Невероятное восстание Лулу (Новелла) - 6 Глава

Это был худший день в его жизни, но, глядя на его лицо, этого не скажешь. Выглядел он счастливым? Едва ли. На его лице не было ни следа эмоций, печали, сожаления или гнева. С таким же успехом это мог быть любой другой день, если посмотреть на него со стороны.

Но изнутри? Когда он покинул кладбище под проливным дождем, было только одно, что удерживало его в этом мире. Единственная светлая надежда на завтрашний день, с которой мог справиться только он – мальчик со слезами на глазах, который был их сыном.

Ее смерть – несчастный случай – произошла два дня назад. Просто еще один день в лаборатории. Они оба работали в недавно созданной группе под названием «Код R», и она возглавляла отдел, отвечающий за найтмэйеры. Проект «Сазерленд», по-видимому, продвигался разумными шагами. Просто еще один день, как и любой другой. Когда террористы нанесли удар, она проводила тесты. Взрыв, который вызвал пожар, от которого она легко могла бы убежать, но осталась, чтобы спасти своего начальника. Она погибла от обратного огня, когда какой-то дурак открыл окно.

Бридингтон не был из тех людей, которые выказывают свои эмоции, но если бы кто-нибудь спросил, он бы с готовностью признался: он любил эту женщину. Прекрасная. Яркая. Амбициозная. Властная. Качества, которыми можно восхищаться. У нее не было терпения для тех, кто не сумел проявить себя, и она ни разу не позволяла себе сбавить темп или остановиться. Она была удивлена, когда он сделал ей предложение, и сразу же согласилась. У него не было никаких иллюзий. Для нее это был брак по статусу. Она видела, что было написано на обертке, она знала, что ждет его в будущем… и хотела быть уверенной, что сможет воспользоваться этим преимуществом. Он всегда знал это и относился к тому типу людей, которые это уважают. Ему нравилось думать, что она наслаждается его обществом, а не только тем, что он повысил ее статус. Теперь он никогда не узнает наверняка.

— Тупые одиннадцатые! — процедил из ярости его сын. — Они хотя бы знают, что сделали? Им вообще не наплевать?

— Нет, сын, — ответил он. — Людям, что сделали это, было наплевать. Но прошу, постарайся лучше контролировать свои эмоции, чтобы не позориться на людях. Человек твоего статуса не должен–…

Улицы в этой части города были завалены толпами людей, пытавшихся продать все, что было возможно. Еда, одежда – предсказуемо все сделано своими руками. Бридингтона не волновали все эти вещи, и единственная причина, по которой он сегодня шел пешком, заключалась в том, что он не особенно любил сидеть в машине, когда прогулки было бы достаточно. И потому, когда неуклюжая одиннадцатая-лавочница обернулась и пролила какой-то фруктовый сок на его смокинг… Что ж.

— О! О боже! — внезапно запаниковала перепуганная одиннадцатая.

Из-за дождя казалось, что из глаз у нее текут слезы.

— Пожалуйста, сэр, я молю о прощении! Я лично почищу его! Я сделаю все, что вы попросите, чтобы компенсировать мою неуклюжесть! Пожалуйста, сэр, простите меня!

Бридингтон оторвал взгляд от пятна и посмотрел на эту молодую женщину без малейшего признака ненависти или злобы в глазах. Вместо этого он нежно погладил ее по голове.

— Ты прощена, — сказал он.

Все ее тело расслабилось от облегчения. Он потрогал пятно пальцем и лизнул его.

— Знаешь, я обычно не испытываю любви к домашней еде и напиткам, но это довольно занимательно. Ты сама его сделала?

Она кивнула.

— И тебе, разумеется, он нравится?

Еще один кивок.

— Что ж, тогда давай посмотрим сколько тебе удастся его выпить.

Без малейшего намека на злобу или ярость на его лице, в голосе или языке тела, Бридингтон толкнул ее одной рукой к столу, приподняв ее лицо. Другая рука потянулась за кувшином, полным сока.

— Открой рот пошире, пожалуйста, — сказал он почти безразличным тоном, выливая сок на ее перепуганное лицо. — В чем дело? Я думал, ты сказала, что тебе он нравится.

И когда женщина начала захлебываться и отчаянно пытаться вдохнуть еще один глоток свежего воздуха, его сын Фредерик впервые после смерти матери рассмеялся. Это был самый чудесный звук, который он слышал за всю неделю.

***

Самонадеянный ублюдок ходил вокруг нее, засунув руки в карманы, пока она гладила больное место в колене. Чем больше она смотрела на ситуацию, тем меньше ей казалось, что он использовал какую-то форму защиты. Это была не чашка или что-то еще, застрявшее в его нижнем белье. Это было как с Такако вчера, как с человеком, наблюдающим в тени – это была особая способность. В этом нет никакого сомнения.

— У малютки полукровки все еще побаливает колено? — сказал Фредерик. — Как печально! В конце концов, ты же все время болеешь. Впрочем, если вдуматься, это вовсе не удивительно. Твои верные, патриотически настроенные британнские клетки явно отвергают грязные, расточительные одиннадцатые. Неудивительно, что ты такая больная. Само твое существование болезнь. Но, как по мне, недостаточно больная. Почему бы нам не исправить это?

Он схватил ее за волосы, и она увидела шанс. Первым действием было быстро подняться на ноги. Что же касается второго, то она схватила его за шиворот. Третье – она решительно поставила одну ногу перед одной из его ног. Последним действием она рванула вперед, потянув его за собой в такой бросок, который должен был заставить его пошатнуться и упасть на землю.

Должен был. Но этого не произошло. Он даже не сдвинулся с места. Вместо этого скрежещущий звук высокомерного смеха наполнил ее уши, но он не предпринял никакого атакующего движения против нее. Насколько же он тяжелый!? Без разницы! Она резко развернулась и заломила ему руку за спину, протрясшись тому, насколько она холодная и твердая.

— Ну и ну! — сказал маленький говнюк. — Значит, больная девочка способна кусаться больше, чем она того показывает? Это делает все еще более интересным.

Это было очень странно, но она могла поклясться, что видела, как в тени перед ней возникли слова. Как будто часть стены была сделана совершенно невидимой, оставляя глубокие углубления, которые складывались в слова:

«УБИРАЙСЯ ОТТУДА!» – говорили они. – «ОН ТЕБЯ РАЗДАВИТ!»

Фредерик наклонился вперед, и Каллен внезапно поняла, что слова имели в виду. Его тело было камнем, стена была твердым местом, и он намеревался впечатать ее в нее! Когда он полностью бросил весь свой огромный вес назад, Каллен едва успела оттолкнуться от его плеча, кувыркнувшись через его тело, когда он врезался в стену. Выглядело так, словно стена слегка прогнулась под его весом.

— Удар коленом в промежность. Бросок через плечо. Залом руки, — произнес Фредерик. — Три твои атаки и моя попытка раздавить стеной. Думаю, еще две атаки будут вполне уместны, ты так не считаешь?

Он лениво взмахнул ногой вверх по дуге. Каллен было легко уклониться, и она сделала это, кувыркнувшись вокруг него. Против обычного противника это дало бы возможность для атаки, но она уже начала понимать, что у него нет уязвимых мест для удара. Никаких слабостей. Его нигде нельзя было ударить, чтобы не причинить боль самому себе. На данный момент у Каллен не было другого выбора, кроме как–

«БЕРЕГИСЬ!» – было написано на стене.

Что-то ударило ее. Что-то ударило ее по лицу, словно молот, и она завертелась в воздухе, пока не приземлилась на землю. Тяжело приземлилась. Что? Что это было? Откуда взялся этот удар? Он по-прежнему стоял к ней спиной, но с торжествующей ухмылкой оглядывался через плечо.

«РАЗВЕ ТЫ НЕ ВИДИШЬ ЕГО?» – говорилось на стене. – «ОН ВСЕ ЕЩЕ ТУТ, ПРЯМО ПЕРЕД ТОБОЙ».

Каллен вытерла кровь с губ. Видеть что? Видеть его? Почему бы ему не сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь? Что, черт возьми, ударило ее только что и ударит ли снова? Что, черт побери, проис–

«Тройка Пики парят беззвучно, когда они зарывают тебя в землю!»

«Да вы просто вылитые Бубновый Валет и Трефовая Дама! Ну же, подойдите ближе к мамочке, миленькие!»

Может ли..? Общий фактор между этими странными силами… воплощение. Физическое воплощение, которое могли видеть только те, кто обладал той же силой! Это могло бы объяснить, почему мистер тень мог видеть его, но она – нет. Впрочем, это не объясняло, почему он не помогал ей.

