Поднося вино - 8 Глава

Императорская армия ждала смены караула. Было так холодно, что мороз пробирал до костей.

Императорская армия Цюйду первоначально была императорской гвардией восьми городов, являя собой неприступной крепость императорского дворца в столице. Раньше, согласно закону, им не поручали такие мелочи, как аресты и надзор за заключёнными. Но затем восемь великих дивизий пришли к власти в столице, вследствие чего обязанности и ответственность обеих сторон поменялись местам. Поскольку императорская армия стала для Цюйду обузой, императорский двор отменил её военные учения и буквально превратил её в сборище разнорабочих, выполняющих самые разные поручения. В конечном счёте, ряды императорской армии на сегодняшний день составляли потомки военных семей, заполучившие службу по наследству, которые никогда не видели настоящего меча и копья и просто бездельничали в ожидании смерти¹.

Гэ Цинцин был командиром отряда императорских стражников, численностью в сто человек. В столице он не имел особого положения и не считался чиновником, но отлично подходил для императорской армии, ответственной за надзор за заключёнными. Вынужденные патрулировать столицу, солдаты присматривали  друг за другом, так что никто из них не осмелился бы дать взятку чиновнику с более высоким рангом. Кроме того, Гэ Цинцин был чрезвычайно лоялен в своём обращении с подчинёнными, поэтому солдаты императорской армии закрывали глаза на то, что Цзи Ган играл роль подручного в храме Чжао Цзуй, который они охраняли.

Гэ Цинцин поприветствовал солдат императорской армии и раздал им купленные по пути горячие баоцзы. К тому времени Цзи Ган ещё не вышел.

Заметив нервозность Гэ Цинцина, командир отряда из десяти человек сказал:

– Если брат Цин торопится, то пусть войдёт и проверит храм вместо нас.

– Разве это не противоречит правилам? – спросил Гэ Цинцин.

Откусив дымящийся баоцзы, командир отряда махнул рукой, давая знак охраняющим заднюю дверь солдатам расступиться.

– Брат Цин ведь не чужак, – кивнул он. – Кроме того, мы окружили храм Чжао Цзуй плотным кольцом, даже капля воды не просочиться сквозь него. Заключённому внутри всё равно не сбежать.

Кивнув, Гэ Цинцин не стал отказываться от предложения и направился к храму.

Цзи Ган сидел под карнизом и, едва увидев направляющегося к нему Гэ Цинцина, тут же встал и тревожно спросил:

– Уже пора?

– Не волнуйтесь, ещё не рассвело, так что вы можете остаться ещё ненадолго, – Гэ Цинцин оглядел внутренний двор храма. – Это место непригодно для жилья. Скоро наступят сильные морозы, чуть позже я принесу вам несколько ватных одеял.

Заметив, что он выглядит озабоченным, Цзи Ган спросил:

– В чём дело?

– Ничего особенного, – нерешительно ответил Гэ Цинцин. – Просто по дороге я встретил второго молодого господина Сяо.

Шэнь Цзэчуань вскинул голову:

– Тот Сяо…

– Сяо Чие, – кивнул Гэ Цинцин. – Он младший сын Либэйского князя. И он… тот самый человек, который в прошлый раз… – мужчина тряхнул головой. – Когда я его встретил сегодня, походка у него была нетвёрдая, и от него разило вином. Должно быть, он всю ночь пил.

– Если это не Сяо Цзимин, то неважно, – Цзи Ган повернул голову и обратился к великому наставнику Ци: – Вы не покидали это место уже двадцать лет, так что, вероятно, не знаете нынешних четырёх великих генералов Дачжоу. У князя Либэя родился наследник. Этот Сяо Цзимин и впрямь впечатляющий!

Шэнь Цзэчуань нахмурился и спросил Гэ Цинцина:

– Брат Цин, он спрашивал тебя о чём-нибудь?

Задумавшись, Гэ Цинцин ответил:

– Да, он спросил меня, куда я направляюсь, и я ответил, что иду на дежурство коротким путём до командного пункта. Затем он сказал, что эта дорога не ведёт на улицу Шэньу, но я выкрутился. Не думаю, что княжеский отпрыск станет лично вынюхивать что-то.

