Повелитель Тьмы (Новелла) - 15 Глава

Луна Лавгуд всегда считали странной, будь то ее друзья, семья или одноклассники. То, как ее глаза расфокусировались, когда она смотрела вдаль, как будто она видела то, что было за горизонтом. Правда заключалась в том, что молодая блондинка была провидицей, человеком, который мог видеть будущее.

Это привело молодую девушку к ужасной правде: ее будущее всегда было ужасным. Она выходила в ужасе, вся в поту от видения того, как ее растерзают монстры во время путешествия с отцом, или совершенно брошенной в пустыне, чтобы в конце концов умереть с голоду.

Поэтому она начала развивать навыки выживания, отточила несколько магических заклинаний, которые могли бы спасти ей жизнь, и видения изменились. Она доживет в них до совершеннолетия, но будет совершенно одинока, ее разум истощится из-за отсутствия социальных контактов после окончания школы. В этом не было ничего удивительного, она никогда никуда не вписывалась, у нее никогда не было друзей, кроме Джинни, и она едва могла найти кого-нибудь из своих соседей, чтобы нормально поговорить.

Еще хуже было, когда ее распределили на другой факультет, в отличие от её подруги, что еще больше изолировало ее от общества и привело к тому, что она почти не занималась общественной деятельностью, кроме как подвергалась издевательствам со стороны своих коллег-Рэйвенкловцев. Когда она упомянула об этом главе своего факультета, он просто отверг эту идею, заявив, что она, должно быть, преувеличивала или воображала себе оскорбления.

Казалось, что она обречена на жалкое существование, как бы долго оно ни должно было длиться… так продолжалось до того рокового дня, когда ее раздели догола и запихнули в чулан. Даже если это само по себе не было ужасно странно, это уже происходило дважды до ранее, но затем последовали самые необычные вещи.

Дверь открылась.

Там, словно древний король, стоял мальчик с волосами цвета воронова крыла, окутанный тьмой и силой. Луна, конечно же, узнала самого знаменитого подростка на свете, но была поражена, когда он велел своим последователям оставить их. На долю секунды по ее телу пробежал страх: что он с ней сделает? Причинит ей вред? Воспользуется ее раздетым состоянием, чтобы…

Он отвел взгляд и протянул ей свой мантию.

Простой акт доброты, который изменил ее мир в гораздо большей степени, чем они могли себе представить. На следующую ночь, когда ее сны обычно были полны ужасных видений, вместо этого наступил покой. Она увидела себя… впервые в жизни она была счастлива во сне. Она видела детей, мужа, который заботился о ней, сестер-жен, семью, которая поддерживала ее, несмотря ни на что, мирная жизнь.

Но самым красноречивым было то, что у ее мужа были прекрасные зеленые глаза, те самые, обладатель которых спас ее накануне.

***

Гермиона Грейнджер уставилась на письмо, которое ей только что принесла её вернувшаяся сова. Она уже прочла его несколько раз и после первого отказалась прикасаться к нему, словно оно обожгло ей кожу.

Гермиона, мы с твоим отцом уедем из города на зимние каникулы, надеюсь, ты будешь занята в школе. Не забывайте делать все возможное, мы не ожидаем ничего меньшего.

Лохматая ведьма никогда не уезжала из дома на Рождество, и все же в этом году ее практически бросили собственные родители. Вытирая слезы с глаз, она быстро покинула гриффиндорскую башню, прежде чем бесцельно бродить по коридорам в течение, казалось, нескольких часов. Большинство ее одноклассников уже ушли, и действительно, казалось, что замок был практически пуст в этот момент.

Неужели именно таким будет ее будущее? Она всегда представляла себя учительницей, когда росла, и если бы это было так, то она, несомненно, проводила бы каникулы в Хогвартсе, как сейчас. В конце концов, ей больше не с кем было их провести.

Единственной маленькой радостью, которую она могла найти, было то, что большинство ее мучителей тоже ушли… но это означало, что ее личный спаситель и единственный друг, скорее всего, тоже дома. Молодая девушка внезапно остановилась и толкнула дверь рядом с собой, удобно расположенную в женском туалете, прежде чем направиться к первой кабинке и запереться там.

На этот раз она не плакала, не пыталась спрятаться от хулиганов или оскорблений… она была просто одинока. Что она будет делать, если это всего лишь один день в неделю пустых коридоров и тишины? На что была бы похожа ее жизнь, если бы…

— Добрый день, моя дорогая мисс Эйр, как Ваши дела в наш первый официальный день каникул?

