Ночь с плохим концом (Новелла) - 0.5 Глава

Дверь с громким хлопком распахнулась, и веселящаяся в комнате компания медленно обернулась на звук. Кто-то с пивными кружками в обеих руках, уже нетрезвый, но все еще готовый пить; кто-то беседует с другим; кто-то с блестящими от волнения глазами разгоряченно спорит с таким же захмелевшим другом, притворяющимся, что слушает; кто-то поет, кто-то танцует, а кто-то просто умиротворенно опустошает бокал.

Молодой человек, расслабленно потягивавший вино на трехместном диване наедине с собой и оказавшийся ближе всех к двери, поднялся, чтобы поприветствовать вошедшую:

— Вы поздно: мы уже, как видите, начали. Как насчет поднять бокал за первый день?

Она замерла у двери, не говоря ни слова. Молодой человек с задумчивым видом наполнил пустой бокал на столе вином.

— Что и ожидать от главной роли, кроме блистательного опоздания. Заходите, время тоста, — поторопил он девушку.

Полный изысканного красного вина бокал оказался в руках гостьи. Девушка едва взглянула на плещущийся в руках алый напиток. Пока она стояла в полном молчании с бокалом в руках, все заметили ее странное поведение и обратили на нее взгляды: дружелюбные и предвкушающие. Девушка крепко зажмурилась и осушила наполненный красным бокал до дна.

— О, вот это наша прима, дамы и господа! Присоединяйтесь. Ну же, все пьем до дна! — провозгласил, не обращая внимания на ошибку девушки, не дождавшейся тоста, молодой человек с покрасневшим нетрезвым лицом и добродушной улыбкой… человек, напоминавший лидера группы, того, кто мог бы раздавать другим поручения.

— Может, наша прима удостоит нас речью?

Компания обернулась и собралась вокруг девушки.

— … скажите мне правду.

— Правду?

Счастливый и хмельной лидер приоткрыл глаза и несколько раз сморгнул, глядя на гостью.

— В этом письме, — она подняла левую руку с конвертом на уровень глаз, — Сказана вся правда о пьесе.

В комнате будто бы резко похолодало. Все в комнате уставились на девушку все с теми же застывшими улыбками. Не меняясь в лице, даже не моргая, только задержав дыхание, они неподвижно ожидали, что актриса сделает дальше. После определенной паузы солидного вида дама медленно поставила кружку с пивом на стол и обратилась к девушке:

— Скажи-ка, о какой… правде ты говоришь? — интонации женщины были непринужденны, но она слегка поджала губы.

— Это связано с нами… С тем, что мы собираемся ставить этот сценарий.

— И что же? О чем речь?

— Не притворяйтесь, что не знаете, прошу вас. Все сказано в письме.

Девушка резко обернулась, глянув на письмо в своей левой руке.

— Откуда оно у тебя?

— Его оставили на сцене.

— Итак… что в нем сказано? Позволь-ка мне взглянуть, — лидер поставил кружку и с неожиданно решительным видом медленно направился к девушке с письмом.

— Уверена, вы и так знакомы с содержанием послания, так что нет нужды показывать его вам! — возразила юная актриса, — Если письмо не лжет, то нашу постановку можно будет считать ‘осквернением’, верно?

На слове ‘осквернение’ все присутствующие содрогнулись с одинаковым беспокойным видом. Столкнувшись с такой реакцией, девушка невольно прикрыла рот ладонью и, избегая встречаться с другими взглядом, тяжело опустила голову, отводя глаза.

— Так все же это правда, что… Это… так ужасно. И почему же… — она несколько раз открывала рот, чтобы задать хоть один вопрос, но каждый раз сбивалась на полуфразе. После недолгой паузы, похожий на лидера мужчина прервал молчание:

— Увы, но так вышло. Постарайся понять: мы…

— Не нужно оправданий! Не все еще кончено. Прошу вас, вы должны объявить всем правду, сейчас еще может быть не поздно! Я верю… Я уверена, что мы можем все исправить!

— Да о чем ты говоришь? На каких основаниях?! — к ней выступила медленно распаляющаяся дама, — Неужели не ясно, стоит нам раскрыть правду — и нашей труппе и нам самим конец!

— Кто вообще мог написать это письмо? Вероятнее всего, кто-то из нас, не так ли?

Юноша, устроившийся в мягком кресле, оглядел комнату, словно ожидая найти виновника. Признания не последовало. Он собрался было заговорить снова в продолжение своих рассуждений, но дама прервала его:

— Прямо сейчас это неважно. Важно то, что мы не можем позволить общественности узнать содержание этого письма! Понимаешь ли ты это?!

— И правда, почему бы тебе не передумать? Мы же все друзья, не так ли? И ты не исключение.

