственной целью! Я уничтожу Сузаку Куруруги! Я разорву в клочья Черных Рыцарей! И может быть, если у меня будет время, я возьму жирную башку Бартли и найду способ заставить его сожрать ее!

Какое скучное разочарование. Безумие. Разглагольствующее, пылающее безумие. Обращаться к его разуму на этой стадии уже не представляется возможным. Жаль. И все же. Что было довольно интересно, так это плоть, которая словно не переставая росла, быстро формируясь над телом цели. Гуманоид. Руки, ноги, туловище – все со странным, очень резким оттенком, быстро становясь цвета плоти, придавая себе оттенок металлической… брони? С каким-то разноцветным облаком, исходящим из шеи. О! Должно быть это…

—「Так вот как–…」Так вот как выглядит Стенд? — спросил Роло. — Ну и ну. Впервые его вижу.

— И никогда больше не увидишь! Сдохни!

Псевдо-Стенд устремился к нему, и Роло сделал то, что всегда делал с предельным профессионализмом: он активировал свой Гиасс, проецируя поле вокруг цели. Атакующая имитация Стенда полностью остановилась на месте. Просто парит. Что же касается самой цели, то она просто встала с довольно безумной ухмылкой на лице. Вот знаете, Роло всегда казалось, что безумие – вещь непоследовательная, постоянно меняющаяся, никогда не сидящая на месте. Возможно, Кьюэллу даже пойдет на пользу постоять минутку спокойно. Совершенно и полностью неподвижно, даже не осознавая этого.

Роло спокойно, профессионально обошел его по большой дуге. Он не хотел подходить слишком близко, хотя и был в полной безопасности от прямого нападения. Учитывая природу этой силы… Он спокойно сунул руку в карман пиджака, вытащил пистолет с транквилизатором и выстрелил мишени прямо в затылок, пока та была совершенно беззащитной, даже не ведущая о наличии самой атаки. В инъекции достаточно успокоительного, чтобы вырубить взрослого человека, так что больше не потребуется ни Гиасс, ни остерегаться дальнейших нападений.

— И время… возобновляет свой ход!

Он рухнул на землю, как мешок с картошкой. И это все? Это и есть та самая чрезвычайно опасная цель, за которой их послали? К тому времени, когда он даже осознает случившееся, он будет привязан к кровати в Директорате и будет окружен достаточным количеством пользователей Гиасса, которые будут держать его в узде до конца его жалкого короткого существования. А сейчас. Давайте попробуем сосредоточиться на том, чтобы не говорить по-японски.

— Говорит Роло. Я нашел его. Вырублен транквилизаторами, он не должен проснуться в следующий час. Я нахожусь–…

Внезапно Роло нырнул назад, как раз вовремя, чтобы увернуться от взмаха клинка Стенда. А? Что? Невозможно! Ни один человек, приняв такую дозу, не смог бы остаться в сознании! И все же так произошло. Он поднялся на ноги, будто бы веса у него не было, шатаясь неестественно, а затем уставился в глаза Роло, словно провоцируя его повторить попытку.

— Извини! Похоже, химия моего тела не реагирует на твои вещества так, как ты рассчитывал! Что же касается тебя… Ты умеешь замораживать разум человека, — обвиняюще сказала цель. — Такая вот у тебя сила. Ага, тут даже спорить нет смысла.

— И что же навело тебя на эту мысль?

Неужели он правда подумал, что со этим знанием у него действительно появилось какое-то преимущество?

— Потому что каждый раз, когда мое сердце бьется, мне кажется, что меня колят ножом! Снова и снова! Больная кровь в моих венах защитила меня от твоих химикатов, потому что боль слишком невыносима! И вот, когда ты заморозил меня в тот первый раз, я заметил неладное, но когда это случилось вновь… — цель остановилась, чтобы сплюнуть в воздух, а затем вытерла рот. — Никакой командир не преуспеет, если он не обращает внимания на окружение! Рассчитать траекторию, предугадать следующий ход противника. Вот например, сейчас я думаю, почему ты даешь мне время, необходимое, чтобы подняться на ноги–…

— Потому что, если ты не будешь на ногах… — сказал Роло, снова активируя свой Гиасс, но на этот раз вытаскивая настоящий пистолет. С настоящими пулями, а не транквилизаторами, — …я не смогу прострелить твои коленные чашечки.

Вот только… что-то приземлилось ему на голову и отскочило к ногам. А? Что это было? Роло повернулся, чтобы посмотреть вниз, и к своему огромному удивлению… это что, зуб? У его ног лежал окровавленный человеческий зуб! Который упал ему на голову? Но откуда–… он снова повернулся к цели, которая улыбалась ему широким оскалом с широко раскрытым ртом и очень заметной кровавой щелью на месте зуба.

Щель, которая внезапно заполнилась заменой, но больше всего привлекло Роло вовсе не это. Нет! Имитация Стенда… растворялась. И все же не это отвратительное зрелище внушало страха этому вечному убийце! В юном возрасте ему уже приходилось быть свидетелем кислотных ванн, он видел вивисекции, призванные преподать ему полезные анатомические уроки для совершения более эффективных, уверенных убийств. Сейчас его внимание больше всего привлекли лицо и тело цели. Смещается. Меняется. Лицо становится моложе, тело меньше, а волосы светлее. Вся фигура была абсолютно, пугающе знакомая.

Именно в этот момент перед Роло встал очень простой выбор. Цель выразила сильное желание убить его, желание, которое Роло проигнорировал, потому что это казалось невозможным. До тех пор, пока он мог заморозить мысли своего противника, тот становится уязвим для любой атаки, который он придумает. На протяжении всей своей жизни он убивал якобы невозможные цели. Без эмоций. Без колебаний. Без провала. Без страха.

И все же здесь, перед ним, стоял противник, пойманный в ловушку его застывшего времени, но Роло все равно уже чувствовал это. Половину собственной силы! Даже направив на него пистолет – он знал, что не сможет нажать на курок. Страх сжал его сердце. В ту же секунду, как он позволит Гиассу соскользнуть, цель убьет его, и Роло ничего не сможет сделать, чтобы помещать ему! Но это только в том случае, если он останется здесь…

— Мне надо бежать!

И Роло сделал именно это. Выбрал случайное направление и помчался туда, словно сами адские гончие гнались за ним по пятам. Он держал Гиасса так долго, как только позволяло его сердце, делал все возможное, чтобы за ним не следили, и к тому времени, когда он остановился, он дрожал, честное слово, дрожал от страха!

— Так вот почему генерал Барти сказал, что Кьюэлл представляют огромную опасность, — прошептал Роло. — Эта тварь действительно уже не человек, хотя с расстояние этого не скажешь. Там не просто безумие. Там самая настоящая ненависть! Ослепляющая, жгучая ненависть, и ничего больше там нет.

И вся эта сила жила теперь только для одного. Кьюэлл хотел убить этого пожалованного? В таком случае… Теперь Роло знал наверняка. Сузаку Куруруги не доживет до следующей недели. Даже если бы вся мощь Империи встала на его сторону, жизнь Куруруги уже была обречена!

Глава 32: Следующее, что ты скажешь…

====Мао====

Нет места в мире более одинокого, чем находится в окружении незнакомцев, которые намеренно игнорируют вас и занимаются своими делами. Это заставляет вас ненадолго забыть, что вы вообще существуете. Ты вообще реален? Ты тут? Ты призрак? Умер? Все эти люди вокруг. Разговаривают друг с другом. Какофония бесчисленных разговоров, что сливаются в нестройный, хаотичный, но знакомый шум.

Когда умирающий от голода ребенок – лишь кожа да кости – одетый в рваные лохмотья, шатался среди них, это вызывало у них лишь любопытство. Какой же тогда во всем этом смысл? Зачем волноваться о том, что вокруг так много людей, если они только и делают, что шумят? Если бы они только заткнулись. Просто откройте глаза. Может быть, тогда они увидят все страдания, происходящие вокруг них. Вот посмотрите, этот парень так не обращал ни на что внимание, что врезался прямо в Мао, просто не заметив—

— Эй! — крикнул кто-то, и поначалу Мао не обратил на это внимания, продолжая спотыкаться. Как ему сегодня раздобыть еды?

— Эй, пацан! Стоять!

На улицах нищих буквально переступали, и люди, которые наняли бы такого тощего ребенка, как он, было не так уж много. Как же хочется кушать. Если бы только он мог привлечь их внимание, может быть, они помогли бы—

— Вор! Карманник!

— А? — моргнул Мао, взглянув на того неуклюжего парня.

Да и не то что у него был какой-то выбор, когда этот мужчина крепко схватил его за крошечное тело и поднял прямо над улицей. Забавно ведь. Существует представление, что маленькие детишки больше всего на свете боятся вещей, которых не существует, монстров под их кроватью и тому подобное. Даже не близко. То, что пугает детей больше всего, точно существует в этом мире: взрослые, которые недовольны ими. Особенно, когда вы ничего не сделали, чтобы заслужить их гнев.

— Ай! Отпусти меня! — завопил он. Мао поежился, понимая, что это бесполезно, но едва ли он сейчас мыслил разумно.

— Ты думаешь, я не заметил? — рявкнул мужчина, подтаскивая Мао так близко, что разъяренное взрослое лицо было единственным, что он видел. — Врезался в меня, словно это было случайно. Я бы очень хотел получить свои деньги обратно, или, может быть, мне следует отвести тебя в полицию, где тебя посадят за карманную кражу и бродяжничество?

— Нет, дядя, это был не я! — взвизгнул Мао. Полиция? Они были самыми злыми взрослыми из всех! Не такого внимание хотел Мао, совсем наоборот! — Пожалуйста, не надо полиции, клянусь, это был не я!

— О-о-о? — сказал мужчина. — Ты, небось, уже передал мои деньги своему подельнику или типа того, поэтому у тебя их сейчас нет, так ведь? Ну тогда ты отработаешь их, без каких-либо жалоб поработав на моей ферме. Либо так, либо мы идем в полицию. Звучит честно, согласен?

— Прошу простить, — сказала женщина. — Мне было сложно не подслушать вас разговор. Этот кошелек ведь ваш?

— А? — остановился мужчина. — Мой кошелек? — ему в лицо сунули маленький кожаный кошелечек, и мужчина грубо отпустил Мао прямо на землю. — Нет, это не мой–…

Затем, абсолютно внезапно, без малейшего предупреждения, кошелек как будто бы распахнулся в его руке, обмотав его лицо бумажными купюрами, которые словно искрились энергией… Нет, как будто они были живыми, дышащими существами! Они с силой клея прилипли к коже мужчины, и пока он спотыкался, хватаясь за лицо, чья-то рука толкнула его сзади—

Ангел с развевающимися зелеными волосами. Пока Мао уставился на нее с отвисшей челюстью и круглыми глазами, она схватила его за руку и мягко повела сквозь толпу, лавируя между людьми, как будто их там вообще не было. Как будто на этой оживленной, многолюдной улице были только они вдвоем. Несмотря на все внимание Мао, это могло быть правдой в буквальном смысле.

Она отпустила его руку, когда в переулке не осталось никого, кроме них, и чары, пусть и ненадолго, рассеялись. Только в этот момент Мао припал на колени и начал глубоко дышать, его разум был настолько восхищен происходящим, что не совсем поспевал за темпом, с которым они шли. Все-таки, не сказать что он был таким уж здоровым и выносливым, каким должен быть ребенок.

— Вот, — сказала ангел. Она ткнула его локтем в спину, когда он наклонился, и ему стало легче дышать. К своему изумлению, он держал в руке яблоко, такое блестящее, что сначала принял его за рубин. — Ты ведь проголодался, так? — спросила она, его ответом стало съеденное яблоко за три укуса. — В будущем будь осторожнее.

— Спасибо! — прошептал Мао. Он внутренне дал себе пощечину, заставил себя глубоко вдохнуть и повысил голос. — Спасибо! — крикнул он, сам удивляясь громкости собственного голоса.

— Не обольщайся, — сказала ангел. Она развернулась на каблуках и зашагала к главной улице. — В последнее время появились фермы, отчаянно нуждающиеся в дешевой рабочей силе. Тот человек собирался утащить тебя и заставить работать на него за даром. Упоминание о полиции должно было заставить тебя молчать и слушаться, пока он не закует тебя в цепи. Видеть, как кого-то сажают в клетку и используют его тело против собственной воли – моя самая нелюбимая вещь.

— Подожди! — позвал он снова, отчаянно пытаясь удержать своего ангела, человека, проявившем к нему величайшую доброту, о которой он только мог мечтать,и человек, который собирался его покинуть. — Э-э! Меня зовут Мао! А как твое имя?

Она остановилась почти на полушаге. Каким-то образом он сказал то, что надо. Однако, когда она резко повернулась к нему, выражение на ее лицо заставило его подумать, что он все-таки сказал что-то не то.

— Мао, так? — спросила она. — Так и быть. Имя мне С.С. Если ты так не желаешь, чтобы тебя оставили одного, почему бы тебе тогда не присесть и не послушать историю, которую я тебе расскажу.

— Историю? — спросил Мао.

— Да, — сказала С.С., его ангел. Такое странное имя, но для него оно было таким же прекрасным и неповторимым, как и все остальное в ней. — Это история о глупце, бросившем вызов древнему существу, которое почти смогло стать Богом… И который только благодаря своему мужеству и сообразительности спас мир.

***

====Джозеф====

— Ну и рожа, — сказал китаеза. Он наклонил голову набок и улыбнулся. — Китаеза? Не «вражеский пользователь Гиасса»? Сосредоточился только на моей национальности? — вскоре последовали саркастичные детские аплодисменты. — Да, да, детские! Просто нечто! И это исходит из этих «целующихся губок», ха-ха-ха!

Джозеф сделал шаг вперед. Мао сделал два шага назад.

— Что, мать твою, этот–…

— Этот поганый китаеза хочет от такого непревзойденного красавца, как ты?

О как. Ясно. Тогда не нужно даже задавать вопросы. Как любопытно.

— Не совсем, через некоторое время это становится утомительным.

Он когда-нибудь затыкается?

— Тебе ли не знать?