Девушка боролась с желанием зарыдать от облегчения и счастья.

— Я… Бывало и лучше… мои родители…

— Ваши родители? — он подбодрил ее дружеским тоном, который она уже успела полюбить.

— Они уехали в отпуск без меня. Это будет мое первое Рождество, когда я их не увижу.

— Понимаю… и это расстраивает Вас, потому что это стало утешительной традицией, да?

— Да… так и есть… или, наверное, было.

— Ну тогда, я полагаю, это означает, что Вам придется создавать новые традиции.

— Думаю, да… но я даже не знаю, как это сделать, а что произойдёт летом? Что будет, если я вернусь домой и найду только записку, в которой будет сказано, что они уехали? Что будет, если я останусь одна на все лето? А что будет, если я… — паника была очевидна в ее голосе, ее тон повысился, когда к нему примешался страх.

— Успокойтесь, моя дорогая. Я не позволю Вам остаться одной. Если случится самое худшее и они бросят тебя, я приду за Вами.

Гермионе захотелось рассмеяться, то ли из-за нелепости его заявления, то ли от облегчения, которое она почувствовала в тот момент. — Каким образом? Ты даже не знаешь, кто я…

— О, моя дорогая, неужели Вы действительно верите, что это остановит меня? Хотя это было бы немного неловко с устройством сна, учитывая, что у меня есть только одна кровать…

На краткий миг воображение книжного червя разыгралось не на шутку. Каково это — просыпаться рядом с кем-то под одеялами? Будут ли они обернуты вокруг нее в защитной манере? Положит ли она голову ему на грудь, ощущая биение его сердца? Во что они будут одеты?.. если на них вообще что-нибудь будет надето

***

— Итак, Джинни, как дела в школе в этом году?”

— Отлично… — ответила девочка, ее внимание было сосредоточено на чем-то другом, пока она играла с едой на своей тарелке. Почему она не может выбросить из головы одного черноволосого мальчика? Конечно, он спас ее, вернул ей жизнь и обеспечил свободу, защитил ее семью и даже кормил ее, пока она выздоравливала…

— Джинни?

— Хм? Ты что-то сказал?

Улыбка Артура немного померкла от беспокойства за дочь. — Я спросил, есть ли у тебя друзья.

— О… да, наверное, несколько…

— Ты планируешь встретиться с кем-нибудь во время каникул?

— Я думаю, они остались в школе.

Молли «цыкнула» при мысли: — Остаться в школе… бедняжки должны быть с семьей в это время года, а не в каком-нибудь пыльном старом замке одни…

— Значит, Джинни… какие-нибудь мальчики привлекли твое внимание? — Дразнил Билл с другого конца стола, заработав писк и румянец от девочки.

Тем временем близнецы с беспокойством поглядывали друг на друга. Они заметили, что их сестра в последнее время вела себя довольно странно, но приписали это «инциденту». Возможно, те несколько дней, что она провела с Лордом Слизерина, повлияли на нее сильнее, чем они думали.

— Ах-ха, так кто же этот счастливый придурок? Кто-нибудь, кому мне нужно задать трёпку, или…

— Нет!

В комнате воцарилась тишина, и все уставились на молодую девочку, чьи глаза были широко раскрыты от страха… и чего-то еще.

— Я… То есть, конечно, нет. Даже если бы мне нравился мальчик, если бы ты его избил, то все боялись бы подойти ко мне… сейчас и так трудно завести друзей.

— Это птомшт ты не делаш вшак девшашштуки. — пробормотал Рон, его рот был так набит едой, что мало кто мог его понять.

— Я занимаюсь девчачьими штуками, Рон, и только потому, что я не крашусь, не делаю маникюр и не сплетничаю, это ничего не значит. Кроме того, он сказал, что я все равно «прелесть»… — на этот раз она так крепко зажала рот, что зубы застучали.

— Значит, Билл был прав… у нашей маленькой Джинни есть поклонник… — Воскликнул Чарли с ликованием.

— Так кто же это, дорогая? Он хороший? Он хорошо с тобой обращается? Вы держитесь за руки? — Начала Молли.

— О-он… — что, черт возьми, она должна была сказать? Что у нее были странные, псевдо односторонние отношения с парнем, который спас ее от смерти, вылечил и видел голой? О да, это было бы прекрасно.

— Ну, давай, Джин, расскажи нам побольше об этом таинственном мальчике, на которого ты положила глаз. — Мягко поддразнил Артур.

