Невероятные приключения ДжоДжо 2: Золотое сердце, золотое кольцо (Новелла) - 2 Глава

Венеция, знаменитый город на северо-востоке Италии. Если представить Италию как сапог, её можно найти прямо над икрами, на тыльной стороне колена. Она окружена землями, открытыми во время отлива и называемыми Лагуной, а причиной её экзотичного чуда является лабиринт каналов, пересекающих её, а также множество церквей и огромных строений, поддерживающих вид и ощущение того, как в четырнадцатом-пятнадцатом веках средиземноморская торговля находилась на своём пике.

С северо-запада на юго-восток, проходя через центр города, тянется Большой канал – крупный канал в форме перевёрнутой буквы «S». Где-то посередине его пересекает большой мост из мраморных арок под названием «мост Риальто» около 28-ми метров в длину.

Район Риальто – один из самых часто посещаемых районов Венеции. В окрестностях моста продают ювелирные украшения, кружева, изделия из кожи и знаменитое венецианское стекло, и именно здесь каждый день можно встретить сотни туристов. Даже в тот день между туристами, добровольно растрачивающими горы денег, и карманными воришками, ищущими лёгкую дорогу к их кошелькам, была большая суматоха.

От застоявшейся во всех каналах воды исходил приторный аромат моря, который смешивался с запахом пива и тёплых сосисок, хот-догов для более юных туристов, а также сгнивших овощных отходов, которые изредка виднелись из-за угла.

В общем, ничего необычного.

За исключением одного…

Следуя какое-то время на юг по главной дороге, пересекающей Риальто, и вскоре повернув налево, можно увидеть маленькую площадь, на которой стоит церковь. Место назначения находится гораздо дальше, спустя долгий путь по второстепенным дорогам. Крохотные улочки Венеции запутаны, словно лабиринт, и достаточно быть всего в одной дороге от главной улицы, чтобы увидеть город в совершенно ином обличье. Пыльные домики грязных цветов теснятся друг с другом. На земле брошенные овощи и кости, на которых до сих пор осталось чуть-чуть мяса, образуют тут и там целые горы мусора. В них ковырялась носом старая тощая псина. Создавалось впечатление, что это просто бедный район, однако случай это был не единичный. Такие места — как убежища от глаз толпы, и чтобы найти их достаточно лишь немного удалиться от весёлых голосов туристов и пройти по боковым переулкам, где их было в изобилии.

Среди множества таких домов один дом был с зелёной покрытой мхом дверью. Вернее, имевшей этот цвет давным-давно. Почти вся отслаивавшаяся краска отпала, и состояние её хорошим было не назвать. На фасаде можно было прочесть вывеску «РЕСТОРАН». По идее здесь должны были подавать еду, однако впечатление создавалось совсем иное. Стёкла на окнах были так стары, что приобрели тёмно-жёлтый цвет и утратили нужную форму. Глядя через них среди общего интерьера можно было заметить странных гостей, вполне соответствующих ресторану такого типа. В общем говоря, там находились люди.

Там находилось трое подозрительных на вид молодых людей и мальчик со старой черепахой в правой руке.

Они были не похожи на местных, однако и впечатление туристов, приехавших в Венецию на время отпуска или вроде того, они не создавали. Возможно, те, кто знаком с определённой средой, заметили бы это сразу. Безусловно, это были преступники. Группировка, базировавшаяся в Неаполе и принадлежащая организации под названием Пассионе. Точнее, принадлежавшая ей несколько дней назад.

Черноволосый молодой человек, Буччеллати, которому было всего двадцать лет, являлся правой рукой Польпо, одного из капо организации. Когда Польпо загадочным образом умер, оставив после себя личное состояние, оценённое примерно в шесть миллиардов, Буччеллати отдал его Пассионе, получив взамен должность «капо». Таким образом, он получил лицензию Польпо на контроль над игорным бизнесом, букмекерскими конторами, прибылью с вымогательств и контрабанды, «менеджментом» ресторанов и  отелей и ростовщичеством Неаполя. Короче говоря, он получил контроль над чудовищно огромным денежным оборотом.

