Остатки Грязи (Новелла) - 4 Глава
На следующий день армия торжественно вернулась домой.
Во всем городе царила удушающая атмосфера, женщины и дети, старые и молодые, все выстроились вдоль улиц с радостными восклицаниями, опустошая переулки, они приходили чтобы отпраздновать.
«Приветствуем возвращение Северной пограничной армии!»
Когда процессия вошла в город, на долю секунды с обеих сторон главной дороги воцарилась странная атмосфера, как если бы вода была налита в горшок с шипящим маслом, но затем быстро накрылась деревянной крышкой, заглушив шипящий шум фанатизма под ним.
Люди склоняли головы, но краем глаза они постоянно поглядывали вперед, смотря на ту элитную лошадь, что проходила мимо, неся на спине великого генерала.
С головы до ног Мо Си был в одежде Императорской Гвардии, его ботинки, ступавшие на стремена, были инкрустированы железом, и, кроме ремня и нарукавников, сиявших ледяным серебром, он был полностью одет в темно-черный.
«Сихэ-Джунь слишком красив, ааааа!»
«Я умру, я умру»
«Я думаю, он только что на мгновение взглянул на меня!»
«Ха? Не смеши меня, кроме принцессы Мэнзэ, в его глазах больше никого нет, ладно?»
«Но он еще не женился на принцессе…. Ему уже тридцать в этом году, у него нет ни жены, ни невесты, ни наложницы, разве плохо мне помечтать? Бог ты мой!»
Что касается других офицеров и солдат, их лица были намного милее, чем у Мо Си.
Каждый из них радостно махал людям, выстроившимся вдоль улиц, чтобы поприветствовать их, особенно Юэ Чэньцин, который дошел до того, что с радостью принял цветы, переданные ему девушками, намереваясь вставить их в волосы. Только после того, как Мо Си посмотрел на него в знак предупреждения, он с негодованием отказался от этой идеи и, к несчастью, переключился на то, чтобы просто держать их в руках и нюхать.
Главная дорога была очень длинной, и Юэ Чэньцин смог вести себя хорошо не особо-то и долго, прежде чем он снова начал выставлять напоказ свою красоту, улыбаясь и без разбора бросая кокетливые взгляды: «Здравствуйте, дамы~»
«Ты прекрасен~»
«Этот покорный слуга искренне приветствует наложниц, о еде и крове позаботятся хорошо».
Мо Си сурово сказал: «Юэ Чэньцин!»
Юэ Чэньцин прикрыл рот.
Доспехи Северной пограничной армии отражали яркий солнечный свет, их оружие ослепляло глаза, и на протяжении всего путешествия их военный облик был чрезвычайно великолепен, разительно контрастируя с той энергией, когда в прошлом Гу Ман вернулся в город. В то время, когда Гу Ман победоносно возвращался домой, он сам брал на себя инициативу, игриво создавая проблемы1, а солдаты, следовавшие за ним, были веселыми и расслабленными, игриво смеясь, когда они получали закуски и вино, подаренные им людьми. Однако их нынешним лидером является Сихэ-Джунь, и, поскольку Сихэ-Джунь ни на мгновение не улыбался, остальные, естественно, не осмелились быть слишком необузданными.
Им потребовалось более получаса, чтобы медленно провести своих лошадей от городских ворот до Императорского дворца, а по прибытии во дворец прошла долгая и утомительная церемония награждения, которая потребовала от них преклонить колени, поклониться и выразить свою благодарность, что было крайне хлопотным делом, мягко говоря. Они терпели, пока наконец не начался обеденный банкет, но Мо Си все еще не мог отдохнуть.
По словам Юэ Ченцина, ему приходилось «яростно сохранять целомудрие, не теряя элегантного безразличия, и дистанцироваться, не теряя манер», имея дело с этими наследницами2.
Между прочим, когда Юэ Чэньцин впервые пошутил о Мо Си, «яростно сохраняющем свое целомудрие», Сихэ-Джунь наказал ему скопировать от руки все сто страниц текста «Женская добродетель». Сихэ-Джунь холодно сказал: Юэ Чэньцин, разве ты не понимаешь, что значит сохранять целомудрие? Давай, подойди сюда, я позволю тебе копировать до тех пор, пока ты не будешь сит этим по горло.
Однако независимо от того, сколько би страниц «Женская добродетель вечна, женские жалобы никогда не заканчиваются», Юэ Чэньцин со слезами на глазах не скопировал, шутка о том, что Сихэ-Джунь «сохраняет целомудрие, не теряя элегантного безразличия, и дистанцируется, не теряя манер» все еще незаметно распространялась по всей армии.
