Повелитель (Новелла) - 2 Глава

Часть 1

Месяц спустя.

Во Дворце Валенсия проходило очередное совещание. Газеф Строноф стоял неподвижно возле короля Ранпосы III, все его внимание было сосредоточено на лидерах шести великих и благородных семей Королевства.

То, что все шесть глав семейств собрались вместе, было редким явлением.

Они имели достаточно золота, земли и влияния, чтобы соперничать с королем — и даже превосходили его. Они часто игнорировали приглашения короля, находя самые разнообразные причины. Особенно выделялся в этом плане маркиз Боулроб – ярый противник короля, который даже не пытался скрыть свое презрение к нему. Из-за противостояния знати и короля некоторое время даже возникали опасения, что Королевство может развалиться.

Далее Газеф посмотрел на трех собравшихся детей короля.

Наиболее привлекательным из них была третья дочь, «Золотая Принцесса» Реннер Тэйре Шарделон Райль Вайсельф.

Следующим был второй принц, Занак Валурин Игана Райль Вайсельф. Во время беспорядков в столице, вызванных демоном Ялдабаофом, он заслужил высокую оценку своими действиями, направленными на благо людей.

Последним был старший сын, наследный принц Барбро Андориан Райль Вайсельф. С сильным телом и аккуратной прической, он был человеком, которого маркиз Боулроб пытался сделать королем. Возможно, Боулроб присутствовал на этом совещании по желанию Барбро.

Любая встреча с участием маркиза Боулроба, из фракции аристократов, всегда была напряженной. Газеф чувствовал повисшее в воздухе напряжение, будто тучи сгустились над головами, и вот-вот грянет гром.

Также здесь присутствовали трое мужчин, принадлежащие к королевской фракции. Один из них сразу бросался в глаза из-за своей роскошной одежды: это был маркиз Волумлэш.

Ему было около сорока лет, и он обладал приятной на вид симметричной фигурой. В его владениях находились золотые и мифриловые шахты, что сделало его самым богатым человеком в Королевстве. Тем не менее ходили слухи, что он чрезвычайно жаден до такой степени, что мог бы даже продать свою семью за золотую монету.

Также ходили слухи о том, что он предал Королевство и продавал информацию Империи. Однако из-за отсутствия каких-либо улик с ним ничего не могли сделать, ведь казнь Маркиза Волумлэша — влиятельного сторонника короля — без доказательств приведет только к тому, что другая знать перейдет на сторону дворянской фракции. Если он знал об этом и пользовался этим обстоятельством, чтобы продавать информацию, то он действительно самый коварный человек среди присутствующих.

Затем Газеф обратил внимание на самого молодого и самого привлекательного из аристократов, маркиза Песпея.

Он был женат на старшей дочери короля и стал во главе своей семьи сразу после женитьбы. О нем мало что известно, но его отец был выдающей личностью. Газеф чувствовал, что именно Песпей мог бы следующим занять престол.

В противоположность ему самым старым из Шести Великих Дворян был маркграф Урован. У него были седые волосы, и их было так мало, что, казалось, что их вообще нет. Хотя его тело и конечности выглядели как скрюченное дерево, он по-прежнему сохранял авторитет и был самым уважаемым из Великих Дворян.

Шесть Великих Дворян, словно символизируя раскол в Королевстве, стояли по трое друг напротив друга.

Лидером дворянской фракции, собравшейся по левую сторону от короля, был маркиз Боулроб, который владел наибольшей территорией. Его лицо было исполосано глубокими шрамами, какие бывают у военачальников.

Поскольку ему уже было больше пятидесяти лет, его когда-то крепкое тело, которое было закалено безжалостными тренировками, было не больше, чем воспоминанием о прошлом, но его голос и взгляд хищника заставляли людей думать, что в нем, должно быть, еще осталось немного от воина. И хотя он, как воин, с возрастом потерял большую часть своей силы, как командир, он был даже лучше, чем Газеф, который считался просто незаменимым для Королевства.

Рядом с ним был граф Риттон.

Это был человек, внешность которого напоминала образ лисы, а также он был одним из самых малоизвестных членов Шестерки. Поэтому он отчаянно пытался поднять свой статус. Он готов был пойти на все ради известности, и его не заботили страдания, которые он причинял другим людям, идя по своему пути. Это не нравилось многим дворянам, и, чтобы избежать влияния своих врагов, он примкнул к Маркизу Боулробу.

У последнего человека из дворянской фракции были гладко зачесанные белокурые волосы и узкие голубые глаза. Он был бледен, будто его кожи никогда не касался солнечный свет. Высокий и тощий, с болезненным лицом, что в целом делало его похожим на змею. Ему не было еще и сорока, но выглядел он старше из-за своей нездоровой бледности.

Маркиз Рэйвен. Со смешанными чувствами Газеф отвернулся от него.

Маркиз Боулроб и граф Риттон, из фракции дворян, а также маркграф Урован, из королевской фракции, поддержали наследного принца Барбро, в то время как большинство беспартийных дворян поддерживали маркиза Песпея, который женился на первой принцессе. Рэйвен был на стороне второго принца, Занака. Что касается маркиза Волумлэша, то он, похоже, не занимался вопросами наследования.

Из-за разногласий между дворянами и сложившейся тяжелой ситуации король предпочел молча сидеть на троне и не накалять обстановку своими попытками всех примирить.

