Под волшебством в 0.2 люкса (Новелла) - 1 Глава

В старшей школе Тогано есть две «проблемные девчонки». Они не похожи на обычных хулиганок, курящих в школе или задирающих учеников и учителей — всеобщую славу «проблемных» они приобрели благодаря своим сумасбродным и эксцентричным выходкам.

Одна из них — Хаяна Имагава — моя подруга детства, неизвестно как связавшаяся с кем-то вроде меня. Несмотря на маленькое, почти детское телосложение, она намного энергичнее обычных людей, и поэтому, чтобы разрядиться, она иногда совершает просто невообразимые поступки.

Например, уже в первом полугодии она без разрешения пробралась на крышу школы, а как-то раз почти на неделю пропала где-то на Фудзи якобы из-за занятий скалолазанием. Вот из-за таких проделок её и считают хулиганкой.

Когда вице-президент школьного совета Харука Цукисима заговорила со мной о «немного проблемной ученице», я поспешно предположил, что речь пойдёт о Хаяне, но Цукисима в ответ покачала головой:

— Нет, вообще-то я хотела поговорить о Фудзикуре. Впрочем, Имагава снова куда-то пропала, так что если уж зашла речь о проблемных ученицах, то можно и о ней поговорить, — произнесла вице-президент и расстроенно склонила голову набок.

Харука Цукисима — гордость школьного совета Тогано: настоящая красавица, превосходная ученица, да и в целом талантливая девушка. Благодаря длинным прямым, будто бы кукольным, чёрным волосам она производит впечатление доброй старшей сестры. Её популярность столь высока, что многие видят в ней следующего президента школьного совета.

А ещё это именно она виновата, что я, не вступивший ни в один из клубов и проводивший дни в безделии, оказался в школьном совете.

Так вышло, что сегодня в комнате совета остались только мы с вице-президентом.

— Адзума, ты ведь тоже волнуешься за подругу? — спросила Цукисима, сидевшая на другом конце стола.

— Нет, ничего такого, — пожав плечами, ответил я. — Пропадать для Хаяны — обычное дело. Видимо, у неё опять скопилось слишком много энергии, и она убежала куда-то, чтобы выпустить пар. За почти десять лет нашей дружбы она была неподалёку от меня максимум пять.

Хаяна Имагава постоянно исчезает прямо у меня из-под носа. И это не какая-то драматизация или фальшивая реклама, а просто факт.

Семья Имагава поселилась рядом с нами, ещё когда мы с Хаяной были дошкольниками, но уже тогда она завела привычку странствовать: она то устраивала экспедиции в соседний город, то играла на улице до глубокой ночи — и этим доставляла немало беспокойства родителям.

Бывало и так, что она утягивала меня за собой, и тогда мы вдвоём терялись в горах рядом со школой.

Я думал, что к средней школе она наконец успокоится, но получилось наоборот: едва у неё прибавилось сообразительности и свободных карманных денег, её вредная привычка только усилилась. Ей стоило бы стать ответственнее с возрастом, однако вместо этого она не раз в одиночку садилась на поезд и отправлялась в путешествие. Разумеется, без разрешения родителей.

— Однажды, во время летних каникул, она заявила, что ненадолго станет горным отшельником, и пропала почти на два месяца. В школу она вернулась только в начале октября, при этом абсолютно уверенная, будто сейчас конец августа. На месяц время перепутала.

— Весьма энергичная леди.

— Её организм точно отличается от человеческого. Буквально на клеточном уровне.

Уверен, её митохондрии вырабатывают намного больше энергии, чем у всех остальных. Покажись она биологам, те бы здорово повеселились.

Немного похихикав, Цукусима приняла чуть более серьёзный вид.

— Ну ладно, хватит. Сегодня я хотела поговорить о Фудзикуре, — проговорила она, проведя рукой по чарующим чёрным волосам.

— Фудзикуре? Лизе Фудзикуре? Довольно колоритная особа.

Лиза Фудзикура. Полное имя — Лизавета «Е» Фудзикура. Насколько мне известно, её бабушка была из другой страны, поэтому сама она на четверть иностранка.

