Плохой конец этой отоме игры (Новелла) - 2 Глава

Офелия Виндроуз умерла поздней весной, ближе к лету.

Однажды ночью она настояла на том, что хочет посмотреть на цветы из окна, и оставила его открытым. После этого она заболела. Болезнь, которая поначалу казалась незначительной, с каждым днём всё ухудшалась. Лихорадка не проходила, и девочка часто теряла сознание.

В том месяце… Она умерла.

Похороны прошли просто. Я облачилась в чёрное с головы до ног и не сдвинулась с места ни на мгновение за всё время.

Маркиз обнял гроб и в ту же секунду упал в обморок. Его сразу же оттуда оттащили.

Служанки меня окружили, твердя, что я сильная женщина, раз всё это время сидела неподвижно с пустым выражением лица, не проронив ни единой слезинки. После этой фразы все присутствующие на похоронах разом посмотрели на меня. Ведь все были одеты по случаю и приносили соболезнования Маркизу, а столь близкий Офелии человек даже не расплакался.

Но я вела себя так не из-за того, что мне было всё равно. Трое, а может, четверо мужчин, стоя́щих в углу, окинули меня суровым и каким-то растерянным взглядом. Всё это было нарочно.

Офелия Виндроуз была единственным ребёнком Маркиза. Из личной жадности, Маркиз и его жена созвали в особняк молодых людей из нескольких знатных семей. Среди них оказались и те, кто влюбился в Офелию, несмотря на её неслыханно дерзкий и недобрый характер. Другими словами, эти мужчины и стали главными любовными целями в «игре».

Они ненавидели меня.

Сложно было этого не понять. Офелия Виндроуз, обычно резкая со всеми, со мной себя вела словно кошка, спрятавшая когти. Только мне она демонстрировала эту свою сторону. Она даже не пыталась скрывать этого, поясняя так: «Сколько бы известных мужчин ни пробовали за мной ухаживать, все они лишь глупые дети, которых привлекают жеманные красавицы, которые в один прекрасный день умрут».

Нет, Офелия Виндроуз и правда ненавидела всех на свете. Даже родители считали её весьма неприятной.

Я была единственным исключением. И им был ненавистен этот факт.

Считали ли они унизительным, что какая-то девчонка, совсем не красавица, ничего не умеющая и без хорошей родословной, оттеснила их на второй план? Ну, теперь её всё равно уже нет.

Вместо белых лилий я положила на гроб Офелии букет из ярко-красных роз, пурпурных ирисов и весенних цветов, похожих на пучок бледно-розовых ватных шариков. Это были цветы, слишком необычные для похорон, потому все сразу обратили на них внимание, но никто так ничего и не сказал. Только Маркиза, которая едва нашла в себе силы прийти на похороны, вся напряглась и некоторое время смотрела на меня своими красными глазами не мигая.

Взгляды мужчин, ухаживавших за Офелией, казалось, тоже были направлены на меня, но мне было всё равно.

Когда священник почти закончил читать свою проповедь, и трапеза завершилась, Маркиза снова потеряла сознание.

Маркиз в спешке отнёс свою жену в дом. Уже закончивший священник кашлянул и извинился. Церемония закончилась, но не для меня.

Какая-то часть присутствующих, немного пообщавшись друг с другом, направилась в особняк. Те, кто действительно заботился о покойной Офелии, проводили их мрачными взглядами.

Через мгновение я уже стояла под большим старым деревом, глядя на гроб.

— А вам не кажется, что это бессмысленно? – спросил кто-то с сарказмом.

Я обернулась.

Там стоял мужчина с длинными синими волосами, связанными в аккуратных хвост. Его зрачки отражались в стёклах очков и, казалось, излучали холод.

— Те, кому безразлично, жить или умереть, кончают вот так беспечно. Господь и правда творит столь жестокие и в то же время прекрасные вещи.

— Ага.

Лицо мужчины исказилось от моего серьёзного ответа.

— Ха! Хотите сказать, что вам было на неё плевать, пока этот момент не настал? Как она к вам относилась?..

— Мистер Эдмунд, я понимала её гораздо лучше, чем вы.

Мужчина выглядел несчастным. Почувствовал поражение? Во всяком случае, мне было всё равно.

Я кинула на землю увядшую лилию. Ветер слегка покачивал мою чёрную вуаль, из-под которой я смогла разглядеть, сколь перекошенный, словно треснувшее стекло, взгляд у него был.

Эдмунд Глостер, старший сын графа Глостера. Тот тип хищника, который никому не подчиняется и врагом которого лучше не становиться.