— Верно! Ты ведь не желаешь всем нам зла… Ну передумай же, мы про-о-осим! — завсхлипывала одна из собравшихся, и в ее глазах показались слезы. Веселый праздничный настрой окончательно пропал, и в пылу напряженного волнения девушку уже атаковали со всех сторон. Но она сохраняла молчание, уставившись в окно.

Буря слов схлынула, сменяясь молчанием. Собравшись с мыслями, девушка с письмом продолжила:

— Эм… Пожалуйста, выслушайте! Это на самом деле… Я искренне думаю, что так нашей труппе будет лучше. Я уже обдумала идеальный способ разобраться с этим. И хотя я пока не могу посвятить вас в детали… в силу некоторых причин, но я уверена… Уверена, что все получится!

— Ничего уже нельзя будет сделать, когда все узнают о содержании письма, которое ты держишь в руках. Все наши надежды и чаяния будут разрушены. Для нас всех это будет конец.

— Это не так! Просто поверьте мне… Пожалуйста!

Лидер, все еще обеспокоенный, в задумчивости скрестил на груди руки и отвернулся от девушки.

— Итааак, не расскажешь ли вы нам эти свои детали и всякое такое? Хочется знать, понимаешь ли, каковы шансы, — леди, сказавшая это, с умным видом протянула руку поправить очки, но с удивлением вспомнила, что их нет, и принялась разглядывать комнату, смутившись из-за своей промашки.

— Ну, я… пока не могу…

— Это значит, что когда-нибудь сможете? — уточнил мужчина, наливавший вино.

— Всего лишь дайте мне время, и…

— Тебе нужно всего лишь время, и тогда ты точно справишься?

— Вообще-то… Я не узнаю, пока не попробую, и мне… нужно кое-что уточнить… Я пока не могу ничего утверждать, но ведь!..

Девушка, поправлявшая очки, на такой ответ только с сомнением наклонила голову:

— Мда…

— В таком случае ты не можешь требовать от нас безоговорочного доверия, — возразила дама.

— Но я ведь… Ну почему же? — девушка горестно опустила голову. На этот раз элегантная женщина, наблюдавшая за спором со стороны, поднялась с места и пронзила ее взглядом:

— Ты хочешь знать, почему? То есть, по-твоему, ты здесь распоряжаешься? Ты ведь знаешь, сколько мы вложили в то, что уже имеем, знаешь, как сильно мы жаждали этого шанса! ‘Не могу ничего утверждать, мы можем попробовать снова’ — что за наивность! С какой стати нам верить таким эгоистичным глупостям?

— И правда. К сожалению, если ты не можешь предложить нам ничего более стоящего доверия, тебе не на что рассчитывать. Все, чего мы добились, не стоит сиюминутного бестолкового решения.

— Да, я понимаю, — вздохнула девушка, — Но повторюсь: все, что я могу сказать — прошу вас, поверьте мне!

— И это выдает в тебе наивную девчонку без какого-либо жизненного опыта, которая даже не знает, что такое ‘совместная работа’. Опыта у тебя никакого, в жизни ты ничего не понимаешь, да ты просто жалкая мямля!

— Нет же, я… Я просто… Ну да, я неопытна, но я делаю все, что могу… — начиная повторяться, она сжала карман юбки в руках.

— Подумай еще раз, пожалуйста! Ведь все еще…

— Пойми ты уже наконец, мы не намерены полагаться на одни твои чувства! Довольно быть такой упрямой! Похоже, ты просто пытаешься бросить нас в самом конце, не так ли, ты, предательница?

При этих словах большие глаза девушки распахнулись, и она застыла, будто окаменев. В леденящей душу тишине прогремел гром, вспышка молнии озарила лица собравшихся и отразившиеся на них гнев и непреклонность. Девушка закрыла глаза, обдумывая что-то, а затем снова открыла их и продолжила:

— Я все поняла. Тогда это письмо отправляется в утренние газеты.

Острые нервные взгляды замерли на ней.

— Я думала, что нужно просто подождать до конца представлений и представить письмо под занавес. Мне казалось, что это будет еще не поздно. Но, похоже, я ошиблась. И я просила вас довериться мне и не получила согласия. Мне нечего больше вам сказать. Спасибо вам за все и прощайте!

Она развернулась и кинулась к выходу. Актеры поспешили за ней, крича ей остановиться, пытаясь догнать. Девушка изо всех сил бежала прочь, не оборачиваясь, по темному, ничем не освещенному зданию.

— Эй, постой! Постой!

— Вы двое, идите к западной лестнице и перекройте парадный и черный ходы! Остальные, разделитесь и обыскивайте второй этаж! Найдете — зовите всех. Она не могла уйти далеко в темноте!

