Ночь с плохим концом (Новелла) - 6 Глава

Хозяин дома раздал все необходимые указания, и мы отправились во вверенные нам части поместья. Дом был слишком большим, а времени искать всем вместе не было, так что семерым пришлось разделиться. Группам было сказано обыскать как можно быстрее почти тридцать комнат, а также залы, лестнице и коридоры. Хозяин, Леди и Мальчик-кукла направились на второй этаж, а Хозяйка, Дворецкий и Девочка-кукла — на первый. А Селянка, которая совсем не знала особняк, так как в нем не жила, могла присоединиться к кому угодно из семерых.

Хозяин направился направо от лестницы, в южную часть второго этажа. Юго-восточная кладовая, запретная комната рядом с ней, комната Хозяина и Хозяйки, юго-западный кабинет, комната для коллекции антиквариата и гостевая комната номер 8 — всего шесть комнат и коридоры вокруг них.

На северной стене запретной комнаты на втором этаже можно было увидеть огромную картину, на которой была изображена девушка, танцующая в одиночестве посреди леса. Один только размер картины заставил меня остолбенеть. Героиня картины была почти с меня размером. Хозяин поместья сказал, что на первом этаже есть такая же картина и еще одна запретная комната.

Запретные комнаты, как выяснилось, были заперты уже иного лет и никогда не отпирались. Когда нынешний хозяин унаследовал дом от своего деда, они уже были закрыты, а так как даже у бывшего владельца ключей не было, то, чтобы зайти в комнату, пришлось бы ломать дверь. Но необходимости так и не возникло, так что комнаты оставались запертыми. Мы проверили дверь на всякий случай, но не похоже было, чтобы она когда-то открывались, так что мы решили, что никто не мог оказаться в комнате, и оставили в покое эту комнату, обратив внимание на остальные пять.

Сначала мы отправились в юго-восточную кладовую. Когда открылась дверь, Хозяин изумленно округлил глаза. Пытаясь не обольщаться, что мы уже почти нашли страницу, я зашла следом за влетевшим в кладовую мужчиной. Но он поднял лежавшую на полу швабру и в молчаливо задумчивости оглядел ее.

— Эм… Что-нибудь не так со шваброй? — неуверенно спросила я.

— Ну, никто обычно не заходит в эту кладовую, — задумчиво отозвался Хозяин, — Просто стало интересно, почему эта швабра лежит на полу, а не стоит рядом с остальным инвентарем.

— Лежит? Может, кто-нибудь ей воспользовался и не поставил на место?

— Наша горничная, какой бы она ни казалась, очень трепетно относится к порядку. Не может быть, чтобы она обошлась с инвентарем так беспечно. Но если кто-то был в этой комнате — тогда, может…

— О! Так вы думаете, что похититель мог спрятать страницу там, где никто обычно не бывает? Правильно?

— Да, — кивнул дворянин. Я принялась обыскивать комнату, взволнованная шансом найти страницу прямо сейчас. В комнате помимо хозяйственного инвентаря было полно неиспользуемой мебели и приспособлений, и на всем лежал толстый слой пыли. Мы осмотрели каждый уголок кладовой, но не нашли ничего даже похожего на страницу. Хозяин дома на всякий случай передвинул всю крупную мебель, чтобы проверить под ней, но это тоже не принесло плодов.

Кладовая, бывшая в полном порядке, после поисков превратилась в настоящую свалку, почти все, хранившееся в ней, оказалось свалено у входа. Если кто-то в следующий раз попытается зайти в комнату, вещи свалятся и перекроют вход… Да нет, вряд ли. Но когда я попыталась поставить все на места, дворянин меня остановил. Нужно было обыскать еще много комнат, так что наводить порядок времени не было — так он сказал.

Не тратя времени на разочарование, мы поспешили в соседнюю комнату, принадлежавшую хозяевам. Я слегка напряглась, заходя в комнату, обставленную в свежем голубом цвете. Неважно, что это была комната, едва означенная в пьесе для фона — она все же оставалась спальней благородной супружеской пары: изящная хрустальная люстра, легко вписывавшаяся в интерьер, царственная постель с пологом, гардероб с поразительным множеством платьев и костюмов — и очаровательный набор из шкафчиков, кресел и стола, с первого взгляда выдававшие детальную и трудоемкую работу. Мы перерыли всю комнату, смотря во все глаза, но ничего не нашли и здесь.

Завершив поиски в хозяйской спальне, мы перешли в кабинет, в котором вернее всего можно было надеяться найти пропажу. Но солидный антикварный письменный стол не предложил ничего, кроме пересохшей перьевой ручки, и в ящиках тоже ничего не обнаружилось. Хозяин обыскал книжные полки, изящным жестом доставая каждую книгу, пролистывая играючи пролистывая ее тонкими пальцами и возвращая на место — все до последней, а затем негромко вздохнул.

Мы уже обыскали половину комнат — и ни единого следа пропажи. Я начала падать духом. Однако либо Хозяин дома волновался не так, как я, либо ‘постоянная холодность и несгибаемость’ было его точным описанием… Буквально. По крайней мере, никакого разочарования он не показал.

Настоящий Кайто был добродушным и мягким, имел слабость к женщинам и часто улыбался. Но выражение лица Хозяина дома не потеплело ни на градус с самой нашей встречи. Персонаж оказался полной противоположностью актера, игравшего его. И все же зная, что Кайто был из зажиточной семьи, и, запомнив его отработанные манеры, создававшие образ человека из дворянского рода, я теперь не могла отделаться от ностальгического чувства, что этот человек и был Кайто.

Да, странно, что я думала с ностальгией о тех, кого видела всего несколько часов назад, но от этого было никуда не деться. Возможно, в поисках страницы я могла бы найти какую-то подсказку, наблюдая за ‘персонажами пьесы’. Нет, я никого особенно не подозревала, но если вором был кто-то из обитателей дома, я должна была хотя бы попытаться догадаться.

