Последний и первый айдол (Новелла) - 1 Глава

Мика Фуруцуки обожала айдолов. В те времена, что звались Великими Войнами Айдолов, подобное не было редкостью. Айдолы появлялись как грибы после дождя. Но Мика Фуруцуки была на голову выше этих любителей. Ведь она стала помешанной на айдолах фанаткой в возрасте всего лишь полугода. Тогда она постоянно плакала по ночам. И днём и ночью, двадцать четыре часа, семь дней в неделю — её голос не умолкал, лишая родителей сна и спокойствия. Терзаемые собственным ребёнком, они искали то, что заставит её замолкнуть, что принесёт ей покой. Пробовали кукол, кастаньеты, видеоигры, фигурки, волчки, воздушных змеев, роботов, вееры, фонарики, лабиринты из коробок и даже хомяков — но Мике Фуруцуки всё это было безразлично.

Как-то ночью её уставшие родители переключали каналы: кинескоп телевизора показывал по очереди президента, бизнесмена, повара, доктора, собаку, духовой оркестр, машину и наконец дошёл до айдола. И в тот же миг Мика Фуруцуки перестала плакать. Она широко распахнула глаза, смотря на лицо айдола, танцевавшего в телешоу. Следом напряглись лицевые мышцы — и на лице ребёнка расцвела улыбка. Беззаботная улыбка ангелочка. Та самая классическая детская улыбка, которую представляешь, когда речь заходит о детских улыбках.

«Наконец!» — подумали её родители. В кои-то веки их ждал спокойный ночной сон.

Семья Фуруцуки была не слишком зажиточной, но Мику Фуруцуки всё же щедро осыпали товарами с айдолами. Видеокассеты пересматривали так часто, что магнитная плёнка истиралась, а кассеты переставали работать. Через год после рождения у Мики Фуруцуки появилась сестра, Мия Фуруцуки — и они стали любить айдолов вдвоём. Пока они росли, на смену видеокассетам пришли DVD. В начальной школе сёстры стали ходить на концерты айдолов. Мика Фуруцуки была от природы скромным и эмоционально нестабильным ребёнком, но всё же её любовь к айдолам помогла ей завести множество друзей. Не будет преувеличением сказать, что айдолы стали спасением её души.

Но время шло, и вот уже айдолы стали вредить жизни Мики Фуруцуки. Постоянные поездки на концерты и покупки DVD-дисков больно били по семейному бюджету — денег не хватало на еду, родителям приходилось работать сверхурочно. Напряжение всё нарастало, пока, наконец, родители не развелись. Мия Фуруцуки осталась с отцом, её сестра Мика — с матерью. Всё это произошло, когда Мике Фуруцуки было тринадцать лет — в первый год её обучения в средней школе. Эти события так ударили по ней, что она целый год отказывалась ходить в школу, а всё свободное время сидела в тёмной комнате и пересматривала видеозаписи с концертами айдолов — снова и снова, снова и снова… Ела она лишь дважды в день, а порой — всего раз. Её кожа приобрела нездоровую бледность, а тело исхудало. И пусть мать Мики беспокоилась, сама девочка про себя радовалась — так она стала походить на настоящих айдолов.

Через год такой жизни Мика Фуруцуки пришла в себя. Девушка нашла себе новую цель в жизни — поступить в национальную старшую школу Хикаригаяма. Эта женская школа до недавних пор не пользовалась особой популярностью, но в прошлом году её ученицы завоевали первое место на конкурсе молодых айдолов-любителей, чем привлекли к себе внимание всех фанатов в стране.

Естественно, Мика Фуруцуки тоже была на концерте — и от него ей просто снесло крышу. Каждый айдол обладал особой индивидуальностью, каждый был по-своему великолепен, и при этом их группа выглядела идеально гармонично. Сделать так, чтобы люди столь разные так слаженно работали вместе — особое искусство. Как если бы футболист, охотник, уличный торговец, гонщик, лидер культа, гончар, инженер, продавец и авиадиспетчер собрались вместе для спасения мира, используя свои уникальные умения. Мика Фуруцуки решилась. Ей нужно стать частью этой группы. Она рвалась в бой после такого долгого затворничества. И она была совершенно точно уверена, что станет айдолом — несмотря не на что.

Мика Фуруцуки усердно училась. За год она отстала от одноклассников, однако вскоре ей удалось нагнать упущенное и блестяще сдать экзамены.