Каждый подумал про себя, а ведь верно! Чтобы дождаться принцессы Мэнзэ, Сихэ-Джунь тянул, пока ему не исполнилось тридцать, он отказывался создать семью, и, просто взглянув на обстановку банкета, было очевидно, что, даже будучи окруженным стайкой наследниц, болтающих вокруг него, он даже не взглянул на них.
«Сихэ-Джунь, я так давно вас не видела».
«Сихэ-Джунь, похоже, вы похудели».
«Сихэ-Джунь, как вы думаете, украшение для волос, которое я ношу сегодня, выглядит хорошо?»
В этой группе благородных красавиц больше всего красовалась принцесса Яньпин. Она была родной сестрой принцессы Мэнзэ и только в этом году достигла брачного возраста. Ее фигура уже стала чрезвычайно милой и соблазнительной, и все, что было у нее в голове, – пышное, обильное начало весенней любви3.
С улыбкой она подошла к Мо Си, ее губы были яркими и нежными, как сочная ягода.
Увидев эту ситуацию издалека, даже не проглотив полностью булку, Юэ Чэньцин наспех обнял брата, которого давно не видел: «Эй, эй, эй!»
Брат: «Чего ты хочешь?»
Юэ Чэньцин взволнованно сказал: «Давай, посмотри туда!»
«Разве это не принцесса Яньпин и Сихэ-Джунь… На что тут смотреть? У принцессы Яньпин нет никаких шансов.»
«Нет-нет-нет. Позволь мне лично, так сказать из первих рук, ознакомить тебя с тем, что такое легендарное «сохранять целомудрие, не теряя элегантного безразличия, и дистанцироваться, не теряя манер»!
Брат: «… Разве ты недостаточно копировал «Женскую добродетель»?»
Юэ Чэньцин забыл о своих прошлых болях после того, как рана давно зажила, и усмехнулся, подтаскивая друга ближе, чтобы подслушать.
«Шурин.» Принцесса Яньпин улыбнулась, стоя перед Мо Си, и в тот момент, когда она открыла рот, он был полон насмешек.
Мо Си опустил ресницы, на мгновение остановившись из-за того, что к нему обратились, затем повернулся, думая уйти, чтобы «яростно сохранить свое целомудрие».
Яньпин поспешно оттащила его: «Шурин, ты вообще не играешь ни с одной из девушек, а просто стоишь здесь с серьезным выражением лица. Это потому что ты злишься, что моя сестра не пришла?»
Мо Си помолчал секунду, прежде чем ответить с «элегантным безразличием»: «Принцесса, вы ошибаетесь. Я все еще не женат».
«Я просто так, небрежно называю тебя, ради забавы».
Мо Си сдержал гнев, «отстраненно» ответив: «Как такие дела могут стать тривиальной игрой?»
«Ладно, ладно, не сердись. Моя сестра плохо себя чувствовала в прошлом месяце, поэтому она пошла в храм горячих источников в Янджоу, чтобы исцелиться. С самого начала ее не было в имперской столице, иначе она бы обязательно приехала к тебе».
Мо Си знал, что телосложение принцессы Мэнзэ ухудшилось, и на самом деле он нес за это неотрывную ответственность.
При этом он «вежливо» спросил: «Она здорова?»
Юэ Чэньцин: «Хахахаха! Что я говорил! Я же сказал тебе, ну?!»
Брат почувствовал, что он смеется слишком громко, и хотя банкет был полон оживленных бесед, все же оставалась опасность, что их заметит Сихэ-Джунь. Даже если Юэ Чэньцина не заботило копирование «Женской добродетели», он не мог просто избавиться от этого человека, поэтому он прикрыл рот Юэ Чэньцина и утащил его подальше.
Двое из них ушли, но разговор между принцессой Яньпин и Мо Си еще не закончился.
Яньпин продолжала поджимать губы и хихикала: «После двух лет, когда тебя уносило ветром на север, ты все еще думаешь только о моей сестре, а? Расслабься, это хроническая проблема, как будто ты о ней не знаешь. С ней все будет хорошо, когда она немного поправится.»
Мо Си не отвечал.
«Но, честно говоря, с таким телом моей сестры, как она могла наслаждаться обществом Сихэ-Джуня, пока полностью не поправилась?»
Когда Яньпин говорила, взглядом, полным тоски и восхищения, она взглянула на его длинные ноги и украдкой взглянула на его высокую и прямую переносицу.