Закончив с кабинетом, мы направились в комнату с коллекцией Хозяина поместья. Еще не совсем открыв дверь, я ахнула от удивления. Едва войдя в комнату, я замерла, не в состоянии отвести взгляд от представшей моему взгляду коллекции: заботливо расставленных в комнате бронзовых статуэток, скульптур, оружия, украшений, декоративных и ювелирных украшений — старинных, величественных, поражающих воображение и немного причудливых вещей, никогда раньше мной не виденных.

— Удивлены? Эта коллекция антиквариата переходит в нашей семье из поколения в поколение. Большую часть этого я получил от деда, но некоторые куплены лично мной, — Хозяин легкой походкой зашел в комнату. На одной из стен были развешены маски из разных времен, стран и культур — ни одна, кажется, не повторяла другую. Одна напоминала вампира, другая — какого-нибудь царя чудовищ, третья — античную богиню.

— Ого, у этой маски такой нос…

— А, она изображает тэнгу, бога одной маленькой страны на востоке, — пояснил владелец коллекции.

— Это бог? Страшный какой…

— В восточных странах есть множество религиозных традиций, совсем непохожих на наши. Например, в одной из них издревле сохранилось многобожие. Например, в одной части эта маска символизирует бога, а в другой — ёкая, то есть чудовище.

— Вот как… А вы много знаете.

— Ну, это ведь мое основное увлечение, — заметил Хозяин дома. Если подумать, несмотря на непохожесть, Кайто и его персонаж разделяли любовь к коллекционированию. И увлеченность Мэг детективами отражалась в жажде приключений Горничной. Схожесть между персонажами и актерами ‘Безумной∞Ночи’ предстала передо мной в ином свете.

В реальности я во время представления сломала часы, которые Кайто с таким трудом добыл, и собиралась спросить его, как их починить… Так что при виде того, с какой осторожностью и бережностью Хозяин осматривает свою коллекцию, мне стало снова стыдно за оставленные в сломанном виде часы.

— Это напоминает мне… Кай… Одного моего друга, который тоже коллекционирует такие вещи, — быстро поправилась я, — Я сломала часы, которые были ему важны. Не знаю, можно ли их еще починить, да и извиниться я не успела… Надеюсь, скоро смогу сделать и то и другое.

Ну зачем я только оказалась здесь? Ах да, это ведь тоже моя вина.

— Все материальное рано или поздно будет уничтожено старостью, — заметил дворянин, — Это неизбежно, ведь ничто не вечно. Не нужно так переживать об этом, — посмотрев на меня, он продолжил, — Даже самые изумительные творения рук человеческих истлеют без должного ухода. Не потому ли люди так хотят их уберечь?

— Может быть, — осторожно согласилась я.

— А вы? Разве вам не хочется сохранить ценности, доставшиеся от предков?

Ценности… моих предков? Я оглядела старинные вещи, которыми была заполнена комната. Эти ценности дворянин получил в дар от своей семьи, хранившей коллекцию много поколений. Но мои ‘ценности’ — это ничто иное как пьесы Бурле и его компания. Конечно, я хотела их сохранить! Я даже пришла в труппу, чтобы показать будущим поколениям бесценное наследие великого сценариста.

— Да! — воскликнула я, — Я хочу передать сокровища прошлого будущему в целости и сохранности. Даже если времена изменятся и изменится их форма, я хочу, чтобы они никуда не исчезли, чтобы их былые достоинства остались при них.

— Даже если форма изменится… Вот как. Но все может разительно перемениться с ходом времени. Можно сказать даже, что все в будущем будет совсем не таким, как в прошлом, — по лицу Хозяина нельзя было угадать ни радости, ни печали. Он внимательно рассматривал старинную куклу, когда-то пышно украшенную и одетую в яркое платье. Но со временем алая ткань выцвела и порыжела, и позолота с диадемы слезла. Можно ли было сказать, что эта кукла стала ‘совершенно не такой’, даже предположить, что это уже не та кукла? Даже если много лет назад она была самой красивой куклой в мире, сделанной самым искусным кукольником, можно ли было назвать эту жуткую, наполовину рассыпавшуюся вещь красивой? Что если, починив ее современными средствами, мы лишим ее того, что было ее сутью?

Я осторожно взяла куклу в руки, чтобы посмотреть, не спрятана ли страница в ней. Но внутри ничего не было, кроме пожелтевшей ваты.

*****

Я рассмотрела каждую маску, статуэтку и скульптуру вдоль стены. Последние возвышались на своих постаментах, тяжело смотря сверху вниз. Мой взгляд остановился на большой статуе, прикрепленной над моей головой. Это была всадница с двумя воздетыми к небу длинными мечами и лицом, искаженным в боевом кличе. Казалось, она в любой момент готова атаковать и просто застыла во времени. Мечи в ее руках, кажется, были настоящими.

— Нравится? Это валькирия, богиня из скандинавских мифов. Меч в ее левой руке — это меч моего деда, с которым он защищал своего короля и шел на поле боя, будучи вассалом. Теперь, по прошествии многих лет, это только семейное сокровище. Под ее защитой, как видишь.

— Валькирия? — переспросила я.

— Да, одна из богинь войны. Ее имя происходит из древненорвежского, от слов, значивших ‘выбор’ и ‘павший в бою’ — иными словами, ‘избирающая павших’.

— Одна из…? А есть и другие?

— Да. Валькирий, как обычно считается, девять.

— Девять…

— Число, на самом деле, отличается в зависимости от традиции.

— Значит, у нее были боевые подруги?

