Осколки моего сердца (Новелла) - 1 Глава

1 глава. «Пробуждение от долгого сна, жестокая реальность»

Темно. Очень темно. Непонятно, где я нахожусь. Вроде я спал и очень долго, но снов я не видел, кругом лишь глубокая, непроглядная тьма и ничего больше. Интересно, долго я еще буду здесь? В который раз уже пытаюсь пошевелить рукой, но сейчас все иначе: я начал ощущать свои пальцы, правда очень слабо. И вот, я смог очнуться. Открываю один глаз, затем второй, но тьма не уходит, однако я слышу какие-то звуки, свое сбитое и тяжелое дыхание. Что происходит? Где я? Ничего не помню…

Пытаюсь поднять свою руку… Когда мне это все-таки удается, дотрагиваюсь до своих глаз и понимаю, что они открыты. Внезапно раздался грохот, что-то упало возле меня, я резко повернул голову на звук.

— Доктор! Доктор! Узумаки Наруто очнулся! – пронзительно заверещала девушка и, как я понял, выбежала из комнаты.

Интересно, а где я сейчас вообще нахожусь? Ничего не помню про себя: кто я и откуда, а самое главное — где.

Вскоре я услышал шаги, а потом кто-то зашел ко мне. Наступила тишина. Меня взяли за руку, от неожиданности я резко дернулся, так как не знал кто это.

— Наруто, сынок, успокойся, это я — твоя мама, – раздался нежный, милый голос женщины, и я смог немного расслабиться.

— Мама?

— Да, ты разве не узнаешь меня? – озадачено спросила она.

— Темно, почему здесь так темно?! – я начал протирать рукой свои глаза, но ничего не менялось.

— Похоже, он ослеп, – произнес незнакомый голос, и я почувствовал движение воздуха возле себя. Было такое ощущение, что кто-то помахал рукой прямо перед моим лицом.

— Доктор, а это пройдет? – с явным беспокойством поинтересовалась мама.

— Должно. Это как побочный эффект после пробуждения. Не забывайте, у вашего сына третья стадия амнезии (третья стадии амнезии придумана мной, поэтому сильно не придирайтесь), и нам не известно, вспомнит он что-нибудь или нет. К тому же у него большая проблема с позвоночником, ему еще долго придётся проходить курс реабилитации, – после этих слов человек немного помолчал, а потом снова заговорил. – Реабилитация будет очень тяжелой, вам придётся ухаживать за своим сыном в два раза усерднее.

После этих слов он покинул помещение. Я многого не понимал или просто не хотел. Но всю последующую неделю отец и мать окружали меня заботой, буквально душили ей. От них я узнал, что меня зовут Узумаки Наруто, и сейчас мне 16 лет. Шесть лет назад меня сбила машина, и выжил я почти чудом, только впал в кому, а теперь наконец-то очнулся.

Мое сердце ныло, безграничная пустота заполнила мое сознание. Ног я не чувствовал, ничего не видел. Родители навещали меня каждый день, приносили еду, которую я любил, рассказывали мне о моем детстве. Но когда они начинали рассказывать о моих друзьях, я их останавливал. Что-то внутри меня говорило, что мне вовсе не нужно ничего о них знать, да и видеть их тоже не хотелось. Было слишком больно, ведь я их совсем не помнил.

Потянулись дни этой жестокой реальности. Я не знал, когда именно наступало утро, но каждый день приходила медсестра и ставила мне укол. По ней я и определял начало нового дня. Только вот для меня ничего не менялось. Вокруг была лишь кромешная тьма.

Иногда мою спину пронзала невыносимая боль, и тогда я кричал на всю больницу, сжимая в руке простынь и проклиная свою везучесть. Лучше бы я умер, вместо того чтобы проходить через этот ад снова и снова. Каждый раз на мой крик прибегала медсестра, делала укол болеутоляющего и снова уходила, оставляя меня одного наедине со своими мыслями.

Ближе к полудню ко мне обычно приходила бабушка, она была тем единственным человеком, который старался навещать меня несколько раз в день, чаще всего именно после моих приступов. Чтобы успокоить меня, она рассказывала мне про свое детство и жизнь, и это придавало мне уверенности и сил прожить еще один день. И я готов был дальше встречать эту жизнь такой, какой она была.

— Наруто, я пришла как только смогла, – я услышал шуршание со стороны. Разобравшись со всеми своими пакетами, мама села рядом.

— Ничего, все-таки ты не можешь вечно с работы отпрашиваться, – в моем голосе не было ни капельки радости и смеха, лишь боль и отчаяние от своего бессилия.

— Мне медсестра все рассказала. У тебя сегодня вновь был приступ? – голос ее сразу опечалился.

Я протянул к ней руку, она поняла мой жест, взяв мою руку и положив ее на свою щеку. Я почувствовал тепло, которое пробежало от моей руки к самому сердцу. И в ответ на ее вопрос я лишь фальшиво улыбнулся, так как не знал, что ей ответить.

