Отныне Мао, король демонов (Новелла) - 2.2 Глава

Одна половина неба уже окрасилась фиолетовым, вторая же пока оставалась оранжевой. Из окон домов просачивался свет ненадёжных, покачивающихся ламп. Время от времени можно было услышать весёлую болтовню детей, разглядеть их движения и улыбающиеся лица.

— Ваше Величество?

— Ох, ты не мог бы не называть меня Вашим Величеством?

Конрад прислонился к стене со скрещенными на груди руками. В трёх шагах от него лежала квадратная деревяшка, рядом с которой стоял ребёнок лет десяти. Судя по палке, которую он держал в руках, играли они в нечто среднее между бейсболом и крикетом. Рукоять биты была обёрнута тканью, но что странно, слишком толстой, да и за питчером стояли два аутфилдера, а кэтчера не было.

— Я не знаю правил крикета, но кто займёт его место после удара?

— В этой деревне всего пять детей, поэтому заменить его некому.

На внешней части поля был ещё один аутфилдер. В сумерках можно было разглядеть только его или её тень. В тот момент, когда питчер бросил нечто, напоминающее мяч, беттер промахнулся и не смог его отбить. Подобрав попавший в стену мяч, Конрад кинул его обратно, попутно объясняя, что делать дальше.

— Три страйка и ты в ауте. Хауэл, займи первую базу.

— Так вы в бейсбол играете?

Но откуда взялся бейсбол в мире меча и магии… Ребёнок, стоявший в аутфилде, прибежал сюда. Из пяти детей у этого растрёпанного светловолосого мальчишки были лучшие физические данные.

— Стой, стой, если это бейсбол, тогда почему нет кэтчера? Ты же можешь занять его место?

— Если присоединится взрослый, будет уже нечестно.

— Нет, нет это не проблема. Ты, тот, что только был в аутфилде. Как тебя зовут?

— Брендон.

Он ответил мне колючим и хриплым голосом, который, похоже, как раз ломался.

— Тогда, Брендон, ты кэтчер. Смотри, ты садишься на корточки вот сюда и ловишь мяч. Ой, конечно же, у него может и не быть специальной перчатки для бейсбола, но неужели нет вообще никакой?!

— Ваше Величество… я имею в виду, лорд Юри, это деревня беженцев, поселившихся здесь, после того как они пересекли границу. Так что у них нет никакого спортивного инвентаря.

Мальчик сбросил мою руку и испуганно посмотрел на меня.

— Ваше Величество?! Конрад, ты назвал его Ваше Величество?! Кто он? Это тот ужасный человек, о котором мама разговаривала с остальными?!

— Брендон! Он станет королём нашей страны. И он совсем не ужасный, а добрый человек, который будет защищать вашу деревню.

Не говори ребёнку того, о чём я даже и не думал.

— Король?!

Пять детей, сгрудившихся вместе… четыре мальчика и девочка бросились на колени, склонив головы. Один из них даже прижался лбом к земле. Мне не нужны такие демонстрации уважения.

— Пожалуйста, Ваше Величество, простите нас! Пожалуйста, не рубите наши головы и не сжигайте наши дома.

— Хауэл, никто из вас не сделал ничего плохого, поэтому Его Величеству незачем так поступать. Ну же, Эмма, подними голову.

— Но король… моего отца…

Маленькая девочка, разбудившая в памяти болезненные воспоминания, повысила голос и разревелась. Двери нескольких домов открылись, и матери окликнули детей. Те со всех ног бросились к своим домам.

Я взял мяч, лежавший у моих ног. Наверное, питчеру и не нужны ни перчатка, ни маска. На самом деле это не мяч, а просто круглый кожаный мешочек, который набили соломой и зашили. Даже человек, бросивший такой мяч, не сможет предсказать, какая у него будет скорость.

— Когда я был в их возрасте, тоже играл в бейсбол до темноты. А ночью смотрел матчи по телевизору — у меня совсем не было времени на домашку.

— В какой бы стране не жили дети, все они похожи.

Я наступил на деревяшку, выполнявшую роль домашней базы.

— Эй, Конрад.

— Да.

— Я, правда, король? Великий король демонов — великий Мао, который может заставить замолчать плачущего ребёнка.