Я медленно обернулась посмотреть, нет ли рядом других таких воительниц, и наткнулась на близстоящие доспехи. В этот момент…

— Берегись! — Хозяин дома, стоявший рядом, оттащил меня в сторону, и рядом раздался громкий звон. Я удивленно обернулась. На месте, где я стояла только что, на полу лежал меч. Медленно подняв взгляд, я с испугом глянула на статую. Рука богини прямо над моей головой сжимала только пустоту. Толкнув доспехи, стоявшие рядом с ней, я задела статую и выбила меч из ее руки.

— Еще бы секунда — и… Слава богу, что все в порядке. Вы не пострадали? — обеспокоился мужчина.

— Спасибо вам, я в порядке. Простите! Этот меч… он цел? Надеюсь, я его не разбила…

— Переживать не о чем, — успокоил Хозяин, — Но все же надо беречь наследство деда, чтобы не прогневить валькирию. Подождите-ка, я схожу за лестницей.

Он поднял меч и направился в кладовую за стремянкой. Нужно было вернуть меч на законное место в руке статуи. Оставшись одна, я с облегчением опустилась на пол. Опоздай дворянин хоть на миг, и последствия были бы ужасными. Меч-то был настоящим. Одна мысль о том, что он упал бы на меня хотя бы с метровой высоты, пугала до дрожи.

Идеально отполированный пол был прохладным и довольно удобным. Я быстро успокоилась и отошла от испуга. Страшнее в моей жизни, пожалуй, еще ничего не было. Сердце все еще билось немного сильнее обычного… Но надо было быстро взять себя в руки. Я поставила ладони на пол, чтобы холод паркета остудил меня поскорее.

Проведя ладонью по полу, я почувствовала что-то шероховатое и опустила взгляд — что это? На идеально гладком полу оказалась глубокая царапина — похоже, от упавшего меча.

— Я его поцарапала…

Путь этот дом и был только декорацией, но мне жалко было повредить такой чудесный и гармоничный особняк. Я поднялась на ноги, чтобы получше рассмотреть ущерб.

— А? Это кровь?

Еще раз осмотрев след от меча, я заметила внутри пятнышко чего-то красного. Медленно оглядев пол, я обнаружила еще несколько царапин. Я не видела, как упал меч; может, он упал, порезал пол, а затем отскочил и оцарапал его еще где-то? Нет, не может быть. При внимательном взгляде все следы оказались одного размера, всего пара сантиметров. Но ведь первый удар и последующие не могли быть с одинаковой силой. Значит, эти царапины не могли появиться только что.

И что это за красное пятно в одном из них? Я провела пальцем по нему и поежилась. Может, это чья-то кровь ? Только сейчас она совсем высохла, поэтому я представления не имела, когда или почему она тут появилась. Не может же быть, что кто-то так же, как я только что, уронил на себя меч…?

Я пугливо подняла взгляд на статую, словно проверяя, не сдвинулась ли она с места. Воительница, хоть и с пустой левой рукой, все еще застыла в воздухе в героической позе. За дверью послышались шаги: Хозяин дома принес стремянку.

— С остальным я разберусь. Не пойдете помочь остальным на первом этаже? Там комнаты просторнее и вещей больше, так что там может пригодиться помощь. Раз нас еще не позвали, так что я сомневаюсь, что страница уже нашлась. Нужно спешить, пока время для представления не истекло…

— Время для представления? — я уже слышала эту фразу раньше, на общем сборе в гостиной.

— Время, отведенное на то, чтобы сыграть пьесу, ограничено. У нас его еще достаточно, но нужно найти страницу поскорее и перейти к следующей сцене. Уже… — мужчина сделал паузу и закрыл глаза, собираясь с мыслями, — Прошло около трети всего времени, — он открыл глаза и снова стал серьезным, строгим и немного печальным.

— А, насчет времени… Откуда вы знаете, сколько осталось? Здесь где-то есть часы?

— Единственные часы в поместье — те, что в зале. И сейчас они стоят.

— Ну и как же тогда…?

— У каждого из нас есть внутреннее чувство пьесы. Захотите узнать, сколько времени осталось — просто мысленно спросите себя.

Я повторила за ним, закрыв глаза и сосредоточившись. И каким-то образом ощутила, сколько времени прошло и осталось для пьесы. Да уж, не было смысла отрицать — я действительно стала частью пьесы. И когда я это осознала, мне стало страшно от того, в чем я участвовала. Если следующая страница вообще не найдется и время истечет… Неужели все мы, весь этот мир и я сама просто исчезнем с лица земли?

*****

Я оставила Хозяина дома и направилась по коридору к лестнице, ведя рукой по стене. Мне сказали, что больше всего вещей в кухне и гостиной на первом этаже, так что надо было помочь с ними Хозяйке и Горничной.

По ходу поисков страницы мне надо было заняться и другими важными делами: найти способ вернуться в реальность и исследовать этот мир со всеми его тайнами. Ведь я не знала наверняка, вернемся ли мы домой после того, как найдем страницу и доиграем спектакль до финала.

Все, кажется, больше боялись, что в результате повреждения пьесы исчезнет весь их мир. А что если вдруг исчезновение мира означает возвращение в реальность? Тогда — извините, но я предпочла бы разрушить этот мир поскорее, чтобы вернуть настоящих актеров. Потому что реальный мир помнила только я.

Надо было еще подумать о том, кто мог украсть страницу. Какую цель преследовал этот поступок? Может ли быть, что похититель, как сказала Леди, просто не хотел, чтобы произошла следующая сцена, не хотел ее разыгрывать? Но может ли кто-то не хотеть разыгрывать сцену в этом мире, где воля сценария — закон? Если они действуют только по сценарию — разве не невозможно вырвать из этого сценария страницу?

Но, возможно, приказы сценария просто не были категорическими. Возможно, как в реальной жизни, сюжет только поддерживался силами постановщиков и сценаристов. Вполне возможно, в настолько нереально правдоподобной пьесе. Настоящие люди переносились в мир истории и подчинялись ему.