Светлый цвет волос наследуется довольно редко, но у Лизы изумительные золотые локоны. Более того, у неё голубые глаза и белая, будто бы прозрачная, кожа.

Большая часть школы её опасается, поэтому при разговоре с ней всегда обращаются исключительно по фамилии «Фудзикура», однако за спиной все зовут её просто «Лиза».

Вот и я тоже мысленно зову её Лизой.

— А что не так с Фудзикурой? — спросил я.

— Похоже, она выращивает в школьной теплице что-то странное.

— В теплице?

— Она состоит в клубе садоводства, поэтому сам по себе факт выращивания чего-то в теплице ничего не значит. Однако растения, которые там выращивают, должны быть куплены заместителем директора — консультантом этого клуба — на деньги из бюджета клуба. Но недавно замдиректора видел, как Фудзикура выращивает в горшке семена, которые он не покупал. Он спрашивал её, где она их достала, но она постоянно уходила от ответов.

На этих словах Цукисима как-то многозначительно отвернулась от меня.

— Адзума, ты же слышал о происшествии в соседнем городе? О нём много говорили во время летних каникул.

Я отыскал в голове соответствующую информацию. Хоть я и не слишком интересуюсь новостями, но даже мне было понятно, о чём говорит Цукисима — это был очень серьёзный инцидент.

— Ты о том случае, когда кто-то посадил в школьной теплице коноплю, верно? — переспросил я, немного удивившись. — Неужели ты думаешь, что и Фудзикура может заниматься чем-то похожим?

— У меня таких подозрений нет. Вот совсем, — пожала плечами Цукисима. — Не стала бы она делать подобную чушь. Но некоторые люди действительно могут её в этом заподозрить. По правде говоря, это замдиректора беспокоится за неё. Сам подумай, от неё ведь, как бы тут лучше выразиться, так и веет одиночеством.

Я кивнул.

Никто не спорит, что Лиза с её невозможными среди чистокровных японок золотыми волосами, голубыми глазами и прозрачно-белой кожей — фантастическая красавица. Но порой настолько выдающийся внешний вид вызывает зависть и враждебность у окружающих, а тяжёлый характер и склонность пререкаться с учителями только усложняют дело.

Как итог — никто никогда не видел её с друзьями.

— Кроме того, учителя и так внимательно следят за ней. Замдиректора считает, что слух, будто бы Фудзикура тайно выращивает коноплю, сильно осложнит ей жизнь.

И поэтому замдиректора попросил Цукисиму предотвратить подобное развитие событий.

Однако меня поразило, что он встал на сторону Фудзикуры. Когда я сказал об этом Цукисиме, та пояснила:

— Клуб садоводства изначально был создан по инициативе замдиректора, потому что раньше он любил копаться в саду. Говорят, несколько поколений назад в клубе состояло намного больше учеников, но сейчас осталась одна Фудзикура. Наверное, поэтому замдиректора и хочет поддержать её.

— Понятно.

Свой скучный комментарий, что такое отношение называется фаворитизмом, я оставил при себе.

— Кстати, в клубе садоводства всего один человек, но его до сих пор не закрыли. Тоже замдиректора повлиял?

По правилам школы, в клубе должно состоять минимум пять человек. Удивительно, что клуб садоводства до сих пор не закрыли.

Цукисима, единолично занимавшаяся подобного рода делами, дала расплывчатый ответ:

— Ну, там всё довольно запутано, поэтому я хочу тебя кое о чём попросить, — с непривычным для неё извиняющимся видом сказала она. — Не мог бы ты проверить, что именно Фудзикура выращивает в теплице?

— Я?

— По-хорошему, раз замдиректора обратился ко мне, то и заниматься этим делом должна я, но, если честно, Фудзикура меня на дух не переносит.

— Неожиданно, — искренне удивился я. — Вот уж не думал, что найдётся человек, который настолько враждебно относится ко всеми любимому кандидату в президенты школьного совета.