— Как видишь, драться со мной совершенно бессмысленно, — сказал Фредерик, засовывая руки обратно в карманы. — Во всех отношениях, которые имеют значение, я номер один. Я обладаю силой, которая ставит меня выше даже самых чистокровных британцев, и, уж конечно, намного выше такого отребья, как ты! Ты – пятно на нашей великой нации! Шавка! Самим своим существованием ты умаляешь величие Священной Империи!

Он провел рукой по своим волосам, которые, казалось, естественно прогнулись, как обычные пряди человеческих волос, чтобы затем вернуться в окаменелое состояние. Смех Фредерика был похож на то, как будто по земле разбрасывают гравий.

— И представь себе мое удивление, когда я добрался до школьных записей, — сказал Фредерик. — Я подозревал, что хотя бы один из них попытается воспользоваться преимуществами системы. Подобно вирусу. Сначала вы проникаете внутрь, затем размножаетесь, а после разрушаете клетку и заражаете другие. Ну что ж! [Rock You] вместе со мной будут твоим антивирусом! Мы будем твоими–…

Туфля ударил его по затылку, и Каллен была потрясена не меньше Фредерика.

— Кто? Кто посмел вмешаться!? — закричал он, яростно оглядываясь по переулку и явно никого не видя. Но Каллен могла видеть. Темная фигура манила ее к себе, и на стене появились новые слова.

«ОСТАВАЙСЯ В ТЕНЯХ. Я СДЕЛАЮ ТЕБЯ НЕВИДИМОЙ. ДОВЕРЬСЯ МНЕ, Q1. И ТЫ ПОБЕДИШЬ.»

Каллен даже не колебалась. Она снова оказалась прижатой к стенке, и ей некуда было больше повернуться, кроме как к таинственному неизвестному благодетелю. Что ей оставалось делать, кроме как надеяться и молиться, что он действительно принесет ей победу, которую обещал?

Ничего. И часть ее понимала, что мистер тень явно знал это так же хорошо, как и она.

***

Три металлических титана стояли посреди разрушенного стадиона. Один из них был ослепительно белым, а два других – ярко-фиолетовыми. Белый титан стоял перед фиолетовым титаном в оборонительной стойке, защищая его, потому что тот больше не мог двигаться.

— В этом нет нужды! — сказал Сузаку Куруруги. — Зачем вам нужно сражаться между собой? Отступи! Все можно выяснить за разговором! Нет никаких причин делать это!

— Ты и в самом деле настоящий герой, да? — сказал Бридингтон. — Сражаешься за кого-то, кому ты безразличен. Как это прямо-таки по-геройски.

— Я сражаюсь за справедливость!

— Справедливость? — с холодным сарказмом сказал в ответ Бридингтон. — Ты хотя бы знаешь, что замышляют Чистокровные? Они хотят обвинить тебя в убийстве принца Кловиса! Да, именно так! Та самая женщина, которую ты защищаешь, участвует в заговоре, потому что желает видеть тебя казненным, когда мы все знаем, что ты управляешь этим белым найтмэйером во имя Британнии! Ты все еще хочешь защитить ее во имя справедливости?

— У тебя есть доказательства этого заговора? — спросил Сузаку. — Но даже… даже если и так, ты должен открыть это общественности! Позволить им узнать правду! Использовать систему, чтобы все изменить! Это путь–…

— Обязательно провалиться, наивный ты дурак, — сказал Бартли. — Как ты думаешь, с кем сейчас встречается наш любимый Маркграф? Хм? С человеком по имени Дитхард. Я не ожидаю, что подобные тебе, знают, кто он такой, но могу заверить – эта встреча означает, что пресса сидит на поводке у Чистокровных. Любые доказательства, которые мы представим, будут уничтожены задолго до того, как об этом узнает общественность! Отойди в сторону, Куруруги, и позволь ей предстать перед лицом единственно возможной справедливости!

— Хладнокровное убийство – это не справедливость! — закричал Сузаку. — Что дает тебе право убить ее?

Бридингтон на мгновение замолчал, и Сузаку показалось, что он уже готов отступить. Он надеялся, что это так, потому что не хотел драться с этим человеком. Не тогда, когда им были открыты другие пути разрешения ситуации, не тогда, когда еще оставалась надежда на мирное примирение!

— Сила[1], — наконец сказал он. — Сила дает мне право. Так работает Британния. Те, у кого есть сила, поднимаются на спинах тех, у кого ее нет. Даже ты должен понимать это. Был бы ты там, где ты сейчас, если бы не трудился над тем, чтобы стать кем-то лучше, чем простым пожалованным? Ты лучше остальных, и это дает тебе лучшие возможности. Все очень просто.

— Нет, это совсем не так–

Сузаку выкрикнул эти слова и смахнул капельку пота с брови. Капельку пота? Подождите-ка… Температура здесь была выше крыши! Была только одна причина, по которой здесь было так жарко – Бридингтон использовал свою силу невидимого огня.

Внезапно он был вынужден пересмотреть разговор в новом свете. При обычных обстоятельствах Бридингтон мог бы использовать свою силу, чтобы сжечь человека заживо, но не тогда, когда они были защищены несколькими слоями металла их найтмэйеров. Имея это в виду, ему пришлось принять другой курс действий. Распространить огонь по всему месту. Окружить пространство из металла, которое представляло кабину пилота – эти действия должны были быстро повысить температуру, независимо от вентиляции. Пилот начинал сильно потеть, дыхание становилось все тяжелее, и в конце концов тот терял сознание от жары, оставляя себя беззащитным и легкой добычей для любого способа нападения, которые Бридингтон только пожелает использовать.

Это значит, что весь этот разговор был лишь уловкой. Он воспользовался желанием Сузаку избежать необходимости сражаться, чтобы убедиться, что он выиграет бой без обмена ударами. Он вовлекал его в жаркий спор, ожидая, когда Сузаку потеряет сознание, чтобы ему не пришлось испытывать свой Сазерленд против совершенно нового Ланселота. Человек, готовый использовать такую стратегию… Они уже давно прошли точку для переговоров!

Поэтому Сузаку сделал единственную разумную вещь, которую он мог сделать в данных обстоятельствах. Он атаковал первым. Разве у него был выбор? Бридингтон на самом деле ни за что не послушает его, не поддастся словам, и каждый проходящий момент давал ему возможность нанести крошечный удар по выносливости Сузаку.

— Я не позволю тебе сжечь все, что ты захочешь! — закричал он, бросаясь на вражеского Сазерленда на полной скорости. Что для Ланселота было чертовски быстро.

Для начала он лишит своего врага способности сражаться, а затем постарается захватить его живым! Он использует свои прорезающие харкены, чтобы связать движения Сазерленда, заставив его сдаться из-за невозможности больше что-либо сделать. Дальше ему останется только сделать все возможное, чтобы взять его живым.

Ланселот в мгновение ока скользнул к нему по земле и выстрелил харкеном по его ногам, и только тогда Бридингтон начал реагировать. Эта схватка уже закончилась и–

И что-то отклонило удар харкена в нескольких дюймах от Сазерленда.

«Что?»

Но у него не было времени подумать об этом, потому что теперь Бридингтон начал контратаку, которую Сузаку легко удалось избежать, оказавшись прямо за спиной вражеского Сазерленда, где он послал свой кулак для низкого удара, который также был отбит невидимой силой. Ничуть не растерявшись, Сузаку попытался снова, на этот раз намереваясь схватить кулак Сазерленда так, чтобы он мог втянуть его в борьбу… но и это снова было заблокировано чем-то невидимым, и кулак пролетел мимо его руки, в то время как что-то держало его, как будто удерживая на месте. Как будто прямо здесь в этот самый момент была воздвигнута какая-то стена.

«Что происходит?»

Ланселот скользнул назад от вражеского Сазерленда, оставшись незадетым, кроме гордости Сузаку (и Ллойда).

«Что только что произошло?»

Он знал, что враг имеет власть над невидимым огнем, но что бы он ни ударил, оно было твердым. Что-то твердое и остававшееся огнем, но то, что он не мог увидеть! Если только не… ну конечно! Сузаку захотелось дать себе оплеуху за то, что он не подумал об этом раньше. Он мог чувствовать жар. Он действительно мог чувствовать его, что должно было означать, что оно обязано показаться на…

— Скажи мне, Куруруги, — заговорил Бридингтон. — Ты чувствуешь огонь? Чувствуешь его жар? Очень скоро твоя воля к справедливости сгорит дотла!

Без всякой видимой причины, которую мог бы понять любой посторонний, Сузаку внезапно активировал Пламенное Сияние Ланселота, и развернулся к чему-то совершенно невидимому.

— Что? — ошеломленно пробормотал Бридингтон, и его хладнокровие впервые дало трещины. — Но… Но как ты можешь видеть–…

Сузаку позволил себе легкую улыбку его маленькой победе.