До недавнего времени Газеф не имел своего мнения о том, кто должен стать следующим королем. Но теперь его выбор склонялся к Занаку. Либо принцесса Реннер. Впрочем, за всю свою долгую историю Королевство еще никогда не находилось под управлением женщины, так что об этом, вероятно, не может быть и речи.

— Итак, давайте начнем.

Тон короля, казалось, немного отличался от обычного. Те, кто любили «греть уши», судя по всему, догадались о причине сегодняшней встречи и выглядели довольно подозрительно.

— Прочти послание, привезенное имперским эмиссаром.

Услышав приказ Короля, слуги, стоящие по бокам с обеих сторон, начали читать содержимое пергамента.

Содержание было примерно таким:

…Империя Багарут признает суверенитет и независимость Королевства Назарик и его правящего Короля-Заклинателя Айнз Оал Гоуна и объявляет его союзником Империи.

Изначально земли вблизи Э-Рантэла были владениями Короля-Заклинателя Айнз Оал Гоуна. Королевство Ре-Эстиз незаконно занимает эту территорию и теперь должно возвратить ее законному владельцу.

Если Королевство не выполнит данное требование, то Империя окажет помощь Королю-Заклинателю в возвращении его законных территорий.

Это будет справедливая война, которая положит конец несправедливой оккупации…

После того как содержимое письма было прочитано, комната взорвалась от вспыхнувших обсуждений. Эти требования были безумны, как и каждый, кто согласился бы с ними.

— На всякий случай я вместе с учеными изучил историю Королевства, и там нет ничего про человека с именем Айнз Оал Гоун, который когда-либо правил окрестностями Э-Рантэла. Это требование незаконно.

— Это нелепый вздор! Да кто поверит в этот бред сумасшедшего?!

Неистовый крик разнесся по всему залу.

Присутствие грозного маркиза Боулроба, как завет его прежней воинской славы, казалось, дало оставшейся знати мужество, и с его громогласным возгласом они вернулись к своим утверждениям.

— Хотя оно и задержалось, разве это не просто то же самое имперское вторжение, которое они объявляют нам каждый год? Они всегда находят какой-то глупый повод для объявления войн, и в этот раз у них, видимо, закончилась фантазия, если они пытаются возвысить какого-то там заклинателя, верно? Хотел бы я увидеть этого клоуна, которому они присвоили такой нелепый титул, как «Король-Заклинатель».

Слова графа Риттона были поддержаны ироничным смехом всей массы знати.

— Однако, — Граф повернул свои лисьи глаза, наполненные презрением, к Газефу, — я полагаю, что мы прежде уже слышали об этом безумном Короле-Заклинателе. Не так ли, Воин-Капитан Строноф?

— Действительно, он был заклинателем, который помог мне на окраинах Э-Рантэла.

Граф Риттон выступил со своей холодной издевкой и раздражающим смехом.

— Понятно, должно быть, он подумал, что это были его собственные крестьяне, и из-за этого и помог вам.

Пренебрежительный смех дворян можно было услышать за пределами зала. Их никто не остановил, потому что Газефа, который родился простолюдином, ненавидели многие члены дворянской фракции.

Если бы Газеф входил во фракцию короля, то король мог бы вмешаться, но поскольку это было не так, он мог только хмурить брови в ответ на издевки «оппозиционного» графа Риттона.

— Похоже, это Империя сжигала деревни в окрестностях Э-Рантэла, вы не думаете? Воин-Капитан сказал что-то о Слейновской Теократии, а затем получил помощь от какого-то фокусника в платье, верно? Разве он не связан с Империей? И не кто-то другой, а Вы также сказали, что засада, которая чуть не убила вас, исчезла без следа.

В памяти Газефа всплыл вид мощных членов Шести Писаний, а также могучий силуэт Айнз Оал Гоуна.

— Несмотря на то, что тела исчезли, как граф Риттон и сказал, я не чувствую, что Империя была вовлечена. Когда я был в деревне Карн, рыцари, что напали на нас, были намного сильнее, чем в Империи. Они использовали ангелов, и нет никаких сомнений, что они были из Слейновской Теократии.

— И зачем Теократии делать такое?

«А мне-то откуда знать?»

На самом деле, если бы Газеф мог дать подобный «ответ», он чувствовал бы себя намного лучше.

Когда дворяне уже готовы были начать жаркий спор из-за молчания Газефа, раздался голос помощи со стороны дворянской фракции.

— Этот сумасшедший заклинатель не имеет значения! То, что мы должны, так это принять решение о том, как реагировать на ложное обвинение императора, не так ли, Ваше Величество?

— Как и сказал маркиз Боулроб. Мы должны решить, каким будет ответ

Королевства.

— Прошу вашего разрешения высказаться, — произнес маркиз Песпей, шагнув вперед. — Принять условия императора будет очень сложно. Нашим единственным выходом является война.

Упоминание о войне вызвало активность среди сомкнутых рядов знати.

— Да, самое время разгромить их раз и навсегда, и затем дать битву на границах Империи.

— Вы абсолютно правы, мне надоели постоянные вторжения Империи.

— Пришло время дать дуракам из Империи узнать, с кем они имеют дело.

— Точно, все как сказал маркиз.

Эти слова, разбавленные редкими смешками, повторялись по всей толпе дворян, раздражая уши Газефа.

Последние несколько лет они давали бой Империи на Равнинах Каз.

Войной это трудно было назвать: королевские и имперские войска просто вставали друг напротив друга, образуя длинную линию фронта, и обменивались редкими атаками с минимальным количеством потерь. Но в этот раз, вероятно, все будет иначе, а дворяне сотрясали воздух, представляя себе, что те же самые старые события повторятся снова.