Старшая школа стала лучшим временем в её жизни. Поскольку школа прославилась благодаря айдолам, Мика нашла в ней толпу единомышленниц. Старшеклассница из клуба айдолов очень удивилась наплыву новых членов, но методом проб и ошибок в клубе удалось построить систему, в которой людей разделили на несколько маленьких групп. Мику Фуруцуки определили в группу из пяти девушек «P-VALUE», и там она встретила кое-кого, кто изменил её судьбу. И не только её судьбу — судьбу всей вселенной.

— Привет, я Маори Низоно.

В день, когда основали группу «P-VALUE», Мика Фуруцуки услышала самое обычное приветствие. Маори Низоно была высокой девушкой с короткой стрижкой и суровым взглядом — явно не из тех, кто с лёгкостью заводит друзей. В общем-то она и держалась в стороне от других членов группы.

Мика Фуруцуки проводила свои школьные дни в попытках стать всеобщей любимицей. От природы она была скромной и замкнутой, и именно поэтому ей приходилось перебарывать себя, чтобы выглядеть в глазах окружающих общительной и бодрой. Да, это всего лишь маска, можно даже сказать, что обман — однако так Маори удалось скрыть свою робость. Фальшивые улыбки помогли девушке завести друзей, но в итоге ни один из них её не понимал. Маори слишком боялась, что друзья отвернутся от неё, узнав её истинную натуру, и была уверена: случись такое, и у неё бы начались перепады настроения, только дальше отгоняющие других — такой вот порочный круг. Она видела лишь одно решение: продолжать притворство.

Маори Низоно была полной противоположностью Мики Фуруцуки. На её лице постоянно читалось равнодушие, она частенько вздыхала от скуки, а если кто-то ей был не по душе — сразу же говорила об этом. По слухам, родители Маори были врачами и владели собственной клиникой, а потому с деньгами у девушки всё было хорошо. Да, этим она привлекала к себе немало внимания, однако же не друзей.

Мика Фуруцуки прикладывала титанические усилия, чтобы соответствовать ожиданиям окружающих, особенно во всём, что касается айдолов. Она прогуливала занятия — только чтобы выучить песни, порепетировать танцы и другие необходимые умения. А вот Маори Низоно никогда особо не интересовалась чужим мнением — однако же играючи справлялась с любой возложенной на неё задачей. Судя по всему в детстве её обучали игре на фортепиано, пению и балету. Мика Фуруцуки умудрялась ошибаться в том, что практиковала часами напролёт, в то время как Маори Низоно с лёгкостью обучалась всему новому.

Расстояние между двумя девушками и не думало уменьшаться. Всё-таки как ни посмотри — между ними просто не было ничего общего. Мика Фуруцуки старалась не думать о Маори Низоно, боясь, что в попытках подружиться только увеличит разрыв. Понимала это Маори Низоно или нет, неизвестно, но никаких попыток сократить дистанцию она не предпринимала.

Лучшими друзьями эти девушки стали в результате простого совпадения. Где-то через месяц после начала занятий Мика Фуруцуки как обычно встала пораньше ради утренних упражнений. На крыше, которую регулярно использовал клуб айдолов, девушка в тишине повторяла свою часть танца. Мика учила новые движения дольше других в группе, а потому всегда дополнительно практиковалась в одиночестве.

— Этот шаг отстаёт на полтакта, — раздалось позади неё.

Обернувшись, девушка увидела Маори Низоно.

— Зачем ты пришла сюда так рано?

— У меня, похоже, будильник сломался. Прозвенел раньше. Досыпать смысла не имело, а потому я решила насладиться утренним воздухом. Ты всегда тут в такую рань?

От вопроса Маори Низоно Мика почувствовала себя неуютно. Девушка стеснялась того, что не демонстрирует впечатляющих результатов, хотя занимается каждое утро.

— Ага… — кивнула она.

— Хм-м. Помощь нужна?

— Что?.. — Предложение застало Мику врасплох.

— Мы все — часть одной группы. Неплохая возможность узнать друг друга получше.

— Низоно, ты уверена, что тебя это не затруднит?

— Конечно, нет. Все эти игры с айдолами — просто забава.

Мика посвятила свою жизнь тому, чтобы стать айдолом, но при этом отставала от той, для кого это всего лишь “забава”. Это был удар, и Маори Низоно заволновалась, увидев, как изменилось лицо Мики:

— С тобой всё нормально?

