Посадка семян Пигмалиона (Новелла) - 4 Глава

Когда Канадэ открыла железную дверь, в комнату вошёл молодой человек в чёрных джинсах и рубашкой на которой было «Dangle^[1]».

Глядя на этого двадцатилетнего со светло-каштановыми волосами, небритым лицом и выражением отчуждённости, его образ перекрывался с Харухито в моём сознании.

— Хм-м? Я что-то прерывал?

— Да, ты всегда переходишь дорогу. Что тебе нужно? — заговорила Эриса.

— Салют, мне просто нелегко было принести тебе кое-какие товары, не заимствуя какой-либо помощи у Могуры, знаешь ли? Как насчёт того, чтобы ты, по крайней мере, поблагодарила меня? — парень схватил длинный кейс за ручку.

— Меня не интересует какой-то хлам, как тот, который ты принёс мне в прошлый раз.

— Не будь такой сейчас. На этот раз я принёс реальную вещицу. Свежий качественный товар.

Открыв кейс, мой нос ударил сырой, кислый, вонючий запах. Внутри было тело девушки, разделанное на куски. Кровавые следы растягивались из мест разрезов, а её длинные волосы прятали её лицо.

— Она убежавшая девушка. К сожалению, о ней не было никакой информации. Я не знаю её имени, ни её возраста. Но зырь, я нашёл гигиеническую салфетку вместе с ней, так что всё норм?

— О мой… ты зверь, одетый в человеческую шкуру, так что ли? Ну, по крайней мере, это лучше, чем труп самоубийцы, который ты мог бы вынести из заброшенного здания. По крайней мере, на этот раз внутренности кажутся нетронутыми.

Эриса наклонилась над трупом и схватила одну из её стройных белых рук.

— Её состояние кажется прекрасным. Хотя, я бы предпочла, если бы ты в следующий раз добыл больше крови.

Как шеф-повар ресторана, проверяющий качество овощей на рынке, Эриса проверила каждую часть мёртвой девушки и приблизила к ней нос. Я собирался потерять контроль над своими ногами, увидев эту необычайно жестокую сцену перед моими глазами.

— Кстати, кто этот пацан? — парень указал на меня, стоявшего неподвижно, как на лишний столб.

— Такой же, что и ты, тот, кто ищет семена. Он довольно храбрый мальчик, который искал меня в это время ночи ради его возлюбленной.

— Чт-!?

Моё сердце всколыхнулось после того, как она догадалась о моей подавленности за Мисаки.

— Ты думал, что я не знаю? Это было слишком очевидно; женщина очень чувствительна к взглядам мужчины, особенно тем, кто стремится к ним. Знаешь, женщины, которые не распознают такого взгляда, ещё более редко встречаемые, чем охраняемые виды животных?

Услышав безразличные слова Эрисы, я начал думать о том, что Мисаки осознавала мои чувства, и мне внезапно стало жарко.

— В довершении этому, он пытается оживить её, зная, что у неё уже есть парень. Честно говоря, меня тронуло его чистое поведение, и я решила дать ему семя бесплатно на этот раз.

— Эй, да ладно, это нечестно~ это была кровавая бойня, при попытке разделать труп. Ну ты хотя бы не признаешь мои усилия? — сказал парень в недовольной манере.

— Я могу видеть, что ты всё испортишь, если я это сделаю. И в любом случае, ты слишком много ищешь семена. На данный момент я не собираюсь обслуживать тебя, я думаю начислить тебе дополнительные сборы.

— Как всегда, симпатичное личико и терпкая личность. Ну прям, как роза со стальными шипами.

— Я приму твои слова как комплимент. Факт в том, что роза, в конце концов, не меняется.

Эриса слегка парировала саркастические слова парня, достала маленький контейнер из хранилища и передала его ему.

— У меня хорошо получается вести с тобой дела, вроде этих, но эти семена очень редки. Не трать их впустую.

— Знаю, знаю…

— У тебя хорошее настроение, как обычно, не так ли? Я сейчас занята, если тебе нечего сказать, я бы хотела, чтобы ты ушёл.

— Как холодно от тебя. Полагаю, я закончил здесь, ну тогда всего наилучшего!

Держа контейнер в руках, парень вышел из комнаты с удовлетворённым лицом. В комнате остались только я, Эриса, Канадэ и покрытая кровью марионетка без струн.

— Кто это был?

— Выскочка, действующий во всём жёстко. Он противный человек. Мне жаль за то, что он выращивает цветы, — Эриса сказала эти слова, как будто, она выплёвывала их. Однако её выражение лица оставалось холодным, не имея ни малейшего изменения.