Если у него есть Гиасс, он должен иметь какое-то отношение к С.С., а это значит, что он знает о нашей связи.

— Все так.

И он также должен знать, какая судьба постигла Людей из Колонн.

— Ха-ха! Пытаешься запугать меня? Я насквозь вижу, что скрывается за такой уловкой! Неужели это и есть тот самый «глупец, который победил Бога в его становлении»? Я не впечатлен.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, на лице Джозефа появилась улыбка. Какая интересная проблема. Этот человек производит отчетливое впечатление врага, и все же единственное его действие было «раскрыть свои способности» и «упиваться их открытым использованием». Умный враг, обладающий способностью читать мысли, не приблизился бы к такому человеку, как Джозеф Джостар, не имея на руках план. Следовательно—

— Следовательно, — сказал Мао, снова прерывая ход его мыслей, — давай прогуляемся и посмотрим, сможешь ли ты разгадать его? Хотя, знаешь, тот темноволосый принц уже обо всем догадался.

— Вот как? — спросил Джозеф. Он огляделся. Похоже, сегодня здесь больше никого не было. Он шагнул вперед, пока Мао продолжал держаться на расстоянии. Поэтому Джозеф повернул налево и пошел в том направлении. Мао шел недалеко от него, даже дошел до того, что подражал языку тела Джозефа во время ходьбы. — Судя по тому, что ты сказал чуть ранее, С.С., похоже, упоминала обо мне? Пф! А ведь эта бессмертная ведьма делала вид, что ей все равно. Ты хочешь отомстить ей? Или украсть ее код?

— Тч, тч! — сказал Мао. — Пытаешься прочитать меня по моей реакции? Ну, по крайней мере, ты прав в том, что С.С. дала мне эту силу. Но опустим пока, чего я хочу. Давай лучше поговорим о твоей любимой племяннице и ее блестящем бойфренде.

— Поосторожней на поворотах, — предостерег Джозеф, пригрозив пальцем загадочному читателю мыслей. — В зависимости от того, что ты скажешь, я могу так разозлиться, что даже не могу обещать, что сделаю.

— По правде говоря, можешь. Подсознательно, — Мао постукал по боку голову и рассмеялся. — Странно, не находишь? Обычно первая фаза противостояния заключается в выяснении способностей твоей противника, чтобы можно было найти лазейку и победить. Но тебе не удастся перехитрить меня, Джозеф Джостар. Никаких трюков с веревкой, никаких ложных движений, и я предсказываю твои следующие слова намного раньше, чем ты можешь предсказать мои.

— Так ты здесь для драки со мной?

— Я этого не говорил, — Мао остановился. — Я просто хочу поговорить. Не хочешь говорить о своей семье? Лады! Тогда давай обсудим недавние события. О, а события-то какие у нас! Тебе не кажется, что Черные Рыцари растут семимильными шагами? Можно даже подумать, будто они получают чертовски ощутимую финансовую поддержку от кого-то, кто тайно противостоит Империи на протяжении десятилетий. Вот только никто не умеет так хорошо заметать следы. Ведь так? Мистер Джостар?

Шантаж! [Hermit Purple] проявился вокруг руки Джозефа, когда тот сжал ее в кулак. Если что-то в этом мире и выводило Джозефа Джостара из себя, так это задиры, которые думали, что могут получить преимущество с помощью тактики запугивания. Его любимым занятием было доказать, насколько они ошибаются!

— Хо-хо, расслабься! Расслабься! — хохотнул Мао. — Я здесь не для вымогательства. Нет, нет! Если бы моя игра заключалась в этом, я бы просто позвонил тебе по телефону, а не встречался лично. Правда! Да, чистая правда.

— Ты уже начинаешь меня подбешивать, — Джозеф хлестнул [Hermit Purple], как хлыстом. Мао все еще находился за пределами его досягаемости и даже на всякий случай откинул голову назад. — Я не очень люблю загадки. Я бы предпочел последовать примеру Александра Великого и разрезал узел, а не развязывал бы его!

Ладно. Давайте подведем итоги. Он умеет читать мысли. Он, по-видимому, может читать аж до самого подсознания. Это означало, что он, вероятно, мог бы сказать, ударю ли я его сначала левой или правой рукой.

— На самом деле, ты бы попытался ударить меня сперва коленом по яйцам перед самим ударом.

Единственное, что он выдал до сих пор, была их обоюдная связь с некой зеленоволосой ведьмой. Она, видимо, как раз и дала ему этот Гиасс. А это означало, что он почти наверняка охотится за ней. За ее кодом, в поисках мести или по самой древней причине, по которой любой мужчина сходил с ума из-за женщины—

Вот почему, вопреки самому себе, Джозеф начал посмеиваться.

— Ох, я все же выдал себя, да? — спросил Мао. — А ты довольно неплох. Прочел мою подсознательную реакцию, не ища ее намеренно. С точки зрения способности читать людей, ты должен быть на втором месте. Но только на втором.

Джозеф провел настоящей рукой по щетине, а искусственной приподнял шляпу.

— Может, и так, — сказал Джозеф. — Но этого было достаточно, чтобы помешать твоим попытка сбить меня с толку! Неудивительно, что С.С. не интересуется таким незрелым ребенком. Такая саркастичная ведьма, должно быть, посчитала невыносимым проводить время с таким безнадегой, как—

— Пытаешься разозлить меня. Можешь не утруждаться, не сработает, — предупредил Мао, вскинув пальцем. — Я знаю, чего ты добиваешься. Ты пытаешься заставить меня напасть на тебя, чтобы ты точно знал, что я враг и в то же время чтобы я совершил ошибку. Я не собираюсь давать тебе настолько простую—

Он внезапно наклонил голову в сторону, уклоняясь от брошенной Джозефом, покрытой Хамоном фетровой шляпы.

— Возможность, — закончил Мао. Он слегка похлопал в ладоши. — Проверяешь мою скорость реакции? Она достаточно быстрая. Не волнуйся об этом. Я могу увернуться от всего, что ты бросишь в меня, и это правда. А вот тебе не хватает практики. Стареешь. Слишком занят исследованием наследия своего деда, чтобы заниматься Хамоном, как раньше. Но С.С… О, она постоянно практикуется. Так старательно! Она так сосредоточилась на своей миссии, что даже сделала бы какую-нибудь глупость, например, использовала бы тех ребят, чтобы поизучать твоего дорогого старого дедулю и выяснить, что вообще он задумал.

— Ты не можешь знать, что она там что-то задумала, — фыркнул Джозеф. — Читать ее мысли ты не умеешь.

— Так мне читать их и не надо! Я знаю потому, что я знаю ее. Каждую ночь она рассказывала мне истории о ее прошлом. Она делилась историями о тебе. О Людях из Колонн. Она рассказывала мне, как тебе удалось спасти весь мир от настоящая маньяка, который стремился достичь запредельного уровня и, к слову, большое тебе спасибо за это. Но при встрече ты гораздо менее впечатляешь. И серьезно. Подглядывать за собственной матерью, пока та мылась? Вот уж герой, так герой!

— Э-эй! Я тогда еще не знал, что она моя мать!

— О, ну это, конечно же, все меняет!

Во внезапном порыве движения Джозеф выбрал момент, когда Мао перестал смеяться и аплодировать, чтобы сунуть руку под куртку, вытащить бутылку воды и с помощью Хамона поднять давление жидкости внутри до такой степени, что крышка вылетела, как ракета, летя прямо к открытому рту Мао с высокой точностью… Вот только могущий читать мысли прознал про этом и ловко шагнул в сторону, не переставая смеяться и хлопать в ладоши.

— Ты же можешь и получше, чем это, — произнес Мао между смешками.

— Да, — сказал Джозеф, прижимая средний палец ко лбу. — Да, могу!

Крышечка за спиной Мао приземлилась… на край фетровой шляпы Джозефа, там, где она упала на могильный камень. Крышечка скатилась по этому ободу, и взаимный Хамон, содержащийся в них обеих, двигал ту быстрее, пока она не достигла полного поворота на 180 градусов, возвращаясь обратно, туда, откуда она прилетела – с еще большей скоростью и прямо в спину врага!

Однако! Мао вытащил из внутреннего кармана крепкую полую свинцовую трубу и, держа ее на плече, слегка наклонил ту, дико улыбаясь. Крышка бутылки точно попала в полую часть трубы, пройдя сквозь нее, и с небольшой поправкой на ее направление полетела обратно туда, откуда она пришла, в более буквальном смысле, чем предполагал Джозеф! Теперь у него не было другого выбора, кроме как расколоть ту в воздухе при помощи [Hermit Purple]!

— Что ж, — рявкнул Джозеф. — Вряд ли ты можешь винить меня за попытку. Я из тех людей, которые склонны думать окольно, как ты уже мог заметить.

— О? Поэтому ты послал их на Каминэ? — спросил Мао. Он сдвинул очки на кончик носа и посмотрел поверх них прямо в глаза Джозефу. — Потому что ты знаешь, что там находится на самом деле? Что-то, по сравнению с чем Люди из Колонн кажутся простой закуской? О боже, я дрожу от страха! Неопровержимое доказательство того, что, в конце концов, Гиасс гораздо опаснее Стендов, чем те могли даже надеяться.

Это уже очевидно. Мао любил поболтать, но, на вкус Джозефа, даже слишком любил. Вот почему он снова послал [Hermit Purple], но целью был не Мао, а дерево рядом с ним! Если этот китаеза думает, что оставаться вне пределов досягаемости [Hermit Purple] будет достаточно, то он был близок к тому, чтобы фатально ошибиться, так как лозоподобный Стенд вскоре ударит видимый корень, который позволит ему послать всплеск Хамона прямо в дерево, который в свою очередь заставит это самое дерево взорваться, и никакое чтение мыслей тут не защитит!

— Говоря о защите, — сказал Мао, доставая что-то из кармана. — Или скорее… Думая, а не говоря – разве такой план не сделает тебя довольно уязвимым для моей атаки?

Он бросил что-то прямо в Джозефа, явно целясь в голову. Что бы это ни было, Джозеф не мог позволить, чтобы оно приземлилось рядом с ним! Резким рывком запястья он потянул [Hermit Purple] в совершенно новом направлении, ударив летящий предмет с удовлетворительным треском. Теперь он мог вернуть [Hermit Purple] к корню и послать этот всплеск Хамона одним сильным—

— Грх! — поперхнулся Джозеф. — Фууу! Срань господня! Ты когда-нибудь слышал про мытье? Или все должны так плохо пахнуть в якобы коммунистическом обществе?

Мао громко рассмеялся, чтобы затем залезть в карман и вытащить что-то, от чего Джозеф зажал нос, чтобы не подавиться вонью. Что это было? Этот вонючий читающий мысли… неужели в его последней ванне вместо воды были тухлые яйца? И что он так небрежно подбрасывает в раскрытой ладони? Оно выглядело как пластиковая капсула, полная—

— Следующее, что ты скажешь, — сказал Мао. — «О мой Бог! Ты кинул в меня бомбу-вонючку! Тебе что, десять лет?»

— О мой Бог! Ты кинул в меня бомбу-вонючку! Тебе что, десять лет? — крикнул Джозеф.

Вот ведь! Этот засранец! Использует против него его собственный стиль! Нет, даже хуже! Это была особенно вонючая-превонючая бомбочка. Чтобы использовать Хамон, Джозефу требовалось глубоко дышать, но поскольку чувство вкуса и обоняние настолько «неразрывно связаны», такого рода атака легко могла бы подавить даже талантливую технику мастера Хамона!

— В этом и суть, — сказал Мао. — Ну, думаю, это должна быть та часть, где ты пытаешься кинуться на меня.

Сероволосый ублюдок развернулся и сделал шаг вперед.

— Давай. Покажи свою лучшую попытку. Ха-ха-ха… Ха-ха-ха-ха!

Самодовольный сукин сын начал аплодировать и смеяться посреди кладбища, все громче и громче, отчего Джозефу показалось, что если тот не будет осторожен, этот сумасшедший может даже разбудить мертвых.

Но самым странным было вот что: даже Джозеф Джостар почувствовал, как мурашки бегут по коже от мысли о том, что может произойти дальше. Враг, знающий каждую стратегию, которую вы можете применить, еще даже не показав ту… Это, насколько он мог судить, было самым худшим видом врага в сражении! И каким-то образом он должен победить этого человека, несмотря ни на что!

***

====Оги====

Какая странная мысль. Всего пару месяцев назад он был просто еще одним ничтожным никому неизвестным одиннадцатым, ищущим способы освободить свой народ от тирании, угнетения и тисков Империи. А теперь посмотрите на него. Канаме Оги. Едет бок о бок с человеком, которого британцы уже очень долго знаю и которого они же опасаются. С самим Тодо! Кто мог бы даже предвидеть, что такой день когда-нибудь настанет?

— Не теряй бдительности, — скомандовал Тодо из своего найтмэйера неподалеку от него.

Оги сидел в своем Бурае. Тодо – в его индивидуальном Гекке. Да, индивидуальном. Ракшата внесла несколько изменений в его конструкцию, включая довольно характерную цветовую гамму, подобающую солдату его уровня. Там, где первоначальная модель была темно-серой, эта имела оттенки темного ночного неба и две гривы алых «волос», которые выходили с затылка. Создаваемый им образ был, мягко говоря, поразительным и запоминающимся. Выдающимся даже. Пугающим, но по странному царственным.

— В таком густом лесу засада может выпрыгнуть с любого направления.

Когда вы достигаете определенного уровня мастерства или практикуетесь в чем-либо, вы можете мгновенно распознать, когда смотрите на кого-то действительно умелого. Что касается Оги, то он и раньше пилотировал найтмэйеры, а также участвовал в боевых ситуациях против британнских военных больше раз, чем мог ожидать. Этого было достаточно, чтобы дать ему возможность понять, как выглядит настоящий талант, когда тот находится прямо перед ним. Гекка Тодо двигался плавно. Мастерски.