— Те, кто злоупотребляет своей силой, в конечном итоге будут ею поглощены! — заявил он. — И твой [Man on Fire] ничем не отличается!

***

— А на втором месте – Фредерик Бридингтон!

Эти слова с таким же успехом могли быть ударом ножа в спину. Второе место. Неприемлемо! Он Бридингтон! Гордая чистокровная британнская элита! Подойти так близко, так предательски близко к вершине и споткнуться в последний момент… Немыслимо!

Он вышел из зала с серебряной медалью в руке и уставился на свое отражение в ней. Он был продуктом длинной и гордой родословной. Его отец не сказал ни слова, но он знал, что его старик, должно быть, горит изнутри. Это было сродни оскорблением для него – иметь сына-неудачника. Его собственная плоть. Его собственная кровь. Споткнувшаяся на последнем препятствии, не сумевшая справиться с ситуацией, не сумевшая собрать все до последней унции его способностей!

Что было в некотором смысле хуже, чем отсутствие достаточных способностей, чтобы преуспеть. Несовершенство означало лень. Оно означало неспособность раскрыть свой собственный потенциал. Оно означало, что именно ты несешь прямую ответственность за свою неудачу и никто или ничто другое.

Фредерик посмотрел на ясное голубое небо. Над головой пролетела птица. Величественная. Гордая. Не сбиваясь, та летела к месту назначения, направляемая воздушными потоками.

Он поднял с земли камень и бросил его в птицу. Тот врезался птице в крыло, заставив ее упасть на землю. В этот момент он побежал вперед, крича:

— Я надеюсь, что ты, бл***, подавишься моей ногой!

Или что-то еще, столь же полное ярости – он не мог вспомнить после этого. Что он действительно помнил, так это удовлетворительный для ушей звук, который издала птица, когда его кроссовки соприкоснулись с черепом глупого существа, убив ее почти мгновенно. Фредерик сделал несколько глубоких вдохов и уставился на труп. Он жалел, что убил ее так быстро, что не смог хотя бы ненамного облегчить боль, чтобы хотя бы чуть-чуть ослабить давление на сердце.

Большая рука легла ему на плечо, и Фредерик повернулся лицом к холодному, бесстрастному лицу своего отца. В следующее мгновение он уже стоял на коленях, зажимая нос руками.

— Бесстыдное проявление бессмысленной ярости, — холодно и почти бесстрастно произнес отец. — В будущем держи себя в руках. Прими проигрыш с достоинством, и вскоре будет забыто, что ты вообще когда-либо проигрывал. Проиграй без достоинства, и это будет все, что кто-либо когда-либо запомнит.

***

— О? Прятки? — спросил Фредерик, ища ее вокруг себя.

Его взгляд скользнул по переулку, и их глаза встретились. Увидел? Она точно была невидима? Могла ли она довериться человеку, чьего имени не знала, а лица не видела? Мгновение спустя, и он продолжил осматривать переулок.

— Выходи, выходи, где бы ты ни была. Такая полукровка, как ты, не может надеяться перехитрить кого-то вроде меня!

Каллен осторожно перевела взгляд на тень, стоящую напротив нее. У нее возникло искушение протянуть руку и дотронуться до нее, но между ними было одно блуждающее светлое пятно. Если она сейчас протянет руку и выйдет из тени, увидит ли ее Фредерик? Тень повернула голову и молча поднесла палец к губам. Ясно. Значит, они были невидимы, но он все равно мог их слышать. Хорошо знать.

Фигура подняла руки и сделала серию повторяющихся резких движений, которые вызвали у Каллена момент озарения. Язык жестов. Ну конечно.

«Понимаешь?»

Каллен кивнула. Разумеется, она понимала язык жестов. Довольно часто при бесшумном проникновении было необходимо знать язык жестов. Когда они занимались саботажем, альтернативные пути коммуникации были просто необходимы.

«Хорошо. Так будет проще.»

«Кто ты?» — она сделала движение.

«Друг», — пришел ответ. — «Он и я владеем силой, называемой Стендом. Ты видишь его? Оно похоже на человека, вырезанного из камня, с галькой вместо глаз и зубов. Он парит у него за спиной.»

Каллен посмотрела на него и не увидела ничего подобного. Она очень медленно покачала головой. Фредерик, казалось, совсем разошелся, ударив кулаком по стене так сильно, что на ней осталась вмятина.

«Интересно», — прожестикулировала фигура. — «Только пользователи Стендов могут воспринимать другие Стенды.»

Что вполне соответствовало тому, что Каллен уже поняла, но это утверждение говорило и кое о чем другом. Кем бы ни был мистер невидимка, он был новичком в этом деле. Он не мог обладать этой силой очень долго, или, по крайней мере, не сталкивался в большом количестве с другими, кто обладал этими «Стендами». Что-то подобное довольно быстро было обязано стать очевидным для столь умного человека. Возможно, вчера он еще даже не задумывался о том, что люди не могут видеть его собственный Стенд, потому что его сила была основана на невидимости, и все, что ему нужно было делать, это держать его парящим в своей собственной тени.

Получается, голос выследил ее. Просто прекрасно. Впрочем, это не сильно помогало им в решении их непосредственной проблемы. Британец-психопат с опасной способностью превращать себя в камень. При обычных обстоятельствах она могла бы использовать свой скрытый нож в сочетании с этой невидимостью, чтобы быстро справиться с проблемой, хотя и немного грязно. Но учитывая состояние его тела… не было ни малейшего шанса, что ее нож сможет проткнуть что-то подобное. Ей нужно было что-то побольше, потяжелее. Кувалда или что-то подобное.

Но с другой стороны, зачем вообще связываться с ним здесь и сейчас? Теперь, когда она знала, что из себя представляют его способности и кто он такой, все, что ей нужно было сделать, это быть готовой к встрече с ним. Найти нужные инструменты, подготовить собственную засаду, прежде чем он сможет подобраться к ней. Может быть, ей удастся убедить таинственный голос помочь ей, а даже если и нет…

— Нигде не видно, — сказал Фредерик. Он весь кипел от злости. — Но это же невозможно! Нет такого места, куда она могла бы сбежать так быстро! Если только… если только ей не помогли. Кто-то, кто бросил туфлю… а? Туфля тоже исчезла?

Фредерик вернулся в переулок, засунув руки в карманы и с важным видом шагая вперед, пока не остановился и не развернулся на месте, пиная землю под ногами.

— Тогда это все объясняет. Другой пользователь Стенда помог ей сбежать. Как интересно. Уверен, отец будет рад услышать об этом! Хм! Ну-ка посмотрим! О, отец, ты не поверишь, что сегодня в школе сделала Каллен Стадтфилд. Что? Она словно растворилась в воздухе! Ха-ха, да! Выглядит так, как будто у нее тоже есть эта способность! Код R заставит эту суку заговорить! Это, конечно, не так приятно, как избить ее самому, но Бридингтон выигрывает любым доступным способом!

П-проклятье! Это казалось невозможным, но ситуация только что стала немного хуже! Теперь она не могла позволить ему уйти! Если он свяжется со своим отцом… Последнее, что ей нужно, это особое внимание со стороны любого правительственного органа, особенно того, который может заинтересоваться этими особыми способностями! Она могла бы выдержать эту пытку… но что, если им она не понадобиться? Что, если у них есть свои особые способности, которые заставят ее выложить все подчистую? Безумие! Но с тем, что она видела за последние два дня, Каллен была готова поверить во все что угодно! Этому необходимо положить конец, и положить конец немедленно!

«Успокойся», — сделала жест тень. — «У меня есть план. Все люди отличаются универсальным слабым местом. Я намерен воспользоваться этим в своих интересах. Безжалостно.»

Универсальное слабое место? Что вообще он хотел этим сказать? Это может быть все, что угодно, но прямо сейчас… прямо сейчас Каллен воспользуется любой слабостью, которую сможет найти!

***

Полковник Бридингтон не кипел от отчаяния, потому что это было совершенно неподобающим поведением для человека его положения и влияния. Достаточно постоянно поддерживать спокойную и собранную ауру, и окружающие вас люди поймут, что вы контролируете себя, ситуацию и они ничего не могут с этим поделать.

Оглядываясь назад на битву, можно было убедиться в нескольких фактах, имеющих решающее значение. Куруруги не мог видеть [Man on Fire], потому что у него не было Стенда. Только пользователь Стенда способен увидеть [Man on Fire] или огонь, который тот создавал. Если бы Куруруги был пользователем Стенда, он бы реагировал совершенно по-другому на протяжении всего боя, атаковал бы гораздо раньше и использовал бы совершенно другую стратегию при нападении.