— Да. Я в порядке. — Однако слёзы Мики Фуруцуки не прекращали литься.

— Я… Что-то не так сказала? Прости…

Между ними повисла долгая неловкая тишина.

— Стать айдолом — моя мечта… Но когда я сравниваю себя с тобой, Низоно… Я просто… Не знаю, чувствую себя ничтожеством. — Тишина так давила на Мику, что она ответила честно.

— А, ну тогда я буду твоим продюсером.

Разговор принял неожиданный оборот.

— Но… Я даже танец выучить не могу…

— Ты не понимаешь. Никто не ждёт от айдолов идеальной хореографии. Даже если ты не слишком хороша, но при этом видно, как нелегко тебе всё это даётся — зрители увидят в тебе себя и проникнутся твоими эмоциями. В этом плане ты куда лучше подходишь на роль айдола, чем я.

— Правда?..

В душе она была невероятно счастлива услышать это.

— Ага! Для начала давай сделаем твою речь и причёску более подходящими для айдола. Посмотрим…

Вот так Маори Низоно стала продюсером Мики Фуруцуки. Первым делом они занялись причёской Мики. По предложению Маори Мика стала собирать свои длинные прямые волосы в два хвостика, благодаря чему ее образ стал заметно милее, а бледная кожа перестала смотреться нездорово. Потом они изменили её манеру речи. Мика стала говорить о себе от третьего лица, а не от первого, чем подчёркивала свою молодость и дополняла образ, что отлично сочеталось с её миниатюрным ростом.

Новый образ Мики Фуруцуки послужил отправной точкой — все члены группы «P-VALUE» поменяли своё отношение к хобби. Когда в их рядах появился человек, похожий на настоящего айдола, остальные участницы стали понимать — каково же это быть группой айдолов. Вскоре все они присоединились к утренним упражнениям, а потом начали выступать на конкурсах айдолов в других районах.

Две девушки ещё не раз работали вместе и при этом становились всё ближе и ближе — до тех пор, пока все не начали считать их лучшими подругами. Три блистательных драгоценных года в старшей школе Мика Фуруцуки жила как в сказке. Девушка чувствовала себя особенной, почти настоящим айдолом.

Однако проблемы начались уже после. Как только она выпустилась из школы и покинула группу айдолов, то её образ исчез — она стала обычным человеком. Но Мика Фуруцуки уже не могла жить как прежде. Она была выше той жизни. Она хотела целую вечность сиять как айдол.

Мать требовала от неё усердия в учёбе, однако же как только у девушки выдавалось свободное время, она готовилась к прослушиваниям. В опросе о планах на будущее Мика большими буквами написала: «АЙДОЛ». Учитель предупредил её, что она пожалеет об этом, а мать Мики лишь убедилась в своём провале как родителя. Каждый раз, когда кто-нибудь хотел предупредить девушку, та нарочито миленьким голосом отвечала: «Мика будет известным айдолом! Никаких пробле-Мика!»

Единственной, кто поддерживал её, была Маори Низоно. Подруга постоянно повторяла Мике: «Ты станешь лучшим айдолом во вселенной, Микочка. Ты милее любого, кого я встречала в жизни». Эти слова придавали Мике уверенность, давали возможность двигаться дальше. Не будь Маори Низоно рядом, Мика бы упала духом и, возможно, отказалась от идеи стать айдолом. Но неважно, сколько прослушиваний она провалила, сколько раз мать просила её сдаться и прекратить — стоило девушке услышать слова Маори Низоно, как она преисполнялась уверенности в себе. И это давало Мике силы сделать следующий шаг.

Спустя кучу неудачных прослушиваний девушка наконец-то преуспела. Наконец-то перед ней засияла надежда. Но была проблема. Офис студии талантов находился в Токио, а Маори Низоно собиралась учиться в медицинской школе в Киото — подругам придётся разделиться. На прощанье они обнялись, пообещали вскоре встретиться и разошлись. Мика Фуруцуки поклялась: когда они встретятся в следующий раз, она будет лучшим айдолом из лучших.

Когда Мика приехала в офис, первым делом с неё спросили плату за обучение. Чтобы расплатиться за первые шесть месяцев учёбы, девушке пришлось бы влезть в долги, но менеджер заверил её, что всё окупится. Сердце Мики трепетало в предвкушении прекрасного будущего, и она поверила менеджеру на слово, полностью отдавшись обучению.