Однако Газеф высказался, побуждаемый криком своих воинских инстинктов.

— Не думайте, что эта война завершится после маленького сражения, как это обычно бывает!

Дворяне выглядели так, как будто на них вылили таз холодной воды, и обратили свои недовольные взгляды на Газефа.

— Понимаю. Вот как в действительности считает наш Воин-Капитан. Не могли бы вы объяснить нам причины такого мнения?

— Да, Ваше Величество, это… — образ конкретного человека стал звонком тревоги в его сердце, — можно сказать, это из-за того великого заклинателя, Айнз Оал Гоуна.

— Только один из нас встречался с ним лицом к лицу, и это были вы, Воин-Капитан. А это означает, что мы должны считаться с вашими словами. Не могли бы вы рассказать нам, что заставило вас говорить так?

Газеф не знал, как ответить. Он не знал, как объяснить это, но его воинские инстинкты говорили ему, что делать такие выводы об этой войне крайне опасно.

— Ваше Величество, вы не могли бы передать окраины Э-Рантэла Империи, нет, этому заклинателю?

После нескольких мгновений тишины полетел град криков.

— Ты малодушный трус! Насколько бесстыдным ты можешь быть, ты, цыплячье сердце?!

Эти крики пришли от дворян королевской фракции.

— После того как Его Величество показал тебе свою доброту, ты обернулся и попросил отдать его владения посторонним? Когда ты начал служить императору? Не говоря уже о том, что ты не ответил на вопрос Его Величества!

В условиях такого заслуженного бичевания Газеф не мог ответить. Если бы он был на их месте, он мог бы сказать то же самое.

— Довольно.

Только один протянул руку помощи Газефу, когда он так нуждался в ней, и она принадлежала его любимому королю.

— Но, Ваше Величество!

— Я очень рад, что мои подданные так пекутся о моих интересах. Именно поэтому я прошу вас помнить, что Воин-Капитан никогда не предаст меня. Ради меня он бесстрашно кидался в опасности бесчисленное количество раз. Такой, как он, никогда не сделает ничего, что может повредить мне.

Дворяне, которые накричали на Газефа, поклонились королю. Когда он признал этот факт, он продолжил говорить Газефу:

— Воин-Капитан, я доверяю тебе как себе самому, но даже так я не могу пойти на такое. Правитель не должен отказываться от земель, которыми владеет, без боя. Ради людей, которые живут на этой земле, так нельзя поступать.

Передать земли, переместив всех жителей оттуда, не причиняя им вреда, было невозможно. Но даже если бы это удалось, они уже не смогли бы жить как прежде: их положение в конце концов однозначно ухудшится.

— Это безусловно так, Ваше Величество. Я надеюсь, вы простите мне мои глупые слова.

Газеф опустил голову перед своим королем, для которого величайшим сокровищем были его любимые люди. Если бы он был просто дворянином, который видел в своих людях лишь средство получения прибыли, король не сказал бы то, что он сказал. Именно из-за сострадания короля Газеф был готов отдать свою жизнь за него.

Он вспомнил разговор с лейтенантом полгода назад и свой ответ:

«- …Эти проклятые дворяне считают человеческие жизни инструментами в борьбе за власть! Хуже того, поскольку эта территория под прямым контролем короля, они воспользуются этим, чтобы высмеять короля.

— Не все дворяне такие…»

Газеф до участия в большом военном турнире, никогда бы не сказал подобного, потому что, как и лейтенант, считал всех дворян алчными созданиями, которые

пекутся только о своей выгоде.

Однако, после того как начал служить Королю, Газеф впервые понял, что существовали другие дворяне, которые заботятся о людях и Королевстве. К сожалению, этим дворянам не хватало власти.

Было много жизней, которые он не смог спасти, и столь же много случаев, когда бессмысленная гордыня дворян заставляла их вставлять ему палки в колеса.

Тем не менее человек, которому он служил, не сдался. Он продолжал работать ради создания королевства, где его народ сможет жить в спокойствии и достатке.

Газеф гордился своим королем, Ранпосой III. Если бы король был другим человеком, Газеф давно бы уже перешел на сторону Империи, император которой лично пытался переманить его.

Но именно потому, что король был тем человеком, каким был, нехорошее предчувствие тяжелым грузом легло на сердце Газефа.

Король говорил правильно, и у него было верное понимание происходящего. Король всегда был полон сострадания, но Газеф знал причину, почему его слова звучали столь резко.

После вторжения демонов баланс сил между двумя фракциями значительно изменился.

В течение долгого времени Королевство было разделено на две фракции, между которыми вплоть до недавнего времени соблюдался баланс, но теперь королевская фракция выросла, в то время как сторонников дворян резко поубавилось.

Потому что король смело противостоял угрозе Ялдабаофа и сражался в первых рядах, он был отмечен людьми как сильный правитель, и значительное число дворян поддержали его. Таким образом, король не мог позволить себе показать слабость здесь. Однако это означает…

— Тем не менее Воин-Капитан имеет другую точку зрения, не так ли? Мы можем избежать войны ценой всего лишь одного города. Король также должен предотвратить чрезмерные страдания своего народа. Не будет ли истинный король готов пожертвовать собой ради народа?

Говоривший был из фракции знати. Слова были логичны, но за ними скрывалось желание оставить короля без части своих земель и ослабить тем самым его власть.