А также кое-что ещё.

Польпо оставил за собой незаконченную «работу», и она перешла в руки Буччеллати как часть его остального наследства.

Это был приказ, который Польпо получил от Босса Пассионе незадолго до своей смерти. Он должен был привести Триш Уну, дочь Босса, к нему лично, в целости и сохранности. Это была непростая задача, даже не смотря на то, что Буччеллати был наделён особой силой. В сущности, он тоже являлся владельцем стенда.

Когда речь заходит о такой громадной организации, как Пассионе, естественно, что предатели и враги, пытающиеся втянуться не в свои дела, не будут оставаться в стороне. Дочь Босса, единственное кровное звено этой персоны, окутанной тайной, была лакомым кусочком для любого, кто хотел предать организацию, учитывая, что её заполучение могло означать раскрытие личности высшего лидера.

О лучшем нельзя было и мечтать.

Впоследствии Буччеллати с компанией пришлось столкнуться лицом к лицу с долгой чередой наёмных убийц-предателей с такими кодовыми именами, как White Album, Man in the Mirror, Grateful Dead и многими другими. Лишь отразив их настырные атаки, каким-то образом им удалось прибыть в Венецию, как и приказывал Босс. Однако то, что ждало их на месте встречи, на острове Сан-Джорджо Маджоре, стало открытием, которого они никак не могли ожидать.

Истинной целью Босса было убить собственную дочь.

В страхе того, что его личность будет раскрыта, он решил самолично ликвидировать любую зацепку, которая могла бы привести к нему, включая даже собственную кровь. Ради своей защиты он без колебаний готов был убить невинную девушку, единственной ошибкой которой было то, что она была его прямым потомком. Буччеллати был не способен подавить в себе гнев от манер Босса, и это побудило его к «предательству» организации.

Он отважно вошёл с Боссом в схватку, но могущественный стенд Босса, King Crimson, был способен зреть ближайшее будущее и вырезать несколько секунд времени (в течение которых двигаться мог лишь он), а потому он был полностью разбит им. Благодаря вмешательству товарищей Буччеллати вышел из этой стычки живым, хоть и едва ли. Именно это положило начало войне.

Проблема заключалась в том, как выбраться из Венеции и этого острова, избегая засад новых наёмников, которых за ними наверняка послали.

Однако время на то, чтобы принять план действий, неумолимо шло…

***

–  Абаккио, ты знаешь игру Super Mario?

На столе выстроились в ряд несколько пустых бутылок из под вина, остатки типичного венецианского ризотто с морепродуктами, биголи с соусом из анчоусов, маринованная хамса и другие деликатесы, от одного взгляда на которые у вас бы потекли слюнки.

– Но как? Не знаешь!? Она же обрела успех по всему миру! Ладно, неважно. Главный герой Super Mario – итальянец, которого зовут Марио…

Говорил это юный малец, который болтал так, словно он всезнайка. Звали его Наранча Гирга. Большие глаза и слегка вздёрнутый нос, всё время оттопыренные губы. Носил он чёрную жилетку, которая выделяла его грудь поверх таких же чёрных брюк. Чёрными были и туфли с острым носком, которые были украшены большой металлической заклёпкой, самой изысканной частью его наряда. Единственным ярким пятном в этом чёрном ансамбле был ярко-оранжевый кусок ткани с ромбовидным узором, который он обернул себе вокруг пояса. На коленях он очень осторожно держал черепаху. Глядя на его непрекращающиеся движения, в нём можно было мельком уловить что-то вроде ребячества. Но всё же для Буччеллати это был очень важный член группы.

–  Знаешь, у него такие большие усы, по-моему, они так удивительно похожи!

