Ночь с плохим концом (Новелла) - 5 Глава

Все, кроме меня и Кайто, уже собрались в гостиной, когда мы туда пришли. Я отпила чаю, который мне услужливо подала Мэг. Медленно оглядев каждого из собравшихся, я ощутила дежавю. В первом действии спектакля Селянка приходит в поместье из леса и знакомится с обитателями дома; эта сцена создавала у меня точно такое же впечатление, даже настрой каждого из присутствующих был таким же. Огромная хрустальная люстра в центре вогнутого потолка и, конечно, больше половины свечей в ней не горели, из-за чего свет в комнате был тускловат. Даже декорации… Куда бы я ни посмотрела, всюду был идеально воссоздан мир пьесы.

Хозяйка дома, Мейко, элегантно пригубила чашку чая и поставила ее обратно в блюдце с серьезным видом.

— Кто бы мог подумать, что следующая страница пропадет…

— Ах, что нам делать?! Спектакль без нее не продолжится! — и Мэг вдруг хихикнула, слишком довольная появлением проблем и приключений, чтобы на самом деле волноваться, — Но в то же время это даже интересно!

— Что за напасть, боже мой, — Гаку даже во время общего волнения не переставал притирать столовое серебро — никакая чрезвычайная ситуация не могла уменьшить его усердия в выполнении своей работы.

Однако, хотя они и были похожи на себя прежних, но можно было отметить значительные несовпадения. Мэг, хотя и бывала слишком увлечена эмоциями, но никогда не подшучивала над тем, что остальные считали серьезным. А если Мэг выходила за рамки, Гаку всегда мягко ее осаживал. Сейчас между ними не было этого уютного ощущения равновесия. Но, может быть, они только сейчас так себя ведут? Надо их сначала расспросить вместо того, чтобы предполагать.

— Эм… Мэг, Гаку! — окликнула я. Но они на меня даже не глянули. Вместо этого ко мне обеспокоенно обернулась Мейко:

— Что такое, мисс Селянка?

— Это…! Я хотела поговорить с Мэг и Гаку… — я обернулась к Мэг и встретилась с ней взглядом. Она смотрела на меня с непониманием, как на что-то крайне странное. Гаку не отреагировал на свое имя вообще, сохраняя мрачный вид.

— Мисс Селянка, с вами все хорошо?

Селянка… Так меня звали в пьесе. Главная героиня не захотела представляться, поэтому остальные решили не называть себя в ответ, и действие продолжилось без объявления имен. Выходит… Называть их по имени не получится? Я вспомнила разговор с Кайто на лестнице. Я говорила имена близнецов и даже обращалась к Кайто по имени, но он всегда только озадаченно смотрел в ответ, а Рин и Лена называл ‘близнецы’ или ‘куклы’.

— Кайто!.. — попробовала я еще раз, но ответа не получила. Видимо, даже сам Кайто не знал, что он Кайто, и только недоверчиво смотрел на меня. Мое сердце снова забилось быстрее от страха, и на лице выступил пот:

— Вы что… Вы все забыли?! Слушайте же! Неужели вы забыли реальный мир, забыли себя самих?! Это ведь совсем не похоже на правду, это странный мир… Мир пьесы! Лука… Мейко!

Не в состоянии выдержать их непонимание, я подорвалась с места, крича и почти взывая к ним. Но Лука и Мейко, похоже, ничего не вспоминали, только молча наблюдая за мной.

— Рин, Лен! Ну прошу вас…! — позвала я столь неожиданно уменьшившихся близнецов, к которым еще недавно не решилась бы обратиться так прямо — но они только распахнули круглые кукольные глаза. Ни один не отозвался на свое имя. Я отчаянно продолжала кричать, надеясь разбудить их, заставить их увидеть, что этот мир — только выдумка, фальшивка.

— Погодите же… Мисс Селянка? Успокойтесь на минутку, — Мейко с сомнением смотрела на меня, — Вы, вы… В порядке? Я хочу сказать — очевидно, что это мир пьесы, но что же с того?

Все внимательно смотрели на меня, как на сумасшедшую. Кажется, они даже были слегка испуганы и старались держаться от меня на расстоянии. Для них, для героев пьесы, незваная гостья, которая внезапно начинает задавать странные вопросы, после ночи в доме резко меняется, говорит непонятные им вещи… Конечно, они сочтут ее сумасшедшей. Но на самом-то деле все было наоборот!

