Под волшебством в 0.2 люкса (Новелла) - 8 Глава

Лиза в общих чертах рассказала, что с ней случилось.

Она заманила замдиректора в пустую комнату на третьем этаже, сама выскользнула из неё, а затем забаррикадировала дверь бесхозными стулом, партой и скотчем. Отделавшись таким образом от учителя, Лиза пошла в теплицу, но как раз тогда и появилась Мицуки Канаэ.

Она начала задавать вопросы о кулоне, но Лиза проигнорировала их и потребовала его отдать. Естественно, Мицуки отказалась и попыталась сбежать с помощью силы кулона, но Лиза призвала Баки. С этого начался бой.

Сама по себе битва шла гладко. К моменту моего появления Лиза уже одолела Мицуки, загнала её в угол и поверила, что спешить с захватом необязательно. Трезвость ума к ней вернулась уже после того, как она отозвала статую и позволила Мицуки сбежать.

Когда мы освободили замдиректора из запертой комнаты и дошли до теплицы, я повторно рассказал Лизе о том, как единороги воздействуют на сознание. Она моментально взъярилась на меня:

— Почему, Адзума?! Почему ты не привёл меня в чувство, а? Хоть бы за щёку потянул!

Представив, насколько яростная реакция ждала бы меня, если бы это действие не привело её в чувство, я попытался оправдаться:

— Не требуй от меня невозможного! Я и сам не сразу понял, что происходит.

Нет бы похвалить меня за то, что в той ситуации я вообще вспомнил о особенностях воздействия на сознание!

— Нам надо думать, как мы поймаем Мицуки в следующий раз. Не думаю, что твой способ сработает снова.

Раз Мицуки знает, что в бою Лиза может призвать статую, то, скорее всего, она откажется от попыток добыть у нас информацию о кулоне. Победить она, очевидно, не может, а лишиться самого кулона, чтобы добыть сведения о нём — значит потерять всё.

С другой стороны, мы вряд ли найдём Мицуки, если будем искать наобум.

— Можно ещё раз вызвать Баки, — с досадой на лице предложила Лиза, но, похоже, она и сама понимала, что гладко дело не пойдёт: когда я уточнил, действительно ли она собирается ходить по школе вместе с Баки, Лиза лишь устало уронила плечи.

А она неожиданно тяжело переносит неудачи… Похоже, даже у неё есть очень милые черты характера.

— Ничего не поделаешь, — попытался подбодрить её я. — Может, откажемся от окольных путей и начнём просто искать автоматона?

Согласно записям бабушки Лизы, на глаза магической куклы не действует управление сознанием, и поэтому с их помощью можно найти единорогов. К тому же, в отличие от големов и статуй, у куклы можно вынуть глаза — глядя сквозь них, мы будем защищены от воздействия на сознание и сможем увидеть Мицуки. Вдобавок к этому, благодаря магической силе внутри глаз мы сможем справиться и с другими двумя способностями: оглушающей вспышкой и выстрелом уплотнённым воздухом.

И наконец: люди, слоняющиеся по окрестностям с глазами куклы, выглядят пусть и странно, но всё же в пределах приемлемого. На все вопросы можно будет отвечать, что это просто увеличительные стёкла.

— Тогда вопрос в том, как нам вообще его искать, — заметила Лиза, легонько хлопнув себя по щекам и поднявшись с бетонного блока, лежавшего рядом с теплицей. — Автоматон почти наверняка в школе, и слова Мицуки Канаэ это подтверждают.

Я кивнул. Не думаю, что она солгала. Конечно, в её рассказе было что-то непонятное, но если бы она хотела нас обмануть, то выдумала бы что-нибудь поправдоподобнее.

Однако даже Мицуки Канаэ не знает, кем является автоматон, отдавший ей кулон. Пусть автоматон и вынес рог единорога из укрытия, но почему он вдруг отдал его совершенно незнакомой девушке?

Наверное, мы никогда не сможем понять логику куклы.