Фракция короля также быстро нашла, что ответить:

— Эти земли во владении короля! Если вы отдаете землю нашего Королевства, почему бы не отдать ваши в первую очередь?!

— Что за чушь?! Империя попросила Э-Рантэл и его окрестности! Вы действительно верите, что их устроит земля с другой стороны Королевства? Почему вы не думаете, прежде чем говорить?!

Укрепление фракции короля заставило оппозицию отчаянно желать ослабить его.

Нарушенный баланс между двумя политическими силами был источником беспокойства Газефа. В отчаянной попытке подорвать власть короля, они могут погрузить Королевство в гражданскую войну.

В таком случае для короля было естественно хотеть подавить потенциальное восстание демонстрацией своей власти. Но это будет означать…

Если он не мог признаться себе в своей слабости, не было ли это само по себе опасностью?

Погруженный в свои мысли Газеф вернулся к реальности только после нескольких жестких взглядов на него от членов королевской фракции. Потому что он предложил сдачу территории Королевства, они, должно быть, подумали, что он перешел на сторону знати.

Одним видом они как будто говорили ему: «Вышедший из крестьян, вы забыли милость, что король оказал вам?»

— Тогда почему бы вам не предложить произвести обмен своих земель на земли

Э-Рантэла, а потом отдать их?!

— Как будто земля может покупаться и продаваться, как свиньи на рынке! Вы дураки!

— Это вы здесь дураки!

Детскими склоками был охвачен весь зал. В прошлом споры, как этот, зашли бы в тупик из-за баланса власти, но теперь голоса королевской фракции были громче голосов фракции знати.

Обычно король прекратил бы в это. Но, казалось, что он не склонен делать этого, вероятно, потому, что у членов королевской семьи было преимущество.

Никто не захочет поменять обстоятельства, благоприятные для себя. Король также хотел выразить свое разочарование фракцией знати.

Это было, как будто он выпил сладкий яд…

Постепенно Газеф начал замечать холод, темную убежденность в глазах фракции знати.

Неосознанно он вздрогнул.

Нападение архидемона Ялдабаофа было началом всего.

В то время решение короля отправиться на поле боя было, возможно, лучшим вариантом. Без его помощи линия фронта, возможно, была бы сломлена, а авантюристы были бы захвачены. Если бы «Синяя Роза» была уничтожена, Королевство было бы в крайне затруднительном положении.

Однако, хоть Газеф и наблюдал сцену, разворачивающуюся перед ним, он не мог помочь, но интересно, можно ли было сделать что-то еще вместо этого.

Что бы происходило на этом заседании королевского двора, если бы в турнирной таблице обеих фракций была ничья?

«Я не знаю, но… ах, верно, что, если мы проиграем эту войну с Империей? Будем ли мы продолжать сопротивляться, в конце концов? Власть королевской фракции будет значительно уменьшаться, в то время, как фракция знати будет идти вверх. Вернемся ли мы к тем дням, когда обе были равны? Или баланс сил нарушится полностью и ввергнет страну в гражданскую войну? Все ли будет в порядке?..»

Он не любил это чувство — чувство, что, несмотря ни на что, нужно сделать выбор. В конечном счете он всегда плясал под чью-то дудку.

«…Может быть, все это было запланировано с момента, когда я встретил господина Гоуна? Я не хочу думать, что это может быть так, ведь я не почувствовал ничего такого во время нашего короткого разговора с ним…»

Из того, как Газеф обращался к нему с почтением не только в своем выступлении, но и в мыслях, было ясно, что он не имел никаких злых намерений к заклинателю Айнз Оал Гоуну.

«…Может быть, он мог мирно взять под контроль… ах, нет, если я буду продолжать думать так об этом, то это будет измена.»

— Я думаю, сейчас не время для мелочных склок.

Глубокий мужской голос грянул над головами спорящих – и все замолчали, они пытались найти его источник.

Газеф прикусил губу, поскольку не узнал в этом голосе своего короля.

Эта победа была сладка, как мед…

Он не считал, что это было чем-то значимым. Однако не забудется ли король в этой сладостности? Не исчезнет ли тот король, которым Газеф так гордился?

Он не мог выкинуть подобные мысли из своей головы.

— Ваше Величество, если вторжение Империи предрешено, мы должны подготовиться к нему.

— Маркиз Рэйвен, Его Величество самолично может…

Слова фракции знати были прерваны Рэйвеном:

— Я благодарю вас за заботу. Но, если войска Его Величества будут повержены, кто знает, куда Империя ударит потом? Потому, ради защиты моих владений, я буду защищать короля.

Наступила тишина.

Войска Королевства состояли из мобилизованных гражданских. И они не шли ни в какое сравнение с рыцарями Империи. Единственным способом свести на нет преимущество Империи в плане войск было их количество. Именно так дела и обстояли в течении последних нескольких лет, но если они не смогут набрать достаточно войск, чтобы поравняться с Империей, то исход войны будет уже предрешен.

Выслушав слова Рэйвена, члены фракции знати представили себе имперских рыцарей, опустошающих также и их земли.

Первыми объявили о своей поддержке королю те дворяне, у которых земли были между столицей и Э-Рантэлом, далее последовали дворяне, у которых были тесные связи с первой группой, и в конце концов все дворяне пообещали предоставить свою поддержку.

— Отлично. Тогда мы задержим наш ответ Империи, пока не соберем наши войска на обычном месте. Естественно, я лично их возглавлю.

— Пожалуйста, позвольте мне присоединиться к вам на поле битвы, отец!