— Мы тут с отцом копили деньги… Я понимаю, тебе сейчас очень больно, поэтому мы купим лекарство из Франции, обезболивающее, которое снимает боль на долгое время, где-то на три дня.

— Зачем? Оно же дорогое! – начал злиться я, мне крайне не понравилась эта затея, я не хотел обременять семью.

— Не волнуйся, нам помогали собрать деньги твои бабушка и дедушка, и папины и мои друзья тоже очень нам помогли.

— Я не об этом, боль уж не такая сильная, я выдержу, тем более, это обезболивающее тоже помогает.

И тут я почувствовал влагу на своей руке, которая лежала на щеке у матери, я понял, что она плачет.

— Шесть… Шесть долгих лет я верила и надеялась, что мой сын очнётся ото сна и вернётся ко мне. И когда, наконец, я этого дождалась, то мой ребенок не видит, не помнит меня и отца, не может ходить, да еще и мучается от жуткой боли. А я, как мать, не могу смотреть на мучения своего ребенка, ничего не делая.

Я понимаю, что моей маме тоже нелегко пришлось, вот так на протяжении шести лет сидеть над моей кроватью и ждать, когда я очнусь. Жестокая судьба выпала ей.

— Прости, я не хотел тебя обидеть.

— Ничего, твоя мама вообще не обижается, – я вытер ее слезы и убрал руку.

Внезапно я почувствовал, что она вложила мне в руку небольшую тряпку.

— Это то, о чем я думаю? – решил уточнить я.

— Да, ты же просил меня принести тебе длинную тряпку, я и принесла.

Взял ткань в руки, пощупал — мягкая. Поднес ее к своим глазам и повязал поверх. Раз уж все равно не вижу, то не хочу, чтобы они лишний раз были открыты. Даже как-то легче стало, когда я их завязал.

Тем временем, мама сунула мне в руки прохладную баночку, по-видимому, лимонада. Она часто его приносила. Все потому, что меня тянуло на сладкое. Врач говорил, что это хороший знак.

Повисло молчание, но я чувствовал напряжение со стороны матери.

— Что-то случилось? – такое чувство, будто что-то должно произойти, то, чего я не хотел больше всего, и мои опасения оправдались.

— Наруто, ты просил меня никого не приводить из твоих знакомых, но я не могла ему отказать. Я пыталась держать это в секрете от него так долго, как только могла… Прости.

Злость кипела внутри меня, я не хотел никого видеть. Хоть и глупо так говорить в моем случае, ведь я в самом деле ничего не вижу, но даже так, не желаю, чтобы они видели меня.

— Зачем ты ему сказала? Я же просил никому не говорить! – я кричал, не в состоянии скрыть переполнявшую меня злобу.

— Я знаю… прости меня. Он тут побудет полчасика, не больше, потом уйдет.

Я слышал, как она встала со стула и покинула мою комнату. От злости сжал кулаки, ногти впились в мою кожу. Как только он зайдет, я скажу ему выметаться. Не знаю кто этот человек, но наверняка мой ровесник, и чего ему надо от меня. Я калека без памяти, даже если он и будет тут распинаться, как мы с ним дружили до аварии, это никак не повлияет на меня. Я так же, как и раньше, буду считать его посторонним человеком. Одного раза будет достаточно, больше не потерплю такого, да и времени не будет.

На следующей неделе у меня начинается первый этап реабилитации. Я хочу попробовать пошевелить ногами. Я сам предложил, но сперва мне сделают лазерную терапию на спину. Врач говорит, что если меня беспокоят боли в спине, то есть шанс, что я смогу встать. Но на это уйдет очень много времени, поэтому хочу пока просто попытаться.

От мыслей меня отвлек стук в дверь. Я затаил дыхание. В мою комнату зашли. Была полная тишина. Гость, походу, даже с места не сдвинулся, но после небольшой паузы он опустился на стул, где недавно сидела мама.

Мной овладело странное чувство. Он молчал, но я был уверен, что он не отрываясь смотрит на меня. И внезапно я почувствовал себя таким жалким перед ним. Я не видел, не мог ходить, да еще и память потерял. Врачи говорили, что нет гарантии, что она ко мне вообще вернётся.

Это одна из причин, почему я не хотел видеть своих друзей, не хотел обнадеживать их. Лучше пусть будут меня ненавидеть, чем жалеть. От одного этого слова меня выворачивает наизнанку. Да, пусть будет так, не хочу каждый день терпеть эту «якобы» жалость.

Внезапно рука этого незнакомого парня коснулась моей щеки, я дернулся и рефлекторно отбросил его руку от себя.

— Не трогай меня! – в руках у меня оказалась бутылка, и я, не осознавая, что делаю, кинул ее в его сторону. Похоже, я попал.

– Убирайся отсюда! Сказал же, что не хочу видеть своих знакомых! Только родственников, больше никого!