Тогда, что изменилось? Бридингтон выиграл немного времени, послав [Man on Fire] к другому Сазерленду, к которому Ланселот послушно прыгнул, чтобы принять удар вместо него. Какой самоотверженный солдат. Однако это выиграло ему совсем немного времени – Ланселот выстрелил двумя харкенами прямо в него, вынудив Бридингтона атаковать своим собственным с ускорением от [Man on Fire]. Вот именно, Куруруги, теперь-то ты видишь, какой силой обладает Стенд? Скорость и разрушительная способность, что не знает себе равных! Он слишком быстр, даже для Ланселота!

Вот только Ланселот не держался на расстоянии – он рванул прямо на него, гораздо быстрее, чем машина такого размера должна способна – и снова ударил кулаком!

— Бесполезно, — сказал он, легко блокируя эту руку благодаря [Man on Fire].

Как тут же он почувствовал, что его что-то ударило. Другая рука Ланселота! Она замахнулась на него в то же самое время, когда другая рука размахивала своим режущим лезвием! Две атаки с разных направлений одновременно, обе бьющие с равной силой!

— Сдавайся, — потребовал Сузаку. — Твой [Man on Fire] может защитить тебя только с одного направления за раз! И теперь, когда я его вижу, тебе больше не удастся нанести мне никаких неожиданных ударов!

— Вот как ты думаешь? — сказал Бридингтон, ни разу не вдаваясь в отчаянии при управлении Сазерлендом. — Тогда подойди поближе и проверь эту теорию.

Атака было совершена с некоторым оттенком смирения. Дурак действительно не хотел драться, но это все равно было что-то с чем-то! То, что он так долго оставался в битве… была ли это заслугой человека или машины? Возможно, оба сразу. В любом случае, он двигался слишком быстро, поскольку обе атаки шли с разных сторон. Бридингтон не мог среагировать достаточно быстро, чтобы блокировать их одновременно, что и было главной идеей такой тактики нападения.

Потому, имея это в виду, он приказал [Man on Fire] держаться в середине обеих атак и начать запускать способность, которую он ожидал использовать только против другого пользователя Стенда.

— Из Глубин Ада!

[Man on Fire] раскинул руки над головой, создавая своим телом звездообразную форму. Его тело, обычно представлявшее собой смесь красного, желтого, оранжевого и всего, что было между этим, внезапно и ненадолго стало ослепительно белым, а затем одновременно во все стороны выстрелило пламя в чудовищном взрыве, который заставил Ланселота пошатнуться. Недостатком, конечно, было то, что теперь [Man on Fire] потребуется некоторое время, чтобы перезарядить свое пламя, прежде чем он сможет продолжать сражаться. Что означало, ему придется потянуть время.

— Тепловизор, — сказал Бридингтон, целясь в другого Сазерленда из более обычного огнестрельного оружия.

И снова Сузаку ответил на это, как он и ожидал, прыгнув прямо перед ней, чтобы блокировать непрерывный огонь.

— И это все, верно, Куруруги? Ты можешь видеть только тепловую сигнатуру, которую испускает мой Стенд! — сказал он, приказывая [Man on Fire], чтобы тот держался в самом ярком и жарком месте в этом районе. — Ну что ж! Посмотрим, как ты его сейчас найдешь! — сказал он, продолжая стрелять по Ланселоту, пока не опустела обойма. — Никакой контратаки? Никаких криков о справедливости или чести? Ты начинаешь понимать, что тебя победили? Ты не можешь защитить ни ее, ни себя!

— От того, что ты спрячешь свой Стенд в огне, ты меня не победишь! — крикнул Сузаку. — Вся эта драка бессмысленна! Все что ты сделаешь, так это сожжешь весь город дотла!

— Какая интересная идея, — сказал Бридингтон, желая потянуть время. — Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему я не должен сжигать этот город дотла, если ты не сдашься.

— Потому что Кловис приказал его восстановить, — ответил Сузаку. — Неужели ты хочешь ослушаться его последнего приказа?

Нет. И это было самое неприятно. По крайней мере, в этом он был абсолютно прав. Его [Man on Fire] почти полностью восстановился… Купайся в огне! Восстанови свою силу! Вместе они покажут Сузаку Куруруги, каким могущественным и непобедимым может быть человек!

— Останови это безумие, или я заставлю тебя! Если [Man on Fire] может двигаться незамеченным только внутри пламени, то, очевидно, мне нужно будет держаться подальше от самых жарких мест!

— Вот как? — сказал Бридингтон. — Тогда давай посмотрим, что ты скажешь на это!

[Man on Fire] поднялся из пламени, как пресловутый Феникс из пепла, паривший в воздухе, прежде чем начать вращаться. Как это, должно быть, сбивает с толку, Куруруги! Можешь избежать самых жарких мест? Неужели? Тогда давайте посмотрим, как ты будешь вести себя, когда весь стадион превратиться в одну гигантская горячую точку! Никаких безопасных мест, чтобы спрятаться! Ничего, кроме пламени, окружающего эту область, что делает твой тепловизор совершенно бесполезным!

— Это… Это безумие! Это безрассудное использование силы–…

— Безрассудное? — усмехнулся Бридингтон. — А что в этом безрассудного? Теперь ты не сможешь увидеть, с какого направления появиться [Man on Fire]. Теперь ты не сможешь защитить себя от его неизбежной атаки! Победа за мной, Куруруги!

— Нет, — сказал он.

Но то, что он имел, совсем не говорило о его поражении. Как раз-таки наоборот. Как будто он только что что-то увидел.

— Теперь ты выдал себя с головой. Разве ты не видишь этого?

Ланселот схватил второго Сазерленда, и они оба отскочили назад, прочь от Бридингтона. Отступают?

— Пламя, которое ты создал, существует в идеальном круге, с краем примерно в 20 метрах от тебя. Ты можешь держать себя в безопасности на близком расстоянии с помощью [Man on Fire] и безнаказанно атаковать из любого места. Но за пределами 20 метров он становится бесполезным. Я ведь прав?

Бридингтон сжал пульты управления. Да. Да, он знал это. Если [Man on Fire] пытался выстрелить каким-либо пламенем более чем на двадцать метров, оно тут же гасло! Этот мелкий червяк!

Ланселот начал описывать круг, делая по несколько выстрелов в сторону Бридингтона из своей винтовки – пули легко испепелялись [Man on Fire].

— Отсюда я могу не жариться от огня и безнаказанно атаковать! — сказал Сузаку. — Мне не потребуется много времени, чтобы найти брешь в твоей обороне, и тогда эта битва закончится! Теперь-то ты понимаешь это? Ты подставил самого себя и проиграл! И что скажут другие люди твоего положения? Они скажут, что тебя побил ничтожный пожалованный британец! Чувствуешь, как все накаляется, Бридингтон? Чувствуешь, как приближается пламя справедливости? Те, кто живет только силой, умрут от нее!

Ничтожный пожалованный британец. Это прозвучало как насмешка, и он понял, что так оно и есть. И все же. Оно жгло его изнутри. Ничтожный пожалованный британец. Это была рана, старая рана. Куруруги намеревался задеть его гордость и его положение, но вместо этого он наткнулся на что-то другое. Что-то гораздо глубже, чем простая гордость. Что-то такое, что прорвалось сквозь хладнокровие и выпустило на волю зверя, которого уже нельзя было сдержать.

— Куруруги, — сказал Бридингтон. — Ты хоть представляешь, что грозишь выпустить на волю? До сих пор я сдерживался, игрался с тобой!

Его Сазерленд развернулся в ту сторону, откуда пришла последняя атака, но к тому времени он уже был где-то в другом месте.

— Глупец! Наивный дурак! Неужели ты действительно думаешь, что таким образом сможешь взять надо мной верх?!

Сейчас! Он двинулся совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы Куруруги оказался на расстоянии удара, и взорвал его полным взрывом пламени! Он заблокировал удар, но не это главное! Бридингтон направил Сазерленд на полной скорости прямо на Ланселота, что для любого другого быстро привело бы к поражению. С него хватит нападать только одним способом! И теперь! Он выпустил град пуль, в то время как [Man on Fire] выстрелил струи обжигающего пламени. Ланселот танцевал вокруг них, время от времени нанося удары коленями, кулаками, локтями и ногами. Но все было заблокировано [Man on Fire], ничего не пройдет! Бесполезно, бесполезно, бесполезно!

Но внезапно Ланселот выстрелил харкеном в противоположном направлении и бросился вниз по улице, прочь от битвы, прочь от его справедливой мести! Не колеблясь и не задавая вопросов, Бридингтон бросил в его спину обжигающее пламя и корпус своей машины.

— К тому времени, когда я закончу с тобой, — крикнул он. — От тебя ничего не останется! Ничего, кроме твоего пепла!