В одиночестве прозвучавший выкрик принадлежал принцу Барбро, который до сего момента молча сидел в стороне и ждал.

— Нет, нет. Нет необходимости старшему сыну и наследнику трона принимать участие в битве. Позвольте мне повести армию.

Барбро повернулся к возразившему — второму принцу, Занаку. Ответ Барбро был кратким и по делу:

— Нет необходимости?!

Его слова были наполнены гневом.

Предложение Занака было разумным. Было глупо рисковать старшим сыном короля, наследником трона. Барбро понял это, но его отказ шел из ненависти к Занаку.

Ненависти, возникшей во время вторжения демонов.

Во время вторжения Занак патрулировал столицу и получил похвалу многих граждан. Барбро, напротив, спрятался во дворце, и поэтому число дворян, поддерживающих Занака, возросло.

Занак не выглядел сильным и тем более отважным, и его героические поступки в критической ситуации резко контрастировали с его внешностью, чем он и привлек к себе внимание. Барбро же, наоборот, выглядел впечатляюще, но его бездействие делало его трусливым в глазах народа. Для того чтобы стереть этот позор, Барбро хотел идти на поле боя и показать свою боевую доблесть.

Наследный принц был достаточно талантливым воином и соответствовал своей внешности. Хотя он вырос в уюте дворцовых стен и не устраивал спаррингов даже с телохранителем принцессы Реннер, Клаимом, который неустанно тренировался каждый день, но по-прежнему считался самым сильным бойцом в королевской семье. Ему претила мысль, что Занака, теряющего равновесие от одного взмаха меча, могли считать лучшим воином, чем он. Это был невыносимый позор. К тому же маркиз Рэйвен как-то упомянул, что он проигрывает Занаку в интеллекте. Таким образом, Барбро хотел показать свои таланты хотя бы в военном деле.

Независимо от того, кто отставал в этой игре престолов, никто не сдавался.

У Газефа разболелся живот, когда он увидел эту скрытую вражду между наследниками.

Он хотел уйти в отставку после того, как король отречется от престола, и посвятить себя будущему Королевства. Но, видимо, это никогда не случится. Как Воин-Капитан Королевства, он должен выполнять свои обязанности до самого конца и защищать всех нуждающихся – в общем, работы было много, да и само отречение короля было под вопросом. Конечно, если бы был кто-то, кто мог его заменить, то он с удовольствием сдал бы тому свой пост. Однако подходящих кандидатур не было. Был один, который мог постоять за себя и выстоять против Газефа, но тот человек никогда не согласится стать Воином-Капитаном.

«Что Брэйн планирует делать в будущем? Он имеет что-нибудь на уме?»

Хотя Брэйн стал прямым подчиненным принцессы Реннер, у Газефа было ощущение, что он оставит свой пост в ближайшее время. Вероятно, он исчезнет, чтобы отточить свои навыки мечника. Как человек, связанный с королевским двором, Газеф не мог не восхищаться его образом жизни.

Он вспомнил о безупречном искусстве фехтования Брэйна.

После вторжения демонов Газеф и Брэйн обменялись ударами в дружеском спарринге.

Хотя Газеф его победил в том старом турнирном поединке, он смог почувствовать все часы тренировок, вложенные Брэйном в работу с мечом, когда ветер от взмаха меча как ураган прошел по его волосам.

Кто же мог подумать, что через несколько лет Брэйн сможет в конечном итоге стать сильнее, чем он.

«Если бы Брэйн согласился занять мое место, я бы сосредоточил все свои силы на подготовке следующего поколения, и в Королевстве в будущем появились бы искусные воины.»

— Конечно, я согласен!

Голос маркиза Боулроба прервал ход мысли Газефа. Сейчас не время беспокоиться о далеком будущем.

— Если вы позволите, я бы с удовольствием поспособствовал моими сильнейшими войсками для усиления защиты Его Высочества. Как вам, Ваше Величество?³

— Хм. Воин-Капитан, что ты думаешь?

Он не мог сделать вид, что не расслышал. Это было бы ложью. Газеф попытался всем видом показать искреннее уважение, игнорируя при этом подергивание брови Рэйвена.

Судя по всему, это Боулробу принадлежала идея послать Барбро на поле боя, чтобы возвысить того в глазах общественности. Но доказательств этому у Газефа не было, и мог дать только один ответ:

— Я считаю, что все зависит от мнения Вашего Величества.

Король глубоко кивнул. Газеф вдруг почувствовал укол вины, но не мог противиться воли короля и согласился:

— Да будет так. Возможно, это к лучшему, что вы пойдете вместе с нами.

— Да! Позвольте мне даровать вам голову лживого императора, отец!

Слушая восторженный ответ Барбро, Газеф мог лишь надеяться, что грядущие приготовления сдуют облака неловкости, образовавшиеся в его сердце.

♦ ♦ ♦

Маркиз Рэйвен был лучшим политиком среди Шести Великих Дворян, и можно было предположить, что его рабочий кабинет должен быть впечатляющим. На деле все было иначе. Многие были бы удивлены тем, что законопроекты, определившие будущее Королевства, были составлены в таком скромном, тесном помещении.

Комнатка была заполнена книжными полками, на которых располагалось множество книг и свитков; они были аккуратно расставлены, отражая личность их владельца. Впрочем, помещение было небольшим не из-за этих полок, хотя они внесли в это свой вклад.