Я помнила, что в большинстве плохих концовок… именно он заманивал Баронессу в ловушку, заперев ту в комнате, в которой хранились коллекции Офелии.

Однако, когда речь заходила об Офелии, он вспыхивал от гнева словно спичка.

По-моему, в его рождении крылась какая-то тайна, которая и давала ключ к пониманию того, почему он стал таким. Но я не могла вспомнить всё в деталях.

Ну, во всяком случае, ко мне это не имело никакого отношения. Меня не волновали люди, так старательно пытавшиеся меня запугать каждый раз.

— В этом леди Эмилия права.

Я перевела взгляд на столь бесцеремонно вмешавшегося человека.

Кассио Брамандерф. Человек, который мог высокомерно высмеять кого угодно. У него были короткие светлые волосы, серые глаза, тонкие губы и равнодушный взгляд. В беседах он всегда вёл себя как джентльмен.

На первый взгляд мужчина казался ослепительным: милая причёска и дружелюбный голос, тягучий, словно мёд; но на самом деле был ужасным человеком, думающим о людях как о вещах.

— Ведь леди Эмилия знала леди Офелию лучше всех нас.

Выглядело так, словно мужчина был на моей стороне, однако он лишь использовал выпавший шанс посмеяться над Эдмундом. Кассио тоже меня не любил. В его серых глазах, казалось, застыла улыбка, но взгляд скользнул мимо меня.

— Ага.

Впрочем, моя уверенность продлилась недолго.

— Так неужели мы не можем выяснить, что же леди Эмилия чувствует на самом деле? Не хочу быть идиотом, притесняющим леди из-за собственных подозрений.

Эдмунд Глостер покраснел, скрипнув зубами.

— Ха! Лорд Брамандерф, вы покрываете леди Эмилию? Вот уж точно солнце взойдёт на западе.

— Раз вы собираетесь стать будущей леди Виндроуз, то и повода для грусти нет, не так ли? – саркастически заметил Кассио.

У меня неосознанно вырвался смешок. Да уж. Люди, любившие Офелию, не могут испытывать ко мне нежных чувств.

В словах Кассио не было скрытого смысла, он сказал именно то, что подразумевал. Он считал, что причина, по которой я вела себя столь спокойно на похоронах, заключалась в том, что я собиралась занять место Офелии после её смерти.

— Этого не случится, — насмешливо ответила я. Мужчины, ещё секунду назад рычавшие друг на друга, мгновенно замолкли. — Я не хочу становиться частью семьи Виндроуз.

Кассио Брамандерф мгновенно посерьёзнел, а лицо Эдмунда Глостера стало удивлённым.

— Что вы имеете в виду? – спросил Кассио.

— Вам не кажется странным, что сейчас вы не наблюдаете кое-кого, кто обычно бывал здесь? – лицо моё оставалось спокойным.

Я говорила о Рарэтисе Хоупе.

Будь Офелия здоровой, маркиза бы обязательно подыскала ей хорошего мужа. На эту роль идеально подходил именно этот мужчина. Он был вторым сыном семьи Хоуп. У него были выдающиеся способности, неплохой характер, а ещё он являлся близким родственником Маркиза Виндроуза. Мужчина был одним из тех, кто нежно любил Офелию и ухаживал за ней вместе с остальными.

Лицо Кассио застыло, как у статуи. Такая редкость. А ведь ещё минуту назад он смотрел на меня насмешливо.

— Возможно, Маркиз усыновит мистера Рарэтиса. И это хорошо. Он многообещающий рыцарь с хорошей родословной. Он станет достойным преемником.

— О чём это вы? — вмешался Глостер, нахмурившись. Его выражение лица я не смогла расшифровать.

Наверное, они неплохие люди. Но почему-то все словно глупели, когда дело касалось Офелии.

Девушка была уже мертва, и эти люди в скором времени могли одичать, одержимые беной главной героиней, так похожей на неё. Ну, быть может, сегодня всё было так из-за похорон. Я ещё раз всё обдумала, вместо того чтобы вздыхать.

Если задуматься… Да, они меня ненавидели, но я больше уже не увижу их лица в будущем. Так почему бы и не побыть добренькой с ними хотя бы раз?

— Я была с маркизой, потому что ей нужен был друг, близкий к ней по возрасту. Но теперь Офелия мертва.

Они посмотрели на меня, чтобы понять, зачем я снова сказала об этом.

— А значит, теперь мне придётся покинуть особняк Маркиза, — спокойно продолжила я.

По какой-то непонятной для меня причине на лицах обоих мужчин застыло удивлённое выражение. Да что с вами такое? Неужели люди думают, что я была просто назойливой мухой, прицепившейся к Офелии?