Остатки Грязи (Новелла) - 2 Глава
Вскоре после того, как Мо Си получил секретное письмо из Имперской столицы, весть о том, что Гу Ман собирается вернуться в город, наконец была объявлена публике императором Чунхуа вместе с методом наказания–
Он будет передан Ваншу-Джуню, которому будет дан полный контроль над ним.
Новости быстро распространились по стране Чунхуа, и, хотя армия Мо Си находилась далеко на северной границе, они тоже узнали об этом на третий день после объявления.
Волнение кипело в Северной пограничной армии.
Снаружи они, как всегда, оставались бесстрастными и молчаливыми, но как только они уходили с работы, можно было увидеть, как почти все оживленно обсуждали эту тему. Мо Си наблюдал за ними, но на этот раз не контролировал их болтовню.
Он чувствовал, что в данной ситуации их нервозность была полностью оправдана – ведь предыдущим командующим Северной пограничной армией был не кто иной, как тот, кто сметал все на своем пути, непобедимый генерал семьи Гу. Подавляющее большинство солдат в армии когда-то были готовы последовать за Гу Маном к своим могилам. Они, несомненно, были верны до конца, и давным-давно они также искренне отдали свою преданность своему главнокомандующему Гу Ману – несмотря на то, что он присвоил им воинское звание «Армия Ванба».
Это была не шутка, все абсолютно серьезно. До прихода Мо Си к власти личные данные этого армейского подразделения сохранялись как таковые:
Лю Даджуан, солдат армии Ванба.
Джан Даянь, командир отделения армии Ванба.
……
И так далее.
Во главе всего этого стоял «Гу Ман, главнокомандующий армии Ванба».
По логике, не должно быть никого, кто хотел бы войти в дивизию с таким пошлым названием. Однако это далеко от истины. В то время Гу Ман был самым выдающимся и знаменитым высокопоставленным офицером в Чунхуа. Большинство известных генералов либо имели увечья, либо были связаны обязательствами, либо вели себя высокомерно.
Но Гу Ман был другим. Он родился рабом, без родителей, без забот в мире, без «лица» и без страха смерти.
Если бы все главные генералы Чунхуа сняли одежду и встали в ряд, Гу Ман, возможно, не обязательно был бы самым сильным из них, но он определенно был бы парнем с наибольшим количеством шрамов.
Он полностью заслуживал титула «Зверь алтаря» империи Чунхуа.
Помощник Гу Мана в то время всегда смотрел на его травмы и критиковал его: «Как главный генерал, с какой стати вы всегда бежите вперед всех? Вы даже не знаете о концепции пряток!»
Гу Ман просто смеялся над этим. Его лицо не принадлежало полю битвы; оно было очень нежным, и в его красоте чувствовалась детская наивность. Когда люди смотрели на это лицо, все, что приходило им на ум, – образ маленького цветка, распустившегося на равнине после первого ливня, а не кровопролитие или смерть.
После, этот очаровательно милый мужчина моргал своими черными глазами, слегка поджимал мягкие губы и голосом, обладающим текстурой атласа, в шутку уговаривал своего разгневанного друга: «Это мои длинные ноги заставляют меня быстро бегать. Говорю тебе, я был принужден природой, принужден».
Когда он на поле битвы, казалось, что это был не только ледяной холод и кровопролитие, но и смех, сладкий, как нектар.
Он запомнил день рождения каждого своего товарища, а в мирное время часто приводил земледельцев, с которыми тесно сотрудничала армия, в маленькие деревушки, чтобы выпить и повеселиться. Даже когда время от времени встречался с хитрыми местными сельскими жителями, которые взимали заоблачные цены, Гу Ман не сердился, он просто улыбался и бросал все свои мешочки с деньгами на стол, чтобы обменять их на мясо и вино для своих людей.
В конце ночи он громко кричал: «Ешьте хорошо и хорошо пейте! Сегодня ночью папочка хочет видеть, как вы все наполняете свои животы! Все вы мои любимые! Если у нас закончатся средства, папочка найдет для вас что-нибудь другое, что можно заложить!»
Гу Ман был человеком слова, и однажды он снял все свои военные мантии и доспехи, бросил их в прилавок с алкоголем и обменял на вино из цветков белой груши. Затем шумные солдаты взвыли от смеха, говоря: «Генерал Гу, мы все еще хотим есть говядину! Есть ли еще что-нибудь, что можно снять?»
В то время на нем была только его снежно-белая нижняя одежда, но тем не менее он засмеялся и указал на нее: «Дайте мне минутку».
«Ни за что! Генерал Гу, вы ведь не собираетесь отказываться от трусов, верно!?»