То, как Гекка двигался между деревьями, было плавным, методичным и точным до такой степени, что оно с полнотой затмевало навыки Оги, а его, на минуточке, определенно нельзя было назвать новичком в военном театре действий. То, как Гекка прорезал подлесок, чтобы обезвредить все ловушки. То, как он прижался спиной к дереву, осмотрел пространство впереди фактсферой, а затем подтянулся к новому укрытию своим харкеном. Все это он делал настолько плавно, что казалось просто естественным для него.

По сравнению с этим Оги чувствовал себя неуклюжим и грубым, хотя любой средний гражданский, вероятно, не смог бы отличить его или мог бы приписать эту пропасть различиям между машинами, а не пилоту внутри. В почти (но не совсем) буквальном смысле, это было так, как будто он пытался следовать по следам, которые были слишком велики для него. Такое довольно пугающе для лидера крохотной ячейки, который раньше был учителем.

— Точно, — сказал себе Оги. Он глубоко вздохнул и позволил некоему символу засиять в его глазах. — Пора придать себе немного уверенности, — прошептал он и нехарактерно ухмыльнулся, почувствовав, как это самое чувство расползается по его телу, словно желанный гость. В конце концов, его бы здесь не было, если бы для этого не было веской причины. Его новая способность вполне так могла бы даже быть этой самой причиной.

— Твои движения изменились, — заметил Тодо, когда Оги подошел к их новому укрытию. — Эта твоя способность? Подозреваю, что способность контролировать свои эмоции должна быть довольно полезной – даже полезнее, чем контролировать чужие эмоции. Скорее всего, это очень раскрепощает.

Хм? Что-то в этом цвете…? Гекка внезапно скользнул вперед через деревья с обнаженным мечом, кромсая растительную жизнь на своем пути, а затем двинулся через открытое пространство. Но не дайте себя обмануть, что этим действием он оставил себя открытым для атаки. О, как бы не так! После каждого взмаха его противоположная рука поднималась перед кабиной пилота, одновременно позволяя Тодо защитить себя и наиболее чувствительные места найтмэйера от немедленной атаки, а также предоставить ему возможность немедля взмахнуть клинком по наиболее эффективной дуге, даже если для этого ему придется быстро изменить характер своей следующей атаки.

— Конечно же, это немного странно, — озвучивал мысли вслух Тодо. — Существование Стендов уже известно широкой публике, и все же твоя эта сила – Гиасс – напротив, неизвестна. Насколько я понимаю, вы также сталкивались с тремя британнскими солдатами, использовавшими эту силу в целях расследования.

— Я тоже нахожу это странным, Тодо Чудотворец.

— Хм? Тень Зеро? У тебя какая-то вредна привычка подслушивать за всеми, — пошутил Оги.

— Я связался, чтобы получить доклад об обстановке, — сказал Пейнтед Блэк. — Но раз уж вы свободно беседуете, похоже, вы еще не столкнулись с врагом. Однако, Тодо поднял вполне обоснованный вопрос. Почему мы не встречали больше пользователей Гиасса? Британнии тоже знает об этой силе и не стала бы без поддержки посылать своих единственных пользователей по пустяковому делу…

— Если только они не хотят, чтобы существование этой силы оставалось тайной, — подытожил Тодо, его движения ни на мгновение не останавливались и не замедлялись. — В каком-то смысле я могу понять причину. Если обнаружится, что им также хорошо известно о существовании этой способности и они намеренно скрывают ее от общественности, они в мгновение ока потеряют доверие общественности.

— С другой стороны, джина-то уже выпустили из бутылки… — нахмурился Оги. — Я не понимаю. Что за этим стоит?

— Здесь может быть множество вариантов, — сказал Пейнтед Блэк. — И это еще одна часть нашей миссии. Нам нужно больше данных, чтобы сделать правильный вывод. Даже если бы Корнелии не было на этом острове, наша операция не была бы напрасной. Продолжайте движение к храму с севера. Если столкнетесь с врагом, немедля дайте мне знать.

Множество вариантов? Звучит как-то неопределенно. Тем не менее. Было, по крайней мере, частично и странно успокаивающе знать, что даже Пейнтед Блэк так же, как и они, ходил в потемках. Что ему так же любопытно и отчаянно требуются ответы, как и всем остальным. При всем том, что эти двое были загадочными, могущественными и смекалистыми фигурами, Пейнтед Блэк и Зеро действительно в конечном итоге были на их стороне. Сражаются за тех, кто не мог дать отпор.

Ну что ж. Ему было бы не прочь все выяснить. Выяснить, по какой причине С.С. на самом деле дала ему этот договор. Выяснить, что хотел от них этот загадочный пользователь Стенда, почему он допрашивал Тамаки, что означало это подавляющее «присутствие». Был ли этот человек другом или врагом…

— Не нравится мне все это, — абсолютно внезапно произнес Тодо. — Этой твоей силой слишком легко злоупотребить. Сама мысль о том, что есть другие, кто обладает такими же способностями, оставляет беспокойство на душе.

— Если моей силой можно легко злоупотребить, — уверенно ответил Оги, — то то же самое можно сказать и о Стендах. Возможно, они даже хуже. В конце концов, я не могу воздействовать на тебя, находясь внутри этого найтмэйера.

— И все же, мы знаем о Стендах больше, чем о Гиассе, — продолжил Тодо. — Не принимай это на свой счет: человеку я могу доверять. Сила же, которой он обладает, с другой стороны, может испортить его так, как он даже представить себе не может.

— Прозвучало так, словно вы говорите из опыта.

И тишина была его единственным ответом. Это заставило Оги тоже немного призадуматься. Неужели он только что лишил своего героя дара речи в процессе дружеской беседы? Движения Гекки по растительной жизни были так же методичны, как и всегда, но даже без каких-либо реальных изменений те почему-то чувствовались более механическими, чем раньше, а не просто исходили из профессиональной военной эффективности.

— Тодо? — спросил Оги.

— Я не могу говорить об этом.

Прежде чем Оги успел как следует это переварить, в лесу перед ними открылась поляна, за которой виднелся крутой склон, ведущий в гору. Вряд ли можно было найти более идеальное естественное место для засады, и поэтому они поднимались в гору осторожно и быстро.

— Что бы это ни было, можете не переживать на мой счет, — сказал Оги, хотя само переживание не покидало его. То, которое касалось, что они могут найти на вершине этого склона. То, как дела идут у остальных. — С такой способностью я вряд ли сбегу или выкину что-нибудь безумное. Да и что вообще я могу? Заставлю всех ощущать себя реально счастливыми где-то минут двадцать, прежде чем эффект спадет?

— По-настоящему творческий человек найдет пару злобных способов злоупотребить этой силой, — предупредил Тодо, двигаясь по окраине поляны напротив Оги. — Запомни. По-настоящему испорченные люди не склонны считать себя испорченными. Многие обманывают себя, думая, что делают это в интересах других. Ты можешь казаться хорошим человеком. Однако, будь осторожен и не попади в ловушку, думая, что ты один.

— Понял, — сказал Оги, добравшись до вершины и позволив себе легкую улыбку. Ничего, кроме леса. На его стороне поляны не было никаких признаков врага, а Тодо тем временем уже добрался до противоположной стороны. — У нас еще много работы, если мы хотим освободить Японию. Для начала–…

Ужасный звук, напоминавший злобный удушливый медвежий рык, завладел его вниманием. Если бы ему пришлось описать это, то это звучало так, как будто ломали здание самым неэффективным способом, хотя все еще делали это с огромной поспешностью. И все же, любопытной (или, скорее, пугающей) вещью было то, что с каждой секундой звук становился все ближе и ближе.

Краем глаза Оги заметил, как специализированный Гекка Тодо выхватил меч и принял боевую стойку. Он был почти удивлен, осознав, что сделал нечто очень похожее, даже не подумав об этом, но у него не было времени удивляться. Не тогда, когда из-за деревьев впереди них появился шар для разрушения, падая почти между ним и Тодо.

— Пеллинор! — крикнул Оги, инстинктивно разворачиваясь, чтобы открыть огонь по специализированному найтмэйеру, пилотируемому рыцарем Корнелии.

И все же, его пули так и не встречались со стальной обшивкой найтмэйера. Вместо этого, вражеский найтмэйер взмахнул дополнительными руками, которые и отмечали его фрейм как уникальную модель, и поднял два топора, сцепив их топорища друг с другом – импровизированный щит.

Сразу же после этого Тодо со своим Останавливающим мечом бросился вперед. Пеллинор же как будто бы двигался почти как в замедленной съемке, но он все еще смог поднять свои два других топора, которые потрескивали искрами, когда те толкали Тодо назад.

— Так значит, Черные Рыцари также разрабатывают собственные модели найтмэйеров? — спросил Гилфорд, отбрасывая Тодо в сторону. — Мне несложно сказать, что ты умелый пилот. Тодо, полагаю?

Без предупреждения одно из задних топорищ Пеллинора выстрелило в лес, подальше от позиции Оги, но все же сбоку от него. Сначала ему показалось, что он промахнулся… пока Оги вдруг не понял, что именно таким способом он заставлял свой найтмэйер так быстро двигаться по лесу. И до того, как он увидит это собственными глазами, оставались считанные мгновения.

— Рогатка! — крикнул Оги, отступая и открывая огонь в тот самый момент, когда четырехрукий бегемот рванул прямо к нему.

И снова он воспользовался топорищами как импровизированным щитом против его пуль, но на этот раз это казалось гораздо более пугающим, поскольку эта штука все больше и больше затмевало его обзор. Используя два разных харкена для создания опорных точек, а затем одновременно натягивая их, он мог уменьшить количество необходимой «прыгающей силы», чтобы быстро двинуться вперед. Все потому, что таким образом большая часть тяги распределялась поровну между двумя тросами. Любой из них сам по себе не мог произвести подобный эффекта, но объединив их? Можно было получить нечто большее, чем сумма их целого.

— В таком случае, сперва мне следует устранить отвлекающие факторы, — крикнул Гилфорд. — Чтобы я мог сравнить свой уровень мастерства с лучшим японским воином!

При обычных обстоятельствах Оги уже поддался бы панике, учитывая, что он был намного лучше на дальней дистанции, чем в рукопашной. При обычных обстоятельствах он чувствовал бы себя полностью побежденным против противника такого калибра, который несся на него с огромной скоростью. Вот только при обычных обстоятельствах он не использовал свой Гиасс, чтобы внушить себе уверенность. Возможно, именно поэтому он отреагировал гораздо быстрее, чем обычно, все еще чувствуя прилив адреналина, чувствуя, что инстинкт самосохранения никуда не делся, давая ему ту самую уверенность в том, что он выживет, что это не настолько безнадежная ситуация, какой она могла показаться вначале.

Он открыл огонь из винтовки и установленных на запястье ракетных установок. Другой рукой он на крайний случай вытащил Оглушающую тонфу. Все было безрезультатно. Это почти не имело смысла. Конечно, Бурай Оги был немного быстрее Пеллинора, совсем ненамного, но если знать, что ищешь, то разницу в скорости можно было заметить довольно легко.

Как бы он ни пытался помешать, но слегка медлительный найтмэйер проскальзывал сквозь его защиту ака вор под меч рыцаря. Ярость Оги невозможно было передать словами! Гилфорд, поже, знал, где Оги собирается атаковать, за несколько мгновений до самой атаки, и предпочитал не находиться в месте удара. Куда бы Оги не целился пулями или ракетами, Пеллинор как будто бы в самый последний момент успевал поменять направление и полностью терялся из прицела. Когда он попытался вытащить Оглушающую тонфу для атаки, Пеллинор ответил выстрелом ракет, заставив тем самым Бурай Оги перейти в защиту. Если бы не протекторы на руках Бурая, ракеты смогли бы нанести существенный ущерб машине!

— Как же ты задрал меня, — прошипел сквозь стиснутые зубы Оги, все еще ощущая эффекты от Гиасса. — Но я все еще могу наподдать тебе, если хорошенько постараюсь!

Вражина приземлилась прямо перед ним на одну ногу и развернула другую для удара, словно вырвав сцену из фильма о боевых искусствах. Такой тип удара, приближение которого вы могли почувствовать, просто наблюдая за ним—

За исключением того, что в самый последний момент инерция сместилась и превратилась в скользящий удар в плечо вместо сокрушительного удара в туловище, каким удар должен был быть. Оги увидел, как четыре руки Пеллинора развернулись к другой стороне своего тела, чтобы парировать удар Тодо — и тут же он почувствовал, как его найтмэйер споткнулся и упал вниз по склону, полностью потеряв равновесие.

— Агх… — рявкнул Оги. Он потер голову. — Ну не кажусь ли я теперь идиотом? Где я… внизу склона? Лучше проведу быструю диагностику, так, на всякий случай.

Оглядевшись, он прислонился к дереву. Наверху, на вершине склона, шло сражение между двумя найтмэйерами. Оги знал, что он не был отвратным пилотом найтмэйера, но (теперь, когда из-за шока спал эффект его Гиасса) у него также не было иллюзий, что он какой-то там мастер. Каллен была мастером. Как и ее брат. Их пилотские инстинкты были поразительны, и в случае Каллен это было еще до того, как она заимела собственный Стенд.

Суть в том, что Оги был достаточно хорош, чтобы распознать этот самый мастерский уровень, находясь прямо перед ним. И прямо сейчас он смотрел на двух чертовски хороших пилотов, сражающихся в совершенно разных машинах, где каждый из которых использовал свои преимущества.

Он смотрел, как Тодо рванулся с Останавливающим мечом наперерез. Он смотрел, как Пеллинор двинул своими топорами, чтобы блокировать предстоящий удар, одновременно нанося ответный удар двумя другими руками. Он видел, как на мече Тодо вспыхнули движки, быстро переводя Гекку в новое положение и слегка меняя угол атаки. А затем он увидел, как Гилфорд проделал то же самое со своими топорами, что позволило ему в самый последний момент парировать раскаленное лезвие наэлектризованным топором.

— Невероятно! — сказал Оги. — Если раньше я только подумывал, что идиот, то теперь определенно чувствую себя так. Да у меня даже шанса не было против этого монстра. Будет лучше, если я быстро поднимусь туда и помогу Тодо!