В реальности есть ‘сцены’, которые нельзя вырезать. И все-таки мое тело было перенесено в мир спектакля, следовательно, даже здесь ‘сцены’ того, как я блуждаю по дому, захожу в дамскую комнату, не слушаю чужие разговоры — в общем, всего, чего в пьесе бы не было, все-таки происходят.

Все мы люди, и есть вещи, которые мы не любим и не хотим делать. И многим актерам свойственна, грубо говоря, ветреность. Если они следовали пьесе не потому, что их тело двигалось само собой, а реплики дословно срывались с уст абсолютно машинально, то все они делали это в качестве raison d’etre — из чувства долга перед собой и своим миром.

Так что, если они действовали по своей воле, они вполне могли украсть страницу. В конце концов, совсем недавно они ссорились и подозревали друг друга. Но не значит ли это, что виновник хотел уничтожить не только этот мир, но и себя самого? Или, возможно, уничтожение мира не было самоцелью. Возможно даже, что если пьеса не закончится как следует, никакого исчезновения не произойдет.

Все это были только рассуждения: точно я ничего не знала. Слишком мало информации, судить было не по чему. Будь здесь Рин или Лен, с их-то светлым умом… Или Мэг, мастер логических суждений (несмотря на её взбалмошность), или чуткий и опытный Кайто, имевший на любой случай добрый и дельный совет Гаку, или всевидящая внимательная Мейко, или Лука и ее беспримерная интуиция, не знающая промахов…

Как бы меня сейчас успокоил разговор с кем-нибудь из них… Я знала, что нужно быть сильной и взять себя в руки, чтобы спасти всех их, но все же на мгновение меня охватило чувство невыносимого одиночества и, как всегда, зависимость от труппы.

— Ну почему так вышло? Ну почему…

… мы оказались заперты в этом мире? По моей ведь вине, правильно? За оскорбление Бурле и его пьесы… Я сжала в руке напоминание о бабушке, все еще надетое на левое запястье.

— Почему? Не потому ли, что страница украдена?

Я с удивлением обернулась на ходу и встретилась взглядом с Леди, стоявшей прямо за моей спиной. Когда она вообще…?

— Ах, стойте! Впереди! Ну стойте же!

— Впереди… Ой!

Леди ухватила меня за руку и оттащила назад — и я второй раз за день приземлилась на пятую точку. На меня тут же посыпался град возмущений девушки:

— Кхм! У вас что, совсем нет инстинкта самосохранения? В каких облаках вы витаете, барышня?! Вы едва не полетели вниз с лестницы, если бы не я — вы бы… Да вы чуть не убились!

Я только неловко рассмеялась, не решаясь ответить.

— Не над чем тут смеяться. И… и нечего меня так пугаться, выдумали тоже, — фыркнула Леди, — Я ответила на ваш вопрос и только-то. А по-вашему выходит, будто это я виновата, что вы едва не упали!

Но я действительно не ожидала, что кто-нибудь окажется совсем рядом. С ее-то точки зрения, она просто проходила мимо и услышала мои слова. Похоже, я просто думала вслух и не заметила этого. Я шла по коридору в раздумьях и, видно, дошла до лестницы, сама того не заметив. Даже в пьесе умудряюсь попасть в неприятности. Все-таки дурная это привычка — уходить в свои мысли и забывать о реальности. Я просто шла вперед, смотря перед собой и ничего особо не видя, поэтому чуть не свалилась с лестницы. Глянув вниз на длинную и крутую лестницу, я вдруг подумала: стоило только споткнуться — и я бы катилась до самого первого этажа, это точно. Хорошо, что Леди оказалась рядом. Если бы не она, я бы… Нет уж, даже думать об этом не хочу.

На секунду я вспомнила свой страшный сон о том, как кто-то упал с лестницы и убился, и содрогнулась. Глянув на Леди искоса, я поняла, что та все еще пытается меня отчитывать. Вопрос… Конечно, я не спрашивала именно Леди, но ее ответ был совсем не к месту. Реальность для меня и для нее значили разные вещи, и сама мысль о каком-то настоящем мире, который был отделен от этого, оказывалась для нее и других непостижимой. Так что все ложилось на мои плечи. Я не была слишком уверена в себе, но, как если бы я раздумывала над сюжетом пьесы, мне нужно было принимать как возможную любую идею, чтобы найти путь к правде. И все-таки…

— Может, у меня разыгралось воображение, и все это — очень реалистичный сон? Или, может быть, мир иной? Нет, что-то я пропустила. Но ведь…

— Что?!

Мои мысли вслух были прерваны надрывным воплем Леди. Она уставилась на меня, как на чудище, не скрывая ужаса.

— А… эм… — я непонимающе ответила на ее взгляд.

— К-какой это иной мир?! Как можно! Не надо тут, пожалуйста, нести такую мрачную чушь, ясно?! — накинулась девушка на меня с таким напором, что я невольно отступила.

— Ах, простите! Я просто думаю всякое… Ничего на самом деле всерьез не предполагаю. Я вас огорчила?

— Что? А, п-понятно. Ничего страшного, я просто, ох… — ее взгляд забегал, а слова, кажется, перекрыли горло. Так бывало с Лукой, когда она сильно волновалась; я только один раз видела ее такой. И сейчас Леди напомнила мне об этом случае: Лука тогда забыла о договоренности с важным спонсором — и на душе снова стало тяжело, — Я, кажется, видела, как что-то… Блеснуло за вашей спиной. И немного испугалась. Наверное, примерещилось…

Я обернулась и наткнулась взглядом на большой портрет на стене. И только. Может, это тот самый призрак, о котором говорил Хозяин дома? Не думаю. Я внимательно огляделась и ничего такого не увидела. Может, она приняла портрет за привидение? Осмотрев портрет, я почувствовала, что где-то уже видела этого человека. Челка, прикрывающая глаза, черный капюшон, чуть опущенная голова, приложенный к губам палец и бесстрашная улыбка.