— Это правда. На счёт великого я ничего сказать не могу, но вы действительно двадцать седьмой правитель Шин-Макоку.

— Значит, я тоже буду отрубать головы людям?

— Ничего подобного! Я же сказал, что это деревня беженцев. Если я правильно помню, зимой шесть лет назад все мужчины этой деревни были казнены в ходе религиозных гонений. Женщины и дети добрались до границы, ища убежища, и мы позволили им пользоваться этой землёй практически без налогообложения, но с условием, что они не будут расширять её границы. А сжёг их дома и убил их отцов глупый король человеческой страны, в землях которого они жили до этого. Хотя… — Конрад закусил губу и с сожалением посмотрел вниз. — Я хочу, чтобы вы помнили о том, что не все люди, такие как он. Итак, Ваше Величество, давайте зайдём внутрь. Когда стемнеет, температура воздуха упадёт очень быстро. Да и Гюнтер будет читать мне нотации.

Засияли звёзды. Луна всё ещё не поднялась высоко. Свет, пробивавшийся из окон, был тусклым и ненадёжным.

И больше ничего не освещало ночь. Не было ни неоновых вывесок, ни торговых автоматов, ни магазинов, ни фонарей.

Где же я оказался?

— Я попал в какую-то ловушку, разве нет?

— Но, это ваш мир.

Открыв дверь дома, Конрад улыбнулся. В сумраке не было никаких других источников света, и поэтому в комнате даже свет лампы выглядел как боковой прожектор.

— Добро пожаловать домой, Ваше Величество.

Сюда, где и должна была переродиться ваша душа.

______________________________

Ох, как же сильно отличается еда!

Назвав это ужином, они дали мне мясо, больше всего походившее на кожу для обуви, в которую даже собака сразу бы не вонзила зубы. Ещё сухой хлеб, которым и при обычной температуре можно забивать гвозди; и сушеные фрукты, которые, может быть, и полезны для зубов, но это если их жевать, а не лизать.

— Это военные пайки, поэтому еда и сухая.

Это сказал Гюнтер, сидевший напротив меня, и я молча старался пережёвывать каждый кусочек раз по тридцать. Хотя я и был до смерти голоден, всё равно не мог проглотить сухое мясо, как следует его не прожевав.

Самый выдающийся из солдат, Конрад, которого, судя по всему, ещё и дети любили, отправился на ужин в дом семьи Брендона или Хауэла, или Эммы, или одного из двух других ребят, имён которых я не знал.

— Я тоже хочу пойти!

— Вы не можете. В этой деревне живут люди, так что их пища, может вам навредить.

— Я тоже человек, поэтому всё будет в порядке.

— Нет! Как вы можете с такой уверенностью говорить, что они не замышляют что-нибудь ужасное? Я, Гюнтер, не могу подвергать вашу жизнь опасности.

И ещё огромная разница в постели.

Конечно же, я искренне верил, что ночь проведу в лучшей спальне этого дома, предоставленного нам жителями деревни. Я вот что хочу сказать: раз уж они называют меня Мао, то хотя бы должны дать моему измученному телу понежиться на мягком, пушистом футоне. Хотя, судя по тому, что уже видел в этом мире, спать я буду на кровати. В любом случае, Гюнтер на мой вопрос ответил, как ни в чём не бывало.

— Почему? Подождите минутку, почему я должен спать в спальном мешке, когда солдат только что зашёл в комнату с мягкой постелью. Эй, а я, правда, король? И правильно ли этот спальник просушили на солнце?

— Если один из повстанцев ворвётся в вашу спальню… ведь может произойти всё что угодно! Поэтому солдат, которого вы недавно видели, заменит вас. А здесь атаковать через окно они не смогут, и Конрарт будет охранять дверь, поэтому ни о чём не беспокойтесь.

— Ваше Величество, завтра мы весь день проведём верхом — пожалуйста, как следует отдохните сегодня ночью и наберитесь сил.

Говорят мне спокойными голосами хорошенько выспаться, а сами засунули меня в эту маленькую, пыльную, заднюю комнатку без окон. В ней уже был разложен открытый спальный мешок тёмно-жёлтого цвета, набитый просто смехотворным количеством хлопка. Пол жёсткий, да и проводить ночи в спальном мешке это, безусловно, в стиле крутых парней. А что ещё хуже, я в первый раз ночевал окружённый нереально красивыми иностранцами. А-а, мы спали в виде иероглифа реки 川. Даже у короля из кингмейкерской игры больше свободы!