Как раз в этот момент наблюдение Оги за этой битвой было прервано предупреждением, сообщающим ему, что системный анализ завершен. Единственным повреждением оказалась тяжелая вмятина на плече, которая в будущем могла вызвать запоздалую реакцию данной руки. Кроме… Подождите-ка…

— Разве не туда пнул его Пеллинор? — сказал Оги, осмысливая ту атаку. — Тот удар едва коснулся меня, но он все равно оставил вмятину? Нет, не только это. Меня кинули вниз по этому склону из-за силы удара того пинка! Если такой простой удар нанес столько урона, то насколько сильна эта штука?

Похоже, что это была схватка двух сильных соперников, которые прекрасно осознают свое оружие. Если первое можно было назвать громадной бронированной пушка с длинным запалом, которая стреляла сразу в нескольких направлениях, то другое – маневренный биплан, способный атаковать с любого угла. Это был поединок скорости и силы, где, на взгляд Оги, навыки пилотов находились почти на одном уровне.

Единственное, что сейчас оставалось Оги, это вернуться на холм и оказать Тодо любую необходимую поддержку. Если его поставили на такую миссию, он не позволит себе стать никчемным балластам!

— Похоже, ты уверен в своих возможностях управляться с этим чудищем, — сказал Тодо, слегка кружа вокруг Пеллинора, оценивая противника, с которым он собирался сразиться. — Святые Мечи рассказали мне о своей встрече с тобой в Нарите, и мы с тобой уже немного поразмялись на том острове.

— Да, я как раз задавался вопрос, куда они подевались, — сказал Гилфорд. — Мне показалось довольно странным, что вы пришли сюда с такими ограниченными силами, если намеревались захватить нас. Особенно после того, как оборвалась связь с–… Если только… Не говори мне! Такая атака – полнейшее безумие.

— Ты говоришь, что готов отдать жизнь за свою принцессу? Тогда Четыре Святых Меча с радостью рискнут своими жизнями ради освобождения Японии! — объявил Тодо.

Его Гекка слегка припал к земле и бросился в рукопашную на Пеллинора, дико размахивая мечом. Нижние руки Пеллинора парировали эту атаку, заставляя Тодо скользнуть в сторону, после чего остальные две могли ударить его..

— Тебе лучше забыть о той базе и сосредоточиться на сражении перед собой, — сказал в конце Тодо.

Именно. Это была, можно сказать, двусторонняя атака. Основная масса их войск находилась вовсе не на этом острове. Они устраивали погром посредством тактики «бей и беги» на близлежащей военной базе. Используя заранее составленный Пейнтед Блэк и Тодо план, а также некоторые замечательные новые игрушки Ракшаты, их солдаты, ведомые Четырьмя Святыми Мечами, устраивали максимальный хаос и путаницу в рядах врага. Оги только надеялся, что Тамаки хоть раз в жизни удержаться от неприятностей, или, точнее, направит их в более полезное русло. Ну да неважно. Тодо был прав. Они должны сосредоточиться на сражении перед собой.

— С прошлого раза я стал чуточку лучше, — предупредил Гилфорд, бросаясь вперед и снова стреляя топорами в Тодо. — Видишь ли, у нас есть особый тренажер с симуляцией, который дает нам практику борьбы со Стендами.

Тодо подвел свою Гекку до предела, пригибаясь, прыгая, лавируя между атаками, в то время как Гилфорд продолжал насмехаться над ним со странной вежливостью в голосе.

— С разрешения Ее Высочества, я трачу каждый час своего бодрствования на хорошую тренировку в том симуляторе.

Ему стоит быть осторожным. Он даже не мог использовать харкены, чтобы Гилфорд не наэлектризовал их тросы. Проклятье! Оги продолжал карабкаться вверх по склону, но битва шла так стремительно, что он волновался не успеть вовремя.

— Я бился со Стендами, способными гнить плоть тех, кто спускается со своей первоначальной позиции.

Гилфорд так же не стоял на месте. Он не только слегка кружил вокруг найтмэйера Тодо, но и велел Пеллинору дернуть за ручки, ударяя тросами от харкенами как кнутами. И в придачу к этому, те тросы тот мог легко наэлектризовать: если их ударят с таким разрядом, любой контакт мог легко привести к длительному повреждению даже самой прочной модели найтмэйера.

— Я бился со Стендом, способным красть тепло тела у неосторожных, используя невидимые «жезлы».

Но Тодо все еще заставлял своего Гекку уворачиваться, прыгать, нырять, перекатываться и использовать оба движка на мече, а также харкен, встроенный в его эфес, находя и используя каждую возможность ударить в своего противника, пока тем временем извивающимися тросы постоянно угрожающими поймать его в ловушку, остановись он хоть на мгновение.

— Я бился с кораблем, управляемой гориллой, и даже победил человека, способного манипулировать металлом!

Пеллинор резко затормозил, и Тодо встал прямо в центре всех четырех тросов. Малейшее неверное движение – и Гекка наткнется на них. Он не мог прыгнуть. Он не мог отойти в сторону. Он не мог увернуться. Тодо оказался в ловушке электрический паутины Гилфорда.

— По сравнению со всем этим даже твои движения кажутся медленными и предсказуемыми.

На это Тодо дал простой, но лаконичный ответ.

— Ты слишком болтливый.

Даже на расстоянии было что-то удивительно красивое в движениях Гекки. Он скользнул на месте, разворачиваясь так, что оказался боком к Пеллинору, поставив одну ногу прямо перед другой. С этого момента он использовал свои ходовые, чтобы проехать по земле прямо к Гилфорду по прямой линии с вытянутым вперед мечом.

— Атака в лоб? — спросил Гилфорд. — Ясно. Тогда я втяну обратно свои топоры и–… Что?

— Похоже, он все-таки заметил, — сказал Оги, слегка расслабившись к этому моменту. — Вот только поздновато. Уклонения Тодо не были случайными. Он заманивал Гилфорда именно в эту атаку. И теперь его недо-оружие оказалось в ловушке, завязавшись узлом за этим огромным деревом!

— Теперь у рыцаря Корнелии есть три варианта, если он хочет сбежать, — сказал Тодо. — Он может опустить ручки топоров. И хотя это позволит ему двигаться, это наименее вероятный вариант, так как он потеряет слишком много тактического преимущества. Второй – он может попытаться ударить меня тросами. Тем не менее, этим действием он может создаст брешь, которая позволит мне сбежать, и он все еще будет лишен своего оружия. Третья возможность: использовать другое его дальнобойное оружие, встроенное в его фрейм, которое я смогу в любой момент разрубить своим мечом.

— Чтобы эта битва приняла вот такой оборот… — откровенно сокрушался Гилфорд. — Какое разочарование… что ты избрал такую очевидную атаку!

— Тодо, берегись! — крикнул Оги, едва веря своим глазам.

Вместо того, чтобы сделать то, что думал Оги, Пеллинор вцепился в свои пятки и изо всех сил потянул за все четыре ручки топоров. Каким бы невероятным это ни казалось, этот найтмэйер компенсировал недостаток скорости и трудности управления четырьмя руками чистой, непреклонной грубой силой. Достаточной, чтобы вырвать с корнями это массивное дерево, которое должно было быть в три раза выше его собственного роста!

Оги лихорадочно соображал, осмысливая меняющуюся ситуацию.

— Сила Пеллинора поразительна, но теперь меж тросов появились бреши, благодаря которым Тодо может выбраться до того, как это дерево приземлится.

Однако, Гекка теперь стоял совершенно неподвижно по причинам, которые вообще не имели смысла для Оги. У него не было причин оставаться там, не в такой ситуации! Он был легкой добычей! Если только не… Неужели вид вырванного с корнем дерева привел в ужас даже такого ветерана, как Тодо? Это казалось невозможным, и все же…

И все же, по какой еще причине он продолжал стоять там неподвижно?

Иногда человек должен сделать определенный расчет в своей жизни. Британнская вера в то, что люди не равны, звучит как оправдание злых и греховных поступков, и все же мы бессознательно отмечаем этот факт в нашей повседневной жизни. Оги так и сделал. Здесь и сейчас. Некий расчет, который мог бы многое рассказать нам о скромной натуре этого бывшего учителя, ставшего борцом сопротивления.

Обладал ли он какой-то особой способностью, которая могла оказаться полезной Черным Рыцарям? Конечно. Однако…. Военный опыт, тактические способности и присутствие совсем рядом на поле боя живой легенды, откровенно говоря, обесценивали это. Богатства знаний и мудрости…. какая польза может быть от такого человека, как он? Какая польза от него и его сил, если они могут даровать бо́льшие дары тем, кто больше этого достоин? По его мнению, Оги и Тодо не были равны: в процессе этого весомого расчета Оги – в отличие от большинства других, кто делает этот самый расчет – пришел к абсолютно противоположному выводу — жизнь другого человека значит гораздо больше, чем его собственная.

И вот, теперь, когда он был достаточно близко, чтобы сделать это, он выстрелил своим харкеном мимо позиции Тодо, зацепив гарпуном другое большое дерево. С помощью этого рычага вжал полный вперед, одновременно сматывая свой харкен, благодаря чему быстро он мог быстро добраться до Гекки и перехватить по пути Тодо—

В следующее мгновение его Бурай превратился в развалину. Но он был жив! Как-то. Что бы ни случилось в тот момент, на самом деле он ничего не помнил. Последнее, что он помнил, это то, что он быстро приближался к Гекке на полной скорости, а затем—

— Ты там жив? — спросил Тодо. Оги наклонил голову набок. Гекка даже не пострадал, тот находился в паре метров от него.

— Еще да, — сказал Оги, слегка морщась. — Вроде бы ничего не сломал, но если найдешь этот чертов колокол, можешь заставить перестать его звонить, ладно?

А, точно. Время доклада. Его Бурай можно считать списанным приземление на него этого громадного деревца. Это означало, что оставаться здесь, вероятно, менее безопасно, чем выйти наружу. По крайней мере, там он мог двигаться, прятаться и, возможно, делать что-то еще полезное. Здесь же… Ну, не так уж и много. На этой конкретной точке зрения был поставлен большой восклицательный знак, когда он заметил катящегося прямо к нему Пеллинора, который, похоже, был гораздо больше заинтересован в Тодо, нежели в том, чтобы прикончить его. А он и не против! Оги выбрался наружу и спрятался за деревом, задыхаясь так тяжело, что эхо отдавалось в ушах. Ему было немного трудно понять, что ему делать дальше, пока четырехрукий бегемот сражался с его личным героем, остановившись всего в нескольких скудных метрах от него.

Что ж, похоже, для начала следующее, что он собирался сделать, это осознать, что тяжелое дыхание, которое он слышал, принадлежало не только ему. Оги чуть повернулся и недоверчиво уставился на британнского мальчишку, прячущегося в кустах и отчаянно хватающегося за грудь так, как будто его сердце совсем скоро взорвется на маленькие составляющие.

— Эй, парень! — покричал он ему полушепотом. — Не думаю, что сейчас это самое безопасное место…. Ты в порядке?

О нет! Если у него сейчас сердечный приступ или что-то в этом роде, то, возможно, он мог бы…

— Успокойся!

— Ох, я в порядке! — ответил мальчишка со слегка маниакальной мелодичностью в голосе, как только отдышался. Впрочем, по крайней мере, он, похоже, немного успокоился. — И ты совершенно прав, одиннадцатый…. Вряд ли это сейчас самое безопасное место. Просто не по тем причинам, о которых ты, кажется, думаешь.

Именно тогда мальчишка вышел из кустов, и его голова наклонилась под углом, на который человеческая шея не была рассчитана. Внезапно Оги пересмотрел перед кем или даже чем находится. Это не был какой-то там случайно подвернувшийся гражданский в неподходящем месте в самое неподходящее время. Это был враг… Возможно, какой-то пользователь Стенда!

— У того пацана тот еще, конечно, Гиасс, — сказал мальчишка, сгибая пальцы и заставляя трещать каждый сустав в руке. — Вот только… с моим состоянием, вероятно, не очень здравая идея останавливать мое сердце. Для вас это, конечно, может сыграть в остановочку, но для меня – лишь в ускорение. Совсем капельку.

Мальчишка шагнул вперед. Что-то тут было не так. То, как сгибались его ноги. Это было едва уловимо, но от этого неправильность почему-то казалась более явной. Как будто его колени были не совсем там, где должны быть. Они поднимались неправильно. Сам изгиб был неправилен. Неудачная посадка. Углы его лодыжек, вес, который он пытался на них навалить. Неправильно. Неправильно. И еще больше неправильно! Как будто кто-то из кожи вон лез, чтобы вырезать из плоти невысокого мальчишку, и постарался сделать это настолько правильно в том, чтобы сделать это совершенно и ужасно неправильно.

— Ну, мне как-то не хочется снова и так скоро становиться одиннадцатым, — сказал мальчишка задумчиво, с таким же вздохом, какой бывает, когда обнаруживаешь, что у тебя кончилось молоко сразу после того, как насыпал в миску хлопья. — Но твой Гиасс… О, я вижу в нем кое-какой потенциал для веселья…

***

====Наннали====

Должно быть вполне так очевидно, что Наннали не выпадало много возможностей, чтобы урабатываться до седьмого пота. Даже ее обучение Хамона в значительной степени было медитативным по своей природе, опять же, из-за ее физического состояния. Были пределы тому, что С.С. могла добиться с ней. Обычно мастер Хамона, обучающий нового ученика, подвергает того напряженной, возможно, даже изнурительной тренировке, все для того, чтобы вывести его талант на поверхность. До сегодняшнего дня Наннали никогда не сталкивался с таким испытанием.

И все же, она прошла его без малейшего следа гордости или радости. И действительно, в столовой царила угрюмая победа. Ее друзья сгорбились над кружками с кофе. Бодрые. Живые. Опасности больше нет. И теперь способны позволить себе шокироваться тем, что приключилось с ними.

Ривалз первым почувствовал, как на его плечи обрушилась страшная тяжесть. Это было видно по тому, как он осел. Остальные мало чем отличилась. Для Милли это было как удар под дых. Для Сузаку – ударом в спину, а Нина, по какой-то причине, держалась спиной и крепко сжимала подолы формы кончиками пальцев. Наннали казалось, что на всех трех лицах было написано имя Софи.