Хоть они и занимали очень много места, увидеть их было нельзя. Вся комната была отделана толстыми медными листами, скрывающимися под слоем штукатурки. Они были нужны, чтобы помешать заклинаниям прослушки, наблюдения и определения местоположения.

В комнате не было окон, что вызывало небольшое чувство клаустрофобии, но с экономической точки зрения так было практичнее, поэтому приходилось терпеть.

По возвращении из Дворца Валенсии Рэйвен кратчайшим путем прошел к своему кабинету, непроницаемому для магии. Он обошел свой крепкий рабочий стол и, лишенный энергии, плюхнулся в кресло. Затем он закрыл лицо руками. Он больше не выглядел как великий дворянин, имеющий большую власть и привилегии. Напротив, он выглядел человеком средних лет, которого вымотали ответственность и стресс.

Уставшим движением руки он убрал назад тонкие пряди волос.

После глубокого вдоха напряжение, накопившееся в ходе дворцового совета, обратилось в гнев, захлестнувший его сердце. В определенный момент гнев превысил свой лимит, и Рэйвен взорвался:

— Проклятые, проклятые, проклятые идиоты!

Никто бы не смог понять, что сейчас происходило в кабинете Рэйвена, услышав эти резкие слова, но если бы кто-нибудь догадался, то можно было бы только

позавидовать проницательности его ума.

Королевство сейчас находится в большой опасности.

Из-за частых столкновений с Империей возникли серьезные трудности, например нехватка продовольствия, а также были и другие проблемы, которые с течением времени точно усугубятся. Королевство еще не рухнуло лишь потому, что дворяне искренне верили, что им «нужно только немного подождать, пока противоборствующая фракция падет», из-за чего все-таки не бросали управление страной.

Имперская армия состояла из профессиональных солдат, рыцарей, а королевские воины не шли ни в какое сравнение с ними. Чтобы противостоять вторжению Империи, необходимо было призывать в армию крестьян, но, конечно, это означало, что в селах не будет хватать рабочей силы. К тому же Империя всегда вторгалась осенью, во время сбора урожая, когда Королевство больше всего нуждалось в работниках.

В сезон урожая необходимы сильные мужчины, способные работать на полях от рассвета до заката, и их потеря не могла остаться незамеченной. Впрочем, их мобилизовывали не просто так: королевская армия, не имея обученных солдат, могла оказать сопротивление Империи только за счет численного перевеса. В прошлом был случай, когда отсутствие призывников привело к огромным потерям для Королевства. К счастью, тогда контратака, возглавляемая Газефом, увенчалась успехом: убив двух из первоначальных Четырех Рыцарей, они положили конец той войне. Это была локальная победа, но те события привели к снижению авторитета короля из-за того, что многие граждане погибли, так что это было скорее поражение.

Но даже учитывая эти обстоятельства…

— Это предательская гадость! Это глупая борьба за власть! Эти идиоты и их борьба за глупое место!

Маркиз Волумлэш, один из Шести Великих Дворян, предал Королевство и продавал информацию Империи. Дворяне были разделены на две фракции, каждая из которых боролась за трон; оба принца грызлись друг с другом из-за наследства, словно собаки дерутся за косточку.

Маркиз Рэйвен несколько раз ударил по столу, выпуская свой гнев.

— Король тоже не лучше! Он не дурак и не жаждет власти, но он не думает вообще! То, как он цепляется за престол, только раздувает пламя кризиса престолонаследия! Принцесса Реннер дала ему прекрасную возможность, сделав многое для королевской фракции, поэтому он должен торопиться и передать уже власть!

Во время инцидента с демонами именно принцесса Реннер призвала короля выйти на поля боя. Из-за этого влияние королевской фракции значительно возросло, и они вполне могли бы посадить на трон принца Занака, если бы каждый из них поддержал его кандидатуру тогда. Однако…

— В конечном итоге все закончилось ничем, потому что он пожалел своего первого сына. Я, конечно, могу понять его чувства, но он должен думать в первую очередь о своей стране. О стране!

Впрочем, все было не совсем так. Были люди, которые думали о судьбе Королевства, но дело в том, что все они находились на стороне Рэйвена, и Рэйвену не нужно было искать дополнительную поддержку, а стоило распространять свое влияние на другую фракцию и брать контроль в свои руки, и он уже тогда смог бы избежать проблем, которые возникли сейчас. Но он не сделал этого, тем не менее сейчас он злился не на себя, а на всех других дворян, которые своей тупостью (как он полагал) только добавляли ему головной боли.

— Каждый из них идиот! — Рэйвен кричал в отчаянии. – Эти дворяне, эти дурачки, способны видеть только наживку. Их интеллект не выше, чем у самого тупого гоблина! Но пусть так, что же мне делать? Думай, Рэйвен, думай!

Мыслительные процессы успокоили его дыхание. Он думал о том, как ему сохранить Королевство перед лицом возникшей опасности.

— Начнем с того, что предстоящая война с Империей действительна опасна, особенно если этот Айнз Оал Гоун на самом деле существует и будет командовать приличной армией. Я могу лишь предположить для начала, что мы потеряем около десяти тысяч человек. Необходимо просчитать все убытки и придумать стратегию, и в тоже время мне надо настаивать на кандидатуре Занака… Не слишком ли сложно?

Рэйвен мыслил вслух, пока составлял план действий. Честно говоря, он хотел бы обсудить эти проблемы с кем-нибудь. Возможно, именно по этой причине он сдружился с Занаком и поддерживал его — потому что мог по-дружески поговорить с ним. Недавно он обрел еще одного союзника – принцессу Реннер, с которой мог обсудить будущее Королевства, но Занак его понимал, как никто другой. Если бы он только мог взойти на престол…

— Не думаю, что он шутил, когда обещал сделать меня премьер-министром. Хотя это не убавит хлопот, но все-таки улучшит положение Королевства.