***

Юноша сидел в своей комнате, злясь на своего отца и не зная, как с этим справиться. Это происходило по всему миру, поколение за поколением. Он пробовал различные способы самовыражения. Он уже тренировался. Он записывал свои чувства в дневник. Он нашел девушек, которых привлекала его внешность и богатство. Но ничто не могло облегчить ужасный груз на его душе.

Поэтому он сидел у себя в комнате, уставившись на свои руки и не зная, что с ними делать. Эти руки. Эти ужасные руки. Это разочарование. Эта ярость. Он не мог заставить себя поднять руку на своего отца, несмотря на его преступление. Он страстно желал использовать этот шанс для чего-то другого. Может быть, на животном? Нет. Что-нибудь пониже. Нумерной лучше подойдет… но как ему стоит это сделать? Если он попытается войти в гетто один, то окажется в меньшинстве. Ярости и положения будет недостаточно, чтобы сохранить ему жизнь в такой ситуации, но опять же в тот момент он почти приветствовал смерть. После того, как он узнал это! Стыд будет преследовать его вечно, если он не найдет ему выход. Но как именно? Как ему вообще–

Он набрал полную грудь и потянулся за ручкой. Может быть, записав все в своем дневнике, может быть, дав волю своим мыслям, может быть, на этот раз все станет–

Рука, державшая ручку, опустилась, когда пишущий инструмент внезапно стал намного тяжелее, чем ожидалось, причем совершенно без предупреждения. Фредерик приложил немного силы и поднял ее на уровень глаз, глядя на нее с недоверием.

— Что во имя..? — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ручка приобрела странный серый цвет, холодный и шершавый, как будто это был не металл, а скорее камень! Внезапно в поле его зрения мелькнула гуманоидная фигура, прямо над его плечом. Это шокировало его. Ручка со стуком упало на пол, и когда Фредерик снова взглянул на нее, это была обыкновенная ручка.

Его внимание снова вернулось к странной парящей фигуре. Оно было похоже на парящую гору с руками, ногами и головой. Фредерик в страхе попятился, и странное существо последовало за ним.

— Что? — спросил он, потянувшись за чем-то, чтобы защитить себя, и найдя только подушку.

— Что ты от меня хочешь?!— закричал он и остановился, не веря своим глазам. Подушка в его руке тоже превратилась в камень! Он отпустил ее. Снова нормальная. Фигура не подошла ближе, вместо этого уставившись на него, как любопытное животное. Как верный пес, ожидающий команды. Страх постепенно покинул его, и он взял себя в руки.

— Возьми ручку, — дал он команду.

Гороподобное существо сделало это.

— Дай ее мне, — сказал он.

И снова тот последовал команде. Без вопросов. Без колебаний. Фредерик взглянул на ручку – снова каменная в его руке. Он напряг волю. Опять нормальная.

Что это? Эта… эта странная сила!

Он вышел из своей комнаты, и существо последовало за ним, паря позади него. Слуги никак не отреагировали на его присутствие, словно они даже не видели его. Как странно. Он остановил одного из них в коридоре или, точнее, приказал своему новому слуге сделать это. Обыкновенный слуга внезапно чего-то сильно испугался.

— Отец сегодня дома? — спросил он, зная, что отец в последнее время был очень занят работой. Вроде бы какой-то крупный прорыв. Как бы ему ни было противно это признавать, он не мог придумать никого другого, кто мог бы рассказать ему что-нибудь об этой странной новой способности.

— Д-да, сэр! Он… Он в гостиной, — сказал растерянный, перепуганный мужчина. Дух отпустил его, и Фредерик, коротко кивнув, направился в гостиную.

Там он увидел открытую дверь и отца, сидящего в кресле спиной к двери. Странное место для такого важного человека, как он, так как здесь велик риск того, что убийца может прокрасться и убить его. И тем не менее, Фредерик сразу понял, что его отцу не грозит никакая опасность от убийцы. Потому что он был не один в этой комнате.

Там был еще один. Рядом с ним покорно находился парящий слуга. Там, где его собственный казалось сделан из камня, этот горел с головы до ног. Его черты, его пол – все было скрыто пламенем, которое обволакивало друг друга, поглощая себя в бесконечной внутренней спирали. Как будто он был сделан из самого Солнца. Фредерик сразу же понял, что эта сила была каким-то образом «унаследована». Исследования его отца дали ему человека из огня, а потом каким-то образом это перешло от отца к сыну.

И поэтому он медленно начал отходить, оставив без ответа все свои вопросы. Он сам все выяснит. И кроме того… Если его отец умел хранить секреты, то почему же он не мог?

***

Кем Фредерик Бридингтон не был, так это идиотом. Даже в мыслях подобного не возникало. Когда он ходил кругами, у него было отличное чутье на тех, кто его окружал. Он осознавал не положение, а присутствие. Он мог сказать, когда другие были достаточно близко, даже не оборачиваясь, даже не видя их теней или слыша их. И он совершенно точно знал, что, несмотря на то, что говорили ему глаза, он ни на йоту не был одинок в этом переулке.

То, что он сказал в переулке, не было блефом. Это было заявление о намерениях, ультиматум, гласивший показаться, или он позволит властям покопаться в ее мозгу. Если она не выйдет, последствия для нее будут неизбежны. Его отец иногда бывал жестоким и холодным человеком, но даже он не стал бы беззаботно бросать своего собственного сына в пасть науки! По крайней мере, без дополнительных доказательств. Кроме того, даже если бы он настаивал на экспериментах, то просто предложил бы свои услуги Британнии. Такую мерзкую дворнягу, как Каллен Стадтфилд, сожрут, в то время как он будет стоять высоко и гордо.

В этом случае, как ей это удалось? Что за трюк она или ее друг использовал? Какой-то камуфляж? Невидимость? Карманное измерение? Неважно. Он поддерживал свою каменную кожу, потому что при таком раскладе их сил почти наверняка не будет достаточно, чтобы причинить ему вреда. Иначе они бы уже это сделали. Невидимый враг, пара их? Даже он не был настолько самонадеян, чтобы думать, что сможет победить их обоих. По крайней мере, в обычных обстоятельствах.

Поэтому он пришел к решению – поддерживать свою каменную кожу, и тогда они не смогут причинить ему вреда, в отличии от него. Особенно после того, как они показали, как работает их способность прятаться. Тем более что они думали, что знают, на что он способен, хотя на самом деле даже понятия не имели.

Жестяная банка ударила его сбоку по голове. Реакция Фредерика была мгновенной, почти инстинктивной. Он повернулся в ту сторону, откуда прилетела банка, а [Rock You] уставился в противоположную. Он не попадется на один и тот же трюк дважды, равно как и на следующий трюк, который явно полагался на то, чтобы не попасться на первый. Ничего, кроме пустой улицы. Все еще прячешься? Нельзя вечно прятаться. От шавки разит зловонием.

Он поднял банку, не переставая осторожно оглядываться по сторонам, и заметил мусорную корзину неподалеку, в тени какого-то здания. Фредерик пожал плечами.

— Нельзя же, чтобы эти прекрасные улицы были замусорены невеждами, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Он вернул банку на место – и тут же почувствовал, как что-то обвилось вокруг его ноги.

— Попался, — прошептал голос из ближайшей тени.

Глаза Фредерика прищурились. Веревка? Вокруг его лодыжек, та связывала их вместе! Другой конец веревки был в руках шавки, и она стояла там с торжествующей ухмылкой, сильно дернув за веревку, достаточно сильно, чтобы он потерял равновесие и упал на землю.

— Давай посмотрим, каким крутым ты будешь, когда тебя скрутят! — сказала она, размахивая другим концом веревки.

Она рванулась вперед, и Фредерик послал [Rock You]. Странно, но глаза девушки, казалось, совсем не смотрели на него. Казалось, она смотрит на что-то другое.

Каким-то образом ей удалось увернуться от атаки [Rock You], отпрыгнув от удара, как будто она видела, откуда он исходит. Уклонившись от преграды, и она бросила другой конец веревки прямо ему в шею! На таком расстоянии он просто не мог промахнуться!

Вот только он промахнулся.

Другой конец веревки с грохотом упал на землю довольно далеко от его головы.

— Неплохо, — сказал Фредерик. — Я дам тебе за это несколько очков! Одиннадцать должно хватить, так не считаешь?

Шок на ее лице был совершенно бесценен. Фредерик обернул часть веревки вокруг своих лодыжек в нормальное положение и поднял с земли перышко. Он превратил его в камень и прорезал веревку насквозь.

— В чем дело? Ты, кажется, удивлена! — усмехнулся он, поднимаясь на ноги. — На самом деле… ты выглядишь так, будто тебя можно сбить с ног обычным перышком!