Они знали, что это мир пьесы. Даже обсуждали ‘сценарий’ и, что самое странное, отлично знали, что ему следуют! И в то же время они без сомнения думали об этом мире как о реальном. Как если бы спектакль заменил жизнь. В этом мире их настоящие личности, настоящие воспоминания просто исчезли.

— Уверен, Селянка просто потрясена пропажей страницы, не так ли? Без следующей части сценария мы не знаем, как действовать, — обеспокоенно сообщил Кайто, — Так что ее можно понять. Все мы здесь несколько не в себе, и я сам тоже.

Следующая часть сценария… Первый акт ‘Безумной∞Ночи’ был окончен, значит, сейчас уже второй. Но я никак не могла вспомнить, что же в нем должно происходить. Я даже и не заметила, какая череда странных событий произошла за последнее время. В моей памяти будто затуманило часть воспоминаний — я не могла вспомнить ни продолжение пьесы, ни что прочла в том письме.

Внезапно я увидела на стеклянном столике книгу, озаглавленную… ‘Безумная∞Ночь’! Ахнув, я схватила книгу. Вот он, сценарий, о котором шла речь! Я судорожно начала его перелистывать и обнаружила, что в середине вырвана страница. Попытавшись заглянуть дальше, я поняла, что… хотя и вижу текст, но не могу его распознать. И все дальнейшие страницы оставались для меня нечитаемыми, как я ни листала сценарий.

Все, что я помнила из сюжета — первое действие, которое уже окончилось. Как и все остальные, я не могла читать сценарий дальше. Что это вообще значит? В глазах у меня потемнело, и, пытаясь не выдать желание закричать, я медленно положила сценарий на место, а затем убрала дрожащую левую руку в карман и вцепилась в лежащий там платок. Пугающее предположение, таившееся в уголке сознания еще с утра… Как я ни отрицала его возможность, но теперь его уже невозможно было отрицать.

Все говорили, что время остановилось из-за того, что пропала следующая страница, и они теперь не могли перейти к следующей сцене. И, как я ни старалась, я не могла вспомнить эту самую сцену. И еще этот странный сценарий, который я не могла воспринять, если пыталась проскочить вырванную страницу. Это могло значить, без сомнения, только одно: я уже заняла свое место главной роли в мире спектакля, а значит, подчинялась его законам.

И только я знала, что этот мир нереален…

Похоже, все на самом деле стали своими персонажами. Я не раз спрашивала их о реальном мире, но они не отзывались. Не считая уже того, что Рин и Лен стали куклами, и никто даже не заметил, что что-то не так. Они действительно превратились в странноватых обитателей поместья из ‘Безумной∞Ночи’, которых я видела в первом акте. Это были не настоящие люди — только фальшивки, созданные выдуманным миром.

Куда же делись настоящие? Или, может быть, у них как раз все в порядке, только я одна заперта в этом мире? Может, я ‘внутри’ пьесы? И что тогда может вернуть меня к реальности?

Я любила играть на сцене и любила пьесы. Мир спектакля всегда избавлялся от грубых, нелепых и неинтересных сцен, составлявших большую часть настоящей жизни, оставляя только прекрасные и драматичные сцены, приглашая зрителя в сон наяву. Именно поэтому с самого юного возраста я хранила мечту когда-нибудь переместиться в одну из таких историй взамен на свой реальный мир. Поэтому в этой пьесе я полностью перевоплотилась в Селянку и как будто переместилась в ее жизнь.

Но теперь, когда моя мечта сбылась, я не чувствовала удовольствия — только бесконечный ужас перед ложной реальностью.

Я не хотела смотреть в глаза остальным, поэтому перевела взгляд на белые лилии, стоявшие в вазе на стеклянном столике передо мной. Какие прелестные… Я потянулась к ним, чтобы вдохнуть цветочный аромат и хотя бы так успокоиться. Но цветы, только что казавшиеся настоящими, составляли одно фальшивое целое с вазой. Когда я попыталась достать цветы, они не только не отделились от вазы — даже вода в ней не пошла рябью.

Мег зашла в комнату и подала мне и Кайто по чашке чая. Я поблагодарила и трясущейся рукой взяла чашку. Ах… Рука дрогнула и выронила ее. Изящная чашка упала на столик и с громким звуком —

Пальцы чуть дрожали, но я бережно донесла чашку до рта. Чистый аромат Бергамота с примесью молочного сладкого запаха дошли до моего нюха, и я облегченно вздохнула. Мэг стояла рядом, улыбаясь — похоже, она наблюдала за мной с интереом.