А на следующий день… как же сильно различается транспорт!

Передо мной, так и не выспавшимся, вывели пять гнедых лошадей. Их дыхание белело в совершенно ясном, золотом утреннем воздухе.

— Снова лошади?!

Я, одетый в теперь уже абсолютно сухой гакуран, робко положил руку на гигантское животное, но после угрожающего ржания отдёрнул её.

— Вы же мадзоку, так? Разве вы не можете использовать магию или что-нибудь вроде неё?

— Магию… Вы имеете в виду мадзюцу?

— Да, да магию. Почему бы не воспользоваться ей, чтобы очень быстро и без всяких лошадей попасть в столицу? Было бы здорово, если б мы смогли долететь туда с помощью магии.

Как «дверь, куда угодно», или бамбуковый вертолёт, или что-нибудь столь же удобное.

Гюнтер, специально откашлявшись, произнёс:

— Ваше Величество, мадзюцу не столь всемогуща.

— Ээ…! Но по TV я видел тэрэби [1], в которых волшебники и ведьмы полностью игнорируют науку и, просто взмахивая палочкой, делают всё что хотят.

— Я думаю, что тот, кто написал рассказ или пьесу под названием тэрэби, излишне преувеличивал. Обычно мадзюцу полезна только в бою или в таких чрезвычайно важных случаях как, скажем, призыв Вашего Величества.

— Так телевидение отличается от реальности, — проворчал я про себя.

— Ну, проще говоря, они экономят энергию, — сказал Конрад поглаживая лошадь по морде. — Но слышать это от меня, не имеющего ни капли марёку [2], не слишком-то убедительно. Ваше Величество, вы хотели бы поехать со мной или с Гюнтером? Накануне вы упомянули, что до вчерашнего дня ваш опыт езды верхом был ограничен…

— Только каруселями.

— Понятно, до этого вы катались лишь на аттракционах. Ну, столица в трёх днях пешего пути отсюда, поэтому будет лучше, если вы поедете позади меня. Конечно, им придётся нелегко, но если мы будем часто менять лошадей в пути, я уверен, что мы справимся.

— Но зад после вчерашнего так и не перестал болеть… Эй, откуда ты знаешь, что такое аттракцион?!

— В таком случае приготовьтесь, пожалуйста. Вероятно, он будет болеть и сегодня.

Солдаты один за другим отдавали честь своему лидеру и выступали. Подняв глаза к небу, я увидел точно такого же как вчера скелета. Конечно же, эта штука наверху — что-то вроде оригинального талисмана. И как мне его называть? Котсумо тобимару? Мистер Кальций?

— А что насчёт Кохи? Эээй, Кохи, спасибо, что потаскал меня вчера. Хотя не уверен, что ты это он — я вас не различаю.

Самовольно придумав ему имя, я спокойно махнул рукой. В этот момент его челюсти щёлкнули, и он несколько раз энергично взмахнул крыльями в ответ. Выглядело это ужасно гротескно. Не задумываясь, я спросил своего наставника:

— Вау, он злится! Он что, может злиться?

— Нет, Ваше Величество. Его просто переполнили эмоции от того, что вы заговорили с ним. У них нет такого понятия как индивидуальность, поэтому обращаясь к одному, вы обратитесь сразу ко всем. Коцухидзоку могут передавать друг другу простые сообщения, даже если их разделяют большие расстояния, поэтому они незаменимы в качестве дозорных и разведчиков.

Я не очень-то хорошо понял — всё это слишком сложно, но ведь основная мысль в том, что у них один за всех, и все за одного?

— Ваше Величество, мы должны как можно скорее выехать.

Конрад взял уздечку в правую руку, а левую протянул мне, чтобы усадить на лошадь. Селян не было видно, наверное, они по-прежнему были напуганы, но дверь одного из домов приоткрылась, и в щель выглянула белокурая голова.

— А-ах…

Я крикнул в его сторону:

— Так вы лишь силы зря тратите! Если вы будете практиковаться более тяжёлым и твёрдым мячом, у вас будет получаться гораздо лучше! А бита должна быть гладкой и с узкой ручкой, чтобы ей было легче отбить мяч, и ещё…

И, конечно, у них должен быть кетчер.