— Он учится в Слизерине.

В комнате мгновенно воцарилась тишина, а лицо девочки покраснело еще сильнее. Возможно, это был не лучший факт, с которым можно было бы начать.

— Ч-что? Ты не можешь любить змею! Они — зло!

— О, Рональд, тише, это просто смешно.

— Твоя мама права, Рон, я знавал немало слизеринцев, когда учился в школе, и большинство из них были очень милыми. Конечно, есть несколько плохих парней наподобие таких людей, как Люциус Малфой, но в целом они такие же, как и любой другой факультет, за исключением того, что у них плохая репутация.

— Потому что они это заслужили!

— Ронникинс…

— Заткнись…

— До того…

— Как ты скажешь…

— Что-то ещё более глупое…

— О вещах…

— В которых ничего не понимаешь.

Семья повернулась к близнецам, которые в этот момент буквально испепеляли своего младшего брата убийственным взглядом.

— Вы, ребята, хотите чем-то поделиться? — Спросил Перси, используя свой лучший «взрослый» тон, чтобы попытаться подражать отцу

— Мы… вроде как знаем, в ком Джинни…

— Заинтересована.

Глаза девушки расширились от легкого страха, прежде чем рука Джорджа мягко обхватила ее под столом и успокаивающе сжала.

— Как бы удивительно это ни звучало…

— Мы одобряем…

— Этого мальчика…

— Похоже, она ему небезразлична…

— Выхаживал ее от простуды, как мы слышали…

— Держал других слизеринцев подальше от нее…

— Даже отчитал нас за шутки с младшими школьниками.

— Так-так, каждый, кто может противостоять «дьяволам Гриффиндора» и убедить их прекратить шутить, кажется мне хорошим человеком. — С улыбкой вмешался Билл и подмигнул сестре.

— Действительно, и похоже, что он очень добр, если позаботился о тебе, дорогая, надеюсь, мы сможем встретиться с ним летом.

— Да, мам… надеюсь…

***

— Хм… Милорд?

— Да, Драко?

— У тебя есть… эм… преследователь…

Мальчик с изумрудными глазами усмехнулся, прежде чем оглянуться назад в коридор, только чтобы мельком увидеть светлые волосы, когда девушка метнулась за доспехи. Гарри остановился на несколько мгновений, терпеливо ожидая, пока юная Лавгуд выглянет из-за своей баррикады и увидит, что ее заметили.

— Мисс Лавгуд?

— Л-Луна…

— Тогда Луна, тебе не нужно прятаться от меня.

— Я… я знаю… — на удивление робкая девочка вышла в коридор, опустив голову в легком смущении.

— Я не думал, что ты такая застенчивая.

— Нет, я… но… ты — Лорд, а я всего лишь… я

Его смех эхом разнесся по коридору, заставив пламя чуть-чуть вспыхнуть. — Я нахожу тебя довольно интригующей, дорогая, почему бы тебе не подойти поближе и не поговорить со мной.

Она слегка кивнула, прежде чем быстро подойти к нему слева, в то время как Драко все еще стоял справа. — Видишь? Тебе нечего бояться, пока ты идешь со мной, моя дорогая.

Ее улыбка была похожа на утренний рассвет.

— А теперь нам действительно нужно что-то сделать с твоими условиями жизни, я нахожу довольно оскорбительным то, что мой друг так…

— Я просто буду спать с тобой! — Весело объявила Луна, заработав приступ неловкого кашля от слизеринцев, которые шли рядом с ними.

— А? Внезапно говоришь что-то так уверенно?

— Конечно, Милорд. Ты — король, которому я принадлежу как принцесса для наслаждения.

Кашель стал еще громче, чем прежде.

***

— Она мне не нравится.

Гарри Поттер закатил глаза на замечание своей старшей подруги. — По-моему, у нас был похожий разговор о том, что ты, кажется, никого не любишь.

— Она совсем другая… Я ей не доверяю.

— Луна безвредна.

— Дело не в этом… она явилась сюда… спать с тобой в одной постели! — и действительно, на прошлой неделе молодая девочка встречалась вечером с последним Поттером, а потом просто следовала за ним в его комнату, где спала в его постели. Это было довольно легко сделать незамеченным, когда каникулы были в самом разгаре и многие студенты вернулись домой.

— Ты тоже раньше так делала, если помнишь.

— Да, но она… это… по-другому!

— Хм?