Мы с Лизой долго думали, как нам отыскать автоматона, но ни одной хорошей идеи у нас так и не появилось.

***

Следующий день я провёл в школьном совете.

О помощи меня попросил Нацуки, действующий президент. Пусть вся моя работа и заключалась только в скреплении собранных материалов степлером, из-за выборов президента и подготовки программы спортивного фестиваля людей не хватало даже на это.

Нацуки отложил степлер и пробормотал безжизненным голосом:

— Ох, ты так нам помог… Сегодня это особенно ценно — двух человек нет из-за простуды.

— Да я и сам в последнее время отлыниваю от работы, — заметил я.

Нацуки измученно улыбнулся.

— Обычно в такие моменты Цукисима работает за троих, поэтому мы кое-как справляемся, но ведь сегодня и её нет.

На мгновение я оторвался от работы. Пытаясь отвлечься от всплывающих в голове дурных мыслей, я вспомнил сегодняшнюю встречу с Цукисимой в медпункте.

Новость о том, что Цукисима потеряла сознание в комнате школьного совета, я услышал сразу после уроков. Я как раз собирался пойти в теплицу, чтобы снова обсудить с Лизой способы обнаружения автоматона, но, узнав о случившемся, немедленно побежал в медпункт.

К счастью, по словам дежурного учителя, ничего серьёзного с Цукисимой не случилось — всего лишь лёгкая анемия. Нацуки нашёл её лежащей без сознания в комнате школьного совета и вместе с другими ребятами перенёс её в медпункт.

Под предлогом того, что большая толпа незваных гостей плохо скажется на состоянии Цукисимы, остальные члены школьного совета разом вышли из медпункта. Почему они решили оставить меня с ней наедине, я, честно говоря, не понимаю.

Цукисима приподнялась на кровати. Она почему-то выглядела смущённой: её лицо немного покраснело.

— Какое странное чувство… Совсем недавно падал в обморок ты, а теперь вот я.

— До меня ещё был Утикава, — заметил я, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

Когда Утикава окликнул Мицуки Канаэ, он потерял сознание из-за силы рога единорога.

Цукисима весело рассмеялась.

— И правда. И все трое — члены школьного совета.

— Наверное, это какое-то проклятье, — пошутил я, и теперь засмеялись мы оба. — И всё же меня очень удивило, что ты можешь потерять сознание. И часто у тебя бывают приступы анемии?

Цукисима недовольно надула губы.

— Как грубо. Мне что уже, в обморок упасть нельзя?

— Нет, я не это имел в виду, просто…

Похоже, я проговорился. Увидев, что я затрудняюсь с ответом, Цукисима хихикнула.

— Шучу. Ты прав, у меня никогда такого не было, поэтому я и сама удивилась. Мне даже кажется, — Цукисима вдруг перешла на приглушенный тон, — что никакая это не анемия. Ты и сам вспомнил об Утикаве. Он потерял сознание, когда попытался окликнуть девушку-призрака у входа в школу.

— Да, так и есть, — согласился я.

— Я не уверена, но, по-моему, со мной случилось то же самое, — потирая руку, пробормотала Цукисима. — Когда я слушала рассказ Утикавы, то поверить не могла, что возможна такая чушь. Нельзя же простой вспышкой лишить человека сознания. Но вот недавно ты столкнулся с девушкой-призраком и упал в коридоре.

Ну, меня, правда, лишали сознания куда более грубо.

— А теперь и со мной случилось то же, что и с Утикавой. Чтобы подготовить предвыборную речь, Нацуки временно разрешил мне пользоваться комнатой президента и одолжил мне ключ от неё. Сегодня я пошла в комнату совета, чтобы вернуть ему ключ, но когда постучала в дверь, ответа не было. Похоже, Нацуки куда-то ушёл. Дверь была открыта, поэтому я решила подождать его внутри и вошла. Внутри находился какой-то человек, похоже, он запаниковал и быстро что-то сделал. Перед глазами у меня вспыхнул свет, и я отключилась. А очнулась уже когда Нацуки тряс меня за плечо. Потом он перенёс меня сюда.