Но в конце полного стараний пути Мику Фуруцуки ждала только жестокая и бессердечная реальность.

Когда эти полгода прошли, Мике Фуруцуки сообщили, что студия талантов обанкротилась. Студия уже давно была на волоске от закрытия, а потому под конец они решили собрать кучку мечтающих стать айдолами людей, которые ещё не смогли заполучить контракт с нормальным агентством, выдоить из них всё, что можно, и смотаться с деньгами в закат.

В результате у Мики остались долги за обучение и расшатанные нервы. За последние шесть месяцев она почти ничего не заработала, при этом не могла сменить офис или работать на фрилансе. Всё, чего она достигла тяжелым трудом, полетело в тартарары. Мике только и оставалось, что начать всё заново и ходить с прослушивания на прослушивание. К тому же ей пришлось найти подработку, чтобы платить за жильё и еду.

Хуже всего была изоляция. Мика приехала в Токио одна, у неё не было ни друзей, ни партнеров для репетиций. Подготовка к прослушиваниям уже не радовала девушку, её улыбка перестала выглядеть искренней, став похожей на гримасу. И глядя на своё отражение в зеркале, девушка могла только горевать. Ещё и живот заболел. В таком состоянии ей не пройти прослушивание.

У девушки был соблазн обратиться к Маори Низоно за помощью, однако она ему не поддалась. Периодически они общались, но Мика до сих пор не сказала Маори о том, что её студия талантов обанкротилась. Девушка так долго боялась признаться в этом, что в результате стала врать подруге и рассказывать, как счастлива работать айдолом. Ложь всё копилась и копилась, и раскрыть правду было всё сложнее. Главной же причиной, почему Мика не могла признаться Маори Низоно во всём, была её депрессия. Когда они расставались, Мика была полна уверенности, и она не хотела, чтобы подруга видела её такой — неспособной даже улыбнуться.

Мика Фуруцуки восхищалась Маори Низоно и хотела стать айдолом, достойным выстроенного образа — идеалом, блистательной звездой. В результате этот идеал стал нездоровой идеей, затмевающей мир и откладывающей принятие реальности. Но однажды отсрочкам пришёл конец.

— Микочка!

Мика знала этот голос. Голос Маори Низоно. Обернувшись, она увидела подругу. «Что-о-о? Маорин!» Маорин — прозвище Маори Низоно.

— Микочка! Я слышала, что твоя студия талантов обанкротилась. Ты в порядке?

До Маори Низоно дошли слухи о трудностях, с которыми столкнулась подруга. Нарыв лжи наконец был вскрыт.

— Маорин… Это всё правда-мика. — Шок был так велик, что Мика заговорила так, словно находилась на сцене.

Мика Фуруцуки отвела Маори Низоно к себе в квартиру и, ощущая неловкость от того, что забыла порадоваться встрече, но не в силах сидеть молча, выплакала всю правду со слезами.

— Почему ты не рассказала мне?!

Маори Низоно обняла плачущую подругу.

— Я слишком стеснялась того, что ты увидишь меня такой…

Она рассказала всё: что была шокирована предательством студии талантов, что больше не может никому верить, что чувствует лишь беспомощность и ненависть к самой себе, что здоровье её ухудшается, а деньги заканчиваются, что в Токио ей не с кем общаться и порой ей кажется, будто она сходит с ума.

— Не беспокойся, — решительно ответила ей Маори. — Я тебя обеспечу!

— Что?! — Мика не поняла этих слов.

— В прямом смысле! У меня есть деньги, и много. Если я попрошу родителей, то могу получить столько, сколько захочу. И на эти деньги я могу обеспечить тебя, Микочка! А ты продолжишь свой путь становления айдолом, как и раньше.

Для Маори Низоно это было совершенно нормальное предложение. Деньги не были проблемой. Но вот для Мики Фуруцуки сама мысль о том, что её будет содержать подруга, была подобна вылитому на неё ведру грязи. Возможно, это социологическая проблема: семья Мики Фуруцуки была бедна, а в неолиберальном обществе бедность, как известно, — страшный грех. И если Мика позволит себе стать объектом благотворительности, то будет чувствовать, что расписалась перед обществом в своей лени. Девушка никак не могла принять это предложение.

— М-м? Что? — с улыбкой спросила Маори Низоно, не подозревая о моральных терзаниях подруги.

— Спасибо за предложение, но…

Как только она попыталась отказаться, затрезвонил звонок.