– ?

–  Я говорю о Марио со склада!

– …?

– Ты что, не понял?

–  Что за хрень ты вообще несёшь?

–  Я говорю о складе, который был у нас в Неаполе, ну тот, в доках! Он просто вылитый Марио Сегалли, который был там охранником!

В энтузиазме от своей же собственной речи, Наранча ёрзал туда-сюда, разговаривая со светловолосым мужчиной, который находился рядом с ним. Из-за того, что он размахивал вилкой, на которой была навёрнута его паста, на столе тут и там разбрызгались капли анчоусового соуса.

Глядя на это, его собеседник скривил лицо.

– …

– Ну разве они не похожи? А? Попробуй скажи, что не похожи! – настаивал он, наклоняясь вперёд. При этом движении бокалы для вина на столе опасно зашатались. Каждый из его троих товарищей в целях безопасности инстинктивно взял себя в руки. «Если ты не перестанешь, ты испортишь нам весь обед», – казалось, говорили брошенные на мальчика взгляды.

На этом моменте Наранча с решительным выражением лица упал обратно на стул.

– Отвечаю, Сегалли использовали как модель для персонажа Марио. Ты ведь тоже так считаешь, да, Абаккио?

– Наранча, заткнись хоть на минуту, – ответил тот, ударив его по лицу.

– Да чтоб тебя! Ты хоть знаешь, что сейчас сделал?!

Человеком, на которого Наранча изливал свой гнев, был двадцатилетний Леоне Абаккио. Очень длинные белокурые волосы[1], чёрное пальто и брюки. На пряжке его ремня находилась большая буква «А» — инициал его фамилии. Он был самым высоким в команде, ростом в 190 сантиметров. На лице его было строгое выражение как у греческой статуи. Красная помада, которую он наносил на губы, сильно выделялась, придавая ему причудливый вид, тогда как он считал его безумно элегантным. Хотя никто не рискнул бы ему на это указать. До вступления в банду он был полицейским, и не было ни одного бандита, который не вздрогнул бы даже от одного взгляда на него.

–  Ай! Больно!

Прижав рукой затылок, по которому его ударили, Наранча, упавший со стула, с трудом оторвался от пола.

–  Ай, ай, ауч!

– Наранча, ты в порядке? – задал обеспокоенный вопрос парень, сидящий за столом. Это был Джорно Джованна. Короткие завязанные светлые волосы, лицо с гордым видом, напоминающее «Давида» Микеланджело. Его одежда, пиджак и брюки имели насыщенно зелёный цвет, а по обеим сторонам его груди находились броши в виде божьих коровок. Помимо того, пряжка на поясе также имела форму божьей коровки. Похоже, Джорно и впрямь нравились эти жуки.

Джорно в группе Буччеллати был новичком. Возможно, именно поэтому в его поведении не было ничего, что походило бы на гангстерскую грубость. Джорно источал чувство благородства, будто он был принцем какой-то страны. Тем не менее, благодаря его необычайно скорым заключениям в самых экстремальных ситуациях он быстро завоевал уважение других членов группы.

– Абаккио меня ударил! Ауч! Ай! Да пошёл ты, Абаккио!

Поглаживая рану на голове Наранчи, Джорно ответил:

–  Ох, да, у тебя нехилая шишка.

–  Буччеллати, ты это видел? Абаккио меня ударил!

Наконец Наранча повернулся к человеку, который с самого начала, даже не взглянув на весь тот шум и гам, который они создавали, был поглощён чтением газеты. Это был тот самый лидер группы, Бруно Буччеллати.

Больше всего в нём выделялись его волосы, аккуратно подстриженные под каре. Прямо к его вискам были прикреплены обрезанные заколки, из-за чего на первый взгляд он чуть ли не казался девушкой.