— Для бейсбола вам просто необходим кетчер!

Светловолосого схватила мать, и я увидел, как она быстро закрыла дверь.

— Я время от времени бываю в этой деревне…

Конрад одним решительным движение втащил меня в седло.

— И хотя эти дети пережили столь болезненные события, они изо всех сил стараются вырасти.

— Да.

Я даже представить себе не могу, что моего отца убили, или мой дом сожгли.

Гюнтер выглядел недовольным, и, сделав вид, что ничего не видел, хлопнул лошадь по боку.

Так начался мой первый день в аду.

Судя по моим храбро тикающим часам G-shock, с самого утра мы проехали без привалов уже 6 часов, только дважды останавливаясь, что поменять лошадей. Третья остановка была в более крупном городке, чем те деревни, в которых мы были раньше. Когда Гюнтер отдал распоряжение о привале, все привязали своих лошадей в одну линию за оградой.

— Вы, кажется, очень устали, я прав? Вы совсем недавно бормотали слова, которые я не смог разобрать.

Так как Конрад всё время путешествия подбадривал свою лошадь, сейчас я даже помнил её имя. Свалившись с этой кобылки цвета орешника, Ноканти, попросил хриплым голосом:

— Помоги мне.

— Конечно. Как только мы достигнем середины пути, я буду в вашем полном распоряжении.

— Нет, прямо сейчас.

— Ну, что ж, тогда самое время пополнить наш запас калорий. Обед, одним словом.

Хотя сейчас я и на твёрдой земле, такое чувство, что в лодке. А ещё хуже то, что тут вроде бы ещё только второй месяц весны, а солнечных лучей уже столько, что я затосковал по своему холодильнику.

— У меня нет аппетита. Ночи холодные, днём жарко, а горло совершенно пересохло от пыли, ох.

Передо мной вдруг предстал объект моих мечтаний, и я, не задумываясь, протянул к нему руку, прекращая ныть.

Жуткой формы стеклянный стакан, как будто сделанный студентом, учившимся этому всего один день. Он был до краёв заполнен холодной водой, с капельками конденсата на его внешней стороне. Это именно то, чего я и хотел.

— … Холодная водичка…

— Ваше Величество!

Гюнтер очень быстро приближался ко мне. Наверное, сейчас он снова скажет, что я не должен есть и пить то, что дали мне люди. Но у этой девочки лет десяти, державшей поднос с водой, волосы и глаза были фиолетового цвета. Во всём остальном она была похожа на человека, но…

— Ты мадзоку, я прав?

Девчушка кивнула.

— Да, Ваше Величество. Если бы вы этого пожелали, мы с удовольствием бы отдали вам и последнюю каплю воды.

Ну, тогда всё в порядке, разве нет? Она — мадзоку, а я — король мадзоку. Пальцами дотронулся до стекла. Как я и думал, стакан был до боли холодным. Наставник что-то говорил:

— Ваше Величество, подож…

И вдруг стакан исчез у меня из рук. Посмотрев вверх, я увидел, что это Конрад забрал его и поднёс ко рту. Сделав глоток, он вернул мне стакан, быстро прошептав:

— Не допивайте всё.

Оставив в стакане совсем чуть-чуть воды, я вернул его радостно улыбавшейся девочке. Она низко поклонилась и убежала. Холод в одно мгновение достиг груди, и на миг я пошатнулся от такой боли, которая пронзает мозг, сразу после того как съедаешь кусок колотого льда. За миг в голове прояснилось, и окружающая меня зелень стала ярче.

— … Кажется, я очень хотел пить. Как тем летом, когда у меня было обезвоживание во время клубной деятельности.

— Я уверен, что эта девочка до старости будет гордиться тем, что смогла преподнести немного воды Вашему Величеству — с доброй улыбкой произнёс мужчина, но я-то видел такие сцены в исторических драмах. Только что он проверял воду на яд. Ради меня попробовал её на наличие яда.

Мой наставник подошёл к нам с потрясённым лицом.

— Ваше Величество, я же вновь и вновь повторяю, что вы не должны есть и пить ничего, за исключением того, что дали вам лично мы.