Прервав разговор, Мика Фуруцуки пошла к двери и открыла её.

— Сестрица!

Дверь будто выскочила из руки Мики, и в квартиру ворвалась еще одна девушка, похожая лицом на Мику, но немного более изящная. Это была Мия Фуруцуки, сестра Мики Фуруцуки. Они не виделись с развода родителей.

— Мия?! Что ты здесь делаешь?

Мика Фуруцуки была сбита с толку.

— Что я тут делаю? Могу задать тебе тот же вопрос! Я пришла привести тебя в чувство! Тобой овладел демон! И имя ему «айдол»! Айдол! Что за мерзкое слово. Айдолы разрушили нашу семью, а теперь они пытаются свести тебя в могилу! Пошли, сестрица. Ещё не слишком поздно. Банкротство твоей студии — знак! Хватит уже всего этого бреда с айдолами, вернись в реальный мир!

Мия Фуруцуки говорила с изрядным пылом. Уверенная в том, что айдолы послужили причиной развода её родителей, она поклялась изничтожить всех айдолов в мире. И услышав, что её сестра пытается стать айдолом, спокойно сидеть на месте не смогла.

— Микочка, у нас компания? — Маори Низоно заскучала и тоже подошла к двери.

— Здравствуйте. Я младшая сестра Мики, Мия Фуруцуки.

— Микочка, у тебя есть сестра?

— Ага… Мы не виделись со средней школы, после развода родителей.

— Но моё сердце всегда было с тобой, сестрица. Итак, кто это?

— Меня зовут Маори Низоно. Мы с Микочкой были айдолами в старшей школе.

— Айдолами?.. — Мия Фуруцуки скрипнула зубами. — Так значит это ты разрушила жизнь сестрицы!

— Что-о-о-о?! — Маори Низоно, естественно, удивилась.

— Сестрица должна была поступить в хороший колледж, получить хорошую работу, выйти замуж и вести хорошую жизнь! Но вместо этого! О-о! Она живёт одна, в депрессии, в этой отвратительной грязной комнате, а её жизнь постепенно разваливается на части! Она неудачница как ни посмотри!

— Я так не считаю, — тихо ответила Маори Низоно.

— Хм? И как это понимать?

— Она не неудачница. Я её обеспечу.

Мии Фуруцуки потребовалось несколько секунд, чтобы переварить эти слова.

— Ты серьёзно?

— Конечно.

— Иди к чёрту! — Мия Фуруцуки пнула стену так сильно, что ваза упала со шкафа и разбилась/ — Сначала ты загоняешь жизнь сестрицы в тартарары, а теперь хочешь её в свою игрушку превратить, да?! Уверена, что рано или поздно тебе наскучит и ты её просто выбросишь! И ты, сестрица! Ты что, просто собираешься сосать деньги с этой женщины? Как низко ты готова пасть? Возьми себя в руки! Всех уже заколебала твоя чушь про айдолов! Хоть раз посмотри правде в лицо!

Мия Фуруцуки бесилась как одержимая. Прямо как молодежь в новостях, которая устраивает акции протеста и всех пугает.

— Ха-а?! К чему это вообще? И почему я должна тебе отвечать?

В то же время Маори Низоно была не из тех, кто проглатывает оскорбления просто так. Пространство между девушками заискрилось от напряжения: ещё чуть-чуть — и ударит молния.

Но прежде чем это случилось, Мика Фуруцуки встала между ними.

— Убирайтесь… — тихо, почти шёпотом сказала девушка, и в этих еле слышных словах чувствовалась несгибаемая воля

— Но Микочка!

— Сестрица!

Обе мгновенно забыли о своём гневе и попытались её успокоить.

— Я велела вам убираться!

Мика выставила их обеих из квартиры и заперлась. Девушка слышала стук в дверь, но игнорировала его.

— Посмотреть правде в лицо?

Мика Фуруцуки слабо улыбнулась. Её сердце разбилось, и почти можно было услышать звон осколков. Предложение Маори Низоно растоптало её гордость, а слова Мии Фуруцуки заставили осознать собственную бездарность. Вместе они открыли ей глаза на ситуацию.

Да. Это правда. Она никогда не станет айдолом. Чем больше она работала ради несбыточной мечты, тем глубже это ранило её. Пришло время остановиться. Время прекратить. Прекратить это всё.

Весь внутренний свет Мики Фуруцуки угас. Весь этот свет, подпитываемый айдолами и желанием стать одной из них, исчез.