Кто бы мог подумать, что это был капо преступной организации? Тем более такой кошмарной, как Пассионе! Его белый костюм, усеянный символами в форме «замочной скважины», и огромные застёжки-молнии на его руках и груди наводили на мысль, что мужчина это был необычный.

Поскольку Буччеллати продолжал неуклонно читать, игнорируя отчаянные попытки Наранчи добиться его внимания, Джорно подошёл к нему и спросил:

– Нашёл что-нибудь интересное?

– Джорно… взгляни на это, – ответил Буччеллати, указывая на статью, в заголовке которой, выделенный большими буквами, содержался вопрос: «Нападение биологическим оружием?».  Речь шла об инциденте, произошедшем днём ранее около собора Святого Марка, в старом и знаменитом отеле Мондо Ария. Похоже, в нём пострадало около двадцати туристов и сотрудников отеля, однако из-за того, что было применено неопознанное биологическое оружие (автор предположил, что был использован вирус нового типа), жертвы находились в таком состоянии, что их не только нельзя было идентифицировать, но и невозможно было узнать, сколько их было на самом деле. Нападение пережил лишь один человек – девушка, работавшая в отеле, однако в настоящее время она была госпитализирована в состоянии сильного шока.

До сих пор никто не заявлял, чьих это было рук дело, но в статье подчёркивалось, что это было «зверское преступление, которое, нацелившись на туристов, сильно бьёт по имиджу Венеции», и что «жестокость, которую проявили использованием биологического оружия» сделала это преступление «террористическим актом, от которого теряется дар речи», и в заключение была приведена резкая критика действий (предположительно) группы, которая это устроила.

– Буччеллати, что в этой статье тебя привлекло? – спросил Абаккио после быстрого взгляда на газету, которую протянул ему Джорно.

– Новый вирус, способный за считанные секунды выкосить двадцать человек. Можешь представить, что могло вызвать такую гибель? – спросил его в ответ Буччеллати.

Неспособный читать газету, Наранча стоял рядом с ними и следил за разговором, затаив дыхание.

Перейти сразу к делу решил Джорно Джованна.

– Буччеллати, ты подозреваешь, что за этим инцидентом стоит Фуго, так?

–  Чт… что?!

– Что ты сказал?! – воскликнули в унисон Абаккио и Наранча, которых это застало врасплох.

***

Фуго покинул их группу несколько дней назад.

После боя с King Crimson Буччеллати заявил о своём решении покинуть организацию и сказал:

– Это будет война, в которой надежд на победу будет ещё меньше чем в той, которую мы вели до этого. Кто пойдёт со мной?

Джорно, Абаккио, Наранча… Один за другим его товарищи садились в лодку. Один лишь Фуго категорически остался на острове.

Он больше не хотел доверять лидеру, который предложил предать и восстать против Пассионе, огромнейшей организации, которая всё время до того самого дня принимала и защищала его. Рассуждения Фуго не оставляли идее рискнуть ни шанса на успех.

– Я не понимаю, зачем! – кричал Наранча.

Именно Фуго был тем, кто протянул Наранче руку помощи, когда тот, преданный собственной семьёй, потерял всякое доверие к людям. Именно он открыл ему путь к вступлению в организацию. И не смотря на то, что он был на год младше него, Наранча уважал его как настоящего старшего брата. Уже одна только разлука с ним была для Наранчи болезненным опытом.

А теперь это. Как Фуго мог быть виновен в теракте, который задел людей, не совершивших ничего плохого?! Наранча не мог в это поверить. Или, скорее, он не хотел в это верить.

– Возможно, Буччеллати прав. Стенд Фуго, Purple Haze, мог совершить такое без особого труда, – продолжил Абаккио после повторного прочтения статьи. – Но ведь радиус его вируса составляет около пяти метров вокруг него. А в этом случае наоборот, пострадали все, кто находился в вестибюле отеля! Хоть это и мощный вирус, факты не сходятся.