— А этот мужчина на картине…

— Гм. Отец говорит, что он здесь с тех пор, как он унаследовал поместье от деда. По-моему, это ‘Барон фон Цилиндр’, как он говорил… Хотя странно, на нем же нет цилиндра.

Я встрепенулась. Барон фон Цилиндр — это сам Бурле, автор нашей пьесы?! Даже местный музей Бурле обладал лишь крохотным количеством вещей, связанных с жизнью загадочного сценариста. Среди них были и портреты, причем один из которых, предположительно, был портретом его дочери. На каждом из портретов гений был изображен в разных позах, но на каждом челка закрывала его глаза, а на голове была неизменная шляпа, за которую его в театре любя прозвали ‘Барон фон Цилиндр’… примерно так.

Если здесь его портрет — то это… Его поместье? Нет, кажется, кто-то говорил мне, что дом Бурле был прообразом особняка в ‘Безумной∞Ночи’. Я была так увлечена миром пьесы и потерявшими память актерами, что совсем забыла о самом сценаристе.

Бурле держал свою жизнь в тайне, и его смерть тоже окутана тайной. Если все это — расплата за осквернение его пьесы, то нам, может быть, нужно исполнить его желание касаемо пьесы? Скорее всего, он хотел, чтобы мы идеально воссоздали его мир таким, каким он его создавал, и завершили его гениальную работу. В таком случае, он должен быть где-то рядом, в этом мире. Как демиург, следящий за каждым нашим словом.

Но мог ли Бурле, так давно считавшийся умершим, все еще жить? Или это кто-то другой, разгневанный оскорблением кумира? Перед тем, как я оказалась в этом мире, я отчетливо слышала, как прозвучал зуммер и кто-то на расстоянии захлопал. Может, это и был человек, стоящий за происходящим. И если с этим начался кошмар, то мы должны выяснить, чего хочет создатель этого мира, и выполнить его волю.

Пока я знала наверняка совсем немного. Из-за пропавшей страницы ход пьесы остановился, но время, отведенное для нее, все еще шло. И где-то должен быть человек, руководящий всем этим — человек, заперший нас здесь за осквернение пьесы.

— Простите, что отвлекаю вас от раздумий, но… Если пойдете на первый этаж, будьте так любезны, спросите горничную, занята ли она еще своими чайными делами, — попросила Лука.

— Хорошо.

Леди окинула меня изучающим взглядом, но ничего больше не сказала и вернулась на длинную галерею перед лестницей.

*****

В зале я встретила Девочку-куклу: она снова сидела на корточках перед часами. ‘Я еще не привыкла видеть ее куклой, но ведь на самом-то деле она Рин, — напомнила я себе, — Мне страшно только потому, что она стала куклой,’ — и тихо подошла к ней. Голова куклы развернулась, как у совы, на 180 градусов ко мне — и я вскрикнула от испуга, машинально отшатываясь. На секунду мне показалось, что в стеклянных глазах чуть блеснуло что-то похожее на слезы.

— Чего изво-лите, мисс Селян-ка? — кукла захихикала. Этот смех был частью роли Рин, но, признаться, слышать его от настоящей куклы было на самом деле страшно. Рин нередко звала меня в пустую комнату отдыха посреди ночи и заставляла смотреть, как она неподвижно сидит, изображая куклу… Жутковатое было занятие. Ее актерская игра вызывала какой-то сверхъестественный страх; но сейчас, смотря на куклу, я явно чувствовала различие между игрой и настоящей куклой.

— Мм… просто хотела узнать, закончили ли вы поиски.

— Поч-ти закон-чила! — выпалила кукла, — Ни-чего не нашла! Скууу-чно!

— Ох…

— Давай-те в прят-ки! — вдруг предложила девочка.

— А? Но…

— Я бу-ду искать! — кукла не слушала моих вялых возражений, — Я счита-ю до двадца-ти, а вы прячьтесь! Раааз, двааа…

— Да погодите же, эм… — остановила я, — Меня послали помочь с поисками, у меня нет времени на игры.

— Аааа? Скууу-чно! — тут же обиделась девочка. Но ведь времени играть действительно не было: пока мы искали, отведенный на пьесу срок медленно истекал: Хозяин дома сказал, что время будет идти, даже если действие не продвигается.

— Прости! Но когда мы найдем страницу…

— А мы ее най-дем? — вдруг спросила кукла.

Я посмотрела на массивные напольные часы. В первом действии они остановились из-за моей оплошности, но Рин и Лен вытянули пьесу после этой ошибки. А эти часы… Они тоже остановились за минуты до полуночи.

— Если подумать… Нельзя ли как-то заставить время идти через эти часы?

— А? — девочка-кукла уставилась на меня с непониманием.

— Ну, стрелки. Если попробовать изменить время на циферблате вручную…Может, и действие сдвинется с мертвой точки.

— Так нель-зя. Не полу-чится, — вдруг очень серьезно произнесла кукла. Обычно веселая и улыбчивая, она, как мне казалось, должна была без раздумий поддержать меня…

— Эм… ну, может, можно хотя бы попробовать? — я протянула руку к стрелкам на циферблате, но крохотные ручки куклы удержали ее.

— Нет. Бу-дет беда.

— Беда?

Кукла не ответила.

— Эй, да что не так? У этих часов есть какая-то тайна?

— Кто-то умрет, — серьезно ответила кукла.

Умрет? Что это вообще значит? Если я сдвину с места остановившиеся стрелки, то случится что-то плохое… произойдет сцена, в которой кто-то умирает? Я глянула в глаза кукле, надеясь, что она скажет еще что-то, но она ответила только непреклонным серьезным взглядом. По ее глазам стало ясно: она ничего не скажет, но и стрелки тронуть мне не даст.