– Но это дело касается клана Сяо, так что нужно быть осторожнее. Позже тебе следует пойти во дворец и поставить отметку в списке дежурных, – Цзи Ган растёр в руках ком снега. – Чуань-эр, приступим к тренировке.

– Постойте, – глаза Шэнь Цзэчуаня были тёмными и глубокими, – если это всего лишь переулок в жилом районе, то что же такой знатный господин, как он, делал на этой улице в такую рань?

Гэ Цинцин ошеломлённо пробормотал:

– И то верно… Все развлекательные и питейные заведения находятся на улице Дунлун, которая расположена довольно далеко от жилого района. Он был с похмелья, а сегодня холод собачий, так почему же он пришёл туда?

– Он выжидает, пока мы сами не придём к нему в руки, – завернув плечи в рваную занавеску, великий наставник Ци перевернулся, выпятив зад наружу. – Дело Шэнь Вэя касается клана Сяо. Я слышал, что тем своим ударом он целенаправленно хотел забрать жизнь Цзэчуаня. Но парень всё ещё жив и здоров, так же он мог не заподозрить неладное?

– Если бы у него не было подозрений, он не стал бы ничего спрашивать у тебя и вынюхивать, – Шэнь Цзэчуань содрогнулся, вспоминая тот удар.

– О, нет… – кровь отхлынула от лица Гэ Цинцина. – Это я виноват. Что же нам теперь делать? Боюсь, он уже направляется сюда!

Шэнь Цзэчуань повернулся к великому наставнику Ци:

– Не важно. Поскольку учитель уже догадался об этом, у него, должно быть, есть план.

.

༄ ༄ ༄

.

Чжао Хуэй прибыл в командный пункт императорских стражников. Хотя идущий рядом с ним секретарь управления был одного с ним ранга, он не осмеливался напускать на себя важный вид.

Проводив Чжао Хуэя в архивную комнату с записями, он спросил:

– Что именно генерал Чжао хочет проверить? Здесь находятся сегодняшние записи о дежурстве двенадцати управлений.

Чжао Хуэй взял книгу записей, перелистнул страницу и со всей серьёзностью сказал:

– Братья из императорской стражи тяжело трудятся, патрулируя дворец… Несколько дней назад командир отряда Гэ Цинцин помог мне кое с чем, так что сегодня я пришёл отблагодарить его. Он сегодня на дежурстве?

– В наших двенадцати управлениях довольно много командиров, их перечень вот здесь, – с этими словами секретарь переместился к стене, где на верхней полке лежали списки дежурств двенадцати управлений, чётко распределённые по категориям.

Но Чжао Хуэй не мог просмотреть их лично, поскольку это было запрещено дворцовыми правилами.

Секретарь управления спросил:

– Знает ли генерал, из какого именно управления тот человек?

– Я слышал, – сказал Чжао Хуэй, – что в утреннюю смену могут дежурить только те, кто служит в управлении по императорским выездам, в управлении парадных больших зонтов и в управлении по содержанию слонов.

Секретарь тщательно проверил поимённо все реестры. Через некоторое время он повернулся к Чжао Хуэю и озадаченно нахмурился:

– Генерал, сегодня на дежурстве нет такого человека. Я попробую поискать в другом месте. Может что-то напутали…

Чжао Хуэй закрыл книгу в своих руках и ответил:

– В этом нет необходимости. Я найду его сам.

Когда Чжао Хуэй вышел из комнаты записей, уже рассвело. Ступив на дорогу, он стремительно покинул дворец.

Выпавший за ночь снег уже был убран с улицы Шэньу и теперь дорога была скользкой. Снующие туда-сюда носильщики паланкинов, перевозящие господ, не осмеливались проявлять неосторожность: медленно и осмотрительно ступая по дороге, они всеми силами старались прочно держаться на ногах.