— Но разве в этой деревне не мадзоку живут? Сами посмотрите, Гюнтер — здесь же множество таких же красивых, как вы, людей.

— Даже если и так…

Конрад снял седло с Ноканти и держал в руках воду, чтобы она попила, как если бы эта лошадь была человеком.

— У воды не было странного привкуса, и если бы в ней было что-то растворено, это опустилось бы на дно. Поэтому я и попросил не допивать воду. Его Величество совсем не глуп, просто он хотел сделать первый глоток холодной воды, и теперь сможет вытерпеть всё: от воды из мешков, до сухих пайков.

— Конрарт, ты слишком поддерживаешь простолюдинов.

— Ну и что? — спокойно ответил Конрад. — Если мы не будем их поддерживать, тогда, кто станет? А-ах, конечно…

Ноканти пожевывала его волосы. К счастью, с любовью.

— Его Величеству я бы подставил не только своё плечо, но отдал бы руку, сердце или жизнь за него.

— … Мне не нужны ни ваше сердце, ни жизнь.

— Не говорите так.

— Лучше одолжи мне своё мадзюцу. Я уже на пределе, так что используй её, чтобы за мгновение переместить нас. Хватит с меня лошадей, я уже от них устал.

— Я не могу использовать мадзюцу. Разве я вам уже не говорил, что у меня совсем нет марёку? Но Гюнтер лучший маг нашей страны, мог бы вам помочь.

Он нахмурился. Кьяя!!! Расстроенный Гюнтер тоже выглядит очень круто.

— У Вашего Величества в несколько раз больше марёку, чем у меня. Что же касается силы прошлых Мао, так она заставила бы трепетать даже богов.

— Минуточку. Я же человек, поэтому у меня не может быть никакого марёку или сверхъестественных сил.

— Ва-ше Ве-ли-чес-тво, вы — мад-зо-ку!

— Но я ни разу не видел призраков, и не выигрывал в лотерею, и сквозь девичьи купальника подглядывать не могу, и не двигаю силой мысли десятийеновую монетку в Коккури-сан [3]…

Исповедь. Когда я учился в четвёртом классе, играя в Коккури-сан с Нозавой, я сам двигал монету. От испуга он закричал, поэтому я так и не сознался, что сделал это. Гюнтер, похоже, сделав неправильный вывод из моих слов, восхищённо улыбался.

— Я полагаю, что это какой-то современный ритуал другого мира, правильно? Хотя из-за своего невежества я и не могу понять, какое отношение к нему имеет мадзюцу… но всё в порядке, Ваше Величество. Магическая сила находится в вашей душе. Несмотря на то, что пока вы не ещё не можете её использовать, рано или поздно всё в этом мире подчинится вашей воле.

— Я почему-то думаю иначе.

Конрад, у которого, кажется, не было ни капли марёку, медленно поглаживал любимую лошадь по носу.

— Хоть я и не могу использовать мадзюцу, никаких неудобств из-за этого у меня никогда не возникало. Ну что ж, давайте оставим этот вопрос на потом. Сейчас меня куда больше волнует то, как вы будете сами управлять лошадью.

— Я? Сам?

Ноканти яростно замотала головой и оставшиеся на её носу капли воды и слюна полетели во все стороны. Мне ехать на этом?!

— Само собой разумеется, мы не будет скакать быстро. И произойдёт это только после того, когда достигнем столицы. Ведь было бы очень печально разочаровать граждан, не так ли? Они ждут сильного, благородного, самовластного правителя, поэтому, вам лучше въехать в замок самостоятельно.

— Ва-а… на ней?!

— Не-ет. Мы подготовили для вас лучшую девочку. С её рождения и до сегодняшнего дня я растил её, как любимую дочь, упорно тренируя. Совершенно чёрная лошадь, которая так вам подходит, Ваше Величество.

__________________________________

[1] Японские телесериалы, известные также как дорама (тэрэби) — одни из самых рейтинговых передач на японском телевидении. Несмотря на название, дорамы выпускаются в различных жанрах — комедия, детективы, ужасы и т. п.

[2] Марёку — запас магической силы мадзоку. Если мадзоку исчерпает весь свой запас магической энергии он может лишиться сил или даже умереть.

[3] Коккури-сан («таблица поворота») — японский вид гадания с таблицей. Похоже на доску Уиджи.