Как оказалось, победа над Стенд может быть самой легкой частью.

— Готово, — сказала Наннали. — Теперь мы должны быть в безопасности.

— Это наша Наннали, — сказала Милли. Она потянулась и встала, но у Наннали осталось впечатление, что облегченная улыбка была всего лишь маской, скрывающей ползущее напряжение того, что еще предстояло. — В последнее время ты правда начала брать себя в руки, да? За этим милым личиком скрывается неповторимый ум.

— Это прямо застало меня врасплох, — добавил Ривалз. Еще одно представление. В его голосе не было той озорной интонации, чем обычно. — Победить во так просто дикий Стенд? Просто чума! Как тебе это удалось?

— Это сейчас не важно, — сказал Сузаку.

Все серьезно. Все дела. Если бы его можно было представить терминах того, в какой форме он был одет, то в тот момент, когда все это началось, он (образно говоря) снял свою «школьную» форму и надел свою «военную».

— Боюсь, нам придется сообщить о смерти Софи… — он замолчал. Военная форма на мгновение померкла, и мелькнула школьная, но вскоре он вновь стал по стойке «смирно». — А также о возможности того, что существует пользователь Стенда, имеющего личную неприязнь к этой школе. Я знаю, что это трудно, но–…

— Я знаю, как она победила его.

Все взгляды обратились к Нине, которая все еще сидела спиной к остальным. Ее голос едва ли был выше шепота, и все же это было похоже на крик к небесам. Это показалось странным. Нина была такой застенчивой девочкой. Очень замкнутый и немного боязливый. Такая интонация и такие ощущение от нее казались ее полной противоположностью. Может, ее желание сохранить Нине жизнь имело какой-то побочный эффект?

— Ты знаешь? — сказал Ривалз. — Ну, я не прочь послушать после того, как мы разберемся–…

— Это имеет смысл, если призадуматься над этим, — продолжила Нина, полностью игнорируя Ривалза. — К ней вернулось зрение и вокруг нас появляются пользователи Стендов. Неизвестный со способностью, который хотел навредить Наннали. Все это имеет смысл, если призадуматься над этим. Всему есть только одно объяснение.

— Нина… — сказал Сузаку, осторожно подходя к ней сзади и принимая осторожный, успокаивающий тон. — У тебя был шок. Ты не спала всю ночь. Тебе просто нужно отдохнуть–…

— А потом она сделала это с тем доставщиком! — продолжила Нина, не обращая внимание на Сузаку и поворачиваясь к ним.

Наннали почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Если бы она представила себе лицо, на котором мог быть абсолютный страх и гнев, рожденный этим страхом, это было бы такое лицо. Необузданные эмоции были настолько сильны, что казалось, будто очки Нины треснули от напряжения. Теперь, по крайней мере, Наннали могла правильно определить интонацию в ее голосе. Испуг. Трепет. Обвинение.

И именно из такого рода психологических стрессов обычно рождаются теории заговора. Бессильные начинают искать ответ, имея на руках слишком мало информации. Они начинают натягивать доступное, чтобы попытаться снять это напряжение, чтобы решить головоломку с недостающими пазлами. Довольно часто именно так строится образ, отличный от реальности, но достаточно похожий на нее, из-за чего людей практически невозможно разубедить.

— Ты пользователь Стенда! Иначе как еще у тебя получилось бы победить этот Стенд?!

Похоже, что сегодня Наннали испытывала на себе стороны своих друзей, которых никогда раньше не видела. Гнев и страх, переполнявшие Нину, представляли собой контраст с той умной и тихой девушкой, которую она знала как подругу. К тому же она никогда не представляла себе Милли чем-то иным, кроме как озорной и дразнящей подругой. Голос, с которым в этот момент говорила президент студсовета, казался ей более усталым и измученным, чем во время всего инцидента с этим Стендом.

— Нина, — начала Милли, — подумай, о чем ты говоришь. Ты правда веришь, что Наннали – пользователь Стенда?

— Мне как-то даже сложно представить это, — сказала Ривалз. — Если только ее сила не скрашивает твой день улыбкой.

— У нас сейчас на повестке более важные дела, — сказал Сузаку. — Но даже если у Наннали действительно есть Стенд – а я так не считаю – ты хочешь сказать, что она использовала его, чтобы навредить людям?

— Ясно, я поняла, — сказала Нина, пробираясь шажками из-за угла комнаты к двери. — Вы все под влиянием ее способности. Не подходите! Держитесь от меня подальше!

— Нина, прошу–… — начала было Наннали, пытаясь ободряюще протянуть к ней руку.

— Я сказала, держись от меня подальше, урод!

Как будто внезапно осознав, что она сказала, как будто эти слова были брызгами холодной воды, капавшие с кирпича, Нина ахнула и выбежала из комнаты, схватившись за голову.

— Наннали… — вздохнул Ривалз. — Слушай, мне так жаль. Ты этого не заслуживала. Проклятье, Нина! Вот тебе и благодарность. Это так на нее не похоже.

— Нехватка сна, — сказала Саёко. — Должно быть, она провела всю ночь, изо всех сил стараясь не заснуть рядом с госпожой Вуд… Весь стресс и травма, скорее всего, не прошли бесследно.

Конечно. Если кто-то и мог это понять, так это, конечно же, девочка, которая не могла открыть глаза долгие восьми лет после убийства ее матери. После того как ее окровавленный труп упал на нее сверху и… Как странно. Теперь, когда она действительно пыталась подумать об этом, детали были не так ясны, как раньше. На самом деле, теперь, когда она задумалась об этом, как вообще заключение договора с С.С. смогло излечить ее от психологической травмы?

Нет. Лучше оставить эти размышление на другой раз. Сейчас нужно волноваться о более важных вещах, и она намеревалась помочь всем, чем только могла.

— Я попытаюсь поговорить с ней, — вызвалась Милли. — В конец концов, кому как не президенту разбираться, когда член его студсовета выходит за рамки дозволенного. Сузаку, можешь, пожалуйста, позаботиться о… ты знаешь.

— Разумеется, — сказал Сузаку понимающе, но грустно. — Сузаку Бойко, но грустно сказал. — Я позабочусь, чтобы началось расследование и потребую усилить охрану школы.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила Наннали.

— Эй, ты и так сделала больше, чем мы могли бы попросить, — сказал Ривалз. — Победить Стенд… Блин, твой брательник будет так горд. Я уже так и вижу это. При любых других обстоятельствах он бы хвастался неделями.

— Господин Кардемонд совершенно прав, — сказала Саёко. — Заставить обманом его укусить себя было гениальным планом. Вы должны гордиться собой. Пожалуйста, позвольте нам разрешить эту ситуацию. Один человек не может сделать абсолютно все, да и не должен пытаться.

Милли и Сузаку, казалось, было немного неловко слышать эти слова, хотя, возможно, Наннали просто намеренно искала это. В последнее время эти двое, похоже, пытались взвалить на себя слишком много. Навряд ли это хорошо сыграется на их здоровье. Независимо от того, какое дружелюбное лицо они выставляют для всех остальных, пытаться спасти весь в миру одиночку невозможно. Этим не спасти своих друзей. Так же, как и не спасти себя.

— Ну, эм, давай не будем просто сидеть здесь и упиваться грустью, — сказал Ривалз, когда остальные ушли. — Во, давайте лучше включим телик и постараемся забыть обо всем. Хоть как-то да отвлечемся, верно?

«Тогда с этого момента я предлагаю тебе следить за новостями. Потому что ты можешь стать немного холоднее…»

Холодок пробежал по ее спине, когда она вспомнила, что это еще не конец. Она чувствовала тяжкое предвкушение, удивление и ужас от того, что она может увидеть, и каким-то образом понимала, что ее худшие фантазии не могут подготовить ее к реальности.

— Ривалз, — сказала она. — Можешь… пожалуйста, включить новости?

— Да не вопрос! — с энтузиазмом ответил Ривалз. — Как я и сказал, это хорошенько нас отвлечет от–…

Он замолк, как только экран ожил. Они вдвоем уставились на невероятное изображение, заполняющее экран, включая слово «прямая трансляция» в правом верхнем углу, прочитали текст, прокручивающийся внизу, и услышали слова, произнесенные репортером.

— М-мистер Джостар! — ахнула Наннали.

Она в полном потрясении поднесла руки ко рту. О нет! Как? Как это могло произойти? Подождите… Другой человек на картинке… Она знала, кто это! Не это ли он имел в виду? Тот читающий мысли?

Это казалось невозможным. После смерти Софи она думала о виновнике самое худшее. Она думала, что он был чудовищно злым, далеко за пределами возможностей искупления. Но это? Такое нападение? Наннали обнаружила, что существуют уровни презрения и злобы далеко за пределами и ниже обычных монстров. Что в этом мире действительно есть демоны и дьяволы, ходящие по земле. Что она каким-то образом, сама того не желая, сделала одного из них своим врагом.

***

====Гилфорд====

Каким человеком был Гилберт Гилфорд? Стойким. Верным принцессе. Очень умелым пилотом наймэйера. Человеком чести и достоинства, верившем в британнские идеалы, но применявшем их по-своему. Если встретитесь в бою с бесчестным противником и победите его с честью, то вы выигрываете на всех возможных фронтах, потому что вы добились победы не только в буквальном смысле, но и в моральном, и, кроме того, еще больше наточили собственное мастерство.

Против такого врага, как Тодо, он знал, что ошибки не прощаются и что малейшее колебание в действиях может оказаться фатальным. Поэтому он уделял его одиннадцатому помощнику минимальное внимание, увидев его найтмэйер: он больше не мог участвовать в битве в таком состоянии и, следовательно, мог считаться минимальной угрозой, которой следовало, по праву чести, по крайней мере, предоставить возможность сдаться, а не убить в беззащитном состоянии.

Некоторые из его коллег могли бы назвать это наивностью, но, по мнению Гилфорда, в этом лежала огромная доля практичности. Отнеситесь к своему противнику справедливо, особенно в его поражении, и вы действительно превзойдете его во всевозможных отношениях.

С таким твердо принятым решением он перевел все свое внимание на найтмэйер Тодо, убрав в кобуру один топор и вытащив то, что можно было бы считать крохотным орудием для найтмэйера. Пистолет размером с человека. Если он позволит себе сражаться с Тодо, применяя одну и ту же атаку в течение какого-то времени, это даст Чудотворцу возможность приспособиться и контратаковать, чего он никак не мог допустить!

— Сражаться уже бесполезно, — посоветовал Гилфорд, открывая огонь по позиции Тодо. Как и ожидалось, найтмэйер, которого он пилотировал, был достаточно быстр, чтобы увернуться от его огня. — Твоя подмога вышло из строя, так что тянуть время больше ни к чему.

— Когда альтернатива – смерть, — возразил Тодо, направляя меч в совершенно бессмысленном направлении. — Сражаться никогда не бывает бесполезно!

Странное дополнение к рукояти меча начала быстро двигаться–… Харкен, встроенный в конец эфеса? Хм! Как неоригинально.

И все же, похоже, это была битва настоящего мастерства. Не было никаких сомнений в том, что его странная новая модель найтмэйера была более гибкой и ловкой, но в то же время было очевидно, что Пеллинор – более мощный и крепкий. Вот почему вместо того, чтобы попытаться увернуться от удара, Гилфорд отразил летящую атаку и наблюдал за неизбежным последующим нападением.

А затем он заметил что-то, чего там совершенно не должно было быть. Вернее, кого-то. Юный британец, шагающий к террористу-одиннадцатому!

— Как этот мальчишка здесь оказался? — задумался Гилфорд, но отбросил эту мысль как неважную.

Это несколько осложнило ситуацию. Мог ли он в одиночку обезопасить мальчишку под напором атак такого пилота, как Тодо? Пока тем временем террористы попытаются получить бесчестное преимущество.

Внезапно харкен отпрянул, и Гилфорду пришлось поднять топоры, чтобы отразить атаку. Из меча, которым Тодо пользовался, посыпались искры, и движки, встроенные в заднюю часть клинка, внезапно оттолкнули его до того, как Гилфорд успел контратаковать.

— Трус! — крикнул Гилфорд, снова занеся топор. — Использовать заложника для–…

Он остановился на полуслове, и любопытно было то, что он остановится потому, что его противник тоже остановился. Такой противник, как Тодо, не стал бы без веской причины колебаться или запинаться в боевой обстановке, и через мгновение Гилфорд почувствовал это. Любой, кто достаточно долго сидел в фрейме найтмэйера, быстро развивал «чувство» своей машины. Это давало им подсознательно знание, что тут «что-то не так», еще до того, как приборы могли бы сказать им, что именно это такое, благодаря чему их тела уже двигались на опережение.

Именно это сейчас почувствовал Гилфорд. Разница в весе. На его найтмэйере лежал дополнительный вес! Это стало очевидно, когда тот мальчишка запрыгнул перед установленной на голове фактсферой. Он обернулся, хотя там, где большинство начинало бы с поворота тела так, чтобы голова следовала за ним, этот мальчик делал прямо противоположное. Его голова повернулась на девяносто градусов, после чего тело как будто бы заметило это и попыталось нагнать голову. Но слишком поздно.

— Кьюэлл Сореси! — заревел Гилфорд, и сейчас был один из тех редких моментов, когда он радовался, что находился в внутри найтмэйера.

Тем не менее. Находится так близко к нему все еще может быть опасно. Понимаете, это зависело от многого. Прямо сейчас он мог оказаться либо самым опасным существом на острове, либо же пауком, которому суждено было оказаться в ловушке под стеклянным стаканом.

В этом смысле можно сказать, что первое все же будет поправдивее. На поле боя чаще всего именно незнание становится приглашением для дамы с косой. Из чего можно было сделать вывод: неопределенность сама по себе была достаточным оружием.

— Гилфорд, Гилфорд, Гилфорд! — сказала Кьюэлл. Черты его лица… Это было похоже на то, как если бы кто-то вылепил человеческое лицо из глины, а затем использовал ниточки, чтобы управлять им, при это не смотря за получившемся результатом. — Вы двое прервали меня, а ведь я собирался переодеться! Как грубо.