Если она не сможет быть айдолом, то всему конец. Больше ей некуда податься.

Мика Фуруцуки вынесла на свой маленький балкон кресло и встала на него. Её глазам открывался великолепный вид. Казалось бы, ничего особенного: ночной город, обычные узкие улочки и пустые парковки, залитые светом фонарей — но девушка ощущала их красоту. Она множество раз стояла на этом балконе, но картина перед ней никогда не казалась ей такой красивой.

Девушка была рада, что может закончить всё с таким приятным чувством.

Мика Фуруцуки удовлетворённо вздохнула и выбросилась с балкона.

Её тело падало, подчиняясь ускорению свободного падения. Она пролетела семь этажей — примерно двадцать один метр, и к моменту приземления её скорость равнялась примерно семидесяти километрам в час — с тем же результатом её могли выкинуть из автомобиля на скоростном шоссе. Шок разорвал её кровеносные сосуды и уничтожил клетки мозга. На мгновение она ощутила худшую — и последнюю — боль в своей жизни, а потом всё закончилось.

Мика Фуруцуки умерла.

Но её смерть была не концом, а только отправной точкой. Тут и начался путь Айдола.

Маори Низоно и Мия Фуруцуки услышали, когда Мика Фуруцуки умерла. В ужасе они выбежали на дорогу перед домом, только чтобы обнаружить там её, покрытую кровью. Мика больше не напоминала человека, она походила на кучу небрежно выкинутого мусора. Маори Низоно ходила в медицинскую школу не просто так: она подняла подбородок подруги и проверила дыхание, проверяя, в сознании ли та. Действия Маори выглядели спокойными, однако же её разум опустел. Благодаря долгим занятиям она могла выполнить все эти действия, не задумываясь. Тем временем Мия Фуруцуки даже не смогла позвать на помощь. Её переполняло чувство беспомощности. Человек без медицинского образования ничего не мог сделать здесь.

Неотложка подъехала под искаженный эффектом Доплера вой сирены. Медики погрузили Мику Фуруцуки в кузов. Мия Фуруцуки поехала с ней как член семьи, Маори Низоно тоже присоединилась, настояв на том, что она тоже относится к семье.

Тело отвезли в одну из клиник, которыми управляли родители Маори Низоно. Особых причин для этого не было. Из всех больниц в окрестностях только эта была готова принять пациента. Но это совпадение в будущем изменит судьбу вселенной.

— Наступила смерть.

Эти слова прозвучали после того, как были испробованы все передовые техники реанимации. Доктора с самого начала были уверены, что все попытки окажутся тщетными, — и оказались правы.

Услышав новости, обе девушки впали в ступор. Со стороны они выглядели невероятно глупо, но когда кто-то, кого ты любишь, внезапно умирает, то именно такое выражение и появляется на твоём лице.

Смерть Мики Фуруцуки лишила обеих девушек способности здраво мыслить. Маори Низоно очнулась первой.

— Папа! Пожалуйста!

Она позвонила своим родителям, которым принадлежала клиника. Они безумно любили Маори, а потому согласились без лишних вопросов. Просьба была следующей: убрать врачей из операционной и оставить Маори наедине с телом подруги.

Помутнение рассудка, вызванное смертью близкого друга, нередко заставляет людей обратиться к мистическим практикам. Но Маори была учёным и верила только в материальный мир, который могла наблюдать. Когда такой материалист сходит с ума, вся его вера обращается к технологии. Маори Низоно была уверена: технологии будущего смогут воскресить Мику Фуруцуки. Она не могла не верить в это. Любой другой вариант погрузил бы девушку в пучины отчаянья.

Но если тело её подруги кремируют, то неважно, какие технологии будут в будущем, шанс на воскрешение исчезнет. Пройдут тысячи лет, а технологии восстановления тела из пепла так и не будет — её появлению будет мешать второй закон термодинамики. А потому Маори Низоно надо было сохранить тело — а в особенности мозг — в течение нескольких десятилетий. И тогда она совершит невозможное.

Девушка подготовила бритву, скальпель, электрическую дрель и электрическую пилу. Начала с бритвы.

— Прости, Микочка, — прошептала Маори и принялась сбривать волосы Мики Фуруцуки. Два фирменных хвостика упали на пол. Обнажившаяся часть головы уже начала темнеть — мёртвые клетки окислялись и меняли цвет прекрасной бледной кожи на мерзкий коричневый.