— Далеко не всеми, — краснея, возразила Цукисима. — Много кто бросает на меня косые взгляды. Особенно после собраний на тему бюджета клубов. Мне каждый день подбрасывают сороконожек и трупы лягушек в шкафчик для обуви, а сменку я теперь надеваю, только убедившись, что там нет канцелярских кнопок.

— Серьёзно?!

Вице-президент школьного совета — настолько ненавистная всем должность? И вообще, как она может вести себя так спокойно? У неё что, нервы из стали?

— А что такого? В следующем триместре я собираюсь назначить тебя вице-президентом. Тебе стоит подготовится.

— Очень щедрое предложение, но позволь настойчиво отказаться, — быстро поклонился я.

Мой дух не настолько крепок, чтобы выносить подобные издевательства.

Цукисима разочарованно опустила плечи.

— Так что, почему Фудзикура тебя ненавидит? Это как-то связано с бюджетом клуба? — в спешке спросил я.

Цукисима как-то двусмысленно улыбнулась.

— Дело в том, что я потребовала объединить клуб садоводства с каким-нибудь другим. Ничего не вышло, но Фудзикура всё равно меня возненавидела.

Кажется, на должности вице-президента можно легко вызвать чужую неприязнь, даже если просто ответственно выполнять свою работу. Мне стало немного жаль Цукисиму.

— Сначала я думала попросить о помощи других девушек, но, естественно, никто не захотел этим заниматься. А ты, как бы тут выразиться, не слишком беспокоишься об отношении к себе. Не трусишь перед вышестоящими. Можно сказать, ты гордый, — аккуратно подбирая слова, пояснила Цукисима.

Она правда видит меня таким? Мне казалось, подобных людей называют скорее нездравомыслящими, чем гордыми.

Стараясь сохранить лицо, Цукисима суетливо улыбнулась.

— Я не имела в виду ничего плохого. Кроме того, сейчас все заняты девушкой-призраком.

«Девушка-призрак» — это слух, расползшийся по школе в последние дни. Разумеется, никаких призраков нет, но тщательное расследование показало, что по нашей территории и правда бродит ученица в форме другой школы. Чтобы с этим разобраться, несколько дней назад было решено, что члены школьного совета начнут по очереди патрулировать школу.

— Теперь видишь, какая сложилась ситуация? Беспокоиться только о Фудзикуре я тоже не могу, выборы президента уже близко, и сейчас я очень занята.

Кандидат в президенты школьного совета тяжело вздохнула, будто выпуская наружу всю накопившуюся усталость.

В конце концов я неохотно принял её просьбу.

***

Именно по это причине я на следующий день зашёл за восточный корпус школы и направился к стоявшей ещё восточнее теплице клуба садоводства. Территория нашей школы довольно обширная, поэтому до сих пор бывают случаи, когда кто-нибудь теряется в лесу, а теплица находится на самом краю огороженной сеткой зоны.

По пути в теплицу я немного нервничал, думая о скорой встрече с Лизой.

Всё-таки она производит впечатление довольно неприступной особы.

Волосами, глазами, кожей и вообще всем своим изумительным обликом Лиза привлекает взгляд каждого ученика школы. Правда, сама она, похоже, не рада такому вниманию и поэтому всегда выглядит недовольной. Вдобавок к тому, у неё решительный и горячий характер, будто она в любой момент может кого-то избить, так что я её немного опасаюсь.

Добравшись до теплицы, я глубоко вздохнул. Медленные вдох и выдох помогли снять нервное напряжение. Я убедился, что внутри полупрозрачного винилового помещения кто-то есть, а затем постучался и открыл дверь.

Внутри теплицы росли разнообразные цветы: жёлтые, красные, фиолетовые; как ещё нераспустившиеся, так и уже во всю цветущие. Сбоку от входа свешивались лепестки дальневосточного ландыша. Были здесь и цветы, растущие в горшках. Стекающие по густым стеблям капли воды показывали, что обо всех растениях здесь неустанно заботятся.

В самой глубине, за всем многообразием цветочных оттенков, виднелся цвет, притягивавший взгляд сильнее всего. Едва я переступил порог теплицы, склонившаяся над горшком девушка в рабочих перчатках подняла голову, всколыхнув золотые волосы. Увидев меня, она недовольно нахмурилась.