— Тодо, осторожно! — крикнул одиннадцатый на земле. — У парня Гиасс! Я просто уверен, что он какой-то враг!

Гиасс…? Что это?

Было ясно, что прежние колебания Тодо были вызваны лишь смущением, вызванным присутствием Кьюэлла. Теперь, когда его союзник выяснил, кто представляет угрозу, он без колебаний атаковал Гилфорда своим впечатляющим мечом, вынудив его блокировать и парировать атаку своими наэлектризованными топорами. Тем временем, этот вес покинул верхнюю часть его тела, мгновение спустя приземлившись на иссиня-черный найтмэйер. Чем бы ни были плохи его тела или ум, в атлетизме Кьюэллу определенно не откажешь.

Однако, Тодо, похоже, был полон решимости вообще не давать Кьюэллу возможности что-либо сделать. Очевидно, его яростные движения как будто бы вообще не мешали этому уроду. Однако. Своими движения он заставил эти странные волосы с большой скоростью ударить Кьюэлла в бок, отправив его в полет с вершины найтмэйера, причем в таком падении, которое обычно заканчивалось тем, что впоследствии вас осматривал кто-нибудь в белом халате.

Ну а в случае Кьюэлла? Он свалился с найтмэйера, как вода со скалы, приземлился с грацией гимнаста, но все же с общим впечатлением мешка гнилых яблок, упавшего на мокрый цемент. Гилфорд выстрелил тремя топорами, чтобы держать Тодо на расстоянии, и направил винтовку на Кьюэлла—

— Гилфорд! Ты прямо расстраиваешь меня! — смеялся Кьюэлл. Его плечи неестественно подпрыгивали от глубоко тревожащего смеха. — Ты думаешь, я здесь, чтобы сражаться с тобой? Когда поблизости это грязные одиннадцатые? Мы с тобой на одной стороне, позволь мне помочь тебе, заморозив этого пилота найтмэйера–…

— О, даже не думай!

Другой одиннадцатый выскочил с поляны и повалили Кьюэлла на землю, бесполезно прижимая пистолет к голове монстра. Сам же Гилфорд в таком случае полностью переключил свое внимание на Тодо, который теперь, несомненно, проделал то же самое с ним.

И правда, то, как он использовал эту крошечную пушку, было поистине поразительным. Гилфорду пришлось использовать все три топора, чтобы защититься от удара, а оставшейся рукой он дал залп через крошечную щель в своем импровизированном щите.

— Я человек чести, — произнес Гилфорд между очередями. Он отпрыгнул, подальше от пары, когда Черный Рыцарь быстро пронесся между деревьями, продолжая стрелять в него. — Вот почему, Тодо, я скажу тебе, что твое текущее мышление в корне неверно. Ты думаешь, что, так как твой друг удерживает Кьюэлла, он больше не играет большого значения в сражении.

Из своего новообразованного укрытия Гилфорд поднял топор и использовал его отражающую поверхность, чтобы взглянуть на поляну и подтвердить свои опасения.

— Если его сила работает так, как описал Бартли, то твой друг уже покойник.

Гилфорд слишком хорошо помнил то разъяснение. Видите ли, вместе с его физической гибкостью приходило два этапа. Первый? Он мог копировать любые физические аспекты, вплоть до любой «особой способности», которой жертва могла обладать. Все, что ему нужно было сделать, это каким-то образом прикоснуться к ним. Достаточно было бы пятнышка пролитой крови или даже отрубленной конечности. Что касается второй части…

— Покойник? —хихикнул Кьюэлл. Даже отсюда Гилфорд мог сказать наверняка. Менялась его внешность. Его волосы начали менять форму и цвет. Черты лица становились все больше похожими на одиннадцатого. Даже одежда колыхалась и двигалась под ним, приспосабливаясь к той же форме Черных Рыцарей, которую носил прижимающий его к земле человек. — Зачем мне убивать его, если он гораздо полезнее мне живым?

— Он использует способность! — закричал Тодо. — Пристрели его, пока он не разогнался с ней!

— Я… Я не могу! — крикнул в ответ одиннадцатый, подтверждая часть разъяснений Бартли. Одиннадцатый держал палец на курке. Все, что ему нужно было сделать – нажать. Просто выстрелить. Одна пуля. Он не мог промахнуться. — Я не знаю, как это объяснить…. Это как… как будто я держу пистолет у своей головы!

Какое это, должно быть, ужасное чувство, что он испытывает. Адреналин. В опасности он обостряет чувства. Притупляет боль. Позволяет телу толкать себя слегка за границы возможного и немного быстрее, с оплатой, причитающейся после достижения заветной безопасности. Если та вообще была достигнута. Некоторые могут назвать это «бей или беги». Для воина и ветерана это чувство было не ново. Против неукротимого врага нужно оценивать опасность и реагировать соответственно обстоятельствам. Нужно научиться делать это быстро или узнать, каково это чувствовать ледяное прикосновение смерти на своих плечах.

Кьюэлл выскользнул из хватки одиннадцатого всего лишь благодаря грубой силы. Одиннадцатый попытался нажать на курок. Но он не мог. Он не сможет. Наверное, он вспотел под этой маской. Не от жары. От давления. От адреналина. От этого всепоглощающего чувства опасности, за которое он сам был ответственен, пока тем временем его зеркальное отражение полностью повернулось к нему спиной и направилось прямиком к найтмэйеру Тодо.

— Тч, тч! — предостерег Кьюэлл Гилфорда, даже погрозив ему пальцем. Он был похож на червя, который почувствовал, что его вот-вот вскроют. — Рассказывать им о моих способностях было не очень разумным, когда я пытаюсь помочь тебе. Гиасс Бартли рассказал тебе обо мне? Вот как ты узнала?

— Гиасс…? — нахмурился Гилфорд. — Вы оба говорите об этом Гиассе! Что это вообще такое? Еще какая-то сила, о которой мы не знаем?

— …Ты хочешь сказать, что не знаешь о Гиассе? — спросил Тодо. — Любопытно. Возможно, ты не так хорошо осведомлен о делах собственного правительства, как оно тебе кажется.

— И мне все еще абсолютно побоку на все это! — крикнул Кьюэлл. — Так, давайте-ка посмотрим, как работает Гиасс твоего дружка… Подчинись мне, Тодо!

Черный найтмэйер направил на него пушку.

— Стой! — закричал он, и вновь ноль эффекта. — Взорвись! Блин, да как работает этот Гиасс? Надо было все же сперва узнать об этом перед тем, как копировать его!

— Ты можешь копировать способности вместе с внешностью? — сказал Тодо. — Тогда будет лучше, если ты умрешь здесь.

Однако… Тут-то и крылась вторая часть силы «[Almost Human]». Бартли назвал ее «Абсолютный Страж». Способность подавлять инстинкт самосохранения! Целиком и полностью! Вот почему Гилфорду не нужно было спасать Кьюэлла – не то чтобы его особенно заботило спасение обезумевшего, умирающего дурака с неустойчиво мощной способностью – от открывшего огонь по его позиции Тодо. Потому что, видите ли, другой одиннадцатый, которого Кьюэлл скопировал, довольно ловко встал прямо перед ним. Руки широко раскинуты. Защищает своего врага против собственной воли.

— Ч-что я делаю? — сказал одиннадцатый, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я не могу… Это его сила?

Гилфорд приказал Пеллинору вложить топоры в ножны, а затем руками вырвал с корнями два дерева по обе стороны от себя и швырнул их в Тодо, словно дротики. В этой атаке не было ничего бесчестного – в конце концов, она наделала много шума. Тодо, похоже, справился с этой задачей, выстрелив своим харкеном, сцепленный с его мечом, а затем одновременно выстрелив еще одним харкеном, установленном в его груди, после чего два гарпуна ударили деревья по бокам, спася тем самым найтмэйер Тодо от сильного удара. В этот момент Гилфорд бросился вперед, чтобы выйти в рукопашную.

— Сдавайся, и я попытаюсь найти помилование для тебя в суде, — спокойно сказал Гилфорд, когда они принялись танцевать: топоры и меч, найтмэйер к найтмэйеру, опытный пилот к опытному пилоту. Скорость против силы. Честь и достоинство против хитрости и коварства. — Это лишь вопрос времени, когда Кьюэлл научится использовать способности твоего друга, и любая твоя попытка напасть на него будет блокирована твоим же другом. Единственный, кого здесь еще не победили – это ты. Продолжать сражаться бесполезно.

— Я же тебе уже говорил, так ведь? — сказал Тодо. — Когда альтернатива – смерть, сражаться никогда не бывает бесполезно!

— Правильно говоришь, Тодо! Продолжай сражаться! — закричал его друг, зачем-то постукивая себя по глазу. — В такой ситуации, как эта, самое худшее, что можно сделать… это запаниковать!

Первое, что Гилфорд понял из того, что произошло, был двойной крик снизу. Кьюэлл и одиннадцатый… ну, оба запаниковали. Сгорбившись, обхватив себя руками, делая глубокие резкие вдохи и крича во всю глотку. Само по себе это не казалось таким уж важным, по крайней мере до тех пор, пока дымовая завеса не начала выходить из тыльной части черного найтмэйера.

Вот это уже определенно стало очевидной подсказкой, что тут вообще происходит.

— Он убегает! — сказал Гилфорд, яростно ударяя по консоле. — В таком облаке моя фактсфера не видит дальше пары сантиметров… С таким же успехом я могу врезаться в дерево. Этот трус!…

Проклятье! Единственное, что он мог видеть, это, может быть, найтмэйер Тодо убегающий прочь с фигурой человека в руке. Даже в этом нельзя было быть уверенным, а погоня в таких условиях не представлялась возможной.

Все, что сейчас осталось Гилфорду, это дождаться, пока все прояснится. Терпеливо ждать и размышлять о том, что только что произошло. Мог бы он выиграть этот бой, если бы не вмешался Кьюэлл? Определенно. Он был совершенно уверен, что способность «Гиасс» безымянного одиннадцатого почему-то не действует на него. Потому что он сидел в кабине найтмэйера, а Кьюэлл – нет? Правила. У силы всегда должны быть какие-то правила. Какие же тогда правила у Гиасса, и чем они отличаются от правил Стендов…?

Какая-то фигура, спотыкаясь, пробиралась сквозь дым, тяжело дыша и хватаясь за грудь. Вероятно, это было неразумно. От переусердствования конечный результат не измениться. Но опять же. Предполагалось, что он умрет в ближайшие пару дней. В свете этого, если он так желает ускорить сам процесс, то кто он такой, чтобы ему мешать?

— Кьюэлл? — спросил Гилфорд. Фигура бездыханно кивнула. Пеллинор развернулся. — Расскажи мне о Гиассе. Все, что ты знаешь. Живо.

— О? — сказал Кьюэлл. — И что ты со своей принцессой намереваетесь сделать с этой информацией? Восстание против Империи? Зайдете ли вы правда так далеко, если вам не понравятся мои ответы?

— Я следую только приказам принцессы, — сказал Гилфорд без следа колебания и сомнения. — По-иному я не буду поступать.

***

====Тодо====

На поле боя абсолютное доверие к товарищу – важнейший инструмент выживания. Отсутствие доверие вызывает холодное прикосновение смерти ко всем вокруг – rак к тебе, так и к вашим товарищам. Тодо знал это. И все же, его чувства и опыт привели его к недоверию к силе человека, борющегося прямо сейчас с панической атакой, которую он сам на себя и навлек, хотя они были на одной стороне.

— Успокойся, — сказал он своему пассажиру, мчась через лес так быстро, как только мог. Похоже, это не сработало. Тодо прищелкнул языком. Не на Оги. Больше для себя. Предполагалось, что в глазах других он был своего рода тактическим гением, но он никогда не относил себя к любым стезям командования. Сначала солдат, потом уже воин. — Постарайся выровнять дыхание.

— С-спасибо, — выдохнул Оги, снова пытаясь взять себя в руки. — Слава богу, что ты заметил мою подсказку. Итак, что сейчас мы будем делать?

— Сейчас? Сейчас мы доложим Зеро, — сказал Тодо.

Чего он не сказал, так это своей оценки битвы. Что даже если бы их не прервали, Пеллинор вполне мог бы победить их обоих. Если бы битва затянулась, ему пришлось бы отступить. Пеллинор был слишком силен и слишком разносторонен. Будь этот найтмэйер побыстрее, Тодо не сомневался, что их обоих очень быстро захватила бы эта грозная машина.

— У британцев появился новый мощный пользователь способности. Мы обязаны предупредить Черных Рыцарей. Скажи мне. На что это было похоже?

— Ты про то, когда я приставил к нему пистолет? — вздрогнул Оги. — Я бы это описал… Как если бы я приставил пистолет к собственной голове. Как будто бы, если даже кто-то физически пытался бы заставить меня нажать на курок, я все равно бы не смог. Нет, даже не так. Я бы ударил их, или даже выстрелил бы в них. Или начал бы полетить по всем, кто попытался бы напасть на того британца… Черт! Какой же я все-таки бесполезный!

Хм? Как-то необычно видеть, чтобы «пользователь способности» вел себя так скромно. Будь это сила Стенда, или Гиасс, или, может быть, что-то еще, Тодо всегда поражало, насколько все они казались уверенными. В самих себе. В своей силе. Но не этот человек. Это заставило его на мгновение задуматься. Возможно, он мог бы, по крайней мере, довериться одному пользователю Гиасса.

— Сейчас это не имеет значение, — задумчиво сказал Тодо. — Что сейчас нам нужно, так это доложить, что… У меня сложилось впечатление, что Корнелии ничего не знает о Гиассе. Из-за чего напрашивается вопрос…

Какой вопрос? Как высока эта башня тайн? Почему военные не знали о Гиассе? Что это за странная сила и чем она отличается от Стендов? Слишком много вопросов! А ответов еще меньше!

Впрочем, это была не та проблема, которую мог решить такой человек, как Тодо. Если бы он хотел разгадывать тайны, то стал бы полицейским или детективом, а не пошел бы в армию. Его разум лучшего всего был нацелен на решение боевых задач, на победе над врагами, если только те оставались реальными и осязаемыми.