Следующим Маори Низоно достала скальпель и срезала им тонкий слой кожи с макушки Мики. Кровь уже давно перестала течь по сосудам, и потому из раны не пролилось ни капли. Руки девушки двигались легко и непринуждённо, будто очищая персик от кожуры. Мускулы головы Мики Фуруцуки были пронизаны сетью коричневых кровеносных сосудов. Маори прошлась скальпелем от лба до затылка, прорезая мышцы — а потом раскрыла разрез. И там, под тёмными, кровянистыми волокнами мускулов, взгляду открылась белая кость черепа. Он был таким же бледным, как и кожа Мики, когда она была жива. Маори Низоно сняла всю кожу до висков. Уши мешали, и потому она их отрезала.

Теперь началась настоящая работа. Череп состоит из нескольких частей, и обычно при операциях на мозге надрезы производятся на границе этих частей. Однако же сейчас Маори Низоно предстояло убрать их все. Она взяла электрическую дрель и просверлила дырки в мембранных частях черепа. Первой была точка в верхней части лба — та, которой обычно принимают футбольный мяч. Следующими были отверстия в висках и чуть выше затылка. И наконец, девушка взялась за электрическую пилу — чтобы разделить череп по линии, соединяющей эти четыре точки.

Тра-та-та-та-та, жу-жу-жу-жу-жу. Маори Низоно читала о том, как проводить нейрохирургические операции, и знала, что она делала. Но теоретические знания — это совсем не то же, что и практические навыки. Пила очень сильно вибрировала. Даже держать инструмент было тяжело, и по бровям девушки тёк пот, но она терпела, удерживая пилу в нужном положении. Под костью находилось ядро Мики Фуруцуки, драгоценный сгусток нервов — её мозг. Доказательство того, что она была личностью, источник всех её мыслей, чувств и действий. А потому Маори Низоно не могла ошибиться. Она окончательно обезумела — ей не было важно, что Мика Фуруцуки уже мертва.

Распиливание черепа продолжалось, и наконец показался бледный розоватый мозг.

— Микочка, Микочка! — приговаривала Маори Низоно, продолжая пилить. — Значит, ты отсюда думала? Отсюда ты смотрела на меня? Тут ты находилась? Хе-хе-хе, как забавно. Микочка, ты так и не увидела свой мозг. Я первая!

Наконец пила двинулась по кругу. Половина головы Мики Фуруцуки исчезла, полностью оголив мозг. Многие лицевые мышцы повредились, и теперь нижняя челюсть висела свободно, оставляя рот открытым. Такое тупое выражение никогда не появлялось на лице Мики, пока она была жива. Маори Низоно расстроилась, что её действия привели к такому результату, и поэтому мысленно попросила у подруги прощения.

Теперь дело осталось за малым. Нужно просто поместить мозг в контейнер с жидким азотом, сохранить его и дождаться технологии, с помощью которой Мику Фуруцуки можно будет воскресить.

Вжух. Маори Низоно засунула руки в голову Мики Фуруцуки. Средний и безымянный палец проскользнули за стенку черепа, открыв путь мизинцу и указательному.

С хлюпаньем пальцы достигли нижней части мозга. Девушка нащупала бугорок обонятельной луковицы, скрещённые зрительные нервы и, наконец, твёрдую кость — конец спинного мозга. Соединив ромбом указательные и безымянные пальцы, девушка обхватила кость.

Маори Низоно набрала полную грудь воздуха, сосредоточила все силы в руках и потянула мозг. Хлюпанье наполнило комнату. Кровеносные сосуды, связывавшие мозг и тело, лопнули с громким треском, а глаза вывалились вслед за мозгом, в прямом смысле оставив глазницы Мики Фуруцуки пустыми.

Сосуды всё рвались, и хлюпанье не утихало. Маори Низоно поднажала и, как репку из земли, вытянула спинной мозг, а заодно и множество кровеносных сосудов, больших и малых. Не обращая на них внимания, Маори Низоно поддерживала головной мозг подбородком и рукой, а другой рукой продолжала тянуть спинной мозг — со спокойствием рыбака, извлекающего сеть из воды. Год в медицинской школе не прошёл почём зря.