Проходя мимо одного из паланкинов, Чжао Хуэй вскользь заметил висящий на поясе меч у одного из носильщиков. Кто бы мог подумать, что один этот взгляд заставит его нахмуриться и замереть словно вкопанному?

– Минуточку, – жестом остановил он носильщиков. – Это паланкин главнокомандующего Цзи?

Носильщиками действительно была императорская стража. Тот, что шёл впереди, недовольно сказал:

– Знаешь, кого мы перевозим, и всё равно имеешь наглость преграждать нам путь? Прочь с дороги!

Чжао Хуэй поднял руку, показывая свой Либэйский поясной жетон.

Императорский стражник тут же опустил голову:

– Генерал, прошу простить за оскорбление!

Занавеска паланкина колыхнулась, когда тонкая рука подняла её. Окинув Чжао Хуэя ленивым взглядом, девушка с миловидным худеньким личиком повернулась к сидящему внутри и кокетливо надула губки:

– Ваше превосходительство, этот человек ищет вас.

Цзи Лэй возвращался с ночного празднества будучи с похмелья. Не спеша покидать паланкин, он произнёс:

– Генерал Чжао! Что-то случилось?

Чжао Хуэй кинул взгляд на оскорбившего его стражника и сказал:

– Ничего особенного. Я слышал, что второй молодой господин Сяо вчера вечером пил с вашим превосходительством. Вы только возвращаетесь?

Цзи Лэй рассмеялся:

– Так вы беспокоитесь о втором молодом господине? Когда я сегодня проснулся, его уже не было. Наследный принц ищет его?

– Я просто немного волнуюсь, – Чжао Хуэй поклонился. – Простите, что потревожил ваше превосходительство.

– Всё в порядке! Я сам только что оттуда, – махнул рукой Цзи Лэй и рявкнул на стражников: – Кто из вас тут дерзил генералу Чжао? Быстро извинитесь!

Императорский стражник, стоящий впереди, опустился на одно колено и обратился к Чжао Хуэю:

– Ваш покорный слуга Гэ Цинцин был слеп и не узнал генерала, тем самым оскорбив его и не выказав должного уважения. Я готов понести наказание.

Чжао Хуэй не обознался.

На его поясном жетоне, висящем рядом с мечом, действительно было имя «Гэ Цинцин».

.

༄ ༄ ༄

.

Дослушав рассказ Чжао Хуэя, Сяо Чие продолжал читать народную повесть, держа книгу в одной руке и опираясь другой на ногу.

– Судя по всему, он не лгал, – сказал Чжоу Хуэй. – Ему было поручено забрать Цзи Лэя до того, как он вошёл во дворец, поэтому он не успел поставить отметку до моего прихода.

– Ага, – рассеянно отозвался Сяо Чие, не отрываясь от текста, – павильон Цинцзюнь совсем близко, разумеется, он мог успеть забрать своего главнокомандующего.

– И всё же мне кажется, что что-то тут неладно, – задумчиво сказал Чжао Хуэй и большим пальцем огладил рукоять своего меча.

Сяо Чие перевернул страницу и спросил:

– Ты действительно не понимаешь?

– Нет.

– Тогда позволь объяснить, – Сяо Чие вдруг скрестил ноги и положил руку на одно колено. – Ты прибыл в столицу вместе с моим старшим братом. Его Величество лично встретил и приветствовал вас, а двенадцать отделений императорских стражников следовали за вами по пятам в торжественной процессии. Тогда как же этот стражник мог не узнать тебя?

– Трудно сказать, – нахмурился Чжао Хуэй. – Возможно, он просто не запомнил меня.

– Ты даже не переоделся, и у тебя на поясе весит меч. Предположим, он в самом деле не узнал тебя, но, если бы он хоть немного пораскинул мозгами, то не осмелился бы так высокомерно упрекать тебя посреди улицы словно какого-то простолюдина. Кроме того, мне не кажется, что память его совсем не подводит, – насмешливо покачал головой Сяо Чие. – Меня-то он помнит весьма хорошо.

– Может, это совпадение? – предположил Чжао Хуэй. – Я ведь просто случайно столкнулся с ним.