«Это даже не стоит больших денег…»
Гу Ман не собирался закладывать свои трусы, хотя, на самом деле, от него не осталось ничего ценного. Под всеобщим удивлением и весельем он подошел к продавщице вина вдове, которая от души смеялась, и поцеловал ее в щеку.
Солдаты оглушительно замолчали, и очаровательная вдова тоже была ошеломлена его действиями: из черпака в ее руке вино капало на землю, кап-кап. Через некоторое время она, наконец, пришла в себя и начала поднимать свой черпак, чтобы прогнать Гу Мана…
«Бесстыдный! Как ты посмел проявить неуважение к этой пожилой леди!?»
Раздался рев смеха.
В комнате, полной смеха и хихиканья, за Гу Маном гналась вдова из одного конца в другой, и, смеясь, он умолял о пощаде: «Я был искренен! В самом деле! Вы такая красивая! Очень красивая!»
«Эта старая леди уже знает, что красивая! Ты сам очень обаятельный, юноша! Но ты слишком бесстыдный! Разве ты не знаешь, как пробраться ночью в мою постель? Но нет, ты сделал это на глазах у стольких людей, ты, извращенец Дэнту Зы!»
Этот Дэнту Зы поднял такой шум-гам, что куры взлетали, а собаки прыгали, но он не забыл бесстыдно крикнуть: «Да, да, я приду за тобой завтра вечером, я даже могу остаться сегодня вечером для тебя, если ты дашь нам еще два дзиня говядины! Я умоляю вас, моя прекрасная леди!»
«Тьфу! С тех пор, как вы разбили здесь лагерь, ты умолял эту старую леди положить на ваш счет три порции говядины, это четвертый! Каждый раз ты говорил, что пригласишь меня на свидание завтра вечером, ты, маленький лживый демон!»
Крикнула вдова, ударив кулаком по столу, и с треском на деревянной поверхности раскололась одна трещина.
Армейская шваль каталась по полу от смеха. Хотя, в конце концов, после того, как все было сказано и сделано, Гу Ман все еще использовал свой броский вид и пустое обещание «завтра», чтобы уговорить вдову принести своим людям еще два фунта тушеной говядины.
«Генерал Гу, вы действительно великолепны в искусстве обмана…»
«Ну, конечно». Гу Ман хвастался, покачиваясь взад и вперед: «Я был среди полей десяти тысяч цветов, мои завоевания известны по всей стране!»
С таким командиром неудивительно, что в то время молодой человек сделал смелое замечание: «Неважно, что мы называемся «армией Ванба», даже если бы нас называли «армией Джиба», чтобы бросить вызов генералу Гу, я бы все равно завербовался!»
Сидевший рядом друг с презрением отвернулся и ответил: «Боже мой, все те священные книги, что ты читал, были напрасны. Как пропаще.»
«Тогда как бы ты его усовершенствовал?»
«Вместо того, чтобы говорить Джиба, почему бы не сказать Джи Ба, имея в виду прекращение битвы, чтобы починить оружие».
Юноша был поражен, а затем сказал с энтузиазмом: «Какое прекрасное имя, оно мне нравится».
«… Ну нет, я просто валял дурака. Кому действительно понравится такое имя, как «Джи Ба»? Разве не было бы слишком унизительно сказать подобное? Если ты мне не веришь, рискни и скажи это. Если бы ты так назвал собаку, даже она бы забеспокоилась.»
Юноша усмехнулся: «В этом мире нет ничего слишком невероятного, просто потому, что это не существует сейчас, не значит, что этого не будет в будущем. Даже если нашего Великого Мастера можно назвать Ванба, я уверен, что было бы вполне разумно дать чему-то другому имя Джи Ба.»
К счастью, этот диалог не слышал Гу Ман, потому что кто знал, ударит ли он по столу и вознесет хвалу этой идее, переименовав себя в «Генерал-главнокомандующий Армии Джи Ба Гу Ман», а затем обхватит руками всех своих офицеров и солдат, волоча их, чтобы вместе пережить бедствие.
Война была настолько мрачной, что только такой маленький сумасшедший, как Гу Ман, старался быть оригинальным, с энтузиазмом шутя о пожарах войны. Он не только держал в руке звание «Армия Ванба», но даже лично отправился чертить их знамена, вырезая нефритово-зеленый флаг в совершенно новую форму черепахи, даже придав ему очень реалистичный маленький хвост. Он наложил на знамя небольшое волшебное проклятие, заставив черепаху рыкнуть: «Ванба, Ванба! Грозные и могущественные, ваши устремления касаются радуг, ваша сила сотрясает эту самую землю».
Можно сказать, что это крайне смущающе.