Несмотря на то, что я был в этом магазине всего лишь короткое время, я уже понял, что Эриса не проявляет очень много эмоций или выражений лица, создавая у меня впечатление, что она — кусочек куклы, имитирующий поведение человека. Каким-то образом я не могу представить, чтобы её лицо стало красным от гнева или увидеть, как она хлопает в ладоши, и хохочет.

Эриса закрыла кейс и позвала Канадэ.

— Позаботьтесь об этом после посадки семян в голову Ирусэ Мисаки. Забери яичники, срежь мясо и отложи его в холодильник.

— Что я должна делать с пальцами? Есть ещё многие из тех, что мы до сих пор не использовали.

— Выбрось их, если их слишком много.

— Вас поняла, миледи.

Готовя блюдо на тарелке, Канадэ ответила с широкой улыбкой. Её совсем не встревожил увиденный труп перед её глазами. Такое же лицо, которое она сделала, когда принесла голову Мисаки, выглядит как официантка, обслуживающая нас послеобеденным чаем. Было очевидно, что она привыкла иметь дело с трупами в своей повседневной жизни.

— Что ты имеешь в виду, под заботой об этом?

— Срезание кожи, удаление жира и отделение мяса от костей. Вот и всё.

— Я не спрашивал тебя о твоих навыках. Перво-наперво, почему ты это делаешь?

— Чтобы сделать это съедобным, разумеется, для… меня.

Перед Эрисой была поставлена тарелка бифштекса с соусом. Добавкой служит спаржа и морковь. Небольшой дым, поднимающийся с тарелки, доносился до моего носа как сладкий запах.

— Прошу извинить, я голодна.

В элегантной манере Эриса отвела мясо ко рту. Во время жевания её губы втягивали бифштекс, а я рассеянно смотрел на её белую шею, где её робкое горло проглотило кусочек.

— Я хочу, чтобы ты прекратил смотреть на меня, когда я ем. Это неловко, — руки Эрисы перестали двигаться из-за моего откровенно бросающегося взгляда.

— Какое мясо… ты сейчас ешь?

— Живот умеренно сложенного человека. Простой средний недожаренный бифштекс с солью и перцем в виде приправы. Не дожаривая его слишком сильно придаёт ему уникальный приятный вкус.

Чистосердечно, девушка смело объяснила мне рецепт приготовления человека.

Позади неё молодая горничная улыбаясь просверлила дыру в голове Мисаки.

— Я не знаю, почему ты это делаешь, но есть человеческую плоть… ты же знаешь… не пр…

— Ты собираешься сказать мне, что это неправильно? — спросила меня Эриса, выпив минеральную воду, наполненную в стакане. — Тогда объясни мне, почему это неправильно?

— Ну, это потому, что… … эм, закон…

— Нет никакого закона, запрещающего употребление человеческой плоти в этой стране.

Эриса раздавила мой вероятный ответ.

— На самом деле невозможно получить человеческую плоть, не нарушая закон убийства человека и нанесению ущерба их телу, однако само по себе употребление человеческой плоти не запрещено законом. Есть и другие страны, которые запретили употреблять человеческую плоть, но такого рода законов, которые отнимут у них собственную нравственность, недостаточно, чтобы ограничить желание некоторых людей, которые хотят её есть.

— Но вместо человеческой плоти есть много других видов мяса, таких как говядина или свинина?

— Существует значение в поедании человеческой плоти, — Эриса вытерла соус, оставшийся во рту, салфеткой. — Это правда, что употребление человеческой плоти считается величайшим табу для человечества. Однако никакого основного объяснения причины не найдено. Ты не должен причинять боль человеку, ты не должен красть вещи, которые не принадлежат тебе, ты не должен лгать. Люди неоднократно узнают о такого рода табу от своих учителей и родителей в детстве, но никто не учит их, что есть человеческое мясо неправильно. Получая упрёк за совершённые ошибки, человек понимает, что то, что они делают, было неправильным, и на протяжении всех своих дней они открывают нормы и стандарты общества. Из-за того, что его ругают за это, сильное отрицательное впечатление отпечатывается в их сердцах, и поэтому в следующий раз они ведут себя так, что не повторяют ту же ошибку. Вот только, не существует процедуры, применяемой в отношении акта поедания человеческого мяса. В конце концов, ты не можешь найти книгу, объясняющую, что делать с ребёнком, который съел плоть своего друга.

Это правда, если бы учитель узнал, что ребёнок из детского сада съел своего друга, он бы просто ошеломился, а не отругал его.