– Совпадение – это именно то, что им нужно, – Сяо Чие отбросил книгу. – Этот Шэнь…

– Шэнь Цзэчуань, – напомнил Чжао Хуэй.

– Сдаётся мне, позволить ему войти в храм Чжао Цзуй, было проигрышным ходом, – сказал Сяо Чие с задумчивым видом.

.

༄ ༄ ༄

.

Гэ Цинцин снял меховой плащ и вытер со лба пот.

У Цайцюань шустро вбежал в комнату и остановился напротив него.

– Спасибо, спасибо! Брат Цин, огромное спасибо! – безустанно повторял юнец, перетаптываясь на месте.

– Пустяки, – покачал головой Гэ Цинцин, – мы же все здесь братья, так что должны выручать друг друга.

Улыбнувшись, У Цайцюань обернулся к человеку в комнате записей и прокричал:

– Старина Сюй! Поставь запись брату Цину на сегодня, он вместо меня нёс паланкин главнокомандующего. Вчера вечером я простудился, а сегодня утром у меня закружилась голова. К счастью, брат Цин выручил меня!

Гэ Цинцин опустил голову и снова вытер со лба пот:

– Раз простудился, то давай позже вместе сходим в лавку семьи Сюй и поедим суп из баранины, – предложил он с улыбкой.

У Цайцюань поспешно закивал:

– Конечно, если старший брат угощает! Старина Сюй, ты слышал? Давайте пойдем все вместе!

– Не волнуйся об этом, – Гэ Цинцин похлопал У Цайцюаня по плечу. – Хорошенько лечись. Если снова почувствуешь себя плохо, не молчи и не терпи, как в этот раз, понял? Просто скажи мне.

У Цайцюань закивал головой, как щенок. Он так сильно хотел поскорее поесть горячий суп из баранины, что едва ли мог думать о чём-то другом.

.

༄ ༄ ༄

.

Этой ночью великий наставник Ци наконец-то был закутан в нормальное одеяло. Сев напротив Шэнь Цзэчуаня, он сказал:

– Через полмесяца наступит первый день Нового года и в столице проведут банкет «тысячи чиновников». Когда придёт время, провинциальные комиссары по гражданским и финансовым делам, а также уполномоченные смотрящие за областями прибудут в столицу, чтобы поздравить Императора с праздником и выразить своё почтение. Я всё ещё не совсем ясно представляю себе нынешнее положение дел, так что расскажите-ка мне.

Шэнь Цзэчуань отрабатывал технику рукопашного боя клана Цзи. Он был весь в снегу и одет в лёгкую одежду, но, несмотря на холод, пот заливал его лицо. Переведя дух, он ответил наставнику:

– Князь Либэя болеет уже много лет, и все военные дела вместо него ведёт наследный принц Сяо Цзимин, так что, по всей вероятности, сам князь пропустит праздник. У пяти округов Цидуна на сей раз тоже есть заслуги за то, что оказали Императору достойную службу, придя на подмогу в битве с Бяньша. Первым за наградой в столицу приехал Лу Гуанбай – один из четырёх генералов. Главнокомандующая Ци должна прибыть в ближайшие несколько дней. Так что, две крупнейшие военные силы Дачжоу будут временно проживать…

– Погоди, – великий наставник Ци выудил из своего одеяла розгу для наказания учеников и спросил: – Кто эти четыре генерала?

– Ледник тяжёлой кавалерии Сяо Цзимин; Сигнальный огонь среди песчаной бури Лу Гуанбай; Знойный ветер диких равнин Ци Чжуинь и Гром, бьющий в нефритовую башню Цзо Цяньцю.

– Я слышал только о Цзо Цяньцю. Но знаю, что Лу Гуанбай, вроде как, сын графа Бяньша, Лу Пинъяня. Хотя несколько лет назад Лу Пинъяня отправили охранять пустыни округа Бяньцзюнь, он является выходцем из Либэя и побратимом князя Либэя, Сяо Фансюем. Кажется, у Лу Гуанбая есть сестра, получается, она невестка клана Сяо, верно?