Такие длинные ноги, такой прямой нос, этот манящий изгиб его кадыка, а также его элегантные, стройные и пропорциональные руки. Просто взглянув на него, можно было представить, насколько сильным был этот человек и каков был бы вкус слепого экстаза, когда он придавливает тебя и доводит до конца.
Подумав об этом, Яньпин вздохнула: «Если моя сестра будет болеть до конца своей жизни, то в этой жизни она не сможет выйти замуж. Ты так и собираешься оставаться чистым для нее до конца своей жизни?»
«……»
«И разве это не было бы такой жалостью…»
Она прижалась к Мо Си, ее тело окутал болезненно сладкий аромат румян и душистой пудры, ее голова была покрыта жемчугом и нефритом, который сверкал на ее черных волосах, а пион румян упал на середину ее лба. Улыбаясь, она намеренно наклонилась вперед, и ее полуобнаженные, задорные, снежно-белые нефритовые груди задрожали4.
«Почему бы не попробовать это со мной? Я тоже выросла, сестре не проиграю».
Сказав это, она намеревалась протянуть свои шелковистые руки и зацепить его за пояс: «Мы просто вместе ложимся спать, не надо быть таким серьезным, ладно?» Она нежно улыбалась, когда говорила, и, казалось, высунула кончик своего нежного розового языка, облизывая губы: «Я уверена, тебе это понравится».
Она облажалась.
«Не будь так серьезен в том, чтобы лечь в постель». Это предложение могло бы попасть в тройку самых ненавистных строк Мо Си в мире. Мало того, что принцесса Яньпин не могла его возбудить, она ткнула в его больное место с непревзойденной точностью.
«……» Мо Си бросил на нее один взгляд, а затем, помолчав, холодно сказал: «Отойди в сторону».
«Эй– ты, ты–!»
Но Мо Си уже прошел мимо нее, нахмурив брови.
Кисточки занавесок террасы Фэй Яо развевались на ветру. Мо Си взял у обслуживающего персонала еще один стакан, наполненный ярким янтарным светом, и направился к краю террасы. Он немного расслабил свои длинные ноги, обтянутые черными кожаными военными сапогами, и, прислонившись к краю перил ярко-красного цвета, пристально смотрел на ярко освещенный город.
Оставив позади этот зал, полный разочаровывающей скуки, он наконец смог перевести дух. Он сделал глоток ягодного вина из своего бокала, его кадык подскакивал, когда он глотал.
Он уже много лет непрерывно терпел «благосклонное внимание» дам.
Но ему все равно это не нравилось, и он никак не мог к этому привыкнуть.
Следует знать, что в прошлом у Мо Си было не так много поклонников, и когда он гулял по улицам, немногие осмеливались взглянуть на него. В то время его характер был крайне плохим, и насколько он был плохим? – Для сравнения, сегодняшнего Сихэ-Джуня можно было бы считать нежной и добродушной милашкой.
Позже в его клане произошли большие перевороти, и все почувствовали, что этот Молодой Мастер Мо достиг конца дороги. Благородные совершенствующиеся не желали заботиться о нем, а совершенствующиеся из простых людей и рабов также не осмеливались приближаться к нему.
Только Гу Ман, безумец, не боявшийся смерти, был готов работать с ним. Только он добровольно решил сопровождать отпавшего от благодати юного мастера и утешал его, говоря: Все в порядке, даже если ты больше не благородный сын, ты все равно остаешься собой, и в твоем сердце есть искра, рано или поздно она будет ярко сиять. Я это вижу, и в будущем кто-то другой тоже это увидит.
После этого Мо Си преодолел кризис и действительно вырвался из тени «клана Мо». Он сражался в боях со всех сторон, его военные успехи даже превзошли его предков в дни их славы. Никогда больше никто не думал о нем как о единственном сыне клана Мо, а считал его Сихэ-Джунем, человеком5.
Все больше и больше девушек стали относиться к нему положительно.
А после того, как Гу Ман совершил измену, вкусы девушек полностью изменились. Одна за другой они начали восхищаться Мо Си, а некоторые даже печально вздохнули: «О боже, им все же лучше быть немного консервативными. Когда они немного консервативны, они честны и не разочаруют нас так, как Гу Ман».
«Хотя у Сихэ-Джуня плохой характер, но он великодушен. Если ему есть что сказать, он прямо отругает вас и никогда не будет притворяться».