«Это явно вспышка от рога единорога», — подумал я. — «Сомнений нет, виновата Мицуки Канаэ».

Но стоило мне так подумать, как я сразу же засомневался. Мицуки только вчера потерпела сокрушительное поражение от Лизы, и по-хорошему ей бы стоило на некоторое время затаиться, но тогда почему она показалась у нас уже сегодня? К тому же, почему в комнате школьного совета? Какой во всём этом смысл?

— Значит, ты тоже видела девушку-призрака? — спросил я, но на лице Цукисимы проявилась неуверенность.

— Не знаю. Я очень быстро потеряла сознание от света и мало что запомнила.

— То есть, ты не видела её лица?

— Нет, у меня была всего секунда, но мне кажется, я видела лицо. Конечно, я не очень хорошо его помню, но почти уверена, что это была не девушка с фотографии.

— Какая-то другая?

— Да. Не та, что на фотографии. Я не могу как-то это объяснить, но что-то в них различалось. Абсолютно уверена, что они разные люди. Сейчас я никак не могу этого обосновать, но тогда я точно могла это сделать.

Похоже, из-за сильного света воспоминания Цукисимы спутались. Она в раздражении попыталась раскопать их, но в конце концов так и не смогла. Вся её память перед моментом вспышки пропала.

***

Закончив с работой, я пошёл отнести собранные материалы в учительскую, чтобы, по просьбе Нацуки, передать их консультанту школьного совета.

Сам Нацуки сказал, что ещё раз проведает Цукисиму.

— Возможно, она нервничает из-за выборов в президенты. — предположил он. — Попробую поддержать её. Скажу, что в выборах нет ничего особенного.

Разумеется, я не мог с ним согласиться. Мы ведь говорили о Цукисиме, которую не могли задеть ни жуки и трупы лягушек в шкафчике, ни канцелярские кнопки в сменной обуви. Не могла девушка с такими стальными нервами чувствовать напряжение от выборов, на которых у неё даже нет соперника.

Да и в конце концов, Цукисима упала в обморок из-за силы рога единорога.

По пути от комнаты школьного совета до учительской, находящейся на противоположной стороне школы, я размышлял над словами Цукисимы.

Она сказала, что видела в школьном совете не Мицуки Канаэ. Получается, неизвестный человек проник в комнату школьного совета и воспользовался силой кулона. Если это так, то проблем становится ещё больше. Теперь абсолютно непонятно, кто владеет кулоном.

«Да сколько ещё этот кулон будет бегать от нас?» — подняв взгляд к потолку, мысленно простонал я.

Я уже видел, как передаю материалы консультанту, но, вот беда, в учительской его не оказалось. По словам других учителей, он вроде как ушёл к замдиректора, кабинет которого находился по соседству с залом заседаний. Я направился туда.

По пути я вдруг понял, что так и не отдал Нацуки ключ от комнаты президента совета. Во время разговора в медпункте Цукисима попросила меня вернуть его вместо неё, но её просьба напрочь вылетела у меня из головы.

«Ладно, потом ещё успею», — решил я и, убрав ключ в карман, постучался в роскошную тяжёлую деревянную дверь, которая совсем не вписывалась в школьную обстановку.

— Входите, — донёсся голос с другой стороны.

Я открыл дверь и вошёл.

По центру довольно тесной и тёмной комнаты стоял великолепный стол, а рядом с ним — вешалка. Осень ещё только вступала в свои права, но на вешалке уже висела светло-коричневая куртка, тень от которой скрывала лицо владельца. Он сидел в кресле, повернувшись к зашторенному окну.

Я закрыл дверь и объяснил, что ищу консультанта школьного совета.

Ответа не последовало. Замдиректора даже не пошевелился.