Но я же была уверена, что уронила чашку, так почему же? Дежавю… Как это уже случалось раньше. Я очень отчетливо видела, как чашка раскалывается надвое. Может быть, меня так часто обвиняли в неуклюжести, что я начала воображать свои возможные неудачи заранее? Может быть, я была хоть немного не такой неуклюжей, как казалась себе. Крепко держась за чашку — довольно неудобную для руки — я чувствовала себя так, будто держала ее уже не раз.

— Да, наша горничная мастерски делает чай. Как бальзам на душу, верно? — заметила Мейко с теми же точно интонациями, что в первом акте, и вдруг рассмеялась, — Ах боже, ведь эта реплика уже была!

Мэг действительно не раз делала великолепный чай для всей труппы в комнате отдыха. Это она умела безупречно. Я впервые попробовала ее роскошный чай с молоком сразу после прихода в труппу. Я тогда сломала реквизит для пьесы, и мастер по реквизиту рассердилась на меня, после чего все начали давать мне советы о том, чего я не знала, и мне было очень неприятно из-за всего этого. Я спряталась в реквизитной мастерской, пытаясь додуматься, как бы мне починить хоть что-то, и вдруг появилась Мэг. Она поставила передо мной чашку чая и скрылась, не говоря ни слова. Один только глоток заставил меня выпустить сдерживаемые слезы и наконец почувствовать себя лучше.

Конечно, починить я ничего не могла, зато как следует извинилась перед мастером по реквизиту, и она меня простила. А когда я поблагодарила Мэг за чай, она просто улыбнулась и ответила:

— Нет ничего лучше от всех печалей, чем чашка чая!

Я представила ее настоящую, сравнивая с Горничной, стоявшей рядом со мной, и мне вдруг стало больно и одиноко без нее. Так близко и как же далеко!..

Допив чай, я осторожно вернула чашку на блюдце. Все это время, пока я была погружена в мысли, остальные обсуждали пропавшую страницу. Время от времени кто-нибудь раздраженно повышал голос. Настрой в компании был еще более напряженным, чем когда-либо.

— Страницу вырвали… Видимо, кто-то из нас, не так ли? И кто же это мог сделать? — Леди чуть вскинула брови, оглядывая всех с подозрением.

— Простите, госпожа, но вы торопитесь с выводами, — напомнил Дворецкий.

— Тороплюсь? А по-моему, это наш дворецкий стал… Слабоват глазами! Разве не очевидно, что ее вырвали, посмотри уже внимательно! Видишь, нет?! Невооруженным глазом видно, что ее выдернули так грубо — не иначе, чтобы украсть!

Дворецкий от такого оскорбления помрачнел, считая слова девушки жестокими.

— Ахахаха! Кто-то ее унес!

— На-верняка! Не-сомненно! — хохотали куклы, — Кто же это был?

— Сценарий все время лежал в ящике старого стола в зале. Вы ведь постоянно там играете — никто не видел преступника?

— Никто ни-чего не заме-тил! — покачали головами близнецы.

— Гм, страница была вырвана — и, похоже, очень грубо! Не думаю, что можно судить о личности похитителя по этому… Однако вырванной страницы нигде рядом не было, так что вывод очевиден… — рассудительно начал Хозяин, спокойно наблюдавший за ссорой, — Один из нас вырвал страницу и спрятал ее. Кто же?

Напряжение в гостиной достигло пика, но никто не мог ничего поделать, кроме как увеличить его. Все только молча смотрели друг на друга с недоверием.

— Ни-кто не призна-ется?

— Разумеется: если, предположительно, похититель кто-то из нас, то, конечно…

— Но кто бы и попытался? И для чего?

— Что-бы соз-дать нам пробле-мы, конечно!

— Боже… возможно, этот человек просто не хотел, чтобы следующая сцена произошла? — предположила Леди.

— Есте-ственно! Он хотел уни-чтожить пьесу! Ахаха, как за-бавно!

— Но тогда бы у похитителя тоже были проблемы… Пьеса не может двигаться дальше и для него тоже.

— Эм… — наконец вмешалась я, прерывая свое долгое молчание. Все одновременно обернулись ко мне, — Если без страницы пьесу нельзя продолжать… Что в этом плохого? В смысле, ну… вы же можете теперь делать что хотите, и…

Если весь мир был пьесой, то все актеры, жившие в нем, могли действовать только согласно сценарию. А если следующей сцены больше не будет? Тогда всем будет просто нечего делать, как и сейчас. Но разве плохо оставаться в таком застывшем состоянии?