– Да, – подтвердил Шэнь Цзэчуань, обливаясь потом, – младшая сестра Лу Гуанбая – супруга Сяо Цзимина.

– Так откуда же взялись две главные военные силы? – спросил наставник Ци. – С этой связью, клан Лу – крот Либэя, посаженный в пяти округах Цидуна, чтобы тайно следить за ними изнутри. К тому же, у Цюйду есть восемь дивизий, которым подчиняется императорская армия. У них не так много людей, как в Либэе и Цидуне, да и репутация их тоже не столь доблестна, как у них. Но ты должен помнить, что Цюйду – это сердце Дачжоу. Жизнь Императора в её руках.

Великий наставник Ци взвесил розгу в руке, а затем схватил бутыль тыквы-горлянки и сделал несколько глотков вина, чтобы согреться.

– Также запомни, что, хотя императорских стражников нельзя назвать «армией», у них намного больше преимущества, чем у неё. Когда Император ведёт войну, ему необходима помощь мудрых министров и доблестных генералов. Генерал должен проявлять благоразумие на поле боя, но не быть связанным приказами своего Государя. Он должен быть находчивым и иногда принимать решения вопреки указам Императора. Если держать поводья крепко, воин не сможет раскрыть свой потенциал, но если ослабишь узды, он может захватить власть. Этот баланс сложно удержать. Тут нужно действовать в соответствии с обстоятельствами и понимать, как приспособиться к изменившейся ситуации. Однако императорские стражники – это совсем другое дело. Они – злобные псы под командованием самого Императора, и эту цепь держит только Император. Ужесточить или ослабить его хватку, побаловать или пренебречь – всецело зависит от настроения Императора. Будь ты на его месте, тебе бы нравились такие псы и клинки?

Шэнь Цзэчуань на мгновение напрягся, применяя силу для атаки в тренировке, после чего ответил:

– Если они почувствуют, что нравятся мне, со временем могут позволить себе своеволие! Благоволи и доверяй им слишком сильно – и они станут источником беды.

– Твой брат многому тебя научил, – одобрительно покачал головой великий наставник Ци. – Всё верно, запомни это. Благоволи и доверяй им слишком сильно – и они станут источником беды. Держать добродетельных людей близко, а льстецов далеко – это верный путь, который нужно совершенствовать. Однако если окажешься среди перемешенного чёрного и белого, сможешь ли ты чётко различить, кто из этих людей добродетельный и мудрый, а кто – коварный и льстивый? Кроме того, есть множество вещей, которые добродетельный и мудрый человек не сможет сделать, в то время как хитрый и льстивый сможет, как сможет и самый малодушный негодяй. Император длительное время проживает в императорском дворце, и должен понимать принцип равновесия удержания и поощрения власти, а также должен прислушиваться к голосам всех высокопоставленных должностных лиц и министров. Как видишь, и среди военного дела есть баланс: императорские стражники и сыскная служба; Либэй и Цидун.

После небольшой паузы великий наставник Ци продолжил:

– Когда вода наполняется доверху, она переливается через край; когда луна становится полной, она идёт на убыль… Знаешь ли ты, почему клан Сяо так сильно ненавидит Шэнь Вэя? После этой битвы Либэю мало того, что ничего не даровали, но и тем самым дали понять, что если клан Сяо вступит в новую битву, их поражение – будет поражением, а если одержат победу – она всё равно станет их поражением. Они уже достигли своего конца.

– Их победа – это тоже поражение?.. – озадаченно переспросил Шэнь Цзэчуань.

– Их победа также будет считаться поражением, – вздохнул наставник Ци. – Разве Сяо Цзимин не лишился своего младшего брата сразу же после победы в сражении над Бяньша? За каждую выигранную битву в будущем он будет подвергаться ещё большей опасности. На этот раз он расплатился за свою победу своим младшим братом. В следующий раз это может быть его жена, отец или даже он сам.

________________________

1. 混吃等死 – «есть и ждать смерти» обр. в знач.: потеря смысла жизни, отсутствие стимула к чему-либо.