— Следуя вопросу о том, почему неправильно употреблять человеческую плоть, мы просто столкнёмся с другой проблемой, например: «Хорошо или плохо есть плоть живых существ, несмотря на то, что они могут жить, только при поедании растений». Если мы будем рассматривать это как плохой поступок, тогда мы также можем просто называть тех, кто ест медведей или ласок как зло. Подводя всё вышеперечисленное, это адиафора^[2], вопрос без ответа.

Эриса положила нож и вилку.

— Если убивать людей и есть их плоть не было бы табу, то все, вероятно, начали бы убивать, чтобы есть. В конце концов, люди — это существа, которые предпочитают брать самые лёгкие выборы.

Пустая посуда была убрана, и голова Мисаки, которая была помещена в маленький горшок, была погружена внутрь. Её лицо было слегка видно внутри древесной стружки. В верхней части её головы была просверлена тридцатисантиметровая дыра. Я почувствовал печаль и облегчение, увидев её неподвижное лицо.

— Я собираюсь вернуть тебе горшок. Я бы не прочь растить его до тех пор, пока оно не примет человеческий облик, но сделав это с самого начало своими руками положит началу привязанности между тобой и ней, так?

— Но подожди, как я должен это делать? Я должен просто дать ей воду?

— Оно растёт, выпивая кровь. Но не так много, как ты думаешь. Просто надрежь кончик пальца и капай несколько капель в день. Когда у неё разовьётся лицо, ты можешь заставить её сосать пальцы. Знаешь, есть некоторые люди, которые пристрастились к такого рода стимуляции?

— И сколько я должен ей дать?

— Достаточно лишь небольшого количества. Количество намного ниже, чем ты сдаёшь при донорстве крови.

— Это тот риск, о котором ты мне рассказывала ранее?

— Ни в какие ворота.

— Тогда каковы риски у этого?

— Медленно, но верно, ты это столкнёшься с этим. Достаточно скоро.

— Мистер Мамэсаки, вот… — Канадэ протянула мне маленький армейский нож.

— Я даю её тебе. Когда тебе больше не захочется видеть её лицо, не думайте о том, чтобы придать ей лучший вид. Корни всасывают влагу и начинают расти повсюду.

У меня мурашки прошлись, просто вообразив несколько корней, растущих из её глаз и рта. Я бы сделал всё что-угодно, чтобы не видеть Мисаки в таком состоянии.

— Я провожу его. Остальное оставляю тебе.

— Вас поняла. Прощайте, господин Мамэсаки.

Когда я снова сел в машину, дождь уже прекратился. На обратном пути дорога была полна луж, а шины во время движения брызгали водой. Когда машина пробиралась в темноту, мы не спеша направлялись в район, где я живу.

— Неприятный поступок Пигмалиона^[3], — внезапные слова Эрисы нарушили молчание.

— Кто?

— Греческий миф о скульпторе. Жалкий человек, влюбившийся в свою скульптуру, и пожелавший, чтобы она превратилась в человека. В его случае это желание было удовлетворено, из-за сочувствия Афродиты. Но лучше понять, что настроение богини не меняется для всех, кто молится за неё.

— Что ты имеешь в виду?

— Осознай свой рост и не желай слишком многого. В этом смысл.

Пока я пытался понять странные слова Эрисы, машина остановилась у входа в цветочный квартал. Свет от выстроенных в ночное время магазинов уже исчез, и район пал в мирное молчание. Это не займёт даже и десяти минут для нас, чтобы прибыть.

— Ну тогда, мы снова встретимся. — Эриса вернулась назад, оставив за собой прощальный знак.

Не задерживаясь на том, чтобы смотреть на неё, я подбежал к фонарному столбу у дороги и начал рвать. К тому времени, когда я закончил выблёвывать всё, что у меня было в желудке, я и представить себе не мог, что она намеренно скрыла очень важную информацию от меня.

Примечания

1.       Что-то вроде хоккейной рубахи.

2.       Адиафора (греч. adiaphora) — термин античной этики, означающий “морально-безразличное” между добром и злом, добродетелью и пороком, т.е. то, что с точки зрения морали не имеет значения.

3.       Пигмалион — скульптор с острова Кипр, вырезавший из слоновой кости статую женщины и полюбивший её. Дошло до того, что он делал ей подарки и одевал в дорогие одежды. Во время посвящённого Афродите праздника Пигмалион обратился к богине с мольбой дать ему жену столь же прекрасную, как и выполненная им скульптура (осмелиться попросить оживить его статую Пигмалион не решился). Тронутая такой любовью, Афродита оживила статую, которая стала женой Пигмалиона. Имя жены Пигмалиона не упоминается в древних источниках, однако французский писатель Жан-Жак Руссо в своём сочинении «Пигмалион», написанной в 1762 году, назвал её Галатея.