— Актеры существуют только потому, что существует сценарий, — слегка нахмурился Хозяин, — Наша жизнь основана на реальности пьесы. И что же случится, если сценария не станет? Тогда само наше существование прекратится в тот же момент. Вы не думали об этом?

— А?..

— Верно, это трудно даже вообразить, — с отчаянным видом продолжил Хозяин дома, — Мир без сценария… Это просто непостижимо. Если представление не завершится согласно сценарию… То весь этот мир станет не нужен. Раз мы существуем по сценарию, то нам всем придется исчезнуть. Повредить сценарий — значит превратить представление в хаос.

— Все пропа-дут! Мы умрем! Нет-нет! — зашумели куклы, — Всего ми-ра вооб-ще не ста-нет! Но если это бу-дет со всеми, не так стра-шно, правда?

— Что?! — Леди в негодовании поднялась с места, — Отец, эти куклы просто невыносимы! Нельзя ли от них уже избавиться? Меня тошнит от этих двоих…

— Они слишком разошлись, — осадила близнецов Хозяйка дома, — Вы понимаете, что вас самих заподозрят в краже?

— Вы злая! Это неправ-да!

— Это не мы! — обиделись близнецы.

— А кто же еще, м? Кто? Если признаетесь сейчас — может, я не буду слишком зла на вас, — потребовала Леди с яростью в глазах.

— Мадам, вы слишком распаляетесь из ничего, — заметила Горничная, — На самом деле, то, как вы бросаетесь на всех с подозрениями, и ваша раздражительность… Может ли быть, что вы сама…!

— Ну вот уж не глупи! Не пристали мне такие выходки, — огрызнулась Леди, — Изорвать сценарий… На такое способен только совершенно безумный человек! Как насчет, например, тебя, чудачка?! Тебе так хотелось чего-нибудь нового, так уж было скучно, что ты сама решила создать приключение?

— Ох, как вы бессердечны! Я всего лишь усердно служу этому дому и его обитателям, разве нет? — обиделась служанка, — А если вам хочется кого обвинять — так обвиняйте Дворецкого, он подозрительнее меня, это точно!

— Меня-то за что подозревать? — удивился Дворецкий, — Кому, как не мне, желать этому дому спокойствия…

— Даа? — вдруг встряли близнецы, — Но ведь больше все-го шансов, что виноват имен-но дворецкий! Это ведь он поз-же всех ложится!

— Да-да-а! И встает рань-ше всех!

— Если уж вы решили рассуждать таким путем, — прервал дворецкий, — То что насчет вас двоих? Вы вообще не нуждаетесь во сне, поэтому бодрствуете днем и ночью. Мне кажется, у вас двоих гораздо больше возможностей, чем у меня.

— А, ну вер-но!

— Ты прав! — закивали куклы.

— Гм, а ведь они могли и сообща действовать. Горничная и дворецкий все время перемещаются по дому вместе, и никто ни в чем их не заподозрит — это ведь их работа, не так ли? — заметила Хозяйка дома.

— Ес-ли поду-мать, Хозяйка, вы все э-то время такая мра-чная… Что-нибудь случи-лось?

— Н-нет… Ничего, — растерялась женщина.

— Скажите, матушка, вы что-нибудь знаете?

Я знала, что эти люди не могли быть теми, кого я знала, настоящими. Но все равно ‘они’, как две капли воды похожие на тех, кто всегда готов был помочь друг другу, сейчас ссорились, обвиняли и подозревали друг друга. Разворачивающаяся передо мной бестолковая сцена причиняла настоящую боль.

— В любом случае, ситуация для всех неприятная. Пьеса остановлена, ход сюжета прерван — такое осквернение пьесы не должно продолжаться. Нам вернется эта ошибка, и мы вынуждены будем заплатить. Вообще исчезновение этого спектакля… и наше — только вопрос времени.

Осквернение?! Не может быть!.. Та сцена в первом акте… Неужели дело в моей ошибке? Спектакль не прошел по сценарию, и ‘Безумная∞Ночь’ была испорчена. И вот в наказание… Неужели это проклятие Бурле заперло меня в мире пьесы? Если мои действия разгневали мистера Бурле, человека, создававшего миры своими пьесами…

Если так, то что же с остальными? Что, если они тоже в ответе за мою ошибку, вместе со мной заперты в спектакле и невольно стали ее частью? От этой страшной идеи я задрожала всем телом.

