Повелитель (Новелла) - 6 Глава

Гондо Огнебород облачился в свою рабочую одежду.

Одежда представляла из себя грубый комбинезон из плотной ткани, плохо гнущейся и непригодной для повседневной одежды. Но в суровых условиях шахты комбинезон приходился как нельзя кстати. Может показаться, что это пустяк, но по сравнению с древними дварфами, работавшими в шахтах практически голыми, изобретение комбинезона можно смело назвать революционным.

После он надел металлический шлем, наподобие тех, что носит лёгкая пехота. В шахте очень влажно, и прилегающий непосредственно к коже головы шлем создавал бы неудобства из-за жары и пота. Так что все шахтёры делали себе подшлемники из толстых полотенец.

И наконец, он надел на шею набор жетонов. На одной из металлических пластин была выбита цифра 5. Это означало, что он заступил на последний день своего цикла из пяти рабочих дней и пяти выходных.

Иными словами, с завтрашнего дня Гондо некоторое время будет свободен.

Закончив с приготовлениями, Гондо покинул раздевалку и как обычно направился к комнате ожидания.

Протиснувшись между несколькими дварфами, Гондо сразу же приметил своё имя на доске объявлений. На одной строке с ним было начертано ещё четыре имени — его товарищи по смене на сегодня.

В этой набитой битком комнате найти своих товарищей, тех, с кем разделишь тяготы предстоящего труда, проще простого. И, похоже, Гондо прибыл последним, так как его спутники уже заметили его до того, как он успел подойти.

— О-о! Гондо! Давно не виделись!

— Хо! Гагайз! Ты мой бригадир нынче, повезло! Рад поработать с тобой. И с вами тоже, парни!

— Хо, Гондо! Потрудимся на славу!

— Ага, ага. Сегодня пятый день! Последний день. Я выложусь на полную!

— Ха~ А мне напрягаться неохота~

Болтая, они покинули комнату ожидания, выписали свои кирки, лопаты, и прочие шахтёрские инструменты. А также рационы и питьё — коробки с обедом и по два литра воды, хранящихся в магическом предмете, обеспечивающем постоянную температуру.

Однако, нигде не было ни следа любимого питья дварфов — пива. Его и не могло здесь быть. Да, конечно, дварфы хорошо переносят алкоголь, и напоить их не так-то просто, но ни один владелец шахты не допустит, чтобы его рабочие даже прикасались к дьявольскому напитку во время работы в опасных туннелях.

Впрочем…

Один из дварфов приложился к снятой с пояса фляге — фляга не входила в выданное ему снаряжение.

— Фухаа~

Он выдохнул, распространяя вокруг себя разящий запах алкоголя.

Он был не одинок. У Гондо тоже имелось несколько фляг вроде этой.

Разумеется, выпивки он с собой не взял. Но нёс при себе фляги с водой, супом, пять карамельных палочек и дварфийский хлеб в дополнение к выданным рационам.

В туннелях жарко и влажно, так что нужны как дополнительные калории, так и дополнительная питьевая вода. По правде говоря, выданные рационы представляют из себя лишь необходимый минимум пропитания. Начальство предпочитало экономить на чём только можно.

Закончив с приготовлениями, они подошли к дварфу, заведовавшему работами в этой шахте.

Он восседал за стойкой, зловещий, угрожающего вида дварф в очках. Дварф поднял бровь и оглядел Гондо и его спутников.

Когда его изучающий взгляд прошёлся по напевающему дварфу, от которого разило алкоголем, он что-то тихо пробурчал, но вслух не сказал ничего. В конце концов, смотритель тоже дварф, и понимает такие вещи. А может, дело в том что Гагайз, перехватив инициативу, начал разговор первым.

— Я Гагайз. Где мы будем рыть сегодня?

Смотритель фыркнул и переключил внимание со стоящей перед ним компании на карту, которую держал в руках. Из-за стойки было не видно что это, но, очевидно — расписание назначений на каждый из забоев.

— Вам назначен сектор 8821.

— 8821… жар-руда, значит?

Жар-руда имеет огромное значение для дварфов.

Дварфы — раса земли. Большую часть своей жизни они проводят под землёй. Чтобы согревать помещения, готовить пищу и ковать нужно тепло, но если получать его путём сжигания древесины или угля, воздух загрязнится дымом, и это создаст излишние трудности.