Я растерялся. Может, я как-то задел его? Или где-то нагрубил? Может, ученикам вообще нельзя свободно заходить в кабинет замдиректора? Хотя учителя предупредили бы меня об этом перед тем, как посылать сюда. Да и по обычному поведению замдиректора не скажешь, что он настолько дотошно относится к правилам…

«Должно быть, он просто плохо себя чувствует», — подумал я, и ровно в этот же момент замдиректора заговорил:

— Чуть ближе.

— А?

— Не мог бы ты подойти чуть ближе?

Что? Ошеломлённый, я последовал просьбе замдиректора и приблизился. На дубовом столе лежала одна единственная фоторамка, опущенная лицевой стороной вниз.

Я подошёл ещё ближе. Серый ковёр под ногами ощущался иначе, нежели обычные школьные ковры. Чем ближе я подходил, тем сильнее что-то шумело у меня в груди. Меня охватило неописуемо зловещее предчувствие.

Когда я подошёл так близко, что уже мог прикоснуться к столу, в тени от куртки проявилось лицо замдиректора.

Мне показалось, что время вокруг остановилось. Я не мог оторвать взгляд от увиденного, дыхание перехватило.

Лицо человека передо мной оказалось абсолютно гладким. На нём не было ничего: ни глаз, ни рта, ни носа.

Я хотел закричать, но голос не послушался меня. Будто чья-то рука сдавила мне горло. Стул замдиректора низко скрипнул. Едва я успел подумать, что надо бежать, как безлицый ухватил меня за запястье.

— Бежать… нельзя. Ты… оста…нешься здесь, — произнёс безлицый, хотя у него и не было рта.

Я попытался сбросить его руку и сбежать, но хватка оказалась слишком крепкой. Замдиректора почти не прикладывал силы, но его руку вообще невозможно было сдвинуть. Казалось, будто на меня нацепили наручники. Схватившая меня рука выглядела как нечто неорганическое, не из плоти и крови. В ней не было гибкости, она походила то ли на камень, то ли на металл.

— Пустите, пожалуйста! — взмолился я, но замдиректора остался непоколебим.

— Нет. Ты… не уйдёшь. Ты… корень всех зол.

Левая рука безлицего потянулась к моему горлу.

Свободной рукой я схватил со стола фоторамку и тут же со всей силы ударил ею замдиректора по голове. Стекло разбилось, а рамка с фотографией вылетела у меня из руки и упала под вешалку.

Несмотря на разбившиеся стекло, на его голове не выступило ни капли крови. Удар не причинил замдиректора никакого вреда, однако он всё равно отпустил меня.

Он обернулся к упавшей фотографии и медленно наклонился к ней. На фотографии была видна молодая женщина с золотыми волосами и смущённой улыбкой на губах.

Освободив руку, я на всех парах рванул к выходу. Нужно срочно как-нибудь отсюда сбежать! Но когда я прикоснулся к дверной ручке, раздался щелчок, которого я не совершенно не хотел слышать. Я изо всех сил крутанул ручку, но дверь не открылась.

Поднимаясь с коленей, замдиректора произнёс лишённым эмоций голосом:

— Ты… не сбежишь. Ты… останешься здесь.

Разбитую рамку он бережно держал перед собой. Повернувшись к безлицему замдиректора, я опасливо спросил:

— Сенсей, так вы — автоматон?

Безлицый не ответил. Однако мои слова будто бы стали сигналом. Одежда мгновенно спала с него, обнажив деревянное тело куклы и врезанные в него шарниры. На лице так и не появилось ни рта, ни носа, но зато меня пронзил взгляд двух кристально-прозрачных глаз. Двух глаз владеющей магией куклы.

В замдиректора уже не осталось ничего от человека. Он был ближе к марионеткам, каких показывают в фильмах или сериалах. Человеческий облик он принимал с помощью магии — как и рассказывала Лиза, автоматоны способны использовать влитую в них магию.