Но так же, как и сами Стенды, оказалось, что истинная природа стоящих перед ними проблем была больше неосязаемой, бесформенной – видимой только тем, кто обладал достаточной силой. Да, как это было верно… Ибо гордый воин должен также понимать, что когда он сталкивается с врагом, которого он не может одолеть, нужно отступить.

— Мы должны как можно скорее связаться с остальными и поделиться этой информацией, — вновь повторил ранее сказанное Тодо. — Возможно, вместе мы сможем сложить эти кусочки пазлов и увидеть большую картину.

— Большую картину… — задумчиво повторил Оги. — Ты прав. С тех пор как все это началось, мне кажется, что над всеми нами нависло нечто большее, чем мы можем видеть. Прямо сейчас наш первостепенный долг решить эту загадку, прежде чем она поглотит кого-то еще. И мы должны сделать это, избежав опасной ловушки.

— О какой ловушки ты говоришь?

Оги повернулся и посмотрел прямо в фактсферу.

— Думать, что мы на хорошей стороне.

И после этого Тодо задался вопросом, возможно ли, что в руках его модифицированного Гекки находился хотя бы один сражающийся на этом поле битвы хороший человек.

***

====Джозеф====

Даже в мире, где «магия» реальна, есть те, кто является мастерами «магических фокусов». Джозеф научился этим навыкам как само собой разумеющееся и быстро еще в юном возрасте. Потрясенный сценическими артистами, очарованный их изобретательностью, для юного творческого ума было вполне естественно ухватиться за это, заглянуть в самые глубине в свое свободное время и научиться повторять их мастерство ради собственных целей.

Шоуменщина? У Джозефа этого было в избытке. Он был самоуверен. Он был дерзок. У него не было абсолютно никаких проблем, чтобы показать это, благодаря собственной сюрреалистичной харизмы. Он был е застенчивым мяукающим котенком, а скорее свирепым львом, требующим внимания. С помощью шоуменства фокусник может в собственных целях легко манипулировать эмоциями своей аудитории, что облегчает совершать обман над ними.

Да, обман было жизненно важным компонентом любой иллюзии, независимо от того, использовался тут Хамон или нет. Скрывать от зрителей суть выполняемого фокуса, и к тому времени, когда они даже поймут, что искать, будет уже слишком поздно. Для Джозефа это означало демонстрацию, притворство на грани поражения, заманивать врага в ловушку, которую тот не увидит, пока ее челюсти не сомкнутся вокруг них. Так он сражался. Именно так он и мыслил.

И прямо сейчас он думал, что против него вышел самый страшный враг. Тот, кого нельзя обмануть. Тот, кого невозможно провести. Тот, кто сможет действовать в направлении противодействия любому плану еще даже до того, как вы начнете воплощать его. Враг, которого невозможно обмануть, как бы ты ни старался его перехитрить. Даже сейчас, стоя спиной к Джозефу, он знал, что этот враг знает все, о чем он думает и что делает. Ему не нужно было смотреть на Джозефа, чтобы видеть его. Или, если уж на то пошло, видеть его насквозь.

— Как трогательно, — сказал Мао. — Но эти мысли куда-то вообще ведут? Или ты собрался написать книгу к тому моменту, как мы здесь закончим?

При таких обстоятельствах Джозефу осталось только одно. Из-за этой бомбы-вонючки он больше не мог использовать Хамон. Единственным инструментом в его распоряжении оставался лишь [Hermit Purple]. Он должен был подойти ближе, чтобы использовать его. Вот только Джозеф не мог сделать и шага вперед без того, чтобы этот ублюдок не сделал два шага назад, оказавшись вне досягаемости его атаки. В этих условиях единственным доступным ему вариантом было—

— Использовать ноги! — внезапно сказал Мао, легко убегая в сатирической, насмешливой манере. — Поймай меня, если сможешь!

— Наглый ты сучонок! — крикнул Джозеф, поднимая колени и быстро гонясь за гаденышем с [Hermit Purple] на руке, готовясь выпустить его в любой момент.

— В чужом глазу соринку видим, а в своём и бревна не замечаем!бросил Мао в ответ, но Джозеф решил, что не стоит обращать внимания на слова Мао.

Все, что было ранее – прозрачный блеф, который должен был запугать Джозефа, чтобы он не нападал. Позволить врагу диктовать условия битвы – не совсем то, что позволил бы себе победитель, будь у этого парня еще какие-то трюки в рукаве, а Джозеф никогда не позволил бы себе опуститься до повторения одного и того хода, когда его каждый раз можно было раскусить! Поэтому он будет напирать на врага до тех пор, пока тот не окажется в пределах досягаемости [Hermit Purple], и тогда он—

Он глотнул воздух, когда этот всепоглощающая тошнотворная вонь обожгла его горло. Джозеф тут же остановился, осознав это. Эта кинутая бомба-вонючка была не только для того, чтобы помешать ему использовать Хамон! Она еще должна была помешать ему устроить нормальную погоню! Вследствие чего он не мог быстро двигаться, если не полагаться на «анаэробное дыхание», от которого он лишь сильнее устанет в прямой драке. Даже если он догонит Мао, в таком состоянии—

— Будет детской задачей победить даже оппонента сильнее, — хохотнул Мао, остановившись на месте, все еще находясь спиной к Джозефу. — Что случилось? Разве ты не хотел выбить из меня объяснения? Что я здесь делаю? Ладно, так и быть, дам тебе подсказку. Ты все равно еще еще догадался.

Слова. Это все, что у него было. Слова. Джозеф хрустнул костяшками пальцев и сделал шаг вперед, всего через миллисекунду после того, как Мао сделал то же самое. Той же ногой. Несмотря на очевидный вес в его карманах, было совершенно очевидно, что выбранное Мао оружие не было чем-то физическим. Психология. Идеальный инструмент для психологической войны. Мао слегка повернулся, наклоняясь немного вперед, чтобы сохранить дистанцию между ними. Он мог вытащить и точно определить неуверенность в человеке, найти маленький сомневающийся голосок в его голове и использовать против него собственных внутренних демонов. В таком случае его следующим шагом, вероятно, будет—

— Когда ты прав, ты прав! — сказал Мао. — Абсолютно прав! Я скажу что-нибудь вроде: он просто использует ее в своих целях. Ее Стенд. Ее связь с тобой и Фондом Спидвагона. О, какой он плохой-плохой мальчик! Использует тебя так же, как ты используешь его. Только он гораздо хуже, и ты это прекрасно знаешь.

— Пытаешься настроить нас друг против друга? — спросил Джозеф. Он быстро двинулся влево, но Мао, шаркая ногами, отошел от надгробия. Черт! Очевидно, что что-то подобное не сработает. Он осведомлен об их окружении так же хорошо, как и сам Джозеф. — Такая тактика терпит неудачу, когда я уже и так знаю, что ты пытаешься провернуть. Чего бы ты там не хотел, тебе придется подойти с какой-нибудь другой тактикой, чтобы получить желаемое.

— То же относится и к тебе, — заметил Мао, качая пальцем. — Пытаешься загнать меня в угол? Не сработает, но ты все равно будешь продолжать пытаться гнаться за мной, на случай, если я оступлюсь и дам тебе шанс схватить меня. Ха-ха-ха! Ну удачи, удачи! Она тебе понадобится.

Разум Джозефа уже обдумывал множество возможностей: он мог бы ухватиться за надгробие или статую и подтянуться вперед. Он мог бы использовать [Hermit Purple], чтобы метнуть что-нибудь прямо в него. Или он мог бы использовать вторичную способность своего Стенда, чтобы найти что-то полезное, например, противогаз или мыло… Вот только его интуиция подсказывала ему, что оставить за спиной этого поганца – самое худшее, что он мог сделать.

— Ничто из этого, кстати, все равно не сработало бы, — предупредил Мао. — Если бы ты рванулся вперед, то оставил бы себя открытым для атаки в критический момент. Если бы ты попытался бросить в меня чем-нибудь, я бы почувствовал, куда ты целишься, и легко увернулся. И если ты уйдешь до того, как наш разговор закончится, ты сильно пожалеешь об этом. Это обещание.

Становилось все более очевидным, что Мао ведет его по большому кругу. Тч! Это означало, что он мог держать их здесь, в маленьком и ограниченном пространстве, не давая Джозефу возможности приблизиться, загнав его в угол. Он мог поддерживать «определенный уровень дистанции», где они могли свободно разговаривать, не подвергая при этом себя риску нападения.

Вот только для Джозефа это тоже не имело смысла. Зачем он это делает? Зачем приходить сюда лично? Он мог бы легко прочесть мысли Джозефа на улице незамеченным, раздобыть номер телефона, а затем позвонить ему, чтобы поговорить об этом или о чем-нибудь другом. Ничего из этого не выйдет, если Джозеф просто развернется и уйдет. Так почему? Зачем ему подвергать себя риску, выходя лично?

— Оказалось, я не просто водил твое тело по кругу, — захлопал в ладоши Мао. — И твой разум тоже! А ты так и не можешь догадаться. Ну, как я и говорил, Лелуш уже заметил бы это к этому моменту. Учитывая твой выбор слов в мыслях ранее, я подумал, что ты поймешь это достаточно скоро. Но нет! Совсем нет!

— Тогда я задам свои вопросы вслух, — объявил Джозеф, продолжая свое бессмысленное преследование. — Даже если ты их уже слышал, даже если бы я продолжал молчать.

— Это просто потому, что ты обожаешь слышать звук собственного голоса.

— Все так! Но это также даст держать мне мои мысли организованно, благодаря чему я смогу понять живую головоломку, которую ты представляешь. Начнем с того, что если твоя конечная цель воссоединиться с С.С., то зачем нападать на меня? Если я умру, это не приблизит тебя к ней. Хммм? Я ведь прав? И если уж на то пошло, тебе бы больший прок было заняться другими людьми, с которыми она заключила договор, если ты действительно хотел привлечь ее внимание. С другой стороны, я поддерживаю с ними контакт. Охо-хо! Если только ты не завидуешь тому, что она приложила руку к моему обучению Хамоном, а тебя она даже не пыталась учить!

Ах-ха! Еще одна реакция от мыслечитающего. Да, похоже, вот так и можно читать его. Намеренно избегать фокусироваться на нем непосредственно, наблюдать за ним всем сразу, и что-то маленькое да выдаст его. Подергивание пальцев, чуть более тяжелый шаг, чем обычно. Он просто не мог скрыть это вовремя от наблюдательности Джозефа. Да, даже читателю мыслей не по силам полностью избежать потрясающие навыки холодного чтения Джозефа Джостара!

— Трудно сказать, кто из вас более самоуверен, — сказал Мао. — Ты или все же Лелуш? Скорее, все же он. Он бы, по крайней мере, рассмотрел бы возможность того, что я планирую сделать, в отличии от тебя. Мне опять становится скучно, так что я дам тебе еще одну догадку, а потом просто расскажу.

— О нет! Неужели тебе не весело со мной? — с сарказмом спросил Джозеф. — Хочешь, я умю жонглировать? Еще я знаю парочку просто удивительнейших трюков с узловатой веревкой, которые я бы был так рад показать тебе. Кроме того, если бы ты подойдешь немного поближе, я мог бы заставить свой кулак казаться намного больше, чем он есть на самом деле. В то же время я еще мог бы округлить твои глаза за этими дурацкими очечками, которые ты носишь.

— Ладно, ладно! Я тогда просто расскажу тебе, — сказал Мао.

Он сунул руки в карманы, и Джозеф напрягся. И что теперь? Было ли это еще одним импровизированным оружием, которое он собирался использовать?

— Можно и так сказать, — ответил Мао на мысли Джозефа. — Это просто маленький сотовый телефон, который я приобрел, вот и все.

— Похоже, ты хоть немного, но начинаешь понимать свое положение, — сказал Мао. — Ох, офицер! Я случайно подслушал, как вон тот состоятельный британнский гражданин добровольно и сознательно жертвовал деньги Черным Рыцарям! Это было так ужасно, что даже приезжий китаеза заволновался!

Шантаж? И все? Нет, стойте. Подумай об этом немного более тщательно.

— О да, подвергни нас больше этому скоростному мыслительному процессу. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Это ведь так ужасно интересно.

Если это был шантаж,то он мог бы сделать это по телефону, как и предполагал Джозеф. Опять же: зачем рисковать, показывая свое лицо? В этом не было никакой смысла. Никакой выгоды, только риск попасть в плен, делая это лицом к лицу.

Если только… был ли сам риск? Может быть, в этом и был смысл с самого начала. Явившись лично и продемонстрировав всю глубину своих способностей к сбору информации, он намеренно пытался загнать холодное чтение Джозефа в угол: независимо от угла подхода Джозеф не мог напасть на врага, который мог читать его мысли и пришел одновременно подготовленным. Ни один тактик в мире не смог бы одолеть такого врага! Шантаж эффективен только тогда, когда цель загнана в угол, и прорывание на свободу обойдется ей намного дороже. В попытках Джозефа загнать Мао в угол, быть может, именно его вели туда, а он даже этого не заметил?

Мао начал аплодировать и угрожающе улыбаться Джозефу, не говоря ни слова, но в этом не было необходимости. И Джозефу не нужно было обращаться к своим навыкам холодного чтения, чтобы получить приблизительное представление о том, о чем сейчас думает Мао – теперь он все понимал. Следующее, что он скажет: «Отдавай С.С., или я разрушу твою жизнь. Жизнь твоей сестры. Твоей племянницы, ее «бойфренда», его сестры и весь Фонд Спидвагона».

— Мне вовсе не обязательно это говорить, — сказал Мао. — Но да, веди себя так, как будто я это сказал. Но я зайду еще дальше. Одним звонком на определенный секретный номер я мог бы привести тебя в те же условия, в каких оказался твой дорогой дедуля: когда-то герой, а теперь разыскиваемый собственной Родиной как враг государств. Разница лишь в том, что ты действительно совершил преступление, в котором тебя обвинят.