— Да! Я хочу, чтобы ты от нее избавился.

— Ну, мне больше нравится просыпаться рядом с кем-то таким…

Хедвиг собрала все свое мужество и, не обращая внимания на неприятное ощущение в животе, которое предупреждало ее о том, что она должна делать, двинулась вперед. — Избавься от нее, Гарри, немедленно!

Прежде чем янтарные глаза успели моргнуть, она обнаружила, что прижата к стене, рука обхватила ее горло, а два пылающих зеленых глаза впились в ее собственные.

— Я терплю от тебя гораздо больше, чем кого-либо другого, Хедвиг… но не думай, что ты можешь мне приказывать. Я ясно выражаюсь?

Не дожидаясь ответа, он отпустил девушку, повернулся и пошел к своей кровати. — Как я уже говорил, мне нравится просыпаться рядом с кем-то. Ты даже не потрудились дать мне ответ после нашего последнего «разговора» в начале этого года, так что я не понимаю, почему тебя это сейчас беспокоит.

Беловолосая девушка поднялась с того места, где упала, и медленно двинулась к нему. Он был прав, как почти всегда, она избегала этой темы с той ночи несколько месяцев назад, избегала смотреть на него, избегала быть рядом с ним…

Несколько ловких движений, и платье растеклось вокруг ее ног, когда она двинулась к парню, в которого влюбилась много лет назад.

— Милорд…

Он повернулся, его глаза слегка расширились, когда его взгляд сфокусировался на ее глазах.

— Ты смотрел на Джинни… ты посмотришь на Луну, если она спросит… но ты не посмотришь на меня, когда я дам возможность?

— Они не бросили меня когда-то.

Хедвиг вздрогнула,как от удара. Это было за год до Хогвартса, он зашел к ней, когда она выходила из душа, и увидел несколько проблесков плоти. Хотя он просто проигнорировал этот инцидент, это было грубое осознание для девушки с янтарными глазами, которая быстро убежала в своей совиной форме, чтобы собрать свои мысли и выяснить свои собственные чувства. Это заняло у нее четыре месяца, и когда она наконец вернулась, он не кричал на нее, не кричал от ярости и не пытал ее…

Вместо этого он не обращал на нее внимания, больше недели не удостаивал ее ни взглядом, ни словом признательности. Она избегала его четыре месяца, он делал то же самое всего неделю, и она отчаянно нуждалась в его внимании.

Возвращаясь к текущей ситуации, Хедвига печально кивнула: — Да. Так и было, и мне очень жаль. В то время я была сбита с толку чувствами, которые текли по моим венам… мне не подобало испытывать чувства к кому-то настолько молодому.

— И что это за чувства сейчас? Ты знаешь мою политику в этом отношении, Хедвиг, я уже говорил тебе об этом. Как только ты отдашься мне… ты — моя.

Девушка рассмеялась, почти печально: — Милорд… Я всегда была твоей… Я просто отказывалась говорить это до сих пор, отказывалась сдаться до сих пор.

— А теперь?

Она прошла слева от него, прежде чем сесть на кровать, без какой-либо одежды. — Как ты и сказал… Я — твоя.

— Я не хочу, чтобы ты была секс-игрушкой, Хедвиг, другие — да, но не ты. Я ни капли не буду заинтересован, если ты будешь просто лежать, и…

Она взяла его за руку мгновением позже, прежде чем втянуть его в ту же ситуацию, в которой они были раньше, когда он стоял между ее ног.

— Уверяю тебя… Я не собираюсь лежать здесь и ничего не делать… — прошептала она, прежде чем скользнуть рукой в его боксеры и нежно обнять его.

Впервые в жизни Хедвиг почувствовала… разрешение. В тот момент, когда ее нежные руки обхватили его за талию, глаза мальчика загорелись, и с его губ сорвался легкий вздох. На этот раз она контролировала его, на этот раз он отвечал ей.

— Это приятно, милорд? — прошептала она, медленно поглаживая вверх и вниз его член, заставляя его придвинуться чуть ближе к ней.

— Хедвиг… — он практически зарычал.

— Тебе это нравится? То, как я прикасаюсь к тебе? Ты хочешь почувствовать больше? На этот раз я хочу, чтобы ты сказал мне, чего ты хочешь. Должна ли я продолжать? Ты хочешь, чтобы я встала на колени? Или мы должны попробовать в какой-то другой позиции? Я всегда хотела чувствовать тебя сверху, твое тело на моем, тебя внутри меня.