Мне вдруг пришло в голову: она и ее брат-близнец постоянно здесь — не потому ли, что они стерегут часы? И если, сдвинув стрелки, человек спровоцирует чью-то смерть, то не пытаются ли они предотвратить этот случай, охраняя часы?

Я медленно отвернулась от нее и снова обернулась к часам. Золотые стрелки поблескивали в свете люстры на высоком потолке. Посмотрев ближе, я узнала в них точную копию реквизита.

Те часы, что использовались в спектакле, были антикварными — Кайто выбрал их после долгих поисков. Но часы передо мной без преувеличения были как новые, без единой царапины. А стрелки? На вид было сказать трудно, но если часовая стрелка, как и у реквизитных часов, была острой, как нож…

— Не смей.

Низкий, настойчивый и подавляющий голос Девочки-куклы угрожающе зазвенел под высоким потолком просторного зала. Блеск кукольных глаз стал таким сильным и не терпящим возражений, что я поежилась и кивнула. Успокоенная, кукла подняла голову, чтобы смотреть прямо на меня, и бесшумно улыбнулась своей гнетущей ухмылкой.

*****

Я открыла дверь в гостиную, что была в зале сразу за лестницей. Внутри никого не было, только в тишине потрескивал огонь в камине.

На первом этаже были Девочка-кукла, Хозяйка, Дворецкий и Горничная. Кукле было поручено обыскать западную часть поместья: зал перед входом и две приемных по бокам от него. Хозяйка взяла на себя восточную часть: столовую, гостиную и гостевые комнаты 2 и 3. Горничная занялась комнатами к северу: уборной, кухней, своей комнатой, прачечной и бильярдной. Наконец, Дворецкий искал в южной части: ему достались подвал и запретная комната рядом, гостевые 1 и 4, его собственная комната и винный погреб под лестницей.

Наверное, гостиную уже осмотрели. Я открыла соседнюю дверь, которая вела в столовую, но здесь тоже никого не оказалось. Зато дверь в кухню была чуть приоткрыта, и из-за нее, когда я подошла ближе, стало слышно голоса. Заглянув, я увидела Хозяйку и Горничную, о чем-то с серьезным видом разговаривавших. Я прислушалась, дожидаясь удобного момента, чтобы зайти.

— И кто же тогда это сделал? Какие-то свидетельства есть?

— Свидетельство уничтожено! Ни на чьей памяти никаких материальных улик уже не было…

— О боже мой…

— Итак, все мы в одном месте… Иными словами, все в одних условиях, и это всему причиной. Мы вынуждены думать, что каждый — подозреваемый, каждый мог это сделать. Это был один человек, но мы уже думаем, что это все… невозможно установить причину…

О чем это они говорят? ‘Причина’? Они отошли дальше, и их стало хуже слышно, но из того, что я смогла разобрать… Они выяснили, кто похититель?

— Ну, не уверена, понимаю ли я точно, но, кажется, суть мне ясна. Как же все-таки хочется пить. Может, прервемся на чай? Я бы лучше выпила вина, но дворецкий будет вне себя.

— Ну вы же только выпили чашку! — фыркнула служанка, но я знала, что приказ она в любом случае выполнит. Горничная открыла буфет и достала сосуд с чаем. Кажется, стало поспокойнее. Стоит ли окликнуть их сейчас? Или…

— Итак, вино было отравлено, я права?

Отравлено?! Я замерла, держась за дверную ручку.

— На таком людном празднестве несложно отравить что-нибудь.

— Да, но в меньшей компании бы не подействовало, верно?

— Да… цель преступника… как минимум…

Увы, я больше ничего не смогла уловить. Может, из-за каменных стен и пола, которые поглощали звук и не давали ему разноситься. Надо бы подойти совсем немного ближе. Но если не быть осторожной, меня могут и заметить…

Пока я сомневалась, засвистел, закипая, чайник. Горничная достала из буфета две чайных чашки. С тихим вздохом я отступила в гостиную. Потом, видимо, Хозяйка и Горничная вышли в столовую и устроились за столом. Дверь между столовой и гостиной была чуть приоткрыта, но дамы меня не заметили. Я решила не показываться и дослушать беседу. Горничная отточенными движениями разлила чай по чашкам.

— Ну вот, он без молока.

— Простите. Я просто подумала, вдруг вам он начал приедаться, — ответила Горничная, — К тому же, вы не так уж любите чай с молоком, не так ли?

— Да, это имеет смысл.

Как это? Хозяйка пила столько чая с молоком, что Горничная решила, что он ей наскучит… Это разве было частью ее образа? Она любила алкоголь и имела к нему слабость — это я знала точно. А вот насчет пива и чая, особенно молочного чая, я была уже не так уверена…

— Итак, если мыслить в этом направлении… Кто может быть преступником?

Преступник? Наверное, речь о том, кто похитил страницу.

— В таком случае, виновен наверняка тот, кого подозреваешь при ближайшем взгляде.

— Почему же? Разве самый подозрительный — не тот, на кого подумаешь в первую очередь?

— Этого и добивается преступник, — возразила Горничная, — Сначала он создает впечатление, что все в одинаковых условиях, поэтому каждый с одинаковой вероятностью может быть виновником. Потом, если все задумаются и вспомнят ситуацию, они решат, что виновата прислуга. Но в то же время станет ясно, что у многих, кроме прислуги, была возможность отравить ее бокал. Следующий шаг — когда появляется ненатуральная улика, указывающая на слугу, детектив говорит, что кто-то пытается его подставить…

— Ясно, а потом?

— Потом выясняется шокирующая подробность, что отрава была не в вине.

— Что?! Это уж слишком внезапно. То есть, правда в чем-то совсем другом?