— Эй, ну что же вы? Давайте просто успокоимся, — остановила Горничная, — Именно этого вор и хотел, я уверена — заставить нас разругаться. Выпейте чаю и расслабьтесь. Мисс Селянка, не желаете еще чаю?

Чай с молоком, чтобы успокоить сердце… Как же я раньше не заметила? Аромат чая ничем не отличался от того, что обычно делала Мэг, и все же здесь… Значит, они действительно были настоящими людьми, застрявшими в этом мире! Они просто лишились памяти и стали частью декораций!..

— Это… я..?

Во всем, что случилось с ними, была моя вина. Это я — преступница, провалившая пьесы, и все, что случилось — моя кара за испорченную постановку утраченного сценария Бурле: быть запертой в выдуманном мире вместе со всеми остальными, одной из всех знать правду и теперь восстанавливать пьесу в одиночку. Осквернившие пьесу Бурле будут прокляты, исчезнут со сцены и встретят свою смерть; видимо, эта старинная легенда была не простой выдумкой, которую много лет преувеличивали и считали правдой.

Так сильно я еще ни о чем не сожалела и никогда еще не корила себя. Сердце ускорило темп, я стиснула зубы, пытаясь унять дрожь в руках.

— Хочу домой…

Домой, в реальность. В мир, где все будет нормально… В глазах помутнело от слез, и я расплакалась. Все удивленно уставились на меня:

— Мисс Селянка, вы в порядке? Вам так хочется вернуться домой?

— Ну не переживайте. Вот закончится пьеса, солнце встанет — и вы отправитесь домой, правильно?

Значит, я не могу пойти домой, потому что спектакль остановлен. Однако если действие продолжится, то Селянка сможет покинуть поместье. Но смогу ли я на самом деле вернуться домой, если пьеса правильно завершится? И куда? Если повезет, то ‘отправиться домой’ означает назад в реальный мир. Если я смогу исполнить свою роль так, как хотел бы Бурле, следуя сценарию, и привести все к финалу…

— Не плачьте, мисс Селянка. Уверена, мы найдем следующую страницу и закончим спектакль, — Хозяйка дома ласково погладила меня по голове. Ее аккуратно покрашенные красным лаком ногти… Несомненно, это была рука Мейко. При этой мысли я увидела актрису в персонаже и снова расплакалась. Если я действительно создала эту ситуацию, в которой все подозревают друг друга, обвиняя каждого в том, что он ‘совершил ошибку’. Но на самом-то деле сам этот мир был одной большой ошибкой. Это был не их настоящий мир.

— Как насчет того, чтобы на время забыть о виновнике? — предложила Хозяйка, — Нужно просто найти страницу и продолжить пьесу.

— Хорошо! Может, мы и не знаем, кто ее взял, но ведь можно обыскать дом и найти ее! — подхватила Леди, — Поместье большое, но ведь где-то страница точно есть! На поиски!

Возможно, расплакавшись от стыда, я заставила атмосферу в компании несколько разрядиться. Даже дамы, растеряв свой воинственный настрой, постарались привести всех к перемирию, хоть и не к полному миру. Я вытерла слезы и вскинула голову.

— Если кто-то из нас и украл страницу — нет смысла подозревать друг друга без оснований. Надо просто искать страницу, но помнить, что вор где-то среди нас.

— А что ес-ли вор не сре-ди нас? — снова захихикали куклы.

— То есть, кто-то кроме нас бро-дит по особ-няку?

— Все окна и двери запереть. Мы все помогали их закрывать, не правда ли? Никто не мог зайти, — возразил дворецкий.

— Ого! Тог-да кто-то обма-нщик!

— И все-таки сомневаться в других сейчас бесполезно. Нужно разделиться и отправиться на поиски, — Дворецкий внимательно глянул на Хозяина, видимо, ожидая приказа.

— Тогда надо разделиться и пойти искать. У нас мало времени, — напомнил дворянин, — Если мы даже и найдем страницу, но на спектакль не хватит времени — все усилия пропадут.

Следуя приказам Хозяина, Дворецкий составил схему поместья и разложил ее на стеклянном столике. Все принялись решать, кто где будет искать. Мне нельзя было просто сидеть и предаваться рыданиям — все-таки это я их в это втянула. Кто-то из них знал правду. Надо было быть начеку. Я должна была привести их в норму… И в реальный мир.

________________