Когда он впервые вывесил этот флаг на поле битвы, вражеский генерал высмеял их до смерти. В конце концов, не прошло и полдня, как стотысячную армию вражеских совершенствующихся стала преследовать армия Ванба, пока те не стали оплакивать своих матерей и отцов. После этой битвы Гу Ман участвовал во многих походах, больших и малых, и всегда возвращался победителем.
Это напрямую ведет к тем годам, когда он был назначен главнокомандующим. В тот момент, когда другие народы, противостоящие Чунхуа, услыхали черепах, цвет их лиц переменился, и зрелище, которое вражеские совершенствующиеся хотели видеть меньше всего, вероятно, – маленький черепахоподобный флаг, поднятый на флагштоке посреди дымящегося поля битвы, и генерал Гу, несущийся галопом верхом на лошади перед ними, прочистив горло, серьезно представился:
«Кхем. Доброго дня, братья. Я Гу Ман, главнокомандующий армией Ванба, и я приехал специально, чтобы попросить совета у моих дорогих братьев».
Было уже стыдно, что они не могли победить этого молодого совершенствующегося, но что было еще более позорным, так это то, что им все равно пришлось бы вернуться домой и доложить своему Императору, хныкая: «О нет, ваши подчиненные были действительно слишком некомпетентны, мы были бессильны против Армии Ванба!»
Это был настоящий кошмар.
Для офицеров и солдат Чунхуа, хотя Гу Ман был озорным и капризным, он был полон харизмы. В то время было много тех, кто почитал его до такой степени, что некоторые, кто поверили нелепой теории Гу Мана о том, что «дерьмовые имена приносят хорошую жизнь», приняли это как евангелие, и было много детей, рожденных тогда, которые имели несчастье получить дерьмовые имена от родителей. Тренд когда-то был таким:
Чу Гэньджуан (Чу Сильные корни).
Сюэ Теджу (Сюэ Железный столб).
Дзян Даньтун (Дзян Болезненные яйца/боль в яйцах или заднице).
Поэтому первое, что сделал Мо Си после приема армии Ванба в свое руководство, – переименовал эту проклятую армию.
Он никогда не позволит, чтобы в его личном военном послужном списке было «Мо Си, главнокомандующий армии Ванба». Ни за что, нет!
И поэтому армия Ванба была переименована в Северную пограничную армию, войска были переведены в подчинение Мо Си, и этот черный юмор, стойкий, как дым и кровопролитие, так же, как и легендарная репутация Гу Мана, закрыл завесу до неутешительного конца.
И те маленькие черепахи, которые кричали и рычали: «Ванба, Ванба! Грозные и могучие!» были подобны недоверчивой шутке, услышанной в мираже, которую никогда больше не увидят на безбрежном поле битвы.
И снова все стало очень формальным, не было ни цветов, ни меда, никого, кто даже попытался бы вспомнить самое незначительное имя, никого, кто бы вывел офицеров поиграть, и никого, кто будет торговать всем, кроме своей нижней одежды, в обмен на рисовое вино.
Война вернулась к абсолютной хладнокровной мрачности.
Зима была здесь надолго.
Хотя в настоящее время большинство солдат Северной пограничной армии ненавидят Гу Мана, вероятно, именно по этой причине, когда речь зашла о нем, их реакция была не такой, как у простых людей.
Особенно это касалось тех, кто раньше шел на войну и обратно вместе с генералом Гу, ветеранов «армии Ванба». Каждый раз, когда они читали имя Гу Мана, их глаза тускнели.
«Ах, я действительно не мог себе представить, что он придет к такому концу».
«Ваншу-Джунь – известный тиран, и поскольку его величество передает ему Гу Мана, я боюсь, что все предвещает ему неприятности без каких-либо положительных сторон.
«Я уверен, что он умрет без неповрежденного трупа…»
Сильно амбициозного человека не обязательно будут ненавидеть, но предателям суждено быть наказанными всеми. Только когда ветераны бывшей армии Ванба собираются вместе и бесконечно болтают о разных вещах, это не имеет ничего общего с «ненавистью».
По мере того, как беседа утихала, энтузиазм некоторых старших начал угасать, и они вздохнули: «Он был таким замечательным человеком… Если бы не то, что случилось здесь, ему не пришлось бы…»
«Шш! Говори тише! Осмелился упомянуть такую давнюю историю, тебе жить надоело?!»
Тот старый ветеран пробормотал «ой», прежде чем прийти в себя и понять, что он почти только что сказал, пьяные звезды в его глазах сразу же рассеялись, и он не мог не дрожать.
