Остатки Грязи (Новелла) - 6 Глава

У него был клиент.

В мгновение ока Мо Си охватил гнев и отвращение.

Кровь в груди бешено закипала, а руки дрожали от ненависти.

Но на что он должен обижаться?

Должен ли он винить тех, кто пришел перевернуть вывеску Гу Мана? Но они просто тратили свои деньги, чтобы развлечься.

Должен ли он ненавидеть Ваншу-Джуня? Но он просто следовал императорскому указу, чтобы унизить грешника.

Все, что он мог делать, это обижаться на Гу Мана.

Падение до такой степени было тем, что Гу Ман навлек на себя сам. И как будто гниения его одного было недостаточно, он также потащил Мо Си страдать вместе с ним.

Мо Си уставился на ярко-красные слова на вывеске. Этот красный почти казался какой-то неизлечимо заразной болезнью, легко распространяясь в глубины его глаз.

Он внезапно почувствовал, что все это было очень знакомо, как будто он снова переживал кошмар.

Несколько лет назад они так же были в борделе, и в комнате тоже был Гу Ман, пока он страдал в агонии, стоя снаружи.

В то время он только что вернулся со встречи, но услышал, что после того, как новый Император лишил Гу Мана его полномочий, он был в замешательстве и отрицал это. Очевидно, он тратил весь свой день на бордели и места отдыха, запивая свои проблемы –– Он не верил в это.

Но когда он стоял, как дурак, хватая ртом воздух в тусклом свете, проходя сквозь девичье щебетание1, и толкнул тяжелую сандаловую дверь, ведущую в боковую комнату, он все же увидел эту знакомую фигуру в самом дальнем углу комнаты.

Его лицо было тем же самым, но этот человек больше не тот, кого он знал.

Гу Ман лежал на самом дальнем конце мягкой кровати, окруженный красивыми бусами и нефритом, благовония из декоративной курильницы в виде золотого зверя горели медленно, понемногу, дюйм за дюймом, бледно-голубое облако дыма поднималось спиралью вверх, укрывая комнату густой дымкой, не позволяя все ясно разглядеть. Услышав звуки движения, он открыл свои затуманенные глаза и бросил взгляд на Мо Си–– Тем не менее, как будто он не мог видеть гнев и боль на лице своего старого друга, он просто усмехнулся.

Мо Си почувствовал, что вместе с улыбкой Гу Мана, что лишилась всех ограничений, что-то в его сердце сломалось.

«Это же просто секс, ты можешь делать это с кем угодно. Почему ты относишься к этому так серьезно?» это то, что сказал ему тогда Гу Ман.

Гу Ман никогда не заботился о подобных вещах, поэтому в то время он мог задыхаться в своей постели, и, удерживая свое взволнованное лицо, он успокаивал его, говоря: «Все в порядке, кожа Гу Мана-гэгэ толстая, что бы ты ни хотел сделать, я смогу это выдержать. Если шиди это нравится, если шиди хочет…… ты можешь……… ты можешь быть жестче………»

В те годы, когда они были неистово связаны, Гу Мана также трахали до такой степени, что он плакал, рассеянно бормотал его имя, задыхался и всхлипывал «Я люблю тебя».

Но, возможно, он не воспринимал это всерьез.

Вот почему после этого он все еще мог счастливо улыбаться, лежа в нежной долине, не заботясь о том, что произошло в прошлом.

Сам Мо Си был слишком глуп.

Как глупый ребенок, он действительно серьезно воспринял все эти слова любви, прошепченные между подушками.

«Что в этом такого?»

После того, как он оказался покинутым новым Императором, Гу Ман решил не собираться с силами. Возможно, это то, что сделал его величество, или то, что смерть некоторых людей расколола его душу, и он хотел бросить всю свою жизнь в трясину.

Опиум2, алкоголь, женщины.

Он погрузился в то, что могло высвободить большинство иллюзий, потому что только в этих миражах он мог оставаться тем молодым генералом Гу, каким он себя считал; его братья, товарищи и пылкие годы, которые они провели вместе, всегда рядом с ним.