Текущей целью Рэйвена было возвести на трон принца Занака. Если он потерпит неудачу в этом, страна сделает еще один шаг навстречу краху.

— По крайней мере, с принцессой Реннер будет проще обустроить Королевство.

Рэйвен тяжело вздохнул, озвучив свои мысли и планы на будущее.

Были дни, когда он хотел все бросить и уйти. Иногда чрезмерное беспокойство заставляло размышлять о разрушении Королевства своими собственными руками, хотя такая специфическая мысль приходила лишь пару раз. Это было похоже на то, как он пытался построить замок из песка в окружении ребятишек, пытающихся его растоптать. Временами он чувствовал желание разрушить замок собственноручно, лишь бы лишить их этого удовольствия. Но все же у него были причины игнорировать такой деструктивизм и продолжать работать.

Раздался стук в дверь. Звук, похоже, пришел из места пониже, чем обычно. На мгновение Рэйвен скорчил недовольную гримасу, будто хотел испепелить незваного гостя.

— Ох, это не к добру, я не могу показаться с таким выражением лица.

Рэйвен немного похлопал себя по лицу, так как его силы воли было недостаточно, чтобы вернуть надлежащее спокойствие. Поправив растрепанные волосы, он обернулся к металлической двери и сказал так, чтобы человек снаружи его услышал. Хотя голос был громким, он оказался неожиданно мягким, без намека на то, его владелец только что был зол.

— Войдите.

Скорость, с которой открылась дверь, показала, с каким нетерпением ждал визитер.

В дверном проеме стоял мальчик.

Слабый румянец был виден на бледной коже невинного личика мальчика, на вид ему было около пяти лет. Он подбежал к Рэйвену.

— Так-так, вы знаете, что не должны бегать в помещении, это невоспитанно.

За мальчиком вошла женщина. У нее было красивое, но угрюмое лицо. Она не выглядела счастливой. Ее одежда была изысканной, но выполнена в тусклых тонах.

Женщина чопорно поклонилась Рэйвену и улыбнулась. С легким смущением Рэйвен улыбнулся в ответ. Его жена только недавно начала улыбаться. Рэйвен не мог не вспомнить те дни, когда он был молодым человеком, и его сердце переполняли амбиции и энергия, присущие молодости. И целью его стремлений был — трон.

Стремление к трону стало предательской мечтой. Юный Маркиз Рэйвен, наполненный уверенностью в своих способностях, наверное, чувствовал, что ничего не будет более достойного в его жизни, чем эта мечта. Для достижения своей цели он работал днями и ночами, увеличил свое влияние, накопил богатство, расширил связи, разгромил своих врагов. И женитьба была не более, чем частью его плана. Пока он мог пользоваться статусом женатого человека и связями своей жены, он не заботился о том, что за женщина ему досталась. Соответственно, ему была безразлична угрюмость и мрачность супруги.

Их семейная жизнь была обычной. Впрочем, так полагал Рэйвен. Он заботился о своей жене, как об инструменте, необходимом для работы — никакой любви между ними не было. Но волею судьбы произошел небольшой случай, несомненно изменивший Рэйвена.

Он снова посмотрел на этот «случай» перед собой.

Первое, о чем он подумал, когда узнал, что у него будет сын, — что у него появился еще один инструмент, который он может использовать. Но, когда новорожденный малыш схватил его за палец своими крошечными ручками, что-то сломалось у него внутри.

Это был его сын, столько же похожий на обезьянку, сколько на человека. Конечно, он не думал, что это восхитительно, но все же, когда он почувствовал теплоту, исходящую от своего пальца, все прочее, казалось, исчезло.

Кому нужен этот трон? Человек, ведомый амбициями, исчез, незамеченный и неоплаканный.

Затем Рэйвен с благодарностью улыбнулся своей жене, только что родившей ему сына; он отчетливо помнил выражение ее лица — весьма забавное (но никогда не решится сказать это вслух) — он помнил, что оно выражало вопрос: «Кто этот человек передо мной?».

В то время его жена подумала, что это была просто причуда, вызванная осознанием, что он имеет наследника. Тем не менее Рэйвен продолжал меняться и после этого, вызвав у жены опасения, все ли с ним в порядке.

В конце концов, когда жена сравнила мужа до и после изменения, она пришла к выводу, что предпочитает нового Рэйвена и ее отношение к нему также изменилось. Они наконец стали нормальной семьей.

Рэйвен нагнулся и поднял сына, который пытался измерить его коленную чашечку.

Мальчик заулыбался в удовольствии, когда оказался на бедре Рэйвена. Рэйвен чувствовал тепло, исходящее от маленького тельца своего сына, и был бесконечно счастлив.

Сейчас у Рэйвена была только одна цель: «Я хочу оставить хорошее наследство своему сыну». Эта цель должна быть у любого благородного отца.

Рэйвен тепло взглянул на мальчика на коленях и заговорил с ним:

— Что случилось, малыш Рии? Тю-тю. Ты хочешь что-то сказать?

Только два человека на всем свете могли видеть Великого Дворянина Рэйвена собирающим губы и произносящим «тю-тю». Один из них — мальчик, который сидел у него на коленях.

— Дорогой, сюсюканье испортит его речь.