— Будет сделано!

— Мы пошли!

Погоня разделилась, следуя указаниям лидера. А девушка, убегая, наткнулась на дверь, спряталась за ней и тихо закрылась, стараясь не шуметь. Задержав дыхание, она ухватилась за карман, боясь его отпустить.

Шаг. Шаг.

Кто-то подходил к двери.

— Слышишь, ты здесь?

Это был голос зрелой дамы. Девушка распахнула дверь и бросилась прочь через холл, оттолкнув изумленную женщину.

— Эй, она была здесь! В холле второго этажа! Она побежала к парадной лестнице!

Шаги остальных, услышавших крик дамы, загремели по холлу — один за другим они направлялись к лестнице. Девушка уже выбежала в зал, выходивший к парадной лестнице, но ей перекрыли все выходы. Позади была стена, впереди — лестница и двое внизу, а также трое слева и двое справа.

— Довольно убегать, — лидер сделал шаг к девушке, — Разговор еще не окончен. Идем за кулисы.

— Не приближайтесь! Я не шучу, не подходите ко мне!

Лунный свет, падавший из огромного окна за спиной девушки, отразился на золотом лезвии ножа, и девушка невольно сощурила глаза от этого блеска. Дождь уже прекратился. Она вскинула руку с ножом, наставляя оружие на лидера. Изумленные вздохи эхом прокатились по залу. Лидер застыл, испуганно сглотнув. И все же, хоть и испуганный угрозой, он медленно шагнул в сторону девушки, не желая показывать страх. И еще один шаг, сокращая расстояние. Его решительная, почти атакующая походка заставила ее руки едва ощутимо задрожать. Она выронила письмо, и оно легко пролетело вниз по лестнице, прямо в руки стоящему внизу юноше, который молчаливо подхватил его.

— Письмо у нас!

— Это… бессмысленно! — выпалила девушка и крепко сжала нож освободившейся правой рукой, — Если избавиться от письма, правды это не изменит!

Медленно оборачиваясь, она направила нож на девочку внизу лестницы. Та содрогнулась от испуга:

— Постой! Успокойся! Мы можем все обсудить!

Лидер вдруг сорвался с места и ринулся на девушку. Та не успела отреагировать, и не выставленный вовремя нож оказался в мужской руке:

— Брось оружие!

— Нет!

Она отчаянно задергала руками из стороны в сторону, пытаясь освободиться из хватки. Остальные находившиеся на этаже медленно приближались, окружая двоих.

— Пустите! Кто-нибудь…! На помощь! — завопила девушка в ужасе.

— Нехорошо это. А если кто-нибудь, проходя мимо…

— Успокойся же ты наконец!

— Нет! Помогите!!!

— Да тут ничего не видно в темноте! Хватит, твоя глупость становится рискованной!

Девушка вдруг замерла, прекратив вырываться. Остановился и лидер, но она резко рванулась влево. Нож, нечаянно выскользнувший из руки, скользнул по правой руке мужчины, и из раны брызнула горячая кровь. Девушка оттолкнула лидера…

— Аааааааа!

Внизу послышался девичий крик. Она обернулась и увидела юношу, мертвой хваткой вцепившегося в девочку, рвущуюся подняться по лестнице. Едва сделав шаг в сторону лестницы, девушка оказалась поймана парнем за оба запястья. Несмотря на рану, он все еще пытался удержать ее здоровой рукой.

За спиной была лестница, впереди — раненый лидер, крепко сжавший ее руки и медленно тянущий к себе. Возможности освободиться у нее не было. Остальные неторопливо и осторожно приближались, чтобы помочь лидеру.

— Сдавайся же… Идем!

— Нет, нет!

— Почему?! Нам нужно просто поговорить, и тогда…

Девушка пристально взглянула на него, а затем из ее глаз снова брызнули слезы:

— И кто же после этого на самом деле предатель?! Я… Я больше вообще никому из вас не хочу верить!

Лицо мужчины мгновенно застыло в испуге. И руки девушки в исступленном рывке назад вдруг не ощутили никакого сопротивления.

— …!

Большая рука лидера протянулась к ней. Еще четыре руки — сзади. Все еще сжимая в руках нож, она попыталась ударить мужчину, но острие лишь пронзило пустоту.

Краткий момент падения вниз в лестничный пролет показался растянутым в бесконечность всем им, застывшим вокруг — словно застывший кадр из нескончаемого кошмарного сна. Но миг — и она уже лежала на спине у подножия лестницы, неподвижная, с пустыми погасшими глазами. В ее груди блистал глубоко всаженный нож, который она до последнего не выпустила из рук.

Безмолвный зал заполнился шумом оваций.

Первая сцена трагедии состоялась.