В настоящее время из комнаты виллы Сад Луо Мэй доносились слабые звуки разговора, и все, что чувствовал Мо Си, это то, что он не может дышать. Он внезапно повернулся, подошел к концу веранды и выглянул наружу, ловя ртом воздух. Его тонкие пальцы вцепились в оконную раму так, что дерево треснуло под его хваткой.

Шлюха.

Глаза Мо Си покраснели, и, не говоря ни слова, он уставился в бесконечную темную ночь.

Это чрезвычайно безжалостное слово внезапно всплыло из глубин его сердца. Впервые за всю свою жизнь он придумал такой жестокий термин для описания человека.

Гу Ман, эта шлюха.

Некогда он думал, что хорошо понимает Гу Мана, думал, что знает Гу Мана лучше, чем кто-либо другой, и когда-то он был настолько глуп, что хранил Гу Мана в своем сердце, обращаясь с ним как с самым дорогим человеком в жизни.

Когда-то он был таким тупицей. Гу Ман ясно научил его раньше, что секс на самом деле ничего не значит, и что занятие сексом много раз может означать только то, что им нравятся тела друг друга. Но он был не в состоянии контролировать себя, считая его своим возлюбленным, которого он всегда стремился быть достойным. В этом отношении он был старомодным и упрямым, и никто не мог изменить его твердую решимость.

В результате, он когда-то так сильно доверял Гу Ману, что даже когда Гу Ман впоследствии подвергся критике со стороны всех, он также стоял в главном зале Императорского дворца Чунхуа и сказал всем–– Я, Мо Си, клянусь своей жизнью, что Гу Ман никогда бы не совершил измену.

Но Гу Ман солгал ему.

Гу Ман предал его.

Предавал его доверие снова и снова, предавал его надежды день ото дня.

В конце концов, он даже сам ударил его ножом в грудь и сказал, что это уже точка невозврата.

Он когда-то думал, что хуже уже и быть не может.

Кто бы мог подумать, что даже сейчас Гу Ман все еще сможет сокрушить его и без того разбитое сердце–

Перед тем, как войти в виллу Сад Луо Мэй, Мо Си на самом деле хранил в своем сердце слабую надежду. Он надеялся, что Гу Ман все еще тот же самый волевой Гу Ман, которого он знал, тот, кто никогда не опустит лицо и не поклонится богатым и могущественным, и никогда не позволит им забрать его улыбку3. Если бы это было так, то, возможно, его сердце, которое долгое время было пронизано шрамами, нанесенными Гу Маном, могло бы найти какое-то облегчение.

Но Гу Ман даже не принес ему этого небольшого облегчения.

Мо Си чувствовал, что все кости под его плотью и кровью дрожали и трепетали от ненависти.

Чтобы остаться в живых, Гу Ман действительно мог смириться и….. и зайти так далеко, что……

Дверь с грохотом открылась.

Мо Си внезапно выпрямил спину, как ястреб, внимательно наблюдающий за своей добычей. Он не обернулся, но мог сказать, что звук исходил со стороны Гу Мана.

Кто-то вышел из комнаты Гу Мана, ругаясь и проклиная, выплевывая на землю полный рот густой мокроты, и, продолжая ругаться, он спустился по лестнице, тяжело ступая. По веранде разнесся резкий запах алкоголя.

Только что ушедший клиент был пьян в стельку.

Отвращение Мо Си усилилось, когда он стоял на месте, делая все возможное, чтобы подавить закипающую внутри него ярость.

Прошло много времени, и запах алкоголя рассеялся, полностью растворившись. Только тогда он поднял голову и закрыл глаза. Затем он медленно открыл их и с почти таинственным спокойствием молча вернулся к комнате Гу Мана.

Сделав паузу, он поднял черный кожаный ботинок и легким ударом ногой открыл дверь с замысловатой резьбой, выкрашенную лаком, которая только что была закрыта.

Наконец он вошел в его комнату.

Освещение комнаты было тусклым, его освещала всего одна масляная лампа, и повсюду в воздухе по-прежнему витал тошнотворный запах алкоголя. С натянутым лицом Мо Си вошел, оглядывая все вокруг. Там никого не было.

Он еще раз окинул взглядом комнату и на полпути заметил звук воды, струящейся из-за ширмы.

Гу Ман принимал ванну.