Он бросился вперед, размахивая пером, как ножом. Ей снова удалось увернуться от атаки, снова – тщетная попытка. Итог ее борьбы неизбежен. Оня не могла остановить его. Не могла причинить ему вреда. У нее не было никакого оружия. Никакого плана. Вообще ничего. Но для него? Все вокруг было оружием!

— Ну, и что теперь? Убежишь и продолжишь играть в прятки? Будешь трусихой? Будешь слушать эти гены одиннадцатых? — прикрикнул он. — Прямо как грязная дворняга! Убегаешь при первых признаках опасности!

— Лучше я буду грязной дворнягой, чем с головой, полной камней!

Ясно. Так вот как она хотела играть в эту игру? Да будет так! Ему надоело любезничать. Он больше не будет играть с ней. Пришло время раз и навсегда вылечить болезнь, что представляло само ее существование! Потому что, хотя Фредерик и не был глупым человеком, но как и большинство людей, он мог стать совершенно тупым, когда его гнев выплескивался на поверхность. Вот почему он бросился в погоню, не задаваясь вопросом, почему она не убежала и не спряталась снова.

***

Иногда казалось, что план сработал даже слишком хорошо. Бридингтон следовал за ним по улицам, причем настолько быстро, что огонь, который он бросал вокруг, погасал, не успевая даже упасть на землю. Он был еще более безрассуден, чем предполагал Сузаку! Тем не менее… Он должен был найти подходящее место, чтобы покончить с этим, и он должен был найти его быстро. Он не мог продолжать вести его вечно–

— Приветик, как там поживает наш Девайсер?

Сузаку посмотрел на свой коммуникатор.

— Это неважно, — сказал он. — Вам удалось вытащить ее оттуда?

— Кого? Мисс Ню? — спросил Ллойд. — Забавно немного, опять спасать ее. Дважды за пару дней. Бог ты мой, если бы я не понимал ситуацию, то подумал бы, что она тебе интересна.

— Так она в безопасности?

— В совершенной! Небольшой тепловой удар, но она вскоре должна поправиться. И все же, должен признаться, я испытываю некоторое любопытство по поводу этой странной способности, с которой ты сражаешься.

— Я обязательно предоставлю полный отчет, как только разберусь со всем этим.

А если ему повезет, то потом он, возможно, даже сумеет договориться о встрече с Бридингтоном. Но опять же, образумить кого-то вроде него казалось чем-то нереальным. Он мог создавать огонь по своему желанию! Какой безопасной способ не возьми, совладать с ним было достаточно трудно, а если он был таким же безумным и решительным, каким казался, был велик шанс, что он может убить себя, если его действительно загонят в угол…

— Куруруги! — закричал Бридингтон. — Ты не можешь вечно бежать! Хочешь сыграть в героя? Тогда сразись лицом к лицу с огнем!

— …Пусть Сесиль пришлет пожарную команду с тепловизорами, — посоветовал он. — Просто на тот случай, если я не смогу создать между нами достаточную дистанцию.

— Ну, я сомневаюсь, что в этом есть такая необходимость, но все приготовления будут сделаны, — сказал Ллойд. — Это заставляет задуматься, что же все-таки замышляли эти люди, не так ли?

Код R. Именно это название Виллетта произнесла перед тем, как потерять сознание. Так называлась группа, которой руководил Бридингтон.

— Что, черт побери, вообще такое Код R? — крикнул Сузаку. — Кто они такие и чего они… хотят?

Они прибыли в складской район. Старые здания, полные бог знает чего. Они были далеко от населенных районов – в месте, где почти никто не пострадает. Идеальное место для них, чтобы встать и сражаться.

— Что такое Код R? — произнес Бридингтон. — Хмф. Для Рыцаря ты слишком много хочешь знать.

Без необходимости беспокоиться о Виллетте в ее Сазерленде или обычных граждан, попавших в зону боевых действий, Сузаку больше не было нужды сдерживаться. Его собственная безопасность мало что значила для него. Сейчас он просто должен был остановить это чудовище, чтобы оно не причинило вреда кому-либо еще. Раз и навсегда!

Он выстрелил харкеном в точку позади Бридингтона и использовал его, чтобы ускорить себя вперед за счет сматывания гарпуна! Как и ожидалось, [Man on Fire] заблокировал атаку, выпустив в него интенсивный поток пламени, но этого и следовало ожидать – Сузаку просто вывернул свою хватку на харкене, и тот освободился из земли, а после ловким движением запястья он успешно обернул трос вокруг ног Сазерленда.

Тот упал на спину, и Сузаку выстрелил остальными харкенами в упор. Увы, он прикрыл глаза, когда инфракрасный обзорный экран вспыхнул, как сверхновая, и все три харкена разлетелись кто куда.

— Но если настаиваешь, — сказал Бридингтон, делая несколько выстрелов по Ланселоту. — Код R – это исследовательская группа, специально посвященная изучению предположительно сверхъестественных или сверхчеловеческих способностей!

Он с силой потянул за трос вокруг своей ноги, заставив Сузаку разделить свое внимание между легко побеждаемым перетягиванием троса и парящим пылающим человеком, пытающимся зажарить его заживо.

— Мы обнаружили, что когда человек использует определенный предмет, он либо умирает, либо – если у него достаточно сильная воля – развивает способность, которую мы называем Стендом! Из сотни добровольцев, которые у нас были, только пять членов Кода R смогли выжить и проявить Стенд!

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Это же должен быть секрет–…

— Я рассказываю, потому что предлагаю тебе шанс! — сказал Бридингтон, освобождая ноги Сазерленда от троса. — У тебя явно есть достаточно сильная воля, чтобы выдержать Стенд. Присоединяйся к нам, Сузаку Куруруги! Мы узнаем правду о смерти Кловиса! И тогда мы обеспечим торжество справедливости! Не только в Одиннадцатой Зоне, но и во всем мире!

— Никогда!

— Я думал, что ты желал справедливости!

— Какова бы ни была ваша конечная цель, я не могу согласиться с средствами ее достижения! — закричал Сузаку, бросая Ланселот в стремительный штурм против Сазерленда. Он снова и снова встречал сопротивление, как виде найтмэйера, так и в виде [Man on Fire], что блокировал его своим телом и пламенем. — Настоящие перемены не придут в этот мир одной жестокостью! Ты позволил силе вскружить себе голову! Она поглотит тебя изнутри!

— Значит, ты сражаешься, чтобы спасти меня от самого себя? — сказал Бридингтон. — Как благородно! Как наивно! Это будет твоей смертью! Эти бесчисленные убитые кричат от жгучей боли, и скоро твой голос присоединится к ним!

***

Завтра был важный день для полковника Бридингтона. Завтра его гипотеза будет доказана, что, выражаясь научными терминами, означает «подвергнута испытанию». Может быть, он прав. А может быть, он ошибается. Если он ошибается, то умрет. Если он прав, то, как и четверо других выживших, он обретет силу, которая поставит его выше других смертных людей. Он станет чем-то вроде живого бога.

Британия была той культурой, которая порождала стремление стать сильнее, и Бридингтон не был исключением. Он достиг самого высокого уровня своей текущей власти, но ему хотелось чего-то еще. Чего-то чуточку больше. Он хотел получить некую форму бессмертия. Не в буквальном смысле, стоит заметить. Исходя из того, что сказала ведьма, бессмертие само по себе было нечто вроде ада для самого себя.

Нет. Он хотел менее буквального вида бессмертия. Бессмертия, при котором о тебе говорят, помнят по твоим достижения и вкладу, который ты привнес в общество. Не мимолетная слава. Тот тип людей, о котором пишет история. Гиганты, которые определили ход человеческой культуры! Он будет стоять среди них, стоять гордо[2]. И все это будет благодаря Стенду.

Или он умрет, и его все еще будут помнить за его вклад в научные исследования. Беспроигрышная ситуация, насколько он мог судить. Его сын все унаследует, и в последнее время мальчику все лучше удавалось не выпячивать на поверхность свой злобный нрав.

И как будто в подтверждение ошибочности его мыслей, дверь кабинета распахнулась, и полковник Бридингтон поднял глаза на сына, снова позволив своим эмоциям взять верх. Фредерик бросился к письменному столу, хлопнул по нему обеими ладонями и уставился на него сверху вниз, прямо в глаза отцу, с горящей злобой.

— Девятая, — сказал он. — Мама была девятой. Грязной, гнилой нумерной, которой ты позволил соблазнить себя, позволил притворяться британцем. Чтобы она могла занять более высокое положение в обществе, чем того заслуживала.

Целую минуту полковник Бридингтон вообще ничего не говорил. Вместо этого он медленно закрыл ранее читавшую книгу, энциклопедию долгой и гордой истории Британии, затем встал и, словно ударом хлыста, использовал ту же самую толстую книгу в твердом переплете, чтобы ударить сына по лицу, заставив его пошатнуться и упасть на пол, где он и остался до конца разговора, несмотря на все свои усилия.