— У тебя ко мне какое-то дело? — резко спросила Лиза «Е» Фудзикура.

Голубые глаза смотрели на меня с подозрением.

Стоя у самого входа и немного стесняясь, я объяснился:

— Э-эм, ты же Фудзикура, да? Я Адзума. Можно отвлечь тебя на минутку?

Вместо того, чтобы ответить мне, Фудзикура снова опустила взгляд к горшку.

— Ты знаешь, какая еда самая вкусная в мире?

— Нет.

— Свежий томат, когда тебе хочется пить, — ласковым голосом пояснила девушка, с любовью глядя на ещё даже не проросшее растение.

— Звучит и правда вкусно.

«Ого, да у неё, похоже, доброе сердце», — подумал я, пересмотрев своё мнение о Фудзикуре. — «Должно быть, ярлык проблемной девчонки затеняет её достоинства. Но если очистить её от твёрдой кожуры, то внутри окажется сочная мякоть».

— А ещё — любая еда, которой наслаждаешься, глядя на несчастья других, — лениво добавила Фудзикура.

Беру свои слова назад. Похоже, внутри всё уже напрочь сгнило. Надо что-нибудь сделать.[1] [2] И побыстрее.

Тем временем Фудзикура совершенно спокойно распрямилась и пригладила юбку, а затем уставилась на меня. Недовольство проступило на её лице ещё ярче, чем прежде.

— Я тебя знаю.

— Это честь для меня.

— Ты шестёрка вице-президента, так?

Как грубо. Впрочем, тут мне нечего отрицать.

Фудзикура продолжала сверлить меня презрительным взглядом.

— Я, кажется, понимаю, зачем ты пришёл. Опять о клубе садоводства говорить будешь.

— Да, что-то вроде того.

— И в чём же эта скотина-вице-президент обвиняет меня на этот раз?

Скотина? Насколько же она ненавидит Цукисиму?..

Я немного забеспокоился, поэтому решил уточнить:

— Ты и правда терпеть не можешь Цукисиму?

— Ну разумеется. У неё такое гигантское самомнение всего лишь из-за того, что она чуть-чуть красивая и её все балуют. Эта бессердечная только и говорит, что о закрытии маленьких клубов и урезании бюджета. Я настолько её ненавижу, что в наказание подкидываю ей в шкафчик жуков и трупы лягушек!

Так это была ты?! Окажись на месте Цукисимы кто-нибудь повпечатлительнее, его точно хватил бы удар.

Разговор повернул не в то русло, поэтому я попытался перехватить инициативу и пояснил:

— В любом случае, я не собираюсь закрывать клуб садоводства или что-то в этом роде.

Возможно, дальше уже и так некуда, но я не хочу ещё сильнее нагнетать враждебность.

— Серьёзно? — недоверчиво переспросила Фудзикура, но затем вдруг с изумлённым видом сделала шаг назад. — То есть, будет закрыт клуб или нет, зависит от твоего настроения, да?

— А?

— Ты прикажешь мне что-нибудь сделать, ради сохранения клуба садоводства, так? — скрестив руки на груди, продолжила Фудзикура. — Насколько же отвратительными вещами ты заставишь меня заниматься?

Нет-нет-нет-нет, пожалуйста, остановись! Ни о чём таком и речи не шло. Да и вообще, если бы я в самом деле собирался тебя к чему-то такому принуждать, то я был бы ещё большей скотиной, чем Цукисима, так? Но, в любом случае, таких намерений у меня нет. Ни капельки.

— Постой, это какое-то недопонимание. Ни о чём таком я и не думал.

Лиза заметно сомневалась, но всё-таки опустила скрещенные руки.

— Поняла.

Как хорошо. Меня поняли, да?

— На всякий случай предупреждаю: только через одежду.

Ну и что она там поняла? И что значит «только через одежду»? На что она вообще дала мне разрешение?

— Ну ладно, шутки в сторону, переходим к делу, — вдруг объявила Лиза.