Кукла заговорила скрипучим, будто сломанный механизм, голосом:

— Ты… тот парень… о котором говорила принцесса.

Это вопрос? Не могу различить без интонации.

— Принцесса? Ты о бабушке Лизы?

— Принцесса… сказала… ты принесёшь… Лизе несчастье.

Я принесу Лизе несчастье? Почему? Я ведь даже не встречался с бабушкой Лизы.

Кукла продолжила прерывисто говорить:

— Я предложил… тебя убить. Но… принцесса сказала… что будет жалко. Тогда она… решила… что я должен… помешать твоему плану. Тогда Лиза… не станет несчастной.

— Помешать? То есть забрать кулон из рога единорога?

Значит, кулон из укрытия и в самом деле вынес автоматон. Тогда получается, что магию в куклу перед смертью влила бабушка Лизы, а кукла потом запустилась по определённому таймеру?

— Бабушка Лизы считала, что я принесу Лизе несчастье, верно? Почему она так решила?

— Не знаю.

— Может, это какая-то ошибка?

— Невозможно… — отрезала кукла. — Принцесса очень мудрая… А ещё… она умела говорить с «Волей Мира».

Мне вспомнился отрывок из дневника бабушки Лизы. Она писала о жестокости «Воли Мира» и о том, что сделала с внучкой нечто непростительное. Наверное, это всё как-то связано.

— Я правда плохо тебя понимаю, но, получается, это ты отдал кулон Мицуки Канаэ?

— Принцесса сказала… что когда придёт час… я должен отдать кулон тому… кто в нём нуждается… чтобы тот исчез… с помощью силы кулона. Даже если меня… не станет… сила кулона не пропадёт. Поэтому ты… никогда его не найдёшь.

— Тогда ты мог бы и не раскрывать себя, разве нет?

От моего вопроса шарниры куклы чуть-чуть вздрогнули.

— По правде говоря… я так и собирался. Но ты… был слишком близок к кулону. Дважды. Слишком опасно. Поэтому я решил… тебя убить. Я не допущу… чтобы внучка принцессы… стала несчастной.

Размеренными шагами кукла двинулась в мою сторону.

Спина застыла. Похоже, он и в самом деле собирается меня убить.

Я глубоко вдохнул и начал звать на помощь так громко, как не звал никогда в своей жизни. Я даже сорвал себе голос, но чем дольше кричал, тем сильнее убеждался, что мои вопли вряд ли кого-то достигнут. Я вообще не чувствовал, что мой голос куда-то уносится, будто вокруг осталась только пустота.

— Это… бесполезно, — равнодушно заметила кукла, приближаясь ко мне удивительно медленной, но уверенной походкой. — Здесь… установлен барьер. Твой голос… никто не услышит.

Я хорошо понимал, что автоматон не лжёт.

Кукла подошла совсем близко. Её рука потянулась ко мне.

Я оттолкнулся ногой от стены и каким-то чудом проскользнул под рукой противника, после чего убежал за стол, снова набирая дистанцию.

Кукла раздражённо крутанулась на месте и вновь двинулась ко мне.

Чёрт, не могу же я вечно так бегать!

Я повернулся к уже выпрямившейся кукле и закричал:

— Если ты меня убьёшь, то разрушишь план принцессы!

— Почему?

— Если я умру, то сразу станет ясно, что виновник ты. Я сказал учителям, что пойду в кабинет замдиректора, поэтому если я исчезну, ты будешь первым подозреваемым. Лиза тоже всё поймёт. Она наверняка догадается, что ты автоматон.

— Это… не проблема, — спокойно ответила кукла. — Никакой комнаты замдиректора… изначально… не существует.

Никакой комнаты замдиректора изначально не существует?

Я осознал смысл слов куклы не умом, а интуицией. Чёрт, он меня подловил.

Всё действительно так. Раньше я не чувствовал никакой странности, но ведь в нашей школе и правда нет кабинета замдиректора! Его место — за самым дальним столом в учительской.