— Скажи хоть еще одно поганое слово о моем дедушке, и я–…

— Ты что? — спросил Мао, небрежно подбрасывая телефон в руке. — Я буду стоять прямо здесь и сделаю это прямо перед тобой. Именно. Я позвоню прямо сейчас, если ты не согласишься передать мне ее. Никаких вопросов. Никаких фокусов. Помни, я раскрою любой твой обман или трюк. Отдай мне С.С., или ты никогда не узнаешь правду о том, что задумал твой дорогой старый дедуля.

Это чертов заносчивый сукин—

— Ах, но разве это не интересно? Это-то тебя и беспокоит больше всего, не так ли? Все эти истории о милом старом дедушке ДЖОДЖО! Спасая деревни от вампиров, однажды он сам становится вампиром! Ха-ха-ха! Ничто! Ничто не сравнится с павшим героем детства! Но в этом мире нет героев, Джозеф Джостар! Даже ты, кто спас нас всех от Карса, обратился к финансированию того, что публично считается террористической организацией, и все по собственным эгоистичным причинам. Это, похоже, у вас наследственное.

Джозеф Джостар был много кем. Он был упрям. Он был самонадеян. Он был хитер, наблюдателен, откровенен, шутом и немного извращенцем. А еще он был храбр до безрассудства. Если бы мужество было колодцем, вода в колодце Джозефа была бы окрашена его гордостью. Даже выйдя против самого сильного врага он будет стоять высоко и гордо. Он будет лгать. Он будет лукавить. Он будет обманывать. Если понадобится, он намеренно создаст пространство между собой и своим врагом, чтобы придумать способ победить его. Он будет притворяться трусливым, но продолжит вести себя храбро, давая себе время сбить противника с толку и перехитрить его.

Однако… однажды в его жизни даже хитрость подвела его. Он столкнулся с врагом, слишком сильным, чтобы его можно было победить, и без разницы, что у него было на руках. Никакое количество остроумия или предсказания его следующего хода не могло привести Джозефа к победе, и поэтому, столкнувшись с этим врагом, он просто мысленно сдался.

Над ним возвышался человек или, по крайней мере, существо, имевшее прямо сейчас «облик» человека. Побитое тело Джозефа неприятно лежало на камнях. Он едва мог пошевелиться. Враг приближался, дыша знакомым дыханием. Хамон. В сотни раз…

— А теперь умри, кусок ты дерьма!

А затем, прямо в тот момент, когда эта заряженная Хамоном рука опускалась к черепу Джозефа… В самый последний момент он совершил совершенно бессознательное действие, которого сам не понимал. Но его тело понимало. Это был его инстинкт самосохранения, пробуждающийся к жизни, заставляющий его действовать вне разума…

В следующее мгновение Джозеф почувствовал, как его нога поднялась в воздух, и камень выбил телефон из руки Мао, оставив пользователя Гиасса таким же шокированным, как и самого Джозефа.

— А? — сказал Мао, повернувшись к телефону в полном замешательстве. — Но… он действовал не думая! Это невозможно! Никто не может действовать совершенно не думая! Даже на подсознательном уровне!

Теперь у него был шанс! Воспользовавшись случаем, Джозеф кинул [Hermit Purple], чтобы ухватиться за ближайшее надгробие, а затем воспользовался им, чтобы быстро подтянуться вперед. Читающий мысли был слишком отвлечен, чтобы отреагировать. Он попытался отшатнуться назад, но безуспешно: теперь, когда он был в пределах досягаемости, [Hermit Purple] легко поймал его за запястья и связал их вместе в мгновение ока! У него не было никакой возможности сбежать. Посмотрим теперь, как он выкрутится!

— Поймал тебя, сучонок! — сказал Джозеф, самодовольно откидывая назад волосы. Он слегка дернул [Hermit Purple] вперед, грубо повалив Мао на землю у его ног. — Хм? Что ты там говорил? Угрожал разрушить мою жизнь? Мне было бы интересно узнать об этом поподробнее, пока я буду выбивать из тебя дерьмо! Хочешь что-нибудь сказать, чтобы я передумал, мистер читающий мысли? Или лучше предскажи, что я сейчас с тобой сделаю?

— Э! — ахнул Мао. — Эм, в этом нет никакой необходимости, ха-ха-ха! Я просто тогда шутил, да, просто шутил! Ты что, не понимаешь шуток? Нет? Что-то мне подсказывает, что ты на это не купишься. Ха-ха-ха!

Джозеф ударил его наотмашь.

— Не думай, что я этого не заметил, — предупредил он. — Ты только что пытался сунуть руку в карман, так ведь? Хм? Еще какая-то атака?

— Вовсе нет! Честно говоря, мне очень жаль, что я помешал тебе попрощаться с твоим шурином, это было довольно грубо с моей стороны. Хотя, несмотря на то, что ты с ним не ладил, он, должно быть, был очень хорошим человеком. Да. Очень хорошим человеком! Иначе зачем бы твоя сестра вышла за него замуж и была бы твоя племянница хотя бы наполовину такой же милой, если бы он не был, по крайней мере, порядочным отцом?

Тч. Так всегда было с показушниками, которые думали, что у них есть преимущество. Попади они в вашу милость, и они вдруг начнут умолять за свою жизнь. Впрочем. Это оставило Джозефа с вопросом, что с ним делать… Извлекающая информацию группа из Фонда Спидвагона казалось подходящем вариантом. Лучше всего держать его подальше от Черных Рыцарей—

— Ах, да! Вот, понимаешь? — сказал Мао, стоя на коленях и пресмыкаясь перед Джозефом. — Держу пари, что твой шурин научился именно у тебя быть таким умным и храбрым! Да, наверняка от тебя он понабрался этому!

— Хм? — изогнул бровью Джозеф. — Несмотря на то, что мне приятно слышать такую сладкую мелодию, я не совсем догоняю. Джозеф Фенетт – умный и храбрый? Не потрудишься объяснить, что ты имеешь в виду?

— С радостью! — сказал Мао.

Ну. Наверное, это должно быть что-то стоящее. Насколько бы низко ни думало о нем подсознание Джозефа, это могло бы даже помочь выразить ему его почтение.

— Ну, если об этом призадуматься, он представлял значимое дополнение для Стенд Аута. Такой дальнобойный нападающий, должно быть, помог им по полной раскрыть их способности! Без его поддержки им не удалось бы преуспеть, но если бы он попытался предать их, его семью постигла бы незавидная судьба. Итак! Вместо этого он воспользовался первой выпавшей возможностью, чтобы позволить врагу убить его, лишив тем самым Стенд Аут важного ресурса и сохранив при этом свою семью в безопасности. Видишь! Какой он храбрый! Как хитер! Разве ты не согласен? Джозеф Джостар?

— Хмммммм, звучит как-то надуманно… — задумался Джозеф. — Мне, конечно, хотелось бы верить, что так оно и было, и все же я–… Твою мать, чего ты ржешь, говноед? Я не припомню ничего смешного из того, что ты мне только что сказал!

— И это была твоя ошибка, — сказал Мао, и поверх забрала-очков Джозеф увидел в его глазах маниакальный блеск. — С самого начала ты думал, что я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой.

Поговорить с ним? Э? Но в этом не было никакого смысла. Если Мао пришел сюда не для того, чтобы поговорить с ним, то какой во всем этом смысл? Он поднял недо-телепата на ноги и уставился ему прямо в эти проклятые Гиассом глаза, затем открыл рот и—

И бросил его на землю. Его вдруг осенило, и смех Мао стал громче, пронзительнее, маниакальнее. Он уже собирался спросить, что, черт побери, Мао имел в виду, пока не переварил, что тот только что сказал. Мао пришел сюда не для того, чтобы говорить с ним. Но здесь не было никого, кроме мертвых, а из них как ни посмотри не выйдут хорошие слушатели, так что единственное здесь живое существо было… было…

— Следующее, что ты скажешь, — сказал Мао между смешками. — «О мой Бог, куда он делся?» Ха-ха-ха!

— О мой Бог! — закричал Джозеф. Он хлопнул себя ладонями по щекам и обвел взглядом кладбище. — Куда он делся?! Куда он–…

Его прервала дрожь земли под ногами. У ближайшей могилы почва начала вздыматься вверх. Маленькие холмики. Поднимались на уровень глаз Джозефа. Как биение сердца. Регулярные. Мощные. Как предупреждение о приближающемся землетрясении или урагане, а затем, наконец, одна когтистая рука вырвалась из земли, разлагаясь на части и покрываясь мехом. Вскоре за ним последовала другая мускулистая рука, а за ней – омерзительный монстр, наполовину человеческий труп, наполовину волк.

— Куда подевался щеночек? — прошептал Джозеф, когда существо встало на задние лапы. Оно подняло свою длинную морду к небу, и три звука разнеслись эхом по всему кладбищу, создавая странно прекрасную симфонию. Первый звуком был крик Джозефа: «Срань господня!»

Второй был маниакальный смех Мао.

А последний принадлежал существу, ранее известному как Джозеф Фенетт, когда тот завыл на небо.

<— To Be Continued

***

Параметры Стенда

Children of the Night (Дети Ночи)

Пользователь Стенда: Лена Пейсадс

Способности:

Monster Possession (Одержимость Монстром): Стенд состоит из семи классических киношных монстров: Вампира, Оборотня, монстра Франкенштейна, Мумии, Зомби, Скелета и Призрака. Пользователь может приказать одному из них «преследовать» человека, место или объект, на которые он прямо указывает, и монстр будет оставаться рядом с объектом, ничего не делая, пока человек не активирует определенный триггер. Как только человек активирует этот триггер, монстр овладевает человеком и превращает его в данного монстра. В этом случае человек будет вынужден вернуться к Пользователю и уничтожит все, что попытается ему помешать. По этой причине каждому монстру даются разные характеристики, отражающие его способности.

Оборотень (на данный момент вселен в Джозефа Фенетта)

Характеристики:

Разрушительная сила — A

Скорость — B

Дальность — B

Выносливость — A

Точность — A

Потенциал развития — C

Способности:

Razor Claws/Fangs (Бритвенноосторные Когти/Клыки): Могут пронзить любую не-сверхъестественную материю.

Heightened Senses (Обостренные Чувства): Все чувства подняты до уровня, недоступного человеческому пониманию.

Silver Allergy (Слабость к Серебру): Прикосновение к серебру обжигает Пользователя.

Almost Human (Почти Человек)

Пользователь Стенда: Кьюэлл (на данный момент копирует Оги: см. детали ниже)

Характеристики:

Разрушительная сила — E

Скорость — E

Дальность — E

Выносливость — A

Точность —E

Потенциал развития — A

Способности:

Don’t Touch Me (Не Трогай Меня): Способность Стенда активируется прикосновением. Это включает в себя контакт с любой отделенной от остальных частью тела до тех пор, пока разделение произошло в течение последней минуты. Активация этой способности восстанавливает физическое состояние жертвы.

Just Like You (Прямо Как Ты): После активации способности Пользователь становится точной физической копией жертвы. Пользователь также получает полный доступ ко всем физическим способностям жертвы, но не к какому-либо ее опыту или воспоминаниям. Во всем остальном они совершенно одинаковы. Скопированные физические особенности подразумевает также любые сверхъестественные силы, которыми может обладать жертва, включая Стенд, Гиасс, вампиризм и т. д.

Despised By They (Презираемый Всеми): Физическое состояние крайне неустойчиво – Пользователю осталось жить не более недели. Однако, тело чрезвычайно гибкое и крепкое, оно способно выдержать тупую травму, которая обычно убила бы человека, и может изгибаться, казалось бы, под невозможными углами.

Параметры Гиасса

Absolute Survival (Абсолютный Выживший)

Пользователь Гиасса: Кьюэлл

Характеристики:

Дальность — E (только при прикосновении)

Контроль — E (эффект автоматический)

Длительность — C (только одна цель за раз)

Стабильность — A (Пользователь может свободно контролировать активацию)

Способности:

Better Than He (Лучше, Чем Он): Активируется прикосновением и может воздействовать только на одного человека за раз. Жертва вынуждена защищать Кьюэлла от любой опасности, о которой она узнает, даже с риском для собственной жизни. Может также атаковать союзников, чтобы сохранить Кьюэлл в безопасности.

Almost Me (Почти Я): Также жертва не может напрямую пытаться физически напасть на Кьюэлла. У нее останется ошеломляющее впечатление, что они защищают собственную жизнь.

Seal of Absolute Suspension (Печать Абсолютной Отстраненности)

Пользователь Гиасса: Роло

Характеристики:

Дальность — A (эффекту подвержена область, может свободно контролировать затрагиваемую область)

Контроль — C (не может напрямую контролировать действия жертв)

Длительность — D (активация останавливает сердце)

Стабильность — A (Пользователь может свободно контролировать активацию)

Способности:

Field of Time (Барьер Времени): В пределах затрагиваемой области восприятие людей будет заморожено до тех пор, пока не будет отключен сам эффект Гиасса или если их переместят из затрагиваемой области. Те, кто в момент применения способности делают шаг, будут сознательно поддерживать свое равновесие, чтобы не навредить себе.

Stopped Clock (Остановленные Часы): В течение использования способности сердце Пользователя будет остановлено. Это может легко привести к смерти от чрезмерного использования способности.

Параметры Найтмэйера

Гекка Тодо

Пилот: Тодо

Характеристики:

Атакующая сила — B

Дальность — B

Защита — C

Скорость — B

Устойчивость на поверхности — C

Требуемый навык пилота — B

Способности:

Brake Sword (Останавливающий Меч): Специально разработанный меч с вращающимся лезвием. Включает в себя встроенный харкен в навершии рукоятки, а также движки, встроенные в ее спинку – они позволяют быстро изменять направление в отношении найтмэйера и более свободно манипулировать атаками мечом.

***

Гилфорд упоминал, что он бился с некоторым Стендами в симуляторе:

1. [Green Day] — Стенд из 5-й части, посредством плесени гниет плоть, если человек спустится на высоту ниже.

2. Стенд, крадущий тепло. Не помню такого, значит он из 6+ частей, экранизацию которых я все еще жду.

3. [Strength] — Стенд из 3-й части, самый что ни на есть корабль. Пользователь – умная горилла.

4. [Metallica] — Стенд из 5-й части, способен манипулировать железом, включая в теле человека.