— Именно что в другом. Когда выясняется, что дело совсем в другом — это-то и есть вишенка на торте! Все были так уверены в отравленном вине, но вот выясняется, что нет! Прямо перед праздником все пили чай в гостиной, понимаете? Преступник использовал мышьяк — популярная штука у всяких убийц. А яд подействовал сразу после тоста на вечеринке. К тому же, она была не в лучшем состоянии днем раньше — спала плохо и часто просыпалась, поэтому была очень уставшей. Поэтому некоторая шаткость и легкий жар никто не приписал отравлению. Яд начал полностью охватывать организм только потом…

— Когда как раз все начали пить вино! Тогда есть только один человек, который мог это сделать, и это…

— Все правильно! Теперь понимаете?

— Да.

— Но госпожа, дело-то на этом не заканчивается!

— А?

— Почему, как вы думаете, жертва изначально была в таком дурном самочувствии?

— … Не хочешь ли ты сказать…?!

— Именно это и хочу сказать. То, что повредило ее здоровью — не какая-нибудь простуда. В каждую чашку чая, которую она пила, добавляли немного мышьяка. Правильно подбирая дозировку, преступник мог подстраивать и состояние жертвы. Яд должен был каждый раз только приводить ее в легкое недомогание. Не чувствуя ни вкуса, ни запаха, она и не подозревала, что чай отравлен.

— Ужасающе…

— И именно в этот день… горничная сделала свой лучший королевский молочный чай и подавала ей по чашке при каждом удобном случае. Самым сложным было подобрать предлог для каждого чаепития. Жертва, мягко говоря, предпочитала сидеть дома и не любила компаний, так что из дома она выходила редко. Но под постоянным воздействием первоклассного чая она изменилась — до такой степени, что начала находить поводы наведаться в соседнее поместье, одержимая вкусом чая…

Мое сердце забилось быстрее от того, что я услышала из разговора в столовой. Что это вообще значило?! Чай с молоком, который Горничная разливала каждый день, был очень вкусным, я бы даже назвала его первоклассным. Но ни лихорадки, ни головокружения я не испытывала… Да и пульс был в норме… наверное. И все же этот разговор нельзя было просто принять за пустую болтовню.

Мне хотелось как-то смирить свою панику, но я только продолжала накручивать себя страшными догадками. Надо было уйти скорее и успокоиться где-нибудь. Как только я тихо отступила от двери…

— Что вы тут делаете?

Я обернулась и наткнулась на Дворецкого. Остолбенев от страха, я не издала ни звука, но услышала, что двое в столовой собрались подниматься с места. Дворецкий решил сам сделать шаг и, толкнув полуоткрытую дверь, зашел в столовую. Наконец отойдя от испуга, я тут же последовала за ним. Госпожа и Горничная выглядели удивленными — хотя первая быстро снова улыбнулась. Горничная скрылась на кухне и принесла оставшуюся в чайнике воду.

— Боже мой… Сейчас не время для чая, сами знаете, — заметил Дворецкий.

— А? Ну чуть-чуть прерваться не помешает. Тише едешь, говорят, дальше будешь.

— А еще говорят — куй железо, пока горячо. Дело только в ценностях. Вам двоим только дай шанс отдохнуть. Это не очень хорошо.

— Ну господи! Вы слишком строги, господин дворецкий, — возмутилась Горничная, — Мы тоже искали изо всех сил, а не бездельничали, правда, госпожа?

— Мм?! А-а, да… — неуверенно согласилась женщина, — Мы уже осмотрели гостиную, толовую, кухню и бильярдную. Да, похоже, так. Верно?

— Тогда приношу извинения. И все-таки Господин приказал мне убедиться, что вы заняты порученным вам делом, — сообщил Дворецкий, — Так что вам следовало бы как следует сделать оставшуюся половину работы. И вам не помешала бы умеренность в передышках. Я достаточно прояснил?

— Дааа, — безразлично протянула Хозяйка, практически не слушая слугу.

— И да, господин дворецкий, может показаться, что мы только беседуем, но в этой беседе есть очень значительная суть! А еще госпожа сейчас лишена алкоголя и поэтому недовольна. Так что для хоть какого-то утешения я пытаюсь утолить ее жажду кофеином. Может, присоединитесь к нам?

— Я обеспокоен оставшейся работой, — вздохнул Дворецкий, — Я едва улучил момент для перерыва, чтобы наведаться к вам перед тем, как займусь остальными комнатами. Я скоро вернусь.

— Ох, это было холодно. Хотела бы я поскорее закончить и выпить бокал вина под бильярд или что-нибудь еще…

— Госпожа? — нахмурился слуга.

— Ну, я просто очень устала. А вы как, мисс Селянка? Давайте, передохните вместе с нами. Как насчет чашки чая? Ведь наша горничная мастерски делает чай. Как бальзам на душу, верно? Ах, сколько раз я это уже повторяла… Но ведь чай действительно чудесный.

Я молча стояла в стороне, не решаясь вмешаться в разговор, и Хозяйка предложила мне чаю — слово в слово как в прошлый раз. Засомневавшись, я не нашлась с ответом, но Горничная приняла это за согласие и занялась готовкой чая. Мне было очень интересно услышать продолжение. Интересно, ничего, если я спрошу?

— Эм… Касаемо вашей недавней беседы…

— А? Вы нас услышали?

— Н-ну… Я хотела вас окликнуть, но не могла подобрать момент. И вышло, будто я подслушиваю. Простите.

— Ничего страшного, — улыбнулась Хозяйка, — Всего только пустые сплетни. Моя горничная любит детективы, знаете ли. Так что время от времени она болтает о всяких идеальных преступлениях и прочих уловках. Я ее все равно, признаться, совсем не понимаю.

— Кхм! Просто рыться в комнатах было скучно, поэтому я попыталась выяснить детали происшествия. В конце концов, хоть какое-то представление о том, кто и куда мог спрятать пропажу, принесло бы пользу, не так ли?