Осознание этого поразило его, как будто его ударили тупой палицей, отчего у него задвоилось в глазах. Он задыхался от безумия, кровь приливала к его голове4, обжигая его глаза до покраснения. Он закусил губу и мотнул головой набок, ногти уже давно вонзились в ладони, и он с большим трудом подавлял свое неистовое пламя ярости.

Но при чем тут Гу Ман? Был ли он унижен, измучен, или даже если он и был… был…… это не имело к нему никакого отношения!

Он понятия не имел, что все еще будет в такой ярости, что его ненависть и негодование на самом деле с годами только становились все сильнее.

Чтобы не дать себе потерять контроль, Мо Си сел за маленький круглый столик, затем молча закрыл глаза. Ожидая, когда Гу Ман выйдет, он подумал про себя, когда Гу Ман увидит его, каким будет его выражение лица?

Когда он сам увидит Гу Мана, что он должен будет сказать?

Размышляя об этом, он долгое время скрипел зубами в тишине и даже не осознал, когда стихли звуки текущей воды.

Только когда в комнате зажгли еще одну свечу, он наконец пришел в себя. Он открыл глаза, слегка повернув голову, и увидел молодого человека в белом нижнем халате, молча смотрящего на него, и он не знал, сколько времени он уже делал это.

Это лицо все еще оставалось таким же, как в его воспоминаниях.

Но он немного похудел.

Некоторое время никто не говорил.

Молодой человек молча стоял, перед его халата был распущен, а на его шее был проклятый ошейник. Его ноги были босые, а растрепанные, как смоль, черные волосы свободно свисали с плеч, обрамляя его бледное и худое лицо, делая его глаза исключительно яркими. Он только что помылся, и вода капала с его волос капля за каплей, стекая вниз по шее, к ключицам, к груди…… пока не скрывалась в тени переда его халата, более не давая себя увидеть, оставив лишь легкие влажные следы.

Гу Ман.

Гу Ман………

В комнате было невыносимо тихо, отчего звуки страстных занятий любовью из соседней комнаты казались еще более пронзительными.

Белки глаз Мо Си все еще были слегка красными, а его сжатые кулаки все еще дрожали. Он смотрел на этого человека, его кадык дергался, и, хотя он хотел сказать что-нибудь, он не мог вымолвить ни слова.

Наконец-то они встретились. Наконец-то они снова встретились.

Раньше у него было столько вопросов, но в этот момент он не мог думать ни об одном из них.

Единственное, что промелькнуло перед его затуманенными глазами, – это сцена на военном корабле много лет назад; украденная синяя позолоченная лента, криво надетая на лоб Гу Мана, кинжал, истекающий кровью, поднимающий его щеку, и запутанный взгляд, когда он сказал ему: «Я действительно убью тебя».

Тогда Мо Си думал, что, возможно, для них это был конец.

Но прямо сейчас Гу Ман снова был перед ним со спокойным выражением лица, молча смотрящий на него.

Это было довольно смешно. Его ненависть была такой глубокой, но в этот момент, из-за того, что он был отвлечен, Мо Си не смог вовремя заметить появление Гу Мана и упустил шанс увидеть первую реакцию Гу Мана при их встрече.

И в этот момент Гу Ман был спокоен и не проявлял никакой реакции, просто смотрел на него так, как он смотрел на каждого клиента, который проходил через его двери за последние два года, не неся ни единого следа эмоций, с которыми Мо Си был знаком.

Это было такое неожиданно спокойное воссоединение.

Настолько безмятежное, что это немного нервировало.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Гу Ман подошел и сел рядом с Мо Си.

Этот спокойный шаг, вероятно, превзошел ожидания Мо Си, и, хотя его лицо все еще оставалось неподвижным, он все же подсознательно сдвинулся немного назад.

«Ты……»

Гу Ман внезапно взял со стола небольшой бамбуковый свиток и молча протянул ему.

Мо Си не знал, для чего это было, но все же взял его и, позаимствовав слабый свет от свечей, развернул свиток. Его глаза скользнули по содержимому, и в мгновение ока его кровь закипела, затем омывшись ознобом.

Дойдя до конца, он закрыл глаза и злобно бросил бамбуковый свиток на стол.

Стук.

Спокойная атмосфера была поколеблена.