Солдат рядом с ним продолжал напоминать ему: «В настоящее время мы работаем под руководством генерала Мо, и больше всего генерал Мо ненавидит Гу Мана. Не то чтобы ты не знал, каков его характер, но если бы он действительно услышал вас, мы оба были бы в дерьме!
«Да, да, ты говоришь верно. Посмотри на меня, как только я выпиваю, совсем сбиваюсь с толку…»
Солдаты, сидящие у костра, не произнесли ни слова, молча смотрели на этот огненный шар, и все они о чем-то думали. Спустя долгое время кто-то наконец с большим трудом вздохнул и сказал: «Но я думаю, люди меняются. Все, что мы можем сказать, это то, что теперь это судьба генерала Гу».
«Сколько лет уже прошло, почему вы все еще называете его генералом Гу?»
«Ой, и верно. Гу Ман, Гу Ман».
Ночная сцена у приграничной крепости была тихой, и костер потрескивал, выплевывая золотые искры что ярче звезд.
Пьяный ветеран лег на землю и, используя руки как подушку под голову, смотрел в ночное небо и начал считать звезды, звезда Зывэй ярко сверкает. Он тяжело сглотнул, потом пробормотал себе под нос, чтобы никто, кроме него, не услышал: «Ах, если честно, когда я поступил на службу, то должен был следовать за Гу Маном. Я даже выпил с ним, пока мы сидели у костра, и у него не было ни капли высокомерия. В то время я.. я смотрел на него, смеялся и думал: ах, если бы однажды я мог умереть в битве за него, то это можно было бы считать значимой смертью. Кто знал, что в конце концов он неожиданно…»
Неожиданно столкнется с такой судьбой.
После того, как птиц сбили, луки убрали.
После исчерпания своей выгоды в Гу Мане, вражеская страна снова отправила его обратно в Империю Чунхуа в качестве подарка, символизирующего мир. Этот человек, наконец, пережил жизненные взлеты и падения, увидел красивую романтическую сцену, и одна неправильно поставленная шахматная фигура сделала его предателем, но не было места сожалениям и нет возможности вернуться.
Так что бы вы сказали, попадясь в ловушку из собственных уловок?
Что вы имеете в виду, говоря о том, что упорство во зле приводит только к собственной гибели?
Возвращаясь к основной теме, хотя его судьба была трагичной, он мог винить в этом только себя, и то, что он попал в такое неблагодарное положение с обеих сторон, было хорошей новостью для народа. На мгновение почти все люди в пределах границ Чунхуа поднимали головы в надежде хоть мельком увидеть конец Гу Мана.
Обезглавливание, линчи, варить живьем, рубить на мясной фарш, разорвать телегами с пятью лошадьми, и даже наивная маленькая девочка, едва научившаяся говорить, будет знать, как поставить свой мягкий язычок и, смутно поспевая за взрослыми, говорить: «Ми не дожьны отпуськать этю бесосную сьвинюю гойову».
Следовательно, Гу Ман, генерал Гу, бывший героический командующий империи Чунхуа, заклятый враг Мо Си.
Легендарный человек когда-то прославился как «зверь алтаря»
Этот полный героического духа юноша, который когда-то олицетворял тепло и надежду.
Наконец он оправдал ожидания и стал «бессовестной свиной головой».
Автору есть что сказать:
Мини-театр:
Мо Жань: Мне кажется, что в сегодняшней главе уже было много мини-театров. Кстати, Гу Ман, ты не можешь использовать имя Армия Джи Ба. Я позволю тебе забыть об авторских правах, но проблема в вашем армейском знамени. Когда вы называете себя армией Ванба, вы режете их на черепахоподобные флаги и заставляете кричать: «Ублюдки! Ублюдки! Грозные и могучие». Тогда, если вас называют Армией Джи Ба, разве вы не должны разрезать флаг в форме колонны и заставить его кричать: «Херы! Херы! Грозные и могучие»?
Гу Ман: ?? Ей, приятель, о чем ты вообще говоришь? Ты, наверное, ошибся местом.
Чу Ваньнин: Мо Жань, а ну вернись, сейчас же!
P.s. Мо Жань и Мо Си не связаны кровью. Временные рамки этой новеллы приблизительно установлены за долгое, долгое, долгое время до истории об эрха/ Хаски и его Учитель Белый Кот… Континент по-прежнему разделен, нет верхнего и нижнего мира совершенствования, только отдельные царства. Некоторые из предков наших старых друзей, происхождение некоторых сект, а также причины и следствия старых событий могут быть упомянуты позже в этой новелле, некоторые из них очень очевидны, а некоторые будет очень трудно найти, например, спрятанные пасхальные яйца, ожидающие, пока предназначенный им судьбой человек (хехехе) найдет их самостоятельно~ Чмоки-чмоки~~