– Нет, незадолго до атаки в отеле и на близлежащей территории обрубили свет. Для заражения вирусом Purple Haze действительно нужно находиться от него не дальше пяти метров, однако это касается лишь условий с нормальным освещением. В темноте, а тем более в таком замкнутом пространстве, как вестибюль отеля, не исключено, что его зараза распространилась в десять, а то и в двадцать раз шире.

– И правда, вполне может быть…

Абаккио не мог не согласиться с рассуждениями Джорно. Вирус Purple Haze был достаточно опасен, чтобы с лёгкостью убить любого, кто его вдохнёт. С другой стороны, он был очень чувствителен к свету. При солнечном свете он очень быстро терял эффективность, при искусственном освещении действовал не более тридцати секунд. Однако, в особом случае, когда свет полностью пропадал…

– Но тогда зачем? Я не могу придумать для этого ни одной причины! – решительно возразил Наранча, так как не мог дать себе убедиться от объяснений Джорно.

– Похоже, кто-то повредил ближайший щит питания, – прокомментировал Буччеллати, который вплоть до этого момента слушал дискуссию Абаккио и Джорно.

– Это означало бы, что Фуго был не один. В этом испытании было задействовано несколько человек. Как минимум один, кто отрубает свет, и второй, кто заносит вирус в вестибюль отеля… По сути, здесь замешана организация.

На этих словах за столом воцарилась тяжёлая тишина.

Настроение в этом пыльном месте стало очень тяжёлым. Из-за шока Наранча больше не смог обрести дара речи и погрузился в себя, ковыряя перед собой вилку по тарелке с пастой.

Абаккио также остался безмолвен, подняв глаза наверх, на воображаемую точку на потолке. Что же было в голове у Джорно, когда тот снова поднял лежавшую на столе газету и погрузился в собственные мысли, то кто его знает.

Всеобщее молчание разрушил Буччеллати.

– Фуго снова принимает приказы от организации. Не знаю, какие у него на то причины, но могу себе представить, что после расставания с нами он опять взялся за старое.

– Это значит, что информация, которую я получил, каким-то образом связана с вами.

Дверь отворилась и, с таким весёлым звоном колокольчика, что он показался не к месту, человек, сказавший это, вошёл внутрь.

На нём был обтягивающий свитер с ромбовидной сеткой и пара окрашенных под тигра брюк. На голове он носил шапку, которая спереди имела большое украшение в виде стрелки. Здравомыслящему человеку этот наряд бы вряд ли пришёлся по вкусу, однако, если подумать, ни один из членов этой группы не был одет в обычную одежду. И всё же пока что этот вновь прибывший участник команды с атлетически сложенным телом в плане оригинальности опережал их всех. Его звали Гвидо Миста. От тоже был частью группы Буччеллати.

Его торс был мужественным и атлетичным, а ноги длинными и мускулистыми, самое то для бега. Его тело было натренировано до предела, настолько, что с первого взгляда в нём чувствовалась ловкость дикого зверя. Однако в первую очередь в нём выделялся пистолет, который, без кобуры, свисал у него из брюк и намекал на то, как опасно было иметь с ним дело.

– Местные бандиты такое слабачьё. Ты их встряхнул немного, а они уже в штаны мочатся. Как то и не смешно даже.

– И? – поторопил его Абаккио, игнорируя его юмор.

– Ах да, извини, ты прав. Судя по всему, венецианцы собирают в этом районе много взрывчатки. Среди банд даже ходит слушок о начале войны.

– Думаю, взрывчатка предназначалась для вчерашнего дела в отеле, Буччеллати, ты так не думаешь?

Буччеллати был с Джорно одного мнения. Он кивнул, после чего ответил:

– Думаю, ты прав, Джорно. Кроме того, где-то до сих пор хранится куча взрывчатки, которая ждёт, когда её используют. Организация и впрямь намерена продолжить свою работу.

– У тебя есть идеи, где её могли спрятать, если её настолько много…?