— Бред, это пустые слухи.

Хоть он и сказал так, но подумал, что было бы плохо, если он воспитает сына неправильно.

Так как это был его сын, это значило, что у него должен быть некоторый талант. Хотя вернее сказать, что не важно – будет у него талант или нет. Но, как родители, они были обязаны выявлять и развивать способности своего ребенка. Таким образом, оказывать плохое влияние на него было немыслимо. Тем не менее Рэйвен не собирался отказываться звать сына милым прозвищем. Ведь любовь — это лучший учитель, в конце концов.

Рэйвен проигнорировал возмущение жены и снова спросил:

— Так ведь, малыш Рии? Что такое? Ты что-то хочешь сказать папе?

— Хехехе. Насчет этого…

Малыш выглядел так, будто хотел поделиться каким-то секретом, судя по тому, как он прикрыл рот своими маленькими ручками. Увидев это движение, Рэйвен расслабил лицо и мягко улыбнулся. Сейчас по нему никак нельзя было сказать, что его называют «змеем».

— …Ну, что это? Можете ли вы сказать, папа? Ухах, что это?

— Хм. Вечерний ужин?

— Мм, мм! Это папин любимый! Мм! Папа будет очень рад! Что на ужин сегодня вечером?

— Рыба «Габра а-ля меньер».

— Действительно… – произнес малыш расстроенным голосом.

— Что случилось? Малыш Рии? – Рэйвен испугался, увидев несчастное выражение лица сына.

— Я должен был быть первым, кто сказал это!

Рэйвена будто ударила молния и он попытался оправдаться:

— Это… ну, э-э, я имел в виду… это действительно правда? Ну, тогда это вина папани. Пожалуйста, прости меня. Малыш Рии, можешь сказать мне что-нибудь еще?

Когда Рэйвен посмотрел на свою жену, сморщив брови, она, не зная, что делать, закрыла лицо.

— Малыш Рии, скажи что-нибудь папане.

С досады хмыкнув, мальчик отвел голову в сторону. Небольшое движение оказало огромное влияние на Рэйвена: его лицо заполнило отчаяние, он выглядел так, будто ему было приказано совершить самоубийство.

— Мне очень жаль, малыш Рии, папаня идиот и забыл все — не мог бы ты мне повторить?

Сын искоса посмотрел на него. Он еще не выглядел готовым принять решение.

— Не разговариваешь с папаней? Папаня будет плакать.

— Тогда… Об этом… это папина любимая рыба.

— В самом деле? Папа так счастлив слышать это!

Рэйвен не мог сдержаться и не целовать розовые щечки сына. Поскольку это было щекотно, мальчик засмеялся.

— Ладно, тогда пойдем пообедаем!

— Я думаю, что еще готово.

— Что?

На лице Рэйвена показалось раздражение, как будто его окатили ушатом холодной воды. Можно было приказать поварам спешить, но они должны потратить время на определенную подготовку, иначе качество еды может пострадать. Но Рэйвен не мог допустить, чтобы его сын ел не пойми что, поэтому не давал подобных распоряжений. Таким образом, он быстро успокоился.

— Ну ладно, папе нужно работать. Пойдем.

— Ладушки.

Рэйвен не мог скрыть уныния от вида уходящего сына.

— Оээ! Подождите, на самом деле, я закончил с делами.

— В самом деле?

— Да, действительно. Работа окончена.

— Правда? Нехорошо сдвигать сроки.

Даже не смотря на сверлящий взор жены, Рэйвен не желал отпускать сына. Он крепко обнял его и еще раз ощутил тепло его тела. Это наполнило Рэйвена жизнью.

— Ну, раз так, то я уже подобрался к завершению, — пробормотал он, — но, видимо, за день мне не управиться.

Его жена кивнула в подтверждение:

— Понимаю, но все же… кажется, действительно хлопотно.

— Все так, как я и сказал. В этом вопросе мне не требуются дополнительные руки или ноги, хотя хорошие головы лишними бы не назвал.

— Как насчет моего брата?

— Он безусловно талантлив, но с учетом взваленной на него работы по управлению семейным уделом я не считаю, что стоит просить его еще о чем-то, верно? Возможно, у тебя найдется кто-либо еще на примете, вызывающий доверие?

Рэйвен уже не раз задавал этот вопрос, а его жена давала один и тот же ответ: «Не найдется дворянина, способного столь же эффективно, как ты, решать такие проблемы».

Но правда в том, что, если бы кто-нибудь еще был таким же, как он, его жизнь была бы проще. Все, что он мог, — это выискивать таланты в толпе простых людей. Если бы все было как в Империи, с централизованной системой обучения, готовящей людей для государственной службы, было бы прекрасно. Но в Королевстве обнаружение скрытых талантов походило на поиск иголки в стоге сена. Оставалось лишь обращать внимание на слухи о талантливых людях и нанимать их.

Когда Рэйвен подумал, сколько времени и усилий потребуется на это, его сердце упало. В этот момент у его сына появилась хорошая идея.

— Папа, мм, я тоже хочу помочь тебе работать.

— Ух, малыш Рии, большое тебе спасибо! Я люблю тюбя больси всиво!

Рэйвен не переставал целовать своего сына, коверкая слова, пока тот продолжал свой детский лепет. Это был, без сомнения, счастливейший момент в его жизни.

Он мог забыть напряжение повседневной жизни.

«Даже если мне придется принести себя в жертву, я защищу все это», — поклялся Рэйвен в своем сердце.