В борделе даже была дама с руками на тонкой талии, которая хлопнула по столу и «смело» заявила: «Сихэ-Джунь – самый чистый мужчина, которого я когда-либо видела! И я не отступлюсь от своих слов! Если бы Сихэ-Джунь навестил эту старую леди6, я не только отказалась бы от его денег, но и заплатила бы ему вместо этого!»
В результате Сихэ-Джунь действительно приехал на следующий день, но не для того, чтобы навестить ее, а с мрачным и угрюмым выражением лица чтобы закрыть бордель.
«Соблазнять бессмертного без чувства стыда. Я наказываю вам всем вернуться домой и стать женщинами из хороших семей». Мо Си прочно запечатал здание, резко произнес свое увещевание, а затем яростно рванул прочь.
Куча радостных дам остались позади, и все, что они сказали, было то, что, поскольку Сихэ-Джунь уговаривал их выйти замуж и оставить свое занятие, они больше никогда не будут проститутками в этой жизни аааааа Сихэ-Джунь действительно исключительно хороший человек ууууу.
Это было совершенно непонятно!
Людям всегда нравилось находить кого-то, кто казался довольно хорошим, помещать его в глубину своего сердца, а затем проецировать на него свои собственные красивые фантазии, превращая его в источник света в жизни. Но Мо Си ни в малейшей степени не хотел превращаться в эту скучную меленькую сидящую золотую статую* – он не был настолько честным, как они себе представляли.
У него также были некоторые желания, о которых было слишком неловко говорить, о которых он не мог никому рассказать.
Просто никто не поймет.
Точно так же, как никто не помнит, какой несчастной была когда-то жизнь Мо Си.
Так что то, что сказал Гу Ман, было правильным, но также и неправильным.
Он действительно сбросил оковы клана Мо и благодаря своим собственным способностям стал тем, кто ярко сиял в глазах всех. Но он также знал, что этот свет принадлежал только идеальному и безупречному Сихэ-Джуню, который жил в их воображении и не имел ничего общего с этим одиноким юношей, который когда-то нелегко сражался.
С начала и до конца Гу Ман был единственным, кто подошел к этому сварливому юноше, что сидел в тишине в одиночестве в углу казарми, который был искренне счастлив воссоединиться со своим младшим братом из академии, которого он не видел давно, и весело протянул ему руку, ярко обнажая маленький клык.
Костер был теплым.
Он улыбнулся и сказал: «Давно не виделись, Мо-шиди, могу я сесть рядом с тобой?»
––
«Давно не виделись, могу я сесть рядом с тобой?»
Внезапно из-за его спины прозвучало похожее предложение, и пальцы Мо Си слегка задрожали, вино почти вылилось из бокала.
Словно во сне, он повернул голову и увидел знакомую фигуру.
В лунном свете, под цветками тун на террасе Фей Яо, он тихо наблюдал за ним.
Автору есть что сказать:
Мини-театр:
Мо Си: Юэ Чэньцин, а ну выходи прямо сейчас.
Юэ Чэньцин *дрожа*: Всем привет, позвольте мне немного объяснить, это была моя ошибка, когда я вчера сказал, что хочу, чтобы новый брак генерала Мо прошел хорошо, я просто шутил с ним. Генерал Мо не женат на принцессе Мэнзэ, он холостяк десяти тысяч лет, старый девственник.
Гу Ман: Хе-хе, пусть он пока и холостяк, но он уже давно не девственник.
Юэ Чэньцин: ……Ох………
Юэ Чэньцин: Погодите-ка? Кажется, я кое-что понял??
Мо Си: Скопировать «Женскую Добродетель» или вышивать на полотне, сам выбери одно из двух.
Юэ Чэньцин: …………
1 招猫逗狗 zhāo māo dòu gǒu переводится как «провоцировать кошек и дразнить собак».
2 千金小姐 qiān jīn xiǎo jiě буквально переводится как «молодые девушки тысячи фунтов золота» и относится к богатым девушкам из известных семей.
3 春意 chūn yì буквально переводится как «мысли/начало весны», но также означает «мысли о любви».
4 雪胸脂玉 xuě xiōng zhī yù кажется просто способом описания груди, но буквально переводится как «снежная грудь, жирный нефрит»…
5 本尊 běn zūn на самом деле буквально переводится как «божественность/происхождение» в буддизме, однако в данном контексте это больше относится к тому факту, что у него наконец-то появилась собственная личность (а не просто «сын клана Мо»).
*Относится к статуе Будды, умирающего в сидячем положении.
Шиди shīdì млаший совершенствующийся брат.