– Хороший вопрос, Джорно. Судя по всему, её держат не в одном месте. Из того, что я знаю… – и, сказав это, он вытащил купленную им недавно карту города, быстрым движением руки разложил её на столе и указал пальцем на несколько точек подряд. – …здесь, здесь и здесь. Хотя не думаю, что это всё.

– Нас мало, и нам уж точно не прочесать город дом за домом…

– Кроме того, Абаккио, если мы будем слишком выделяться, есть риск, что нас быстро найдёт организация.

Джорно был прав. Им не следовало забывать, что их враг был готов на всё, чтобы остановить их грозящее сопротивление. На это не было времени. Несмотря на то, что они не знали планов организации, было очевидно, что она планировала совершить нечто здесь, в Венеции, с помощью способности стенда Фуго.

Им нужно было срочно что-нибудь предпринять.

Абаккио и Джорно, сложив руки, продолжали задумчиво глядеть на карту. Буччеллати повернулся к Мисте:

– Ты рассказал нам ещё не всё. Ведь так, Миста?

– Ха-ха! Ну конечно, да? Это так, на самом деле я ещё не рассказал самое интересное! – воскликнул Миста, оглядывая своих собравшихся вокруг карты товарищей.

***

Тем «самым интересным», чего ещё не рассказал Миста, было то, что в центральной части Венецианского Гетто, неподалёку от площади Гетто Нуово, проживал некий пожилой человек.

Они покинули ресторан, и всё лишь для того, чтобы прибыть на Гранд-канал, где они сели в лодку и поехали на северо-восток, в сторону Каннареджо.

Миста, запомнивший карту Венеции, вёл лодку, поворачивая налево и направо по узким каналам. Согласно полученной им информации, упомянутый ранее старик, известный под именем Сеппия, контролировал всю незаконную торговлю оружием, таким как винтовки и боеприпасы, а также взрывчатыми веществами и другим опасным вооружением, которое поступало в Венецию. Он был способным малым, и в организации занимал должность капо. Однако создавалось впечатление, что масштаб происходящих событий напугал его, из-за чего пошли слухи о его желании всё бросить.

– Я слышал, как члены организации жаловались на то, что им придётся искать другое решение, так что ошибки быть не может. Попав в неприятное положение, они попытаются переубедить Сеппию, и я уверен, что сделают они это не вежливой просьбой. Они свяжут его, как салями, и запрут где-нибудь, но если нам удастся первыми захватить старика…

Лодка снова вышла в главный канал, пересекла его и вошла в другой канал, который находился прямо перед церковью Сан-Маркуола. Гетто было не за горами.

– Джорно, что это за дом с куполом? – спросил Наранча, указывая на здание, которое виднелось перед ними слева.

– Это Сан-Джеремия, а на купол она похожа, потому что это церковь с греческим крестом. Немного экзотично, тебе не кажется?

– Ты только посмотри, место для молитв… А я надеялся, что оно для боулинга.

– Для… боулинга!? – Джорно не смог удержаться от полной иронии улыбки.

– Знаешь, я так то неплохой игрок в боулинг! – продолжил Наранча, имитируя бросок шара для боулинга.

На первый взгляд он казался достаточно беззаботным человеком, однако это было большой ошибкой, совершали которую многие. На деле же, продолжая вести такой глупый разговор, Наранча не переставал оглядываться по сторонам, чтобы выяснить обстановку, и в глазах его сиял огонь, который удержать мог лишь тот, кто выиграл не один бой.

Моторная лодка медленно остановилась.

Миста встал и сказал товарищам:

– Здесь, вот оно.

Жилище старика Сеппии располагалось в нескольких улицах за площадью Гетто Нуово, на первом этаже ветхого здания, которое обветшало настолько, что казалось, будто оно рухнет в любую секунду. Поначалу было трудно представить, что это была резиденция капо из организации, но, с другой стороны, также это означало, что обитателем её был человек, у которого не было никаких сомнений насчёт своей безопасности.