Да, конечно, существуют магические предметы, с помощью которых можно очистить воздух. Однако, такие предметы умеют создавать лишь друиды, а среди дварфов их крайне мало, так что массовое производство этих предметов невозможно.

Так что в качестве замены они использовали металл под названием жар-руда.

Жар-руда — очень особый металл. Если ударить её чем-нибудь очень твёрдым — мифрилом, как минимум — она нагреется до очень высокой температуры. Дварфы используют этот загадочный металл вместо угля, их плавильни и кузни потребляют его в огромных количествах. Можно сказать, вся цивилизация дварфов зависит от жар-руды.

Что до древесины и прочего, то всё это большая редкость в Королевстве Дварфов.

О стойку со звоном ударилось несколько металлических пластин; пропуски в туннели. Гагайз повесил их на своё ожерелье с неожиданной для его грубых пальцев ловкостью.

После чего изучил переданный ему лист бумаги. Проверив текст, он отдал его остальным, чтобы те прочли тоже.

Вскоре бумага достигла рук Гондо. Как обычно, в ней содержался маршрут к их сегодняшнему забою. Гондо запечатлел в памяти несколько важных развилок. В случае какой-либо непредвиденной ситуации это может оказаться полезным. В конце концов, иногда монстры появляются даже в шахтах дварфов, так что некоторая предусмотрительность может оказаться полезной.

— На третьей развилке возьмёте вагонетку.

— Понял. Ну, идём!

Смазав вагонетку на третьей развилке, они принялись толкать вперёд, следуя указаниям Гагайза. Тунннели освещались развешенными по стенам лампами с маслом. Однако, лампы висели очень редко, так что иногда им встречались участки, полностью погружённые в темноту. Впрочем, все дварфы прекрасно видят в темноте. Радиус их ночного зрения, разумеется, ограничен, но вполне достаточен чтобы преодолевать неосвещённые места.

Представителям живущих на поверхности рас, возможно, окажется трудно вынести давящую атмосферу туннелей. Однако, на рождавшихся и живших под землёй дварфов это не производило никакого впечатления. Кому-то другому туннели могли бы показаться узкими, но для дварфов, чей средний рост — около 130 сантиметров, проход шириной в метр восемьдесят вполне широк.

Вскоре они расслышали впереди звук шагов.

Если это такие же шахтёры, как они сами, то звук шагов сопровождал бы скрип колёс вагонетки. Однако, ничего такого они не слышали. Так кто же это? При быстром перестуке босых ног они бы тут же бросили всё и опрометью кинулись обратно. Однако, это не так; судя по звукам, шагает кто-то обутый в ботинки.

Но кто мог бы создавать эти звуки — неизвестно.

Вскоре они завидели отряд дварфов.

Гондо и остальные вжались в стены, чтобы пропустить их. Ну, впрочем, вагонетка всё равно занимала большую часть прохода, так что их попытка освободить путь была скорее жестом вежливости.

— …Вы в забой? Там сейчас всё в порядке, но всё равно, будьте осторожны.

— А, спасибо за беспокойство. Благодарю за помощь.

Обменявшись короткими репликами, дварфы разминулись с группой Гондо.

Возглавлял их Хранитель Туннелей, заклинатель альтернативной магии.

Его работа — накладывать заклятья, укрепляющие потолок, предотвращать обвалы, беречь шахтёров от ранений заострёнными краями добываемого камня, и всё в таком роде.

Постоянно грозящие обвалиться туннели необходимо укреплять подпорками, но дерево — наиболее распространённый материал для подпорок — в Королевстве Дварфов в большом дефиците. Так что приходилось полагаться на магию Хранителей Туннелей.

Кроме того, они могли определить, когда выработка ведётся слишком близко к водоносному слою или скоплению газа. Когда забой проверяет Хранитель Туннелей, дварфы могут работать спокойно, не опасаясь обвалов и прочих опасностей.

Следом за Хранителем Туннелей, которого ждало множество других дел, шагали легковооружённые воины-дварфы.

Профессия Хранителя Туннелей важна, а самих их мало, так что каждому полагается эскорт из четверых воинов.

Шаги отряда затихли вдали.

Как и большинство прочих городов дварфов, Фео Джюра расположен в центре нескольких рудных жил, в которых велась добыча. Туннели не простирались лишь в западном направлении — город располагался в рукотворных пещерах, выдолбленных в крутом склоне горы.