— Твоя мать, — сказал Бридингтон, и в его голосе не было и следа той ярости, которую он чувствовал. — Твоя мать была пожалованной британкой задолго до того, как мы встретились. Она работала на службе Империи. Она умерла, служа Империи. Она сделала это счастливо, без всяких сожалений. Пожалуйста, сын. Прояви хоть немного уважения к женщине, которая дала тебе свет в этот мир.

— Ты не понимаешь! — рявкнул Фредерик. — Теперь я никогда не смогу присоединиться к Чистокровным! Они никогда не позволят иметь в своих рядах кого-то вроде меня!

— Тогда тебе лучше обойтись без них, если они не хотят видеть тебя, — сказал Бридингтон, снова садясь и раскрывая книгу. Начиная с этого момента, он даже не удостаивал своего сына еще одним взглядом на протяжении всего разговора, вместо этого решив почитать об «Эдинбургским Унижении»[3]. — По моему опыту, те, кто больше всего кричат о своей «чистоте», часто входят в число самых грязных.

— Ты омерзительный предатель Британнии, — сказал Фредерик, пятясь к двери. — Омерзительный предатель!

Когда дверь закрылась, Бридингтон наконец вздохнул.

— Нет, сын мой! — произнес он. — Только те, кто ставит себя выше нужд Империи, могут быть предателями. Я женился на твоей матери, несмотря даже на то, что знал, что так называемые Чистокровные попытаются саботировать мою карьеру. Я сделал это… потому что это было в лучших интересах Империи, чтобы такая блестящая женщина возглавила их исследования в завтрашний день.

Завтрашний день. Да. Завтрашний день. К тому времени он либо вспыхнет ярче, чем когда-либо прежде, либо погаснет, как свеча. Он лениво размышлял, что именно произойдет, и что бы он предпочел.

***

Он двигался не так быстро, как мог бы, и это было очевидно. Каллен уже намеренно замедлилась, чтобы он не отстал от нее. Очевидно, он сохранял эту каменную оболочку на тот случай, если она задумала какую-то другую ловушку, и этот вес замедлял его движение. Должно быть, он сильно вытягивает из него выносливость.

Таков был его план? Потому что это не имело для нее никакого смысла. Но опять же, он не то чтобы вдавался в детали. «Просто приведи его туда», – сказал он, подразумевая, что все станет ясно, когда она появиться с ним. Но, впрочем, нет, она все равно не понимала. Что он имел в виду? Что он имел в виду под универсальной слабостью?

Еще одним фактом, который заставлял ее нервничать, был невидимый дух, который, очевидно, следовал за этим человеком повсюду. Это беспокоило ее по нескольким причинам. Что, если он решит послать его в атаку в тот момента, когда поблизости не будет тени, которая смогла бы предупредить ее, откуда идет атака? Все, что она знала, это то, что весь план состоял в том, чтобы подразнить его, чтобы он последовал за ней в определенное место.

Независимо от того, каков был его план, она уже видела цель впереди. Пирс. Вокруг было не так уж много людей. Люди, мимо которых они проходили на улице, бросали на них странные взгляды, но, черт возьми, это была борьба не на жизнь, а на смерть. Сейчас у нее не было времени беспокоиться об их любопытстве.

Она остановилась на пирсе, повернулась и посмотрела на свое отражение в воде. Ну вот, она здесь. И что дальше по плану? Это все еще не укладывалось у нее в голове. Что же он имел в виду? Универсальная слабость. Что это означало?

Звук, напоминающий саркастические аплодисменты, раздался слева позади нее. Она бросила взгляд назад и увидела, как Фредерик с важным видом начал подходить, сложив свои каменные руки вместе и хлопнув в ладоши, которые звучали гораздо тверже, чем соприкосновение плоти с плотью.

— Браво, — сказал он. — Браво. Ты надеялась сбежать от меня, просто уплыв? Ну, вперед. Мне всегда было интересно, способен ли я превратить огромный водоем в камень. Будет довольно занимательно это выяснить. Ты сама себя загнала в ловушку, девочка. Точно так же, как эта сделала та глупая бывшая нация сама с собой. Дала поймать себя в ловушку, как крыса. Заразная прогнившая номерная крыса. Готовься к своему последнему вздоху.

Осознание пронзило Каллен подобно удару молнии, и она, должно быть, увидела призрачную руку, указывающую на воду. Нет. Этого просто не может быть. Неужели это и есть наш план? Это было безумие! И все же, прокручивая его в голове, она поняла. Это должно сработать. Это обязано сработать. Оно не могло потерпеть неудачу! Она расслабилась, сделала один глубокий вдох и закрыла глаза.

— Нет. Все наоборот, — сказала она. — Единственный, кто попался в ловушку, это ты.

Архимед был древнегреческим математиком, ученым, изобретателем и астрономом, хорошо известным среди историков. Человек, который открыл множество вещей, сделал много изобретений, и все же самая известная история о нем вполне могла вообще не произойти. Это всего лишь анекдот, не имеющий реальных доказательств своего существования, и никаких упоминаний о нем нет в его собственных произведениях.

История начинается с царя Гиерона II, который пожертвовал чистое золото для создания короны. Однако царь заподозрил, что его обманули, что из короны была взята часть золота и вместо него примешано такое же количество серебра. Поэтому он попросил Архимеда, чтобы тот уличил кузнеца в воровстве, при этом не нанося какого-либо урона короне. Простейшим способом для определения плотности являлась переплавка объекта в правильную форму и, исходя из нее, сделать все расчеты.

Поэтому великий ум пребывал в тупике, по крайней мере до тех пор, пока не принял ванну. Тот, погруженный в думы по этому вопросу, как-то случайно пришел в баню и там, опустившись в ванну, заметил, что из нее вытекает такое же количество воды, каков объем (плотность) его тела, погруженного в ванну! Таким образом Архимедом был открыт закон, который в наше время известен как «Закон Архимеда».

На тело, частично или полностью погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной телом жидкости.

Каллен прыгнула вперед, словно закрученная пружина, врезавшись в твердое каменное тело всем своим весом и силой. Это действие, должно быть, потрясло Фредерика, который знал, что она должна быть в курсе, что это не сможет нанести ему вреда. Но она вовсе не собиралась причинять ему вред. Он слишком поздно осознал факт. Она не причинила ему вреда. Она вывела его из равновесия.

Каллен показалось, что она почувствовала, как что-то треснуло у нее в плече, но сейчас у нее были другие заботы – столкнуть Фредерика с другой стороны пирса. Выражение крайнего потрясения появилось на его лице, и он погрузился под волны, как пресловутый камень. Там, где он упал, раздался оглушительный всплеск, большие круги на поверхности воды, несколько пузырьков… и Каллен очень быстро нырнула следом.

Человеческое тело достаточно плавучее, чтобы плавать в воде, только потому, что у нас есть воздух в наших легких. Лежа плашмя на спине, мы гарантируем, что не нужно тратить никаких усилий на плаванье. Просто вдыхайте и выдыхайте, расслабьтесь и оставайтесь едва на плаву. Но если бы человеческое тело было тяжелее, будь оно сделано из камня, оно безжалостно, без промедления погрузилось бы в темные глубины. Неважно, насколько сильным пловцом ты был. Закон Архимеда. Более жестокий расчет, чем может показаться на первый взгляд.

Конечно же, Фредерик вынырнул на поверхность, и Каллен позволила себе улыбнуться. Он был не в своей стихии. На суше он был неприкасаем. Но в воде он был совершенно беспомощен. У него не было другого выбора, кроме как отбросить свою каменную форму, чтобы не поддаться «универсальной слабости», необходимости всех животных на Земле – способности дышать.

Лишите человека пищи на несколько дней, и он начнет истощаться. Лишите его воды, и он будет медленно увядать, пока не начнет страдать от почечной недостаточности. Но лишите его кислорода на несколько минут, и любой упадет в обморок. Все знали этот фундаментальный биологический факт, и при погружении под воду самая первая реакция любого человека будет заключаться в том, чтобы сделать все возможное, чтобы выплыть на поверхность.

Он жадно глотал воздух, что позволило ей легко оказаться у него за спиной. Он был слишком занят тем, что откашливал воду, чтобы заметить ее. В следующее мгновение она прикрыла его рот рукой, а другой – всадила нож ему в спину с таким же сопротивлением, как и следовало ожидать от плоти. Он не успел отреагировать ничем, кроме сдавленного стона. Больше никакой каменной формы. Ничего, кроме плоти против стали. Из этого положения было сравнительно легко воткнуть нож в кожу и мышечную ткань его спины и вонзить его в угольно-черное сердце. Из раны сочилась кровь, и Каллен молилась всем богам, чтобы ее никто не видел.