«……… Гу Ман». Мо Си смотрел на него, продолжая сдерживаться, но лава, текущая в его глазах, загоралась ярче, и его костяшки также хрустнули: «Ты, блять, с ума сошел?»

«Ты должен выбрать».

Гу Ман заговорил.

Они наконец встретились снова после такого долгого времени, и первым, что он неожиданно сказал, были именно эти три слова.

Он снова взял бамбуковый свиток и снова вложил его в руку Мо Си: «Выбери одно».

«Как ты думаешь, зачем я сюда пришел?!»

Гу Ман, казалось, знал, как сказать только одно слово: «Выбирай».

Мо Си был так зол, что он, вероятно, мог вознестись5 прямо на месте. Его грудь поднималась и опускалась от прерывистого дыхания, а пара ярких черных глаз наполнялась враждебностью. Покраснение его глаз только усилилось от ярости, негодования и печали, все это отражалось в этом кровавом оттенке красного.

Он взял этот небольшой связанный бамбуковый свиток, а затем, через некоторое время, снова бросил его на стол.

Бамбуковый свиток раскололся при ударе, и на нем был аккуратно написан прайс-лист виллы Сад Луо Мэй. От разговоров или сопровождения за выпивкой, до излияния гнева, до тиранизма… до… до…

Мо Си внезапно отвел глаза.

«Если ты не выберешь, что мне делать?»

Mo Си был на грани того, чтобы быть с ума от него, но он упорно терпел. Он был чрезвычайно раздражен, и он также был чрезвычайно хорош в сдерживании своих побуждений, и поэтому он выплюнул сквозь стиснутые зубы: «Что ты имеешь в виду говоря, что тебе делать?»

Гу Ман спокойно посмотрел на него, его взгляд был похож на глубокий колодец без единой ряби6: «Разве ты не пришел меня трахнуть?»

«………………»

Лицо Мо Си застыло.

Он не осмеливался поверить, что настанет день, когда ему когда-нибудь придется ассоциироваться с таким словом.

Одна только мысль об этом заставляла его почувствовать, как его желудок начал скручиваться.

«Гу Ман, ты…»

«Все приходят сюда, чтобы сделать это». сказал Гу Ман, «Если ты пришел не для этого, то зачем ты здесь?»

В третий раз он схватил бамбуковый свиток, поднял его и развернул перед Мо Си.

«Выбирай или уходи».

«………»

Автору есть что сказать:

“Прошлое и Настоящее”

Прошлое––

Мо Си: Мне плевать на Гу Мана.

Мо Си: Мы уже расстались.

Мо Си: Жив он или мертв – это не мое дело.

Настоящее––

Мо Си: Ты предал меня.

Мо Си: Ты бросил меня после того как играл с моим сердцем.

Мо Си: Если ты не был серьезен, почему ты соблазнил меня?!!!

Гу Ман: Друзья мои, надеюсь, вы усвоили урок. Есть некоторые мужчины, у которых не важно, какой длины у них ноги, как красивы их лица, насколько они хороши в сексе, вы все равно не должны ложиться с ними в постель. В противном случае, даже если это он явно трахнул вас, он все равно настаивает на том, чтобы вы взяли на себя ответственность………

1 燕语莺声 yàn yǔ yīng shēng это идиома, которая переводится как «щебетание ласточек, песня иволги» и относится к звукам болтовни и смеха молодых девушек.

2 Используется термин 迷烟 mí yān, что означает некий туманный дым, который может вызвать галлюцинации.

3 能低眉催首事权贵，使我不得开心颜 néng dī méi cuī shǒu shì quánguì, shǐ wǒ bùdé kāixīn yán это цитата из стихотворения Ли Бая, которая переводится как «Почему я должен опускать лицо и кланяться влиятельным и богатым и убирать мою радостную улыбку?»

4 逆流而上 nì liú ér shàng это идиома, которая переводится как «плыть против течения», поэтому в этом контексте подразумевается, что его кровь течет вверх, а не нормально!

5 термин, который также означает «умереть», поэтому в основном он был так зол, что практически мог просто умереть.

6 无波古井 wú bō gǔ jǐng буквально переводится как «колодец без ряби» и символизирует тихое и спокойное чувство.