Дварфы выглядят простоватыми и беззаботными, но они также и превосходные математики. Туннели, во множестве расходящиеся от их городов, подобно кровеносным сосудам из сердца, представляют из себя плод сложнейших вычислений, а когда добыча руды заканчивается, образуют настоящие произведения геометрического искусства. В главных туннелях прокладывают рельсы для вагонеток, шахты для вертикальной добычи обслуживаются лифтами на ручной тяге. Кроме того, от основных проходов ответвляется бесчисленное множество туннелей поменьше. Их суммарная протяжённость с лёгкостью превысит несколько сотен километров.

Сеть туннелей такого размера попросту невозможно охранять как следует. Дварфы не в силах даже приставить охрану к каждой шахтёрской смене. Так что если вдруг в туннелях появится монстр, шахтёрам останется лишь бежать, бросив всё, к ближайшему перекрёстку главных путей, где размещается стража.

К сожалению, как хорошо известно народам поверхности, у всех дварфов короткие ноги. Спастись бегством и выжить в таких случаях им удаётся лишь чудом.

Гондо и его спутники остановились посреди прохода и зажгли магические фонари. После чего проследовали в боковой туннель с инструментами в руках. Их цель ждала их в конце туннеля — место сегодняшней работы.

Гагайз отдал приказы, и шахтёры, не споря, разошлись по местам. Один будет копать киркой, второй — разрубать породу клиньями, третий — грузить лопатой камни и землю в корзины, четвёртый — таскать корзины к вагонетке, пятый — толкать вагонетку к отвалу…

— Хорошо, давайте начинать.

И так, начался рабочий день.

* * *

Несмотря на развитые мышцы, бесчисленное механическое повторение одних и тех же действий означало, что стоило работе прекратиться, как их тела начали умолять об отдыхе.

Дварфы сбросили рабочую одежду и отправились в предназначенные для шахтёров бани.

Эта баня потребляла огромное количество тепла, испускаемого гигантскими тигелями литейных цехов. Хотя вода была не очень горячей, температура прекрасно подходила, чтобы растворить усталость, накопленную их телами.

Гондо набрал ковш горячей, коричневатой воды из бассейна, а затем решительно опрокинул его на себя.

Похоже, вода содержала некоторое количество железа, и, действительно, при полоскании рта чувствовался металлический привкус.

Горячая вода окатила тело Гондо, смывая прочь въевшуюся грязь.

Он с силой принялся скрести бороду и волосы. Дварф, не заботящийся о чистоте собственной бороды, не считался достойным членом общества.

— Эй, Гондо! Как насчёт выпить потом! — заорал Гагайз, сидя напротив и орудуя полотенцем.

Гондо вылил ещё один ушат горячей воды на голову и, погрузившись в ванну, прокричал в ответ:

— Боюсь что нет! Потом меня ждёт срочная работа! В другой раз!

— А, ну что такое! Жаль! Если передумаешь, заходи в Павильон Белого Пива, пропустим кружку-другую!

— Ага! Замётано!

Гагайз отошёл перекинуться словами с остальными. Прежде чем его пригласил кто-нибудь ещё, Гондо встал из ванны и, распрощавшись, покинул баню.

Вытерев себя насухо полотенцем и надев чистую повседневную одежду, Гондо подошёл к стойке зловещего смотрителя. Он снял своё ожерелье и передал ему.

Смотритель оглядел ожерелье и положил на стойку мешочек.

Его заработок за пять дней. Смертность в шахтах довольно высока, так что заработок выдавался еженедельно. Говорили, что раньше плату выдавали ежедневно, но в результате получалось так, что рабочим не хватало на выпивку в тавернах. Можно сказать, что нынешняя система предназначалась для устранения этого печального недостатка. Мешочек перед Гондо содержал внушительную сумму, но Гагайз и остальные, вероятно, потратят на пиво половину своего жалованья.

— …Гондо, считая сегодняшний день прошёл уже месяц. Дай-ка взглянуть на твоё лицо.

— Всё в порядке. У меня нет проблем с дыханием.

— Это мне судить, а не тебе.

Смотритель взял фонарь и осветил Гондо.

Тот продолжал смотреть прямо вперёд, хотя яркий свет и был ему неприятен.

Если долгое время вдыхать частицы пыли, лёгкие засоряются и работают хуже. В результате кожа постепенно бледнеет. Это состояние называется «алебастровая болезнь», и осмотр предназначался для обнаружения её признаков.

— …Хмф, выглядишь и правда нормально.