— Повтори, кто там еще раз был бельмом на глазу? — спросила она, когда жизнь быстро покинула его тело.

Естественно, он ничего не ответил. Вместо этого его мертвое тело снова начало погружаться в воду с поднимающейся лужицей красных отметин на том месте, где он находился. С тяжелым вздохом облегчения Каллен повернулась к берегу, зная, что она увидит еще до того, как обернется. Конечно же, он был там. Тень пристально смотрела на нее.

Точно. Пришло время для небольшой дружеской беседы где-нибудь, где их никто не увидит. Где-нибудь в тенечке. Где-нибудь, где она могла бы стереть пятна крови с рук и одежды.

***

Все бреши в обороне были забиты. Каждая попытка нанести удар с близкого расстояния была отброшена [Man on Fire]. Пули таяли еще до того, как они приближались. Харкены были отбиты. Более того, ему не хватало места, чтобы за достаточно короткий промежуток времени создать нужное расстояние.

Температура в кабине пилота снова поднялась до уровня сауны. Его дыхание снова стало тяжелым. Ни один из них больше не тянул с ударами, ни один из них не пытался сдерживаться. Грубая битва между мужчинами в машинах. И Сузаку, несмотря на все свои преимущества, проигрывал.

И вовсе не потому, что его противник был более искусным. На самом деле это далеко не так. Проблема заключалась в том, что удары в действительности не были связаны с какой-либо частотой. Бридингтону не нужно было наносить удары напрямую. Ему достаточно было поднять температуру в этом месте, что он и делал. Склады, перед которыми они сражались, загорелись. Они находились в самом пекле. Горячей точке, которая заставила бы его упасть в обморок, и это, очевидно, никак не влияло на Бридингтона.

— Боюсь, что подкрепление прибудет только через пять минут, — сказал Ллойд. — Как думаешь, сможешь продержаться?

Он покачал головой.

— Нет. Еще раньше я упаду в обморок, и тогда он сможет прикончить меня, когда того–…

Фраза была прервана, когда особенно мощная струя пламени ударила его прямо в грудь, заставив Сузаку закричать, когда Ланселот был полностью втолкнут внутрь открытого склада. К счастью, сама посадка была довольно мягкой, но к тому времени, когда он поднялся на ноги, Сазерленд уже зловеще стоял в дверном проеме.

— Как считаю, прекрасное место для твоей гробницы! — сказал Бридингтон.

Сузаку видел через тепловизор, как [Man on Fire] спарил вниз к переключателю двери и нажал на него.

— Место упокоения Белого Рыцаря.

Дверь за ним со скрипом закрылась, и Сузаку приказал Ланселоту подняться. Даже на пульты управления подействовало длительное воздействие жары, и его тело, казалось, было на грани того, чтобы потерять сознание.

— Предложение еще в силе, — произнес Бридингтон, когда куча коробок слева от Сузаку загорелась. — Присоединяйся к нам, и мы станем силой для таких огромных перемен в мире. Ты хочешь справедливости? Мы дадим тебе ее. Одиннадцатая Зона будет в твоем распоряжении, ты сможешь управлять ей, как тебе вздумается. Ну, как это звучит?

— Как сделка с дьяволом.

Бридингтон рассмеялся, и куча коробок справа от Сузаку загорелась. Ланселот шагнул вперед и чуть не споткнулся.

Нет! Черт возьми, нет! Он не мог умереть здесь. Только не так! Только не когда такие монстры все еще существовали в мире, не настолько бессмысленно!

— Сузаку, все выглядит очень плохо! Твое дыхание слишком учащенное, да и сердцебиение тоже! Ты должен выбираться оттуда!

Он не мог не согласиться с Сесиль. Он оглядел помещение. Видя, как поднимается температура, он представил себе адское пламя, окружающее его. Теперь температура была еще более концентрированной, чем раньше!

— Может уже сдашься? — спросил Бридингтон. — Либо так, либо ты сваришься. Либо у тебя кончится кислород. Чего, конечно, не произойдет со мной. Мое пламя безвредно для меня, и у меня есть кислородная маска для таких случаев. Если ты хочешь вдохнуть еще один глоток свежего воздуха, тогда ты будешь делать то, что скажу именно я!

— Нет, — слабо и вызывающе сказал Сузаку. — Я не собираюсь сдаваться. Но я сделаю тебе встречное предложение. Сдавайся, или я убью тебя прямо здесь и сейчас.

— Убьешь меня? — произнес Бридингтон, поджигая еще больше содержимого склада. — И как же ты собираешься это сделать? Ты настолько истощен, что едва можешь двигаться!

Там, где другие могли бы получить удовлетворение от того, что он собирался сделать, Сузаку мало что мог найти. Человек, с которым он столкнулся, был подлым, пятном человечества, которое нельзя было схватить, нельзя было судить за его преступления в суде. Но это был бой не на жизнь, а на смерть. Его враг не остановится, пока он не умрет или пока Сузаку не пожмет руки дьяволу. В таком случае он уставился на Сазерленда. Уставился на серый металл. Уставился на то место, где фиолетовая краска была содрана жаром. И он знал, что это сработает. Он знал, что Бридингтон, возможно, и не страдает от температуры, вот только того же нельзя было сказать о его Сазерленде.

— Это будет легко. Те, кто безрассудно использует силу только как оружие, играют с огнем.

С этой уверенностью в голове и отказом сдаться Сузаку бросился огромным прыжком назад, который отнял у него остатки сил. Подальше от Сазерленда. Подальше от врага, который скоро будет очень и очень мертв. Ланселот врезался в окно в задней части склада и упал на землю снаружи, совершенно неподвижный. Вот так Сузаку и победил.

Не потому что он сбежал из этого здания. И не потому что он снова жадно глотал свежий воздух. И вовсе не потому что он ушел. Все из-за того, что вошло внутрь, когда он это сделал.

Кислород довольно летучий газ, когда вы подходите к нему вплотную. Точно так же, как люди и другие животные нуждаются в нем, так и огонь нуждается в нем, чтобы гореть. Пока он с такой решимостью сжигал содержимое склада, Бридингтон не слишком заботился о содержании кислорода в помещении. Да и зачем ему это? У него была своя маска для дыхания, свой запас, чтобы не задохнуться! Все необходимые меры предосторожности были приняты, так ведь? Сузаку задохнется задолго до того, как это сделает он…

Вот только в этом-то и была проблема. Содержание кислорода в помещении было низким. В тот самый момент, когда Сузаку врезался в окно, внутрь ворвался шквал кислорода, как глоток свежего воздуха, и невидимый огонь поглотил его, потянувшись к нему, как человек, умирающий от жажды, тянется к оазису. Но огонь движется гораздо быстрее и с гораздо более смертоносными последствиями.

Невидимое пламя поглотило Сазерленда целиком. Мужчина внутри не чувствовал жара, но ему и не нужно было чувствовать его, чтобы понять, как скоро он умрет. Металл скрутился и изогнулся, прежде чем расколоться. Сжатие. Расширение от жары. Бридингтон не почувствовал ни повышения температуры, ни какого-либо малейшего дискомфорта. Это был простой факт, что его найтмэйер был пойман обратным потоком, который и убил его. Его тело было пронзено обломками, и к тому времени, когда пожарные добрались до места происшествия, они были совершенно сбиты с толку человеком, что был нетронут пламенем и лежал мертвым посреди искореженного обломка, который когда-то был Сазерлендом.

И когда Сузаку закрыл глаза, когда усталость наконец настигла его, его последние сознательные мысли перед тем, как это произошло, были:

«Это был один. Остались еще четыре…»

<— To Be Continued

***

Полковник Бридингтон, [Man on Fire]: Скончался

Фредерик Бридингтон, [Rock You]: Скончался

Примечания:

[1] Здесь и дальше под словом «power» можно одновременно понимать силу и власть.

[2] Stand proud – стоять гордо. Довольно частое высказывание/игра слов со словом Стенд. Просто держите его в уме, поскольку у переводчика такое предчувствие, что оно еще не один раз встретится в фике.

[3] «Эдинбургское Унижение» – один из поворотных моментов в истории мира Кода Гиасса — 1807 год, или 1862 год от В.Б.Т. (от Вступления на Британский Трон). После проигранного Британией Трафальгарского сражения Наполеон высаживается на Британские острова и, оккупировав Лондон, вынуждает британскую королеву отступить в Эдинбург, где ее захватывают революционные войска и принуждают отречься от престола (за что и прозвалось унижением), после чего Британия входит в состав Евросоюза. Именно после этого события британская королева уплывает в Новый Свет и основывает всеми любимую СБИ.