Теперь всё понятно. Значит, это место создано магией. Более того, все остальные убеждены, что кабинет замдиректора существует. Я не уверен, но мне кажется, что это очень сложная магия.

— К тому же… замдиректора скоро… вернётся. Он лишь… временно отдыхал… чтобы я мог пробраться… в школу.

Выходит, даже если этот замдиректора исчезнет, никто ничего не заподозрит! Лиза, может, и будет меня искать, но никогда сюда не доберётся. Вероятно, та роскошная дверь уже пропала из школы. Если изначальный замдиректора вернётся на своё место, а автоматон исчезнет, то получается, не станет только меня. Лиза останется в полном одиночестве, а кулон из рога единорога будет потерян окончательно.

Дело плохо…

Вряд ли у меня получится надавить на жалость. Я даже не знаю, есть ли у куклы человеческие чувства…

— Эй, бабушка Лизы ведь говорила, что убивать меня будет жалко! Может, ты не станешь этого делать? — предложил я, но кукла сразу же отказала мне:

— Я не считаю… что будет жалко.

Вот как?! Будь вернее своей хозяйке! Впрочем, даже если я это скажу, толку не будет.

Кукла вновь попыталась сблизиться.

Отбиваясь вешалкой с курткой как щитом, я отчаянно придумывал способ переломить ход событий. Идей не было, однако у меня в голове всплыло одно слово:

— Рибек! — от безысходности выкрикнул я. — Тебя же Рибек зовут, верно? Бабушка Лизы писала, что остальное доверяет тебе.

Вокруг ничего не изменилось, но мне показалось, будто бы окружающее пространство содрогнулось от моих слов. Кристальные глаза куклы уставились на меня, и я увидел в них беспокойство.

В следующую же секунду окно в боковой стене комнаты звонко разбилось, из-под штор посыпались осколки стекла, а за оконную раму крепко схватилась лапа из серого дерева. И наконец, из окна показались золотые волосы.

Лизавета «Е» Фудзикура оказалась ровно посередине между мной и куклой. В руке она держала почти полуметровую садовую лопатку, на лезвие которой пристала земля.

— Лиза! — одновременно вскрикнули мы с куклой.

Даже не взглянув в мою сторону, Лиза сразу же бросилась к растерявшемуся автоматону. Она занесла лопатку над головой и со всей силы ударила неподвижно замершую куклу металлической частью по затылку.

Кукла упала, и её глаза покатились по полу: один — к Лизе, другой — к дубовому столу.

— Хватай его! — крикнула мне Лиза после того, как подобрала ближайший к себе глаз.

— Как ты смогла сюда попала? — почему-то спросил я.

— Ты разрушил барьер, — коротко ответила Лиза.

Я не понял, о чём она говорит, но она тут же сердито добавила:

— Позже поговорим. Если не поспешишь, он найдёт глаза и снова оживёт.

Я заметил, что автоматон пытается встать. Без глаз, в которых содержится магическая сила, у него пока мало что получалось.

Лиза уже выпрыгнула в окно, из которого пришла.

Я подобрал подкатившийся к столу глаз. Он был холодным и выглядел прямо как стеклянный шарик.

— Сюда! Прыгай на Баки! — донёсся из окна голос Лизы.

Значит, та лапа, которая держалась за раму, принадлежит Баки? Ах да, эта статуя ведь умеет свободно перемещаться между измерениями.

Сжав глаз в руке, я побежал к окну по комнате, усыпанной осколками стекла. Там, в абсолютно чёрном пространстве, Баки подставил мне спину, приказывая залезать на него. Лиза уже сидела там.

— Быстрее! — поторопила меня Лиза.

Я начал вылезать в окно.

В этот же миг сзади послышался сломанный голос куклы:

— Нет. Лиза станет несчастной. Нельзя рисовать круг… и открывать врата.

Я прыгнул на спину деревянной статуи, и нечто мягкое плотно окутало всё моё тело.