— Ну, в таком большом доме найти единственный листок бумаги — сложная задача. И она начала: ‘Крупное событие! Предзнаменование чего-то знаменательного! Не миновать беды!..’ Ну я как-то и заслушалась. Ну, это на самом деле значительное событие, но…

— Только подумайте, госпожа! Это же кража, настоящее преступление! И я несомненно найду виновника! — заявила Горничная. Разговор ни к чему не шел, поэтому я прервала:

— Ну так, э… Что насчет отравления?

— А, это! Так мы просто обсуждали, как преступник мог украсть сценарий и не попасться сразу двоим близнецам, которые всегда в зале. Мм, а потом мы как-то перешли к тому, как можно сделать такое, чтобы никто не заметил… Да?

— Да, — кивнула Хозяйка, — Она заявила, что это невозможное преступление… А чтобы объяснить, как такое бывает, начала описывать убийство из какого-то детектива. Серьезно, вечно она перескакивает с одного на другое. То мы говорим о краже, и вдруг у нас уже убийство. Увлекается, ничего с ней не поделаешь.

— Когда я начинаю рассказывать — то очень распаляюсь, — подтвердила служанка, — Даже раскаляюсь!

— Так что как видите. Не нужно об этом беспокоиться — наш разговор не имел никакого важного смысла, — утешила женщина.

— Д-да, ясно.

Горничная закончила с чаем и поставила две чашки — для меня и Дворецкого. От аппетитного роскошного напитка поднимался теплый пар. Я внимательно наблюдала за горничной и не заметила никаких особых манипуляций… например, подсыпания яда.

Первосортный чай с молоком, в который горничная периодически подсыпала мышьяк, чтобы отравить соседку. После таких рассказов.. Может, он и не был связан с реальностью, но чая мне что-то больше совсем не хотелось. Дворецкий засомневался было, стоит ли прерываться, но чай был уже готов и он со вздохом решил подчиниться и присесть за стол. Длинные пальцы в белых перчатках без промедления потянулись за чашкой. Если подумать — как долго он был за моей спиной? Может, он и разговора-то не слышал.

— Судя по всему, никто еще ничего не выяснил?

— Именно. Уверен: как только что-нибудь обнаружится, все поместье узнает об этом без промедления, — Дворецкий отпил из чашки и поставил ее обратно на блюдце. Его сдержанное выражение лица несколько смягчилось под действием восхитительного молочного чая.

— Верно-верно. Если страницу украли и спрятали, ее так просто будет не найти. Я думаю, ее скрыли как-то по-особенному! Что думаете, мисс Селянка? — Горничная обратилась ко мне.

— Я немножко помогала осматривать кабинет и комнату для коллекции… Но мы ничего не нашли.

Разговор продолжался, а я все еще не могла решиться взять свою чашку. Чувствовалось, что горничная все внимательнее наблюдает за тем, как я игнорирую ее чай. Хозяйка сказала, что разговор про мышьяк был досужей болтовней, но… Я ничего не могла с собой поделать. Украдкой я глянула на Хозяйку, сидевшую по диагонали от меня. Ее улыбка подтверждала, что чай, который она пила, был великолепен.

И все-таки я не могла выкинуть из головы начало разговора. ‘К тому же, вы не так уж любите чай с молоком, не так ли? — Да, это имеет смысл’… Что она имела в виду? Это было довольно странно. Почему ‘имеет смысл’, да еще и с такой паузой, когда можно было просто сказать ‘ну да’?

Может быть, Хозяйка после замечания Горничной поняла, что ей не так уж нравится этот чай — просто, так как она постоянно пила его сама и советовала другим, то ей уже казалось, что она сама его любит. Да, это имело смысл. Эта мелкая деталь все-таки продолжала меня беспокоить.

Двое вечно предлагали всем чай с молоком… И мне показалось, что у них есть какая-то причина предлагать его людям. И для причины идеально подходила история с мышьяком. Было бы странно для прислуги предлагать гостю чай самовольно. И приглашать гостя в поместье должна была бы не служанка, а кто-то из жителей дома. Да, скорее всего, хозяйка. Стоило только похвалить сделанный слугой чай и угостить присутствующих. Не самый ли естественный ход событий? Что у горничной был сообщник…

— Ну, мисс Селянка, какие дальше планы? Нам осталось еще около половины комнат на первом этаже. Самые забитые комнаты уже проверены, так что дальше будет быстрее. Только еще немного отдохнем… Господин послал тебя к кому-то определенному?

— Нет, он не давал указаний… Ах! — я совсем забыла о просьбе Леди! — Кстати, Леди просила спросить Горничную, закончила ли она с ‘чайными делами’.

Лицо служанки напряглось. Ее мягкая бодрая улыбка не сходила с лица — кроме серьезных разговоров о детективах — но сейчас она выглядела явно недовольной. Хозяйка не удержала вздох, а Дворецкий глянул в свою чашку и глотнул из нее, будто ничего и не услышал.

Чай — это еще понятно, но ‘чайные дела’? В действиях Хозяйки было что-то неладно, и я это почувствовала — как и сейчас, во время этой неожиданной паузы. Я почувствовала, что под этим молчанием скрыта тайна, в которую посвящены только жители дома, и это создало тяжелое впечатление. Даже если все актеры полностью перевоплотились в обитателей мира пьесы, я все же ощутила горечь от того, что меня снова оставляли в стороне от общих дел.

— Довольно отдыхать. Итак, мисс Селянка, не хотите ли помочь мне с вверенными мне комнатами? — Дворецкий допил чай, поднялся из-за стола и, попрощавшись с остальными, вышел. Я поблагодарила за чай и поспешила за ним. Горничная, опустив голову, смотрела в свою чашку с чаем, и я не смогла различить ее выражение лица.

________________