Так это была шутка… Моё сердце может и не выдержать подобного юмора. Поверить не могу, что оно бьётся так быстро. Кажется, вот-вот разорвётся. Кто знает, в школьном магазине продаются запасные сердца?

— Не пугай меня так.

— Что бы ни произошло, я не собираюсь торговаться с той девкой. В конце концов она просто удовлетворит вожделение своего подручного, а потом будет настаивать, что ничего мне не обещала, — резко пояснила Лиза.

Похоже, она представляет себе Цукисиму кем-то вроде королевы зла. И вообще, никакой я не подручный.

— Ничего подобного, Фудзикура. Все вопросы касательно клубов, в том числе их бюджет и слияние, решались в апреле. Никто не собирается поднимать их спустя полгода.

— Тогда зачем ты пришёл?

Лиза недоверчиво осмотрела меня.

— Хочу узнать, что ты выращиваешь в теплице.

— Что я выращиваю, тебя не касается, — холодно отрезала она, однако, по сравнению с предыдущими фразами, в её голосе стало чуть меньше яда.

Наверное, чувствует себя виноватой за то, что поспешно сочла меня злодеем, собирающимся разорить её территорию.

— По словам замдиректора, ты недавно посадила какие-то неизвестные семена. Я хотел бы узнать, что это за растение, — заговорил я.

— Чего?! — нервно воскликнула Лиза. — Почему я должна об этом говорить? Неужели школьной совет даже такие мелочи контролирует?

— Нет, это не так, но… — пытаясь её успокоить, я начал объяснять. — Недавно в новостях рассказывали, как в школьном клубе садоводства выращивали коноплю, и поэтому…

— Хочешь сказать, что и я этим занимаюсь?! — возмущённо закричала Лиза.

— Нет-нет. Но в клубе садоводства сейчас состоишь только ты, поэтому мы просто хотели бы узнать все обстоятельства до того, как поползут слухи.

Вдобавок ко своим словам я намекнул, что замдиректора беспокоится о Лизе.

Услышав это, Лиза сжала кулаки и замолчала. Наверняка она тоже знала, что замдиректора за ней присматривает.

— Короче, если я покажу семена, тебе этого хватит? — спросила Лиза, открывая дверь теплицы и выходя наружу. — Саженцы ещё не проросли, поэтому я могу показать только семена.

— Мне будет достаточно, если ты просто скажешь, что именно посадила.

Я вышел из теплицы вслед за Лизой. Воздух снаружи был суше и приятнее, чем внутри.

В ответ на мои слова Лиза покачала головой и сказала:

— Этого я сделать не могу. Мне и самой неизвестно, что это за семена. Я просто посадила кое-что из бабушкиных запасов.

Вот оно как. Ну тут уж ничего не поделать.

На всякий случай я заранее разузнал, как выглядят семена конопли, так что, думаю, проблем не возникнет.

Лиза засунула руку в оставленную на улице сумку и достала небольшую бутылочку, заткнутую пробкой. Внутри лежала горсть желтоватых семян.

Семена конопли, которые я видел в интернете, были чёрными и грубыми, а эти — жёлтыми и мягкими. И даже сквозь стекло было заметно, что они необычной формы.

В любом случае, это не конопля. Подозрения с Лизы сняты.

Я поблагодарил её и собрался уже вернуть семена, но вдруг моё внимание привлекла приклеенная на бутылочку этикетка.

Кривая надпись была сделана маркером на скотче. Незнакомые буквы скакали вверх-вниз. Такие символы я видел впервые.

И всё же я смог их прочитать.

— Мандрагора, — невольно пробормотал я и тут же протянул руку, чтобы вернуть семена Лизе.

Однако она не приняла бутылочку.

Лиза ошеломлённо разглядывала меня, будто увидела что-то нереальное. Несколько мгновений я даже не понимал, что её так удивило, но вскоре осознал свою ошибку.

Чёрт, прокололся.

— Не может быть.

Лиза схватила меня за руку. Я в спешке пытался придумать какое-то оправдание, но голова почти перестала работать.

В следующую же секунду Лиза с изумлённым выражением на лице спросила:

— Как ты прочёл эти буквы? Они же не из этого мира.