– Ну что, погнали!! – крикнул Миста, выбивая хрупкую дверь. Не успел звук сломанной древесины пропасть, как Миста уже ворвался в дом, покатившись вперёд по полу.

На этом движении Абаккио и Буччеллати, одновременно появившиеся в дверном проёме, направили пистолеты внутрь. Между ними человек поменьше, Наранча, проскользнул вперёд, внимательно наблюдая за окружением.

– А-а!

Наранча испустил крик. Прямо перед ним прошмыгнула тёмная тень.

– Враг!?

Вместо этого перед своими пушками они обнаружили чёрного кота, который выглядел так, будто его разбудили прямо посреди сладкого сна.

– Скотина! Напугал меня аж до чёртиков! – закричал Наранча, пиная кота. Животное проворно увернулось от удара и выпрыгнуло в распахнутое окно, его присутствие быстро прекратилось. Похоже, оно хотело сказать, что не желает иметь с этими разборками ничего общего.

Жилище было пустым. Здесь находилась небольшая аккуратно застеленная кровать, стол, на котором стоял стакан, и вино.

Всё было чисто и опрятно, что было несколько странно для капо организации. Хотя, возможно, для одинокого старика это было в порядке вещей.

– Чёрт! Они пришли первыми! – нервно воскликнул Миста. Джорно попросил его сохранять спокойствие.

– Давайте посмотрим, сможем ли мы что-нибудь отыскать.

– Бесполезно… – прокомментировал Абаккио, осмотрев ближайшую комнату.

– Телевизор включён, а учитывая, что еда на столе до сих пор недоедена, это может означать только то, что старика Сеппию забрали силой во время приёма пищи, ты так не думаешь?

– Значит, организация действительно оказалась намного быстрее… – вставил слово Буччеллати, который слушал, что говорил Абаккио.

– А теперь?! Что нам теперь делать?!

– Заткнись, Наранча! Для этого у нас есть Moody Blues Абаккио! – воскликнул Миста, а затем повернулся к Абаккио: – Я прав?

Moody Blues, стенд Абаккио, был совершенно небоевого типа. Когда речь касалась скорости и разрушительной силы, он ненамного отличался от обычного человека.

И всё же он обладал поистине уникальной способностью. Он мог воспроизводить события из прошлого человека. Moody Blues был способен принимать облик обозначенного Абаккио человека, и, как в кино, «перематывать» последовательность его действий. После этого он начинал проходить через все произошедшие с человеком события, показывая их Абаккио и его товарищам. Таймер на лбу Moody Blues показывал время, отдалявшее его от настоящего, и при указе Абаккио он мог искать конкретное действие, ускоряя перемотку, или показывать некоторое действие в замедлении. Подводя итог, зная время и место, где находился человек, этот стенд мог показать всё, что он сделал. План заключался в том, чтобы последовать за стариком Сеппией, куда бы его ни доставили.

– Я не знаю, в какое конкретно время мне нужно заглянуть, но, раз он ел, допустим, это около полудня. Ага, три часа назад. Должно получиться.

С этими словами Абаккио активировал свой стенд, Moody Blues.

– Старик Сеппия, который был в этой комнате три часа назад. Вперёд, Moody Blues!

По этой команде Moody Blues начал скручиваться всем своим телом, которое выглядело так, словно сделано было из гладкого винилового пластика, и придал себе форму старика низкого роста. Не самое приятное зрелище. Наранча никогда бы не осмелился сказать это вслух, но про себя он каждый раз думал: «Фу, как мерзко, я никогда к этому не привыкну».

В мгновение ока Moody Blues превратился в старика с еле заметным намёком на усы, который, потирая лысину, мирно смотрел телевизор.

Примечания:

[1] На момент написания новеллы у персонажей не было устоявшегося цветового канона.