Теперь его рычание было почти диким, и дрожь пробежала по ее спине, когда она наклонилась ближе к нему. — Просто скажи мне, Гарри… Я так сильно хочу тебя, что…

Его рот на ее губах заставил ее замолчать, его язык скользнул в ее рот с почти отработанной легкостью. Если бы она не знала его лучше, то могла бы поклясться, что он делал это годами, но она знала, и поэтому это был просто еще один навык, в котором он был «естественным». Ее рука все еще сжимала его эрекцию, все еще поглаживая, когда он отодвинулся на дюйм, прежде чем опуститься и найти ее горло.

Теперь настала ее очередь ахнуть, когда по телу пробежал электрический разряд.

— О Боже…

— Я все время это слышу…

— Идиот. — она застонала, когда он немного пососал кожу, оставив маленький красный след сбоку на шее.

— Говорит девушка, которая все еще держит меня в руках, мне становится довольно трудно думать, когда ты дразнишь меня таким образом, Хедвиг.

— К-кто сказал, что я … я д-дразнюсь? — возразила она, возвращая его заявление. — Я… я готова… Г-Гарри, пожалуйста!

— Что «пожалуйста»? Ты была той, кто требовала так много секунд назад.

— С-сними одежду.

— Твоя одежда снята, и я должен сказать…

На этот раз беловолосая девушка зарычала, устав от того, что он заставляет ее ждать, прежде чем вытащить руку из его брюк и просто сорвать с него верх. — Сними сейчас же.

Через мгновение остатки его одежды исчезли. Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть на то, что раньше гладила, неужели он всегда был таким большим?

— Что-то не так?

— Н-нет просто… — его рот нашел ее ключицу, чем вызвал еще один всхлип девушки. — Н-нечестно…

— Очень хорошо, ты еще не дала мне времени исследовать или поиграть с тобой…

Обе ее руки потянулись к нему и обвились вокруг него. — Гарри, ты можешь исследовать и играть со мной позже… Трахни. Меня. Сейчас же. — попросила она, прежде чем направить кончик туда, где он коснулся ее самой интимной части.

Наклонившись, она чувственно прошептала ему на ухо: — Насколько я мокрая? Ты сделал меня такой, я так сильно хочу тебя внутри себя, мое тело нуждается в тебе. Разве ты тоже не хочешь меня? Разве ты не хочешь засунуть свой большой крепкий член в мою нежную маленькую киску? — Она чуть наклонилась вперед, облизывая его ухо кончиком языка.

— Хедвиг, если ты не притормозишь, я уничтожу тебя…

Ее хватка немного усилилась, прежде чем потереться головкой его члена о себя, почти толкая ее внутрь, — Может быть, это то, чего я хочу. Может быть, это то, чего хочет каждая девушка, которая флиртует с тобой.

Он попытался подтянуть бедра вперед, но ее руки удержали его на месте. — Ээ, мне нравится контролировать… может быть, я хочу быть той, кто решает, когда ты проникнешь в меня.

— Хедвиг…

— Дааа? — промурлыкала она.

— Пожалуйста…

В его голосе звучала почти мольба, и это сломило ее решимость, когда она подтолкнула его вперед так, что первый дюйм оказался внутри. Она тут же выдохнула, чувствуя, как растягивается, пытаясь приспособиться к его размерам.

-П-подожди… Б-большой…

Он замер, его руки упали на одеяло и сжались так сильно, что он был уверен, что в конечном итоге разорвет кровать на части.

Последовало еще одно или два мучительных мгновения молчания, пока девушка продолжала глубоко дышать.

— П-прости, девочкам в первый раз больно. М-мы будем… М-медленно, пожалуйста… Н-нежно… — Его рука скользнула по ее телу, мягко светясь, как тепло, и удовольствие, заменившее боль, растеклось по ее внутренностям.

— Ч-что это… — ее голова начала кружиться, похоть и желание вытеснили все остальное в ее сознании.

— Ты должен была сказать мне раньше… неужели ты думаешь, что я позволю нашему первому разу причинить тебе боль?

Небольшая часть ее разума теряла сознание, он убивал остальные без причины, но находил время, чтобы убедиться, что секс не причиняет ей боли, даже если это сводило его с ума. Ее лицо метнулось вперед, захватывая его губы, пока они оставались неподвижными, слегка соединенные интимным образом. Девушка отстранилась всего на несколько дюймов от его губ. — Внутрь меня, полностью, пожалуйста.