Наконец весь спинной мозг был извлечён. Маори Низоно бережно обхватила мозг двумя руками и поместила его в заранее подготовленный металлический контейнер с жидким азотом. Капли жидкого азота попали на её руки, оставив обморожение, лечение которого потребует не одну неделю, но сейчас девушку это не беспокоило. Она закрыла крышку контейнера, убедившись, что он герметичен. Теперь всё было хорошо. Мозг Мики Фуруцуки прекрасно заморозится, и, покуда есть, где его хранить, сможет продержаться несколько веков. Всё, что оставалось, — изобрести технологию для воскрешения подруги.

Похороны — печальное событие.

Если умерший прожил больше сотни лет, то, может, скорбеть никто и не будет. Но похороны подростков печальны.

Возможно, будь покойником старик, оставивший большое наследство, кто-нибудь и нашёл бы повод для радости, но смерть того, у кого за душой не осталось и гроша, — трагедия, да и только.

А если умерший ещё и совершил самоубийство, то у печали вообще нет границ. Уныние накрыло зал для похорон

Мика Фуруцуки выполнила все три условия, а потому прощание с ней оказалось максимально печальным.

Многие плакали. Её родители, сестра, друзья-айдолы из старшей школы и даже коллеги по подработке — все были в слезах. Им больше никогда услышать её полное беспричинной уверенности «Нет пробле-мика!». Мика Фуруцуки отошла в мир иной, не исполнив своей мечты. С самого своего детства она желала стать величайшим айдолом во вселенной, но этого так и не случилось. Её жизнь оборвалась в самом начале — худшая из всевозможных судеб, которые может предложить вселенная.

Все всхлипывали, все хватались за головы, и только Маори Низоно стояла с лёгкой улыбкой на лице. Другие девушки из клуба айдолов посчитали, что она сошла с ума от горя. И они были правы. Маори была счастлива, что в её жизни появился смысл. Она радовалась новой задаче — найти способ оживить Мику Фуруцуки. До этого момента девушка изучала медицину просто потому, что так хотели её родители. Каждый день она занималась, задвигая на задний план мысли о том, зачем она делает это всё. Но теперь у неё была причина учиться, была причина стать врачом. Она должна воскресить Мику Фуруцуки.

На теле не было следов того, что сделала с ним Маори Низоно. Бальзамировщики постарались на славу. Мика получилась даже слишком красивой. Учитывая, что у тела не было ни мозга, ни ушей, бальзамировщики немного переборщили — они постарались создать безупречный труп, воплощающий все их мечты об идеале, и полностью изменили останки. Любой эксперт сказал бы, что результат их работы шикарен, блестящее исполнение мирового уровня. Но вот для близких покойницы такая красота была только лишним поводом для грусти.

После похорон этот факт привёл к взрыву — сестра Мики Фуруцуки, Мия Фуруцуки, вцепилась в Маори Низоно. Сестра покойной заметила, как сильно изменилось тело, и интуиция подсказывала ей, что Маори Низоно каким-то образом причастна к этому.

— Сучка! Что ты сделала с сестрицей?!

Она со слезами на глазах грубо дёрнула траурный костюм Маори Низоно, вложив в это действие всю силу и злобу, какие у неё были

Но в ответ на слёзы Мия Фуруцуки получила от Маори Низоно лишь издевательскую усмешку.

— Микочка? С Микочкой всё будет хорошо. Я её верну.

Услышав смех Маори Низоно, сестра покойной не выдержала и ударила её. Девушка не отличалась особой силой, и потому удар едва ли мог навредить. Но всё же он застал Маори Низоно врасплох — она понятия не имела, за что её ударили.

— Я знала! Ты надругалась над трупом моей сестры! Чокнутая! А-а-а-а-а-а!

Мия Фуруцуки была настолько потрясена потерей сестры, что едва ли отдавала себе отчёт в своих словах. Но девушка точно знала — человека перед собой она ненавидит больше всего на свете.

Несмотря на то, что удары продолжали сыпаться на Маори Низоно, она продолжала смеяться.

— Ничего, ничего, — сказала она, — когда-нибудь ты поймёшь. Просто жди. Ты ещё увидишь Микочку.

Она нежно погладила Мию Фуруцуки по голове, несмотря на непрекращающиеся удары.

— Не трогай меня!

Мия Фуруцуки отмахнулась от руки, как от чего-то отвратительного, и отскочила. Шумиха привлекла внимание толпы, в том числе и родителей Мии Фуруцуки.

Уходя, она сквозь зубы прошипела так, чтобы её услышала только Маори Низоно:

— Клянусь, ты за это заплатишь!