— Болезнь вызывает странные звуки при дыхании. Если нет звуков, то всё хорошо, верно ведь?

— …Да. На самом деле, я, как правило, определяю симптомы именно по звуку дыхания. Но визуальный осмотр надёжнее. Или ты сомневаешься в моём опыте?

— Ничего подобного. Опыт важнее всего.

— Тогда заканчивай со своими жалкими метаниями. От них никакого толку. И да, Гондо. Ты не думал занять тут постоянный пост? Смог бы стать начальником смены. В конце концов, опыта в этом тебе не занимать.

— Позволь мне отказаться… я не могу. Вскоре я отбываю, я уже накопил средств на путешествия.

Гондо копил и собирал деньги в таких количествах, что его начинали считать богачом, но на самом деле он делал это чтобы купить всё необходимое для путешествия.

— …И куда ты направишься теперь?

— Я собираюсь отправиться на юг, в покинутый город Фео Райзо, и заняться там добычей.

Глаза дварфа-смотрителя расширились.

— Что!… Полагаю, ты и так знаешь, но ведь там очень опасно, разве нет? С кем ты намерен путешествовать?

— Первое — да, конечно я знаю. Второе — ни с кем.

Чем больше отряд, тем выше шанс что их обнаружат. А если их обнаружат, кто-нибудь — или все — может погибнуть. Лучше не рисковать, и пойти одному, полагаясь на скрытность.

— …У тебя там что-то осталось?

— Нет. Я же сказал, разве нет? Я намерен добывать руду.

— Но мне непонятно, зачем. Разве здесь тебе мало работы?

— Хмф! Здесь не имеет значения, как усердно я работаю… Ну, есть надбавка за объём, но это просто фиксированная сумма. Попросту говоря, здесь слишком мало платят.

— Здесь платят больше, чем на других работах.

Смотритель прав. Гондо выбрал эту работу потому, что желал заработать как можно больше и побыстрее.

— Недостаточно много для меня. Вот почему я намерен заняться добычей в покинутом городе. Никто не наложит руку на мою добычу, неважно, какой металл я добуду.

Смотритель насупил брови.

Гондо, возможно, сильно перегнул палку, но он, тем не менее, прав.

— Значит, ты ищешь белое железо?

— Да, точно. Ведь никто не станет спорить со мной, если я добуду его там.

Суть в том, что все шахты — собственность государства. А значит, желающий добыть белое железо должен заплатить подобающую — подобающе высокую — пошлину. Но если шахта покинута, то всё добытое там принадлежит добытчику. Однако, государство ничем не станет помогать в случае, если с таким шахтёром что-то случится.

— …Продашь его мне? Я хорошо заплачу, разумеется.

Окрестные залежи белого железа ещё не истощены. Но как только месторождение истощится, цены взлетят до небес.

Однако, Гондо знал, что смотритель не руководствуется соображениями собственной выгоды. Он предлагает исключительно по доброте душевной.

Вероятно, смотритель предложит Гондо гораздо лучшую цену, чем любой посредник. Но Гондо собирался добыть металл не на продажу — то есть, не ради прибылей.

— Как бы это сказать… Я уже решил, как намерен его применить. Всю добытую руду я использую для своих исследований.

По лицу смотрителя пробежала тень.

— Ты по-прежнему о своём… Ну, я могу понять твои чувства, но почему бы тебе не посмотреть в лицо действительности, осесть здесь, стать начальником смены? Что подумал бы твой отец?

В сердце Гондо полыхнул гнев. Однако он опустил голову, пряча искажённое яростью лицо. В конце концов, стоящий перед ним дварф много раз помогал отцу Гондо. Вот почему его так заботит, что сын полностью погружён в исследования, которым ни за что не суждено принести плоды.

Но, даже и понимая что слова смотрителя вызваны заботой, Гондо не мог заставить себя принять их.

— Я каждый день смотрю в лицо действительности. Путь моего отца не был ложным. Я восстановлю утерянное искусство!

Ему всё же не удалось полностью сдержать гнев. Выплеснув остатки злобы в этих словах, Гондо развернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь широкими шагами.

Он ощущал вину за то, что заставляет других беспокоиться о себе, но страсть сделать то, что он должен сделать, должен сделать любой ценой, перевешивала.

Да.

Вот ради чего он живёт, тот, кто не может и надеяться сравниться со своим выдающимся отцом.

Гондо прикусил губу и посмотрел вперёд.